Прощальный поцелуй Греты Гарбо Князева Анна
– Несвойственный.
– Для чего?
– Для гостиничного номера такого уровня.
– Не понимаю. Тогда скажите, какие запахи для вас привычны в гостиничных номерах.
– Запах – пылесоса после уборки, дорогих химических средств и дезодорантов. Обычно к ним примешивается парфюм постояльца. Когда я вернулась в свой номер, почувствовала нечто постороннее, не свойственное номеру и уж тем более мне.
– Охарактеризуйте хотя бы примерно.
– Пахло чужим, приторным, возможно, недорогим одеколоном… Немного сигаретным дымом и еще чем-то специфическим. Такой запах приносят в волосах или в складках одежды.
– Да вы – нюхачка.
– Простите, что? – Лионелла прищурилась. – Как вы сказали?
– У вас хорошее обоняние.
– Не просто хорошее. Ассоциативное, – педантично уточнила она. – Меня всегда увлекала связь между словами, звуками и запахами. И, знаете, тот запах, что я уловила, вернувшись в номер, едва не обернулся воспоминанием.
По лицу следователя было заметно, что он не доверяет подобным субстанциям.
– Что же вы вспомнили? – Фирсов спросил насмешливо, но все же по-доброму.
– Ничего.
– Но, позвольте, вы только что сказали…
– Я сказала, что запах едва не обернулся воспоминанием. – Она повторила: – Едва не обернулся.
– Боже мой, как с вами сложно… – следователь тяжело опустил голову. – Теперь давайте по существу. Зачем вы отправились в смежный номер?
– Не думаете же вы, что в поисках приключений? – Лионелла Баландовская расщелкнула сумочку, достала мундштук и портсигар.
– Здесь не курят, – заметил Фирсов, и она в сердцах закинула все назад. Он повторил вопрос: – Зачем вы пошли в смежный номер?
– На ковре я увидела стеклярус от своего нового платья.
– Не улавливаю связь.
– Он был рассыпан у самой двери.
– Теперь понимаю.
– Сначала я проверила шкаф, и когда поняла, что платье исчезло…
– Заподозрили в краже Шмельцова и отправились в его номер.
– Понятия не имела, кто мой сосед!
– Но вы же знакомы?
– Конечно.
– Давно? – следователь на ходу что-то записывал.
– Целую вечность.
– Это не ответ.
– Точнее не припомню.
– Теперь поясните, почему дверь, соединяющая ваши два номера, была открыта?
– Откуда мне знать? – Лионелла равнодушно пожала плечами. – К слову сказать, когда я уходила, дверь была заперта.
– Из чего следует…
– Что ее отомкнули в мое отсутствие.
– Зачем?
– Это я у вас должна об этом спросить. Вы же полицейский?
– Я – следователь.
– Не вижу существенной разницы.
– Послушайте, – Фирсов всерьез завелся, – у меня складывается впечатление, что вы не говорите всей правды.
– Вот глупость!
– Полуправда мне ни к чему. Или давайте начистоту…
– Или? – Забежав вперед, Лионелла Баландовская проявила редкую наглость, которая была сродни провокации.
Теперь один бог знал, чем все это закончится, но Егор Петрович Фирсов сумел отличить вздорность женского характера от преступного умысла.
– Не будем пикироваться, – сказал он. – Вернемся к началу нашего разговора. Вы заметили стеклярус, проверили платье и отправились в номер Григория Шмельцова.
Лионелла оценила благоразумие следователя и продолжила как ни в чем не бывало:
– Григорий был в ванной.
– Как вы узнали?
– Слышала шум воды.
– Ну, предположим.
– Я прошла по следам стекляруса, заглянула в спальню и увидела там мужчину.
– Вы сразу поняли, что он мертв?
– Нет, – ответила Лионелла, и, кажется, ее ответ не устроил Фирсова.
– Странно…
– На нем было мое платье! – воскликнула она. – О чем еще, кроме этого, я должна была думать?
– И что же вы сделали?
– Ничего. В ту самую минуту из ванной вышел Шмельцов и спросил, что я делаю в его номере. Затем появился портье.
– Этот откуда взялся? – озадачился Фирсов.
– Я сама его вызвала, как только поняла, что меня обокрали.
– Кто первым сообразил, что лежавший в спальне мужчина мертв?
– Портье. Он заметил дырку от выстрела в его голове. И мы все увидели кровь на подушке.
– Из чего следует, что убийство произошло в номере Шмельцова.
– Вам лучше знать. – Собравшись с мыслями, Баландовская задала конкретный вопрос: – Как вы думаете, зачем этот человек надел мое платье?
– Не знаю, – ответил ей Фирсов. – Только не говорите, что я следователь и обязан все знать. Все знает только господь бог. А я, как вы понимаете, не он.
– Ясно… – на ее лице появилось разочарование. – Вам нужно очень стараться, иначе все пойдет прахом.
– Что именно? – спросил Фирсов.
– Следствие развалится.
– Об этом не беспокойтесь. С этим мы справимся. Скажите, украденное у вас платье дорого стоит?
– Оно не дешевое.
– Тогда не понимаю, почему так просто отвалился стеклярус.
– Платье было тесно этому человеку. Он – мужчина, а у меня стандартная эмка.
– Размер вашей одежды?
– Да, эквивалентный сорок шестому. Что касается платья, могу подсказать…
– Избавьте меня от ваших подсказок! Ответ по существу заданного вопроса – вот что мне нужно.
Однако Лионелла, словно бронебойная самоходка, шла напролом:
– Я долго слушала вас. Теперь послушайте вы. Платье было надето в моем номере, и только потом этот мужчина попал в спальню Шмельцова.
– Получается, вам все было известно? – Фирсов подозрительно сузил глаза.
– Не говорите глупости! – одернула его Лионелла. – Стеклярус начал осыпаться сразу, как только ткань растянулась.
– Ах, вот оно что. – Следователь замолчал и в течение нескольких минут заполнял протокол. Затем сказал: – Вернемся к Шмельцову. Вас что-то связывает?
– На что вы намекаете? – Лионелла небрежно бросила на стол свою сумочку. – Я – замужем.
– Прошу объяснить характер ваших взаимоотношений.
– Можете записать: с помощью Григория Шмельцова я убиваю время.
– Боюсь, что это никак не прояснит ситуацию.
– Григорий – известный светский персонаж. Кажется, заслуженный деятель каких-то искусств, кажется, когда-то снимал кино или имел к нему отношение. Несколько лет назад у Шмельцова появилась новая фишка – он придумал собирать богатых людей для участия в интеллектуальной игре, которую назвал «Зарядка для ума». Как видите, ему удалось воплотить в жизнь эту идею.
– Почему игра проходила у нас в Питере? Насколько я знаю, вы с ним москвичи.
– Не только мы с Шмельцовым, – ответила Лионелла. – Все, кто участвовал во вчерашней игре, приехали из Москвы.
– Зачем?
– Новая игра – новое место. В прошлый раз мы были на «Роза Хуторе».
– В Сочи?
– На лыжном курорте недалеко от него.
– Тогда объясните. – Фирсов старательно расправил завернувшийся уголок протокола. – Что с составом участников?
– Их примерно пятьдесят человек.
– В общей сложности?
– Да. Но в каждой игре – не больше пятнадцати. Пять столиков по три человека.
– И все же не понимаю. – Следователь почесал нос кончиком ручки. – Что это за игра? В чем она заключается?
– Один столик – одна команда. Шмельцов задает вопрос, на который невозможно сразу ответить, после чего начинает давать подсказки. Так, путем правильных вопросов и подсказок, находится верный ответ.
– Это как-то оплачивается?
– За участие в игре все мы платим Шмельцову.
– Много? – Затронув этот вопрос, Фирсов поразился тому, как переменилось лицо Баландовской, и понял, что прошелся по краю.
– Этого я вам не скажу, – ответила она сдержанно. – Вопрос денег не обсуждается.
– Ну, хорошо. Сколько вас было на вчерашней игре?
– Немного. Всего – одиннадцать человек.
– Одиннадцать… – повторил следователь и наморщил лоб. – Но позвольте… Вы сказали: один столик – три человека.
– Один столик – одна команда, – уточнила она.
– И все-таки одиннадцать на три не делится.
– Ах, это! Один человек не пришел.
– Кто? – Фирсов был собран, упруг и спокоен. – Имя этого человека?
– Кира Ольшанский. – Лионелла Баландовская поправила волосы, но вдруг осеклась: – Да нет… Не думаете же вы, что Ольшанский мог убить человека?
– Вернемся к игре…
– Нет, вы скажите. Киру в чем-то подозревают?
– Оставим эту тему. Вопрос следственных действий не обсуждается.
– Что ж, – сказала она. – Счет один – один. Можно сказать – ничья.
– Как вы сказали? – Фирсов оторвался от протокола и поднял глаза. – Баландовская… Баландовская… Не та ли это Баландовская?.. Вы не артистка?
– Все в прошлом, – сдержанно ответила Лионелла.
– Я видел ваш фильм. Там была фраза: «счет один – один, можно сказать – ничья». Надо же! Баландовская! Да, вы были звездой.
– Я больше не снимаюсь. Теперь, как вы справедливо заметили, я – домохозяйка.
В кабинет снова заглянул полицейский:
– Разрешите?
– Что еще? – спросил Фирсов.
– Ольшанского привели.
– Что значит – привели? – обеспокоенно вскинулась Лионелла.
– Подписывайте, – следователь ткнул пальцем в конец протокола. – Читайте и подписывайте: «С моих слов записано верно, мною прочитано…»
Глава 2
Заклятые друзья
Лионелла не смогла заснуть даже под утро. Она легла в постель, погасила светильник, но остаток ночи провела в тревоге. То и дело подходила к двери и прислушивалась, нет ли в номере Шмельцова каких-нибудь звуков. Проверив, возвращалась в постель, но уже через минуту, облизывая сухим шершавым языком губы и небо, шлепала босыми ногами к бару. Всю ночь до утра ее мучили тревога и жажда. Виной тому была в том числе духота. Лионелла не включила кондиционер, опасаясь простуды, как будто можно было простудиться при такой-то жаре.
В пять утра, когда лучи солнца вломились в ее комнату, пришлось встать и задернуть шторы. После этого Лионелла наконец-то заснула.
В семь часов раздался громкий стук в дверь. Еще не проснувшись, Лионелла почувствовала, как оборвалось в груди сердце и потом снова заколотилось, но уже у самого горла.
Она прокралась к двери, заглянула в глазок и сразу открыла. В номер ворвалась Катерина и с рыданиями бросилась на грудь Лионелле. Не зная, как реагировать, та сдержанно спросила:
– Что случилось?
– Муж…
Лионелла решила, что уместнее всего обнять Катерину, и обняла ее, уточнив:
– Надеюсь, он жив?
Прорыдавшись, Катерина ответила:
– Жив… Скотина!
Теперь для выяснения обстоятельств ее следовало проводить в гостиную и усадить на диван. Лионелла Баландовская все так и сделала. Принесла бутылку виски и два стакана со льдом. Настало время узнать, чем вызван столь ранний визит.
Катерина залпом выпила четверть стакана и заговорила с бешеной, навязчивой доверительностью, как будто до этого они с Лионеллой только и делали, что выкладывали друг другу свои секреты:
– Он бросил меня! Так и сказал: я развожусь. Животное! У него есть другая баба. Не понимаю, кому еще нужен этот урод. Если бы не его деньги… Стремно рассказывать, но, когда он лежит со мной рядом в постели, меня буквально выворачивает от омерзения. Видела бы ты его голым: слоистый волосатый червяк…
– Послушай, – прервала ее Лионелла. – Ты уверена?
– В чем? – Катерина впала в кратковременный ступор.
– В том, что Мишель тебя бросил.
– Он сам так сказал.
– Когда?
– Этим утром.
Баландовская взглянула на часы:
– Семь ноль пять. Когда вы успели поговорить?
– Четверть часа назад.
– Он сам тебе позвонил?
– Нет. Я ему позвонила.
– Глупо звонить мужчине так рано, он может быть не один.
– Все так и было, – всхлипнула Катерина.
– Значит, ты сама нарвалась. Кстати, насчет его денег… – Лионелла взяла со стола мундштук и достала из портсигара сигарету. Прикурив ее, выдохнула вместе с дымом: – Тебе стоит позвонить адвокату.
Начав разговор сумбурно, Катерина продолжила его весьма прагматично:
– В десять часов позвоню.
– Много отсудить вряд ли получится. У вас, как я слышала, брачный контракт?
– Пусть не думает, что бросил никчемную дуру, которая только и знает, что плакать от горя. Не велика потеря! Лучше найдем!
– Прежде чем искать лучше, – рассудительно заметила Лионелла, – стоит отсудить то, что возможно.
– Дом, квартиру в Москве и пару миллионов. Большего взять не смогу.
– Долларов, надеюсь? – Лионелла медленно затянулась и выпустила из губ голубоватую струйку дыма.
– А кто говорит про рубли? – Катерина пришла в себя, по ней было видно, что она уже торит свой жизненный путь в предвкушении грядущих свершений.
Вскоре Катерина ушла. Мысленно поблагодарив ее за уход, Лионелла начала одеваться к завтраку. Сборы омрачились тем, что она не нашла свой телефон. Их было три, и особой трагедии не случилось, если не принимать во внимание, что это был золотой Vertu в стразах Сваровски.
Еще ночью, когда в ее номере были криминалисты, Лионелла попыталась найти мобильник, но внимание отвлекла занятная процедура забора проб воздуха. Следователь Фирсов потребовал сделать исследование подобного рода, и криминалисты приволокли странный агрегат с двумя стеклянными колбами, установив его на треногу в гостиной. В течение получаса он шумно втягивал воздух и, кажется, был неисправен. На вопрос Лионеллы, когда будет результат, человек, который принес, а потом унес газоанализатор, незаинтересованно хмыкнул:
– Этого я вам сказать не могу.
И было неясно: то ли он сам не может сказать, то ли ему запрещено говорить.
Несмотря на все перипетии прошедшей ночи, Лионелла ощущала странное безразличие. Ей меньше всего хотелось копаться в самой себе и в сложившейся ситуации. Надев пестрое шифоновое платье и красные босоножки, она приказала себе быть счастливой.
В ресторанном зале для завтрака к этому часу присутствовало всего несколько человек, трое из которых были официантами. Лионелла села за столик и подозвала одного:
– Кофе. Черный. Без сахара.
– Что-нибудь еще? – Это был тот самый парень, что обслуживал их столик вчера во время игры.
Она дружелюбно кивнула:
– Круассан с грушевым вареньем.
С круассаном был перебор, и Лионелла пообещала себе, что, когда все закончится, она пойдет в спортивный зал или, по крайней мере, в бассейн.
Под словом «все» подразумевалась история с убийством в номере Шмельцова. Убитый был в ее платье, значит, она – участник событий и должна сыграть свою роль.
Когда официант принес кофе, в зале появились Марго с Катериной. Последняя уже трансформировалась, к ней вернулись привычные горделивость и самолюбование. Сущая безделица – развод с мужем к завтраку был освоен и определен по шкале важности где-то между чисткой зубов и звонком адвокату.
Они сели за стол к Лионелле, но заговорить не успели, потому что в тот самый момент на завтрак пришел Григорий Шмельцов. Он был отрешен, элегантен и, судя по тоске в припухших глазах, старался избежать ненужных контактов. Оглядев зал, Григорий выбрал самую безлюдную часть и, не удостоив взглядом ни одного из присутствующих, ограничился одним общим кивком.
Все, что происходило тем утром в ресторане отеля, было занимательным. Следующим в ряду событий стало появление красивого мужчины лет сорока, одетого с небрежной, но продуманной светскостью. Вел себя он в этом же стиле: всех видел, многих знал, однако никого не выделял для общения. Рассеянно оглядевшись, сел за свободный столик и уткнулся взглядом в окно.
Те, кто знал Кирилла Ольшанского (а это был он), с интересом наблюдали за ним. Особенно женщины, они всегда выделяли его, где бы он ни был.
Быстрые официанты сновали по залу, Шмельцов ел молочную кашу, Ольшанскому принесли кофе и сок.
– Интересно, чем все это закончится, – пригнувшись к столу, доверительно пробормотала Марго. – Я имею в виду убийство.
– Шмельцов давно притягивал к себе неприятности, – заметила Катерина и, взглянув на Баландовскую с обидой, сказала: – Ты не рассказала мне об убийстве.
– Тебе было не до того, – ответила Лионелла.
– Видела труп?
– Следователь попросил не слишком распространяться об этом, – сказав так, Лионелла покривила душой, ни о чем таком он ее не просил.
Но едва вспомнив о следователе, она увидела его самого.
– Прошу прощения… – Фирсов повернул мощную шею, оглядел сидевших за столиком дам и остановился на Лионелле: – Нужно поговорить.
– Сейчас? – удивилась она.
– Жду вас в баре. Приходите туда, как только позавтракаете.
Фирсов удалился. Теперь стало заметно, какой сокрушительный эффект произвело его появление. В зале сделалось тихо, и все взгляды были обращены на Лионеллу.
Она же думала лишь о том, что допустила непростительную промашку с платьем, которое не вписывалось в текущую мизансцену и ситуацию в целом. Прервав завтрак, Лионелла поднялась к себе в номер и переоделась в другое платье – приятного серого цвета в белый горошек.
Когда она вошла в бар, сразу увидела следователя, поскольку не заметить его большую фигуру не представлялось возможным. Он сидел на высоком табурете за стойкой и пил кофе, судя по размерам мизерной чашки – эспрессо.
– К счастью – отель маленький, – сказал Фирсов тихо, но внятно.
Лионелла услышала его издали и подошла ближе:
– Вы это к чему?
– В баре никого нет кроме нас и бармена. Сок или кофе?
– Стакан минералки.
Бармен поставил перед ней стакан минералки, после чего удалился.
– А я вот с чашечкой кофе… Спать еще не ложился. – Фирсов нехотя улыбнулся, показывая всем своим видом, что с ним можно держаться откровенно и просто. – Надеюсь, вы поняли, это не допрос…
– Что вам нужно?
– Информацию об одном человеке.
– С чего вы решили, что она у меня есть? – сдержанно поинтересовалась Баландовская, испытав при этом чувство, похожее на досаду. – Мне кажется, в вашем ведомстве можно отыскать информацию на любого из нас.
– Вы дружны с Кириллом Ольшанским?
Читать бесплатно другие книги:
