Мятежный сектор Михайлов Дем
– А работяги селятся где подешевле. Прямо в центре, где вместо стен тонкие переборки, вместо мощной шахты вентиляции жалкие трубки толщиной с запястье ребенка с едва-едва ощутимым потоком свежего воздуха. По таким трубкам мне ни за что не пробраться к ним в дом. А вот к тебе… за этой стенкой настоящий туннель, там можно идти в полный рост. Правда у меня нет ног и пришлось ползти… ползти несколько часов по грязи и среди голодных крыс. И все ради того, чтобы навестить своего доброго друга доктора Люмбери. Скажи, ты рад моему визиту?
Исказившееся лицо доктора выражало что угодно, но только не радость, тем не менее, Нортис тепло улыбнулся и от этой наполовину безумной улыбки Люмбери стало еще страшнее.
– Кстати. Вижу ты испуган. И потому повторю – даже не вздумай попытаться убежать – мои крысы бегают очень быстро. Быстрые как сама смерть. Сначала они изорвут тебе ноги в клочья, а когда ты упадешь и попытаешься ползти на руках, они переключатся на твои ладони и локти. Одно движение челюстей и у тебя отлетает большой палец, еще один щелчок и твой указательный палец превращается к бесформенное месиво…
– Пожалуйста, не надо! – доктор всхлипнул и медленно опустился на колени – Не надо! Я… я приношу свои извинения… глубокие! Не надо!
Врач не боится вида изорванной человеческой плоти и крови. И уж тем более хирурга не напугать красочным описанием каких-то там ран – врачам почти каждый день приходится видеть такое, что не поддается описанию. Это мокрый кровавый ужас, по какой-то непонятной причине все еще живой и могущий продолжать истошно вопить… после такого любой фильм ужасов покажется мультфильмом рассчитанным на детей дошкольного возраста. Но хрипящие слова молодого калеки проняли доктора Люмбери до глубины души, перепугали до такой степени, что он перестал чувствовать вмиг онемевшие руки… будто их уже отгрызли воняющие смертью крысы…
– Ты даже не спрашиваешь почему я здесь – задумчиво произнес Нортис, опуская руку вниз и забирая из пасти подбежавшей и вставшей на задние лапы крысы браском доктора – Значит… ты уже знаешь причину моего визита? Если да – озвучь ее.
– Я… я не совсем…
– Скажи! Почему я здесь?! – рявкнул калека и съежившийся доктор просипел:
– Печеночный имплантат!
– Верно – удовлетворенно улыбнулся Нортис, опуская взгляд на трофейный браском – Ты засунул мне в живот кусок мусора. И сейчас я медленно умираю. Подступает токсикоз, меня захлестывает слабость… меня мучают боли. И единственное спасение от боли – вот эти таблетки. Правда, они довольно сильно влияют на мой мозг…
В подтверждение своих слов калека выудил из бокового кармана несколько капсул и секунду подержав на ладони, закинул их в рот. После чего приподнял тесак и предложил:
– Давай посмотрим на цвет твоей печени? Я аккуратно…
– Пожалуйста… пожалуйста – по принявшим землистый цвет щекам доктора потекли слезы.
За свою наполненную сомнительными сделками и темными делишками жизнь, доктор твердо уяснил – всегда можно договориться. Всегда. Если только твой собеседник не безумец. А сейчас доктор находился в компании самого настоящего психопата. И если глаза калеки не выдавали охватившее его сумасшествие, то только по одной очень простой причине – у него не было глаз. Бесстрастная бледная маска лица и угловатые визоры имплантата.
– Не хочешь? Хм… а вот я доверился твоим рукам. И ведь старался, чтобы обе стороны остались довольны… но добрый доктор Люмбери обманул бедного калеку. С-сука! – плотно сжавшиеся губы внезапно выплюнули переполненное кипящей злобой ругательство и снова сложились в улыбку – Давайте, доктор, раздевайтесь. У вас хорошая одежда, ни к чему пачкать ее кровью, да?
– Пож… – пересохшее горло подвело доктора и глухо закашлявшись, он просипел – Пожалуйста! Давайте поговорим… поговорим более конструктивно!
– Давай – согласился калека – Говори.
Получивший отсрочку смертельного приговора Люмбери поспешно зачастил:
– Согласен, что печеночный имплантат был несколько… м-м-м…
– Дерьмовым – подсказал Нортис, и доктор вынужденно кивнул, хотя предпочел бы подобрать другое, более мягкое описательное слово.
– Д-да… м-м-м… показавшим себя неудовлетворительно. Заказчик остался недоволен и предъявил свои претензии. Но это же великолепно!
– Да ну? – Нортис удивленно склонил голову набок, медленно проводя лезвием тесака по краю стола.
– Конечно! – воспрял духом Люмбери – Теперь я смогу заменить некачественное устройство на более новое и совершенное! И сделаю это абсолютно бесплатно! И не забудьте – мною же установленные в вашу грудь сердечные и легочные имплантаты работают без нареканий! Не так ли? А рука! Этот эталонный образчик мощности и точности! Посмотрите, с какой легкостью вы управляетесь с ней! И это полностью моя заслуга, господин Вертинский! Качественная работа специалиста своего дела! Но у каждого специалиста бывают неудачи, ведь…
– Хватит, доктор – оборвал страстную речь Нортис и задумчиво просканировав визорами комнату, произнес – Ноги.
– Простите?
– Я хочу ноги – повторил калека, демонстративно поболтав свешивающимися со столешницы короткими культями бедер – Ножные протезы, артианитовое напыление, никакого пластика и никакой дурацкой эстетики типа искусственной псевдоплоти. Металл и электроника. Плюс замена печеночного имплантата на более совершенную модель. После установки и активации вышеперечисленного оборудования я буду готов забыть…
– Этот досадный инцидент – поспешил подсказать Люмбери – Всего лишь досадный инцидент и ничего более. Мы договорились! То есть… мы договорились, да? Господин Вертинский, каждый может совершить ошибку. Каждый. И почти каждую ошибку можно исправить малой ценой.
– Каждую ошибку можно исправить – кивнул Вертинский – Но некоторые только собственной жизнью. Теперь поговорим о деталях. Твой драгоценный робот вон в той стенной нише. Подзаряжается и пополняет расходные ресурсы. Ты тоже здесь. А что с имплантами и медикаментами?
– Все здесь – заверил Люмбери, с облегчением уходя от темы жизни и смерти – Все в задних комнатах. Я принесу необходимое.
– Во время операций я останусь в сознании. Только местный наркоз. Учти – мои друзья крысы тщательно отслеживают показатели моей жизнедеятельности. И если что – ты умрешь крайне мучительной смертью, доктор. Так же они не позволят тебе ходить в одиночестве, пользоваться браскомом и не дадут покинуть пределы жилмода. Если у тебя припрятан игольник – а он у тебя наверняка припрятан – тебе это не поможет. Вырубить или убить меня ты сможешь со стопроцентной вероятностью. После чего у тебя останется несколько секунд на последнюю молитву. Все ясно?
– Более чем. А… м-м-м… а…
– Да?
– А после завершения операции? – доктор шумно сглотнул, но пересилив себя, продолжил – Где мои гарантии?
– Какие гарантии, доктор Люмбери?
– Что я останусь жив. Что помешает вам, господин Вертинский, встать на новообретенные ноги и воспользоваться своим ужасным оружием, чтобы перерезать горло доброго доктора от уха до уха?
– У тебя нет гарантий. А чтобы у тебя не дрожали руки во время операции, помни самое главное – это не я тебя обманул в первый раз. Ты обманул меня. Запомнил?
– Запомнил, сэр – послушно кивнул Люмбери, удивленно смотря на сидящего перед ним тощего парня.
Еще совсем недавно Нортис был абсолютно другим. За прошедшие дни юноша резко повзрослел, еще больше ожесточился и… и отчаянно балансировал на тонкой грани между нормальностью и безумием. Что же произошло за столь короткое время?
«Нет» – подумал доктор, нарочито медленным жестом открывая дверь стенного шкафа и доставая чистый халат – «Я не хочу это знать».
9
– Все камеры наблюдения двенадцатого сектора под нашим полным контролем – доложил Фергюсон, дождался пока Такаши кивнет, давая понять, что принял информацию к сведению и добавил – Из тех, что функционируют, сэр. Еще около пяти десятков камер исправны, но находятся в частном владении и не подключены к локальной сети. Но мы можем запросить нужную информацию в любой момент и нам ее предоставят.
– Картинка с доступных нам камер обрабатывается?
– Да, сэр. В том числе проверяется и на совпадение по объекту «Мститель». Если он появится перед объективом камеры – мы засечем его. Особенно если учитывать его крайне характерный «силуэт». Не думаю, что во всем внешнем секторе наберется больше десятка безногих калек передвигающихся при помощи гусеничной платформы.
– Не надо думать, Фергюсон – холодный голос Такаши с легкостью мог заморозить воду в стакане – Надо знать. Приказываю проверить медицинскую базу сектора и выяснить точное количество безногих инвалидов обладающих гусеничными платформами.
– Да, сэр!
– Что нового о приоритетной цели?
– Ведется круглосуточная слежка за всеми подозреваемыми. Помимо этого, мы приступили к изучению информации с харда «Игольщика». Более точный и подробный отчет я буду готов предоставить через три часа – ответил помощник.
– Хорошо – кивнул дознаватель и, заложив руки за спину, повернулся к панорамному окну.
10
Перед операцией доктор Люмбери основательно приложился к выуженной из ящика письменного стола бутылке. Настоящей стеклянной бутылке. Толстое зеленоватое стекло и неброская темная этикетка. И плещущееся внутри виски было самым настоящим, не имеющим ничего общего с гнусным суррогатом, столь привычным обитателям двенадцатого сектора.
Нортис не пытался помешать. Он видел, как дрожали руки Люмбери и отчетливо различал стекающие по его щекам обильные капли пота. За порцией виски последовал укол инъектора – опять же в шею доктора – и Люмбери наконец-то успокоился достаточно, чтобы начать операцию.
Вспыхнули невыносимо яркие лампы и глазной имплантат автоматически понизил уровень яркости передаваемой мозгу картинки. Вытянувшийся на спине искалеченный подросток лежал абсолютно неподвижно, никак не отреагировав на шипение инъектора и укол в правый бок. С пола доносилось монотонное шуршание, изредка доносилось позвякивание – крысы-дроиды добросовестно несли патрулирование, контролируя сразу несколько факторов: поведение доктора Любмери, показатели жизнедеятельности хозяина и входную дверь.
– Ну-с… – проворковал абсолютно успокоившийся после лошадиной дозы лекарства доктор Люмбери – Приступим. Вы ничего не почувствуйте… о… вижу вы вскрывали брюшную полость самостоятельно? Как неосмотрительно, ведь это работа для специалиста. Работа для добряка доктора Люмбери, желающего вам только благополучия и долгих лет жизни… сейчас мы все поправим, все заменим, все будет работать безукоризненно и еще долгие-долгие годы господин Нортис будет благодарить милого доктора Люмбери… не так ли? Ведь каждый имеет право на ошибку…
Нортис не мешал словоизвержению доктора. И не отвечал. Его мозг привычно отсеивал ненужную шелуху. И еще калека пытался решить очень серьезный вопрос – что делать с Люмбери, когда операция будет закончена? Есть всего два варианта.
Убить?
Оставить в живых?
Посмотрим… посмотрим, когда встанем на ноги. На новые сверкающие ноги из прочного металла….
11
Тихо свистнул пущенный уверенной рукой кусок ржавого железа. Заискрившая от мощного удара видео-камера бессильно поникла. По грязному полу застучало стеклянное крошево. В сумраке коридора двенадцатого сектора мелькнула громадная фигура Клыка, неспешно и грозно шагающего к стоящему на перекрестке Мике Дозе.
В лапище ручного пса Большого Брата была крепко сжата рукоять промышленного резака, на лице улыбка предвкушения. Сегодня он покажет этому зарвавшемуся грязному нарку Мике кто хозяин двенадцатого сектора. На стремительно разбегающихся с его пути местных обитателей он не обращал ни малейшего внимания. Равно как и на шагающих за его спиной пятерых «нулей».
Сегодня ему не понадобится их помощь – он все сделает сам. Лично. А свидетелей Клык не боялся – эти жалкие крысы не посмеют открыть вонючих ртов.
12
Установка и активация нового печеночного имплантата прошла успешно. Все это время Нортис оставался в сознании и не сводил мертво поблескивающих линз глазного устройства с обильно потеющего доктора. Он еще не принял решения. Но у него оставалось достаточно времени – медицинский робот уверенно зашил брюшину и, следуя программе, переместил манипуляторы ниже, к жалким обрубкам ног.
Именно в этот миг закрепленный на левой руке калеки браском пронзительно заверещал, экран тревожно замигал красным.
– Что?! Что?! – непроизвольно вскрикнул доктор Люмбери, пятясь назад и вскидывая окровавленные ладони в инстинктивной попытке защититься – Что?!
– Успокойся, док – произнес калека, поднося браском к искусственным глазам – Продолжай работать. Тебя это не касается.
– Да-да! Это совершенно не касается доброго доктора Люмбери – поспешно закивал док – Это не мое дело! Мое дело дать своему драгоценному пациенту новенькие ножки. Такие милые и надежные новые ножки, чтобы он мог весело топать и прыгать по…
– Заткнись, док – прошелестел Нортис – Сосредоточься на работе.
– Как скажете, сэр!
Внимательно изучив выведенную на экран информацию, калека издал нечто вроде сдавленного и полубезумного смешка, от которого доктора Люмбери бросило в озноб.
– Вот значит как – Нортис растянул посиневшие губы в дикой улыбке – Вот значит как… Ладно! Придется рискнуть…
Блестящие металлические пальцы протеза уверенно пробежались по кнопкам браскома.
– Я очень советую вести себя как примерный мальчик – произнес Нортис, на мгновение, переводя взгляд на доктора – И заканчивай работу побыстрее.
– Быстрее нельзя – это очень тонкая и кропотливая операция. Приживление ножных протезов! Нужно найти, локализовать и временно обезболить десятки нервных окончаний! И это только начало!
– Док!
– Да, господин Вертинский!
– Я принял решение – рывком вскинув голову, калека уставился на Люмбери – Если ты все сделаешь как надо, то я оставлю тебе жизнь. И забуду о случившемся инцинденте. Поэтому постарайся меня не разочаровать. И постарайся воспользоваться своим шансом!
– Да, сэр! Ни в коем случае! Никакого разочарования! – пролепетал док – Я не подведу!
– Работай!
Еще несколько быстро вбитых команд и снующие по комнате стальные крысы резко развернулись и бросились к вырезанной в стене дыре. Они получили новый приказ.
Вновь расслабившись, Нортис опустил руку с браскомом на грудь и неподвижно замер. Медицинский робот закончил сканирование культей и, вытянув манипулятор, сделал инъекцию, одновременно делая первый надрез на одной из ножных культей. Операция продолжалась.
13
Обитающие во «внешнем» сектора отбросы общества обладали особым шестым чувством. Стоило им уловить витающий в воздухе запах опасности, и они мгновенно испарялись, разбегались по темным коридорам подобно крысам. Так случилось и на этот раз.
Минул десяток секунд и на пересечении основных коридоров остался лишь безумный проповедник Микаил, в миру знаемый больше по презрительному прозвищу Мика Доза. Он единственный не обратил внимания на целенаправленно двигающуюся к нему шестерку «нулей» и продолжил самозабвенную проповедь. Мика никак не отреагировал на панический выкрик одного из убегающих работяг:
– Беги! Они по твою душу! – крик растаял в вонючем воздухе, а давным-давно потерявший сан отец Микаил продолжать говорить:
– …жизнь ли это? Нет! Бог плачет, видя, как грешные дети его пресмыкаются в грязи подобно червям! Чело его облито слезами и омрачено скорбью! Но ОН не отвернулся от нас! И руки ЕГО по-прежнему широко распростерты к нам! Так сделаем же этот шаг! Отринем от себя грязь! Отринем от себя пособников Сатаны, нареченных «нулями»!
– Эй, дерьма кусок! – прорычал остановившийся в пяти шагах от спятившего наркомана Клык – Тащи сюда свой гребанный зад!
Клык мог преодолеть эти пять шагов одним гигантским прыжком. Но он специально не двигался вперед. Большой Брат сказал – сделать это показательно. И Клык собирался все сделать так, чтобы ББ остался довольным. Именно поэтому один из стоящих позади «нулей» держал в руке портативное записывающее устройство. Весь процесс показательной казни будет запечатлен в цифре. ББ увидит, как трясущийся от ужаса наркоман медленно подползает и начинает вылизывать ботинки Клыка. Все увидят!
– А вот и они! – крик безумного проповедника перешел в безумный визг, его грязный палец обличающе уставился в широченную грудь Клыка – Мерзкие отродья, пособники самого Сатаны, что держат нас в страхе! Не бойтесь их, люди! Не бойтесь, дети мои!
– За-аткни-ись! – взревел Клык, взмахивая резаком – Чертов нарк! Я лично откромсаю тебе ноги, вонючий ублюдок! Буду отрезать по кусочку пока не доберусь до твоих сморщенных яиц! Сделаю тебя гребанным калекой и кастратом! Да! Превращу тебя в жалкий обрубок! В ползающий кусок дерьма!
Клык не знал, что его слова слышны не только в близлежайших коридорах, но доносятся и до далекой операционной, где на запятнанном кровью столе лежит безногий подросток калека, внимательно вглядывающийся в экран браскома. Также ручной пес Большого Брата не знал, что как только до калеки Нортиса донеслись слова «откромсаю тебе ноги» и «сделаю гребанным калекой» Нортис зашелся в яростном безумном крике, его искусственная рука конвульсивно сжалась, со скрежетом сминая край операционного ложа. Нет, Клык ничего не знал об этом.
– Не убоимся мы! – закричал в ответ тщедушный отец Микаил, окончательно слетевший с катушек и потерявший последнее представление об окружающей его реальности – Что плоть моя? Слаба и безвольна! Но моя душа не сломлена! Я верую!
– Господи Иисусе… – прошептал один из «нулей» – Что-то мне не по себе, братва… это же чертов святоша… к-ха! – от мощного удара «ноль» отлетел в сторону и врезался в стену.
Выпученные глаза, звериный оскал чудовищных клыков – нависший над своими подельниками Клык был страшен.
– Еще кто вякнет – лично на куски порву – хриплым голосом пообещал Клык и ему поверили. Поверили сразу – Тащите его сюда! Ты и ты!
Мика не поддался страху и не подошел к «нулям». Что ж… его приволокут за волосы и ткнут лицом в ботинки Клыка. Так уже бывало. Так будет еще много раз.
Двойка «нулей» неспешно двинулась к продолжающему свою безумную проповедь Мике Дозе. Они шагали уверено, неосознанно расставляя руки. Они хозяева. Они здесь главные. И быстро уладят возникшую досадную проблему.
А гигантский качок свистящим шепотом раздавал дальнейшие указания:
– Когда его подтащат, хватайте за руки и ноги. Сразу резать не буду. Слегка легонько пощекочу эту падлу резачком, затем пройдусь по ребрам. Вы главное держите крепко. Потом срежу с него скальп. Отрежу нос. Он будет дергаться. Смотрите чтобы не вывернулся!
– Не сомневайся, босс – пообещал черноволосый парень с перекошенным лицом, поднося к шее полный инъектор и нажимая на спуск – О-о-ох… Клевое ща начнется веселье…
– Это точно – осклабился Клык – Поторопитесь уже! Да! Рот ему не затыкайте! Посмотрим, как долго он сможет проповедовать! И видео писать не прекращать! Чтобы каждая капля крови была видна!
Издавшие нестройный смешок «нули» расслаблено замерли. Все, как всегда. Обыденно, скучно и уже не доставляет таких острых ощущений как раньше.
– Драйва больше нет – подавляя зевок, вздохнул один из отправленных за непокорным нарком «нулей». Небрежным движением он протянул руку к шее Мики Дозы – Ску…
Мелькнула стремительная тень, тускло сверкнул металл в разинутой пасти и заскучавший «ноль» зашелся в диком крике боли. Из его ноги – чуть ниже колена – хлынула кровь.
– Что за?! – заорал его подельник и, подпрыгнув на метр вверх, заверещал в унисон с рухнувшим на грязный пол собратом. Неловко приземлившись, он завалился на бок, подтягивая к себе горевшую от боли ногу. Короткий взгляд вниз, и он заорал еще громче – он не увидел своей пятки. Из разорванного мокасина торчал бесформенный кусок истекающего кровью мяса.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо – расплылся в счастливой улыбке уколовшийся дурью «ноль», заторможено крутя головой по сторонам – Вот дерьмо… видели, мужики? Это же в натуре? В натуре да?
Замерший от неожиданности Клык крутнулся на месте, перехватил рукоять резака обеими ручищами.
– Крыса? Это была долбанная крыса?! – сорвалось с его губ – А?! Дерьмовая крыса?!
На его глазах рядом с корчащимся на полу «нулем» мелькнуло приземистое существо. Миг и оно вновь кануло в темноту бокового коридора, а «ноль» захрипел, сжимая ладонями распоротую шею. На этот раз крови было куда больше – целый поток прорывался между пальцами агонизирующего бандита, ноги выбивали замысловатую чечетку. Разорвана артерия. Ему конец.
Лишившийся пятки «ноль» взглянул на умирающего другана и, протяжно заскулив, взвился на ноги, позабыв про рану. Бежать! Бежать к замершим в шоке собратам! Он подскочил и вновь рухнул – на этот раз подвела другая нога, почему-то безвольно подогнувшаяся. Скрючившись, он издал вопль ужаса и боли, хотел что-то крикнуть, но поперхнулся на полуслове – ему в лицо ударил смрад разложения, перед глазами мелькнула серая тень, сверкнули зазубренные клыки из окровавленного металла. Сухое клацанье захлопнувшегося капкана, короткий рывок и вновь сухой топоток коротких ножек – крыса убегала в темноту, отходила в укрытие, унося в сомкнувшейся пасти что-то бесформенное и все еще трепыхающееся. Уходила под аккомпанемент звериных воплей бьющегося на полу «нуля» безвозвратно потерявшего часть лица.
– Стреляй! – заорал Клык, тыча рукой в непроглядную темноту.
С сухим треском в коридор ушла очередь из игольника. И еще одна в том же направлении. Оттуда послышался человеческий крик – разлетевшиеся веером иголки нашли свою цель. Попали в одного из не слишком надежно спрятавшихся местных бедолаг.
– Ниже бей! – продолжал командовать Клык, к которому вернулся боевой дух – Она у пола!
Стрекот очередей не умолкал – испуганные «нули» стреляли беспрерывно, практически не целясь, наводя оружие на любую подозрительную тень или признак движения. Послышался еще один крик перешедший в мерзкое бульканье. Ни в чем неповинный местный обитатель медленно оседал, держась руками за пробитое горло, по его пальцам струилась кровь. Оружие «нулей» несло смерть по коридорам двенадцатого сектора Астероид-сити.
– Это он! – вздев худющие руки над головой возопил безумец Мика – Сам Гиена послал слуг своих! Посланец Господа нашего! Вы видите люди?! Видите ли, вы?! – палец уставился на распростертых у его ног «нулей» – Вот возмездие его! Кара его! Кара всем приспешникам Сатаны! И защита для праведных и богобоязненных! ЕГО ЗАЩИТА!!!
– Захлопни свою пасть, с-сука! – взревел Клык и рывком развернулся подельнику – Дай ему по ногам! Только не насмерть! Мать вашу! Да что происходит, а?! Что?!
Клык ненавидел ситуации требующие для их решения хотя бы зачатков разума и логики. Ненавидел сложности. Ненавидел непонятности. А сейчас вокруг него только это и происходило. Сложилась дико непонятная и сложная ситуация.
Клык попросту не мог врубиться в происходящее и от этого бесился еще больше. Бесился и… начинал бояться.
Они пришли замочить спятившего нарка. Беспомощного, слабого и никчемного грязного нарка. И что в итоге? Какого черта здесь происходит?! Он потерял уже двоих! И до сих пор не понял, что произошло!
– Какого вашу мать здесь происходит?! – продолжал вопить Клык, в то время как выполняющие его приказ «нули» развернулись и выпустили из почти опустевших игольников несколько щедрых очередей по ногам продолжающего «вещать» Мики Дозы.
Они не успели всего на пару секунд. С рокотом работающего на полных оборотах мотора на перекресток выскочил старый АКДУ и, заскрежетав застопоренными гусеницами, затормозил прямо перед Микой, одновременно поднимая металлические створки контейнера вертикально. Иглы с беспомощным стуком забарабанили по контейнеру и осыпались на пол, так и не сумев нанести хоть какого-либо вреда. Вовремя подоспевший АКДУ сработал как мощный щит, отгородив вооруженных отморозков от новоявленного проповедника отца Микаила.
– Защита наша! Великий Гиена, отправленный самим Господом в наш грешный город! Он не даст замолкнуть праведному гласу! Слушайте меня люди, ибо ниспослал мне Господь откровение!
Стрекот игольников, вопли «нулей» и громовая проповедь Мики Дозы наполняли коридоры двенадцатого сектора пугающим эхом. И приближающийся топоток обернутых в крысиные шкуры металлических лап прозвучал на этом фоне практически бесшумно.
Спустя миг на тускло освещенный перекресток выскочило еще две твари, одним своим отвратительным видом вызвав панические вопли у «нулей» и у схоронившихся за грудами мусора и пустыми ящиками обычных обывателей. Появившиеся крысы застыли у ног Мики подобно неподвижным изваяниям, впервые явив себя миру во всей своей ужасающей «красе».
С грязных и промокших шкур сочилась вонючая канализационная жижа, искромсанные обрубки ушей бессильно свисают, вместо глаз зияют темные дыры, в разинутых пастях необычным отблеском сверкают странные зазубренные клыки. И витающий в воздухе сладковатый запах разложения.
Ужасные слуги Гиены выполнили приказ хозяина и явились на защиту Мики Дозы, подоспев как раз вовремя. У многих людей пресекло дыхание, когда они узрели гордо стоявшего Мику посреди демонических созданий источающих вонь разлагающейся плоти. Словно слуги самого дьявола явились в двенадцатый сектор!
14
Лежащий на операционном столе калека ощерил в страшном оскале зубы и быстрыми движениями искусственных пальцев принялся вбивать в браском новые и ведомые только ему команды. Трясущийся в лихорадочном ознобе доктор Люмбери съежился в комок и присел на корточки, вцепившись дрожащими пальцами в искореженный металл стола, избегая смотреть на передергивающееся в судорогах лицо Нортиса. Один лишь кибердок бесстрастно продолжал работу, делая надрез за надрезом в кровоточащей плоти культей ног.
– Пару шакалов мы завалили, головы их мы в бульоне сварили – хрипло проскандировал Нортис, перемежая слова безумными смешками – Время пришло для медведя, страшного бурого зверя… И вот так… хм… Добрый доктор Айболит, он под столиком сидит, прячет глазки от калеки, и тихонько он дрожит… эй, док! Люмбери!
– Да! Да сэр! – подпрыгнул Люмбери – Слушаю вас!
– Ты уже пришил мне новенькие ножки, чтобы я как заинька попрыгал вновь? А?
– Я… я не понимаю…
– Ты закончил работу по приживлению протезов?!
– Нет… пока нет,… но я…
– Вот и продолжай свое дело, док – мрачно посоветовал Нортис, вновь переводя визоры глазного имплантата на мерцающий экран браскома – И не отвлекайся на лишние переживания. Ну… пора завалить медведя, да, док?! Завалим его?! Что скажешь?!
– Я… я не знаю… но если вы так говорите…
– Рад, что ты одобрил эту идею. Так и поступим! – широко улыбнулся калека и доктора продрал дикий холод, настолько сильный, что фактически причинил ему физическую боль.
15
– Сэр!
– Слушаю, Фергюсон.
– Сэр! В двенадцатом секторе ведется бой! – как можно спокойней произнес Фергюсон, хотя в его голосе отчетливо ощущались бушующие эмоции – Используется игольное и холодное оружие. Эта информация была нами получена путем перехвата входящего звонка на полицейский сервер. Звонил один из обитат… э-э-э… один из жителей «внешнего» сектора.
– Насколько я помню, Фергюсон, наведение порядка и пресечение подобных инцидентов не входит в круг поставленных мною задач – холодно произнес главный дознаватель Такаши – Это задача местных сил правопорядка.
– Это несомненно так, сэр! – вытянулся Фергюсон – Но звонивший прямым текстом заявил, что оружие применяется не только против людей, но и против гигантских и дико страшных крыс, сэр… и он говорил с настоящим ужасом в голосе!
– Крысы… – Такаши сверкнул непроницаемыми линзами очков – То есть…
– Предполагаю, что к инциденту непосредственное отношение имеет объект «Мститель». Если учесть ту историю с передачей харда… это не совпадение! Сэр! Прежде чем явиться с докладом, я принял самостоятельное решение под мою полную ответственность и приказал отправить к месту событий трех «пауков» разведчиков! Местная система видеонаблюдения в данной части сектора не функционирует. Хотя еще десять минут две камеры продолжали работать, но судя по всему, были разбиты.
– Решение правильно и своевременно – после секундной паузы кивнул Такаши, направляясь к центру управления – Расчетное время прибытия?
– Ориентировочно – пятнадцать минут, сэр. Им предстоит преодолеть порядочное расстояние. Даже с учетом того, что они изначально базировались в двенадцатом секторе.
– Что ж… тогда, пожалуй, мы успеем выпить по чашке крепкого кофе, не так ли, мистер Фергюсон?
– Несомненно, сэр.
– Нортис Вертинский… – задумчиво произнес Такаши, выходя из комнаты – Хм…
16
Удача не могла длиться вечно – еще одна пущенная практически наугад очередь из игольника поразила сразу две цели. Плохо схоронившийся за пластиковым контейнером для мусора рабочий доходяга получил одну стрелку «нулей» между шейных позвонков, а другую чуть выше, под самое основание черепа. Бедняга слабо вскрикнул, пустил из рта струйку слюны и затих. Еще три иглы влетели в мечущуюся по коридору крысу. Если две из них ударились в скрытый под крысиной шкурой металлический каркас и безвредно отскочили, то третья вонзилась в уязвимое место. Электронная плата слабо полыхнула электрическим зарядом, потянуло запахом горелого и робокрыса завертелась в бессмысленном танце, налетая на стены коридоры и мусорные контейнеры.
Две оставшиеся в распоряжении Нортиса крысы не медлили и стремительными тенями мелькнули к возвышающейся посреди коридора гигантской фигуре Клыка, выбрав его главной целью для следующей атаки. Накачанный и напитанный анаболиками качок успел среагировать и, ухватив за шиворот одного из орущих и стреляющих в никуда подельников, буквально швырнул его навстречу опасности. Заплетаясь в собственных ногах, с трудом удерживая равновесие и не выпуская из рук стреляющий игольник, «ноль» сделал несколько шагов вперед и зашелся в безумном крике – невысокое создание проскользнуло меж его ног, мимоходом зацепив клыками так удобно подставленную икру, глубоко вспоров кожу и плоть. Подпрыгнувший от дикой боли бандит развернулся, бессознательно вжимая спуск оружия и последний десяток игл ушел в стену коридора. Еще две иглы вонзились в грудь другого «нуля», после чего опустошенный игольник пару раз клацнул и замолк. На пол одновременно рухнуло два содрогающихся от боли и ранений тела. Клык остался в одиночестве, вооруженный лишь промышленным резаком – страшным оружием в умелых руках. Страшным, но не дальнобойным…
– Ну, с-суки гребанные! – взревел качок, опуская активированный резак на метнувшуюся к нему под ноги крысу. Пронзительно завизжал разрезаемый металл, полыхнуло несколько вспышек короткого замыкания и смертоносное создание распалось на две неравные части, не издав при этом не звука. У искусственной крысы не было голосовых связок, и она не чувствовала боль, как и страха смерти.
А Клык ошеломленно замер, уставившись на невероятное зрелище – у его ног агонизировала не мерзкая живая крыса, а нечто иное. Обломки электронных плат, жгуты искрящих проводов, дергающиеся остатки сервоприводов и прочие технологичные штуки, в которых он абсолютно не разбирался. Он в недоумении нагнулся, протянул руку. Его недалекий разум никогда не был в состоянии делать быстрые выводы.
– Она… она не живая! А-а-а-а-а! – заорал Клык, инстинктивно отпрыгивая спиной назад и отдергивая правую руку. Короткий взгляд на конечность и несгибаемый, несокрушимый «ноль» перешел на пронзительный вопль – на правой руке осталось только два пальца, от остальных остались бесформенные огрызки.
– Мать! Мать! Ма-а-а-ать! – бешеным зверем ревел Клык, тряся на весу изуродованной ручищей. Из прокушенных губ и языка сочилась кровь, превратив лицо качка в окровавленную маску. Он сам прикусил нежные ткани – собственными клыками и даже не заметил этого.
В шаге от корчащихся на полу «нулей» среди ошметков мяса лежал промышленный резак, а над ним, широко расставив короткие лапы, стояла последняя крыса. Мелкое и смертельно опасное создание, не сводящее черных дыр глаз с воющей жертвы.
Лежащий позади крысы раненый в ногу «ноль» пришел в себя настолько, чтобы выщелкнуть опустевшую обойму из игольника. По-прежнему лежа на полу, он осторожно потянулся рукой к карману. Большего он сделать не успел. Послышался скрежет, взвыл выходящий на высокие обороты двигатель и под нажимом металлических гусениц, голова «нуля» с треском смялась, разбрасывая в разные стороны ошметки плоти, мозга и костей. АКДУ с гулом развернулся на месте, окончательно превращая голову погибшего бандита в кровавую кашу и двинулся к еще живому и хрипящему «нулю», получившему две иголки в грудь и слабо скребущему ногами, в жалкой попытке встать на ноги.
– Не… не надо – выдохнул он, с ужасом глядя на приближающийся стальной контейнер, весь в кровавых разводах и прилипших кусках мяса – Не на-а-а-адо!
АДУ не стал объезжать тело «нуля» и рывком въехав на его захрустевшие ноги, прямо поверх тела, через пах, живот и грудь, начал деловито добираться до головы. Исторгнув из груди звериный вопль боли вперемешку с кровью, умирающий «ноль» вывернул голову назад, к Клыку и увидел чудовищную для себя картину – раскачивающаяся широченная спина старшего «брата», ничего не боящегося зверя по прозвищу Клыка… эта спина стремительно удалялась прочь.
Клык убегал.
Прижав искалеченную руку к груди, он бежал прочь, а следом за ним мчалось едва заметное в полумраке серое создание. Широкие гусеницы провернулись еще раз, затрещали ребра, изо рта вырвался фонтан крови и искромсанный «ноль» затих навсегда.
Преследование продолжалось, но битва была уже закончена. Правящие сектором «нули» проиграли. Потерпели ужасное поражение на глазах многочисленных свидетелей. Сейчас забитые жизнью работяги и нарки корчатся в ужасе, но их широко распахнутые глаза запечатлели все – и жестокую расправу и бегство всесильного Клыка. И стоящего на перекрестке отца Микаила.
Пересечение двух коридоров буквально залито кровью. Ужасные пятна повсюду – от пола и стен до самого потолка. Кое-где налипли остатки плоти, с мерзким чавкающим звуком отлепляющиеся от стен и падающие вниз. Перекресток проповедника Микаила превратился в кровавый филиал ада. И безумные слова продолжающего вещать Мики Дозы звучали в этом окружении совсем иначе:
– Никто не избежит кары Гиены! Никто! Все пособники Сатаны отправятся в ад, но еще при жизни претерпят они мучения страшные! Ибо только так могут они искупить грехи свои тяжкие! Только там могут очистить душу – пройдя через страдания! Такова кара Гиены! Но не бойтесь его люди! Если безгрешны вы, то будет дарована вам защита его! Если покаялись в грехах своих – обойдет вас стороной страшная кара! И защита Гиены всегда пребудет с вами!
Дергающийся на полу последний из оставшихся «нулей» – тот самый, что практически потерял лицо – извернулся всем телом к отцу Микаилу и снизу-вверх протянув к нему окровавленные ладони, пробулькал, вглядываясь в лицо проповедника единственным уцелевшим глазом, корча истерзанные губы в попытке связать несколько слов:
– Я… я раскаиваюсь! Ра… раскаиваюсь в грехах своих!
За спиной хрипящего «нуля» слышался мерный рокот гусениц – весь в потеках крови АКДУ неотвратимо приближался к следующей жертве.
– Искренне ли ты каешься в грехах своих?! – громовой голос тщедушного безумного наркомана наполнил коридоры эхом – Отринул ли от себя «нулей», этих пособников Сатаны?! Готов ли служить Господу нашему?!
– К-каюсь… о… отринул… – бандит потерял много крови, находился на грани сознания, но все еще держался за жизнь. Он ничем не отличался от обычной крысы – цепляющейся за жизнь мерзкой грязной твари.
Страшный, заляпанный кровавым месивом АКДУ остановился в нескольких сантиметрах от головы поверженного «нуля». Механизм замер и словно бы прислушивался к разговору между бандитом и проповедником. Мертво сверкали объективы камер установленных на передней панели, мерно помигивал индикатор зарядки аккумуляторов, едва слышно с металла кузова капали капли крови.
А отец Микаил, он же нарк Мика Доза, возвышаясь над хотящим жить отморозком, внимательно вглядывался в изуродованное лицо «нуля».
– Я… раскаиваюсь! – с надрывом прошептал «ноль», пытаясь подползти к ногам проповедника – Раскаиваюсь!
– Нет… – глухо отозвался Мика – Не вижу в тебе я раскаяния… лишь тьма клубится в тебе! Господь милосерден и всепрощающ, но ты давно отринул Господа нашего!
Взревел заработавший двигатель, безумный вопль страха, заскрежетавшие гусеницы дернулись вперед в коротком рывке и прячущиеся поблизости люди содрогнулись от ужаса, вслушиваясь в мерзкий хруст костей черепа.
Казнь совершена. И смертный приговор вынес никто иной как лишенный сана отец Микаил. А в глубине операционной, расположенной так далеко отсюда, безумно хохотал калека, содрогающийся всем телом.
17
– Приживление ножных протезов завершено на тридцать процентов – севшим голосом проблеял доктор Люмбери, внезапно перешедший на казенный язык, больше подходящий для робота, а не для живого человека.
Доктор Люмбери не знал, что именно произошло, но он твердо уверен – только что, буквально на его глазах, искалеченный подросток совершил что-то страшное. Совершил ужасное, при этом неподвижно лежа на окровавленном операционном ложе. Совершил страшное!
– Молодец, доктор. Молодец – едва заметно кивнул Нортис – Ты просто молодец.
Никогда еще Люмбери не испытывал прежде столь сильной искренней благодарности за небрежную похвалу. В данном случае эта похвала означала шанс на жизнь.
– Все будет сделано просто идеально, господин Нортис, я ручаюсь вам – добавил Люмбери, дрожащей рукой поднося к шее инъектор со следующей дозой особой смеси.
– Работай. А я пока отведу своих детишек в безопасное место – прошелестел калека, вбивая в браском только ему понятные команды – И догоню главный приз. Догоню того, кто любит делать из людей калек…
– Дети это главное, дети это будущее – пробулькал доктор – Дети это наше все.
«Какие нахрен дети?! Но… но… С сумасшедшими лучше не спорить» – мелькнуло у Люмбери в мозгах – «Лучше не спорить. Надо соглашаться. Соглашаться со всем».
18
Клык бежал.
Громадная туша мчалась по коридорам, с хриплым ревом отшвыривая со своего пути людей, опрокидывая самодельные прилавки с грошовым товаром и ящики с гниющим мусором.
А следом за ним бесшумно летела тень громадной крысы – того самого крысиного вожака, номера первого. Крыса проносилась по коридорам, проскальзывала между ногами обывателей и мусорными контейнерами. Главное не потерять визуального контакта. Не дать загоняемой дичи затеряться в темных переплетениях многочисленных коридоров проклятого «внешнего» сектора. Пока все шло хорошо и дистанция медленно, но верно сокращалась. Чуть-чуть… еще совсем чуть-чуть…
Охотник и дичь в своем стремительном беге не заметили, что с потолка за ними внимательно наблюдали многочисленные визоры нескольких «пауков-наблюдателей». Один из «пауков» стремительно развернулся и последовал вслед за Клыком и крысой, остальные продолжили бег по потолку, направляясь к месту недавней бойни.
19
– Контакт! Визуальный контакт! – воскликнул один из техников наблюдателей, ожесточенно колотя по клавишам управления – Две цели. Бегущий мужчина и преследующая его крыса. Лицо беглеца запечатлено визорами, передаю изображение в базу данных для опознания.
– Остальные «пауки» направлены по прежнему маршруту – отрапортовал второй.
Лица обоих техников светились оживлением – за все время пребывания в Астероид-сити, это был первый раз, когда произошло хоть что-то интересное, взамен обрыдшей рутины. К тому же, про таинственный объект «Мститель» знала вся команда дознавателей.
– Продолжайте наблюдение – сухо прозвучал голос Такеши, и все техники мгновенно стерли с лиц любые эмоции. Старший дознаватель Такеши был не менее таинственным, чем Нортис Вертинский и куда более пугающим. Одни только никогда не снимаемые зеркальные очки чего только стоят…
– Только наблюдение – добавил Такеши – Никакого вмешательства с нашей стороны до тех пор, пока беглец не будет опознан со стопроцентной точностью. Приказ ясен?
– Так точно, сэр! – хором отозвалась вся команда.
– Макклей!
– Да, сэр! – в струнку вытянулся один из младших дознавателей.