Зона контакта Ливадный Андрей

– Родион, что скажешь?

– Сомневаюсь, – ответил Бутов. – Я бы не стал высказываться столь категорично. На основании деталей облика нельзя делать далеко идущие выводы! Не скрою, есть в нем что-то знакомое, близкое по духу, что ли? Но нет, судить не возьмусь.

– А ты? – Бестужев обратился к Стременкову.

– А я выскажусь категорично! Корабль – человеческий! Эшранга надо взять за глотку и вытрясти из него дополнительную информацию! – Павел, как всегда, высказывался резко и откровенно. – Уверен, Эшор сразу же вспомнит, что его предки переселили одну из групп беженцев с Земли именно в тот сектор пространства, откуда исходила передача данных! Мое предложение: рассчитать маршрут и выслать эскадру «Прометеев»! Пусть наши спецы потолкуют с морфами, принимавшими передачу! Мое мнение таково: где-то на задворках межзвездной сети выжил и продолжил успешное развитие один из человеческих анклавов! И сейчас люди там бьются с чужими! Как мы когда-то на Пандоре!

– Ну-ка притормози. – Бестужев удивленно взглянул на друга. – Откуда вдруг такая уверенность?

– Не вдруг, Егорка, не вдруг. – Стременков своей неприязни к эшрангам никогда не скрывал. Чувства не потускнели со временем. – Думаю, Эшор специально сократил и исказил данные! – запальчиво воскликнул он. – Я, когда начал анализ, обнаружил еще один небольшой фрагмент передачи, сильно поврежденный, зашумленный помехами. Конечно, это может оказаться следствием многочисленных сбоев, накопившихся, пока сигнал путешествовал по сети, – справедливости ради, нехотя добавил он.

– Давай-ка к делу! Восстановить удалось?

– Угу. Только без аудио. Так, потрескивание. – Он движением руки отодвинул все модели на задний план восприятия.

…

Два крупных газопылевых облака переливались зеленовато-голубыми оттенками вторичного излучения.

Съемка опять велась с зонда. События явно переместились в иную область пространства. Взгляд не находил ничего общего с предыдущими фрагментами записи.

Аппарат двигался быстро. В поле зрения промелькнула коричневатая планета, зажатая между клубящимися выбросами, затем все застила мутная пелена. Так длилось больше минуты, пока плотность газопылевого облака не начала редеть.

– Смотрите, тот же корабль! – воскликнула Мишель.

У Бестужева невольный холодок скользнул вдоль спины.

Броня исполина зияла пробоинами, открывая вид на оплавленные отсеки с уничтоженным оборудованием.

Зонд стремительно приближался к крейсеру, план съемки постоянно укрупнялся, вот появились хорошо различимые детали: открытые створы вакуумного дока, над ними – изрубленный лазерными разрядами край надстройки. Думалось, зонд сейчас влетит внутрь космического корабля, но нет, он почему-то отвернул, стремительно пронесся вдоль покрытого рубцами, оплавленного, а во многих местах и прожженного насквозь борта, затем ушел в вираж, удаляясь от крейсера.

– Смотрите! Вот еще один! – Родион вскинул руку, жестом указывая на крошечный силуэт небольшого аппарата.

– Аэрокосмический истребитель! – взволнованно предположила Мишель.

– Точно! – Русанов с ипостасью искусственного интеллекта так и не сжился. Бережно хранил память о человеческих эмоциях, но проявлял их редко.

Да, сомнений быть не могло. Машина, серьезно поврежденная в бою, лишилась нескольких бронеплит. Сквозь образовавшуюся пробоину просматривалась технологическая ниша, расположенная между наружным и внутренним корпусами, в ней виднелось сложенное крыло с прикрепленной к нему установкой турбореактивной тяги, предназначенной для полетов в атмосфере.

– Идет к доку! – Русанов подался вперед, вытянул шею, совершенно забыв о своей нематериальной форме существования.

– Пилот, видимо, ранен! – Бестужеву передалось общее эмоциональное напряжение момента. Он неотрывно следил взглядом за курсом истребителя, подмечая, как неровно тот движется, словно автоматика отказала, а ручное управление отнимало у пилота последние капли жизненных сил.

Истребитель вошел в док. Его не подхватили гасители инерции. Поврежденное оборудование причальных секций не работало, и корабль неуклюже коснулся посадочной палубы, высекая снопы искр, снес секцию решетчатых ферм обслуживания, развернулся вокруг оси и замер.

Никто не выбрался из поврежденной машины. Зонд вслед за истребителем вплыл в вакуумный док, сделал несколько кругов, запечатлев разрушения, затем вдруг резко крутанулся вокруг оси, словно его датчики уловили нечто важное!

Запись исказилась, изображение смазалось, но все равно было видно, как открылся овальный люк и из шлюзовой камеры высыпали похожие на крабов сервомеханизмы! Они двигались ловко, не теряя сцепления с палубой, хотя вокруг царила невесомость – на это указывали предметы, парящие на разных высотах.

– Сейчас они вызволят пилота! – Мишель затаила дыхание.

Точно. Сервы вскрыли шлюз истребителя, исчезли внутри машины, долго не появлялись, а зонд все кружил и кружил, словно его примитивная система каким-то образом осознавала важность момента.

Внезапно в носовой части малого корабля сработали аварийные механизмы. Часть обшивки отделилась; вслед за фрагментами сброшенных бронеплит из гнезда вышло курсовое орудие, так же отправившись в свободное движение над посадочной палубой, а в границах освобожденной от оборудования ниши появилось красноватое сияние – сервы вырезали переборку!

Еще минута, и раскаленный по краям округлый фрагмент отправился вслед за сброшенным орудием. В образовавшемся отверстии показался сервомеханизм – он пятился, поддерживая какую-то конструкцию.

Зонд спикировал, взял крупный план.

Изнутри истребителя появился край грубо срезанного противоперегрузочного ложемента, обрамляющего кресло пилота.

– Человек! – невольно вскрикнула Мишель.

Сомнений не осталось. Сервы извлекли из кабины истребителя молодого пилота в скафандре. Из-за полученного ранения его экипировка потеряла герметичность и была залита аварийной пеной, объединяя человека и кресло в жутковатую абстрактную скульптуру.

Выбравшись на палубу, сервы дружно припустили к шлюзу.

Оставалось лишь надеяться, что пилот жив и внутри неповрежденной части корабля ему окажут помощь.

Все видели его землистое, обескровленное лицо. На вид парню было лет двадцать, не больше.

Зонд еще немного покружил в пространстве разрушенного вакуум-дока, затем нырнул в технологический тоннель, пронесся по извилистой артерии, пока перед ним последовательно не открылись два диафрагменных люка.

Аппарат оказался в небольшом темном помещении, уверенно развернулся, входя в гнездо терминала связи, и отключил видеодатчики.

– Не думаю, что Эшор фальсифицировал либо купировал запись. – Егор Бестужев первым нарушил воцарившуюся тишину. – Ему было бы выгоднее продемонстрировать мне недостающий фрагмент, доказав, что корабль управлялся человеком! Он ведь явился сюда в полной уверенности, что корпорация строит крейсера нового поколения и ведет войну за спинами союзников!

– Какая разница, чем озабочен эшранг! – Глаза Мишель блестели. – В изолированных секторах существует высокоразвитая человеческая цивилизация! И они гибнут, ведут войну с чужими!

– Верно. – Родион насупился. – Обе стороны обладают мобильными гиперприводами. Могу поспорить на что угодно, Эшор сейчас крылья себе заламывает от досады. Ты в курсе, – Бутов обернулся к Егору, – что он явился на встречу, нашпигованный разного рода датчиками?

– Заметил, конечно. Шерсть у него клоками дыбилась, – усмехнулся Бестужев.

– Он начнет свою игру, – убежденно произнес Стременков. – Обладание мобильным гиперприводом стоит любого риска.

Зная психологию эшрангов, возразить нечего. На протяжении сотен лет они не оставляли попыток отыскать корабли армахонтов, оснащенные гипердрайвом.

Зачем? Ну, это очевидно. Древняя сеть агонизирует. Выходит из строя оборудование Н-болгов, и, как следствие, ежегодно со звездных карт исчезает по нескольку маршрутов. В этих условиях цивилизация, обладающая технологией мобильного гипердвигателя, получает неограниченную власть над сотнями звездных систем.

Егор вернулся взглядом к изображению корабля.

«Эшранг прав в одном, – подумалось в эту секунду. – Информация ошеломляющая, меняющая сложившийся баланс сил. Но действовать нам придется с разумной осторожностью. Нельзя очертя голову бросать эскадры на поиск загадочного корабля. Что, если запись все же фальсифицирована, а намерения Эшора лежат в совершенно иной плоскости?»

– Как мы можем подтвердить подлинность передачи? – спросил он.

– Хороший вопрос. – Стременков указал на метаданные. – Запись сформирована с применением модуля технологической телепатии. С одной стороны, это должно подтвердить ее подлинность, устранить всяческие сомнения. К моменту, когда произошел массовый исход с Земли, наниты применялись повсеместно.

– А с другой точки зрения? – настаивал Егор.

– Я допускаю фальсификацию, – ответил Стременков. – Запись мог создать человек с имплантированной наносетью, хорошим техническим образованием и богатым воображением.

– Но данные поступали от зонда!

– Верно. Однако модуль технологической телепатии как раз и предназначен для приема информации от кибернетических систем и ее преобразования в мысленные образы! – напомнил Стременков. – По сути, полученные изображения – результат такой обработки. Для любого из нас видеть мир «глазами машин» – обычное явление.

– Взгляните, тут надпись! – Мишель указала на носовую часть загадочного корабля.

– Да, я видел, – ответил Русанов. – Символы читаются хорошо, но лишь некоторые из них идентифицируются.

– Похоже на буквы? – настаивала Мишель.

– Да. И тут я зашел в тупик, – признался Андрей Игоревич. – Возможно ли частичное совпадение, если речь идет о цивилизации людей, когда-то покинувших Землю?

– Нет! – категорично ответил Стременков.

– А если восполнить пробелы? – предложил Бутов.

– Каким образом? – скептически поинтересовался Русанов.

– Ну, хотя бы предположить! Ведь это наверняка название корабля, верно?

Надпись укрупнилась. Стременков оставил лишь те буквы, которые удалось идентифицировать:

«Т…НЬ З…М…И»

– Фантазии тут не помогут, – заявил он. – Символы на месте пропусков нам неизвестны. Они не принадлежат ни одному из существовавших раньше алфавитов!

– Изолированная цивилизация могла попасть в условия, когда был ассимилирован чужой язык! – предположил Бутов. – Думаю, это лишнее доказательство подлинности записи! Подделай ее эшранг – мы легко прочли бы название корабля!

– Не о том мы сейчас спорим! – отмахнулся Стременков. – Важно определить звездную систему, служившую источником данных! Тогда и другие вопросы найдут ответ!

– Интересно, почему же Эшор этого не сделал? Зачем он прилетел сюда? – спросил Бутов.

– Передачу принимали Н-болги, расположенные в тысяче световых лет от Рубежа! – ответил Русанов. – Три станции, не связанные между собой существующими в современности маршрутами…

– И что это значит? – перебил его Бутов.

– Определить источник данных, опираясь лишь на координаты этих Н-болгов, невозможно, – ворчливо ответил Стременков. – Речь идет об участке сети с нестабильно работающими вратами. При таких условиях придется отыскать еще как минимум с десяток станций, где морфы принимали трансляцию, вот тогда я смогу проанализировать конфигурацию сохранившихся участков межзвездной сети и указать систему, откуда велась передача.

– Без этого не обойтись? – нахмурился Бестужев.

– Нет, – категорично ответил Стременков.

За куполом защиты сгущалась тьма.

Мишель ждала отца на улице. День сегодня выдался неожиданно нервным, напряженным, насыщенным.

«Не удалось пообедать, так хоть поужинаем вместе», – думала она, сидя на скамейке и глядя, как сгущается мгла, зажигаются первые огни освещения.

Наконец открылись двери комплекса, на крыльце появились отец и Родион Бутов. Они спорили на повышенных тонах, и до слуха Мишель невольно долетали их фразы:

– Я не могу так рисковать! «Прометей» останется тут!

– Егор, но я ведь предложил тебе хороший альтернативный план! Лучшего ты все равно не придумаешь! Ну сам посуди – обыкновенный торговец с Рубежа, путешествующий с дочерью! Это не вызовет никаких подозрений! Ты ведь понимаешь, там нет наших торговых представительств. Мы никогда не забирались так далеко. Единственный способ собрать информацию, не привлекая внимания, – это действовать под прикрытием!

– План хороший, не спорю! – резко ответил Бестужев. – За одним исключением!

– А ты не горячись. Подумай. Безопасность я обеспечу. Корабль подготовим соответствующим образом. Обещаю не выходить за пределы действующей сети. Случись серьезные осложнения – «Прометей» сможет прибыть в течение пары часов!

– Смени кандидатуру, тогда и поговорим!

– А кого я тебе смогу предложить? Ты думай сейчас головой, а не сердцем! По ходу дела может открыться такая информация, что не всякому доверишь! Это-то ты понимаешь?

Бестужев заметил дочь, нахмурился.

– Завтра с утра обсудим, – понизив голос, ответил он.

…

– Пап, что еще стряслось? – Мишель взяла отца под руку.

– Эшранги начали действовать, – нехотя ответил Бестужев. – Эшор понял, что мы не имеем отношения к таинственному кораблю. Он увел свою родовую эскадру. Надеется опередить нас в поисках.

– Тогда почему ты против старта «Прометея»? – спросила Мишель, пока они шли по аллее к небольшой полянке, где сервы в уединенной беседке накрыли для них стол.

– Это оголит Рубеж. У Эшора повсюду соглядатаи.

– Но он же наш союзник!

– Не будь наивной. При таких ставках эшранги пойдут на любые меры.

– Да, но Павел Аркадьевич ведь ясно сказал: определить источник данных будет нелегко! Если я правильно поняла, то у эшрангов нет власти в тех секторах, где был принят сигнал? – Она поднялась по ступенькам, вошла внутрь беседки и села в кресло за сервированным столом.

Бестужев последовал ее примеру, затем вдруг движением руки сформировал голографическую карту отдаленных регионов межзвездной сети, о которых шла речь.

Мишель увидела сотни утраченных маршрутов, ветхие узловые станции, сбойные врата. Сплошь – алые маркеры. Задворки обитаемых миров, где нет власти.

– Давно хотела спросить, почему мы не исправим положение?

– Мы – не армахонты, – ответил отец. – Поддержание сети, восстановление тысяч Н-болгов вне наших возможностей. Быть может, потомки спустя сотни лет решатся на такое. Нас слишком мало. И далеко не все хотят управлять Вселенной, согласись?

Она кивнула.

– Другое дело – эшранги, – продолжил Бестужев. – Им глубоко наплевать, удержат ли они власть, главное – вкусить ее. Они жаждут править, но не управлять.

– Думаешь, Эшор пойдет на предательство? Нарушит клятву?

– Даже не сомневайся. Он выжмет все из сложившейся ситуации. На самом деле у нас нет союзников.

– Но вы же вместе выживали на Пандоре, вместе сражались против морфов на Рубеже!

– Это ничего не значит. В свое время я предлагал Эшору совместно осваивать Рубеж. Он отказался. Предпочел увести эскадры на задворки исследованного космоса. Как думаешь, почему?

– Ему невыносимо наше технологическое превосходство?

– Верно. Роль второго плана для эшрангов – хуже смерти. С этим ничего не поделаешь. Такова психология птиц. Ее нужно учитывать. Не удивлюсь, если визит Эшора преследует далеко идущие цели. Например – распылить наши силы, получить возможность атаковать Рубеж, завладеть «Созидателем Миров».

– Да, но корабль в плачевном состоянии! Его ресурс сейчас всего пять процентов от истинной мощности!

– Но Эшор-то этого не знает! Если «Прометей» уйдет в дальний поиск, он рискнет. «Созидатель Миров» в его понимании дарует власть над Вселенной. Для эшранга мотивация более чем достаточная.

– Выходит, мы ничего не предпримем?! – искренне удивилась и огорчилась Мишель. Образ таинственного корабля глубоко задел ее воображение.

Бестужев хмуро молчал.

– Пап?

Он сидел, не глядя на дочь.

«Не будет у тебя лучшей кандидатуры. Не сможешь ты никому доверять, как ей».

Егор злился, мысленно огрызался, хотя впустую, что греха таить? Экспедиция в закрытые секторы – вопрос, по сути, уже решенный. Но кого отправить? Подготовить группу репликантов? Не вариант…

«Нравится или нет, а Родька прав: придется посылать один корабль, без гиперпривода, чтобы шел, как самый обычный «торговец» по узелкам древней сети, собирая информацию, слухи, нащупывая путь, совершая рискованные прыжки, с использованием поврежденных врат и утраченных в современности маршрутов. Здесь нужна команда из двух-трех человек, способных мгновенно сориентироваться в любой ситуации, ведь за пределами Рубежа наше влияние сходит на «нет», пропорционально пройденному расстоянию. Среди независимых Н-болгов, где всем заправляют морфы, репликанты лишь привлекут к себе внимание.

Сам отправиться не могу. Слишком заметная фигура для путешествий. Пашка нужен здесь. Без него все исследования встанут. Значит, остается Родион?

Да, пожалуй. Он справится, однозначно. Он и Мишель?» – Мысль вызвала бурю противоречивых эмоций.

«Неужели мне придется так поступить? Отпустить ее? Признать, что повзрослела? Это смертельный риск!» – тут же одернул себя он, но мысли…

– Пап? – Мишель заметно побледнела. – Ты сейчас думал обо мне?

– Да, – с трудом признался он.

– Почему так? – Резкий запах внезапно коснулся сознания, нарисовал образ боевой разумной особи, в чертах которой угадывалось что-то человеческое. Жуткий, надо сказать, гибрид.

– Нерв шалит. Не обращай внимания. Прости, если ненароком обидел.

– Да не обидел ты меня! Но почему же правду не скажешь? На нерв не сваливай, он самостоятельным мышлением не обладает, уж я-то знаю! Вы с Родионом Ивановичем обо мне говорили? Да?

– Мишель, это слишком опасно!

– А я уже взрослая, не заметил? И не понимаю, что опасного в обыкновенном путешествии? – Она мгновенно загорелась идеей. – Пап, я все равно хотела с тобой поговорить!

– О чем?

– Прогрессивная имплантация, знания, исследования… – Она отвернулась. – Это здорово. А настоящая жизнь где-то там, за этим пылевым штормом! Почему ты решил, что именно тут я буду счастлива?

– Мишель, прошу, не горячись! Речь идет об участках сети, где вся власть принадлежит чужим, понимаешь?

– Ну и что? – упрямо возразила она. – Ты тоже не горячись, подумай. Родион Иванович в обиду меня не даст. Я же смогу использовать нерв, получать информацию от хонди. Лучшей кандидатуры все равно не найдешь! Я хорошо подготовлена. Знаю технику армахонтов. И между прочим, умею ладить с представителями…

Егор поднял взгляд.

– Там не Рубеж! Прости за резкость, но ты еще не встречалась с чужими! Здесь они боятся нас и ведут себя соответственно, а там… – Он покачал головой, все больше мрачнея. – Там все будет иначе!..

Она обиделась.

– Мишель, взгляни на меня.

– Ну?

– Думаешь, я пытаюсь ограничить твою свободу? – тихо, с неожиданным надрывом в голосе спросил отец. – Посмотри, что сделал со мной дальний космос. Он необратимо меняет нас! Ты просто не представляешь, что такое оказаться одной среди чужих… – Его щека, там, где виднелся старый шрам, непроизвольно подергивалась.

Она долго молчала, затем тяжело вздохнула.

– Ладно. Поговорим потом, – сдерживая эмоции, примирительно предложила Мишель. – Давай ужинать, а?