Еще один некромант 1. Беглый смертник Леонидович Дмитрий
***
Мы направились ближе к рынку и порту, обходя по окраине города самые богатые районы. В богатых можно на магов наткнуться. Хотя у меня защитный амулет скрывает свечение энергии, но если маг присмотрится, он узнает во мне коллегу. И вот тогда возникнут вопросы, потому что если я некромант, то должен и выглядеть, как некромант, а не как наемник. Плащ короткий некромантский должен носить, перстень дворянский. Впрочем, если специально искать не станут и внимания не привлекать, то маги мой дар при работающем амулете вряд ли заметят.
– Погоди, господин мой, – Поля остановилась и отошла в узкий проулок.
Там она попросила меня сложить и придержать ее косы и перевязала свою головную накидку по-вдовьи. Это она правильно сделала, мы же искать жилье будем, с людьми говорить, представлять ее как вдову. Вот она и будет выглядеть, как вдова. К тому же плотно обвязанная накидка скрыла ее приметные волосы цвета меди.
– Пока так, по-крестьянски завязала, – засмущалась женщина. – Жилье найдем, я пуговички пришью, красиво, по-городскому, буду носить.
Я сделал ей комплимент, что она и так хороша. Она покраснела от удовольствия.
***
Ее преображение и меня навело на мысль. Я решил избавиться от бороды. На Земле никогда не носил ее, и тут смысла носить не вижу. Заодно внешность изменю.
Сначала хотел зайти к цирюльнику, но потом увидел вывеску ведьмы и придумал лучший вариант.
– Поля, сейчас ты пойдешь к ведьме. Там купишь амулет от зачатия. А еще – зелье, которым дворянки волосы с тела убирают. Два флакона.
– Неужто я так волосата, что одного не хватит? – смутилась женщина.
Я посмотрел на нее и решил:
– Тогда три флакона.
Заинтригованная Поля ушла в лавку ведьмы, а я остался ждать ее в переулке.
***
Сам соваться к ведьме я не стал. Эти дамы некромантов спинным мозгом чувствуют, от них амулет не скроет.
У нас в отряде была своя ведьма, такая же отмороженная, как и остальные члены отряда. Так вот, сколько раз замечал – стоим где-то, разговариваем, вдруг она головой вертеть по сторонам начинает. Обычно после этого поблизости сразу некромант появляется. А уж при разговоре с сильным магом смерти даже со стороны видно – ведьма глазками блестит, румянец у нее, улыбка блудливая, и грудь вздымается.
Бывало, поговорит она так с некромантом, попрощается, а я сразу после подхожу к ней, за полужопие прихвачу рукой. Ведьма глянет на меня, вздохнет грустно и меня в свою палатку зовет – напряжение сбросить. Хороша она в постели была, не то, что крестьянки…
В последнем бою, когда меня в плен взяли, соседний с нами отряд побежал, и аквитанские наемники нам в тыл зашли. Первыми на их пути наша ведьма с ранеными бойцами оказались. Зарубили ее, так рубили, что кольчугу у нее на спине в лохмотья порвали. Но и она успела десятка два врагов извести, аквитанцы по земле катались, свои легкие с кровью выкашливали. Жаль ее.
***
После того, как Поля вышла с покупками, мы отошли в переулок подальше, чтобы внимания не привлекать, и стали удалять мне бороду и усы.
Применение у зелья несложное – надо мягкой тряпицей смочить волосы, подождать, пока у них корни отомрут и усохнут, и удалить их, выщипать или тупым ножом поскрести.
На словах просто, а на практике я измучился, пока Поля выдергивала мои усы, там кожа нежная, а волосы в коже держались хоть и непрочно, но всё-таки выдирались с болью.
Но оно того стоило, я считаю, – одна процедура, и проблема бриться решена навсегда.
Потом я умылся у акведука, охладил воспаленную кожу, и дальше пошли.
***
Приближался вечер. Надо было срочно найти место для ночлега. Мы просто сняли на ночь комнату на постоялом дворе с трактиром, недалеко от рынка. Искать другие варианты времени не было.
Место выбрали недорогое. Там останавливались небогатые купцы, наемники, матросы с кораблей, стоявших в порту. Личности, в основном, шумные, склонные к пьянству и насилию. Я раньше часто ночевал в таких заведениях и не сразу сообразил, что теперь такой выбор – ошибка. Я в этой среде смотрелся органично, особенно после того, как надел пояс с кинжалом. А вот Поля привлекала нездоровое внимание.
– Одна из комнаты не выходи, – предупредил я ее, заметив взгляды, которыми провожали женщину посетители обеденного зала.
Трактирщик почуял во мне угрозу, лебезил передо мной. Они такие, чувствительные. Богатый жизненный опыт помогает им сходу понять, кого надо бояться, а кого можно обмануть.
Номера располагались на втором этаже.
Я оплатил самую дорогую комнату, с широкой кроватью. Был бы один и налегке, взял бы койку в общей зале, но спать там с женщиной, рядом с другими постояльцами, было бы неудобно. Тем более, я ее сестрой представлять собирался, а сестер драть как-то не то, чтобы совсем не принято, но не приветствуется. Да и вещи было бы в общей комнате страшно оставлять, тут народ всякий бывает.
В нашем номере, кроме кровати, оказался стол, пара табуретов и сундук. Места свободного почти нет, комната маленькая. Стены оштукатуренные, из кирпича, беленые известью. Под закопченным пламенем свечей потолком – массивная деревянная балка. Дверь из толстых досок, с запором и замком. Кровать большая и прочная. Под кроватью – таз, ночная ваза и кувшин. В общем, не дворец, но временно пожить тут можно.
***
Мы умылись с дороги, ночной вазой попользовались, выплеснули грязную воду за окно.
– Идем вниз, горячего хочется поесть, – решил я.
Поля была смущена незнакомой обстановкой и людьми, которые на нее пялились, она все время жалась ко мне. Мы заняли стол в углу, попросили у разносчицы кашу с мясной обжаркой, сыр и чай. Для фруктов был не сезон, а жаль – на южном побережье они хороши. Только ради них стоило перебраться сюда из горных баронств. Ради них, вина и женщин.
В зале было много людей.
Больше всего шумела одна большая компания, которая сидела за двумя сдвинутыми вместе столами и начинала попойку. Судя по количеству еды и кувшинов с вином, настроены они были серьезно.
За некоторыми столами находились постояльцы, которые вышли поужинать. Такие обычно пьют немного, и проблемы от них бывают нечасто. Для них остановка в трактире – это не развлечение, а очередной день в их обычной жизни. Рядом с некоторыми уже пристроились девицы развратного вида, готовые составить мужчинам компанию на ужин и скрасить им ночь.
За отдельным столом сидели две помятые девицы, которые еще не нашли себе клиентов на этот вечер.
Большинство посетителей спокойно ели и пили местное вино.
Полетта выделялась на общем фоне своей молодостью и свежестью, привлекала интерес. Еще и ее испуганные взгляды притягивали определенную категорию самцов.
– Мастер, одолжи свою бабу ненадолго, – на свободный стул за нашим столом плюхнулась крупная туша, слегка пьяная.
Я поднял взгляд на этого слабоумного.
– Почему ты решил, что я подкладываю свою женщину под таких, как ты? Ты меня оскорбить хотел? Я и за меньшее людям кишки на шею наматывал, – спокойным голосом предупредил я его.
– Ты знаешь, кто я? – начал заводиться собеседник.
Сзади к нему подошли два его собутыльники, группа поддержки.
Судя по всему, это были какие-то местные бандиты, возомнившие себя силой.
Я вытащил под столом кинжал из ножен, наклонился и аккуратно ткнул кончиком в бок собеседника.
– Ты будущий труп, если сейчас не уйдешь от моего стола.
Бандит заткнулся. Если бы он был настолько тупым, чтобы игнорировать кинжал у ребер, он был бы уже давно мертв. А он жив. Значит – способен к мирному сосуществованию с теми, с кем ссориться опасно. Со мной – опасно.
Я смотрел в глаза собеседнику и ждал. Тот побледнел, помолчал, потом сдал назад:
– Ну, нет – так нет.
Встал и ушел. И своих подручных забрал. Я убрал кинжал.
***
В комнате мы быстро завалились в кровать. Испуганная Поля жалась ко мне в поисках защиты. Мне были приятны ее страх и трогательная слабость. Я брал ее не как захватчик, а как законный хозяин, и это придавало обладанию новый вкус.
Когда мы закончили, женщина тихо засопела, прижимаясь ко мне. А мне не спалось.
За дверью комнаты слышались голоса других жильцов. Часть из них переместилась из столового зала в номера, слышалось пьяное женское хихиканье, потом – размеренные шлепки и оханье. С первого этажа доносились пьяные громкие разговоры. Звукоизоляция была никакая.
Я, наконец, задремал, потом проснулся. Меня разбудили громкие крики. Вечеринка внизу подошла к той стадии, когда пьяных тянет на подвиги. Скоро я услышал, что разговоры приближаются. Большая компания с громким топотом поднялась на второй этаж и двинулась по коридору в наш конец. Это меня не удивило – я догадывался, что по мере опьянения бандиты, с которыми у меня была стычка, забудут осторожность и захотят наказать меня и заполучить Полю.
Окончательное подтверждение я получил, когда зазвенели ключи и дверной замок провернулся. Они не просто пришли, они узнали у трактирщика, в каком мы номере, и взяли его ключи. Дверь дернулась, но ее удержал задвинутый запор.
– Эй, ты, пришлый, открывай! – послышался голос того громилы, с которым я поцапался.
Я надел сапоги. Защита ног – это важно, если драться босиком, даже неудачно разбитая на полу тарелка может решить исход поединка.
Меч и кинжал с тихим шорохом покинули ножны.
– Открывай сам, иначе хуже будет! – дверь тряслась под ударами кулака.
Я успокаивающе погладил сжавшуюся под одеялом женщину и подошел к двери.
Концом меча отодвинул засов и толкнул ее. Чья-то рука распахнула дверь настежь.
– Ну, открыл. И чё?
Перед дверным проемом замерли трое громил. Еще кто-то стоял сбоку, в узком коридоре не хватало места, чтобы все желающие подошли к двери.
Главарь стоял прямо напротив меня. Он оторопел от моего вида.
На мне была надета только короткая нижняя рубаха, из-под которой выглядывает конец члена. Были еще сапоги на волосатых ногах. В руках – меч и кинжал, направленные в сторону противника. Кинжал на уровне живота, меч приподнят чуть выше – он у меня с утяжеленным концом, лучше для рубящих ударов подходит.
Громилы выхватили свои кинжалы.
– Отдавай девку, и разойдемся, – предложил главарь.
– Войди и возьми, – спокойно ответил я.
Положение патовое.
Войти в узкий дверной проем – самоубийство. Первого я зарублю точно. На самом деле я, скорее всего, сильно превосхожу во владении оружием всех в этой компашке. Так что в дверном проеме я не только первого положу, а вообще всех.
Если я попытаюсь выйти в коридор, потеряю свое преимущество, там меня телами завалят. Я половину банды порежу, но и мне достанется.
Главное, если будет драка с трупами, то позовут стражу. А это мне не нужно. Им тоже не нужно, но они могут уйти, а мне идти некуда.
Парень, стоящий около главаря, что-то шепнул ему на ухо. Парень этот, похоже, бывал солдатом – кинжал держит правильно, а не как гопник, и стойка у него тоже правильная, устойчивая, с прямой спиной. Значит, к доспеху привык.
Главарь задумался. Вперед идти – он не самоубийца. Своих людей вперед послать – вроде как урон репутации. Тут даже бароны на острие атаки ходят, иначе – кто тебя слушать станет? Если ты не самый сильный боец, недолго тебе руководить людьми, тут принцип «винтовка рождает власть» действует в самой прямой и фатальной форме.
– Мастера, мастера, не надо ссориться, – откуда-то сбоку послышался голос трактирщика.
Я жду. Сейчас всё решится. Либо они попытаются найти древковое оружие или что-то из подручных средств, что поможет им без потерь оттеснить меня от двери, и тогда начнут бой. Либо – пойдут на попятный.
– Слушай, давай я тебе заплачу за твою девку? – главарь выбрал вариант со снижением градуса агрессии.
Видно, не настолько он опытен, чтобы догадаться использовать в бою метание табуретов или кухонной утвари.
– Не интересует.
– Ты ведь не сможешь постоянно в комнате сидеть, всё равно выйдешь.
– Вот как выйду, так и подходи. Я тебе первому брюхо вскрою, а потом и остальным.
– Я тебя достану, пришлый. И девку твою себе заберу, – главарь угрожающе потыкал в меня толстым пальцем. – Всей бандой будем драть, пока не сдохнет!
Напоследок он громко стукнул дверью. Дверь отлетела от порога и со скрипом приоткрылась, в щель я увидел, как вся толпа уходит.
Когда шаги стихли на лестнице, я осторожно выглянул. Рядом с дверью мялся трактирщик.
– Мастер, ты на меня зла не держи. Не мог я им отказать.
– Утром расскажешь мне, кто они и где их искать, понял?
– Да, мастер.
– А сейчас иди, я спать хочу.
Мы с Полеттой были взбудоражены этой стычкой. Женщина опять испуганно жалась ко мне. А мне нравилось, что она жмется, я ее немного потискал за мягкие части тела, поцеловал жарко, а потом отодрал, выплескивая свою агрессию. Со стуком кровати, со шлепками и стонами. Только после этого мы успокоились и, наконец, заснули.
6. Диверсия
Утром, открыв ставни, я постоял перед неостекленным окном, осматривая пейзаж.
Трактир имел свой небольшой хозяйственный двор, ограниченный двумя надежными каменными стенами, идущими поперек склона.
Правая стена была высокой, в три человеческих роста. Левая, если смотреть на нее с нашей стороны, – парапет примерно по пояс. Соседний двор за ней находился намного ниже нашего уровня, я только верхушки деревьев видел, так что если смотреть с той стороны – стена была такой же высокой, как правая.
Когда строился трактир, сначала возвели нижнюю, левую, стену. Потом выровняли площадку: сверху по склону грунт срезали, внизу, вдоль стены, засыпали. Потом выстроили верхнюю, правую, стену, чтобы отвесный, после подрезки, склон не обвалился. На получившейся ровной плоской террасе построили трактир и флигель с номерами, конюшню, сараи. Деревья посадили фруктовые и пару кустов винограда.
А затем пришел новый сосед, нарастил правую стену и выровнял площадку выше по склону – для своего двора. Так город в этом районе и разрастался, террасами. Поэтому здесь застройка идет узкими уступами плоских двориков, ограниченных каменными стенами.
Живут тут люди деловые – торговцы, ремесленники, те, кому нужно место для складов, мастерских или конюшни. Или, вот, для трактира с номерами для жильцов.
Меня окрестности интересовали с практической точки зрения. Мне нужна возможность незаметно выбраться с постоялого двора. При острой необходимости было бы несложно спуститься по веревке в соседний двор и так, дворами, перебраться на другую улицу, идущую поперек склона. Но это только при острой необходимости – в каком-то из дворов можно напороться на собак, например. И Полетту так вывести сложно, и вещи не утащишь. Но иметь путь отхода на крайний случай – лучше, чем не иметь.
***
За завтраком я подозвал трактирщика за наш стол.
– Рассказывай, что за люди вчера к нам цеплялись.
Трактирщик печально вздохнул всем своим толстым брюхом.
– Мастер, вы бы уходили в другое место, а? Мне неприятности не нужны.
– Ты, мастер, даже не представляешь, какие у тебя будут неприятности, если я обижусь и действительно уйду. Рассказывай, что за люди.
Толстяк еще раз вздохнул и начал отвечать на вопрос.
– Сам я свечку не держал и в суде показаний не дам, но говорят, это банда угонщиков скота. Как понимаешь, так-то они не убийцы, но в их деле всякое бывает, могут и покалечить, и зарезать, если так кости лягут.
Угонщики скота – это серьезно. Серьезно не тем, что они какие-то особенно жестокие разбойники, по сравнению со мной они – пушистые кролики. Их опасность в том, что они действуют большими группами, и связей у них много, в том числе и среди купцов, и в страже, и даже среди городских чиновников.
Сам я не сильно знаком с этим видом воровства, в горах он отсутствует. Там люди простые и все при оружии, если кто-то попытается стадо угнать, соседи соберутся, по следам угонщиков обязательно найдут и вырежут всех причастных. Или барона с дружиной позовут, и тот найдет и вырежет. В общем, кто-то обязательно вырежет воров.
Прожив несколько лет в Южной марке, всякие рассказы о местной преступности я всё же слышал.
Угонщики часто организуются в крупные банды. Большое стадо перегоняют не в одиночку, ковбои нужны, потом скот где-то передерживать надо, значит, ферма у них есть за городом, потом надо провести украденный скот через ворота в город, стражников подмазать, чтобы вопросы не задавали. На рынке торговцы знакомые нужны – быстро продать. В муниципалитете тоже знакомства нужны среди мелких чиновников. Так что связей у них много. При этом как боевая сила угонщики уступают тем же пиратам, которые, бывает, и города небольшие захватывают. Уступают, потому что скотокрады вербуют своих ковбоев из крестьян, воины они никакие. Сражаться им незачем, обычно они скот воруют, а не в боях захватывают.
– Почему они к тебе пришли?
– Иногда приходят, отпраздновать, выпить, девок взять. Живут они рядом.
– Где?
Трактирщик вздохнул.
– Чуть выше по улице, там дорога поворот делает, их двор там стоит. Большой дом, трехэтажный, этажи уступами по склону поднимаются. И ворота рядом с домом дощатые, желтым цветом покрашены. Не ошибешься.
– Внутри там был?
– Нет, зачем мне. Они для меня просто клиенты, беспокойные, но денежные. Свиней иногда продавали мне дешево, но это редко, свиньями они обычно не занимаются.
Больше ничего интересного трактирщик не рассказал. Перед прощанием я у него забрал запасной ключ от нашей комнаты – не понравилось мне, что он в наше отсутствие может зайти или пустить бандитов.
***
Пока мы пили чай и ели свежие несладкие булочки, я задумался о том, чего ожидать от скотокрадов.
Их главарь по глупости загнал себя в положение, из которого хорошего выхода нет. Он на глазах подчиненных обещал меня наказать и женщину мою отобрать. Если он этого не исполнит, потеряет лицо.
Я ему Полетту отдать не могу. Может, через неделю я ее сам брошу, но сейчас у нас вроде договора – она меня ублажает и обслуживает, я ее защищаю. И именно сейчас эта защита ей нужна. Что бы о таких, как я, ни говорили, свои принципы у нас есть. И один из главных – выполнять договоры и не предавать своих. Наемники, конечно, не аристократы, которые честью рода за свои поступки отвечают, но и у нас есть стимул держать слово: сегодня ты обманул своих, завтра они тебя за это повесят.
Так что ни одна из сторон конфликта на уступки пойти не может.
Что они предпримут?
Скотокрады по натуре не убийцы. Это не дворяне, которые с детства учатся людей резать, не солдаты, привычные к крови. От воров скорее надо ждать, что поймают меня на улице, навалятся всем скопом с дубьем и изобьют до полусмерти, чтобы я потом неделю кровью мочился. Тем более, они не знают, что я беглый раб и за мое убийство копеечную виру назначат, думают – я горожанин, за убийство которого можно и головы лишиться.
А Полю после моего избиения уведут, потешатся с ней, потом выгонят. Может, еще запугают или денег дадут, чтобы жаловаться не пошла. Мало кто из женщин в суд свой позор понесет. А если и пойдет – не знаю, как местный судья наказывает за насилие над женщиной, но скорее всего можно вирой откупиться. Деньги у скотокрадов есть.
Если бы я был простым городским парнем, так бы и случилось.
Но они уже понимают, что я умею и буду убивать. Для меня это будет самозащита, я в своем праве, такое убийство ненаказуемо. Рискнут они сразу валить меня наглухо? Один из них вроде кинжал держать в руках умеет, может в толпе подойти и ударить со спины. Ну, или всем скопом с дубинками навалятся, но бить будут уже насмерть. Но ведь тогда их найдут, за убийство откупиться не получится. Головы отрубят. Нет, не настолько они безумны.
Вот если мой труп исчезнет, и никто в стражу заявлять не станет – тогда да, тогда имеет смысл убивать. И это единственный для них приемлемый вариант.
Как же они не вовремя появились…
– Господин мой, я боюсь, – Поля не выдержала моего долгого молчания.
– Ничего, радость моя, я что-нибудь придумаю. Вот прямо сейчас и думаю.
– Ты же не отдашь меня им?
– Не бойся, не отдам. Сам тебя буду драть.
Поля не смогла сдержать довольную улыбку.
***
После завтрака мы вернулись в номер.
Лучше всего было бы просто сбежать из города. Бежать всё равно придется, и как можно скорее, – меня же еще разыскивают за бегство из подвала академии и убийства.
Но всё не так просто. Перед тем как подниматься в комнату, я подошел к двери трактира, осмотрел улицу. И заметил пару подозрительных подростков, которые сидели под забором около трактира и бездельничали. Очень они были похожи на наблюдателей. Если я выйду, один пойдет следить за мной, второй позовет взрослых бандитов. Даже если мы просто пойдем куда-то в город, нас могут перехватить на малолюдной улице. Возьмут повозку, человек пять с дубинками, меня оглушат, женщине кинжал к горлу, мешок на голову, в повозку – и больше меня никто никогда не увидит. Может и Полетту где-то во дворе прикопают после того, как она им надоест. А если мы попытаемся из города уйти, еще хуже – за городом нас легко перехватить, отволочь на ферму, где они скот передерживают, и там… Там нас точно ничего хорошего не ждет.
Лучше самому нападать.
Но нападать надо так, чтобы свидетелей не было. Ночью. Вломиться к ним прямо домой.
В пользу такого варианта есть еще один довод: у нас слишком мало денег, чтобы устроиться на новом месте после бегства из Билона, а скотокрады – люди зажиточные, наверняка у них золотишко в доме припрятано. Если их убить, главаря допросить, и захоронки его присвоить – получится очень прибыльная и справедливая операция. Я из земной истории помню: грабить награбленное – это хорошо и правильно.
Интересно, смогу я использовать свой некромантский дар при этом? В подвале получилось убить человека. Значит, ночью, в темноте, должно получиться. Хорошо бы.
Правда, убийства с использованием магии всегда расследуются. Но если тел не оставлять, тогда и расследования не будет.
– Сегодня никуда выходить не будем. Опасно.
– Как же нам быть? – испугалась Поля.
– Не волнуйся, я разберусь.
Мы весь день отдыхали. Я научил Полю делать массаж. Сначала ей сделал, потом она на мне практиковалась. Я не удержался, конечно, от массажа к сексу перешел. Дважды.
Развлечения не помешали мне в общих чертах продумать план нападения на банду.
***
Я открыл ставни на окне примерно за полчаса до полуночи.
Посетители трактира давно разошлись, постояльцы спят, на улицах никого в это время уже не должно быть. В полночь начнется магическая очистка улиц города, из бассейнов и акведуков польется вода и резвыми водоворотами начнет мыть мостовые, утаскивая в сточные канавы мусор, помои и дерьмо, выплеснутые за день из окон горожан. Еще лошадиный и ослиный навоз. Если кто-то в это время окажется на улице – он промочит ноги и его окатит грязными брызгами до ушей. Кому это понравится? Так что с улиц прохожие стараются убраться заранее, чтобы с гарантией успеть до их помывки.
Я сел на подоконник, поцеловал на прощанье Полю, перекинул ноги наружу и спрыгнул во двор. Хоть и второй этаж, но высота была терпимой, я не только не боялся повредить ноги, даже не сильно нашумел. Только пяткам больно стало, когда они ударились о землю.
Поля сразу закрыла ставни. Ей я приказал ни при каких обстоятельствах не отпирать дверь комнаты до моего возвращения.
Во дворе трактира никого не было. На кухне, судя по стуку посуды за закрытой ставней, заканчивала свои дела служанка. Я обошел дом. Забрался на парапет, отделяющий двор от соседнего, с него – на гребень двухметровой стены между двором и улицей. Огляделся. Никого. Спрыгнул наружу.
Плохо, что я не смог провести разведку днем, при свете, но делать нечего – придется как-то по ситуации действовать.
Несмотря на много лет войн, опыта ночных операций я не имел. Конечно, горские парни с детства готовятся к войне, поэтому нас так ценят наниматели. Не так упорно, как дворянские дети, но тренировался я регулярно. Только упор у нас делается на пехотный бой в строю, бой малыми группами, сражение в доспехах. Даже в одиночных поединках мы сильно уступаем дворянам, не говоря уж о конном бое.
С диверсиями у нас совсем плохо. Учителя нам показывали, как можно быстро и тихо убить часового или человека без доспеха. Говорили о том, чем отличаются ночные бои. Объясняли, как можно проникнуть под покровом темноты в крепость. Но это скорее для общего развития, а на практике я с этим, за семь лет в наемниках, ни разу не сталкивался. И вот теперь – приходится.
Впрочем, и задача у меня не самая сложная. Мои противники – всего лишь банда воров, спокойно спящая в обычном доме, не ожидая нападения.
Даже в этом случае, если бы я надеялся только на свое владение оружием, я бы обязательно нашумел, и тихой ликвидации не получилось бы. Поэтому я решил сделать ставку на свой дар некроманта.
***
Я быстро добежал до поворота улицы, там, как и говорил трактирщик, увидел большой дом. Его этажи наползали друг на друга не полностью, дом тремя уступами поднимался по склону. Дальний от меня край здания примыкал к крутому скалистому утесу. Из-за этого утеса улица и делала поворот, огибая его. На въезде во двор дома присутствовали желтые ворота, указанные как примета.
Я рассмотрел строение подробнее.
Первый этаж с левого, нижнего по склону, края стоял на высоком фундаменте. Вправо фундамент постепенно понижался, пока не сходил на нет, в этом месте был сделан главный вход. А дальше этаж заканчивался, и его стены переходили в фундамент второго этажа.
Левая половина второго этажа была надстроена над первым, доходя до его середины, а правая опиралась на собственный фундамент. Правая оконечность второго этажа сравнивалась с уровнем улицы, там даже был сделан еще один вход в дом. Сбоку стены здания сращивались со склоном утеса.
Третий этаж был короче второго, почти полностью лежал на нем, только самым краем заходя на крутой, в этом месте, склон.
Если планировка дома соответствует обычаям, на первом этаже кухня, столовая и большой зал, на втором – покои и комнаты для хозяев, его семьи и гостей, на третьем – для слуг.
Ломиться в дом через наружные двери я не стал.
Вместо этого взобрался на утес, к которому прижимался край дома. Скала оказалась крутой, но для горского парня, который еще мальчишкой лазил и по более опасным склонам, никакой сложности не представляла. Я влез почти до уровня крыши и подобрался ближе к дому.
У меня был выбор – либо проковырять соломенную крышу и проникнуть в дом через чердак, либо – открыть ставни на ближайшем окне третьего этажа, до которого я мог дотянуться со склона. Разворошив кинжалом солому, я убедился, что жерди на крыше закреплены слишком часто, я между ними не пролезу, придется их отрывать. Это долго и шумно. Значит – ставня. Если и с ней не получится – можно обойти дом, спуститься во двор и там поискать способ проникнуть внутрь.
Я прислушался. В комнате за ставнями было темно и тихо.
Остановился, чтобы дождаться начала мойки улиц. Ее шум скроет стук, шаги и любой другой шум, который я устрою. Наконец, на мостовой зажурчала вода.
Я чуть нажал на ставни. Через образовавшуюся щель увидел – они заперты изнутри на обычный крючок. Просунув в щель лезвие кинжала, я приподнял его. Створки распахнулись.
В комнате по-прежнему было тихо и темно. Я влез в окно.
Теперь мне приходилось двигаться очень осторожно, потому что скрип половиц или шаги услышали бы люди, находящиеся подо мной, на втором этаже.
Эта комната, судя по всему, давно не использовалась. Тут стояло несколько сундуков, висели какие-то вещи на колышках, вбитых в стену. Признаков недавнего проживания людей я не заметил.
Вот и славно, я внутри дома и проник сюда без шума.
***
Я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. И тут же понял, что из-за неопытности забыл о важном. Комната, куда я проник, освещалась через окно мутным светом двух лун, который пробивался через облака. А вот в коридоре было абсолютно темно. Вот совсем-совсем. И только в дальнем его конце было окно, закрытое ставнем, щели в котором подсвечивались лунами.
Фонаря у меня не было. Свечи можно было бы поискать в комнате, но источника огня тоже не было. Я запаниковал, но потом вспомнил, как передвигался в полной темноте в подвале академии. Способность видеть в темноте свечение энергии людей даже даст мне преимущество. Так почему бы не попробовать действовать на ощупь и сейчас?
Я осторожно выбрался в коридор. Напротив была еще одна комната. Вообще, эта часть дома представляла собой коридор с небольшими комнатами по обе стороны. Заглянул в противоположную дверь. Никого нет, окно закрыто ставнем, темно. Шарить по комнате с риском, что я споткнусь о какой-нибудь сундук или мои шаги услышат снизу, – не стоило.
Кстати, знание о том, насколько хорошо слышно с первого этажа любое движение на деревянных перекрытиях, принадлежит не мне-местному, а мне-земному. Как-то я на пару недель съездил к Черному морю отдохнуть, там снял у какой-то тетки чердак в домике с деревянными перекрытиями. И в первую же ночь привел из пляжного ночного клуба девчонку. А утром по требованию всех жителей первого этажа меня выселили, потому что мы задорным скрипом всех разбудили среди ночи и долго мешали им спать…
Я отмахнулся от несвоевременного воспоминания и осторожно двинулся вдоль коридора, нащупывая дверные проемы и заглядывая в комнаты. Иногда половицы или дверные петли поскрипывали, но эти звуки терялись на фоне плеска воды, доносящегося с улицы. Там продолжалась мойка мостовой.
В первых проверенных комнатах людей не оказалось. Не удивительно – я начал обход с самой дальней части дома.
***
Когда я подошел к пятой по счету двери, случился приятный сюрприз. Я прямо через дощатую дверь увидел свечение энергии нескольких людей. Через каменные стены не видел, а через доски – почти так же ясно, как без преграды. Получается, я могу обнаружить и убить людей, не открывая дверь, а это сильно упрощает мою задачу.
Судя по расположению огоньков, в комнате была семья, спящая на широкой общей кровати. Скорее всего – какие-нибудь слуги самого низкого положения, потому что им отвели комнату на верхнем этаже, далеко от главных помещений.
Пора было испытать свою способность убивать.
Я воспроизвел мысленный жест, как бы отмахиваясь от огоньков. Они погасли. Вот так вот просто.
Потому простые люди боятся и немножко ненавидят некромантов. Хотя случаев убийств в мирное время с их стороны почти не бывает, но одно наличие такой способности пугает. Потому Гильдия некромантов так тщательно расследует магические преступления – если дать слабину, любой случай приведет к панике и кончится убийствами некромантов и массовыми жертвами среди простаков.
Я осторожно открыл дверь, протяжно заскрипевшую петлями. В комнате горела лампадка, слегка подсвечивавшая угол комнаты и кровать. В постели, как и ожидалось, оказалась семья. Супружеская пара, женщине лет тридцать, мужчина постарше. Шестеро детей, старшие – уже подростки, младшему года три. Самого старшего из детей я узнал – он был одним из наблюдателей, которые сторожили меня около постоялого двора. Лицо второго наблюдателя я не запомнил, так что не уверен, может, и он тут лежал. Все оказались мертвы. На внешнем виде это не сказалось, они как будто спокойно спали. Я для надежности проверил у всех пульс.
Жалко ли мне их было? Нет, я не испытывал никаких эмоций. Просто еще несколько трупов. Сколько их я уже видел…
Вообще, в местных войнах при захвате городов женщин и детей гибнет не так уж много. Даже резня самых оголтелых наемников по количеству жертв не идет ни в какое сравнение с заурядным артиллерийским обстрелом в земной войне. Другой вопрос, у войны есть спутники – голод и эпидемии. И вот от них дети умирают массово. Иногда в осажденном городе десятками тысяч гибнут.
Приходилось ли мне убивать женщин? Да. Неоднократно. И пытать – тоже. Детей? Нет. Те, кто развлекаются мучениями и убийством детей, обычно по-настоящему больны на голову. Время от времени такие новички приходили к нам в отряд, но всегда быстро гибли. Иногда в бою, а иногда и свои им глотки резали – если у человека плохо с головой, то он рано или поздно нарвется, такова его природа. Я к таким психопатам не относился, потому и выжил в течение семи кампаний.
Так что до сих пор я детей не убивал, но сейчас отнесся к этому спокойно. Если уж я решил, что нужно, ради сохранения тишины, уничтожить всех в этом доме – жалеть никого не стану. «Сопутствующие потери» – так это политкорректно называется у земных военных. Вот так сопутствующие потери на практике и выглядят – мертвые тела детей, которые просто спали на своей кровати.
Читать бесплатно другие книги:
