Без пощады Михайлов Дем
– Без осложнений, – официальным тоном ответила Марлин. – Если, конечно, не считать проблему с легочным имплантатом и твою двухдневную кому.
– Главное, что я пришел в себя и прямо сейчас перечислю остаток суммы тебе на счет.
– Плюс оплата за сегодняшний день – это уже восьмой день, а договор был сроком на неделю.
– Не проблема, – согласился Нортис, смотря в экран браскома, где появилось окно перевода денежных средств. – Семьдесят кредитов плюс еще двадцатка за лишний день. Итого – девяносто кредитов и от меня лично небольшой бонус – округлим до ста кредитов. Готово! Проверь браском – думаю, перевод уже завершен.
Браском на предплечье девушки мелодично запищал, подтверждая слова Нортиса и изучив высвеченную информацию, девушка кивнула.
– Все правильно. Сто кредитов. С тобой приятно иметь дело, господин Вертинский.
– Как и мне, – постарался улыбнуться Нортис. – С этой минуты я смогу позаботиться о себе самостоятельно. Закрытый контракт я отослал тем же письмом.
– Еще лучше, – пожала плечами девушка и подхватила с пола небольшую сумку с личными вещами. – Если еще раз потребуются услуги телохранителя – у тебя есть мой контактный номер для связи.
На этом прощание закончилось. Активировав дверной механизм, девушка покинула узкий отсек ЖилМода. Дверные створки сомкнулись, оставив Нортиса наедине с доктором Люмбери, который уже вынимал из открытого контейнера поблескивающий артианитовым покрытием протез.
Протез был далеко не новый – на серебристом покрытии виднелись многочисленные царапины. Особенно сильно пострадали металлические пальцы и зона запястья. На внешней стороне ладони виднелась небольшая вмятина, но Люмбери еще неделю назад заверил Нортиса, что на функциональность протеза это повреждение никак не повлияло. Тогда, Вертинский не обратил на слова доктора ни малейшего внимания – все станет ясно лишь тогда, когда протез займет свое место на обрубке правой руки и будет активирован. В отличие от внутренних имплантатов, внешние протезы имели гораздо больше подвижных частей и, следовательно, изнашивались в несколько раз быстрее. Как некогда выражались древние предки Нортиса – он покупал кота в мешке.
Несмотря на введенный доктором мощный коктейль обезболивающего средства, Нортис пережил не самые приятные часы в жизни. Закрепить протез на торчащей культе было нетрудно, равно как и активировать процессор искусственной руки. Все это было лишь прелюдией к самому страшному – протез начал настройку взаимодействия с нервными окончаниями хозяина и первым делом выпустил из своих внутренностей микрощупы. Благодаря услужливому КибМеду, показывающему на своем экране все происходящее в многократном увеличении, Вертинский воочию видел, как тончайшие щупы все глубже вторгаются в его культю и подобно слепым червям слепо тычут головками по сторонам в поисках нервных окончаний и управляющих синапсов. Обезболивающее помогало лишь отчасти, и, скрипя от боли зубами, Нортис порадовался, что у него больше нет слезных желез – иначе, слезы лились бы ручьем.
Один за другим, металлические пальцы конвульсивно сжимались и вновь распрямлялись – протез тестировал функциональность всех сервоприводов, прежде чем подключить их напрямую к нервным окончаниям и остаткам мышц. Со стороны казалось, что искусственная рука агонизирует – настолько беспорядочными и судорожными были движения металлических пальцев и запястья протеза.
Доктор Люмбери не принимал никакого участия в этом действе – протез проводил подключение полностью в автоматическом режиме. Воспользовавшись возникшей паузой, он деловито собирал оставшиеся инструменты и приборы в небольшую заплечную сумку. Медицинский робот при помощи манипуляторов отсоединил от левой руки Нортиса последние пластиковые трубки и, втянув их в свое нутро, начал складываться, превращаясь в прямоугольный пластиковый ящик. К тому времени, когда протез издал последний щелчок и безжизненно замер, доктор Люмбери уже полностью собрался и был готов к отбытию.
– Ну-с, молодой человек, – благодушно произнес доктор. – Все наши договоренности я выполнил. Позвольте на этом распрощаться.
– Деньги?
– Вся оговоренная сумма уже переведена на твой счет. Ровнехонько семьсот двадцать шесть кредитов.
– Хорошо, – ответил Нортис и, указав подбородком на протез, спросил. – А что с протезом?
– Протез проводит последние настройки под нового владельца, – пояснил доктор. – Это займет еще около получаса. После чего рекомендую хороший восьмичасовой сон, чтобы щупы протеза смогли надежнее зафиксироваться в твоем теле. Ведь тебе не хочется неожиданных осложнений? И не забудь про регулярный прием оставленных мною таблеток.
Нортис молча кивнул и доктор Люмбери покинул отсек ЖилМода в сопровождении КиберМеда. У Люмбери появилось сразу несколько неотложных дел – извлеченные органы не могли вечно находиться в сберегающих контейнерах, их следовало незамедлительно трансплантировать в тела богатых клиентов, с которыми он уже успел обговорить все детали. К глубокому сожалению доктора, одного клиента ему придется разочаровать – мальчишка не согласился продать органы воспроизведения – а тот старый чиновник был готов выложить за них кругленькую сумму. С сожалением вздохнув, доктор не останавливаясь прошел мимо регистрационной стойки с возвышающимся словно оплывшая гора Рамиресом и прямиком направился к станции монорельса, ведущего к шлюзовым воротам сектора. Большинство его клиентов проживали далеко не в двенадцатом секторе, и доктору предстоял долгий путь. Впрочем, Люмбери согревал себя мыслями о тех трехстах процентов прибыли, которые он поимеет с купленных задешево органов. Глупый мальчишка не знал, что такие чистые и здоровые органы – это огромная редкость в загнивающем Астероид Сити. Огромная редкость…
Дождавшись когда протез окончательно затихнет, Нортис закинул в рот горсть разноцветных таблеток, запил все это глотком теплой противной воды и погрузился в неровный сон, давая своему искромсанному организму хоть немного залечить повреждения. Больше всего калека опасался за прочность соединений артерий и вен с искусственными органами – в случае разрыва такого соединения, он попросту истечет кровью. Именно поэтому он решил пожертвовать еще одним днем на восстановление. В любом случае у него достаточно времени – он ждал десять лет, что ему несколько лишних дней?…
Ничего не понимающий Нортис, поспешно помчался на испуганный голос матери, продолжая вслушиваться в гогот неизвестных пришельцев. Игра в разведчиков была забыта. Нортис еще не знал, что это был последний раз, когда он играл подобно остальным детям его возраста. Как только мальчишка, обдирая ладони, выбрался из-под лотков с водорослями, первым делом ему бросился в глаза упавший на колени отец, прижимающий обе руки к животу и мать вырывающаяся из рук неизвестного мужчины.
– Ржавый! Как думаешь, что у нее под этим комбезом?! Спорим, что такая телка не носит трусиков? Ну-ка дерни за липучку. Помнишь ту древнюю песню из архива? Дерни за липучку, получишь результат, – фальшивя, пропел нескладный парень, отличающийся гнилыми зубами и нечесаной гривой черных волос. – Ну же! Дергай давай!
– Господи! Что же вы делаете! – вскрикнула старшая Вертинская, извиваясь в руках молодого парня. – Алексей!
Услышав отчаянный призыв жены, Алексей Вертинский сумел вздеть себя на ноги и сделать шаг к жене. Торопившийся к родителям Нортис невольно замер на месте и во все глаза уставился на отца – такого выражения на обычно добродушном лице отца, мальчишка не видел никогда. Опущенные плечи, выставленные перед собой напружиненные руки и самое главное – тяжелый свирепый взгляд исподлобья – Алексей уже понял, что одними только словами малолетних беспредельщиков не образумишь.
Еще один шаг вперед, и удерживающий Елену подонок покатился по полу, прикрывая лицо и истошно воя – прямой тяжелый удар Алексея расплющил ему нос словно гнилой фрукт. Неизвестные нападающие ошеломленно застыли на месте – никто не ожидал от «ботаника» таких решительных и самое главное – стремительных действий. Нортис бегом помчался к родителям и остановился рядом с тяжело дышащим отцом.
Освобожденная мать крепко ухватила его за плечи и завертела головой по сторонам, высматривая Настю – младшая сестренка сидела на шаг позади от них и думала над важным вопросом – заплакать сейчас или это просто странная игра, в которую играют мама с папой.
– Убирайтесь отсюда! – выплюнул Алексей закрывая собой жену и детей. – Просто убирайтесь и я обещаю, что не буду сообщать охране!
– Ты долбанный навозник! Ты сломал мне нос! – проверещал катающийся по полу парень, между его пальцев показались ярко-красные струйки крови.
– Убирайтесь! – не меняя тона повторил отец, и от его взгляда четверо подонков замешкались и растерянно переглянулись. Пятый был занят лишь своим расплющенным носом, и сейчас ему было на все плевать…
– Мой нос! О… кажется я захлебываюсь кровью! Мой нос…
13
Пронзительный перезвон таймера вырвал Нортиса из сна-воспоминания, который он видел каждую ночь вот уже десять с лишним лет. Рывком сев на узкой кровати, он обвел взглядом пустой отсек и сосредоточил визоры имплантата на мигающем экране браскома. Всего лишь будильник. Значит он проспал не меньше десяти часов, и сейчас время приема лекарств. Тело отдавало болью при каждом движении, и, закинув в рот горсть таблеток, Нортис с величайшим трудом заставил себя окончательно проснуться.
Привычно забравшись на платформу, он начал застегивать многочисленные пряжки и застежки, и лишь когда все уже было готово, вспомнил, что теоретически у него уже две полноценные руки. Именно теоретически…
Калека нажал пальцем на чуть пружинящую защелку на запястье протеза, и небольшая панель с легким щелчком откинулась в сторону, обнажив несколько рядов световых индикаторов и мерцающий датчик, показывающий цифры 47.5 % – оставшийся запас энергии в источниках питания и самое главное – темно-красный переключатель активации самого протеза. Сейчас, он застыл на положении «Офф» и протез висел на плече юноши мертвым грузом.
– Пора проснуться, – пробормотал Нортис и решительно повернул переключатель до отчетливого щелчка. Мертвые индикаторы ожили, по ним пробежала вся гамма цветов, и, наконец, все огоньки зажглись успокаивающим зеленым светом.
Механические пальцы рывком сжались в кулак – это движение было проделано автоматикой протеза, которая подстраивалась под сигналы нервных окончаний хозяина. Аккуратно закрыв панель управления, Нортис перевел взгляд на протез и сосредоточился на команде «Разжать пальцы». Ничего не произошло. Искусственная рука отказывалась повиноваться. Несколько растерявшись, Нортис постарался представить в своем мозгу картину, как его новая рука выпрямляется и смыкает пальцы на пластикой тубе с водой. Безрезультатно. Протез не желал шевелить даже мизинцем. Следующие полчаса калека потратил на попытку оживить имплантат и заставить его повиноваться, но успеха не добился. Уже совсем отчаявшись и чувствуя, как на глаза наворачиваются злые слезы разочарования, Нортис в бешенстве выругался и протянул руку к тубе с водой, собираясь освежить пересохшее горло. Совершенно неожиданно для него, протез метнулся к узкой тубе и с такой силой сжал стальные пальцы, что жалко хрустнувший пластик разлетелся во все стороны, а Нортиса окатило брызгами воды.
«Придурок! Дешевый нуб!» – мысленно выругал себя калека – как он вообще мог забыть, что внешние искусственные имплантаты повиновались не мозгу, а нервным окончаниям, к которым были подключены. Чтобы пользоваться новой рукой, не надо было «воображать» само действие – надо было действовать!
Выдохнув, Нортис уже не сосредотачиваясь разжал кулаки, и обе руки повиновались – левый кулак распрямил пальцы слепленные из живой плоти, а протез стремительно разжал артианитовые пальцы, и освобожденные остатки тубы шлепнулись на пол. Нортис поднял лицо к потолку и ликующе рассмеялся. Протез работал! Раскаты почти безумного смеха еще раз послышались из плохо изолированного отсека покалеченного постояльца, и проходивший по узкому коридору Рамирес невольно замер на месте и, покачивая головой, прислушался. Смех его одновременно и удивил, и напугал – совсем не так должен смеяться семнадцатилетний парень.
Совсем не так… и эти странные перекаты смеха…, они ему что-то напоминали – словно он уже слышал такой хохот прежде.
В коридоре вновь воцарилась тишина. Жирный хозяин ЖилМода развернулся и поспешно понес свои необъятные телеса к регистрационной стойке. Взгромоздившись на стул, Рамирес первым делом залез в свой личный компьютер и торопливо защелкал папками, выискивая нужный файл в обширном видеоархиве. Через секунду из стоящих на стойке колонок донесся вопль переходящий в пронзительный смех с хрипами – именно такой хохот Рамирес и слышал из отсека Нортиса. Почти один в один. Взглянув на трехмерное изображение на вирт-экране, Рамирес скользнул глазами ниже и прочитал напечатанное мелкими буквами пояснение:
Земные животные. Пятнистая гиена. Считается полностью вымершим видом.
Нащупав за спиной одноразовую упаковку с соком, толстяк сделал глоток и пробормотал:
– Одно из двух. Либо парнишка держит в отсеке гиену, либо у него поехали мозги. Одно из двух…
14
Условный рассвет – на Астероид Сити так назывался момент, когда притушенные на время сна лампы освещения начинали светиться ярче – застал Нортиса за терминалом. В эту ночь он не ложился. Как можно спать, когда имеется безлимитный выход в сеть?!
Лихорадочно стуча всеми десятью пальцами по клавиатуре, он листал архивы сетевых форумов и новостных сайтов. Установленный на поручне браском деловито похрюкивал, высасывая «тяжелый» архив доктора Люмбери из файло-хранилища через тонкий провод, подключенный к терминалу. Нортис и раньше отличался быстродействием в сети – хочешь не хочешь, а научишься, если в приюте выход в сеть появлялся лишь на пару часов в день – но сейчас он давно побил собственные рекорды. Десять проворных пальцев это ровно вдвое больше, чем пять и к тому же – великолепная тренировка для бездействовавших долгое время нервных окончаний в короткой культе. Имплантат, заменивший собой единственный глаз юноши, бесстрастно смотрел в вирт-экран и в отличие от своего предшественника не слезился и не болел от долго сидения за компьютером. В общем, все было неплохо.
Осталось лишь возместить Рамиресу стоимость клавиатуры – с непривычки Нортис слишком сильно давил пальцами протеза на клавиши, и теперь почти разбитой контактной доске прямая дорога на свалку. Или на запчасти – Нортис не привык разбрасываться электронными запчастями от любого устройства – достаточно вспомнить про торчащий из затылочного гнезда разветвитель, собранный практически из мусора. Жаль, что терминал не имел программы для прямого коннекта с имплантированным гнездом. Поэтому Нортис и стучал по клавишам с упорством обреченного.
Через полчаса браском пронзительно заверещал, давая понять, что справился с задачей и уже загрузил архив на свой хард. На мгновение отвлекшись от листания форумов, Нортис дал браскому линк на следующий запакованный архив – уже его собственный, закинутый в сеть пару лет назад и с тех пор регулярно пополняемый. В приюте преподаватели не гнушались проверками личных браскомов – искали порнографические стерео картинки, запрещенное видео, проверяли, какие порталы посещал воспитанник – полный контроль. Нортис попался лишь однажды, но урок он запомнил на всю жизнь – тогда старший преподаватель безжалостно удалил почти законченный программный код для разветвителя, по своей тупости посчитав, что Нортис занимался написанием вируса. Объяснять Нортис ничего не стал и лишь молился, чтобы этот далекий от компьютерных технологий человек не вздумал просмотреть другие папки в браскоме. Пронесло. Понятно, что стоило воспитателю закончить нравоучительную лекцию и уйти, юноша мгновенно восстановил удаленную информацию. Но решил больше не рисковать – в следующий раз, браском может проверить не человек, а любой из многочисленных роботов и доложить руководству о более чем странном наборе программ и учебников для юного воспитанника. Хорошенько усвоив полученный урок, калека стал всю важную информацию хранить на платном файло-хранилище в виде закодированного архива. Три кредита в месяц – вполне приемлемая цена.
Загрузив браском работой, Нортис вновь повернулся к мерцающему вирт-экрану и продолжил работу. Он искал в сети любое упоминание о случившейся с его семьей трагедии и не подозревал, что идет по пути, уже проделанном его экс-телохранителем Марлин. Всю найденную информацию он копировал и помещал в быстро растущий текстовый файл. Наткнувшись на изображение мертвого тела своей матери, он ненадолго замер и судорожно вздохнул. Мама…
Картинка была поделена пополам по вертикали. В левой части неизвестный журналист разместил фотографию улыбающейся в объектив камеры матери, в правой части она уже была мертва – раскинувшееся в нелепой позе тело, едва прикрытое лохмотьями порванного рабочего комбинезона, мертво открытые глаза, обнаженные ноги в потеках крови и чернеющих синяках. Мама…
Сохранив изображение в специально отведенной папке, калека продолжил изучение информации. Когда он наткнулся в тексте статьи на слова начальника полиции Андерсона, его кулаки невольно сжались, сквозь сжатые зубы послышался шипение.
Начальник полиции с уверенностью заявлял: …преступники скрыли лица масками…
В голове Нортиса пронеслось воспоминание десятилетней давности:
…катающийся по полу подонок с разбитым носом – Линдро – именно так называли его те подонки…
…смеющийся молодой парень с ярко-рыжим ежиком волос и многочисленным пирсингом на бровях, носу, губах и даже языке… – Ржавый…
– Ржавый! Как думаешь, что у нее под этим комбезом?! Спорим, что такая телка не носит трусиков? Ну-ка дерни за липучку. Помнишь ту древнюю песню из архива? Дерни за липучку, получишь результат…
Еще один урод с нескладной фигурой, носом с горбинкой и пышной гривой грязных черных волос…
– Маски? – глухо пробормотал Нортис. – Масок не было, мистер Андерсон… Вы лжете мистер Андерсон.
Взглянув на молодцеватую фигуру начальника полиции в парадной форме, Нортис укрупнил изображение, пока на экране не осталось только напряженное лицо Андерсона, недолго вглядывался в картинку и удовлетворенно кивнул:
– Я помню тебя, мистер Андерсон. Помню очень хорошо. Помню, как ты навещал меня в госпитале вместе с журналистами… Помню, как у моей постели ты прилюдно клялся найти преступников, уничтоживших мою семью… Как же так, мистер Андерсон? Как же так?…
Фотография отправилась в только что созданную папку – «Мистер Андерсон» и Нортис продолжил поиск. Большую часть статей и материалов, выложенных для общего доступа в архивах новостных порталов, он уже скопировал и тщательно разложил по раздельным папкам и файлам. Теперь парень начал шерстить все молодежные форумы, что сохранились со времен десятилетней давности – в этом беда всех таких форумов. Сегодня они есть и популярны, а завтра уже бесследно растворились в недрах сети. Самую большую свою надежду Нортис возлагал на намертво засевшие в его памяти клички тех уродов: Линдро, Ржавый, Гикс и, конечно же, самый главный из пятерки подонков – Басс. Имени пятого Нортис не знал – к нему никто не обращался по имени.
Читать бесплатно другие книги:
