Брат, мсти за любовь Колычев Владимир

– Как, ничего машина? – зачем-то спросила Анка.

Будто она только что купила это авто, будто Марта впервые села в него.

– Ничего...

– И тебе надо такую...

– Я такую за сто лет не заработаю...

– За тысячу, – уточнила Анка. – Ты ведь нигде не работаешь.

А так оно и было. Марта хотела устроиться продавцом в магазин. Даже по объявлению сходила, собеседование прошла. Но Люба не велела. Сиди, мол, на моей шее и не пищи. С деньгами полный порядок, куском хлеба никто не попрекает. Следующим летом поступишь в институт, выучишься, а тогда уж работай хоть до посинения...

– И не нужно ей работать, – сказала Люба.

– А жить красиво хочется...

– У нее все еще впереди...

На этом разговор о работе и закончился. Но осталась какая-то недоговоренность.

– Есть предложение, – сказала Анка. – Давайте в ресторан заглянем, посидим, твой, Марта, успех отметим...

– Какой успех? – не сразу поняла Марта.

– Ну, так стрелять ты научилась. Семьдесят два из восьмидесяти – какой-никакой, а успех...

– Конечно, в Книгу Гиннесса твой результат не занесут. Но в ресторан правда зайти можно...

– А в какой ресторан?

– Да в какой-нибудь. Это не важно...

Сначала заехали домой. Подготовились к вечернему выходу. Машину оставили на автостоянке.

– А она нам ни к чему, – сказала Анка. – Я, например, в ресторан шампанское пить иду. Или даже водку. С Любой на пару. А думать, что потом за руль... Не-ет уж, увольте...

Что ни говори, но аргумент Анка выдвинула убедительный. Пришлось брать такси.

– Где тут самый лучший ресторан? – спросила у таксиста Анка.

– Это в центр ехать надо.

– Да нам бы поблизости...

– Ну тогда «Астра».

– Поехали...

Ресторан Марте понравился. Небольшой, уютный. Официанты аккуратные, обязательные. Интимный полумрак, зал наполовину пустой, музыка тихо играет.

А потом ей вдруг все разонравилось. И виной тому два парня в спортивных костюмах и коротких кожаных куртках. Бритые затылки, бычьи шеи, золотые цепи. Среднего роста, скромный размах в плечах. Но повели они себя нескромно. Небрежно развалились за столиком неподалеку. Щелчком пальца подозвали официанта.

– Короче, чтобы все ништяк было, – громко сказал один.

В этой короткой фразе и заключался весь заказ. Официант расплылся в заискивающей улыбке и растворился в полумраке зала.

Люба и Анка не обратили на этих двух громил никакого внимания. Зато Марта с ужасом завороженно смотрела на них.

Один парень заметил это. И щелкнул пальцами в ее сторону. Судя по всему, он подзывал ее к себе. Но ведь она не собака.

Марта рывком отвела от него взгляд. И стала смотреть в свою тарелку.

Она бы с удовольствием ушла отсюда. Но Люба и Анка, похоже, вряд ли захотят уйти. Им хорошо. Даже очень. Это называлось – хорошо сидим...

Какое-то время парни были заняты друг другом, о чем-то лениво говорили между собой. А затем один развалился в кресле, закинул ногу на ногу, послал в рот сигарету, пустил дым. И впился в Марту затяжным взглядом.

Марта не выдержала. И глянула в его сторону. И тут же снова щелчок пальцами. Браток снова подзывал ее к себе. Кроме того, он ей еще и подмигнул. Наверняка думал, что после этого она обязательно примчится к нему на полусогнутых.

– Люба, может, пойдем? – сказала она сестре.

– Чего?.. – спросила та.

– Мне не очень хорошо...

– Этих, что ли, испугалась?

Анка окинула братков пренебрежительным взглядом.

– Ты их не бойся, – сказала Люба. – Ты с нами...

Их уверенность в какой-то мере передалась и Марте. А потом она вспомнила, как стал извиняться перед ней один «поэт», когда узнал, что она родная сестра Любы.

Марта успокоилась совсем. И тоже перестала обращать внимание на братков. Но те сами решили привлечь ее внимание.

Сначала к их столику подошел один. Без спроса, нагло занял свободное кресло, развалился в нем, забросил ногу на ногу. И с хищной улыбкой посмотрел на Марту.

– Ну чего молчите, телки? – грубо спросил он.

Марта испуганно спрятала взгляд. Люба и Анка посмотрели на него с нескрываемым презрением. Но промолчали.

– Короче, это мой кабак. И отстегивать будете мне, – нагло заявил браток.

– Ты кто, дятел? – ехидно спросила Анка.

Как и Люба, она смотрелась эффектно. Строгий брючный костюм, небрежная полуулыбка, стальной блеск в глазах. Но браток даже не удостоил ее взглядом. Все внимание на Марту.

– Нет, моя кликуха Удод, – не понял юмора браток.

– Шел бы ты отсюда, удод! – сказала Люба.

– А ты, цаца, не дергайся! – цыкнул на нее браток. – А то вдруг матку наизнанку вывернут... Короче, с вас пятьдесят процентов, – пальцем показал он на Любу и Анку. – А ты, цыпа, отстегиваешь мне всего двадцать. Зато каждый день я буду иметь тебя на халяву... Добазарились, короче...

Браток встал, потянулся. И протянул Марте руку.

– Пошли?

– Куда?..

– Ко мне в тачку... Покажешь мне, как трахаться умеешь...

Как будто температура подскочила у Марты до сорока двух... Сердце вылетало из груди, на лбу выступила испарина. Перед глазами пошли кошмарные картины. Она на капоте вишневой «девятки», а вокруг три подонка-насильника...

– Убери руку, козел! – Люба поднялась с места.

– Ша, сука! – Браток брезгливо усмехнулся и ткнул в ее сторону два растопыренных пальца.

И тут же его рука оказалась в жестком захвате. Мощное движение бедром, и длинная нога Любы летит братку в лицо. И снова удар – второй ногой под коленную чашечку. Громила позорно грохнулся на пол.

С места сорвался второй браток. Но ему навстречу устремилась Анка. Она выпрыгнула высоко вверх и в прыжке ударила его ногой в грудь. Браток подался назад, снес стол. Послышался треск мебели, звон посуды. Анка снова набросилась на него. И эффектно добила его локтем в голову. Он больше не вставал, только дергался.

– Мы не проститутки, идиот, понял?

Чтобы объяснение выглядело убедительно, Люба взяла со стола блюдо с салатом «оливье» и размазала его по лицу крепыша.

Братков приструнили, опозорили. С побитым видом они перебрались за целый стол. Снова сделали заказ. А один сходил к телефону, куда-то позвонил. Атмосфера ресторана наэлектризовалась жаждой реванша.

– Уходим. – Анка подозвала официанта. Рассчиталась с ним. И первой поднялась из-за стола. Не удержалась и помахала браткам рукой. – Пока, мальчики. Больше не прудите в штанишки...

Марта невольно улыбнулась. Как ей сейчас хотелось быть такой вот сильной и независимой, как Анка или Люба! Одной левой справляться с этими ублюдками. И не бояться их, а презирать.

На выходе из ресторана они столкнулись с тремя бритыми крепышами. Те явно куда-то спешили. Прошли мимо и не обратили на девушек никакого внимания.

– Сейчас вернутся, – сказала Анка. – За нами...

И зачем-то сунула руку в кожаную сумку на плече. И Люба тоже так сделала, что-то нащупала в сумке. Марта услышала какой-то щелчок.

Анка помахала рукой. Такси хотела поймать. Но машины пока не останавливались. Черная «Волга» затормозила перед ними, когда из ресторана на полных парах выходили пятеро братков.

Люба резко открыла дверцу машины, с силой втолкнула Марту в салон. И сама рывком внесла туда свое тело. Анка тоже не медлила.

– Гони! – сказала она пожилому водителю.

– К чему такая спешка? – начал было умничать тот.

– Я сказала, гони! – уже рыкнула на него Анка.

Было в ее голосе и взгляде что-то такое, от чего водитель сразу сник. И уже не было у него никакого желания выпендриваться. Он рванул машину с места и понесся вперед по шоссе.

Люба обернулась и долго смотрела назад.

– И эти за нами, – наконец сказала она.

В ее голосе звучала досада. Марте стало страшно. Неужели братки пустились в погоню? Их же пятеро, и все такие крепкие...

– Машина у них хорошая. «БМВ»... Не уйдем...

Марта пришла в ужас. Что будет, если их догонят?

Зато не теряла самообладания Анка. Она спокойно указывала водителю куда ехать.

– А теперь остановись здесь... Та-ак, отлично... Держи... – Она сунула ему деньги и выскочила из машины.

Одновременно с ней на улице оказалась и Люба. Она помогла выбраться и Марте.

Темнота. Безлюдный парк, утоптанный снег под ногами, аллея. Сломанные лавочки и разбитые фонари.

– Самое то, – сказала Анка.

Она пропустила Марту вперед, а сама с Любой встала позади нее.

– Пошли...

И они двинулись вперед по аллее. Быстрым шагом. А сзади уже останавливался «БМВ». Из него вытряхивались братки.

– Все пятеро, – сказала за спиной Люба.

Голос спокойный, в нем абсолютно никакого волнения. Зато Марта сходила с ума от страха. Ей все казалось, что братки сейчас догонят их, изобьют, а потом изнасилуют... Она не думала, что ее могут убить. И все потому, что надругательства над собой она боялась гораздо больше смерти...

– Так, так... Сейчас, сейчас... Еще немного... Вот сюда...

Анка рукой вцепилась в плечо Марты и втолкнула ее в боковую аллею. И зашагала за ней, толкая ее в спину.

Братки свернули за ними.

– Эй, соски, вы чо, в натуре? – загрохотал один. – Тормозите, базар есть...

Но Анка продолжала толкать Марту вперед.

– Да пусть идут, – сказал второй браток. – Там тупик, в натуре. И летняя танцплощадка. Там и потанцуем...

– Чур я танцую с той, худенькой! – гоготнул кто-то.

– Не-а, мы будем танцевать с ней все сразу...

Как будто высоковольтное напряжение подключили к Марте. Ужас сковал ее. Ноги налились свинцом, она больше не могла идти. А тут и Анка перестала толкать ее.

Они остановились, все трое. Анка и Люба развернулись лицом к браткам.

– Ребята, разве можно заниматься сексом по такому холоду? – сухо спросила Анка.

– А потом, моя сестра не любит вас, – добавила Люба.

Марта тоже развернулась. Из-за спин сестры и ее подруги увидела наглые морды крепышей.

– Зато мы любим ее, – загоготал самый здоровый. – И вас тоже любить будем. Во все щели... Или вы будете царапаться?

Конечно, теперь они уверены в своей силе. Их пятеро, и трое из них очень крепкие на вид ребята.

– Нет, царапаться мы не будем... Мы уже вышли из того возраста...

Марте показалось, что из уст Анки послышалось змеиное шипение.

– Вы нам надоели, мальчики! – И Любин голос был полон яда.

Марта видела, как в руке сестры появился пистолет с каким-то толстым цилиндром на окончании ствола. И Анка тоже выбросила «жало». Спокойно, будто они были в тире, Люба и Анка выставили руки с пистолетами. И начали жать на спусковые крючки.

Выстрелов почти не было слышно. Зато Марта услышала, как взвыл и тут же заткнулся первый браток. Второй даже пикнуть не успел. За ним упал третий, четвертый...

Пятый успел упасть на колени и с мольбой протянуть руки.

– Э-э, вы чо, вы чо, не надо...

Только что он был такой крутой. А тут вмиг раскис, превратился в половую тряпку. Хотите, ноги об него вытирайте, хотите, на помойку выбросите – только не убивайте...

Но Анка была непреклонна. С потрясающим хладнокровием она выстрелила крепышу в живот. А когда тот повалился на землю, добавила пулю в голову.

Это было так ужасно. Но Марта вдруг обнаружила, что ей ни жарко ни холодно. Она не испытывала абсолютно никакого сострадания к этим монстрам «городских джунглей». И смерть их казалась ей символом высшей справедливости. Ее перестало лихорадить. Адреналин в крови исчез. Зато взамен она получила крепкую дозу ледяного спокойствия.

Марта смотрела на трупы, как на какие-то манекены. И где-то в глубине души была радость. Теперь эти подонки никого не обидят, никого не изнасилуют...

– Ты считаешь, мы поступили правильно? – уже дома спросила ее Люба.

– Абсолютно правильно... – Марта смотрела на нее без страха и упрека.

– Мне всегда казалось, что ты такая трусиха...

– Вы со мной, я знаю, на что вы способны... Теперь мне нечего бояться.

– Но мы ведь их не просто наказали. Мы их убили. Убили...

– Ну и что?.. Они это заслужили...

Люба посмотрела на Анку. И сказала ей:

– По-моему, это наш человек...

Анка кивнула.

– Марта, а ты сама могла бы убить? – Люба продолжала наседать на Марту.

– Смотря кого... Бандита, например, запросто...

Марта и сама поражалась своей смелости. Она вдруг перестала бояться братков, «поэтов». Ведь теперь она знала средство против них.

– А человека нет, – добавила она.

– А разве бандит не человек?..

– Нет, не человек...

Те три подонка, которые изнасиловали ее, были бандитами. Теперь Марта знала это точно. Только бандиты могли себя так вести. Только у бандитов были такие мерзкие рожи. Только бандиты могли так одеваться, как они...

В глазах Марты появлялся стальной блеск, когда она думала о мести. Арест, скамья подсудимых, приговор, долгие годы в колонии – все это ерунда. Насильникам этого мало. Марта желала им только смерти.

Она бы сама вынесла им смертный приговор. Сама бы привела его в исполнение...

Ей хотелось быть такой же смелой и сильной, как Люба и Анка. Она не владела карате, не умела драться. Зато она отлично стреляет из пистолета.

Это случилось ровно через неделю. Люба и Анка отправились по своим делам, а Марта осталась на хозяйстве. Готовила обед, убиралась в квартире, мыла полы. И в самый разгар работы домой заявилась Люба.

– Бросай тряпку! – серьезно велела она. – Поговорить надо...

Разговаривали они на кухне.

– Это правда, что тебя в институт из-за твоих зубов не приняли? – издалека начала Люба.

– Ну, вообще-то не совсем... Но в принципе...

– Сейчас золото не в моде.

– Я знаю.

– Тебе керамика нужна.

– Я уже думала... Но все так дорого...

– Дорого, – кивнула Люба. – Очень дорого... Такие деньги на дороге не валяются...

– Понимаю...

– Но ты можешь их заработать.

– Как?

– Очень просто... Ты сама говорила, что бандит не человек...

– Говорила, ну и что?

– Поэтому ты запросто можешь его убить.

– Могу...

– Вот и сделай это... Нужно одного человека убрать. Бандита...

– Как это убрать?

– Убрать – это, по-нашему, убить...

– По-вашему?..

– Марта, ты умная девчонка. И, наверное, ты знаешь, чем мы занимаемся.

– Преподаете в детско-юношеской спортивной школе...

– Это для прикрытия... А в чем заключается основная наша работа?

– Не знаю.

– Но ты должна хотя бы догадываться... У нас есть пистолеты, мы отлично стреляем, умеем убивать... Ну?..

– Вы еще приемами карате владеете...

– Марта, ну разве можно быть такой глупой... Мы киллеры.

– Киллеры?.. Но киллеры – это же...

Марта запнулась. И удивленно уставилась на Любу. Она не ужасалась. Напротив, чуть ли не восхищалась сестрой.

– Да, киллеры – это наемные убийцы. Мы и убиваем за деньги... Откуда, ты думаешь, у нас эта квартира, иномарка?..

– Вы убиваете бандитов? – спросила Марта.

– И бандитов тоже...

– А еще кого?..

– Людей...

Вот тут вдруг Марте стало страшно. Люди – это добропорядочные мужчины, женщины, дети, старики... Люди – это их с Любой мама, отец...

– Как вы можете?..

– Понимаешь, Марта, мы лишь исполнители... Вот представь, живут и работают вместе два человека. У них одна фирма на двоих. И один вдруг захотел избавиться от второго, чтобы завладеть фирмой. Он обращается к нам. Так, мол, и так, этого человека нужно убрать... Что нам остается делать?

– Если человек хороший, отказаться.

– Хорошо, мы отказались. Тогда заказчик обращается к другим людям. И в итоге того человека все равно уберут. Другие. Этим другим и деньги достанутся. А мы ничего не заработаем... Пойми, мы всего лишь исполняем волю заказчика, приговор. Ведь если не мы, это сделает кто-то другой...

Люба говорила страшные вещи. Но Марта воспринимала ее кровавую философию, соглашалась с ней...

– В общем, ты подумай, – сказала Люба. – Если ты согласна, заработаешь десять тысяч долларов. Мы с Анкой поможем тебе убрать одного бандита...

– А если я не соглашусь?

– Я не могу ответить тебе сразу, что будет, – проговорила Люба. И каким-то очень жутким взглядом посмотрела на Марту. И ей сразу стало ясно, что с ней будет в случае отказа...

Марту посвятили в страшную тайну. Ведь заказные убийства вне закона. За них сажают в тюрьму, приговаривают к смертной казни. И чтобы тайное вдруг не стало явным, Марту могут отправить туда, где она ничего и никому не сможет сказать. Ее убьют...

– А потом, – взгляд Любы становился все черней, – ты видела, как мы убили пятерых братков... Ты подумай, ты хорошо подумай...

Марта вдруг остро осознала, в какой западне она оказалась. У нее не было выбора. Одно из двух: или быть вместе с Любой и Анкой, или... Нет, нет, об этом лучше не думать...

– Я с вами... – выдавила она из себя.

– Ну вот и отлично...

– Только я не могу убивать людей...

– Будешь убивать бандитов, – решила Люба. – За них, кстати, больше платят...

О деньгах Марта тогда вовсе не думала.

Холодный гулкий подъезд, грязные крутые ступеньки. И на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом на широком подоконнике сидела Марта.

Люба посоветовала ей закосить под неформалку. Кожаная куртка с железными заклепками, джинсы с заплатами, на голове прическа «взрыв на макаронной фабрике». И самое главное, нужно сделать пустой, тупо блуждающий взгляд. Будто она только что укололась. Наркоманка-неформалка. Для убедительности на подоконнике лежал использованный одноразовый шприц.

Марту колотило. Этого не должно было быть. Она должна испытывать кайф. Ведь она якобы только укололась. Но эту дрожь она не вызывала, эта дрожь сама завладела ею. Ей было страшно.

Вот-вот должна была появиться жертва. Парень лет двадцати, бригадир рэкетиров. Вчера Марте дали его фотографию. Прежде чем глянуть на нее, она мысленно вспомнила физиономии трех подонков. Как было бы хорошо, если бы на фотографии был изображен один из них. Но, увы, это был другой...

Этот парень не насиловал ее. Ей не за что было ему мстить. Но он бандит. И, возможно, изнасиловал какую-нибудь другую девушку. Или мог изнасиловать в будущем саму Марту.

Этими мыслями Марта нагнетала злость. И ей удалось настроить себя на предстоящее убийство. Все было нормально. Но в самый последний момент самообладание оставило ее.

Надо взять себя в руки, мобилизовать свою волю... Марта настраивала себя, но дрожь не проходила.

В какой-то момент она подумала, что нужно все бросить и убежать. И пропади они пропадом, и Люба, и Анка...

Но кому она тогда будет нужна?.. И кто она будет без них, сильных, уверенных в себе?.. Нет, она должна быть такой, как они. Не она должна бояться бандитов, а наоборот. Только тогда Марта сможет забыть свой кошмар, только тогда она найдет себя, только тогда наладится жизнь...

Снизу послышались шаги. Это мог быть кто угодно. Но Марта поняла – это он, человек, которого она должна убить.

И точно, появился он. Спортивного вида крепыш с квадратным лицом и приплюснутым носом. В глазах его холод и презрение ко всему.

Он остановился перед Мартой, покачнулся на широко расставленных ногах. Зачем-то хлопнул кулаком по раскрытой ладони.

– Ты чо тут делаешь? – с угрозой спросил он. – Чо, в натуре, ширнуться больше негде?