Фаворит. Сотник Калбазов Константин

– А сам-то где?

– Да там в полку Федора Лопухина болячка какая-то объявилась. Вот и пошел наш лекарь глянуть, что за хворь такая.

– Один?

– Чего это один? Я с ним четверых стрельцов при десятнике отправил.

– Вот же неугомонный. Оно ему надо? Ведь на всю армию ни его, ни наших припасов лекарств не хватит, – в сердцах выдал Иван.

– То с ним разбирайся, – открестился Фрол. – Пойду гляну, чтобы ладно с рогатками все сделали.

– Давай, – безнадежно махнул рукой Иван.

Рудаков появился, только когда уже окончательно стемнело. Правда, есть холодную кашу ему не пришлось. В сотне все питались из одного котла, но отношение к Павлу было особым. Потому и повар сберег кашу так, что она осталась не просто горячей, но и рассыпчатой. А ведь уж не меньше часа минуло с тех пор, как ужин прошел. Даже о сотенном такой заботы не проявляли, как о лекаре.

Ну а то! Карпов, тот, аспид, пусть и младой, а душу из них всю вынул. В деле пока себя никак не проявил, в бою в первые ряды не лезет. Только и того, что своим зычным голосом раздает команды. А вот Рудаков, молодчина, столько заботы о стрельцах имеет, что ни единого хворого среди них нет. А уж как все войско изводится, им ведомо, не гляди, что сотня все время где-то на отшибе.

– Ну и что там стряслось? – присаживаясь рядом с жадно уминающим кашу Рудаковым, поинтересовался Иван.

– А-а, не обращай внимания, – пережевывая еду, хмуро отмахнулся подлекарь. – Черная оспа в армии куражится.

– Фрол вроде говорил только о полку Федора Лопухина, – усомнился Иван.

– Не. Болячка уже в нескольких полках обнаружилась. Ну, я сунулся было с советами к личному медику Голицына, да тот послал меня. Мол, и так ведаю, что надобно делать.

– Жалеешь, что здесь, а не в академии?

– А ты как думаешь? – огрызнулся Павел.

– Да так и думаю. Но что тут поделать. Спасибо хоть с прививками успел разобраться.

– Ага. И с ними не до конца еще разобрался.

– С чего бы это? Все работает как надо. Хочешь, прямо сейчас пойду обниматься с больными?

– То, что зараза ни к тебе, ни к кому из наших стрельцов не пристанет, я прекрасно знаю, – с язвинкой произнес Павел. – А кто знает, как это все происходит? Отчего все именно так случается, а не иначе, пояснить можешь? Как не предотвратить, а лечить хворь?

– Да чего ты меня-то пытаешь? – возмутился Иван.

– А кто мне насоветовал, как с оспой бороться, не ты ли?

– Ну-у, мил-человек… Хозяюшка, дай воды напиться, а то так жрать хочется, что даже переночевать негде.

– Как-как? – позабыв возмущаться, вздернул брови Павел.

– А вот так, – хмыкнул сотенный.

– Вань, погоди. Вань, ну погоди ты!

Пришлось рассказывать старинный анекдот, а потом еще и выжидать, пока Павел успокоится. Ах да. И еще разок повторить, когда на хохот этого лося подтянулись полусотенные и Фрол. Ну и пошла байка гулять по сотне, пробуждая взрывы смеха то тут, то там.

– Наржался, конь стоялый? – глядя на Павла, утирающего платком слезы, спросил Карпов.

– Ой и не говори. И судя по всему, нужно было это не только мне, – кивая в сторону гогочущих стрельцов, едва просипел подлекарь.

Ну да, есть такое. Сегодня костлявая каждому из них в лицо заглянула. И многие успели уж с жизнью проститься. Но Господь не попустил. А то, что парни принесли весть из основного лагеря об оспе, ерунда. Каждый доподлинно знал, что хворь к ним ни под каким видом не подступится. Потому как их Павел Валентинович одно восточное снадобье знает и всех их еще перед походом обезопасил. А посему опять у костлявой промашка вышла. И раз так, то отчего не повеселиться.

Правда, никому при этом не говорили, что им прививали самую настоящую живую оспу. Пусть и коровью, но все же оспу. А главное, не азиатскую какую, а взятую от самой обычной буренки в одном из измайловских хлевов. Если бы стрельцы знали, то бежали бы от своего любимого костоправа куда глаза глядят.

Не заладилось у Павла в столице. Как и предполагал Иван, нашла коса на камень. Профессор Рощин, учитель Рудакова, встал на пути молодого дарования неодолимым препятствием, предав анафеме все его начинания. Ну как же, ведущий профессор медицины, учитель и наставник. И вдруг какой-то младой подлекарь начинает утверждать, что Христофор Аркадьевич ошибается. Мало того, его методы лечения ранений в корне неверны. Оспа же послужила последней каплей.

Павел хотел всерьез заняться изысканиями в этом направлении. Но Рощин велел ему выбросить из головы разные бредни и заняться действительно стоящим делом. Когда же молодой человек отказался и открыто восстал против учителя, тот попросту удалил его из своей лаборатории.

А заодно отказал и от дома. Парень уже совсем скоро должен был получить звание лекаря. Это позволило бы ему встать в один ряд с дворянами и рассчитывать на руку Дарьи Христофоровны. Ага. Была между этими двумя симпатия. И тут такое.

Павлу бы отступиться, хотя бы для виду. Иван предлагал ему подобный шаг. Опять же, не только личную жизнь сумел бы устроить, но и сохранил бы доступ к лаборатории, а там уж тайком, тишком да бочком разбирался бы с природой болезни. Да куда там. И слушать не пожелал. Прав он, вишь ли, и точка.

Еще, наглец такой, и к Ивану удочки забрасывал. Мол, дорогой ты мой товарищ, мало уметь предотвращать болезнь, не мешало бы научиться ее лечить. А не желаешь ли ты оборудовать лабораторию? Деньга-то у Карповых водится. А там всего-то… Вообще-то дорогое это удовольствие – научные изыскания. Ивана же вполне устраивали прививки. С остальным пусть сами разбираются.

А вот на службу в сотню Иван взял Павла без лишних разговоров. Вернее, даже сам воспользовался ситуацией и подтянул теперь уже, похоже, вечного подлекаря. Ну нет на сегодняшний день никого, кто лучше Рудакова управлялся бы с ранениями. Хотя бы потому, что тот применял асептику и антисептику и не боялся резать своих пациентов. Пусть и не повсеместно, но это уже великое дело.

Пришлось, конечно, Ирине Васильевне в красках расписывать всю пользу от штатной должности подлекаря в сотне. А то как же. Ему ведь нужно платить жалованье. Да инструмент, да повозка и припас. Но все же убедить ее получилось. Причем настолько, что она пресекла на корню возмущения Рощина. Мол, выжил неслуха из академии, вот и радуйся. А в стрелецкую сотню нос свой не суй…

– Ну так что там лекарь голицынский? – все же поинтересовался Иван.

– А что лекарь. К палатке Голицына близко никого не подпускает и сам от нее ни на шаг. Раздает указания издали, велит разводить полки и изолировать тех, у кого болезнь уже проявилась. Армия становится большим лагерем, пока напасть не пройдет. Казакам отдали приказ пустить весть по степи, что на русскую армию навалилась болезнь. Хоть татары беспокоить не станут.

– Ну а прививать предлагал?

– Да предлагал я. Ссылался, что на Востоке уже не один век борются с оспой этими прививками.

– И?

– Ну я же тебе сказал. Послал меня господин Конти. Да и с другой-то стороны, своего материала для прививок у меня нет. Так что ерунда все это.

– Может, лошадей посмотришь? – предложил Иван. – У них с коровами вроде как болячка похожа. Ну, как вариант.

– И где у лошадей искать пустулы? – тут же оживился Рудаков.

Вопрос, между прочим, непраздный. У коров волдыри обнаруживались на вымени, чего лошади вроде как были лишены. Но…

– А я откуда знаю, – вскинул брови Карпов.

– Ванька! – возмутился Павел.

– Да не кипи ты. Виноват я, что ли, что оно вот так вот само всплывает. Опять же, чего там мне помнилось, поди еще разберись.

– Разберусь. Я. Разберусь. Не сомневайся, – раздельно произнес Павел.

Отставил пустой котелок и решительно направился к санитарной повозке. Не иначе как сейчас вооружится фонарем и полезет изучать лошадей. Он такой. Он упорный. Все с ног на голову поставит, а своего добьется.

Ну или попытается добиться, наткнувшись на глухую стену непонимания. Впрочем, такого остановит только смерть. И в противостоянии со своим учителем он проиграл вовсе не борьбу, а только лишь один бой. Ну да оно и к лучшему. Хм. Ну это если его не разорвут в клочья те, кого он хочет спасти.

Надо бы сказать ему, чтобы не совался в армию. Если найдет нужное, то пускай организовывает прием здесь, в расположении сотни. И вообще, следует к нему приставить охрану из полного десятка стрельцов. Так. На всякий случай.

Ага. Ну и завтра же с утра двигать народ на фортецию. Испугаются татары или нет, то дело десятое. Тут, главное, не расслабляться. До сих пор его сотню это выручало.

Отчего-то подумалось о том, что задержка как нельзя кстати для раненых. Все же в их положении лучше воздержаться от путешествий. Оно, конечно, на фоне напастей, свалившихся на армию, звучит как-то не очень. Но Карпов в ответе вот за этих парней, а эпидемия в армии началась не по его вине. Интересно, сколько длится карантин по оспе? Да бог ее знает. Ладно. Пока постоят, а там видно будет.