Ведьма в белом халате Лисина Александра
– Теперь я могу войти? – все еще раздраженно поинтересовался лис, чуть наклонившись. Меня тут же окутало облако незнакомого, но на редкость приятного парфюма. Карие глаза оборотня чуть прищурились, сквозь темную радужку на мгновение проступила звериная желтизна. Ноздри чуть дрогнули, из глотки вырвалось бархатистое рычание. И…
И это было уже слишком.
– Нет! – отрезала я, с вызовом уставившись на склонившегося надо мной мужчину.
Он недовольно нахмурился.
– Это еще почему?
– Потому что в больницах существует такая вещь, как санитарно-эпидемиологический режим. Здесь не приемная губернатора, а хирургическое отделение, если вы не курсе. Поэтому будьте любезны выйти в коридор и подождать лечащего врача там. Я сообщу ему о вашем визите.
Оборотень пару секунд помолчал, изучая меня, как прилипшую к его ботинку жвачку. Непонимание в его глазах отчетливо боролось с раздражением. А когда раздражение все же победило, он негромко рыкнул:
– Как его зовут?
– Юрий Иванович Черный, – сухо сообщила я. – Это наш главный врач. Третий этаж. Триста шестой кабинет. Пока он не даст своего разрешения, в реанимацию я вас не пущу.
Один из бодиков все-таки не сдержался: стоило мне открыть дверь в оперблок, как амбал метнулся следом, но был немедленно отброшен защитным заклинанием.
– Шеф, она зачарована, – хмуро сообщил он, так и не сумев проникнуть внутрь.
Я недобро сузила глаза.
– Разумеется. А если вы, господа, попробуете туда войти и притащите на своих ботинках кучу бацилл, то господин Лисовский получит судебный иск. Скорее всего, не один. И с высокой степенью вероятности потеряет дочь, которой совершенно не нужен сейчас бактериальный сепсис.
Гендиректор «Global IT Corporation» ожег телохранителя ледяным взглядом, и мордоворот счел за лучшее испариться. Второй тоже долго ждать не стал и, едва шеф отвернулся, слинял следом. Сам же господин Лисовский какое-то время холодно изучал мою физиономию. А когда мне это надоело и я собралась захлопнуть перед его носом дверь, сухо бросил:
– Подготовьте документы на перевод. Я забираю Алису из вашей клиники и перевожу ее в другое лечебное учреждение.
– Тогда вам потребуется реанимобиль и медицинское сопровождение, – так же сухо сообщила я.
– Они будут здесь через полчаса. Будьте любезны меня не задерживать, доктор… не знаю вашего имени. Но хотел бы его услышать. Хотя бы для того, чтобы сообщить вашему руководству о нарушении закона о посещении пациентов.
Ах ты козел! Еще о правах своих вспомни!
– Белова Ольга Николаевна, – оскалилась я, мысленно желая проклятому лису куда-нибудь провалиться. – Врач-хирург высшей категории, заместитель главного врача и руководитель отделения. Можете обращаться. Только, перед тем как ссылаться на какой-то закон, будьте добры сперва его изучить. И прежде чем ломиться в помещение с лечебно-охранительным режимом, снимите пальто и наденьте бахилы!
У оборотня закаменело лицо, а желтизна в глазах стала еще более явной, что свидетельствовало о стремительном приближении трансформации. Как я уже говорила, оборотням была свойственна вспыльчивость и, чего греха таить, несдержанность. Но конкретно этот лис не занял бы столь высокий пост, если бы не умел себя контролировать. Он не сорвался. Не перекинулся. Напротив, одарив меня ледяным взглядом, он отступил к выходу из отделения, а затем раздвинул тонкие губы и, показав кончики ослепительно белых клыков, бросил:
– Я тебя услышал, ведьма. Реанимобиль уже в пути, так что поторопись с документами.
Убедившись, что этот гад вышел, прямо на ходу доставая из кармана мобильник, я едва сдержалась, чтобы не грохнуть со злости дверью. Нет, это надо… умудриться всего парой фраз так меня оскорбить! Я ему что, прислуга? Рабыня? Явился сюда, понимаешь, без приглашения, наследил, нахамил дежурной сестре да еще распоряжается, как у себя дома!
«Еще посмотрим, кто кого», – хмуро подумала я, когда лис принялся мерить шагами коридор, с кем-то разговаривая по телефону. Выглядел он при этом недовольным. В какой-то момент его лицо стало жестким, хищным, словно его что-то не устроило. А затем он снял с себя дорогое пальто, бросил на стоящий у стены стул и совсем не по-доброму оскалился.
Я аккуратно закрыла дверь и, недолго думая, отправилась в палату реанимации.
– Алиса-а… Алисочка, солнышко, ты меня слышишь? – позвала, оказавшись возле постели лисички.
Девочка приоткрыла заплывший глаз и посмотрела на меня с немым вопросом.
– Там твой отец пришел, – с виноватой улыбкой сообщила я. – Хочет тебя забрать. Ты как… готова отправиться к другому доктору?
У девчонки неожиданно глаз распахнулся полностью, несмотря на отек, а монитор, на котором отражались давление и пульс, встревоженно пискнул. Сто двадцать. Мгновенно. Лисичка дернулась, из ее разбитого рта вырвался сдавленный хрип, загипсованные почти до самых кончиков пальцы на правой руке задрожали и скрючились, словно девчонка вдруг испугалась.
– Не-е-ет… – прошептала она, умоляюще уставившись на меня единственным уцелевшим глазом, из которого вытекла горькая слезинка. – Пожалуйста… не… пускай… те…
Та-а-к.
Мой счет к лису мгновенно вырос на несколько пунктов.
Не знаю, что за отношения в этой семье и почему Алиса так боится отца, но вот теперь я ему девочку точно не отдам, пока мне не принесут постановление суда.
– Все хорошо, солнышко. Никуда ты от нас не уедешь, – пообещала я, погладив израненную щеку. Вторая была от подбородка до лба покрыла прозрачным фиксирующим составом, не дающим особо шевелить челюстью. Такой же состав был и на груди, на левой руке и на обеих ногах лисички. Но дня через два, если все сложится удачно, его можно будет постепенно снимать. А еще через неделю девочка сможет высказать свои претензии вслух. И объяснить, почему она так не хочет видеть отца.
Через пятнадцать минут я снова вышла из оперблока и, застав господина Лисовского сидящим на стульчике для посетителей – кстати, гость уже был без верхней одежды и в бахилах, как положено, – всучила ему стопку бумаг.
– Что это? – с подозрением осведомился оборотень.
– Бумаги, которые вы должны подписать, чтобы иметь возможность забрать отсюда дочь.
Лис молча сгреб документы и углубился в изучение. Но заметив, что я не ухожу, пренебрежительно осведомился:
– Что-то еще?
– Нет, – холодно улыбнулась я. – Просто жду. На случай, если у вас возникнут вопросы.
Господин Лисовский недоверчиво вскинул голову, правильно расценил выражение моего лица и, заподозрив подвох, принялся быстро просматривать бумаги. Делал он это привычно, с видом человека, чье время стоит очень дорого. Буквально пробегался взглядом по строчкам договора, мгновенно вычленял самое важное и, так же быстро проанализировав информацию, принимал решения.
Правда, дойдя до списка повреждений, он явственно напрягся.
– Все настолько плохо?
– Да. Иначе я бы не настаивала на соблюдении формальностей.
– Насколько велика вероятность того, что во время перевозки Алисе станет хуже?
– Процентов девяносто, – не стала скрывать я. – На данный момент она нетранспортабельна вообще. Костные мозоли даже не начали образовываться, поэтому всего одна встряска, и осколки придется соединять заново.
У лиса на лице проступило жесткое выражение.
– Я все равно заберу ее в другую клинику. Там ее ждут лучшие специалисты.
А мы, значит, так себе больничка?!
– Это ваше право, – бесстрастно отозвалась я. – Вы закончили?
Оборотень просмотрел документы до конца, поставил подпись, поднялся. Но прежде чем он протянул бумаги, за окном пару раз мяукнула сирена «Скорой».
– Машина прибыла, – ровно сообщил господин Лисовский, подчеркнуто глядя куда-то мимо.
Быстро!
Я невозмутимо кивнула. Забрала у него договор, а затем всучила ксерокопию еще одной бумаги.
Лис подозрительно прищурился, но задавать глупых вопросов не стал – просто прочитал. Там и читать-то было всего несколько торопливо отпечатанных в ворде строчек. Но, пробежав их глазами и особенно увидев внизу корявую подпись, мужчина замер. Перечитал бумагу повторно. Затем вскинул на меня неверящий взгляд и коротко выдохнул:
– Что?!
– Ваша дочь только что в письменной, не дающей повода для двойной трактовки форме отказалась и от свидания с вами, и от перевода в другую клинику. Ее полностью устраивает качество медицинского обслуживания в нашем лечебном учреждении. И поскольку даже по людским меркам Алиса считается совершеннолетней, то у меня нет оснований не прислушиваться к ее желаниям. Как и у вас, кстати. У вас еще остались ко мне вопросы?
Взглядом Лисовского можно было убивать.
– Прекрасно, – невозмутимо кивнула я и развернулась, чтобы пройти мимо. – Когда Алиса изъявит желание с вами поговорить, мы вам позвоним.
Обойдя бешено раздувающего ноздри оборотня, я направилась к лестнице – на третьем этаже у меня был свой кабинет. Но на полпути меня догнал тихий, откровенно ненавидящий голос:
– Я не хочу, чтобы моя дочь в чем-либо нуждалась. Что вам нужно? Деньги, лекарства, свежее мясо?
Я ненадолго обернулась.
– Деньгами нас обеспечивают спонсоры. Лекарств в клинике хватает, как и хороших специалистов. Что же касается мяса… у вашей дочери врожденная непереносимость сырого белка, господин Лисовский. Разве вам, как отцу, не положено об этом знать?
На холеном лице лиса проступило растерянное выражение, и это еще раз убедило меня в правильности принятого решения.
Отец, который не знает, чем именно болеет его ребенок, вряд ли достоин того, чтобы нарушать ради него негласные правила клиники. Алиса своей рукой подписала отказ от перевода. Она знала, что именно там написано: я дала ей возможность прочитать. Она плакала, но категорически отказалась увидеться с отцом. Она боялась этого человека! И я, как врач, сделаю все, чтобы эта девочка как можно дольше с ним не встречалась.
Когда я выбралась на улицу, там шел снег. Пушистый, мягкий, за прошедшие сутки он успел намести такие сугробы, что, если бы не шваркающий лопатой дворник, к машине мне пришлось бы брести по колено в снегу.
Когда за мной закрылась дверь клиники, в стоящем у крыльца большущем серебристом джипе приоткрылось окно и оттуда выглянул еще один мордоворот. Окинув меня равнодушным взглядом, он снова поднял тонированное стекло и отвернулся.
Очередной хам. Хоть бы комплимент сделал даме. Неужто я его не заслужила? Короткая белая шубка, отороченный искусственным мехом капюшон, тонкие колготки и высокие каблуки – зимой это была моя привычная одежда. Даже при сильных морозах грех было носить толстые юбки или еще хуже – штаны. Настоящая ведьма до такого безобразия никогда не опустится. А чтобы поменьше скользить, у меня в запасе имелась пара полезных заклинаний, благодаря которым я могла спокойно дефилировать в любую погоду и при этом не чувствовать себя как корова на льду.
Хм. А «перевозка»-то уехала. И кажется, я догадываюсь, кому мог принадлежать стоящий неподалеку «гелендваген» последней модели. Вероятно, Лисовский пошел-таки наверх, к шефу, для приватного разговора. Неужели надеется, что Юрий Иванович оспорит мое решение и по каким-то причинам пропустит гостя в реанимацию?
У нас в клинике железное правило: если главврач что-то сказал, то остальные молча выполняли. Но если в его отсутствие что-то сделала или сказала я, то шеф мое решение никогда не оспаривал. И не отменял. Тем более на людях. Так что Лисовскому ничего не светило, а шефу, если он все-таки засомневается и позвонит, я объясню ситуацию. И думаю, мои аргументы покажутся ему убедительными.
Добравшись наконец до стоянки, я отыскала взглядом небольшой сугробик, внутри которого за сутки почти непрерывного снегопада скрылась моя машина, нажала кнопку на брелке и услышала из-под снега ласковое «пилик». Машинка у меня была поскромнее, чем у лиса, но серебристому «гелику» я бы и сейчас предпочла свой старенький черный «фольксваген» с милым и почти домашним прозвищем «жук».
Когда я легонько хлопнула ладошкой по дверце, машинка встрепенулась и, отряхнувшись как собака, тихонько заурчала мотором. Из-под снега, как из-под белого покрывала, промелькнула жутковато оскалившаяся хеллоуинская тыква на капоте, а на боковых дверцах проступило изображение самой обычной метлы. Их, правда, никто из простых людей не видел – для этого требовалось обладать хоть капелькой магии или интуитивно чувствовать ее проявления, как оборотни или вампиры. Но да. Вы правы. Машинка у меня была необычной. Я все-таки ведьма. Причем ведьма современная, не гнушающаяся использовать достижения цивилизации и не считающая зазорным слегка облагородить, в некотором роде даже оживить продукт германского автопрома.
Забравшись на сиденье, я стряхнула снег с сапожек, залезла в салон уже полностью и только после этого захлопнула дверцу. Все. А теперь домой. И до самого понедельника, надеюсь, я больше не услышу ни об оборотнях, ни о вампирах, ни о господине Лисовском, который так неблагоразумно решил меня разозлить. Мы, ведьмы, создания мстительные. Так что меня ничуть не расстроила мысль, что лис сегодня раскошелился на реанимобиль и целую команду врачей. Кто они и откуда он их выкопал, меня волновало мало. Тем более было фиолетово, сколько денег ему пришлось выложить, чтобы сорвать с места полностью укомплектованный экипаж, да еще в столь сжатые сроки.
Алису он заберет из клиники только через мой труп. А если вдруг выяснится, что причина ее страха кроется в какой-нибудь гадости вроде домашнего насилия… честное слово, господин Лисовский, вы огребете с моей помощью целое море проблем. И ни ваша должность, ни ваши деньги меня не испугают.
Тихонько урча, «жучок» проворно выкатился на дорогу и устремился по заснеженной улице к дому. В салоне было тепло, сухо, едва слышно играла музыка в стареньком, но еще исправно работающем радио. Снаружи по-прежнему кружился и оседал на крышах домов снег. Украшенный в преддверии новогодних праздников город выглядел умиротворяюще. Тут и там горели разноцветные огоньки гирлянд, и это было так красиво, так уютно и по-домашнему мило, что постепенно мысли о работе выветрились из моей головы.
Признаться, я всегда любила столицу в это время года. Большой, суетливый, переполненный людьми, как муравейник, город, зимой он приобретал какую-то исключительную, совершенно особую красоту. Густой снежный покров надежно скрывал всю грязь, которая так надоедала нам осенью. Серые крыши домов становились похожими на увенчанные белыми шапками горы. Сами дома тоже преображались. Оставшиеся без листьев деревья обрастали инеем, делая улицы необычными, сказочными. Народу на них становилось гораздо меньше, чем обычно, – в морозы пешеходы предпочитали пользоваться метро или общественным транспортом. И даже поток машин, опасаясь гололеда, двигался в это время года по дорогам гораздо аккуратнее, чем всегда.
Поскольку клиника располагалась далеко от центра, то добираться до дома надо было часа полтора. Чтобы не скучать за рулем, я включила заклинание-автопилот и, опустив козырек над рулем, придирчиво изучила свое отражение.
Ярко-красная помада, тонкие брови, аккуратные стрелки в уголках тщательно подведенных глаз – макияж, как и всегда, выглядел безупречно. Может, чересчур ярким для середины дня, но жгучим брюнеткам маленькие слабости не возбраняются. Крохотная родинка в левом уголке рта эффектно подчеркивала вызывающий цвет помады, а к темным, почти черным глазам прекрасно подходили бежевые тени.
– Би-и-ип! – вдруг яростно просигналил какой-то хам на синем «форде», которого мой «жучок» не пропустил с левой полосы.
– Правила учи, кретин, – фыркнула я, проверив работу автопилота. – У тебя помеха справа.
– Бип!
– О, да ты умеешь бибикать? Наконец-то выучил, где находится клаксон?
– БИ-И-ИП!
– Да чтоб у тебя шины квадратными стали, козел! – с чувством пожелала я, когда злополучный «форд» с яростно жестикулирующим хозяином промчался мимо, едва меня не подрезав.
Буквально через мгновение его машина подпрыгнула, опасно вильнула на дороге и, загрохотав, словно ржавое ведро, с визгом и грохотом вылетела на тротуар. На пути ей, разумеется, попался фонарный столб, который я приметила чуть раньше. А перед ним еще и ограждения, скрытые за громадным сугробом. В него-то автохам благополучно и врезался, подняв в воздух целое облако снежной пыли.
– Ведьма-а-а… – понеслось мне вслед разъяренное.
Я удовлетворенно кивнула.
Ты прав, человечек: я ведьма. Но если бы ты мог видеть скалящуюся на моем капоте тыкву со зловеще горящими глазницами, то вряд ли посмел бы орать об этом во весь голос. Нет, мне совершенно не стыдно за свое поведение. Да, я считаю, что хамов нужно учить. Везде, в том числе и на дороге. Машину, конечно, жаль, не ее вина, что хозяин дурак, но может, в следующий раз этот торопыга не убьется сам и не угробит своего пассажира.
Заметив издалека красный сигнал светофора на приближающемся перекрестке, я сосредоточилась, и вместо цифры «двадцать» на алом фоне возникла надпись «двадцать пять» уже на зеленом. Само собой, не только на этой дороге – на встречке случилось все ровным счетом наоборот. И сигналы для пешеходов тоже изменились соответственно ситуации, поэтому ни аварий, ни заторов на перекрестке не произошло. А мой «жук» вместе с попутным потоком благополучно проскочил неудобное место, где после обеда частенько случались пробки, и свернул на второстепенную дорогу.
Согласна: устраивать крохотный сбой в работе сразу нескольких светофоров довольно накладно в магическом плане. Но я сегодня устала. Разговор с лисом вымотал меня больше, чем можно было предположить, поэтому я прямо-таки мечтала поскорее вернуться домой, забраться в горячую ванну и, утопая в пене, растворить в ней, смыть с себя этот нелегкий день.
– Добро пожаловать домой, дорогая и горячо любимая Оленька, – пробормотала я примерно через час, поднявшись на последней этаж пятиэтажного дома и отперев дверь.
Квартира досталась мне от прабабки – потомственной ведьмы в стонадцатом поколении. Бабуля при жизни сумела неплохо устроиться, а после ее смерти большая часть имущества, включая жилье в центре столицы, перешла ко мне. Денег на его содержание, конечно, уходило немало, но продавать квартиру я не стала бы ни при каких условиях. Атмосфера старинного, еще дореволюционной постройки особняка, со временем переделанного под нужды многоквартирного дома, едва уловимый запах древесины, раритетная мебель, доставшая мне почти в идеальном состоянии, – все это было овеяно теплыми воспоминаниями детства. Но я вообще любила красивые вещи. Слегка потертые, покрытые благородной патиной и хранящие неповторимый запах прожитых бок о бок с ними поколений, который не был способен перебить ни один современный дезодорант.
Жаль, что ни в одной из четырех большущих комнат меня никто не ждал – держать домашних животных при моем графике было бы жестоко. Я могла целый день пропадать на работе. Иногда по двое-трое суток вообще сюда не возвращаться. Поэтому меня никто не обнял и не поцеловал на пороге, а просторная, по нынешним меркам дорогая и обставленная по моему вкусу квартира выглядела пустой и унылой. С другой стороны, никто и не предъявлял мне претензий: мол, где была? Почему так поздно? Я просто пришла, разделась, набрала ванну и, включив музыкальный центр, с блаженным вздохом забралась в горячую воду.
– Хозяйка, ты одна? – вдруг проскрипел из вентиляционной шахты надтреснутый старческий голос.
Ах да, позвольте представить: Кузьма, мой домовой.
– Угу, – кивнула я, заметив сверкнувшие за решеткой глаза, и отсалютовала прячущемуся в вентиляции Кузьке бокалом с шампанским.
– Это хорошо, – облегченно вздохнул домовой, и глаза тут же погасли. – А то от твоих ухажеров бывает много проблем.
Да, жил у меня тут в позапрошлом году один колдунишка. Средненький по силе, средненький по уму. Зато красавчик. Щедрый. Да и в постели он был неплох. Но однажды ему пришла в голову мысль, что Кузьма поутру обязан приносить ему кофе в постель… вместе с тапочками. Что мне незачем ходить на какую-то там работу. Что я должна и просто обязана с утра до ночи его ублажать, отложив в сторону свои собственные желания и потребности. Надо ли говорить, что в тот же день незадачливый колдун птичкой выпорхнул из моего окна? Хорошо еще, что он сумел слевитировать и не забыл набросить заклинание для отвода глаз. Не то этого голозадого красавца непременно кто-нибудь снял бы на мобильный, и пришлось бы ему оправдываться потом в комиссии по нарушениям правил использования магии.
Больше я этого идиота не видела, а сейчас, лежа в ванне, мысленно недоумевала: и что я вообще в нем нашла?
Впрочем, как говаривала прабабушка, вечер – не время для сожалений. Так что я от души глотнула шампанского и, откинувшись на мягкий подголовник, всецело отдалась на волю мягкой, тихо льющейся из колонок музыки.
Глава 3
Проснувшись поутру полной сил и новых устремлений, я первым же делом щелкнула пультом и под нудное бормотание зомбоящика упорхнула в ванную.
– На Ближнем Востоке вновь произошел теракт… – унылым голосом сообщила ведущая новостей.
Щелк. Я отправила ящику мысленный сигнал, и канал тут же переключился.
– В этом сезоне на юго-западе Китая вновь замечены крупные стаи красноклювых скворцов, – самозабвенно вещал по другой программе какой-то мужик. – Для этого вида птиц такое поведение типично, однако от их нашествия пострадало несколько десятков машин в центре китайского города…
Щелк.
– В ближайшие дни в столице ожидаются обильные снегопады и дальнейшее понижение температуры, – наконец сообщил что-то дельное очередной диктор. – Будьте бдительны и осторожны. А теперь к финансовым новостям. Вчера на фоне громкого скандала в крупной американской фирме «IT Pharmaseuticles», замешанной в финансовых махинациях с государственными активами, произошел существенный рост акций российской группы компаний «Global IT Corporation». Ее генеральный директор Александр Лисовский прокомментировал ситуацию так…
Я раздраженно отмахнулась, и вместо знакомого бархатистого голоса из телика вырвались истеричные вопли какого-то рок-вокалиста.
– Дыщ! Дыщ! Дыщ, бум, бамс… а-а-а… мазафака!
Тьфу ты. Не туда переключила.
Щелк.
– И сегодня у нас в гостях присутствует представитель генерального спонсора грядущего Кубка России по мотофристайлу, один из руководителей компании «Global IT Corporation» – Александр Александрович Лисовский…
Да что ж такое?! Ни о ком другом репортажей, что ли, не успели снять?!
Щелк.
– «Все гениальное просто» – так утверждает человек, который собственным примером готов доказать, что при наличии желания и упорства любой из нас способен добраться до вершины карьерной лестницы. Здравствуйте. Меня зовут Владимир Андреев, и я ведущий программы «Карьерист», где сегодня присутствует один из вдохновителей нашей передачи, обладатель премии «За лучшие достижения в бизнесе» этого года Александр Лисовский…
Я пораженно замерла, позабыв даже о зажатой в зубах щетке, а из телика тем временем полился до отвращения знакомый голос, со знанием дела рассуждающий о проблемах современного офисного работника.
Я прямо слушала и поражалась про себя. Нет, это что-то невероятное! Как этот тип успел влезть сразу на три центральных канала?! И при этом умудрялся вещать так, словно не получил бизнес готовеньким от отца, а и впрямь поднимался с самого низа, пока наконец не занял кресло руководителя!
Раздраженно выключив зомбоящик, я наскоро позавтракала и как была, в ночнушке и босиком, уселась за комп.
Ну? Какие у нас сегодня по «Яндексу» новости?
– За ночь в столице России произошло восемь ДТП. Погибших нет, четверо пострадали…
Знаю. Все они сейчас лежат у нас в отделении, выздоравливают.
– Ночью в центре столицы сгорело три автомобиля…
Ну и что? Главное, мой «жучок» не тронули. А до остальных мне дела нету.
– Вчера генеральный директор группы компаний «Global IT Corporation» Александр Лисовский провел деловую встречу с губернатором области…
– Да вы издеваетесь! – я в шоке уставилась на очередную новость. – Когда этот гад все успевает?! Он что, ночью с губернатором встречался?!
Честное слово, я вовсе не собиралась тыкать курсором на эту ссылку. И вообще, подробности жизни некоего лиса меня абсолютно не интересовали. Но чертова «мышка» внезапно заглючила, и вместо статьи на тему открытия зимней выставки в Ботаническом саду меня перебросило на совершенно другую страницу. Так что всего через миг на меня с экрана воззрилась тщательно выбритая, загорелая и отвратительно бодрая физиономия Александра Александровича Лисовского.
Здесь он хотя бы улыбался – скупо, сдержанно, но все же. И глаза у него были совсем не злыми. Идеально прямой, почти что квадратный, как в комиксах про супергероев, подбородок, аккуратно очерченные губы, жесткие складки в уголках глаз… Журналистка, которая писала статью, видимо, впечатлилась представительным оборотнем, поэтому снимок вышел ярким, крупным, так что можно было рассмотреть на лице каждую черточку. И настолько удачным, что даже я не могла не признать, что мерзавец был на редкость хорош собой.
Интересно, какой цвет шерсти у его зверя?
Рыжий? Белый? Черно-бурый?
На снимке, да и в реальности тоже, у Лисовского были густые, с нарочитой небрежностью уложенные темно-каштановые волосы. Но в наш век продвинутых технологий, такой же продвинутой магии и самой обычной косметики оттенок волос на голове можно было сделать любым. Бороды и усов оборотень не носил. Рубашка на фотографии была застегнута под горло. Так что реальный оттенок его шерсти можно было узнать, лишь увидев растительность на груди. Или же в любом другом месте, которое было неудобно красить. Но скорее всего меня не поймут, если я вдруг полезу рассматривать у высокопоставленного нелюдя волосы в ушах или же прилюдно попрошу его показать подмышки.
Блин. О чем я вообще думаю?! Утром! В субботу! Сидя неодетой у экрана монитора!
– Так, пора идти на шопинг, – пробормотала я, поспешно выключая комп. – Шопинг – лучшее лекарство от проблем, так что срочно в магазин. И желательно до следующего утра никаких Лисовских больше не видеть.
Сказано – сделано.
Через час я уже подруливала к стоянке перед самым большим столичным торговым центром. А еще через три, уже расслабленная и полностью умиротворенная, тащила на себе целый ворох пакетов со всевозможными шмотками, на которые ушла почти вся ноябрьская зарплата.
Деньги я всегда тратила легко и с удовольствием, и, наверное, именно поэтому в моем кошельке они надолго не задерживались. Но накопленная на банковском счете заначка позволяла не переживать о сегодняшних тратах, которые к тому же помогли мне восстановить душевное равновесие. Единственное, до чего у меня не дошли руки, это ювелирка, но на ближайший месяц лимит удовольствий я уже исчерпала: в кошельке осталось ровно семьсот пятьдесят рублей. А с банковского счета я, установив для себя однажды некие правила, больше десяти тысяч не снимала. Более того, в оставшиеся две недели до следующего аванса я не планировала серьезных трат, так что шопинг, можно сказать, прошел успешно.
Забросив шмотки в машину, я блаженно вздохнула и вернулась обратно. Не за покупками, а чисто ради получения эстетического удовольствия. Золото и камни я, как всякая ведьма, любила, причем очень искренней, чистой любовью. И не зря. На золотые украшения лучше всего ложились заклинания. Их можно было использовать в качестве артефактов так, чтобы не привлекать внимания. Ну и сам факт того, что я могла позволить себе красивые побрякушки, делал процесс выбора не только волнующим, но и приятным.
Поднявшись на второй этаж, я долго переходила из магазина в магазин, жадно рассматривая выставленные на витринах драгоценности. Кольца, цепочки, серьги, браслеты, кулоны… от блеска камней уже рябило в глазах, а я все ходила, смотрела, мысленно примеряла и получала несказанное наслаждение от процесса, как, наверное, любая нормальная женщина. Естественно, меня интересовал не ширпотреб, а лишь исключительно дорогие, дизайнерские вещи, на которые пока не хватало сбережений. Но в душе все-таки жила надежда, что однажды я раскулачу шефа на повышение оклада и через полгодика-год все же куплю что-нибудь этакое. Что-нибудь… ну-у-у… например…
Неожиданно мой взгляд натолкнулся на потрясающей красоты комплект из кольца, сережек и колье, усыпанных рубинами и бриллиантами, и я замерла, в восторге уставившись на витрину. Потрясающе… ух, и какую же кто-то умудрился создать красоту! Век бы стояла и смотрела.
– Нравится? – негромко хмыкнул у меня за спиной подозрительно знакомый мужской голос, и я, все еще будучи не в силах оторваться, завороженно кивнула.
Еще бы не нравилось!
– Саш, это кто? – добавился к мужскому голосу еще один. Более тонкий, капризный, женский. Одновременно с этим ноздрей коснулся подозрительно знакомый аромат, и тут в моем затуманенном блеском камней мозгу что-то щелкнуло. Я резко повернулась и с выражением крайнего изумления воззрилась на нелюдя, чей образ упрямо преследовал меня все утро.
Александр Александрович Лисовский. Собственной персоной. Прямо тут, в двух шагах. Только не в строгом деловом костюме, а почему-то в джинсах, в коротком пуловере и с небрежно брошенной на предплечье спортивной курткой.
Новый образ ему определенно шел. Из крупного бизнесмена оборотень в мгновение ока превратился в элегантного хищника на отдыхе. Расслабленного, сытого, но все еще смертельно опасного.
Я поискала глазами по сторонам, но телохранителей поблизости видно не было. Зато вместо них рядом с генеральным директором одной из крупнейших российских компаний стояла миловидная, не обремененная интеллектом и совсем еще молоденькая особа в вызывающе короткой юбчонке и обтягивающей водолазке. По виду – немногим старше его восемнадцатилетней дочери. Но при этом имеющей смелость обращаться к нему по имени. Это что? У господина Лисовского нездоровая страсть к молоденьким девочкам? Даже с учетом того, что физиологически оборотни созревали довольно рано, все равно – увидеть здесь эту, с позволения сказать, «пару» было неприятно.
– Са-а-аш… ну, Саш… – снова капризно протянула оборотница, требовательно и вместе с тем заискивающе уставившись на рослого партнера снизу вверх.
– Юль, иди погуляй, – бросил на нее снисходительный взгляд лис. Сколько ему? Сорок? Вроде в статье указывали год рождения. А этой пигалице в лучшем случае двадцать. Хотя какое мне до этого дело? – Ты там, кажется, что-то себе присмотрела? Сходи, купи. Я оплачу.
Девица – если аура не врет, тоже лисичка – восторженно взвизгнула, когда в пальцах Лисовского, как по волшебству, нарисовалась безлимитная банковская карта. После чего красотка подпрыгнула, сочно чмокнула его в щеку и, выхватив карту, устремилась в тот самый ювелирный, на пороге которого я застопорилась.
– Как дела, Ольга Николаевна? – как ни в чем не бывало поинтересовался оборотень. – Когда снова на работу?
И вот именно после этого у меня кардинально испортилось настроение.
– Всего хорошего, – сухо ответила я и развернулась, намереваясь уйти.
– Как это невежливо, госпожа заместитель главного врача, – издевательски бросил лис мне в спину. – Попрощаться до того, как соизволили поздороваться… по-моему, это моветон.
Я на мгновение обернулась и смерила скалящегося оборотня раздраженным взглядом. Чего-то он больно веселый. Ночь прошла удачно? Или его больше не заботит здоровье дочери?
– Добрый день. И счастливо оставаться, – так же сухо бросила я и, пока оборотень не надумал вякнуть что-то еще, быстро направилась в сторону эскалатора.
Надо бы Алису проведать. Как она там? Не нарушил ли кто из дежурантов моего распоряжения? Может, Лисовский такой довольный еще и потому, что втихаря сумел кинуть кому-то на лапу и его таки пропустили в реанимацию? Да нет. У нас с этим строго. Если кого поймают на взятке, Чуи уволит в тот же день. Наша клиника много лет создавала свою репутацию. Даже я на нее работала как проклятая. И чтобы кто-то из сотрудников надумал рискнуть…
«Но проверить все равно надо», – решила я, спускаясь на первый этаж торгового центра. При этом взгляд почти сразу зацепился за две крепкие фигуры возле эскалатора. При виде знакомых мордоворотов я насторожилась. Напряглась, когда телохранители Лисовского заметили меня и явственно сдвинулись, наверняка получив недвусмысленный знак сверху. Но, сойдя с эскалатора, не остановилась – много чести. А когда мой нос едва не уткнулся в грудь одного из бодиков, хмуро осведомилась:
– Какие-то проблемы?
Впрочем, даже если до этого мига проблем у них не было, то, заступив мне дорогу, они их определенно заработали. Не дожидаясь, пока хамы расступятся, я сделала неуловимый пасс рукой. Мои сережки-гвоздики в виде крохотных паучков внезапно ожили. Спрыгнули на плечи, сжимая в жвалах по бриллианту. Вокруг камней тут же образовалось по крохотному грозовому облачку. Внутри каждого отчетливо стрельнула молния. А в довершение всего прятавшаяся до поры до времени в волосах заколка-змея без предупреждения ожила и, вскинув голову, раззявила пасть с ядовитыми клыками.
При виде моего личного арсенала бодики дрогнули и не слишком охотно расступились. Я прошла мимо, до последнего ожидая подвоха. Выбралась на улицу, где, как и обещали синоптики, уже ощутимо похолодало. И только когда села в авто, позволила себе выдохнуть.
Вот же лис проклятый… вообще-то я ведьма уравновешенная, рассудительная, не буйная. И крайне редко позволяла себе совершать необдуманные поступки. Но этот оборотень действовал мне на нервы. Вчера я встретилась с ним первый раз, а сегодня мне уже хочется его убить. Это, надо признать, серьезный показатель.
Может, я зря отговорила девчонку от поездки в другую больницу?
«Точно надо ее проведать», – повторила про себя я, слегка придя в себя. А затем решительно повернула ключ зажигания.
Когда я поднялась в отделение, за окном уже смеркалось, но на стуле для посетителей все равно кто-то сидел, быстро-быстро перелистывая страницы в смартфоне. Парень. Совсем еще молодой, лет пятнадцать. Взъерошенный. Одетый в спортивные штаны, водолазку и почему-то в кроссовки.
Заслышав шаги, он приподнял вихрастую голову, а затем подскочил, как подброшенный пружиной, и с надеждой уставился на меня. Крепкий, хорошо сложенный, русоволосый, кареглазый и весьма симпатичный паренек, чье лицо мне определенно кого-то напоминало.
– Ольга Николаевна? – спросил он, едва я подошла к двери. – Здравствуйте. Можно с вами поговорить?
Я остановилась.
– Слушаю.
– Меня зовут Андрей. Моя сестра лежит у вас в реанимации…
Что?! Еще один Лисовский?!
Я воззрилась на юношу с плохо скрываемым раздражением.
– Мы не пускаем посетителей в палату реанимации. По крайней мере, до тех пор, пока существует угроза жизни пациентов.
– Знаю, мне уже объяснили, поэтому я ни на чем не настаиваю, – торопливо проговорил паренек и убрал телефон в карман. – Вы просто скажите ей, что я здесь, ладно? Пусть она знает… пусть не волнуется… Спасибо.
Я поколебалась, но все же кивнула, и мальчишка, облегченно выдохнув, снова сел на стул. Правда, на этот раз Лисовский-младший сидел как на иголках. Он выглядел встревоженным, его взгляд беспокойно перебегал с меня на дверь и обратно. Однако верхней одежды при нем не было – в отличие от отца, он, похоже, знал больничные правила. И сидел тут уже давно: мокрых следов возле входа я не увидела, а значит, за ним или кто-то помыл, или же прошло несколько часов с того момента, как он сюда явился.
Так и не придя в отношении его к какому-то выводу, я толкнула дверь и, махнув рукой выглянувшей из-за стойки обеспокоенной медсестре, направилась в палату реанимации. Не в общую, где лежали самые тяжелые, а в отдельную, куда мы на время помещали тех, кому уже не требовалось находиться под круглосуточным присмотром, но и переводиться в отделение было рановато.
Алиса выглядела гораздо лучше, чем вчера: она порозовела, отек с правой половины ее лица почти спал, но зафиксированная челюсть почти не давала ей говорить. Так что при виде меня она лишь приветливо улыбнулась краешком рта.
– Привет. Ты как, солнышко?
Девочка шевельнула пальцами правой руки, где не было жесткой фиксации магическими лубками, и сложила их буквой «о». Типа о’кей, не волнуйтесь.
– Ничего не болит? – осведомилась я, глянув на монитор, а затем потянувшись к лежащей на столе истории болезни.
Так. Все, что нужно, девочка получала в полном объеме, хотя ее пребывание в клинике обходилось довольно дорого. Поскольку питаться сама она не могла, то кормили ее через капельницу. Понемногу, но круглые сутки в нее вливали питательные растворы, в том числе жизненно необходимые ей аминокислоты.
– Там к тебе брат пришел, – обронила я, внимательно отслеживая реакцию лисички.
Та удивленно замерла, моргнула свободным от фиксатора глазом. А потом вдруг так явственно улыбнулась, что у меня отлегло от сердца.
– Хочешь, я его сюда приведу? – неожиданно даже для себя предложила я.
Алиса улыбнулась еще шире и едва слышно выдохнула:
– Да!
Ободряюще ей улыбнувшись, я вернулась в коридор и, поманив пальцем подпрыгнувшего от нетерпения парня, строго на него посмотрела:
– Ты почему без бахил?
– Я в сменке, – к моему удивлению смутился Андрей Лисовский. И стал еще больше похож на отца. Только на его гораздо более мягкую и намного более приятную версию. – Но если надо, то сбегаю вниз!
Я покачала головой и, открыв дверь пошире, кивнула.
– Заходи. Алиса сказала, что хочет тебя увидеть.
– А можно? – неожиданно забеспокоился брат. – Вдруг она… вдруг ей хуже станет?
– Не станет. Я буду следить. А если она утомится, ты немедленно уйдешь.
– Конечно! Сейчас! Я только сумку захвачу!
Я задержалась в коридоре, чтобы набросить на плечи мальчишки медицинский халат, и, проведя его к сестре, осталась у входа в палату. Нередко случалось, что при виде ран и горы бинтов родственники пугались, теряли присутствие духа, кому-то даже становилось плохо, и зачастую свидание оказывалось очень коротким. Но при виде искалеченной сестры Андрей замешкался лишь на мгновение. А затем стянул со спины увесистый рюкзак, небрежно швырнул его в угол, подошел к постели и, придирчиво оглядев Алису, так же небрежно бросил:
– Ну и видок у тебя, Лиска. Вот скажи: какой трактор умудрился тебя переехать? Или ты с колеса обозрения грохнулась? Переломала по пути всю конструкцию, а потом тебя сверху железками завалило?
В глазах девчонки промелькнули слезы, но она по-прежнему улыбалась.
– Так, – деловито распорядился парень и, поискав глазами куда бы присесть, решительно подвинул к постели стул. – Раз говорить ты не можешь, то придется делать это мне. Ты как? Что-нибудь болит? Нет? А руки чувствуешь? Хочешь, я тебе персика дам? Ну нет, целый ты не заслужила… зато сок выжму. Хочешь?
Я собралась было возразить, но тут парень коснулся кончиков пальцев лисички и очень бережно их сжал.
– Давай, сестренка. Тебе нельзя долго болеть. Скоро сессия, помнишь?
Девочка тут же сникла.
– Но есть и хорошая новость: я принес тебе учебники! – радостно ухмыльнулся Андрей. – Здорово, да? Сама ты читать, конечно, не сможешь, но я могу почитать для тебя вслух! Согласна?
Я удивленно воззрилась на лисичку, но Алиса и впрямь обрадовалась.
– Она у нас жуткая зубрила, – доверительно сообщил ее брат, ненадолго обернувшись. – Прямо жить без своих книжек не может. Зачет для нее – это праздник. А экзамен вообще… вот ведь сумасшедшая, да? Ольга Николаевна, можно я немного ей почитаю?
Читать бесплатно другие книги:
