Незнакомка в зеркале Константин Лив
– Спасибо, пап, – пробормотала Валентина с полным ртом.
– Наконец-то дождь кончился, – сказал он. – Что бы нам такого придумать?
Валентина посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
– А пойдем в «Америкэн Гёл», где куклы? Ну пожалуйста.
Отец снисходительно улыбнулся и кивнул. Конечно, он баловал дочь, но она такой славный ребенок и столько пережила – Джулиан был готов на что угодно, лишь бы она была счастлива.
– Ты уже знаешь, какую куклу хочешь?
Она торжественно кивнула.
– Я хочу куклу с зелеными глазами, как у меня и мамы. И темными волосами, как наши. Так я маму точно не забуду.
Ему пришлось собрать волю в кулак, чтобы не показать, какую боль причинили ему эти слова. Он протянул руки, Валентина подбежала и крепко обняла его. Когда она разжала объятия, он легонько взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза.
– Ты не забудешь маму, солнышко. Обещаю. Ведь мы каждый вечер смотрим на ее фотографию, перед тем как о ней помолиться.
У Валентины задрожала нижняя губа.
– Почему она ушла? Не любит нас больше?
Это уже что-то новое. Они много раз говорили об исчезновении Кассандры, но Валентина была очень умной девочкой для своих семи лет и чем старше становилась, тем больше задавала вопросов.
– Конечно, любит. Она пытается вернуться. Надо только запастись терпением и ждать.
Валентина нахмурилась.
– Не хочу ждать. Так нечестно.
Джулиан еще раньше заметил, что ее обычно радужное настроение в последнее время изменилось: она все чаще капризничала, даже скандалила иногда. Он сжал ее руку.
– Понимаю, моя принцесса.
Он спрашивал себя, правильно это или нет – поддерживать в ней надежду. Чтобы поиски продолжались, он все еще платил каждый месяц внушительную сумму детективу. Но он не мог поверить и никогда не поверит в то, что Кассандра мертва. Если бы она покинула этот мир, внутреннее чутье подсказало бы ему это. И он бы не поверил без доказательств. Где-то она существует, и когда-нибудь он вернет ее домой. В этом он был уверен.
В тот вечер, уложив дочку спать, Джулиан подошел к туалетному столику Кассандры, выдвинул ящик и вынул кожаный дневник, который нашел после ее ухода. Подробная хроника их совместной жизни словно приближала его к Кассандре, чтение умиротворяло, как если бы она еще была рядом. Он уселся в глубокое кресло у кровати и открыл дневник на первой странице, уже не раз перечитанной.
Джулиан сделал мне предложение! Пригласил меня пообедать в «Рикардс», заказал бутылку их самого дорогого шампанского. Я тотчас увидела, что на дне хрустального бокала блестит бриллиант. Кольцо подходит мне совершенно, конечно, как и сам Джулиан. Кажется, жизнь наконец-то повернула в правильное русло. Последние месяцы он был моей защитой и опорой, но я и мечтать не могла, что он чувствует ко мне то же, что я к нему. Наконец-то у меня будет собственная семья. Мы заговорили о детях, и он сказал, что хочет их так же сильно, как я. Пора мне распрощаться с мучительным прошлым и обратить взгляд в прекрасное будущее.
В груди защемило, он вздохнул и закрыл дневник. Как она была красива в тот вечер! В течение нескольких недель он до мельчайших подробностей планировал, как будет делать предложение. Ответ он наперед не знал, но все понял по ее взгляду, когда она заметила кольцо. И, в отличие от многих знакомых пар, они не охладели друг к другу с годами, наоборот, их любовь стала крепче.
Он встал, вышел из комнаты и приблизился к детской. Осторожно приоткрыв дверь, он проверил, спит ли Валентина. Своими черными как смоль волосами, которые веером лежали на подушке, и безупречной фарфоровой кожей она даже во сне была поразительно похожа на Кассандру. Это сходство было ему и утешением, и проклятием. Он тихо шагнул вперед и остановился у кровати, глядя на Валентину.
– Не волнуйся, радость моя. Я верну ее. Все закончится хорошо, обещаю.
6. Блайт
Блайт смотрела на сына, сидевшего по другую сторону стола, и ее переполняла всепоглощающая любовь к нему. Он пришел к ней обедать, как всегда по воскресеньям. Еще когда Гэбриел и Хейли были маленькие, Тед и Блайт договорились, что воскресенья – это святое. В остальные дни они могли бегать как заведенные – работа, спорт, другие занятия, но воскресенье обязательно посвящали семье. Утром – церковная служба, потом бранч в клубе, вечером – домашний обед, который дети, когда подросли, помогали готовить. Но в тот день удовлетворение от того, что за столом собрались самые любимые люди на свете, омрачалось неотвязной тревогой.
Блайт перевела взгляд на Эддисон и почувствовала, как в ней пробуждается привычный боевой дух. Эддисон и Гэбриел, несомненно, очень любят друг друга. Он влюбился по уши и сразу, а она, трудно отрицать, казалась доброй и заботливой. К тому же это очень красивая женщина: бледная кожа, глаза как сверкающие изумруды – полная противоположность белокурой и голубоглазой Дарси, с которой у Гэбриела были серьезные отношения, пока он не встретил Эддисон.
Остальных членов семьи, похоже, не смущал тот факт, что прошлое Эддисон целиком окутано тайной. Хейли обожала ее и называла «сестра, которой у меня никогда не было». Теда как будто тоже не беспокоило, что сын женится на женщине, которая сама знает себя не лучше, чем остальные. Но Тед вообще всех любил. Да и Блайт невеста сына не то чтобы не нравилась. В конце концов, как напомнил ей Гэбриел, Эддисон не виновата, что у нее амнезия.
Блайт помнила, с каким выражением лица он пришел и сказал ей, что открыл новый талант: таким, будто нашел бездомную собаку или потерявшегося котенка. Он без остановки говорил о прекрасной и талантливой молодой женщине, которую спасли добрые люди, и Блайт сразу поняла – дело пропащее. Если бы это Хейли привела Эддисон в дом, размышляла Блайт, она с радостью приняла бы ее как названую дочь. Больше всего ее тревожило, что однажды Эддисон вспомнит, кто она, и вернется в свою прежнюю жизнь. Насколько они знали, замужем она уже побывала. И у Блайт зародилось зловещее предчувствие, что Эддисон разобьет ее сыну сердце.
– Мама, ты меня слушаешь?
– Что? – спросила она, застигнутая врасплох.
– Мы с Эдди пойдем на «Красавицу» в следующий четверг, ну этот мюзикл Кэрол Кинг. Вы с папой не хотите присоединиться? Можем где-нибудь пообедать сначала.
– Звучит заманчиво. Как думаешь, Тед?
Блайт оставалось переделать уйму дел, в субботу намечалась вечеринка по случаю дня рождения Теда, но она все равно была благодарна за приглашение и ничем не хотела обидеть Эддисон. Она догадывалась, что идея взять их с Тедом в театр принадлежала именно Эддисон. Блайт не то чтобы ждала этого, но когда Гэбриел встречался с Дарси, они все время ходили вдвоем в театр, и ему редко приходило в голову пригласить родителей. А с тех пор как на сцене появилась Эддисон, он стал проводить с семьей гораздо больше времени. Блайт хотелось верить, что Эддисон страстно желает быть частью семьи, но порой она невольно задавалась циничным вопросом, не втирается ли эта женщина к ним в доверие. Блайт сама ненавидела подобные мысли, но мать привила ей осторожность, необходимую при их богатстве.
Тед улыбнулся.
– Конечно, отличная идея.
– Я очень рада, что вы пойдете с нами, – сказала Эддисон, тепло улыбнувшись.
Когда они кончили обедать, Эддисон вскочила и принялась собирать тарелки. Блайт подняла руку.
– Не нужно, милая. Грейс все сделает.
Она постаралась произнести это без досады. Эддисон обедала у них не первый раз, и Блайт раздражало, что приходится все время напоминать о наличии прислуги. Зачем она так настойчиво убирает свою тарелку, что это – маленький бунт против их образа жизни?
– Простите, – сказала Эддисон, покраснев. – Наверное, у меня была такая привычка. Хотела бы я это знать.
Гэбриел быстро взглянул на мать, и она подавила вздох.
– Понимаю. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение. Давайте выпьем кофе в гостиной.
Гэбриел одобрительно кивнул, и Блайт снова подумала, насколько все непросто. Вырази она малейшее сомнение в его привязанности к Эддисон, это лишь усилит его упорство. У него золотое сердце, но воля железная – если он свернет с пути, то исключительно по своему выбору.
Тем не менее защитный инстинкт обеспечил Блайт перевес. Гэбриел и Эддисон согласились на помолвку длиною в год, чтобы организовать свадьбу как следует. Значит, у нее есть целый год, чтобы выяснить все, что нужно, об Эддисон, или как там ее зовут на самом деле. С этой целью Блайт уже записалась на прием к детективу. Какой бы милой и обаятельной ни казалась Эддисон, Блайт просто не позволит ей войти в семью, пока не узнает, кто она на самом деле.
7. Эддисон
Мы притормаживаем у дома Оливеров, и меня снова поражает его величественность. Гэбриел паркует свой «ленд ровер», тут же лакей открывает дверцу со стороны пассажира, занимает место Гэбриела за рулем и отгоняет машину. Сегодня шестьдесят лет Теду, и Блайт устраивает в его честь грандиозное застолье с более чем сотней гостей. Никак не могу привыкнуть к тому, какой у них широкий круг знакомств и как часто бывают приемы. Гэбриел тоже общителен и любит проводить время в большой компании, и меня, при моей склонности к общению наедине, это беспокоит.
Едва переступив порог, я вижу Дарси. Они с Блайт сидят у обеденного стола и разговаривают. Дарси очень красива сегодня: платье-комбинация с цветочным узором, высокие плетеные сандалии, белокурые волосы не собраны у шеи, как обычно, а распущены. Всегда удивляюсь, насколько уверенной в себе и в своем месте в мире выглядит Дарси. Она общается непринужденно и с удовольствием, и в этом источник ее обаяния.
Особенно это касается общения с моей будущей свекровью. Они склонились друг к другу и разговаривают с видимым интересом и оживлением. Злюсь на себя за то, что их взаимоотношения вызывают у меня досаду. Знаю, родители Гэбриела надеялись и ожидали, что они с Дарси в один прекрасный день поженятся. Вот его мать поднимает голову и видит нас, улыбается, машет рукой, и я чувствую, как у меня сжимается горло.
– Опаздываешь, мой милый. Зачем покупали новые часы, раз ты ими не пользуешься? – дразнит она Гэбриела и целует его в щеку.
Затем берет за руки меня:
– Я так рада тебя видеть, Эддисон. Выглядишь просто чудесно.
Блайт всегда внимательна и добра ко мне; впрочем, она радушна ко всем.
– Спасибо, – отвечаю я, улыбаясь как можно приветливее, и поворачиваюсь к Дарси. – Привет, Дарси!
– Гэбриел, Эддисон, привет! – говорит Дарси с легким кивком.
Она явно испытывает неловкость, но любезна. Ей с детства привили хорошие манеры, и это чувствуется. Все-таки интересно, ненавидит ли она меня. Когда мы с Гэбриелом познакомились, они с Дарси встречались. Позже он сказал мне, что порвал с ней еще до нашего первого свидания. Да, он настолько порядочен. И все же она его еще любит. Вижу это по тому, как она на него смотрит: улыбка бледнеет, а в глазах появляется печаль.
– Рад, что ты пришла чествовать папу, – говорит Гэбриел.
Неловкое молчание, которое, слава богу, быстро нарушает Блайт:
– Дарси как раз рассказала мне чудесную новость, – она обнимает Дарси за плечи и притягивает к себе. – На следующей неделе у нее второе прослушивание с Филадельфийским оркестром!
Гэбриел восхищенно улыбается.
– Дарси, потрясающе! Вот это да! В каком качестве?
– Вторая скрипка. Несколько недель назад было прослушивание перед комиссией, а вчера они позвонили и пригласили прийти снова.
– Надо быть ненормальными, чтобы тебя не выбрать, – искренне говорит Гэбриел. – Ты шла к этому все время, сколько я тебя знаю.
Ее лицо светлеет.
– Помнишь, какие мы устраивали представления, когда были маленькие? Я играла, а ты пел. Бедные наши родители, мы заставляли их часами сидеть и слушать.
Блайт смеется.
– Я уже и забыла. У тебя и тогда хорошо получалось.
Она поворачивается к Гэбриелу.
– Не обижайся, но я рада, что ты не стал делать певческую карьеру.
Гэбриел отвечает матери недовольным взглядом.
– Ну спасибо. Раз так, буду петь «С днем рожденья» как можно громче.
Все смеются, а я стою с застывшей улыбкой, стараясь не показать, насколько лишней себя чувствую. Осознает ли Дарси, как ей повезло, что она с детства знала, чем хочет заниматься в жизни? Она такой талантливый и опытный музыкант, что, хотя ее основной инструмент – скрипка, великолепно играет и на фортепиано. Мне вообще кажется, Дарси удается абсолютно все: теннис, плавание под парусом, верховая езда – да что угодно.
А мне удается фотография, наблюдение за другими. Может, потому, что я больше смотрю, чем участвую? Меня снова одолевают сомнения и острое желание убежать. Но сколько можно убегать. Джиджи не устает напоминать мне, что со временем я накоплю воспоминания. Пройдет десять лет, двадцать. У меня снова будет прошлое, и за это стоит побороться. Надо смириться с тем, что Дарси помнит всю свою жизнь и во всех ее воспоминаниях присутствует Гэбриел. Что бы я себе ни говорила, какая-то часть меня все время ждет, что он опомнится и скажет, что возвращается к Дарси, что со мной он был то ли ради разнообразия, то ли в благотворительных целях. Я с трудом глотаю ком в горле и присоединяюсь к поздравлениям в адрес Дарси, гоня от себя навязчивые мысли.
– Спасибо, – произносит она и уходит, извинившись.
Блайт, наверное, заметила мое смущение и смотрит на меня ободряюще, но Гэбриел ничего не замечает.
– Пойдем, возьмем что-нибудь выпить.
Он протягивает мне руку, и мы проходим дальше в комнату, посылая приветственные кивки в море друзей, стоящих небольшими группами. Ко мне приближается пара, старые школьные друзья Гэбриела, и мы обмениваемся дежурными фразами. Однако я слушаю вполуха, оглядывая комнату в поисках Дарси. У меня внутри все сжимается, когда я вижу, как она подходит к Теду и тот по-медвежьи стискивает ее в объятиях. Она вручает ему маленькую коробочку в обертке, и я снова вспоминаю о том, что у нее с семейством Оливеров долгая общая история. Гэбриел следит за моим взглядом и кладет мне руку на плечо.
– Все в порядке?
Я киваю, закусив губу.
– Я тебя люблю, – шепчет он мне на ухо.
«За что?» – хочу спросить я, но вместо этого улыбаюсь и говорю, что тоже люблю его.
8. Джулиан
Джулиан повесил трубку и тяжело вздохнул. Очередной ложный след, сказал детектив. У Джулиана в голове не укладывалось, как можно пропасть бесследно. Конечно, после ее исчезновения он прочесал все местные больницы, и больницы в окрестных районах тоже, но безуспешно. Установил гугл-оповещения по ключевым словам, связанным с пропавшими женщинами и неопознанными лицами, но все результаты вели в тупик. Как можно исчезнуть в наш век, когда камеры наблюдения положили конец анонимности, а банкоматы мгновенно отмечают твое местонахождение? Хотя тут тоже загвоздка: банковская карта, права и кредитки Кассандры остались в кошельке «Эрмес», а тот – в сумочке «Шанель», которая так и лежала наверху, в шкафу в спальне. А паспорт – в кожаном футляре в верхнем ящике комода. Деньги на ее счетах были в целости и сохранности, как и тысяча долларов наличными, которую Джулиан держал в доме на всякий случай.
Читать бесплатно другие книги:
