Черное братство Серова Марина

Расторгуев покидал мой дом слегка раздосадованный, но втайне радуясь, что мои подозрения о причине возможного срыва выборов оказались совсем не той информацией, которой он ожидал.

Действительно, не сажать же за решетку всю областную администрацию!

Впрочем, не исключено, что это вопрос времени. Новая метла и все такое.

Когда за Расторгуевым захлопнулась дверь, я с облегчением вздохнула и вернулась к своей клиентке.

Женщина сидела на стуле, не изменив позы.

Она только повела головой в мою сторону, дождалась, когда я, извинившись, снова усядусь напротив нее, и продолжила тихим, невыразительным голосом:

– У меня хотят украсть ребенка. Но дело в том, что это не мой ребенок.

Снова раздался звонок.

Я вполголоса чертыхнулась.

Извиняющимся жестом прижав руки к груди и пообещав как можно скорее разделаться с очередным посетителем, я поспешила в прихожую.

Судя по тому, что человек нажал кнопку звонка и долго ее не отпускал, мой посетитель является человеком скрупулезным, сосредоточенным, но слегка неуверенным в себе, отсюда и стремление целиком замкнуться на чем-то одном. Например, давить на кнопку звонка, хотя достаточно было бы просто легкого нажатия.

В дверном «глазке» оказалась располневшая из-за эффекта линзы Элеонора Кайданович.

Судьба сталкивала нас примерно раз в два года, и мне не очень хотелось учащать эти встречи.

Элеонора принадлежала к типу женщин, активно интересующихся всем, что попалось им под руку в этом сезоне.

И, к моему прискорбию, в этом году Элеонора не на шутку увлеклась эзотерикой.

Из-за этого наше общение стало более интенсивным и чрезвычайно утомительным. Во всяком случае, для меня.

– Ах, солнышко, – защебетала она с порога. – Я вчера вернулась из-за границы, шла мимо и решила вас навестить. Мы ведь так давно не виделись!

– Я тоже, – солгала я. – Но давайте перенесем наш визит. Лучше я сама зайду к вам завтра вечером.

– Нет-нет, – замотала головой Элеонора. – Тогда уж после субботы. У меня лекция в «Братстве разума», и я сейчас вечерами готовлюсь к выступлению.

– В «Братстве разума»? – переспросила я с любопытством. – А что это за контора?

– Вы разве не знаете, голубушка? – удивилась Элеонора. – Это очень продвинутое культурно-религиозное общество с обширными гуманитарными проектами. Вот, например, сейчас идет цикл лекций о величайших учителях человечества. Я готовлю выступление о Рерихе. И зашла попросить у вас письма Елены Рерих. У вас, кажется, был репринт ее рижского двухтомника.

– Конечно-конечно, я сейчас вам принесу. Вот только… Вы сказали: «культурно-религиозное общество»? Я не ослышалась?

– Ну да, – подтвердила Элеонора Кайданович.

– А я слышала, что «братство разума» именует себя обществом «религиозно– культурным».

– Какая же разница? – не поняла Кайданович.

– Это с какой стороны посмотреть, – задумчиво отозвалась я. – Знаете, как говорят про пышущего здоровьем человека? Кровь с молоком. Так вот, кровь с молоком – это одно, а молоко с кровью – совсем другое. Так что от перемены мест слагаемых сумма подчас меняется. И весьма существенно.

– Вы меня совсем запутали, – отмахнулась Элеонора. – Обсудим эти тонкости в нашу следующую встречу. А пока вот вам проспект цикла наших лекций.

Она сунула мне в руку свернутую вчетверо длинную бумажку и, прихватив двухтомник писем Елены Рерих, удалилась.

Я быстро вернулась в комнату. И обомлела.

Моя гостиная была пуста. Как-то раз мне попал в руки учебник по историческому материализму. Я открыла его дважды. Первый раз наткнулась на утверждение, что природа беспредельна, но изучать ее следует, не выходя за ее пределы. Задумавшись, я перелистнула страницу. «Вещам свойственно появляться и исчезать», – бросилось мне в глаза. Я закрыла книгу и больше ее не открывала. И потом, мой клиент – не вещь.

Хотя клиенту, действительно, свойственно появляться. И подчас – исчезать.

Но не посреди же моей гостиной!

Я прошла на балкон.

Дама с изумрудным колье отрешенно курила шведские ментоловые сигариллы «Пойнт», задумчиво глядя в серое небо.

– Самоубийство – это большой грех, – тронула я ее за плечо. – Давайте вернемся в комнату.

– Откуда вы знаете, о чем я думала? – тихо отозвалась женщина, на секунду останавливаясь взглядом на проспекте лекций «Братства разума», который я держала в руке.

– Вы были слишком отрешенны для задумавшегося человека. Вокруг вас словно воздвигнута стенка из пуленепробиваемого стекла. А изоляция от внешнего мира, даже эмоциональная, рано или поздно приводит к принципу бумеранга: разрушительная энергия обращается на вас же. Лучше расскажите мне все как есть.

Я сварила крепкий кофе, и Ирина, так звали мою клиентку, не торопясь поведала мне историю.

Ее рассказ показался мне невероятным. Я и не представляла, что такое возможно в нашем городе.

На экране телевизора по утрам, в каком-нибудь мексиканском сериале – сколько угодно.

Но здесь?!

Ирина была супругой Андрея Соколова, довольно состоятельного бизнесмена, занимавшегося оптовыми поставками дешевого западного продовольствия. Наверняка половина сумки той ворчливой старушки на рынке была набита товарами, завезенными в наш город фирмой «Сокол», которую возглавлял Андрей.

Все вроде у четы Соколовых шло нормально, вот только детьми их Бог не наградил. Как я поняла чуть позже, проблемы были у Ирины.

И тут вдруг появилась Катя.

– Она пережидала дождь во дворе нашего дома, – рассказывала Ирина. – Сидела на старом обшарпанном чемодане под березкой, уронив голову в ладони. И, когда дождь кончился, она только отняла от лица руки. Но с места не тронулась. Я поняла, что девушке просто некуда идти. И тут у меня возникла мысль…

Я тяжело вздохнула. Дальше Ирина могла бы не рассказывать. Общая канва вырисовывалась довольно отчетливо.

Дело теперь было только за подробностями. А они были на редкость неутешительными.

– Я привела девушку к себе, – продолжала Ирина. – Она была похожа на потерявшегося котенка – такая жалкая, намокшие волосы слиплись, дешевая косметика превратила ее лицо в палитру начинающего художника…

Ирина задумалась, сцепив пальцы замком возле подбородка, словно восстанавливая в своей памяти подробности их первой встречи.

– Хороший коньяк и спокойная обстановка сделали свое дело, – констатировала она. – Катя рассказала мне, что ее выгнал человек, с которым она состояла в переписке. Знаете все эти объявления в газетах? Что-нибудь вроде «человек мечтает создать семью». И в конце адрес из букв и цифр. Учреждение такое-то…

Я, разумеется, встречала такие объявления. И мне всегда казалось, что в зоне любое письмо – праздник. Тем более от девушки. Не с этой ли целью заключенные помещают в газетах подобные объявления?

Впрочем, кто знает, может быть, у кого-то действительно потом все складывалось хорошо…

Но девушка Катя явно не принадлежала к категории счастливчиков.

– В общем, освободившись, ее корреспондент… как же его звали… – Ирина нахмурила лоб, – ах да, Болт! Болтунов Александр Никифорович на время приютил Катю, приехавшую к нему из деревни, а потом дал от ворот поворот. Или она сама ушла? Сейчас и не упомнишь.

– Как давно это было? – тихо спросила я.

– Четыре года назад, – ответила Ирина, не задумываясь. – А девушка была очень даже ничего, только слегка наивная, что иногда само по себе неплохо.

– Особенно для практичного человека, каким вы, без сомнения, являетесь, – добавила я.

Ирина не уловила иронии в моем голосе и только качнула головой в знак согласия.

– Разумеется. Я предложила ей переночевать у нас – Андрей тогда был в отъезде, – и, когда Катя заснула, тут же принялась накручивать телефон. К утру, после плотного завтрака и хорошего кофе, я помахала ключиком от однокомнатной квартиры перед носом гостьи.

«Поживешь немного, пока не пристроишься куда-нибудь. А о деньгах можешь не беспокоиться». И я вручила ей сто, кажется, долларов.

– И она взяла? – удивилась я.

– Конечно, – подтвердила Ирина. – Ведь я предложила ей работу. Сортировка корреспонденции на дому. Не бей лежачего, короче. Катя была просто счастлива и готова молиться на нас.

– На вас? – уточнила я.

– Ну да, – Ирина снова кивнула. – Ей часто приходилось бывать у нас, чтобы проконсультироваться по тому или иному письму. И работала она преимущественно с Андреем, ведь он ведал нашей почтой. Бывал он и у нее, забирал обработанную корреспонденцию и приносил новую партию. По выходным Катя посещала нас уже как гостья, мы вместе обедали, иногда выезжали за город на дачу – Андрей недавно выстроил коттедж в Березовке.

– И вот, в один прекрасный день… – печально вздохнула я.

– Вы очень догадливы, – похвалила меня Ирина. – Выбрав удобный момент, я напрямик сказала Кате, чего я от нее на самом деле хочу. Сначала она долго не могла взять в толк, как же это такое возможно, а потом пришла в ужас и наотрез отказалась.

Ирина попросила еще кофе, и я сбегала на кухню.

Пока кофейная турка с широким горлом грелась на плите, я успела в четыре затяжки выкурить сигарету и прикинуть, стоит ли браться за это дело.

Честно говоря, очень не хотелось.

Так и не приняв окончательного решения, я вернулась в гостиную.

– Я подождала два дня и потом сказала Кате, что наша фирма перепрофилируется и мы больше не нуждаемся в ее услугах. А квартиру придется освободить под офис.

Ирина усмехнулась, отставляя пустую чашечку:

– Катя была растеряна, просто не знала, что делать. Перспектива разом потерять все, что она с такой легкостью приобрела, ужаснула ее. И когда я намекнула, что можно кое-что придумать, если она согласится на мое предложение, девушка наконец сдалась.

– А куда же ей было деваться, – поддакнула я, пригубливая свой кофе.

– Вот именно, – в голосе Ирины появились торжествующие нотки. – Мы четко договорились обо всем. Катя продолжает работать в течение девяти месяцев. После того как… ну, вы понимаете…_а мы выплачиваем ей крупную сумму денег, и она уезжает. Навсегда.

– И во сколько же вы оценили ребенка? – спросила я.

– Речь шла об услуге, а не о ребенке.

В конце концов никто не заставлял ее соглашаться. У Катерины был выбор. Но десять тысяч долларов решили дело.

– А ваш супруг… Как он отнесся к вашему предложению? Я ведь правильно поняла, что это была именно ваша идея – предложить ему провести ночь с Катей? Или одной ночью дело не ограничилось?

– Ну что вы! – возразила мне Ирина. – Катерина была человеком совсем из другого мира. Ее лицо, манеры, возраст, некая наивность, как я уже говорила, общее развитие… Нет, Андрей ни за что не решился бы променять меня на нее. Ему пришлось бы положить слишком много сил, чтобы поднять ее до своего уровня. Слишком много.

– Он легко согласился на ваше предложение?

– Андрей сперва очень удивился. И удивлялся целых два часа. А потом – ничего, свыкся с этой мыслью и добросовестно выполнил свое дело.

– Роды прошли удачно?

– О да! – заверила меня Ирина. – Я постаралась. Роды принимал мой знакомый врач, дело происходило на дому. Все прошло как нельзя лучше – быстро и правильно. Машенька оказалась просто прелестью.

– Значит, Катину дочку назвали Машей?

– Дочку Андрея, если вам угодно, – с улыбкой поправила меня Ирина. – А уже через месяц мы расстались с Катериной. И три года, надо отдать ей должное, она честно соблюдала наш устный контракт – от нее не было никаких известий.

– И вот теперь…

– Она появилась, – закончила мою фразу Ирина.

– Шантаж? Угроза огласки? – предположила я.

– Ничего подобного, – округлила глаза Ирина. – Мы бы это быстро пресекли. Как раз наоборот. Катерина хочет выкупить своего ребенка.

– Что-о??

– Да-да, именно выкупить! Она была готова в первый же день своего появления, то есть вчера, вручить нам деньги. И знаете сколько? Тридцать тысяч долларов! Я как сейчас вижу в ее руках три пачки стодолларовых купюр, – вздохнула Ирина.

Н-да, такой случай в моей практике наблюдался впервые.

– Проценты, видите ли… Компенсация за заботы о ее крошке, – усмехнулась Ирина. – Разумеется, мы вежливо попросили Катю уйти и больше никогда не появляться. У нас, как вы понимаете, есть способы давления на… неразумных людей.

– И почему же вы пришли ко мне?

– Я вынуждена была это сделать. Дело в том, что я боюсь, – честно призналась Ирина. – Боюсь, что…

В этот момент из ее приоткрытой сумочки раздалось негромкое попискивание.

Ирина испуганно взглянула на меня, быстро выхватила из сумочки сотовый телефон и, выслушав сообщение, прикрыла ладонью рот.

– Машеньку похитили, – выдохнула она, бессильно уронив руку с телефонным аппаратом. – Только что.