Твоя вина Рон Мерседес

9. Ноа

Яркий утренний свет разбудил меня. Мы не закрыли плотные шторы и наслаждались привилегированным панорамным видом на особняки Беверли-Хиллз. Вдалеке виднелись небоскребы, стремившиеся в небо и окруженные малоэтажками.

Рука Николаса крепко прижимала меня к груди, наши ноги переплелись. Я едва могла дышать, но мне нравилось, я любила спать с ним: это были мои лучшие ночи.

Уже несколько недель я не могла нормально заснуть и постоянно просыпалась от кошмаров.

Я аккуратно повернулась на бок, вытащила из сумки футболку и надела ее (сумку с нашими вещами заранее доставили в номер). Ник был восхитителен, такой безмятежный, веки сладко закрыты… Он выглядел юным, лежа вот так, рядом со мной. Хотела бы я знать, что творится у него в голове. Например, что ему снится прямо сейчас? Я осторожно подняла руку и погладила левую бровь парня, стараясь не разбудить. Он так крепко спал, что даже не пошевелился. Я провела пальцами по скулам Николаса, потом спустилась к подбородку. Как он мог быть настолько красивым?

И вдруг меня посетила совершенно неожиданная мысль: какими будут наши дети?

Знаю, это сумасшествие, пройдут годы, прежде чем мы создадим семью, но образ маленького мальчика с черными волосами уже стоял перед внутренним взором. Он точно окажется неотразим, с генетикой Ника любой ребенок будет… Кстати, как будущий отец будет вести себя с сыном или дочкой?

Единственным ребенком, которого Ник терпел и опекал, являлась его младшая сводная сестренка, он частенько был груб с детьми на пляже или в ресторане. В любом случае до этого еще очень далеко, к тому же есть большая вероятность, что я вообще не смогу родить из-за осколков стекла, ранивших меня много лет назад. Эта мысль огорчила меня, но, к счастью, в ту же секунду Ник приоткрыл сонные глаза и посмотрел на меня.

Я улыбнулась.

– Привет, красавчик, – поприветствовала я Николаса, но он нахмурился и зевнул.

Таков мой парень. Ник без хмурого взгляда не был бы Ником.

Он протянул руку и с силой потащил к себе.

– Чем занималась, Рыжая? – сказал он, зарываясь головой мне в шею и щекоча горячим дыханием.

– Восхищалась тем, какой ты невероятно красивый.

Он зарычал.

– Ради бога, не называй меня красивым! Что угодно, но не это! – умолял он, подняв голову.

Я рассмеялась, глядя на его выражение лица – прямо как у злобного подростка с взъерошенными волосами.

– Смеешься надо мной?

Его сумрачный взгляд отвлек меня: внезапно Ник набросился на меня и начал щекотать.

– Нет, нет, нет! – закричала я, смеясь и корчась в его руках. – Николас!

Он фыркнул, но я тотчас кинулась на него, пальцем уколола его твердый живот и ударила так, что Ник упал с кровати.

– Боже! – воскликнула я и истерически расхохоталась. Ох, из-за приступа смеха у меня заслезились глаза и заболели мышцы!

Ник встал и схватил меня за ногу, я едва не грохнулась на пол, но он поймал меня, взял на руки, взвалил на плечо, как мешок, и направился в ванную комнату.

– Сейчас я тебе покажу, – пригрозил он, включая воду в душевой кабине.

– Прости, прости! – восклицала я, продолжая смеяться.

Николасу было все равно: он сунул меня под холодную струю. Футболка прилипла к телу, как вторая кожа.

– Ай, вода ледяная! – крикнула я, отшатнувшись от струи и задрожав. – Николас! – упрекнула я парня.

Ник передвинул рукоятку, и полилась теплая вода.

– Тише! Теперь, когда ты уже поприкалывалась и повеселилась, настала моя очередь, – объявил он, хватая приклеенную к телу футболку и стаскивая с меня.

Я стояла перед ним обнаженная.

Глаза Ника пробежали по изгибам моего тела.

– Думаю, это лучший способ просыпаться по утрам, – сказал он, наклонившись и впившись ртом в мои губы.

Через полчаса я уже укуталась в полотенце и с распущенными волосами сидела на террасе. Николас заказывал завтрак по телефону. Если честно, было очень странно, что в отеле царила тишина: я думала, что не смогу уснуть, вслушиваясь в крики пьяных выпускников, но ошибалась, а может, здесь оказалась идеальная звукоизоляция.

Я повернулась к Нику, когда он закончил говорить. Его волосы тоже были влажными. Он не надел футболку, спортивные штаны спускались с талии, открывая полоску темных волос, идущих от пупка вниз. Боже, тело парня просто потрясало воображение! Я залюбовалась его кубиками на животе и идеально проработанными косыми мышцами пресса. Как, черт возьми, он так накачался? Да, он посещал спортзал и занимался серфингом, но мускулистое тело Николаса было шедевром из какого-то другого мира.

– Рассматриваешь меня? – иронически спросил Ник и сел рядом со мной.

Я почувствовала, что краснею.

– Что-то случилось? – сказала я, стараясь не обращать внимания, как лучи солнца отразились в его небесно-голубых глазах как раз в этот самый момент.

Николас одарил меня обворожительной улыбкой.

– Я тоже хочу на тебя поглядеть, иди сюда, – попросил он, потянув меня за руку и заставив забраться к нему на колени.

Под полотенцем у меня ничего не было, и, когда я раздвинула ноги, чтобы сесть, оно едва не соскользнуло с моих бедер.

– Под ним ничего нет? – спросил Ник тоном, который менее чем за секунду перешел от удивления к упреку.

Я закатила глаза.

– Мы здесь одни, Николас, – раздраженно буркнула я.

Он огляделся: мы действительно были одни и могли наслаждаться захватывающим видом на город.

– Может, прямо сейчас, какой-нибудь извращенец глазеет на нас в бинокль, – сказал Ник, удерживая полотенце, в которое я была завернута.

Но за нами, конечно, никто не наблюдал. Ник явно преувеличивал.

– Тебе же хуже. Сейчас оденусь, – заметила я, встав и направившись в комнату.

Я посмотрела в зеркало на свое отражение. Неужели человек способен так быстро меняться? Еще вчера я злилась и грустила, а сегодня меня не узнать. Думаю, дело в любви, в этих американских горках эмоций и смешанных чувств: сейчас ты на вершине, а через минуту уже ползаешь по земле и даже не понимаешь, как там очутился.

Я наклонилась над сумкой с вещами. Почему-то меня развеселило, что наша одежда лежала рядом. Глупо, конечно, но мне нравилось видеть собственное платье рядом с футболкой Ника «Марк Джейкобс»[2].

Я надела платье. Оно было очень простым: темно-синим с яркими цветами. Его купила мама, которая наверняка потратила кучу денег.

Когда я начала наносить макияж в ванной комнате, то сильно удивилась, заметив кое-что новенькое на своей коже. Да, так и есть: приподняв волосы и внимательно посмотрев на шею, я обнаружила два засоса.

В ярости выбежала из ванной.

– Николас! – закричала я.

Он разговаривал по мобильнику. Наконец-то нам принесли завтрак, и Ник поглощал еду. Он сидел за столом на террасе как ни в чем не бывало и спокойно с кем-то беседовал по телефону.

Но его взгляд был устремлен на меня.

– Подожди, – сказал он в мобильник.

Я указала на шею и часть ключицы. На физиономии Ника промелькнула ухмылка. Я разозлилась и бросила в него подушку.

Он вскинул руку, чтобы прикрыться, одновременно выругавшись.

– Я тебе перезвоню, – сказал Ник и дал отбой. – Что, черт возьми, с тобой, Рыжая?

Я ненавидела засосы и терпеть не могла любые следы и отметины на коже. Это связано с плохими воспоминаниями из прошлого.

– Ты ведь знаешь, что меня тошнит от засосов, Николас Лейстер, – заявила я, пытаясь контролировать голос.

Он встал, осторожно подошел ко мне и поправил прядь моих волос, чтобы осмотреть засосы.

– Извини, Рыжая, – коротко ответил он.

Я закатила глаза.

– Да, конечно, – выдавила я и отвела его руку, когда Ник начал поглаживать меня. – Я же говорила тебе, что не люблю отметины, я не корова.

Он рассмеялся, и у меня появилось желание врезать ему.

– Эй, нам вчера уже хватило драки, давай устроим праздник спокойствия, – предложил он, заключив меня в объятия.

Я стояла неподвижно, как столб, но затем его пальцы скользнули к моему затылку и оттянули волосы назад. Я была вынуждена посмотреть на Николаса.

– Если ты меня простишь, я сделаю все, что ты захочешь, – сказал он.

– Что? – недоверчиво уточнила я.

Глаза парня потемнели.

– Все, что захочешь, Рыжая, серьезно. Просто скажи, и я твой.

Я знала, о чем думает этот извращенный ум. И улыбнулась, наслаждаясь ситуацией и чувствуя себя сильной.

– Хорошо, – согласилась я, обвивая его шею руками. – А я действительно хочу, чтобы ты кое-что сделал.

10. Ник

– Ни за что, – решительно сказал я.

Мы припарковались перед приютом для животных.

– Ты сказал, что сделаешь все, что я пожелаю, – ответила, выходя из машины, моя сумасшедшая подруга, причем настолько взволнованно, словно ей было пять лет.

– Я имел в виду секс.

Ноа рассмеялась, как будто я предлагал что-то небывалое.

– Знаю, – подтвердила она. – Но ведь решать мне, а не тебе, поэтому ты купишь котенка.

Черт, опять этот бред про кота! Я ненавидел кошек, они глупые, их ничему нельзя научить, они целый день лежат на коленях у хозяев и требуют ласки. Уж лучше собаку! Вот дерьмо! Собаку я бы оставил в доме отца: в пентхаусе нельзя содержать крупных животных.

– Я уже тысячу раз говорил, что в моем пентхаусе не будет гребаной кошки.

Ноа устремила на меня яростный взгляд, взмахнула волосами, и пока она не начала свою непрекращающуюся болтовню, я поймал ее, притиснул к груди и закрыл ей рот ладонью.

– Я не собираюсь покупать кота. Точка.

Ее язык начал облизывать мою руку, чтобы я освободил ее, и я сжал Ноа сбоку. Это напомнило мне утро. Мы оба умели адски щекотать.

Я отпустил Ноа, но она уже потеряла самообладание.

– Николас! – взвизгнула она, раскрасневшись.

Я поднял брови в ожидании того, что она скажет. Ноа была так очаровательна в своем платье… Я бы сорвал его прямо сейчас, но сдержался.

– Ты меня обслюнявила, – обвинил я девушку, вытирая пальцы о брюки.

Она проигнорировала замечание и впилась в меня кошачьими глазами.

– Ладно, Ник, если не хочешь покупать котенка, я куплю его сама, – заявила она, развернулась и зашагала к приюту, совмещенному с магазином.

Я смотрел ей вслед: такое зрелище – ад для любого мужчины.

Я раздраженно последовал за ней, запах животных и экскрементов ударил в ноздри. Топанье хомяков и мяуканье раздражали мои уши, мне пришлось взять себя в руки, чтобы не убраться из этого жуткого места, захватив с собой Ноа.

Не обращая на меня никакого внимания, она повернулась к сотруднику за стойкой. Парень был молод, наверняка ее возраста, и при виде Ноа глаза мальчишки загорелись.

– Чем могу помочь?

Ноа секунду смотрела на меня и, сообразив, что я ничего не намерен делать, резко повернулась к парню.

– Я хочу взять кота, – решительно ответила она.

Я подошел к ней. Служащий выбрался из-за стойки и широко улыбнулся, желая впарить хорошенькой клиентке все на свете.

– Сюда, – сказал он, указывая на коридор. – Накануне мы подобрали несколько котят с парковки, их бросили, малышам не больше трех недель.

– О-о-о! – Бесконечный жалостливый возглас сорвался с губ Ноа.

Я боролся с желанием убраться из приюта, пока этот придурок вел нас туда, где стояло множество клеток с кошками всех цветов и размеров. Некоторые спали, другие играли или по-дурацки мяукали.

– Вот они, – объявил парень, ткнув пальцев в самую дальнюю клетку.

Ноа ахнула и кинулась к решетке, словно нашла волшебное сокровище.

– Они такие крохотные! – прокомментировал сотрудник с интонацией тетушки, которая сюсюкает с щенком или младенцем.

Я посмотрел на четырех грязных котят, ползающих по одеялу. Три серых с белыми пятнами на лапах и голове, четвертый – совершенно черный. Мне сразу стало плохо.

– Посмотрите, как они играют, – продолжал парень голосом тетушки.

Я смерил его мрачным взглядом и подошел поближе к Ноа.

– Можно какого-нибудь погладить? – спросила Ноа, используя все свои женские уловки.

Я хотел вытащить ее отсюда немедленно.

– Конечно, выбирайте.

Почему бы и нет? Как думаете, какого выбрала Ноа?

Черного, конечно.

– Он самый спокойный из всех, даже не дрался со своими братьями и сестрами с тех пор, как мы его привезли.

Я уставился на котят: они как по команде принялись кидаться друг на друга и отвешивать оплеухи кому попало. Черного беднягу явно сильно затравили.

Ноа поднесла котенка к груди и стала ласкать, как ребенка. Как только чертов звереныш замурлыкал, я понял, что уже ничего не смогу поделать.

Я глубоко вздохнул.

– О, смотри, Ник! – сказала она, нежно глядя на меня медовыми глазами.

Котенок был уродливым, черным, шерсть торчала в разные стороны, но я знал, что Ноа не будет выбирать самого симпатичного или игривого: она предпочтет аутсайдера, на которого давно махнули рукой, которого никто не хотел… Он чем-то напоминал меня.

– Ладно, можешь забрать проклятого кота, – уступил я.

Ноа просияла.

Парень повел нас к стойке, и мне пришлось подписать кучу бумаг, в которых я пообещал позаботиться о найденыше, поставить ему все прививки и прочую чушь. Ноа направилась к полкам, заваленным товарами, и вернулась, нагруженная всякой всячиной для безымянного животного.

– Ты собираешься это купить? – съязвил я. Мне было плевать на деньги, я просто хотел испортить ей настроение.

– Ты сказал, что сделаешь все, что я захочу, – напомнила она, положив на прилавок ошейник, миски для еды и пушистую лежанку синего цвета.

Демонический кот наблюдал на Ноа из клетки-переноски, которую нам отдали для транспортировки.

– Надеюсь, ему будет хорошо, и он вам понравится, – пожелал парень, глядя только на Ноа. – Не забудьте обратиться к ветеринару через пару недель – он уже достигнет возраста кастрации и вакцинации.

Мне стало совсем жаль бедное животное.

Через некоторое время мы ехали ко мне домой. Наконец-то я смогу побыть с Ноа наедине и предложить ей то, о чем думал уже несколько месяцев.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее и невольно расплылся в улыбке. Она была как моя младшая сестренка, которая возилась с новой куклой.

– Как его назовешь? – спросил я, съезжая с автострады и сворачивая к кварталу, где я жил.

– Хм… пока не знаю, – ответила она, осторожно поглаживая Безымянного.

– Только не Нала или Симба[3], пожалуйста, никаких дурацких имен, – попросил я, паркуясь. Затем вышел из машины и открыл Ноа дверь.

Она даже не смотрела на меня, увлеченная зверенышем. Я бросил взгляд на котенка, который отнял у меня главную роль.

– Думаю, я назову его Н, – объявила Ноа, когда мы поднимались в лифте.

– Н? – повторил я с недоверием. Боже, она свихнулась!

Ноа обиженно посмотрела на меня.

– Н, в честь тебя и меня, Ник и Ноа, – уточнила она.

Я рассмеялся.

– Похоже, тебе в голову ударил утренний кофе.

Она проигнорировала меня. Через полминуты мы вошли в пентхаус.

Наконец-то дома. Это единственное место, где я чувствую себя спокойно, кроме того, мне нравилось, что Ноа здесь принадлежала только мне.

– Тебе надо позаботиться о нем, когда я уеду, – заявила она, опустив звереныша на пол посреди гостиной и наблюдая, как тот исследует комнату.

– Даже не мечтай. Твоя кошка – твоя ответственность, – сказал я, швырнув сумку в угол.

Ноа серьезно посмотрела на меня, и я притянул ее к себе, пока мы снова не начали спорить.

– Только ты заставляешь меня уступать в таких вещах, – прошептал я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее шею.

Ноа откинула голову, чтобы мне было удобнее. Ее бархатистая кожа была мягкой и пахла так хорошо… Были видны засосы, которые я сам же оставил… Мне очень нравилось видеть следы моих поцелуев, но я никогда не признаюсь в этом вслух: ведь тогда проблем точно не оберешься.

– А если я скажу, что мне по душе другая идея, Ник? Пусть котенок будет общим. – Она отпустила меня, и я отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. Ноа пожала плечами, словно чувствуя себя виноватой. – Он будет нашим малышом, теперь мы его родители.

Я лишь вздохнул, услышав ее слова. За фразой скрывалось что-то гораздо более глубокое, нечто, преследовавшее Ноа уже много лет. Нечто, заставлявшее мою кровь кипеть в жилах.

Я нежно поцеловал ее в губы.

– Хорошо, я позабочусь о К, – согласился я, взяв ее за руку и пытаясь смягчить ситуацию.

Ноа отвесила мне подзатыльник.

– Его зовут Н!

Я расхохотался и усадил Ноа на стол.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, – неожиданно нервным тоном признался я.

Ноа с любопытством посмотрела на меня.

Черт, я не имел ни малейшего представления, какова будет ее реакция.

– Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, когда поступишь в университет.

11. Ноа

– Правда?

Переехать к нему? Все во взгляде Ника говорило о серьезности намерений: он по-настоящему этого хотел.

Николас обхватил мое лицо ладонями.

– Пожалуйста, скажи «да».

Это уж слишком, я не могла поставить себя в такое положение. Я слезла со стола и принялась расхаживать по комнате.

– Николас, мне восемнадцать, – начала я. Он стоял, хмуро глядя на меня. – Восемнадцать, – повторила я на тот случай, если он не понял. Я чувствовала, как внутри меня растет тревога. Это чувство, что мы не на равных и парню нужно больше, чем я могу дать, безумно пугало меня.

– Ты более зрелая, чем любая девушка моего возраста, ты ведь даже не ощущаешь себя на восемнадцать, Ноа. Не обращай внимания на всякие глупости, это смешно. Если бы ты жила здесь, мы бы не расставались, – сказал он, присев на стол и скрестив руки на груди. – Ты не хочешь жить со мной. Не хочешь? – выпалил Ник секунду спустя.

Ох… как объяснить, что дело совсем не в желаниях? Как сказать, что я боюсь сделать этот шаг? Я еще так молода… Мне было страшно. А если Ник узнает обо всех моих странностях, проблемах из прошлого, вдруг он устанет от меня и еще хуже – бросит?

– Конечно, хочу. – Я кивнула, с опаской приближаясь к нему, а Ник наблюдал за мной с высоты своего роста, не двигая ни единым мускулом. – Я боюсь, что мы испортим то, что имеем сейчас, причем очень быстро.

Николас покачал головой.