Моль Резник Юлия

- Ты нечасто позволяешь себе такие эмоции, да? Так почему сейчас? – настаивал он.

А она не знала! Сама не знала, почему его благополучие стало таким важным. Жизненно важным для нее. Он был таким засранцем! И он хотел ее убить. Она не знала наверняка, но отчего-то была в этом уверена. И самое смешное в этом всем то, что даже несмотря на это, она бы многое отдала, чтобы Василий все-таки смог осуществить свой план. В чем бы он ни заключался.

- Ты не ответила! – заметил Василий.

- Я не знаю, – развела руками Моль. – Я просто за тебя переживаю.

- Почему? – все больше хмурился невольный гость.

- Не знаю… - прошептала Света.

- Почему? – как заведенный, повторял он.

- Не знаю! – крикнула она. – Не знаю… и все! Мне хочется, чтобы у тебя все получилось. Потому что ты это заслужил. Потому что это несправедливо, когда судьба отмеряет одному человеку так много боли!

- Ты – больная, – наконец озвучил свои мысли Василий.

- А кто в этом мире здоров? Разве есть такие люди? – неловко потирая ладони, поинтересовалась Моль.

Василий промолчал и отвернулся к окну. Света еще потопталась на пороге, вышла в коридор, накинула старую куртку.

- Я схожу сигарет куплю, – крикнула Василию, выходя за дверь.

Света действительно сходила в магазинчик возле дома, купила блок любимых сигарет, а потом неожиданно свернула к гаражам. В тот момент она еще не понимала, зачем это делает. Только когда открыла дверь, и увидела свою старенькую «десятку», Света поняла, что в ее голове возник целый план. Вася сказал, что она больная. Но он даже не догадывался, насколько... Женщина открыла дверь машины, села в холодный салон. Вставила ключ в замок зажигания. Повернула. Машина завелась с первой попытки. Заботливый дядя Коля – сосед с пятого этажа, которого Света знала еще будучи ребенком, трепетно ухаживал за вверенной ему для поездок на дачу «ласточкой». Света не стала продавать десятку, когда подкопила на новую машину. У нее попросту не было времени. А вот обрадовать дядю Колю неожиданным подарком она бы могла. Уж очень ей хотелось как-то отблагодарить хорошего дедушку, который совершенно бескорыстно радовал ее овощами и ягодами, выращенными на собственных сотках.

Убедившись, что машина на ходу, Света заглушила мотор и поспешила вернуться домой. Ей не следовало заставлять Василия нервничать. Женщина практически взлетела по ступенькам и удивленно застыла на лестничной площадке.

- Что ты тут делаешь? – удивилась она, не совсем понимая, что вообще происходит.

- Ты только ушла, а этот давай в дверь ломиться… Мяукает на весь дом.

В тусклом свете подъезда Светлана не сразу поняла, о ком говорит Василий, и только через несколько секунд до нее дошло… Мужчина прижимал к груди маленького котенка. Только этого ей и не хватало.

- Вась, он может быть блохастым… Или лишайным… Зачем ты его взял?

- Он голодный.

- Ты можешь вынести ему поесть.

- В подъезд? – скептически вздернул бровь Василий и открыл дверь в ее квартиру.

- Эй! Ты же не собираешься тащить его в мой дом?! – возмутилась Света.

Василий так на нее посмотрел, что она тут же замолкла. В его взгляде было столько осуждения! Она себя почувствовала какой-то мразью. Тем временем мужчина разулся, не выпуская из ладоней котенка, и пошел вглубь квартиры.

- Я его помою, чтобы ты не волновалась, – «осчастливил» ее мужчина. Он что, и правда считает, что уличный кот в ее стерильной ванной – это нормально?!

Спустя минуту, из-за двери раздался дикий кошачий ор, вперемешку с вполне себе человеческой бранью. Ага! Так тебе… Будешь знать, как таскать в дом всякую блохастую живность…

Спустя еще минут десять на пороге ванной появился взмокший Васька с котом, которого он завернул в ее полотенце! У Светы даже глаз задергался от такого самоуправства. А потом ее как-то резко попустило. Потому что она увидела расцарапанные руки мужчины. Этот мелкий засранец своими крохотными, но оттого не менее острыми когтями… просто исполосовал того. Света откашлялась. Ей стало как-то не по себе. Ведь если бы она помогла с помывкой шерстяного демона, все могло бы обойтись малой кровью, а теперь… Черт.

Она проскользнула мимо Василия, открыла шкафчик с медикаментами, достала перекись и заживляющую мазь. Бросила взгляд в сторону забрызганной ванной, с трудом подавила желание немедленно убраться.

- Тебе нужно было его сначала покормить, – заметила женщина, разглядывая худое тельце котенка, который забавно фырчал, стряхивая с шерсти воду.

- Да? – переспросил Василий. На мгновение ей показалось, что он даже растерялся. И был крайне недоволен по этому поводу. – А что ему можно дать?

Света пожала плечами. Ей-то откуда знать? У нее с роду не было никаких животных. В детстве ей бы не разрешила мать, а позже… у нее банально не было времени. Да и не хотелось никогда. Тридцатишестилетняя старая дева в обществе котов? Зачем ей эта классика жанра?

- Можно попробовать налить молока. Или дать сосиску. Котенок «Гав» любил сосиски, – вспомнила она.

- Я видел рекламу кошачьих консервов, – почесал в затылке мужчина, внимательно разглядывая котенка, который, осмелев, принялся обнюхивать диван.

- Вася… если он где-нибудь нагадит, я тебя убью, – сообщила Моль.

- Ты не очень-то любишь животных, да?

- Никогда не задумывалась на эту тему, – ответила Света. Наливая в блюдце молоко. – Ну-ка, кыс-кыс…

Облезлый демон выпрямил хвост и помчал к предложенным харчам. Возня с котенком несколько отвлекла Свету от волнения по поводу предстоящей отлучки Василия. Она даже ненадолго забыла о ней. И вспомнила, лишь, когда полностью одетый мужчина вышел из спальни. Света рассердилась на себя за то, что, в отличие от Василия, не потрудилась одеться по нормальному. А ведь она планировала упасть ему на хвост. Зачем? Света и сама не знала. Просто у нее было до невозможности плохое предчувствие. Что-то подсказывало женщине, что она должна быть поблизости, на случай какого-нибудь ЧП. А она не дура, пропускать мимо ушей такие сигналы. Ее интуиция никогда не подводила. К ней точно стоило прислушаться. В конце концов, если все пройдет гладко, она всегда может вернуться домой, и сделать вид, что ничего и не происходило.

Глава 17

Василий вышел из дома. Прошёл пару кварталов, вызвал такси. Что-то было не так. Он чувствовал. Весь его план находился под угрозой. Сегодняшняя встреча может помочь. Если он сумеет убедить главного, что в его команде завёлся крот. Нелёгкое дело. Когда, кроме собственной чуйки, нет практически никаких доказательств. Только косвенные улики, которые могут свидетельствовать о чем угодно. Глядя в окно, Василий раз за разом перебирал в голове известные ему факты. Крутил их то так, то эдак. И чем больше думал, тем сильнее утверждался в мысли, что прав. Кто-то сливал информацию. Было очевидно, что этот кто-то не обладал полной картиной происходящего. Он знал мало, но даже это ставило под угрозу долгие годы подготовки. Инстинкты Василия били в набат. И дело было вовсе не в паранойе, и не в его психических расстройствах. Он кожей чувствовал вполне реальную угрозу. Машина подъезжала к торговому центру, в котором он договорился о встрече с главным. Набат в голове усиливался. Василий прикрыл глаза. Вдохнул глубоко. Выдохнул. Ещё раз. И ещё… Он должен взять себя в руки. Слишком большой куш поставлен на кон.

На телефон пришла sms. Встречу подтвердили. Ещё несколько минут, и такси паркуется у входа. Василий натягивает пониже шапку, накидывает капюшон. Нижнюю часть лица, вплоть до носа, прикрывают отросшая борода и высокий ворот куртки. На всякий случай меняет походку и, засунув руки в карман, заходит в холл. Сверяется с телефоном. Черт… Здесь сеть работает с перебоями… Может, на втором этаже лучше?! Черте что… Он уже практически на середине эскалатора, когда сквозь дерьмовую связь пробивается короткая sms-ка. Отбой! Мужчина осторожно оглядывается. Он не знает, сколько времени потерял благодаря перебоям со связью. Василий только надеется, что у него еще есть пара секунд на то, чтобы свалить.

Первое желание - бежать! Но мужчина нечеловеческим усилием воли берет эмоции под контроль. Так он привлечёт к себе лишнее внимание. Василий буквально заставляет себя не шевелиться и спокойно доехать до конца. Потом так же неторопливо обходит эскалатор и снова спускается вниз. Только на этот раз уже по лестнице. Сердце грохочет, но со стороны этот факт ничто не выдаёт. Мозг отсекает все второстепенное. Сканирует толпу. Вот они… Василий опускает взгляд, будто бы роется в телефоне, и стремительно проходит через холл. На него обращают внимание. Пара крепких ребят устремляется вслед за ним. Мужчина выскакивает из вращающихся дверей, окидывает стоянку безумным взглядом. Прямо у его ног с жутким визгом тормозит зелёная десятка, тут же открывается дверь:

- Садись! - Короткий приказ, которому он беспрекословно подчиняется.

Машина срывается с места, разворачивается через сплошную:

- Прибавь! Обгоняй его… Тут сверни.

- Заткнись. - Ещё один приказ. И он затыкается. Потому что она знает, что делает. Василий успел в этом убедиться.

В них стреляют. Вот так просто. Посреди города… Света резко сворачивает. Эти дворы она знает очень хорошо. Преследователи едут за ней. Поворот, арка, мимо детского сада, ещё одна подворотня, которая кажется тупиковой, но она-то знает, что там есть проезд! Они отрываются. Это скорее чудо, учитывая их древнее средство передвижения. В голове возникает мысль о том, что дяде Коле нужно купить бутылку. Его ласточка в превосходном состоянии. К дому возвращаются молча. Света выходит из машины, открывает гараж. Заезжает. Вываливается из салона и садится прямо на бетонный пол. Ноги больше не держат. Колени дрожат. Впрочем, как и руки. Закуривает. Рядом усаживается Василий.

- Чья это тачка? – Он холоден. В отличие от Светланы, которую адреналин рвет на куски.

- Моя, – отвечает женщина, делая долгую затяжку.

- Почему ты оказалась там? Откуда узнала?

- Ехала за тобой.

- Зачем? – Настойчивые вопросы назойливы и неуместны.

- Почувствовала, что тебе может понадобиться помощь.

Он рваным жестом повернул ее лицом к себе. Заглянул в глаза. И смотрел, не отрываясь. Долго… Не одну минуту. И она не смела прервать этот контакт. Хотя стучала зубами, и дрожала всем телом.

- Сумасшедшая… Знаешь? – Как-то неуверенно произнес мужчина, очерчивая пальцами скулу Моли.

Она знала. Конечно, сумасшедшая. Какая нормальная творила бы то, что совершила она?! Только стрельнутая на всю голову.

- Я хочу тебя поцеловать. Можно? – Хриплый, нерешительный вопрос.

- Да… - Тихий, сбивчивый шепот.

Безумство? Вполне возможно. Такое чувство, что оно заразно, и передается воздушно-капельным путем. Но она не жалеет. Пока – нет. Его губы приближаются, а она невольно думает, что если ее зубы не перестанут стучать, то перед нею встанет реальная опасность откусить Василию язык. Если он, конечно, будет задействован в поцелуе. Первое робкое касание губ, и все ее страхи отступают. Никакой страсти. Нежность. Неуверенность… Скорее даже робость. Отстраняется резко. Будто не может поверить. Проводит пальцами по губам. У него даже пальцы совершенные… Света это отмечает краем сознания, внимательно наблюдая за реакцией мужчины. Сигарета, которая выпала из ее руки, дотлевает на полу. Легкий аромат табака и вишни наполняет ноздри. Но даже он не в силах перебить аромата Василия. В котором она тонет. Как и в его невозможных глазах.

- Ты такая красивая… Нереально просто, – говорит он. И Моль не сомневается, что Вася действительно так считает. Он бы не стал врать. Сейчас бы не стал…

- Ты тоже очень и очень красивый. Здесь. – Света проводит своей крупной ладонью по его совершенному лицу. - И здесь. – Рука опускается на сердце.

Он качает головой. Отрицает ее слова. Но слезы в его глазах только подтверждают сказанное. Плохой человек никогда не будет к себе строг. А Василий… Он не давал себе спуску.

- Красивый… - настаивает Моль. – Я очень рада, что прикоснулась краешком судьбы к такому человеку. Для меня честь - знать тебя.

Светлана не врет. В голове женщины, наконец, складывается пазл. Она действительно восхищена. Покорена силой его личности. Его непоколебимыми принципами. В один момент приходит осознание того, что он пожертвовал своей жизнью ради чего-то, необычайно важного. Она не знает, ради чего конкретно. И не станет спрашивать… Ей не нужно знать наверняка, чтобы быть уверенной.

-Ты больная, – говорит он, качая головой. При этом содержание слов никак не вяжется с выражением его лица. Оно такое детское и беззащитное, что у Светы начинает щипать в носу.

- Ты поэтому не хочешь поцеловать меня еще раз?

- Я хочу…

Василий растерян. Как никогда в жизни, пожалуй. Она делает что-то немыслимое. Задевает те струны души, которые, как он думал, были давным-давно оборваны… Но они целы. Немного расстроенные, неспособные звучать верно…

- Тогда поцелуй.

И он подчиняется. Касается губами рта, скул, дрожащих соленых век…

- Ты такая красивая… - шепчет в промежутках между поцелуями.

Это странно – забыть обо всем. Отбросить то, на чем долгие годы было сосредоточено внимание. Но он забыл… И неудачную поездку, и сорвавшиеся переговоры. Сейчас существовали только он и она. И нежность, окутавшая их. Касание губ, их общая дрожь и болезненное горькое сожаление. О том, чего был лишен, о том, что не случилось в его жизни. Если что-то и могло его окончательно сломить, то только это. Но он готов был рискнуть, вот только…

- Свет, пойдем домой. Тебе нельзя сидеть на полу.

Света моргает. Оглядывается растерянно, не понимая, почему он прервал их поцелуй. Серые стены гаража, ледяной пол, на котором она сидела, забыв обо всем.

- Хорошо… - Это правда не дело. Можно заболеть...

- Ты вставай, а я пока осмотрю машину. Если по нам попали, от нее нужно избавляться.

- А что же я скажу дяде Коле? – растерянно интересуется Света.

- А это кто? – задает встречный вопрос Василий, внимательно осматривая старенькое авто.

- Мой сосед с пятого этажа. Это благодаря ему машина в таком прекрасном состоянии.

- Вроде все цело. Сейчас долью горючки… Глядишь, и не догадается, что мы на ней рассекали. Это ты номера испачкала? – спрашивает, приковывая к себе Свету внимательным взглядом.

- Я. Так нас вряд ли вычислят. Таких машин в городе – полно. Не зная номера…

Он прерывает ее объяснения еще одним касанием губ. Стремительным и более напористым. Так же резко отстраняется:

- Ты сумасшедшая. На всю голову двинутая…

- Ага… Мы уже на этом сошлись. Я даже не спорю.

Василий улыбнулся. Впервые, пожалуй, настолько открыто… Взял стоящую в углу канистру, чтобы долить бензин.

- Не смей ее поднимать. Я сама,– запротестовала Света.

Василий покачал головой и продолжил свое занятие.

- У тебя сорвана спина.

- А ты после операции!

Василий промолчал. О том, что он не вполне здоров, ему не давало забыть собственное тело. Он катастрофически быстро уставал.

- Будем надеяться, что твой дядя Коля не помнит показаний спидометра. Но, на всякий случай, придумай что-нибудь правдоподобное.

- Хорошо, – согласилась Светлана. – Пойдем.

- Сейчас. Только номера вымою.

Они вернулись домой продрогшие и растерянные. Эмоции немного поутихли, но никуда не делись. Как только Светлана вспоминала о произошедшем, ее вновь накрывал отходняк. Эта погоня… вынула из нее душу. Невероятное напряжение, в котором она жила последние дни, достигло предела и вырвалось наружу. Именно поэтому ее так пробрало в гараже. А потом Васька… И поцелуй… И она уже не знала, от чего ее больше трясет. Света так боялась! Как никогда в жизни, пожалуй. Боялась даже не за себя. Хотя и этот страх был. Она безумно боялась за Василия. Столкнувшись с реальной угрозой, страх Моли усилился во стократ.

Дверь за ним захлопнулась. Отсекая от всего окружающего мира. Так же оглушительно громко щелкнул выключатель. Теплый свет залил квартиру и с непривычки ударил по глазам. Из-за угла гостиной вышел котенок.

- Встречает, – улыбнулся Василий, стягивая ботинки.

Интересно, ему подошел размер? Мужчина сделал шаг вперед и поскользнулся на маленькой лужице, которую оставил котенок.Изумленно осмотрелся.

- Он нагадил! – уличающе ткнул пальцем в известном направлении.

- Только не говори, что я тебя не предупреждала об этом, – хмыкнула Моль. – Впрочем, мы сами виноваты. Горшка-то не соорудили…

- Точно… - согласился Василий, брезгливо стягивая намокший носок. – Куда его?

- В мусор, Васька, в мусор! – заливисто рассмеялась Света. Видимо, у нее и правда начиналась истерика.

Глава 18

Сил хватило только на то, чтобы принять душ. Его одолевала дикая слабость. И не только операция была всему виной. События вечера истощили. Измотали душу.

- Ложись со мной. - Знает, что неправильно, знает, что рискует, но… Не может отказаться. Только не сейчас.

Света в простом домашнем платье, тёплая после душа, нерешительно садится на кровать. Боится?

- Страшно?

- Да. Очень.

Сколько бы он отдал, чтобы научиться вот так, запросто, говорить о своих страхах?

- Все будет хорошо. Спи.

Она послушно прикрыла глаза, не отпуская ладонь мужчины. В ногах что-то зашевелилось.

- Это Селедка, - пояснил Василий в ответ на её настороженный взгляд.

- Кто? - изумилась Моль.

- Котёнок. Я придумал ему имя.

- Селедка? Ты думаешь, его так зовут? - Света не знала, плакать ей или смеяться.

- А что? Мне нравится. Спи.

Света снова закрыла глаза. Улыбка не сходила с лица. Утомленный мужчина провёл пальцами по смеющимся губам. Она замерла, а потом поцеловала его пальцы. Её нежность убивала похлеще любого яда. Сдирала кожу, проникала в кровь…

- Ты почему не спишь?

- Не знаю. Наверное, слишком много эмоций для одного дня.

- Тогда как насчёт того, чтобы заняться любовью?

Света резко распахнула глаза. Не трахнемся, нет? Займемся любовью?

- Думаю, ты преувеличиваешь мои возможности, - снова улыбается. Ну, какая же она красивая! Идеальная просто…

- Мы займемся любовью по-другому. На это не потребуется много сил. Какой твой любимый город?

Света едва не расплакалась, когда поняла, что он задумал. Горький комок подкатил к горлу, сердце практически остановилось…

- Я люблю Таллин.

- Так я и знал.

- Это было нетрудно. - Снова улыбается и, приподнявшись на руке, устремляет взгляд на Селёдку, который топчется крохотными лапками прямо по её ноге.

Василий понимает, что Свете жутко не нравится присутствие котёнка в собственной кровати. Что это противоречит всем её представлениям о жизни. Наверное, ещё совсем недавно она и от его появления на собственной территории испытывала тот же дискомфорт… Василий бы очень хотел вернуть гармонию в её жизнь, но он просто не мог прогнать Селёдку. И Света интуитивно это чувствовала. И терпела. Ради него. Внутри все снова задребезжало. Василий прикрыл глаза и задал новый вопрос, заглушая собственные страхи:

- Как ты предпочитаешь отдыхать?

- Лениво. Смотреть на огонь или море и рисовать. Ненавижу экскурсии, потому что это всегда толпа и галдеж. А ты?

Василий открыл глаза:

- Я готовлю. Ты уже знаешь.

- А отпуск? Море или горы? Лето или зима?

- У меня не бывало отпуска, Света. А мои предпочтения зависели от того, что в данный момент предпочитал мой спутник. Или спутница.

Света замолкла ненадолго, а потом решилась:

- Предпочтения Алана зависели… Не твои.

Василий промолчал. Светлана уже, было, решила, что они вернулись к игре в молчанку, когда мужчина произнес:

- Я люблю весну. Она всегда приносит с собой надежду.

- Весна уже близко.

- Да…

Они снова замолчали. Света боялась спугнуть робкие попытки Василия доверять, а он не знал, как продолжить разговор. И стоит ли продолжать, еще больше увязая в чем-то неведомом и опасном. Увязая в ней…

- Почему ты сказала, что у тебя не может быть любовника, когда я поинтересовался источником твоих доходов?

Моль настолько удивил этот вопрос, что она даже вновь привстала, опираясь на локоть. Нет… Вася не стебался. Он действительно не понимал. Чудеса… Свете даже как-то неловко стало от того, что придется объяснять:

- Это очевидно, Вася. Я немолода, и красотой не блещу.

- Неправда. – Мужчина провел пальцем по шее, спустился на ключицу. – Ты очень-очень красивая. Я тебе уже говорил.

- Да. В гараже. Я помню.

- Чего ты боишься? – До чего интересные вопросы…

- Ты решил меня обнажить?

- Да. Это был занятный монолог. Сильный.

- Я действительно так считаю. Они не видели тебя.

- Я понял твою логику еще тогда, – улыбнулся мужчина. – Так чего ты боишься? О чем мечтаешь?

- Не знаю, Васька. С твоим появлением все очень изменилось.

- Почему? – нахмурился он.

- Потому что ты невольно дал понять, что все мои страхи – сущая мелочь. Впрочем, как и мечты. Существуют гораздо более глобальные проблемы и цели. И теперь я просто хочу, чтобы у тебя все получилось.

- Почему? – Да, похоже, что это его любимый вопрос…

- Потому что ты это заслужил.

- Ты же не влюбилась, нет? – спохватился Василий. – Нам нельзя. Обещай мне, что этого не случится! – вдруг потребовал он.

Глупый! Разве это можно обещать? Разве в этой жизни можно быть уверенным хоть в чем-то?

- Света, обещай! Многие люди влюбляются в мою смазливую морду, идут на все, чтобы ее заполучить, с ума сходят! Я не хочу тебя обидеть… И врать тебе не хочу. Любить я не умею, впрочем, как и доверять. Да и не вышло бы из этого ничего. Здесь я не задержусь надолго. Понимаешь?!

- Ты меня дважды обидел за такую короткую речь.

- Чем?

- Ну, во-первых, с чего ты решил, что я могу влюбиться в смазливую морду? Я произвожу впечатление пустышки?

- Нет. Не производишь.

- А во-вторых, ты опять усомнился в моем интеллекте. Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что ты скоро уйдешь?

- Я не хочу тебе сделать больно. Больше не хочу. Я уйду очень скоро.

- Тогда не будем терять времени, да?

- Да. – Он бы заплакал, если бы умел. Она сделала что-то невероятное с его жизнью. И продолжала делать. За такой короткий срок она проникла в его святая святых. Пустоту, в которой давно ничего не осталось, но в которой когда-то заключалась его душа.

- Так кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? – пошутила Моль.

- Наверное, я бы купил какую-нибудь забегаловку.

- Серьезно?

- Угу. Почему тебя это удивляет?

Светлана взглянула на мужчину, не решаясь озвучить свои мысли. Ей бы очень не хотелось его снова спугнуть.

- Я думала, ты не очень любишь находиться в толпе.

- Зато это прекрасно помогает бороться с моими фобиями.

- А ты борешься? – прошептала Моль.

Василий не знал, что ей ответить. Понятия не имел. Борется ли он? Да. Активно. Только сопротивление помогло ему так долго оставаться в строю. Бескомпромиссный бой с самим собой на фоне затяжной войны с Виктором.

- Если я слечу с катушек – Виктор выиграет. Я не могу этого допустить. – Пожалуй, это наиболее близкий к правде ответ, который он может озвучить вот так, сходу.

- Когда это все закончится… Что ты будешь делать?

- Еще не знаю. – Он соврал. Впервые. Она это поняла. Перевела тему:

- Как тебе жилось в детском доме?

- Теперь понимаю, что хорошо. Все познается в сравнении.

- А твои родители… Ты знаешь, кто они?

- Нет. И знать не хочу. Есть предположение, что мой отец иностранец. Слишком нетипичное у меня лицо.

- Да. Мне тоже так кажется. Возможно, он с ближнего востока. В тебе есть что-то арабское. Видишь, у нас намного больше общего, чем поначалу кажется. Мы оба метисы.

- Да.

- А какой твой любимый город?

- Он мне еще не встретился. Пока я везде себя чувствую чужаком.

Василий отвечал на вопросы Моли, с интересом исследуя пальцами ее ладонь. К концу разговора он досконально изучил ее оперирующую руку. Руку, которая подарила ему жизнь. Светлана была для него практически матерью. Благодаря ей он заново родился на свет. Возможно, поэтому он смог ей хоть немного довериться? Дать слабину… Позволить себе побыть нормальным. Как все. Рассказать что-то о себе, узнать что-то о ней самой. Увлечься...

- А цвет?

- Такой же, как и у тебя.

- Черный и белый? У тебя это как-то связано с отношением к жизни?

- Ты о юношеском максимализме? Думаешь, он меня не покинул?

- Не знаю. Мне пока трудно судить, – созналась Светлана, устраиваясь поудобнее на боку.

- Я тоже не знаю. Жизнь полна компромиссов. Так что серый тоже присутствует. Нет… я не максималист.

- Ты часто шел на компромиссы?

- Постоянно. С самим собой. Иначе бы не выжил. А ты?

- Нет. Практически никогда. Пожалуй, только с матерью.

- Почему?

- Я заставляю себя с ней общаться. Мне это абсолютно неприятно. Но она моя мать. Поэтому я переступаю через себя и отвечаю, когда она звонит или просит о помощи.

Василий задумался. Поцеловал ее ладонь, прикрыл глаза. Усталость брала свое.

- Ты столько раз меня спасала, Света, – вдруг прошептал он. – Столько раз…

- Я надеюсь, что это было не зря. И у тебя все получится. Я очень этого хочу. Спи, Вася. Ты очень устал.

Он действительно очень быстро уснул. А к Светлане сон долго не шел. Она сводила Селедку в импровизированный туалет, осмотрела его на предмет блох и лишая. Первые нашлись, второго, слава Богу, не обнаружилось. Женщина вымыла руки и печально вздохнула. Василий уйдет. А Селедка останется. Она не сможет выгнать кота, а Василий не сможет взять его с собой. Видимо, ей не избежать печальной участи старой девы... Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Славка так точно будет ржать…