Дневники Киллербота: Книга 3. Нестандартный протокол. Книга 4. Стратегия отхода Уэллс Марта

1

С кораблями под управлением ботов мне вечно не везет.

Первый позволил мне прокатиться зайцем в обмен на коллекцию медиафайлов, причем без всякой задней мысли, и всю дорогу занимался своими делами, так что общались мы не больше, чем два бота-погрузчика. Всю поездку я провел наедине со своим запасом фильмов – то, что надо. И это внушило мне мысль, что все корабли будут такими же.

Потом мне попался Гнусный Исследовательский корабль. Официально ГИК исследовал глубины космоса. По мере развития наших отношений ГИК угрожал меня убить, мы вместе смотрели мои любимые сериалы, он изменил конфигурацию моего тела, предоставил великолепную оперативную поддержку, уговорил притвориться дополненным человеком и консультантом по безопасности, спас жизнь моим клиентам и подчистил за мной, когда пришлось убить несколько человек. Плохих, конечно же. Я скучаю по ГИКу.

А теперь вот этот корабль.

Тоже под управлением бота, без команды, но с пассажирами. В основном они техники с минимальной или скромной квалификацией, люди и дополненные люди, путешествующие с транзитных станций и обратно по временным рабочим контрактам. Не идеальная для меня ситуация, но только этот корабль шел в нужном направлении.

Как и все боты, кроме ГИКа, он общался с помощью образов и пустил меня на борт в обмен на медиафайлы. Поскольку судовая декларация находилась в открытом доступе для пассажиров, я попросил вписать в нее меня на все время полета – на случай, если кто-нибудь решит проверить. В бланке для пассажира имелась графа «род занятий», и в минуту слабости я обозначил себя консультантом по безопасности.

Корабль решил, что может обращаться ко мне по вопросам безопасности на борту, и начал закидывать сообщениями о проблемах у пассажиров. Как полный идиот, я стал отвечать. Я, правда, не знаю почему. Может, таким уж я создан, наверное, это записано в ДНК органических частей моего тела. Жаль, что там нет кода для сообщения об ошибке, типа «Я получил ваш запрос, но решил его проигнорировать».

Сначала все было просто. («Если еще раз ее побеспокоишь, я переломаю тебе все кости на руке, одну за другой. Это займет около часа».) Потом все усложнилось, когда начали ссориться даже пассажиры, прежде симпатизировавшие друг другу. Разбираясь в спорах, на которые мне было плевать, я потратил кучу времени, и ценного времени, вместо того чтобы провести его за чтением или просмотром любимых развлекательных каналов. Настал последний цикл, все как-то умудрились до него дожить, и я шел в столовую, чтобы вмешаться в очередную склоку между кретинами-людьми.

На кораблях-транспортниках нет дронов, но на этом имелось несколько камер наблюдения, и прежде чем открыть дверь в столовую, я уже знал, где находится тот или иной человек. Я шагнул в комнату, продрался сквозь лабиринт орущих людей, перевернутых столов и стульев и встал между двумя забияками. Один вместо оружия держал в руке столовый прибор, и одним четким движением, даже не дернув пальцем, я его отобрал.

Можно было бы подумать, что, если тот, кто известен всем как консультант по безопасности, вламывается в зал и разоружает одного из людей, другие тут же остановятся, оценив положение, но нет, тут вы ошибаетесь. Едва держась на ногах, они все равно перли вперед, по-прежнему осыпая друг друга грязными ругательствами. Остальные перестали поносить драчунов и заорали на меня, каждый пытался рассказать свою версию случившегося.

– Молчать! – рявкнул я.

Вот чем приятна роль дополненного человека, консультанта по безопасности, вместо конструкта-автостража, – можно приказать людям заткнуться.

И все заткнулись.

– Консультант Рин, – тяжело дыша, сказал Айрес, – вы же вроде говорили, что не хотите сюда возвращаться…

Второй, Элбик, ткнул в противника пальцем и заныл:

– Консультант Рин, он сказал, что собирается…

В судовой декларации я значился как Рин, хотя на Рави-Хирал использовал имя Эден. Я был вполне уверен, что у системы безопасности станции Рави-Хирал нет причин связать с этим именем несколько внезапных смертей на частном шаттле, но даже если вдруг кто-то и свяжет, никто не будет преследовать за пределами собственной юрисдикции, пока не подпишется на это по контракту. Однако все-таки лучше сменить имя.

Остальные вылезали из-за столов и наскоро сооружали баррикады из стульев, всем хотелось вмешаться. И снова поднялся ор. Впрочем, как всегда. Если бы не сериалы из моей библиотеки развлекательных каналов, я бы решил, что у людей существует единственный способ общения – толкаться и кричать.

Двадцать шесть циклов в полете субъективно ощущались как двести тридцать, это как минимум. Я пытался развлечь людей. Скопировал всю свою визуальную библиотеку в открытую сеть корабля, чтобы пассажиры могли проигрывать файлы на своих дисплеях, это хотя бы свело к минимуму причитания как детей, так и взрослых. И естественно, когда я в первый раз прижал кого-то к стенке одной рукой и установил четкий свод правил, количество стычек резко снизилось. Правило номер один: не прикасаться к консультанту по безопасности Рину. Но мне все равно приходилось беспомощно стоять, выслушивая их жалобы друг на друга и разные корпорации, которые их обдурили (ага, нашли, о чем мне рассказывать), как и на жизнь в целом. О да, слушать это было мучением.

И сегодня я наконец ответил:

– А мне плевать.

Все снова заткнулись.

– У нас еще шесть часов, прежде чем корабль пришвартуется в доке, – продолжил я. – После этого можете делать друг с другом, что хотите.

Из этого ничего не вышло, они опять начали рассказывать о причине драки. Я уже не помню, в чем было дело, стер из памяти, как только покинул комнату.

Эти люди ужасно меня раздражали, совершенно никчемные, но убивать их все же не хотелось. Ну ладно, немножко все-таки хотелось.

Задача автостража – оберегать клиентов от всего, что может их убить или покалечить, и мягко пытаться помешать им убить или покалечить друг друга. Причины, по которым они хотят убить или покалечить друг друга, автостража не касаются, с ними разбирается вышестоящее начальство. Точнее, с радостью игнорирует, пока весь проект не летит к чертям собачьим, а автостраж мечтает о спасительном взрыве и разгерметизации. Не подумайте, что я говорю по собственному опыту.

Но на этом корабле начальства нет, только я. А я знал, куда они летят, и они знали, хотя и делали вид, будто злятся только из-за того, что Виниго или Ева заграбастали лишнюю порцию искусственных фруктов. И мне приходилось выслушивать их и притворяться, будто я провел расследование того или иного инцидента – к примеру, кто оставил обертку из-под крекеров в раковине гальюна.

А летели они на работу в какой-то заднице мира. Айрес рассказывал, что все подписали двадцатилетний контракт с крупной выплатой в конце. Он понимал, что это дерьмовая сделка, но она была лучше других вариантов. Рабочий контракт включал жилье, но за все остальное деньги вычитались из заработка – за еду, электроэнергию и медобслуживание, включая профилактическое.

Знаю, знаю. Ратти говорил, что конструкты – все равно что рабы, но мне хотя бы не приходилось платить компании за ремонт и профилактику, броню и боеприпасы. Конечно, меня никто не спрашивал, хочу ли я быть автостражем, но по этому поводу следует подобрать другую метафору.

Заметка на полях: посмотреть определение слова «метафора».

Я спросил Айреса, считаются ли двадцать лет по календарю планеты, или по календарю компании, которой она принадлежит, или по стандартному рекомендованному календарю Корпоративного кольца, а может, еще как? Он не знал и не понял, почему я интересуюсь.

Ага, именно поэтому мне и не хотелось ни к кому из них привязываться.

Будь у меня выбор, я в жизни не сел бы на этот корабль, но это был единственный способ добраться до пересадочной станции и дальше к моей цели. Мне нужно было попасть на Майлу, за пределами Корпоративного кольца.

Такое решение я принял, когда покинул Рави-Хирал. Поначалу мне нужно было как можно скорее удалиться от транзитной станции той системы (см. выше – убийство людей). Я сел на первый попавшийся грузовик и через семь циклов оказался в переполненном транспортном узле, что хорошо, потому как в толпе легко затеряться, и плохо, потому как там повсюду были люди и дополненные люди, окружали со всех сторон, таращились на меня, а это сущий ад. Хотя после встречи с Айресом и остальными мои представления об аде изменились.

К тому же я скучал по ГИКу, даже по Тапан, Маро и Рами. Если уж приходится заботиться о людях, лучше позаботиться о мелких и мягких, которые ведут себя доброжелательно и считают меня чудесным, потому что я спас их от насильственной смерти. Правда, я им нравился только потому, что они считали меня дополненным человеком, но нельзя иметь все сразу.

После Рави-Хирал я решил больше не болтаться поблизости Корпоративного кольца, но еще не разработал маршрут. На корабле не было необходимых данных и расписаний для планирования маршрута, но когда мы пришвартовались, меня завалило информацией, пришлось довольно долго ее разгребать. Я пробыл в транспортном хабе целых двадцать две минуты и отчаянно жаждал наконец-то оказаться в тишине. А потому зарегистрировался в сервисе для транзитных пассажиров и потратил некоторый запас твердой валюты с карточки на оплату индивидуального бокса для отдыха. Места в нем хватало только для меня и моего рюкзака, но вполне достаточно для комфортного отдыха. Я ведь кучу времени провел в транспортных контейнерах, когда меня пересылали на место назначения в качестве груза. Наверное, человек нашел бы подобный бокс тесным и испытал бы желание закричать.

Я устроился поудобнее и проверил станционную сеть – нет ли новостей о «Дельте» и «СерКриз». И тут же увидел нужную тему. Идет судебный процесс, слушаются показания свидетелей и т. д. Похоже, после того как я покинул Рави-Хирал, мало что изменилось, и это разочаровывало. Местонахождение ужасного автостража, о котором никто не хотел говорить, по-прежнему оставалось неизвестным, вот и славно. Я так и не понял, считают ли журналисты, что меня кто-то прячет. Похоже, им не хотелось думать, что я где-то шатаюсь сам по себе. А потом я натолкнулся на интервью с доктором Мензах, опубликованное шесть циклов назад.

Увидеть ее снова оказалось на удивление приятно. Я увеличил разрешение, чтобы получше ее рассмотреть, и решил, что выглядит она усталой. По фону, на котором снималось видео, трудно было догадаться, где она, а в интервью я не заметил соответствующих упоминаний. Я понадеялся, что она вернулась на «Сохранение», а если она по-прежнему в Порту Свободной торговли, то, надеюсь, наняла приличную охрану. Хотя вряд ли, судя по тому, как она охарактеризовала автостражей («несчастные рабы»). Даже без медсистемы можно было догадаться по коже вокруг ее глаз, что она хронически не высыпается.

Я почувствовал себя виноватым. Ну, вроде того. Что-то было не так, и я надеялся, что дело не во мне. Она не виновата в моем побеге, и я надеялся, что ответственность не взвалят на нее. Сами понимаете – беглый автостраж, на чьих руках массовое убийство ни о чем не подозревающих мирных людей. Конечно, она не замышляла ничего подобного. Она хотела отправить меня домой, на «Сохранение», и там бы постаралась вроде как окультурить меня или что-то в этом роде. Подробности я представляю смутно. Наверняка я знал лишь одно – что «Сохранение» не нуждается в автостражах, а выпустить на свободу автостража в их понимании означает приставить человека для присмотра за ним. В других местах таких людей называют просто-напросто хозяевами.

Я снова просмотрел новости. Расследующие деятельность «СерКриз» журналисты выявили и другие происшествия, которые предполагали, что нападение на «Дельту» скорее в порядке вещей, нежели из ряда вон выходящее событие. Ну кто бы мог подумать! На «СерКриз» уже давно поступали жалобы относительно туманных контрактов с эксклюзивными правами на разные планеты, включая потенциальный проект по терраформированию вне Корпоративного кольца, который в конце концов забросили, хотя никто не понимал причину. Бросить планету, даже часть планеты, без веских причин – это небывалое событие, и удивительно, как им сошло это с рук. Ну ладно, не очень-то удивительно.

Журналист спросил доктора Мензах о недавних событиях, и она ответила: «После того, что я узнала о «СерКриз», я намереваюсь побудить совет «Сохранения» присоединиться к расследованию ситуации на Майлу. Неудачная попытка терраформирования – это напрасная трата ресурсов и порча поверхности планеты, но в «СерКриз» отказались объяснять причину своих действий».

Журналист прикрепил к заявлению Мензах ссылку на комментарии по поводу маленькой компании за пределами Корпоративного кольца, которая недавно подала заявку на покинутый «СерКриз» комплекс по терраформированию. Недавно компания отправила туда автоматический аттрактор, чтобы осколки заброшенного комплекса не разлетелись по атмосфере планеты, и начала оценку состояния комплекса. Когда зашла речь о возможных результатах оценки, комментарии приобрели драматический тон.

Я лежал, проматывая новости и расписания, и уже догадывался о том, что обнаружит группа, занимающаяся оценкой.

Я вырвался на свободу, а доктор Мензах теперь во всех новостях именно потому, что «СерКриз» готова была убить кучу беспомощных людей ради доступа к останкам неизвестной инопланетной цивилизации, оказавшимся на территории, которую исследовала наша группа. Теперь я уже неплохо разобрался в произошедшем, наслушавшись рассказов Тапан и других по поводу способов обнаружения странных синтетиков. А еще я загрузил книгу на эту тему и прочитал ее между эпизодами своего сериала. Там были тонны соглашений по поводу реликтов инопланетного разума, подписанных политическими группами и корпорациями в пределах Корпоративного кольца и вне его. Предполагается, что к реликтам нельзя прикасаться, не получив кучу специальных сертификатов, а может, даже и с ними.

Когда я покинул Порт Свободной торговли, было установлено, что «СерКриз» хотела получить безраздельный доступ к этим артефактам. Видимо, «СерКриз» начинала горную добычу, основывала колонию или затевала еще какой-нибудь масштабный проект в качестве прикрытия, а тем временем изучала реликты.

А что, если проект по терраформированию Майлу был не чем иным, как прикрытием для раскопок и изучения реликтов инопланетной цивилизации или добычи странных синтетиков? «СерКриз» завершила исследования и сделала вид, что бросает проект по терраформированию, которым никогда и не занималась. А заброшенные сооружения со временем сломались бы и рассеялись в атмосфере, тем самым скрыв все улики.

Если доктор Мензах это докажет, расследование деятельности «СерКриз» станет куда более интересным. Может быть, настолько интересным, что журналисты забудут о сбежавшем автостраже. А когда доктору Мензах больше нечего будет делать в Порту Свободной торговли и она вернется на «Сохранение», опасность минует, и я могу перестать волноваться.

Я решил, что получить доказательства не особенно трудно. Люди вечно думают, что могут уничтожить все данные и стереть все следы, но это не так. А значит… я сам могу раздобыть улики. Могу отправиться на Майлу и послать все собранные сведения доктору Мензах— либо в Порт Свободной торговли, либо ей домой, на «Сохранение».

Я снова подключился к сети хаба и сменил запрос на поиск подходящего корабля до Майлу, однако до нужной транзитной станции ничего не нашлось. Я расширил поиск, проверяя корабли до ближайших транзитных станций. Но нашел лишь старую транспортную сводку, составленную сорок циклов назад. В новостях говорилось, что комплекс по терраформированию объявлен заброшенным, после того как транзитная станция зарегистрировала длительный период отсутствия активности. Грузовые маршруты на Майлу отменили, за исключением единственного, со станции Хэв-Раттон, на самом краю Корпоративного кольца. Я так и не сумел получить свежие данные о кораблях на Майлу с Хэв-Раттона, не считая нескольких туманных отчетов, показывающих, что таковые все-таки летают.

Возможно, я и не доберусь до Майлу без собственного корабля, и моим планам не суждено сбыться. У меня имелся модуль для пилотирования вертушки и других небольших кораблей в пределах планетарной атмосферы, но я не умею водить шаттлы или большие корабли. Пришлось бы украсть корабль под управлением бота, а это слишком сложно даже для меня.

Но Хэв-Раттон был главным транспортным хабом вне пределов Корпоративного кольца, отсюда я мог выбрать сотню направлений. Так что, даже если план с Майлу провалится, поездка не будет напрасной.

Следующий корабль, идущий на Хэв-Раттон, числился грузопассажирским, именно так я и очутился рядом с Айресом и кучкой связанных рабочим контрактом кретинов.

Прервав последнюю стычку в столовой и попытавшись покончить с короткой карьерой советчика для отчаявшихся людей, я скрылся в своем отсеке. Когда мы прошли через червоточину и начали приближаться к Хэв-Раттону, я подключился к станционной сети.

Мне нужно было поскорее узнать расписание, а еще я ждал возможности загрузить новые сериалы. Последний сериал, который я стал смотреть, хорошо начался, но потом оказался скучным. Он был про попытку терраформирования (хотя профиль планеты совершенно для этого не подходил, но это не так важно), которая превратилась в битву за выживание среди враждебной фауны и мутантов. Но людям не удалось сделать процесс интересным, а всех героев поубивали. Судя по всему, заканчивалось все печально, а я был не в том настроении. Особенно раздражало, что, если бы в сериал ввели героя-автостража и, может, какие-нибудь интересные инопланетные реликты, все обернулось бы отличными приключениями.

К тому же страховая компания ни за что не разрешила бы исследование без профессиональной охраны. Совершенно нереалистично. Герой-автостраж тоже далек от реальности, но, как я и говорил ГИКу, есть правильная нереалистичность и неправильная.

Я прекратил смотреть, когда мутанты утащили биолога, чтобы его сожрать. Ей-богу, меня ведь создали именно для того, чтобы такое не случалось.

Мысли о возможной судьбе пассажиров нынешнего корабля добавляли грусти. Я не люблю смотреть на беспомощных людей. Лучше уж пусть они будут умными и спасут друг друга.

Я пролистал список доступных загрузок и начал с расписания и руководства для кораблей, направляющихся на Майлу.

Ни одного корабля в этом цикле, как и в следующем. Даже когда я расширил поиск до тридцати циклов. Что ж, возможно, это проблема.

Я много размышлял о своем плане в перерывах между драками пассажиров и не желал сдаваться, мне хотелось нанести «СерКриз» удар, и если я не могу сделать это с помощью реактивного снаряда, то придется таким способом. Может, расписание просто не обновили, ведь на людей нельзя полагаться, когда дело касается поддержки базы данных. Пока корабль тормозил и швартовался, я изучил каталог маршрутов со станции. Есть! Станция у планеты Майлу там значилась. Как обычно, транзитной станцией управляла независимая компания, и маршрут числился активным, несмотря на то что планету забросили. Население станции было плавающим и не превышало сотни человек.

Хорошо, что плавающим – это значит, там мало постоянных жителей, люди прилетают и улетают. Но плохо, что их меньше сотни. У меня не было законных причин там находиться, так что лучше бы меня никто не увидел.

ГИК изменил мою конфигурацию, и сканеры не определят во мне автостража, а я переписал кое-какие коды, чтобы вести себя как человек или дополненный человек. В основном придал движениям и дыханию больше хаотичности. Но мне следовало избегать других автостражей, и лучше бы избегать людей (к примеру, сотрудников демонстрационного зала), которые видели автостражей без брони. Компания «СерКриз» нанимала автостражей в Корпоративном кольце, вероятно, их использовали и на Майлу. Предполагалось, что, покинув планету, «СерКриз» закрыла свой офис на транзитной станции, но кто-нибудь здесь мог видеть их автостражей. Это допустимый риск, то есть я все равно поступил бы так, хотя это равнозначно тому, чтобы прострелить себе колено.

Я мог бы бросить эту затею. В моем распоряжении были корабли, идущие далеко за пределы Корпоративного кольца, на неизвестные планеты. Но я устал притворяться человеком. Мне требовался прорыв.

Я проверил расписание частных кораблей и не нашел ни одного на Майлу. Но в следующем цикле значились корабли без определенного назначения. Один – небольшой грузовоз под управлением бота, достаточно вместительный, чтобы везти припасы для ста – ста пятидесяти человек на сотню с лишним циклов. Я проверил историю его полетов в базе и заметил, что он летает регулярно. Вполне возможно, это частный подрядчик, снабжающий станцию Майлу, а в расписании он не числится, потому что владельцы не хотят, чтобы на борт пробрались посторонние, пока не выяснятся причины фиаско проекта по терраформированию.

Грузовоз должен был отчалить восемнадцать циклов назад, но почему-то задержался. Одновременно с моим кораблем на Хэв-Раттон прибыло еще шесть разного размера и из разных мест. Возможно, грузовоз дожидался одного из них, какого-то особого груза. Или ему понадобился ремонт.

Чтобы узнать больше, нужно расспрашивать лично.

2

Как только корабль завершил швартовку, я выбрался из койки, собрал рюкзак (там кое-что лежало, но в основном он был мне нужен, чтобы сойти за человека) и спустился к пассажирскому шлюзу, срезав путь через техническую шахту. Остальные выйдут через грузовой шлюз в транспортный модуль, который подогнали к кораблю, чтобы отвезти пассажиров в их новый дом. Так устроили якобы для их удобства, но на самом деле наниматель не хотел, чтобы они шлялись по станции, где могут передумать и смыться.

Мне не хотелось прощаний. Я не мог спасти столько народу, помешав им добраться до места назначения, но и не хотел наблюдать за ними.

Я попрощался только с кораблем, который выпустил меня через шлюз и стер записи о моем пребывании. Мой уход его явно огорчил, но я не стремился повторять подобное путешествие.

К этому времени у меня уже имелся разнообразный опыт по взлому систем безопасности станций, так что я особо не волновался, проходя через сканер оружия. Автостражи созданы как мобильные компоненты систем безопасности, причем любых, чтобы компания могла предлагать их самым разным клиентам, даже с собственным оборудованием. В обмане системы безопасности главный фокус заключается в том, чтобы заставить ее поверить – ты имеешь право здесь находиться. А компания любезно снабдила нас всеми нужными для этого кодами. Опыт и крайняя необходимость сделали меня экспертом по переписыванию кодов на лету.

Я задержался в торговой галерее, у автоматического киоска, продающего сетевые интерфейсы для обычных людей, портативные дисплеи и чипы памяти. Чипы предназначались для хранения данных и были размером с ноготь. Обычно их использовали люди, отправляющиеся в новые системы или туда, где еще не налажена местная сеть, либо когда не хотели, чтобы их данные попали в сеть. Однако система безопасности имела способы прочесть данные, поскольку клиенты иногда пытались утаить принадлежащую компании информацию. Я купил несколько чипов и расплатился валютной карточкой. На ней было еще полно денег, видимо, Тапан и ее товарищи немало мне заплатили.

На частных причалах никогда не бывает так же оживленно, как на общественных, всего несколько человек и многочисленные боты-погрузчики. Ступив на посадочную площадку, я просканировал пространство на предмет дронов, но обнаружил всего пару – они присматривали за ботами-погрузчиками. Я нашел шлюз грузовоза и направил кораблю запрос. Бот тут же отозвался.

Это был низкоуровневый бот, недостаточно развитый, чтобы скучать в доке или искать себе занятия. Как и другие транспортные боты на тех кораблях, куда я проникал (за исключением ГИКа), он общался с помощью образов. Да, корабль возит припасы. Да, он ходит на Майлу каждые сорок семь циклов. Служба контроля за перевозками прислала апдейт с требованием отложить перелет, но в ближайшую пару циклов он ожидает получения разрешения.

Все равно что говорить с рекламным роликом.

Но я понял, что тут мне повезло.

Я внушил ему, что у меня есть разрешение от портовой администрации, и он пустил меня на борт. Затем я с легкостью стер данные об этом из его памяти. Теперь считается, что я всегда находился на борту. Мне не нравилось так поступать, я предпочитаю вести переговоры с ботами-пилотами. Но этот был настолько ограниченным, что просто не сумел бы понять суть сделки и завис бы. Да еще рассказал бы обо мне портовой администрации, потому что просто не понял бы, насколько это некстати.

Я прошел по короткому коридору в главный отсек и нашел проход к грузовому трюму. Он был небольшим и вмещал только один кронштейн для перемещения двух грузовых модулей и шкафчики для корабельных припасов. Оба грузовых модуля уже стояли на местах, так что, если корабль дожидался еще какого-то груза, один пришлось бы убрать. Но, учитывая состав команды, меня это не коснулось бы.

Я обследовал корабль, главным образом потому, что по-прежнему был немного на взводе и запрограммирован патрулировать территорию. За мной следовали дроны-ремонтники, привлеченные движущимся объектом, которого здесь быть не должно, но без указаний корабля они меня не трогали. Здесь не было отдельных кают, только пара встроенных коек в рубке, рядом с кабиной пилота, и еще две в боксах за трюмом, у аварийной медсистемы и крохотного гальюна. Я в нем не нуждался и обрадовался, что не придется заходить туда, притворяясь человеком. Хотя к душу я привык. По сравнению с моей прежней каптеркой жилище выглядело роскошным. Я устроился на койке в рубке и начал разбирать новые сериалы.

Ну ладно, признаю, мне следовало сообразить, что постельные принадлежности и другие припасы в шкафчике находятся здесь неспроста.

Я попробовал посмотреть несколько свежезагруженных сериалов и отверг их и наконец приступил к первому эпизоду очередного сериала, который показался многообещающим. Действие разворачивалось в альтернативном мире с магией и невероятным говорящим оружием. Невероятным, потому что я сам был говорящим оружием и знал, что думают обо мне люди.

Примерно двадцать часов спустя я по-прежнему не отрывался от сериала, наслаждаясь отдыхом от людей. К счастью, я ощутил увеличение атмосферного давления, когда включалась система жизнеобеспечения. Много воздуха мне не надо, и я всегда могу войти в режим сна, если что, а потому мне хватает разреженной атмосферы автоматических кораблей.

Я поставил сериал на паузу и сел. Потом поинтересовался у корабля, взойдет ли кто-нибудь на борт. Да, на борту будут два пассажира, и корабль получил от портовой администрации разрешение на взлет.

Опять я влип.

Я уже обследовал корабль и держал в голове пару подходящих мест. Я заправил койку, забрал свои вещи и спустился по вертикальной шахте в главный отсек. Пересек его и спустился дальше, в грузовой трюм. Я выбрал наименее доступный шкафчик и передвинул его содержимое, так что мне удалось втиснуться, а упаковки с припасами меня загородили. Потом опять втерся в доверие к кораблю и напомнил ему, что мне разрешено здесь находиться, но не нужно упоминать об этом кому-либо еще, включая пассажиров и портовую администрацию. На корабле не было камер (они обычно бывают только на кораблях корпораций или политических образований), но имелись дроны. Через их камеры я видел все внутренние отсеки, только стер лишние данные по техобслуживанию, в которых я не нуждался.

Через шестнадцать минут заработал шлюз, и на борт взошли два пассажира. Две женщины, дополненных человека, с сумками и парой ящиков, которые я тут же опознал. Военное оборудование, включая броню и оружие.

О-го-го. В боевых действиях чаще участвуют боты, а не люди, по тем же причинам, по которым в качестве охранников чаще нанимают автостражей: если мы перестанем подчиняться, нам просто вышибут мозги. Но существуют разные соглашения относительно использования боевых ботов. Хотя, похоже, всегда найдется способ обойти соглашение. В некоторых сериалах за пределами Корпоративного кольца это довольно распространенный сюжет.

Я все слышал через дроны и сеть корабля, но те двое почти не разговаривали, только перебирали свое оборудование, изредка обмениваясь репликами. Судя по цифровым подписям, звали их Уилкен и Герт. Не стоило ожидать, что они начнут трепаться о цели своего визита на Майлу, но есть способы это выяснить.

Как автостраж, я помогал страховой компании записывать все, чем занимались и что говорили клиенты, чтобы компания могла выудить нужные данные и продать их по своему усмотрению. Говорят, что безопасность обходится недешево, и компания понимала это буквально. По большей части записи были просто мусором и удалялись, но сначала их анализировали и извлекали нужную информацию. Обычно это делала система безопасности, но я мог и сам этим заняться и имел необходимые коды. Они занимали место в памяти, которое пригодилось бы для скачанных сериалов, только новые коды не так-то просто раздобыть.

Пока те двое вытаскивали припасы из соседнего шкафчика и обустраивались, я переписал код дронов, чтобы они вели запись. И, собрав достаточно данных, начал анализировать их в фоновом режиме.

Когда корабль отстыковался от шлюза и взял курс на Майлу, я уже снова смотрел новый сериал.

По местному корабельному времени полет к Майлу занял двадцать циклов.

Я не ожидал, что меня это будет напрягать. Я путешествовал в ящиках и боксах и куда дольше, причем еще до того, как взломал свой модуль контроля и начал загружать сериалы. Но теперь отвык летать в качестве груза, даже с новыми сериалами и сотней книг. Временное место обитания меня вполне устраивало, а в трех предыдущих полетах, включая корабль ГИКа, я обошелся почти без движения. Я толком не понял, в чем разница. Ну ладно, понял: в трех предыдущих случаях я мог пошевелиться, когда захочу.

В общем, когда корабль объявил, что приближается к Майлу, я почувствовал облегчение. Через две минуты я понял, что подключился к станционной сети, но там пусто. Обычно там есть информация по швартовке, о других кораблях, возможные риски, новости для путешественников и все такое, но там было пусто. Я спросил у корабля, и он доложил, что других кораблей не наблюдается, но это соответствует его предыдущему опыту швартовки на станции. Однажды я смотрел сериал о станции, населенной призраками. Конечно, это маловероятно, но все же лучше убедиться.

Непривычная тишина тревожила. Станция в форме треугольника была меньше, чем Рави-Хирал. Сканирование показало два корабля в доке и стайку шаттлов, что составляло малую часть от ее вместимости.

Корабль пришвартовался, и только тогда я наконец-то услышал что-то в сети. Прозвучало вполне ординарное приветствие, но в остальном сеть больше напоминала информационный каталог и постоянно сбоила. В ней имелся список предприятий и служб, но все помечены как закрытые или неработающие. Наверное, призраков здесь все же нет, но станция была почти мертвой.

Пока корабль швартовался, я проверил результаты своего анализа. Уилкен и Герт были консультантами по безопасности, нанятыми для расследования компанией «ГуднайтЛэндер Инк». Компания застолбила заброшенный комплекс и провела работы по его консервации, а теперь начала процесс официальной передачи прав на него. В задачу исследовательской группы входило добраться до комплекса по терраформированию и доложить о его состоянии.

Именно для таких задач страховые компании поставляют автостражей, я занимался подобным много раз, и все это до сих пор хранится у меня в памяти. Но, судя по разговорам Уилкен и Герт за двадцать циклов, в данном случае не было ни страховой компании, ни автостражей. Я старался не принимать это близко к сердцу.

Если бы была задействована страховая компания и автостражи, пришлось бы отменить… ну, то, что я планировал. Изменения моей конфигурации способны обмануть сканеры, но не другого автостража, а он тут же доложил бы обо мне местной системе безопасности. В этом я не сомневался. Беглые автостражи охренительно опасны, уж поверьте.

Пока корабль выполнял все необходимые проверки, я сообразил, что клацанье при швартовке замаскирует любые другие шумы. Я вытащил рюкзак, вскрыл свою правую руку, где прятался излучатель, и вставил туда чипы памяти, купленные на транзитной станции. Ощущения были странные, но я привыкну. Рюкзак я собирался оставить в корабельном шкафчике.

Мы пришвартовались, Уилкен и Герт забрали свое оборудование и вышли через шлюз на станцию. Я вылез из шкафчика и через открытую сеть станции взломал систему безопасности. Большая часть камер была отключена, а сканеры проверяли только безопасность окружающей обстановки и возможные повреждения. Компания явно больше беспокоилось о надежности оборудования, чем о попытках диверсии или кражи со стороны людей, хотя, вероятно, просто потому, что на станции так мало народу.

Я снова загрузил шкафчик, стер все следы своего присутствия и немного прошелся по кораблю – посмотреть, не оставили ли чего после себя люди. Но увы. Я задумался, не воспользоваться ли корабельными дронами. Учитывая малое число камер, они пригодились бы. Но дроны-ремонтники гораздо крупнее тех, к которым я привык, и у них здоровенные лапы. Я решил, что неразумно лишать корабль дронов.

Однако я внес кое-какие изменения. Теперь корабль числился в портовой администрации как нуждающийся в ремонте, а для отлета ему требовалось мое разрешение. Поскольку корабль был на полном самообеспечении, а владельцы даже не побеспокоились встроить в него свой информационный модуль, я решил, что вряд ли кто-нибудь встревожится, если он выбьется из расписания на несколько циклов. В доке так мало кораблей, а мне не хотелось бы здесь застрять.

Когда я вышел через корабельный шлюз, причал был пустынным, а из-за паршивого освещения еще и сумрачным, однако тени не скрывали потертости и пятна на больших плитах пола. В ветерке от воздухоочистителя дрейфовала одинокая обертка от какой-то еды, как будто не работали даже боты-уборщики. Не было ни дронов, ни ботов-погрузчиков. Только два автоматических подъемника разгружали грузовые модули корабля, и я обрадовался, услышав их лязг и сообщения, которыми они обменивались по станционной сети, по большей части молчаливой. Я терпеть не могу пробираться по коридорам, запруженным людьми, которые на меня пялятся и пытаются заглянуть в глаза, но и противоположная ситуация вызывала неприятное чувство и холодок.

Я обнаружил Герт и Уилкен на одной из немногих работающих камер и последовал за ними. Они шли дальше по залу посадки, не поднимаясь в жилые уровни. В сети не нашлось туристической карты, но после взлома камер я получил доступ к системам жизнеобеспечения и вытащил оттуда схему. Все зоны были закрыты, за исключением необходимых для поддержки существования станции. Интересно, насколько популярно у местных обитателей прошение «ГуднайтЛэндер Инк» о расконсервации Майлу. Мне это место уже не нравилось, и жить здесь я бы не стал.

У меня имелся код, чтобы отключить камеры и удалить записи со мной, я пользовался им и в более затруднительном положении и переделал его под особенности местной системы безопасности. Хотя на самом деле самая большая опасность заключалась в том, что меня заметит кто-нибудь из людей и подумает: «Так, а это еще кто?» К счастью, станция по большей части была погружена в темноту.

Я дошел за Уилкен и Герт до конца зоны погрузки и вверх по пандусу к офису портовой администрации, как гласила схема.

Наверху пандуса, у бокового коридора, прямо передо мной вспыхнуло что-то яркое и цветастое, я чуть не вскрикнул. Это была реклама службы грузоперевозок, которая запускалась, когда наступаешь на определенную метку на полу. Вдобавок она запускала в сети небольшой видеоролик – на случай, если кто-то пропустит яркую вспышку в лицо. Обычно такие встроенные метки используются при срочной эвакуации, потому что работают даже при отключенной энергии. Я никогда не видел, чтобы их применяли для рекламы. Весь смысл меток в том, что при нехватке энергии видно только их, не пропустишь. Бестолковых людей трудно заставить идти куда надо и без дурацкой рекламы, мешающей разглядеть безопасный путь…

Я напомнил себе, что теперь в мою задачу не входит спасать людей.

Но все равно реклама в метках меня возмутила.

Я снова проверил камеры, увидел Уилкен и Герт, в также признаки жизни в офисе портовой администрации. Пассажирки корабля стояли перед офисом, выпуклые окна которого выходили на торговую галерею станции. Это была открытая площадь с парой капсульных транспортных линий наверху и большим сферическим экраном, ныне находящимся в режиме ожидания. Площадь окружали многоэтажные жилые блоки с темными окнами и пустыми витринами, предназначенными для кафе, гостиниц, офисов грузоперевозчиков, мастерских и так далее. Многие помещения выглядели незаконченными, похоже, никто в них так и не въехал, а остальные были закрыты, не осталось ничего, кроме нескольких болтающихся в воздухе экранов.

Я свернул в коридор, ведущий от портового квартала в главный жилой блок, если таковой еще остался. Я шел почти в полной темноте, пока не наткнулся на пустой отсек, в котором явно готовились что-то устроить, но так и не устроили, и забился в него. Теперь я мог мониторить камеры без опасений, что меня случайно засечет персонал станции. В сети мелькнул сканер оружия, я и перехватил контроль над ним. Он совершал бесцельное патрулирование перед офисом портовой администрации, и с его помощью я получил лучший обзор и аудио, чем со стационарной камеры.

Уилкен и Герт разговаривали с двумя другими людьми. Поблизости еще болтался бот с человеческим обликом. Прежде я с такими не встречался, но видел в сериалах. Их особо не жаловали на корпоративной территории, поскольку они умели мало такого, на что не способны специализированные боты – в общем, судя по данным из сети, их возможности не впечатляли. В отличие от конструктов, у них не было клонированных человеческих тканей, только металлическое тело бота, чтобы носить тяжести, однако для этого они подходили хуже, чем боты-погрузчики.

В некоторых сериалах такие боты изображали злобных автостражей, угрожающих главным героям. Не сказать, чтобы меня это раздражало. Это даже неплохо, потому что люди, никогда не работавшие с автостражем, считают, будто они похожи на людей, а это не так. Так что меня это не раздражает. Ни капельки.

Пришлось вернуться к архивным данным камеры дрона, чтобы ухватить суть происходящего. Слишком много усилий ушло на подавление отсутствующего раздражения.

– Меня зовут Дона Абене, – сказала первая из новых людей и махнула в сторону остальных. – А это моя коллега Ируне и наш помощник Мики. – Она помедлила. – При найме на работу вас ввели в курс дела?

– Сказали, что предстоит работать телохранителями.

Уилкен покосилась на бота, которого, судя по всему, звали Мики. Он вскинул голову и уставился на нее большими глазами навыкате. Люди не любят знакомиться с ботами, это мягко выражаясь. Герт явно пыталась придать лицу профессиональное безразличие.

– Вы оцениваете мощности по терраформированию и обратились к «ГуднайтЛэндер Инк» за силовой поддержкой, – продолжила Уилкен.

Абене кивнула.

– Надеюсь, вы нам все-таки не понадобитесь. Но забросившая станцию компания не занималась спутниковым мониторингом, и с тех пор сюда никто не прилетал. Мы полагаем, что тут никого нет, но лучше удостовериться лично.

– Нам объяснили, что в этом и проблема, – сказала Герт. – При терраформировании создается экран, мешающий внешнему сканированию.

– Да, – ответила Ируне. – Мы знаем, что благодаря аттрактору комплекс стабилен, но и только. Станция мониторит комплекс, но, как вы сами видели, у нас нет патрульного транспорта.

Это значило, что комплекс по терраформированию могли захватить пираты. Правда, это были бы глупые захватчики, потому что они обошли вниманием станцию. К тому же пираты обычно нападают и тут же делают ноги, а не задерживаются в разрушающемся комплексе.

Но, исходя из моего опыта работы в охране, меня куда больше беспокоили те, кто мог остаться в разрушающемся комплексе, чем какие-то пираты.

Герт и Уилкен переглянулись. Может, им в голову пришла та же мысль.

– Существует ли вероятность, что, когда комплекс забросили, там были живые организмы?

– До отъезда персонала все биологические матрицы были запечатаны и, скорее всего, уничтожены, – объяснила Ируне и повела рукой по воздуху, словно от чего-то отмахиваясь. – А даже если и нет, маловероятно, чтобы могло возникнуть опасное загрязнение воздуха.

Уилкен сохранила профессиональное безразличие на лице, но продолжала напирать:

– Я имею в виду не только бактерии. Любые достаточно крупные организмы, несущие угрозу.

Ага, значит, даже я знаю о терраформировании больше, чем эти двое.

Ируне прикусила губу и уставилась в одну точку – обычно это показывало, что человек не хочет выдать свои чувства, в особенности когда кто-то невольно сморозил глупость. Вот почему мне так тяжко было отказаться от брони – даже человеку непросто скрыть выражение лица.

Глаза Доны Абене сверкнули, но она сделала вид, что восприняла реплику Уилкен как шутку.

– Матрица не работает с организмами крупнее бактерии. К тому же нет никаких причин тащить крупные организмы с поверхности планеты в комплекс по терраформированию. Конечно, мы не можем быть уверены, что в «СерКриз» этого не делали. Просто стоит соблюдать меры предосторожности.

Уилкен, похоже, на этом успокоилась, по крайней мере, больше вопросов задавать не стала. Вполне разумно. Консультанту по безопасности положено сомневаться в заверениях клиента о том, что все прекрасно. Хотя клиенты автостражей обычно уверяли друг друга в том, что все прекрасно, пока я пялился в стену и ждал, когда все пойдет наперекосяк.

Абене и Ируне провели консультантов по безопасности в офис портовой администрации, где обитал малочисленный персонал станции. Там они обсудили подготовку и состояние дел, а также назначили отъезд на место через шестнадцать часов. Бот Мики последовал за ними, но потом остановился. Он обернулся и поднял голову на дрона, которым я управлял. Судя по положению головы, он уставился прямо в камеру.

Я отпустил дрон и стер из его памяти информацию о захвате. Дрон отправил в системы портовой администрации запрос на переориентацию и вернулся к маршруту патрулирования.

Мики не сдвинулся с места, по-прежнему всматривался в темноту матовыми глазами. В сети было пусто, он не мог знать о моем присутствии.

Потом Мики отправил запрос без определенного адреса. Просто призыв в темноту – узнать, не пожелает ли кто ответить.

Я проверил, не исходит ли от меня случайно каких-либо сигналов, укрепил защиту и напомнил себе об осторожности. Если сеть станции молчит, это еще не значит, что никто не слушает. Пусть экспедиция «ГуднайтЛэндер» и не подключила сеть к своему оборудованию, но ведь кто-то из персонала отдает указания ботам-погрузчикам, а возможно, до сих пор проверяет отчеты о безопасности.

На станции было так тихо, и возможно, Мики засек меня, когда я наткнулся на метку в полу. Или он услышал шепот в пустынной сети, чье молчание пугало даже меня. Наконец он отвернулся и последовал за хозяйкой в комплекс портовой администрации.

Я вылез из отсека в темный коридор, чтобы поискать укрытие получше.

По техническим шахтам и грузовым коридорам я пробрался в пустой коммерческий отсек неподалеку от портовой администрации. Я проделал немалую работу, чтобы получить обзор от двух камер внутри портовой администрации. Да, от двух. Удивительно находиться рядом с людьми, которые не контролируют все вокруг с помощью системы безопасности, системы жилмодуля или дронов и полагаются на охранников-людей. Одна камера находилась в центральном отсеке и присматривала за передвижениями кораблей, а другая – в импровизированном центре управления станции. Если в этих двух местах что-то пойдет не так, лучше узнать об этом немедленно. Иными словами, в столовой, туалетах и жилых модулях вообще не было камер. Похоже, никого не волновало, что здесь говорят и чем занимается персонал, лишь бы не взорвал станцию и не сломал погрузчиков. После бесконечных часов, проведенных за анализом того, как люди едят, занимаются сексом, моются и избавляются от лишних телесных жидкостей, это даже бодрило, но все же.

К счастью, сотрудники «ГуднайтЛэндер» и персонал станции были на дружеской ноге, я сумел прослушать достаточно разговоров и понял, что первая вылазка будет короткой, они проведут в комплексе по терраформированию всего двенадцать часов для первичной оценки его состояния, а потом вернутся на станцию для анализа находок, отдохнут и отправятся обратно. Идеально. Двенадцать часов – это куча времени для выполнения моего замысла.

Я также узнал, от какого причала отходит их корабль и когда они загрузят на борт припасы. Мне необходимо было пробраться на корабль экспедиции. Но, учитывая, что почти все системы были отключены, выбора не оставалось.

Придется подружиться с этим дурацким ручным ботом.

«Привет, Мики».

Он тут же отозвался:

«Привет! Ты кто?»

Для установки безопасного соединения я воспользовался адресом из запроса Мики. Абене и другие закончили подготовку и отдыхали перед отъездом на комплекс по терраформированию. А значит, у меня было три часа на обольщение робота. Я рассчитывал, что это займет куда меньше времени.

«Я консультант по безопасности, – сказал я. – «ГуднайтЛэндер Инк» обратилась к моей компании, чтобы приглядывать за твоей группой и обеспечить безопасность миссии».

Мики попытался отправить сообщение Абене, но я его заблокировал.

«Ты не должен никому сообщать о моем присутствии».

Я рассчитывал, что он спросит, каким образом мне удалось хакнуть их сеть и проникнуть на станцию. Мне казалось, что я предвидел большую часть вопросов и заготовил ответы.

«Но почему? – спросил он. – Я говорю Доне Абене обо всем. Она мой друг».

Честно говоря, я считал, что преувеличиваю, называя его ручным ботом. Но он оказался куда более раздражающим, чем я предполагал, а я рассчитывал на высокий уровень раздражения, не ниже восьмидесяти пяти процентов. Теперь речь шла о девяноста процентах, а то и девяносто пяти.

Я сумел не выдать по сети свою реакцию. Это было непросто.

«Тайна необходима, чтобы обеспечить безопасность Доне Абене и остальным, – ответил я. – Нельзя рисковать, что кто-нибудь узнает».

«О'кей».

Я не был уверен, что он говорит всерьез. Не может же все быть так просто. Или он хочет дождаться подходящего случая, чтобы на меня настучать? Но тут он сказал:

«Обещай, что Доне Абене и всем моим друзьям ничто не угрожает».

У меня появилось ужасное чувство, что он всерьез. Я не ожидал встретить бота уровня ГИКа, но ни хрена ж себе! Может, люди специально запрограммировали его таким, чтобы вел себя, как ребенок или ручной зверек? Или его программный код сам видоизменился в этом направлении в ответ на то, как с ним обращались?

Я колебался, потому что не хотел бы новых смертей, но я не был их автостражем, даже их консультантом по безопасности в облике дополненного человека. Трудно обеспечивать людям безопасность, если они не должны тебя видеть. Но Мики ждал, а я хотел, чтобы он мне доверился, и тогда я пообещал.

«О'кей. Как тебя зовут?»

Вопрос застал меня врасплох. У ботов не бывает имен, у автостражей не бывает имен. Я придумал себе имя, но это личное. Я воспользовался именем, которым назвался для Айреса и остальных тупых бедолаг, продавших себя компании и теперь уже наверняка сообразивших, насколько паршивую сделку они заключили.

«Рин. Консультант по безопасности Рин».

«Это ненастоящее имя. – Я даже по сети чувствовал его озадаченность. – Оно тебе не подходит».

Мики явно извлек из сети гораздо больше, чем я предполагал. Этого еще не хватало. Я не подготовился к такой ситуации и был чертовски уверен, что в моей памяти не найдется ничего даже отдаленно подходящего. Я переключился на режим честности (знаю, знаю, я и сам удивился) и сказал:

«Я предпочитаю, чтобы меня называли Рин. Я никому не называю свое настоящее имя».

«О'кей. Я понимаю, Рин. Я никому не скажу, что ты здесь. И стану твоим другом, чтобы помочь Доне Абене и нашей группе».

«Хорошо».

Я чуть не сказал «О'кей». Трудно понять, то ли это слово было стандартным ответом Мики, то ли он и впрямь поклялся. В любом случае, либо он расскажет обо мне людям, либо нет, а если я решил идти до конца, то придется поверить, что не расскажет.

«Можешь дать мне доступ к системе вашего шаттла? Мне нужно убедиться, что он безопасен».

«О'кей».

И в сеть потекли данные.

Так называемый шаттл на самом деле оказался маленьким исследовательским кораблем, с двумя уровнями для команды и грузовым трюмом, превращенным в биологическую лабораторию. У него не было двигателя для прохода через червоточину, но в пределах системы корабль мог перемещаться как угодно. Управлялся он не ботом, а системой с минимальным уровнем автоматизации, больше привычной для планетарного транспорта. Если тот, кто способен справиться со сложными функциями корабля, вдруг получит ранение или выйдет из строя, ничего хорошего не жди. С другой стороны, если нет бота, вирусом его не убить.

У шаттла не было независимой системы безопасности. Судя по снятым за пределами Корпоративного кольца сериалам, в этих местах не особенно беспокоились о внутренней безопасности, больше о потенциальных внешних угрозах, а не присматривали за поведением людей. Вероятно, так оно и есть, это вполне соответствовало отсутствию интереса к наблюдению за персоналом станции в жилых модулях. И поведению моих клиентов из «Сохранения». И потому я задумался, каково было бы там жить, но изгнал эти мысли. Вероятно, это скучное место, где все будут пялиться на автостража, как и везде.

Мики дал мне полный доступ, и я прогулялся по внесенным в память корабля предыдущим полетам. Это был симпатичный шаттл, гораздо симпатичнее, чем корабли моей компании, даже обивка чистая и не драная. Еще один знак, что «ГуднайтЛэндер» всерьез взялась за этот проект. Шаттл привезли сюда в трюме большого грузового корабля или на буксире корабля снабжения вроде того, на котором прибыл я.

Я внедрился во внутреннюю сеть Мики наподобие того, как внедрялся в мой ГИК, но, в отличие от ГИКа, не мог использовать его дистанционно, находясь на станции, а не на планете. Однако на шаттле было полно мест, где я мог спрятаться, даже не упаковываясь в шкафчик. Недостаток плана заключался в том, что у меня не будет иного способа все видеть и слышать, кроме как глазами и ушами Мики.

В общем, я волновался.

«Мики, я воспользуюсь твоими системами для мониторинга твоих… – Я чуть было не сказал «клиентов». Потребовалась почти целая секунда, чтобы подставить то слово, которое он ожидал услышать: —…твоих друзей. Ты должен стать моей камерой и позволить мне использовать твои сканеры. Иногда мне даже понадобится говорить с твоей помощью, притворяясь тобой, чтобы предупредить Дону Абене и твоих друзей об опасностях. Ты мне разрешишь?»

Вообще-то Мики уже предоставил мне полный доступ, и я мог получить над ним контроль и делать, что вздумается, а потом стереть свои действия из его памяти. Я уже поступил так с кораблем, но тот был слаборазвитым ботом и не обладал достаточным интеллектом, чтобы об этом беспокоиться. Но поступить так с Мики… Однако я не знал, что предпринять, если он вдруг откажется.

«О'кей, – сказал Мики, – я разрешу, консультант Рин. Меня это пугает, но я хочу быть уверенным, что никто не навредит моим друзьям».

Получилось как-то слишком легко. Я уже начал подозревать, не угодил ли в ловушку. Или…

«Мики, тебя запрограммировали отвечать на все запросы согласием?»

«Нет, консультант Рин», – отозвался Мики, а потом добавил эмодзи № 376, означающее улыбку.

А может, Мики просто никогда не обижали, не лгали ему и обращались только доброжелательно. Он и впрямь считал людей друзьями, потому что они так с ним обращались.

Я дал знать Мики, что на минуту отключусь. Некоторые эмоции лучше испытывать наедине.

3

Я воспользовался ботом-погрузчиком, чтобы проехать через заброшенную торговую галерею станции и обратно к зоне погрузки. Шаттл стоял неподалеку от портовой администрации, и, к счастью, там обнаружилась работающая камера. Я получил обзор всей зоны и убедился, что путь свободен. Из сети Мики я знал, что два члена экипажа уже в рубке, занимаются предполетной подготовкой, а остальные еще в лаборатории станции, проводят окончательную проверку.

Я закольцевал изображение в камере, чтобы пулей пролететь через зону погрузки до шлюза. Там я ввел полученный от Мики код доступа. Шлюз открылся, выпустив из очистителя струю воздуха, который мой сканер определил как более чистый, чем на станции. Пахло уж точно получше. Я шагнул внутрь, закрыл шлюз и стер из системы информацию о том, что я вошел.