Поцелуй Тьмы Мид Райчел

– Не знаю, – сказала я. – Мы просто старались держаться подальше друг от друга. Иногда получалось, иногда нет.

Ее обуревали эмоции. Она сочувствовала мне, но одновременно и злилась.

– Ты должна была рассказать мне, – повторила она. – У меня такое чувство, будто ты не доверяешь мне.

– Конечно, я доверяю тебе.

– Тогда почему убегаешь украдкой?

– Доверие тут совершенно ни при чем. Это все я… Ну, мне была невыносима мысль рассказывать тебе, что я уезжаю, и объяснять почему.

– Я и так знаю, – бросила она. – Догадалась.

– Как?

Сегодня Лисса была полна сюрпризов.

– Помнишь прошлую осень, когда мы ездили в Мизулу? Чтобы походить по магазинам? Вы с Дмитрием разговаривали о том, как превращение в стригоя делает человека извращенным, злобным… разрушает прежнюю личность… заставляет совершать ужасные поступки. И я слышала… – Ей было трудно говорить об этом, а мне еще труднее слушать. Я почувствовала на глазах влагу. Это было ужасно – вспоминать тот день, когда мы сидели рядом и впервые почувствовали влечение друг к другу. Лисса сглотнула и продолжила: – Я слышала, как вы оба были согласны с тем, что лучше умереть, чем стать монстром.

Наступило молчание. Поднялся ветер, вздымая наши волосы – мои темные и ее светлые.

– Я должна сделать это, Лисс. Должна сделать для него.

– Нет, – твердо заявила она. – Не должна. Ты ничего ему не обещала.

– На словах – да, но… Ты не понимаешь.

– Я понимаю, ты пытаешься совладать со своим горем, и такой способ не хуже любого другого. Но ты должна найти другой, чтобы освободиться от него.

Я покачала головой.

– Нет, я должна сделать это.

– Даже если придется покинуть меня?

То, как она это сказала, как при этом смотрела на меня… О господи! Мое сознание затопили воспоминания. Мы ведь были вместе с самого детства. Неразлучные. Неразрывно связанные.

И тем не менее. Мы с Дмитрием тоже были связаны. Проклятье! Делать выбор между ними… этого я никогда не хотела.

– Я должна сделать это, – повторила я. – Мне очень жаль.

– Предполагалось, что ты станешь моим стражем и поедешь вместе со мной в колледж, – возразила она. – Ты – «поцелованная тьмой». Мы должны быть вместе. Если ты покинешь меня…

Отвратительное кольцо тьмы начало поднимать свою голову у меня в груди.

– Если я покину тебя, – твердо ответила я, – ты получишь другого стража. Даже двух. Ты – последняя из Драгомиров, и о твоей безопасности позаботятся.

– Но среди них не будет тебя, Роза.

Взгляд блестящих зеленых глаза не отрывался от моего, и гнев внутри начал угасать. Она такая красивая, такая милая… и рассуждает так разумно. Она права. Я обязана остаться с ней. Я должна…

– Прекрати! – закричала я и отвернулась. Она прибегла к своей магии. – Не смей использовать принуждение ко мне. Ты – моя подруга. Друзья не воздействуют друг на друга с помощью силы.

– Друзья не бросают друг друга! – взорвалась она. – Если бы ты была мне другом, то не поступила бы так.

Я снова повернулась к ней, старательно избегая смотреть в глаза – на случай, если она снова попытается использовать принуждение. Бушующий внутри гнев вырвался наружу.

– Дело не в тебе, можешь ты это понять? На этот раз дело во мне. Не в тебе. Всю мою жизнь, Лисса… Всю мою жизнь было одно и то же. «Они на первом месте». Моя жизнь была посвящена тебе, я училась быть твоей тенью, но знаешь что? Теперь я хочу быть на первом месте. В виде исключения мне необходимо заняться собой. Я никогда не считалась с собственными желаниями. Мы с Дмитрием оба поступали так, и посмотри, что произошло. Он ушел. Я никогда больше не буду с ним. И теперь у меня долг перед ним – сделать это. Прости, если огорчаю тебя, но таков мой выбор!

Я кричала, даже не останавливаясь вздохнуть, и лишь надеялась, что мой голос не услышат караульные у ворот. Лисса потрясенно, с выражением страдания смотрела на меня. Слезы струились по ее щекам, и что-то во мне содрогнулось от того, что я причиняю такую боль той, которую поклялась защищать.

– Ты любишь его больше, чем меня, – произнесла она слабеньким, каким-то детским голоском.

– Просто сейчас он нуждается во мне.

– Я нуждаюсь в тебе. Он ушел, Роза.

– Нет, – ответила я. – Но скоро уйдет.

Я сунула руку под рукав, сняла четки, которые она подарила мне на Рождество, и протянула ей. После мгновенного колебания она взяла их.

– Зачем это? – спросила она.

– Я не имею права носить их. Они – для стража Драгомиров. Я приму их снова, когда… – Я чуть было не сказала «если», и, по-моему, она поняла это. – Когда вернусь.

Она сжала бусинки.

– Пожалуйста, Роза. Пожалуйста, не оставляй меня.

– Прости. – Больше мне сказать было нечего. – Прости.

Я зашагала к воротам, оставив ее плачущей. Часть моей души умерла, когда Дмитрий пропал. Сейчас, повернувшись к ней спиной, я почувствовала, как умирает еще одна часть моей души. Скоро внутри не останется ничего.

Стражи у ворот были шокированы не меньше секретаря и Кировой. Но что они могли поделать?

«Счастливый у меня день рождения», – с горечью подумала я.

Наконец-то восемнадцать. Чего-чего, а встретить этот день так я никогда не рассчитывала.

Стражи открыли ворота, и я вышла наружу из-под защиты магических колец школы. Они, конечно, были не видны, но я почувствовала себя странно уязвимой и беззащитной, как будто прыгнула в пропасть. И одновременно ощущала себя свободной и полностью владеющей собой. Я шла по узкой тропе. Солнце уже почти село, вскоре придется полагаться на лунный свет.

– Мейсон! – позвала я, удалившись достаточно далеко, чтобы стражи не могли меня услышать.

Ждать пришлось долго. Когда он появился, то был уже едва-едва различим и казался почти прозрачным.

– Время настало, ты уходишь… Ты в конце концов уходишь в…

Ну, я понятия не имела, куда он уходит. И не знала, что лежит за чертой – то ли царства, в которые верил отец Андрей, то ли совершенно другой мир, где я когда-то побывала. Тем не менее Мейсон понял меня и кивнул.

– Уже прошло больше сорока дней, – задумчиво сказала я. – Выходит, ты запаздываешь. Я рада… В смысле верю, что ты обретешь покой. Хотя я надеялась, что ты сможешь отвести меня к нему.

Мейсон покачал головой, и я безо всяких слов поняла, что он хотел сказать: «Теперь, Роза, ты можешь полагаться только на себя».

– Ну и ладно. Ты заслужил покой. Кроме того, думаю, я знаю, откуда начинать поиск.

Всю последнюю неделю я размышляла об этом постоянно. Если Дмитрий там, где я думала, впереди у меня много работы. Помощь Мейсона – это, конечно, было бы славно, но мне не хотелось и дальше тревожить его. Он и так хватил через край.

– Прощай, – сказала я ему. – Спасибо за помощь. Я… Я буду скучать по тебе.

Его фигура все таяла и таяла, и за миг до того, как она полностью исчезла, я разглядела намек на улыбку, ту забавную, озорную улыбку, которая так нравилась мне. И впервые после смерти Мейсона мысль о нем больше не вызывала в душе чувство опустошенности. Мне было грустно, и я правда буду скучать по нему, но я знала, он уходит туда, где ему будет хорошо… по-настоящему хорошо. Я больше не испытывала чувства вины.

Я перевела взгляд на извивающуюся впереди дорогу. И вздохнула. Да, это путешествие может продлиться долго.

– Ну так не стой, Роза, – пробормотала я, обращаясь к самой себе. – Иди.

И я пошла, имея перед собой единственную цель – убить человека, которого любила.