Его Медвежество и прочие неприятности Мун Эми
Голос Дорис зазвучал неожиданно мягко и нежно. Валерия сама сжала руку женщины, малодушно принимая заботу, которая предназначалась другой. Дорис пела ей глупую, совсем детскую колыбельную, но мистическим образом каждый звук нес в себе крупицу спокойствия и долгожданного сна.
– Зайки бродят по лужайке.
Баю бай. Баю бай
Мягкие мои вы зайки.
Баю бай. Баю бай…
Монотонный голос обволакивал, делая веки тяжёлыми, а мысли лёгкими и белыми, как те зайки. Валерия зевнула раз, другой, а вот третий уже не помнила. Сон навалился пушистым медведем и утопил сознание в спасительной темноте без сновидений и тревог.
***
– А-а-аллелия!
Твою ж… налево. Пробуждение было приятным ровно до того момента, пока в уши не ввинтился режущий голос Дорис.
Значит – не приснилось. Хотя Валерия перестала надеяться как только почувствовала под собой ужасную мягкость перины. Досок, что ли попросить подложить? – Аллелия, госпожа моя! Радость-то какая! Лэрд уехать изволил! Самой зарёй…
Валерия вздохнула и приоткрыла один глаз. Медведя рядом не наблюдалось. Да и с какой, собственно, стати? Судя по всему, в эту комнату мужчина является в основном с благой целью – оплодотворение супруги. Или у себя шалить предпочитает?
– Должно быть, опять на стройке рабочих гоняет, – рассуждала Дорис, ныряя с головой в шкаф и вытаскивая оттуда нечто ужасного конфетно-розового цвета, – а ещё лучше, чтобы в срамном доме госпожи Грэй забылся…
Отлично, лэрд Медведь и по девочкам пройтись не прочь! Довольно странно, с учётом того, что юная Аллелия весьма не дурна собой: миловидное личико с наивными лазурными глазищами, свежее тело, небольшая, но аккуратная и высокая грудь и, как вишенка на торте, очень эротичная прическа между ног. «Сама бы себе дала, – пронеслась в голове пошловатая фраза, – у них хоть брачная ночь была вообще?»
И стоило представить обнажённую маленькую девушку-девочку в медвежьих объятьях, как внизу живота сладко дрогнуло. Валерия поперхнулась, до боли в пальцах стискивая кружевное одеяло. Не может быть… То есть может. Ну, конечно, может! Тело молодое, сильное, с гормонами полный порядок. А ведь она и забыла каково это – чувствовать возбуждение. Климакс сам по себе неизбежен, но когда он наступает в сорок пять… В общем, приятного мало. Хотя к этому времени сексуальная жизнь Валерии давно оставляла желать лучшего, но последнее, что отделяло ее от полноценной телесной старости терять было жаль. Может, у кого-то влечение остаётся, но ее либидо окончательно исчезло.
– … нет, не поедет лэрд в срамный дом, – донеслось до нее бормотание Дорис. – Жилы рвет – приказ короля выполнить спешит. Выслуживается. Тьфу!
Голос служанки звучал злее и уверенней. Больше она не втягивала голову в худые плечи, а смело вышагивала по комнате, подготавливая ее к утренним процедурам. Внизу живота опять потянуло, но отнюдь не из-за желания. Настроение резко испортилось, стоило подумать о ночных горшках и подтеках нечистот на крепостных стенах. Вряд ли это строение было оборудовано канализацией.
– Дорис, мне… – Валерия прокашлялась, внутренне обмирая от непривычно нежного и мягкого голоса, – мне нужно…
– Ох, госпожа моя… вставать рано! Вы больны, слышите? Куда, лэрди Аллелия?! Что Вы…
Но Валерия уже свесила ноги с кровати. Если она проведет в этом облаке из перин и подушек ещё хоть пять минут – рехнется окончательно.
Дорис кудахтала над ней, называя несмышленышем и глупышкой. Но, убедившись в твердом намерении встать и самой отправиться на поиски горшка, быстренько схватила розовый ужас, оказавшийся чем-то средним между платьем и халатом, и ловко набросила на плечи, помогая вдеть руки в рукава и запахнуться.
– Так, теперь ножки…
Из-под кровати была извлечена пара небольших тапочек. Стопа у Аллелии оказалась такой же миниатюрной. Размер тридцать шестой – не больше.
– Не прилично в таком-то виде, но что поделать, – приговаривала Дорис.
– Неприлично? – попугаем повторила Валерия. Да она укутана по самое горло, даже рукава закрывают полкисти. В каком месте тут неприлично? Мочки ушей постыдно обнажены?
– Ох, не тревожьтесь, птичка моя, не зайдет сюда никто. И лежали бы, зачем вскочили? Я бы и сама справилась.
Действительно, вряд ли бессознательная Аллелия все пять дней терпела. Подхватив ее под локоть, Дорис завернула к плотно запахнутым гардинам, которые висели на противоположной от окна стене. Дернув за толстый шнур, служанка распахнула их, открывая обычную на вид дверь, за которой оказалась уборная.
– Хм-м-м, – тихонько промычала Валерия – однако поторопилась она с ярлыком «грязного средневековья».
Комнатушка была сплошь из грубого темного камня, как и спальня. По центру возвышалась купель, а из-за ширмы выглядывал необычный, но все-таки унитаз с плотной тяжелой крышкой. Разумеется, никаких кранов и труб – смыв и набор воды осуществлялся ведрами, чинно стоявшими в углу около вместительной бадьи, а для нагрева тут имелась каменка, что придавала ванной сходство с баней. Даже оконце было одно – совсем узенькое. Пахло, кстати, приятно – мятой и чем-то незнакомым. Валерия успела заметить пучки трав, прикрепленные к балкам потолка. На полках лежали стопки полотенец и стояли всякие баночки и флакончики – видимо, притирки или шампуни. Валерия мельком тронула тяжелую золотую косу – на такие волосы моющих надо не горшочек, а ведро.
– Дорис, м-м-м, оставь меня, пожалуйста.
По напряженному молчанию Валерия поняла, что ляпнула явно не то. «Ошибка номер раз – прислугу не просят», – шепотом подсказал здравый смысл. Валерия нахмурила брови, припомнила, как отшивала иных нахальных личностей, и строго повторила:
– Выйди, Дорис.
– Но, лэрди Аллелия, как же Вы сама?! Недавно без памяти! – залепетала служанка. – Ох, нельзя было позволять вставать, нельзя!
– До-рис…
Под горестные вздохи и причитания дверь все же захлопнулась, и Валерия оказалась в долгожданном одиночестве. Кое-как задрав платье-халат, она еще раз критически осмотрела себя новую до пояса и пришла к выводу, что природа к Аллелии была более чем добра. Лишней растительности не наблюдалось, за исключением нежного пушка на лобке. Подмышками тоже оказалось гладко.
А вот с физическими данными дело обстояло гораздо хуже. Болезнь болезнью, но Валерия чувствовала, что утомляется слишком быстро. Даже просто поднять ведро, чтобы плеснуть воды в допотопный унитаз, оказалось трудно. Хотя чего ожидать от аристократки, руками и ногами которой наверняка была худющая Дорис?
Служанка поджидала ее под дверью и, как только Валерия высунула нос из уборной, бросилась смывать, но через пол минуты выскочила обратно, как пробка из бутылки шампанского. Блекло-голубые глаза женщины были совершенно круглые.
– Как… как… – заикалась бедняжка, всплескивая руками и смешно складывая брови, – сама… Как можно! Госпожа! Нет – в постель! У Вас горячка. Самой – и ведро поднимать! Такая тяжесть!
Упс, промашка вышла. Валерия капризно надула губы и сразу перешла в наступление.
– Есть хочу!
Служанка тут же растеряла весь пыл и засуетилась.
– Конечно-конечно. Волосики только причешем.
Быстро усадив Валерию перед зеркалом на бархатный пуфик и подсунув такую же бархатную подставочку под ноги, Дорис сдернула портьеру. Валерия вздрогнула, впиваясь взглядом в собственное незнакомое отражение. Сколько ей? Восемнадцать или меньше? Совсем юная… Лэрд Медведь извращенцем себя хоть не чувствовал, когда это создание под венец вел?
Девушка в зеркале глубоко вздохнула, слегка приоткрыв нежно-розовые губы. Именно ее рот портил классическую красоту лица и в то же время был изюминкой: чуть широковатый, но красиво очерченный, он первый обращал на себя внимание.
Валерия не знала стандартов красоты этого мира, но по земным меркам девушка смело могла идти в фотомодели. Без конкурса приняли бы. Одни эти волосы чего стоят. Одна коса расплелась и золотой водопад укрыл правое плечо.
– Ого! – тихонько выдохнул Валерия. О такой шевелюре мечтает каждая женщина – густая, волосок к волоску, а цвет какой! Прямо как у Рапунцель из диснеевского мультика. Кстати чем-то Аллелия ее напоминала. Ловкие пальцы Дорис разобрали и вторую косицу.
– Ах, до чего на матушку похожи, – вздохнула служанка, хватая с подставки длиннозубый гребень, – вылитая лэрди Аделаида, упокой Творец ее душу.
– Расскажи мне про нее, Дорис.
Голос звучал напряжённо, но не скорбь была тому причиной. Валерии требовалась любая информация, а то ещё чего доброго раньше времени в монастырь сдадут, в келью с мягкими белыми стенами. Но Дорис ее вопросу не удивилась.
– Да сколько уже рассказывала… Понимаю – все мало… Полгодика Вам исполнилось, как лэрди покинула этот мир. Любила Вас – страсть как. Сама после родов слабее птенчика, а на руках качает и качает, колыбельную поет. И, прости Творец, но за что столь добродетельную женщину отдали за лэрда де Моублэйна, я не знаю… Ах, была бы она сейчас жива – не допустила бы этого брака! Но теперь госпожа в лучшем из миров. Надо будет заказать молебен, всенепременно. Это лэрди Аделаида вернула мне Вас, госпожа…
Гребень легко скользил в золотых волнах.
– … точно она! Негоже оставлять этот мир в столь юном возрасте. Девятнадцатая весна всего – вся жизнь впереди!
Значит, восемнадцать есть – уже неплохо …
– Дорис, что-то после болезни память, к-хм, как в тумане. А лэрду Ме… лэрду Бьерну де Нотбергу сколько… весен?
