Удавка для опера Колычев Владимир
Часть I
Глава 1
1
Лозовой проснулся от бесцеремонного толчка в плечо.
– Эй, проснись! – услышал он начальственный голос.
Рома открыл глаза и увидел высокого сухощавого сержанта. Форма мышиного цвета, на поясе полный милицейско-джентльменский набор. Наручники, «демократизатор», баллончик с «черемухой» и, конечно, пистолет в упрощенной кобуре.
– Чего надо? – буркнул Рома.
Он перенес точку опоры со спины на седалище. Не заостряя внимания на сержанте, недоуменно осмотрелся по сторонам.
Пассажирский вагон, четырехместное купе. Тук-тук, тук-тук – стучат колеса. Поезд... Куда же он едет?
Во рту сухо, голова трещит. А еще неодолимое желание послать сержанта куда подальше.
– Ваши документы? – потребовал милиционер.
– А-а, – Рома лениво махнул рукой. – Сейчас...
Он хлопнул себя по батнику. Пусто. По карманам брюк. Тот же результат.
– Один момент...
Его взгляд упал на кейс. Он стоял в ногах. Смутные воспоминания... Кажется, вчера он собирался в дорогу...
В кейсе лежал пистолет. Табельный «макаров». Рядом «сбруя» в свернутом виде. И бутылка пива. Но на нее сержант не обратил внимание. Зато ствол напряг его. Мгновенно встал в стойку.
– Вот черт! – хлопнул себя по коленям Рома.
– Черт! – подтвердил сержант.
Он уже отступил на пару шагов, застыл в дверях купе. И быстро вытащил свой пистолет. Щелчок предохранителя, лязганье затворной рамы. Неплохо натасканы «линейники».
– Ну-ка, дружок, «пушечку» свою двумя пальчиками – и на пол...
Рома послушно сбросил пистолет. В этом случае дергаться нельзя. Сержант запросто мог его подстрелить.
– А теперь руки...
Одной рукой «линейник» снял с пояса наручники.
– Не буду, – замотал головой Рома.
Сейчас он безоружен. Можно и повыпендриваться.
– Как это не будешь? – возмутился сержант.
И глянул вдоль по коридору вагона. Не идет ли к нему помощь? Жалеет, наверное, что без напарника Рому проверять сунулся.
Напарника его не было. Приходилось надеяться на себя. А Рому он, конечно же, отнес к категории опасных противников.
– Не буду, и все. Настроения нет...
– Стреляю! – напрягся сержант.
– Сначала предупредительный выстрел... – прикрывая ладонью рот, зевнул Рома. – Пока в воздух не пальнешь, не испугаюсь...
– Руки! – зло сузил глаза сержант.
– Ладно, уговорил...
Рома протянул ему руки. Но в тот момент, когда на запястьях должны были защелкнуться наручники, он резко убрал их. Выбил из рук сержанта оружие, подхватил наручники. Захват, прием, руки за спиной. Щелк, и сам сержант оказался в наручниках.
– А теперь можно и документы поискать, – подмигнул ему Рома.
И вывалил содержимое кейса на подушку.
– Ага, вот... – достал он красные корочки с золотым тиснением. – Старший лейтенант Лозовой, оперуполномоченный уголовного розыска ОВД «Битово»... Доволен, сержант?
– Что ж вы сразу не сказали?
– А чего ты сразу за «пушку» хватаешься? – вопросом на вопрос ответил Рома.
И освободил сержанта от наручников.
– На! – Рома сунул ему в руки свое удостоверение. – Изучай, не фальшивое...
– Да я верю... Куда вы направляетесь?..
Это Рома и сам не прочь был бы узнать...
– В командировку! Для выполнения особо важного правительственного задания.
Он нес белиберду, а сам пытался вспомнить...
Майор Круча был в отпуске. За него остался Федот. Вчера под его руководством ходили брать одного урку. Этот чудак на букву «м» с зоны ноги сделал, в Битове осел. А зря... Взяли беглеца. Его в кутузку, а сами в кабинет к Комову, успех обмывать.
«В отпуск хочу», – скорее в шутку, чем всерьез, заявил Рома.
«Хотеть не вредно», – хмыкнул Эдик.
Его нисколько не трогали страдания молодого опера.
«Пардон, вы ошибаетесь, – тускло посмотрел на него Лозовой. – Хотеть – это как раз вредно. Вот я в отпуск хочу, а меня не отпускают. Может, у меня от этого давление за двести перевалило...»
«Давление в чем? В этих?..»
«Ага. И в этих, между прочим, тоже. У нас в Семиречье знаешь какие девки? У-у, кровь с молоком...»
«И все медсестры...»
«Почему медсестры?»
«Ну тебе ж, брат, давление сбить надо...»
«А, ну да, надо...»
«В столице, значит, медсестер не хватает, – недоверчиво покачал головой Саня. – Ну ты, Рома, трепач. В Семиречье ему надо ехать, белковое давление сбивать...»
Да, трепался Рома. Под настроение. Да только получилось – треп в руку. Под занавес застолья начальник отдела появился, подполковник Хлебов.
Первым поднялся Федот, за ним отдали начальнику дань вежливости и все остальные.
«Хорошо сидите», – недовольно покачал головой Хлебов.
«Разве сидим? – удивился Рома. – Вы же видите, товарищ подполковник, мы уже стоим...»
«Это теория относительности, Лозовой. Вы стоите. Но на самом деле сидите. За водкой. Хорошо, что не на нарах...»
«Тьфу ты!.. Типун вам на язык, Леонидыч!» – возмущенно протянул Федот.
«А мы Лозового в отпуск провожаем!» – заявил вдруг Эдик.
Похохмить ему захотелось. Только Хлебов воспринял этот прикол всерьез.
«А по графику когда ему в отпуск?» – спросил он.
«Кто этот график в глаза видел? – развел руками Саня. – Он же секретней, чем все планы НАТО, вместе взятые...»
Хлебов исчез. Через минуту появился снова.
«Поздравляю тебя, Лозовой, – на полном серьезе он протянул ему руку. – Счастливого тебе отдыха!..»
«Не понял...» – ошарашенно посмотрел на него Рома.
«А чего тут понимать. По графику у тебя отпуск в июле...»
Хоть стой, хоть падай.
Рома пытался возразить. В отпуск ему, конечно, хотелось. Но дел невпроворот. Ребята без него задохнутся. Но...
«Ничего не знаю, – отрезал Хлебов. – С завтрашнего дня в отпуск!.. Комов, подготовьте соответствующие документы...»
И началось... Из отделения в ресторан, отпуск его отмечать. До провалов в памяти отмечали. Рома смутно помнил, как из ресторана вся компания отправилась к нему домой, собирать его в дорогу. А оттуда на вокзал. Там еще в ресторане посидели.
А теперь вот поезд. Сержант. И пистолет в кейсе. Это ж надо. Табельный «макар» забыл сдать. И Федот не проследил.
Хорошо, сержант понятливый попался. Не стал требовать командировочное удостоверение с разрешением на провоз оружия. И даже бутылку пива не взял, которую предложил ему Рома. От сердца отрывал, а он не взял. И ушел...
– Милиционер милиционера не обидит, – послышался с верхней полки приятный девичий голос.
– Да нет, не так, – откупоривая бутылку, сказал Рома. На женщину он даже не взглянул. – Мент менту глаз не выклюет... Хотя, конечно, среди нашего брата бывают такие паскудники...
– А вы не из них...
– Обидеть меня хотите? – Рома приложился к бутылке.
И посмотрел поверх нее на женщину. И чуть не захлебнулся.
Это была настоящая красотка. Шатенка, стрижка каре. Глаза – полный отпад. И сексуальная донельзя. Рома представил, как он будет с ней... Это будет суперкайф. Приключение на весь отпуск. После этой красотки можно весь отпуск семечки лузгать. Не надо других женщин, хватит ее одной.
Рома мысленно воткнул флажок в подушку прелестной соседки. Это вымпел. Который он должен взять вместе с ней самой. Жаль, купе не двухместное, соседи мешать будут. Но если изловчиться...
– Нет, просто чуть-чуть поиздеваться хочу...
– Чем же я вам не угодил?
– Просто скучно...
– А давайте в вагон-ресторан сходим? Посидим, поговорим...
– Нельзя.
– Почему?
– Какой ресторан, если вам пить нельзя?
– Как это нельзя? Можно!
– Да нет, вам хватит. Я вижу, у вас пистолет в ногах лежит. Скажите, это так положено?
– Нет, – буркнул Рома. – Это так брошено...
Надо же, умыла его. Опозорила.
Он подобрал с пола пистолет, сунул его под подушку. Собрал все свои вещи в кейс. И лег. Закрыл глаза.
– Даже не спрошу, как вас зовут! – отомстил он соседке.
И повернулся спиной к стене.
– А я вам и так скажу. Меня Вероника зовут...
Рома промолчал. Пусть это будет новая порция мести.
Настроение хуже некуда. Соседка испортила. А потом, осадок в душе от встречи с сержантом. И пистолет.
Плохо. Очень плохо. И от начальства влететь может. А еще в его случае «макар» – плохая примета. Пистолет – это война. А он отдыхать едет домой. Не воевать.
Впрочем, какая в Семиречье война? Разве что с комарьем...
* * *
– Вероника, а чего вы на верхней полке? – спросил Рома. – Вы женщина, вам нижняя полагается... Давайте поменяемся?
Как ни обидно, соседка почти не реагировала на него. Вымпел у ее изголовья по-прежнему маячил перед его мысленным взором. Уж очень хотелось овладеть этим неприступным бастионом.
– А Вероника не женщина, – заявил худощавый Иннокентий.
Обычный серый тип – человек из толпы. И в Мише ничего примечательного. Банальная посредственность, не более того.
Иннокентий и Миша – не просто соседи по купе. Они спутники Вероники. Все трое – одна группа. Только Рому это как-то не волновало. Отношения между ними и Вероникой дружеские и деловые. Никаких амуров и в помине.
Да и какие амуры могут быть? Вероника – это чудо природы. А Иннокентий и Миша – дремучая серость.
А один из них еще и законченный придурок. Вероника не женщина... Совсем сдурел дядя...
– А кто говорит, что она женщина? Вероника – девушка...
Ей уже за двадцать. Москвичка. Трудно поверить, что она девственна. Рома и не верил.
– И не девушка, – усмехнулся Иннокентий. – Она альпинистка.
– И между прочим, мастер спорта, – гордо добавил Миша.
– Ну и что?
Рома чувствовал себя врачом в палате для душевнобольных.
– Альпинисты – существа бесполые, – сухо заметил Иннокентий.
– Бесполые?
Да, Рома прав. Этим друзьям можно ставить диагноз.
– Знаете, у меня есть один знакомый психиатр, – сказал он. – Занимайте очередь...
Иннокентий и Миша неприязненно посмотрели на него. Но промолчали.
– Они не сумасшедшие, – в голосе Вероники звучало недовольство. – Они кровельщики-монтажники. И я, кстати, тоже...
– Кровельщики... Монтажники....
– Иннокентий и Миша мастера, я за прораба. Устраивает?
– А мне-то что?.. Едете куда?
– В Семиречье...
– Да ну?..
Семиречье городок небольшой, тысяч на десять душ. До областного центра две сотни километров. Трудно было поверить, что она не просто знает про Семиречье, но и держит туда путь.
– Вот тебе и ну... Ты о Гаврииловской часовне слышал?
– Конечно...
О Гаврииловской часовне ходили легенды. Ее в прошлом веке воздвигли местные казаки. Далеко в лес вынесли, верст за полста от города. В давние времена ходили упорные слухи, будто в тех местах злые духи бесчинствуют. Люди гибли почем зря. И непонятно было, кто их убивал: то ли гигантские волки, то ли оборотни. И самое странное, когда построили часовню, нечистая сила будто сгинула. Или просто волки-людоеды перекочевали в другие края.
Только после революции с часовни сняли колокол, сорвали позолоченный купол – в общем, испоганили святое место. С тех пор стоит часовня неприкаянная, пустая, молчаливая. Памятник или жертва коммунистического сатанизма.
– Мы в Москве церкви, монастыри ремонтируем, – говорила Вероника. – Купола золотом кроем, кресты устанавливаем, колокола вешаем. И все без башенных кранов и вертолетов. Только альпинистское снаряжение. А сейчас вот в Семиречье едем. Заказ оттуда поступил. Гаврииловской часовней займемся...
– Значит, я могу прийти и посмотреть, как вы там работаете?..
– А вот этого я тебе делать не советую.
– Почему?
– Да молоточек может случайно с купола упасть...
– Случайно?
– Случайно...
– Язва!
– Приятно познакомиться...
Вероника сладко зевнула и повернулась на бок. Закрыла глаза. Разговор окончен. И ее спутники тоже заняли места на своих полках.
– А я все равно приду, – сказал Рома.
Только его никто не слушал. И Вероника, и ее спутники уже спали. Засыпали они в момент. Не нервы у людей, а стальные канаты.
* * *
Трое суток они уже в пути. Спина болит, все кости ломит. Такое ощущение, будто бока распухли от долгого лежания. Рома мучился. А вот Мише и Иннокентию хоть бы хны.
И Вероника тоже не страдает от ничегонеделанья. Остановка более пяти минут, можно выходить из вагона. И она никогда не упускает такого случая. Рада подышать свежим воздухом. С ней всегда сопровождение. Или Миша, или Иннокентий. Рома заметил, что втроем из купе они не выходят. Вещей у них много, боятся, что кто-нибудь их альпинистское снаряжение слямзит.
Сегодня с Вероникой вышел Иннокентий. Стоят, молчат. Рома наблюдал за ними со стороны. Никак не хотят они его близко к себе подпускать.
Вероника купила мороженое. И тут же возле нее нарисовались два крепыша с бандитскими физиономиями. Крутые, навороченные. У одного сотовый телефон в чехле на поясе.
– Такая девчонка, в натуре, и одна, – прогундел первый.
– Я не одна, – Вероника показала взглядом на Иннокентия.
Рома усмехнулся. Нашла кем прикрываться. Его же соплей перешибешь.
– Погуляй! – цыкнул на Иннокентия второй бугай.
И тот отошел от Вероники. Взял да и отошел. И сделал вид, будто ничего не случилось.
– Во, теперь одна...
– Зато с охраной, в натуре. Короче, давай к нам. У нас купе, типа, на два места... Знаешь, как ничтяково ехать?
– Не, в натуре, ничтяк... Теперь втроем ехать будем. Мы тебя мороженое есть научим...
– А я разве неправильно ем? – как будто удивилась Вероника.
– Неправильно. Ты его кусаешь... – гыгнул крепыш. – А надо...
– Пошли вон! – мило улыбнулась им Вероника. – Каз-злы!
– Чо-о! Да ты за свой базар!..
Пальцы братков вскинулись веером.
Рома понял, что пора вмешаться.
– Братаны, дело есть! – подошел он к браткам и закрыл спиной Веронику.
– Э-э, а это чо, типа, за хмырь?
– Я не хмырь. Я менеджер. Из фирмы «Братан-сотел»... Не слышали?
– Чо ты тут втираешь, поц?
– «Братан-сотел» – это производитель сотовых телефонов для «новых русских»... Вот у тебя, брат, телефон неправильный... – показал Рома на мобильник в чехле.
– Э-э, ты чо гонишь?
– Да нет, серьезно... У нас знаете, какие телефоны? С четырьмя дырками... Есть и с тремя... Есть с двумя... Для каждого клиента индивидуальный подход. Вот у тебя, брат, распальцовка на два пальца. Тебе телефон с двумя дырками. Сечешь, два пальца в дырки, телефон на руке – и базлай сколько хочешь...
– Слушай, козел, сдерни отсюда! А то сейчас у тебя в башке будут две дырки... Или три, гы-гы!..
– Ой, я забыл вам сказать, что «Братан-сотел» не разрешает своим клиентам оскорблять сотрудников фирмы. Первый раз прощается, а второй нет. Клиент отключается от сети...
– Не, ты слышь, Стикс, козляра разбакланился...
– Извините, братаны, но я вынужден отключить вас от сети.
Одной рукой Рома ухватил за голову одного братка, второй рукой – другого. И резко свел две головы вместе. Оба братка вырубились мгновенно...
– Ты Иннокентия обидел, – уже в купе сказала ему Вероника.
И снова недовольство в ее голосе. Он защитил ее, от братков отбил. А ей все не так.
– Чем? – презрительно усмехнулся Рома.
– Не ты, а Иннокентий должен был унять хамов.
– Так чего же он в сторону-то свалил?
– Это маневр...
– Маневр?.. Ха-ха! Да эти друзья твоего Кешу в муку бы растерли.
– Не растерли бы. – Иннокентий подошел к Роме.
И вдруг легко подхватил его на руки. Будто он соломенное чучело. И так же легко забросил на вторую полку.
А ведь по комплекции Кеша чуть ли не вдвое уступал ему. Ну и силища у него в руках!
– Не думай, Рома, что ты самый крутой!..
Роме стало обидно.
– Да пошли вы!
Он слез с верхней полки, лег на свое место, повернулся лицом к перегородке.
– А за то, что заступился за меня, спасибо.
Только эта благодарность казалась на вкус черствым сухарем.
– Долг платежом красен. Может, когда сочтемся...
Рома ничего не ответил.
2
Поезд прибыл в Семиречье в половине девятого утра. Стоянка одна минута. Рома выскочил из вагона первым, помог Веронике и ее коллегам. Пусть и не сложились между ними отношения, но нельзя показывать, что он на них в обиде. Не баба он, чтобы обижаться, – мужчина, опер.
У его спутников тяжелые сумки, баулы – альпинистское снаряжение в полном комплекте, палатка. Одна палатка. Значит, Вероника будет спать с Мишей и Иннокентием под одной брезентовой крышей, впритирку с ними. Впрочем, ему уже все равно...
Жаль, конечно, что не сложилось у него с Вероникой. А то можно было бы провести отпуск вместе. В Семиречье, насколько помнил Рома, дефицит симпатичных девушек. Не будет хватать ему женского общества. И Вероника самым наилучшим образом заполнила бы эту пустоту. Но она сторонится его.
Да ну ее!..
Рома и его спутники спешили сгрузить вещи. Поэтому не видел он, что делается возле крохотного здания вокзала. Он знал, что встречать его не будут: не успел дать телеграмму.