– Так тридцать вторая уже минула, – легко отозвалась служанка, увлеченная расчёсыванием, – как раз за месяц до, прости Творец, наказания этого – вашей свадьбы. Ох, волосы что-то нездоровы…
– Может, обрезать? – без задней мысли предложила Валерия. Гребень стукнулся об пол, а Дорис схватилась за сердце, бледнея до синевы.
– Об… резать?! – свистящим шепотом переспросила служанка. – Ах… ах… ах…
– Кончики только! – всполошились Валерия. Сердечного приступа ей здесь не хватало! – Вот столечко! – показала пальцами маленькую щёлочку.
Служанка со свистом втянула воздух и даже попыталась ослабить глухой ворот платья.
– Ох… госпожа, – улыбнулась, доставая из рукава платочек и промакивая пот на лбу, – а я-то подумала, дурная голова… Чтобы благородная лэрди – и волосы обрезать вздумала, обрекая себя на позор… А кончики в этом цикле уже ровняли, запамятовали что ли? И так в прошлый раз сняли много. Целых три пальца!
Валерия мельком глянула на Дорис. Темные волосы служанки были свёрнуты гулькой. Тоже длинные, но до пояса – не ниже.
Дальнейшее расчесывание проходило в тишине. Дорис быстро переплела косы, и соорудила из них тяжёлый узел на затылке, выпустив концы до лопаток.
– А теперь ступай в постель, моя госпожа. Сейчас велю принести завтрак.
О нет, только не в это мягкое орудие пыток! Валерия опять «капризно» надула губы и сложила руки на груди.
– Хочу за столом!
– Но милая…
– Хочу!
Так, кажется с Дорис она нашла более или менее подходящую линию поведения. Слушать горестные причитания служанки было стыдно, но пока Валерии просто необходимо было выглядеть «собой».
Усадив ее в кресло, Дорис выскочила в коридор. Должно быть, распоряжаться на счет завтрака. Оставшись одна, Валерия еще раз осмотрела комнату, привычно помассировала виски, собираясь с мыслями, и решила после еды непременно разведать обстановку, и прежде всего ей нужна была библиотека.
Глава 5
Каменный сарай – примерно так Валерия могла охарактеризовать замок. Темный, большой и мрачный, как сам хозяин. По длинным коридорам гуляли сквозняки. Некоторые окна имели только ставни, в щели которых задувал ветер, масляные светильники и свечи закоптили стены, под ногами – голые холодные плиты, а служанка в темной одежде и сером чепце, тащившая корзину с бельем, напоминала бледное приведение.
– Лэрди де Нотберг, – прошелестела девушка простуженным голосом, низко склоняя голову. У них тут что, эпидемия была? Валерия рассеяно кивнула, и служанка поспешила скрыться из вида.
– Ох, лэрди Аллелия, не стоило нам выходить, – затянула старую шарманку Дорис, когда эхо шагов девушки затихло, – Мари непременно донесет бессовестному лекарю, что Вы на ножки встали. Ох, ну зачем Вам вдруг понадобилась библиотека?
– Хочу, – повторила Валерия волшебное слово, – Дорис, а напомни мне – когда я слегла с горячкой?
– Так сразу как из пруда достали. Это ж нужно так оступиться было! А я говорила ведь: не подходите близко к берегу – скользко там! Нет, убежали от меня, глупенькая. Опять обиделись на свою Дорис… А я ведь только добра Вам желала. Только добра!
Валерия задумчиво кивала. Юная лэрди ко всему прочему еще и неуклюжа. Хотя с принятыми тут нарядами легко можно наступить себе на подол. Закрытое темно-зеленое платье, что выдала ей Дорис, было, к счастью, без удушающе-жесткого корсета, но имело шлейф и довольно пышную юбку, которую так и хотелось подобрать – Валерия привыкла к длине на два пальца выше колена. Сверху полагался плотный плащ, отороченный белым мехом – очень спасало от холода, царившего в коридорах замка. Но тело Аллелии все равно остро чувствовало малейший сквозняк.
– Вот, пришли наконец-то.
Дорис толкнула двустворчатую дверь, и перед ними предстала библиотека. Поправка – подобие библиотеки с подобием библиотекаря. Ковылявший им навстречу старик был таким же ветхим, как и само помещение.
– Лэрди де Нотберг? – прошелестел дедуля, сгибая и без того согнутую спину. – Рад видеть Вас в добром здравии.
Старость отыгралась на его внешности, но совершенно не тронула рассудок. Насыщенно-зеленые глаза смотрели настолько умно и проницательно, что Валерия поняла – ни одно ее слово и движение не остается без внимания.
Нервно оглянувшись по сторонам, она заметила у окна широкий стол-витрину. Кивком ответив на приветствие, Валерия уверенной походкой устремилась туда.
Карта. Ну что ж, не дурно. Символы на ней были непонятны лишь первое мгновение, а потом как по волшебству обрели смысл. Наверное, то же творилось с языком, ведь говорили окружающие явно не на русском. Валерия невесело ухмыльнулась, вспоминая те несколько романов с попаданками, что ей довелось прочесть. Вместо красавца ректора ей достался угрюмый медведь, а магии уж тем более не наблюдалось. Ну хоть знатная леди… С перспективой посвятить себя молитвам.
Валерия чуть наклонилась, разглядывая темный пергамент. Каллиграфическим почерком над изображением карты было написано «Англанд». Англия? Очень похоже. Очертания земель наводили на ту же мысль, и все-таки это были определенно другое государство. И не остров, а полуостров. Значит, она не в прошлом. Но где? Параллельный мир? Будущее после войны или катаклизма, каким-то образом присоединившего эти земли к континенту? 2875 год… Вполне возможно…
Так, а что это выделено красной обводкой? Наверное, земли лэрда Медведя, к которым недавно был добавлен хороший такой кусок, как раз граничащий с «материком». Валерия склонилась еще ниже. Очень странный пунктир…
– Лэрди заинтересовал новый торговый тракт? – проскрипел над головой старик библиотекарь.
– Заинтересовал, – согласилась она. Уж не это ли поручение, которое так спешит исполнить де Нотберг? А что, вполне логично. За заслуги перед отечеством вот тебе, дружок, кусок земли, постройка на нем путь торговый… Хотя, если принять во внимание, что новая дорога срежет добрый крюк вот этой, судя по всему старой, то стройка очень даже окупится. И деревни рядышком сразу в рост пойдут… Это же сколько новых рабочих мест и какие прибыли! Интересно, а чем торговать будут?
– Земли де Нотберга славятся своими кузнецами и виноделами. Лучший в Англанде гротс хранится в дубовых бочках под Вашими ногами. Но в основном поставки будут вестись из столицы.
Валерия прикусила язык. Ляпнула в слух, балда. А что такое гротс? Название вина? Надо запомнить…
– Георг Великий мудро решил укрепить границы торговлей, – продолжил библиотекарь, – желаете взглянуть на копии Указов?
Размышляла Валерия недолго. Ей в любом случае нужны знания, а корчить из себя капризную дуру перед умным человеком у нее не хватит актерского мастерства и желания.
– Дайте мне копии Указов. И родословную де Нотбергов.
***
– Вляпалась, – шипела Валерия, расхаживая из угла в угол, – чтоб тебе, блудница синеглазая, эта шаверма… да поперек горла…
Остановившись перед столом, заваленным свитками и книгами, она схватила верхнюю из стопки, открыла, закрыла и опять швырнула на стол.
Внутри жгло и клокотало. Валерия ненавидела чувство собственной беспомощности. Оно выедало изнутри, вынуждая бестолково метаться по комнате и в сотый раз перелистывать истертые страницы книг.
Никакой магии, никаких других миров, никаких порталов, ритуалов, танцев с бубнами или хоть чего-нибудь, что могло бы помочь ей вернуться обратно. И если в первый день Валерия бралась за книги с уверенностью, то на четвертый пальцы слабели от ощущения безнадежности.
С потусторонним была связана лишь одна книга – типа местной Библии. Продираясь сквозь напутствия святых и восхваления Творца, который сотворил этот мир из «облака чистого пламени» (Взрыв? Метеорит? Красное словцо? Ни одного пояснения), Валерия выловила информацию лишь о «ключкольцах» – да, именно в одно слово, и «камне истины». Первое имелось у всего высшего сословия – то есть лэрдов и короля – и позволяло воспользоваться родовым хранилищем. Второе было местным детектором лжи. Валерия долго разглядывала рисунок кристалла на тумбе. Все наглядно и ясно – произносишь клятву, кладешь руку и если лжешь – кристалл темнеет, говоришь правду – остается чистым.
И что-то ей подсказывало: вряд ли тут есть место чуду.
Перед носом очутилось окно. Разноцветные стеклышки скрывали весеннюю слякоть. И у нее так же! Вся разряженная в платье и такая молодая-красивая, а будущее гадкое и серое, как пейзаж за окном.
Парочка книг просветили о положении женщин в этом мире, и в частности – лэрди Аллелии в замке де Нотбергов. Скажем равноправию – нет, а монастырям для навязанных жен – да! Приказ короля вынудил одного из генералов жениться на дочери мятежника – Феликса де Моублэйна. Папаша Аллелии решил поиграть в шпиона и заговорщика. Мятеж раскрыли, кого помельче – казнили, а нескольких аристократов показательно унизили. Лэрду Медведю отошли почти все земли де Моублэйнов, как приданное единственной дочери.
Терпеть в своем замке мелкую пигалицу и истеричную служанку? Валерия даже поежилась, вспоминая тяжелый взгляд лэрда. Нет, такой не станет – не с его амбициями. Мужик себе на военной карьере имя и титул сколотил. Начинал, по правде говоря, не с солдата – род де Нотбергов был благородного происхождения, но лэрда получил за участие в подавлении последнего мятежа. А довеском – жену и задачу построить торговый путь. Само собой, не за «спасибо». Если все сладится, де Нотбергу и его потомкам полагалась четверть от пошлин на товары.
Окна задрожали от резкого порыва ветра, и Валерия опять направилась к столу. Где Дорис носит? Без болтливой служанки ей бы пришлось худо. Разбавляя речь причитаниями над «больной» госпожой, женщина иногда подкидывала и факты о прошлой жизни. Бастардом оказался сводный брат, которого папаша прижил от служанки. Наверняка без ее на то согласия – голос Дорис истекал жалостью. Валерия ненавидела насилие до трясучки, и уже заочно была готова встретить благородную сволочь с овечьими ножницами и сделать из недомужика полноценное «оно».
Но куда хуже было понимать, что подобное тут происходило повсеместно. Книга «Благости и Смирения» вещала о покорности женщины перед мужчиной, а в частности – мужем. Равноправие и рядом не проходило. Киндер, кюхе, кирхе* (прим. автора – дети, кухня, церковь – немецкое устойчивое выражение). А не бросилась ли лэрди Аллелия в пруд сама, проведя «веселую» брачную ночь с Медведем?
Валерия топнула ногой.
– Твою ж налево… – зашипела стискивая в пальцах нежно голубой подол платья. Еще одним раздражавшим и внушавшим страх моментом стало проявление привычек прошлой владелицы. Например, постоянное перебирание хвостика косы или кончика пояса, или это вот капризное топанье ногой. Проснулась тяга к местной сдобе, за ужином Валерия в охотку съедала большой ломоть пирога с джемом, хотя «настоящая» она к сладкому была совершенна равнодушна. Характер тоже стал приобретать не свойственную ей эмоциональность и порывистость. Но хуже всего – с каждым часом в ней росло ощущение принятия нового тела.
Валерия подбежала к зеркалу, вновь оглядывая всю себя. Нежная упругая кожа, юное тело красивое лицо с лазурными глазами-озерами. И вся такая девочка-девочка… Свежая и чистая. Конечно, ей хотелось молодости! Чтобы вот так просто взять и вскочить на ноги или сладко потянулся утром, чувствуя себя не разбитым корытом, а живой и полной энергии. Не знать, что такое бессонница от усталости, когда в глаза словно швырнули горсть песка, а голова будто чугунная, но сна все нет и нет. Тело Аллелии слабое, избалованное вниманием слуг и образом жизни, однако оно молодое. Оно не знает ни боли в коленях, ни ноющих перед дождем костей.
Валерия приподняла губу, разглядывая ровные белые зубки. Голливудские дивы подохли бы от зависти. Жемчуг! Не хуже чем у бабки Синюшки… Девушка в зеркале злобно сверкнула глазами. И личико сразу стало взрослее.
Дверь за спиной хлопнула, и в комнату влетела бледная, как мел, Дорис.
– Гос… госпожа… – прошептала служанка прыгающими губами. – Лэрд возвращается!
И женщина разрыдалась, прижимая ко рту платок.
Глава 6
– Не надо было вставать, не надо было вставать, – как мантру твердила Дорис, прикладывая к ее щекам ледяное полотенце, и в сотый раз поправляя одеяло, а Валерию разрывало от желания отпихнуть служанку в сторону, вскочить на ноги и бежать, бежать из средневекового дурдома. Лэрду Медведю не сиделось на стройке или в борделе – она так и не узнала, откуда именно возвращался де Нотберг. Он решил все же воспользоваться законным правом и провести «благостные» дни с пользой. Для себя, разумеется.
Поэтому сейчас из Валерии стряпали «больную», попутно выговаривая, что ей надлежало валяться в постели, а не бегать по замку.
И хотелось бы огрызнуться, но Дорис была права. Похоже, вылазка в библиотеку не осталась без внимания. И пусть Валерия прошлась по коридорам замка один раз, а потом, как просила Дорис, отыгрывала и дальше роль больной девушки, но де Нотбергу этого оказалось достаточно. Наверное, вдобавок ей все же стоило поумерить и аппетит, но… Рот затопило слюной, и Валерия облизнула губы. Средневековье средневековьем, а кормили тут вкусно. Фуа-гра никто не подавал, но нехитрые блюда были приготовлены на редкость хорошо. А чего стоила выпечка!
Дверь распахнулась без стука, и Дорис буквально отпрыгнула в сторону, комкая в руках полотенце.
Сердце почему-то сделало кульбит и забилось под горлом. Лэрд Медведь собственной персоной. Опять застыл на пороге, в своем темном плаще и невозможным беспорядком на голове. Явился, сволочь, за благостными днями… По-человечески – фертильными: пять ночей «любви», прописанных в брачном договоре. Валерия краснела в глубоком детстве, но сейчас лицо обдало таким жаром, что перед глазами поплыл туман.
От одной мысли, как контрастно смотрятся рядом воздушная Аллелия и муж Медведь в голове вспыхивали очень пикантные образы. Да и сама Валерия всегда была неравнодушна к такому типажу мужчин. Чтобы огромный рост, широкие плечи и сильные руки. Последнее было ее особенным фетишем.
Закушенная щека не помогла справиться с мягким томлением внизу живота. Валерия заерзала, но взгляда не отвела. Де Нотберг нахмурился еще больше.
– Доброго дня, лэрди Аллелия.
Ее чуть с кровати не снесло. Ну и голос! Все кости вибрируют в такт густым перекатам и легкому рычанию. Точно – медведь.
– Добрый день, лэрд… Бьерн.
Дорис что-то тихо пискнула, а густые брови мужчины поползли вверх. Какой странный у него цвет глаз, светло коричневый или даже… желтый? Валерия моргнула, отгоняя желание вскочить с кровати и рассмотреть ближе.
– Я вижу, Вам лучше.
Как мило, с ней поздоровались и даже «выкают», возможно, лэрд де Нотберг все же посетил бордель. Неожиданная злость хлесткими пощечинами обожгла едва остывшие щеки.
– Я чувствую слабость, – прошипела, откидываясь на подушки и принимая томный вид.
По лицу мужчины пробежала тень. Валерия подавилась воздухом, когда в несколько шагов он пересек комнату и лохматой горой навис сверху. Глубоко посаженные глаза действительно отдавали желтизной. И это взгляд – ее словно подцепили на крючок, как глупую золотую рыбку.
– Настолько слабы, что не оставляете на тарелке ни крошки, а потом находите силы до вечера держать в руках книгу?
– После болезни мое тело нуждается в пище и прогулках, – дернула плечом Валерия, – на улице что-то прохладно… От чего не занять себя чтением?
От пристального взгляда так и хотелось юркнуть под одеяло. Голос ломался и прыгал, ее кидало то в пот, то в озноб, но, упрямо закусив губу, Валерия смотрела на темную громадину и даже почти не втягивала голову в плечи.
Мужчина неожиданно хмыкнул, а потом нагло ухватил ее за подбородок, вынуждая еще больше задрать голову.
– Моих познаний в лекарском деле хватает, чтобы зашить рану или вправить кости…
Валерия поспешила отвести глаза. Горячие и шершавые, его пальцы жгли нежную кожу. Мышцы окаменели, и мысли связались в один сумбурный узел, но мозгов хватило, чтобы нащупать острое зерно провокации в небрежных словах.
– …но здоровье молодой женщины мне оценивать не приходилось.
Язык кололо от желания высказаться про бордель, интересуясь состоянием мужского здоровья, но Валерия благоразумно молчала. Лэрд выглядел медведем, но не идиотом. И, скорее всего, у него были проверенные девочки для разврата.
– Три дня Вас будет наблюдать Флинн. Если он решит, что Вы здоровы, то оставшиеся благостные дни пройдут, как должны проходить.
Подбородок получил свободу и, круто развернувшись, де Нотберг вышел, на прощание одарив ее еще одним внимательным взглядом. А Валерия только сейчас поняла, как крепко сжимает одеяло. И ужасная дубовая ночнушка вся взмокла на спине.
– Ох, госпожа, – вспорол тишину дрожащий голос Дорис, – зачем Вы так дерзили лэрду? Не миновать нам теперь исполнения брачного договора…
И служанка судорожно всхлипнула.
***
– Позвольте Вашу руку, лэрди…
Лекарь Флинн вел себя сдержанно, но в глаза не смотрел. И голос у него был сухим и бесцветным. Валерия отлично помнила, что точно так же ей сообщали о внезапном увольнении, году этак в двухтысячном. Завод обанкротился, а у нее сын только в новю школу пошел, и муж с надорванной спиной. Она тогда в первый раз за долгое время заплакала. Вот вышла за проходную, до ближайшей лавки доползла, и так накатило… Рыдала белугой. Хреновый был год: мама умерла, потом у мужа травма на производстве, ребенок в коллективе еле приживался – цапался и с детьми, и с учителями. Ей зарплату платить перестали, а потом и совсем уволили. Куда идти? Вокруг безработица и произвол страшный. Но ничего, как-то выдержала. Братья откликнулись, подруга помогла…
А вот теперь она один на один с проблемами. Только Дорис рядом. И каждое утро блекло-голубые глаза женщины были красны от слез. Валерию всегда раздражала истеричность и плаксивость, но Дорис почему-то было искренне жаль. Служанка любила свою избалованную госпожу, беззаветно и преданно. Невольно Валерии вспоминалась цвейговская Лепорелла.
– Я буду молить Творца, чтобы благостные дни были пустыми, – шептала служанка, каждый вечер протягивая ей чашку с темным отваром. – Выпейте, это должно помочь. Ах, еще бы два месяца… Свежий сок сухопута куда надежнее…
– Повезет в этот месяц, может, в следующем, – как-то поинтересовалась Валерия, – а что потом?
Тогда Дорис впервые посмотрела на нее гораздо пристальней, и Валерия внутренне похолодела – наверняка у служанки и юной лэрди был хоть какой-нибудь план, но их разговор прервала служанка Мари, которая явилась поменять постель.
– Ваш пульс нормален, лэрди.
Голос лекаря по-прежнему был безучастен, но теперь мужчина смотрел на нее. В чуть прищуренных глазах и напряженно поджатых губах Валерия видела неловкость.
– Флинн, разве ты не видишь, что госпожа еще слаба? А лэрд, он…
Дорис запнулась, прижимая измятый платок к губам, а лекарь опять отвел взгляд.
– Я присягал своему господину, лэрди, – обратился он к сундуку на прикроватном столике, – его прямой приказ – следить за Вами и Вашим здоровьем.
Ей бы запустить в лекаря фарфоровой чашкой или устроить истерику с обвинениями, но Валерия лишь сдержанно кивнула. Если врач удивился, то вида не подал. Молча собрал свои инструменты и был таков.
– Следующей ночью сюда придет лэрд, – печально подвела итог Дорис. – Вас нужно подготовить, моя госпожа.
Глава 7
«Закрой глаза и думай об Англандии» – Валерия нервно хихикнула, осматривая хлопковый ужас.
После долгих купаний, со множеством ароматных притирок, а потом не менее продолжительных расчёсываний скорбно-молчаливая Дорис выдала ей… это.
Еще в первый день внезапного омоложения вместе со сменой мира и социального статуса Валерия поняла, что с моралью тут строго. Просто Викторианская эпоха какая-то. Вот и рубашечка под стать – просторный белый мешок с традиционно глухим воротом и рукавами, а на животе – длинный разрез.
– Модно, стильно, молодёжно, – пробормотала, растягивая края в стороны. – Хоть бы рюшек налепили.
В тишине собственный голос звучал дико и неестественно. И в свете одинокой свечи она казалась себе приведением, обреченным на вечное скитание и тоску. Дорис ушла, на прощание пообещав молиться всю ночь. А лэрд где-то шлялся, не торопясь воспользоваться благостным днем. Вот бы где заблудился по дороге, и ей не пришлось… Валерия оборвала саму себя, как и сотню раз до этого. Малодушно пыталась не думать об измене настоящему мужу, и тут же мысленно оправдывалась, что ничего не может сделать. Убежать? Глупо. Устроить истерику или притвориться, что болит живот, голова, ноги-руки… Валерия фыркнула. Медведю и дела нет до ее страданий. Ему наследника подавай.
Валерия зло глянула на дверь и побрела к кровати. Коленки немного дрожали от подступающей волнами паники.
Де Нотберг мог ее просто порвать. Или задушить, если она будет сопротивляться слишком сильно. На подбородке до сих пор ощущалась хватка крепких пальцев, и внутренности скручивались в дрожащий ледяной ком, заставляя нервно теребить кончик косы и облизывать пересохшие губы. Валерии казалось, что боится не только она настоящая. Тело Аллелии тряслось и дергалось, несмотря на усиленные попытки взять себя в руки. И ещё муж…
Валерия в полголоса выругалась. И будто в ответ дверь содрогнулась от удара. «Тихонько» постучав, так, что дверь чуть не сломалась, в комнату вошёл лэрд Медведь.
Валерия застыла у самой кровати, так и не успев нырнуть под расстеленное одеяло. У нее что, новая прислуга? Мужчина нёс дымящийся паром кубок и какой-то темный флакон. В огромной лапище посуда выглядела игрушечной, но была точно больше тех чашечек, что давала ей Дорис.
Лэрд на мгновение замешкался, но, коротко кивнув, прошел мимо и поставил кубок на стол.
– Готовьтесь, лэрди, – бросил сухо и пошёл за ширму, которую установила Дорис. Послышалось шуршание, и сверху лег плащ. Потом темно синяя рубаха…
Валерия посмотрела на кубок. Золотисто-коричневая жидкость в нем немного пахла мятой. Успокоительное? Однако… Смочив палец, она аккуратно попробовала его на язык. Точно – мята тут есть. А ещё мед и немножко… алкоголя? Очень своевременно. Валерия сделала небольшой глоточек. Мягкое тепло прокатилось по горлу и скользнуло в желудок, тут же впитываясь и разбегаясь по венам. Коленки перестали дрожать, а сердце заполошно прыгать.
Страх сменился удивлением. Ее самочувствие оказалось важно мужчине… И как-то полегчало вдруг, словно камень с души упал – сопротивление и крики Медведя точно не возбуждали. Иначе завалил бы ее сходу на постель, для надёжности прикрутив собственным ремнем.
– Вы выпили отвар, лэрди? – донеслось из-за ширмы. Воровато оглянувшись, Валерия сделала ещё глоток, а остальное слила в ополовиненный ею кувшин воды. Кто знает, может, здесь кроме успокоительного и что-нибудь, повышающее шанс на зачатие.
– Да.
– Хорошо.
Быстренько юркнув в кровать, Валерия стиснула кулаки, готовясь к появлению «супруга», но из-за ширмы никто не вышел. Лэрд что, голый там сидит? Штаны лежали поверх рубахи, но демонстрировать свое обнаженное медвежество мужчина не спешил. Слуха коснулись какие-то странные хлюпающие звуки…
Раскрыв рот, Валерия тут же его и захлопнула. Сидя за ширмой де Нотберг занимался, как бы это сказать… самоудовлетворением.
– Дурдом, – пробормотала Валерия, и чуть вытянула шею, стараясь рассмотреть, что же все-таки там происходит.
Глава 8
Двух глотков отвара оказалось достаточно, чтобы страх совершенно ушел, а вот решительность вернулась. В самом деле – чего это она разнервничалась? Мужиков голых видела? Видела. Что с ними делать знает? Знает. С подводной лодки, то есть из замка, никуда не деться? Никуда. Так, собственно, какого черта?
Характерные звуки прекратились, и из-за ширмы вышел обнаженный лэрд.
Валерия даже на кровати приподнялась.
– Ого, – выдохнула едва слышно, забывая, как дышать и вообще обо всем на свете.
Вот это… мужчина! Скулы обожгло таким жаром, словно ей в лицо плеснули обжигающе-горячей воды. Да-а-а… С таким достоинством только в порноактеры… Это же… это…
Она перевела потрясенный взгляд на лэрда. И в данный момент ей было глубоко плевать, что он так же потрясённо смотрит на нее. Порвать себя она не даст. Не всегда больше – значит лучше. Не сказать, чтобы много, но мужчины у Валерии были, и они были разные. Кроме эстетического восторга, возбуждённый член вызывал опасение своими впечатляющими размерами. Свет одной единственной свечи отражался в смазке, покрывавшей мужскую плоть от большой бордовой головки до густых завитков в паху.
Облизнув пересохшие губы, она вновь окинула мужчину взглядом. Темная дорожка на животе была широкой и плотной. Так любимые женщинами кубики проглядывали лишь намеком, но это совершенно не портило фигуру. Более того, Валерия бы искренне удивилась, увидев хорошо прокачанный пресс. Это только в кино или книгах. Ну, или если мужчина целенаправленно занимается фигурой. Перед ней же стоял настоящий воин. Намекая на частые занятия с мечом – жгуты мышц бугрились на широких от природы плечах и грудной клетке, покрытой уже более светлой и мелкой, но все равно растительностью. Предплечья были сбитыми и толстыми, а крупные кисти украшали темные змеи вен. И шрамы… она видела светлые рваные рубцы. Больше всего на руках. Несколько на ногах и один – длинный и толстый – шел от правого плеча к груди.
Первым очнулся мужчина.
– Почему Вы ещё не готовы, лэрди?– хриплый голос вибрировал от напряжения. Валерия взглянула в потемневшие глаза и поняла – а сам лэрд уже вот-вот завершит то, для чего явился сюда. В какой-то прострации она наблюдала, как к ней приближается огромный возбуждённый мужчина. Машинально подвинулась, давая ему место, но заработала лишь нахмуренные брови и краткое:
– На спину, ноги раздвинуть.
Ага, сейчас… Прогоняя оцепенение, она мотнула головой и подвинулась ещё больше.
– Сам… То есть… Сейчас на спину лучше лечь Вам, лэрд.
Кажется, она сломала Медведя. Мужчина «завис», переваривая ее предложение. Одновременно хмурый и удивленный, он просто застыл, и даже его «настроение» слегка поникло.
– На спину? – прогудел уже без командирских ноток в голосе. – Я?!
– Мне так будет легче, – рискнула Валерия. Может, сработает? Не насильник вроде… Отвар принес, намазался чем-то, чтобы легче шло… Лэрд окинул ее пристальным взглядом, но вдруг как-то странно хмыкнул, а в следующее мгновение она чуть не скатилась под бок к лежавшему на спине мужчине. Кровать жалобно заскрипела от его тяжести.
Лэрд посмотрел на нее, чуть выгнув бровь, мол, ну и что дальше?
Так, ладно. Валерия глубоко вздохнула, и, не давая себе опомниться, задрала ужасную ночнушку и оседлала крепкие мужские бедра. Лэрд Медведь вздрогнул так, что ее подбросило. Схватил за талию, но тут же отдернул руки.
– Хватит…
– Тихо! – пискнула сорванным голосом, и мужчина послушно заткнулся.
Во все глаза разглядывая две маленькие ладошки, упиравшиеся в роскошную мужскую грудь, Валерия тихонько поерзала, и голую промежность защекотали жёсткие завитки. Мужчина рвано вздохнул и все же облапил ее бедра, прижимая к себе. Член дрогнул, вновь наливаясь и твердея.
Подол ночнушки мешал и топорщится. Не привыкла Валерия в одежде… Ну, может если бы это была мини-юбка или сексуальное белье… Недолго думая, она дернула за шнуровку под горлом, ослабляя узел, и, путаясь в косах и ворохе ткани, стащила с себя благочестивый ужас.
В глазах мужчины расцвёл голод. Жаркий и сокрушающий, он вспыхнул со скорость атомного взрыва. И Валерию вдруг окатило с ног до головы ответным жаром. Боже, как же давно на нее не смотрели… так. Горячо, слепо, жадно. Облизывая и пожирая глазами каждый миллиметр обнаженной кожи и требуя ещё.
Схватившись за горячий и толстый ствол под судорожное «Лэрди!» она приподнялась, проводя скользкой от смазки головкой между нежных лепестков, и осторожно опустила бедра.
– М-м-м… – простонал сквозь закушенные от напряжения губы. Внизу было ещё сухо, но смазка помогла члену протиснуться внутрь. Большой, очень большой парень… А она маленькая лэрди, пальчики которой не могут взять в кольцо его толщину, и внутри все тесно до лёгкой боли. В ушах канонадой грохотала кровь, тело покрылось лёгкой испариной, и стон защекотал горло, когда она двинулась ещё ниже. Вслед за головкой вошёл крупный ствол. Дрожь острой волной хлынула вдоль позвоночника.
В ней смешалась боль от растянутых, не подготовленных к таким размерам мышц и напряжение искрящих нервов, но со следующим неловким движением внизу живота шевельнулся крохотный комочек тепла.
–О-о-о! – всхлипнула, широко распахивая глаза.
Как же это … быстро! Никаких долгих прелюдий, подготовкой и особого настроения. Юное тело с готовностью откликнулось, и между ног стало приятно-влажно. По привычке скользнув рукой по груди, она мягко сжала упругую плоть, задевая ноготком розовую вершинку.
Мужчина под ней задышал шумно и глубоко. Совершенно темные глаза полыхнули, и губы приоткрылись, обнажая крепкие ровные зубы. Ох, если бы не эта борода… Но лэрд резко толкнулся вверх, насаживая ее на себя.
Читать бесплатно другие книги:
