Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби Звездная Елена

– Мне нужен наследник, Ирек. Наследник! И адекватная, вменяемая жена детородного возраста, а просвещать малолетнюю монашку на тему «Откуда берутся дети» я не нанимался!

– Но, лорд, я уверен… она… она знает откуда…

– Да?! – снова рев. – Она меня голым назвала, Ирек! Голым! А я в брюках, сапогах, и голого на мне только грудь, потому что рубашку не застегнул!

Странно, как-то я рубашку не заметила, там оказалось слишком много голой груди, и на ее фоне рубашка потерялась. С другой стороны, зачем он ее расстегивал?! И кстати, я знаю, откуда дети берутся, нам об этом сестра Далони рассказывала и даже приводила цитаты из Божьего Писания.

– Э-э… – протянул господин поверенный.

– О, путь падшего! – устало выругался герцог. – В общем, Ирек, ты ее привез, тебе за нее и отвечать. Я так не могу, я себя… престарелым извращенцем чувствую. Месяц. Если это, так называемое «леди», не перестанет себя вести как… то пошло все к проклятому магу, я верну этот образец добродетели родителям!

Мое сердце пропустило удар.

– Но мой лорд, вы не можете… вы… долг перед родом…

– Во имя проклятого, Ирек! Я могу лечь в постель с любой женщиной ради рода, но это даже не женщина! И мне плевать, какую клятву ты принес у смертного одра моего отца, я не… Я все сказал.

А я все услышала, лорд оттон Грэйд.

Звук шагов, приглушенных мягким ковром, затем грохот двери, которую в ярости захлопнули. Сам поверенный, видимо, так и остался стоять на месте.

Я тоже. Осталась стоять, не сдерживая счастливой улыбки. Кажется, тюрьмой для меня этот величественный замок все же не станет. Кажется, у меня появилась надежда. Кажется, благодать Пресвятого сенью укрывает меня.

Стук в двери и усталое:

– Леди Ариэлла.

– Да, господин Ирек, – вежливо ответила я.

– Леди Ариэлла, у вас… другие покои.

– Ага, – я радостно распахнула двери и восторженно резюмировала, – так вот что вы имели в виду под хорошим поведением! Я все поняла, господин Ирек, обещаю в дальнейшем вести себя еще лучше.

И радостная, я, весело напевая, отправилась туда, где уже были мои вещи. В конце галереи показался вышедший из своей спальни герцог, глянул на меня, развернулся и ушел.

Долго задерживаться в своих новых покоях я не стала – покрутилась перед зеркалом, не удержалась и полежала на постели, а затем, не переодеваясь, отправилась исследовать замок. Для начала я вернулась на террасу, где уже не было ни стола, ни вообще никого. Никого не оказалось и по коридорам, будто вымерли все.

– Леди Ариэлла, – от голоса я вздрогнула, обернулась и увидела ту самую женщину, которая прислуживала за столом, – вы…

– Леди Уоторби, – господин Ирек появился неожиданно, – следуйте за мной!

Женщина мне понравилась – средних лет, чуть полновата, судя по синим глазам и черным волосам, южанка, нос длинноват, пухлые губы, некоторое смущение под моим взглядом и вороватое движение, с которым правая рука была спрятана под передник. И в этом было какое-то несоответствие, что-то едва заметное…

– Надеюсь, вас не испугала моя… давняя травма и… – начала она, отводя взгляд.

– Ариэлла, – представилась я и протянула руку.

С некоторым сомнением женщина протянула свою, представившись:

– Госпожа Маргарет Винслоу.

На ее руке был шрам. Давний, глубокий, с неровными краями. Я осторожно развернула ее ладонь, рассматривая явно последствия пыток.

– Простите, леди, – женщина попыталась отнять руку, – простите, я… обычно ношу перчатки… понимаю, неприятное зрелище…

– Что же здесь неприятного? – Я подняла взгляд на нее. – Это только шрам.

Осторожно отпустила ее ладонь. Госпожа Винслоу нахмурилась, с сомнением посмотрела на мое побледневшее лицо и осторожно спросила:

– Вам плохо?

Смутилась уже я и едва слышно призналась:

– Вас очень жалко… очень.

Звук торопливых шагов и окрик господине Ирека:

– Леди Уоторби! Ваше поведение выходит за пределы дозволенного! Как вы смеете меня игнорировать?!

Даже не взглянув на него, я перевела взгляд навосхитительный в лучах утреннего солнца залив и, совершенно ни к кому не обращаясь, отчеканила:

– Леди не пристало реагировать на в высшей степени оскорбительный тон.

В небе протяжно кричали чайки, где-то там, далеко, послышался выстрел из пушки, а если закрыть глаза и прислушаться, можно было различить шум набегающих на берег волн…

– Леди Уоторби, немедленно поднимитесь наверх! – прокуренный голос господина Ирека прозвучал скрипуче и неприятно. – Иначе, клянусь, я использую розги!

Медленно повернувшись, смерила поверенного внимательным взглядом, затем вежливо проинформировала:

– Считайте это объявлением войны, господин Ирек.

На невыразительном лице промелькнуло искреннее удивление, после чего поверенный герцога резко выдохнул и прошипел:

– Ну, знаете ли! Вы… – под моим пристальным взглядом проглотил готовое сорваться оскорбление и скомандовал: – Ступайте в свои комнаты, леди Уоторби, леди вашего положения не пристало разгуливать без сопровождения! Не забывайте о своем статусе! Наверх!

Молча кивнула, улыбнулась растерянной женщине и, гордо расправив плечи, отправилась в свои покои. Разгневанный поверенный, тяжело дыша и ругаясь на ассаре, шел следом.

Подведя меня к двери, господин Ирек хмуро произнес:

– С завтрашнего дня вам будет предоставлена компаньонка…

– Вы хотели сказать «гувернантка», – не слишком вежливо перебила я.

Дернувшаяся щека и хриплое:

– Вы не настолько молоды, чтобы иметь гувернантку!

Я поправила кружева на пышной юбке, мило улыбнулась и заметила:

– Я не настолько стара, чтобы нуждаться в обществе компаньонки, господин Ирек.

Теперь у поверенного задергалась щека, и в галерее раздался рев:

– Марш в комнату, вздорная девчонка!

Вступать в дискуссию не имело смысла. Развернувшись, я вошла к себе и замерла, обнаружив новый элемент в интерьере – книжный шкаф! Причем книжный шкаф, забитый книгами. С некоторым сомнением оглянулась на господина Ирека и услышала от него:

– Это теперь все ваше.

Вновь окинув взглядом стеллажи с книгами, я не могла не заметить, что все книги имели характерную мягкую обложку и цвет переплета обычно применяемый для литературы, находящейся под жестким запретом в лицее Девы Эсмеры. И не потому, что матушка Эсенс, обучавшая нас словесности, являлась ханжой, а исключительно по причине негативного отношения к пустой литературе. «Желаете приобщиться к красивой истории любви – посетите театр, оцените шедевры мирового искусства, ведь мастерами двигала именно любовь, но не тратьте время на пустые книженции, недостойные даже упоминания!» – нередко говаривала она нам.

– Вульгарные непристойные эротические любовные романы, – кратко охарактеризовала я щедрый подарок господина поверенного. – Полагаю, вы оторвали эту поистине многотомную коллекцию от сердца? Благодарю, очень ценный дар.

Лицо и шея господина Ирека покрылись пятнами, задергались оба глаза.

– Леди Уоторби, я это не читаю! Это… это осталось в замке… от… Это теперь ваше!

Мило улыбнулась поверенному и невинно поинтересовалась:

– Наследство очередной безвременно почившей?

Двери господин Ирек закрыл сам! Да еще и на ключ. Меня фактически заперли наедине с разрушающей мозг, искажающей восприятие, отравляющей вкус литературой. И нет даже сомнений, для чего это было сделано. Как говаривала матушка Иоланта: «Начитавшиеся романов девицы ищут любовь в каждом взглянувшем на них мужчине». Господин Ирек решил заставить меня полюбить герцога?! Напрасно, я читать подобное не буду! Более того, я стану тем самым «образцом добродетели», которое непременно пожелают вернуть родителям.

Когда в замке провернулся ключ, а следом послышался стук и громкое «Леди Уоторби, герцог приглашает вас отобедать», я как раз завершала с новым образом. Поправив прическу, я еще раз осмотрела себя в зеркале и лишь после этого соизволила ответить:

– Одну минуту, господин Ирек.

На мне было светло-фиолетовое платье под цвет глаз. Пышной нижней юбки под него не имелось, так что я использовала розовую, панталончики с кружевами так же розового цвета и темно-фиолетовые туфельки. Но главным штрихом образа являлись два высоких хвостика, удерживаемые внушительными розовыми бантами – у меня в детстве кукла с такой прической была.

С улыбкой я и направилась к двери, а едва распахнула… нет, определенно господина поверенного скоро удар хватит.

– Леди Ариэлла!

– Да, господин Ирек? – смиренно поинтересовалась я.

– Леди Уоторби!!!

– Я вас внимательно слушаю, господин Ирек, – вежливо напомнила я.

– Леди Ариэлла Уоторби! – захрипел он.

– Нет, вам определенно стоит вернуть себе вашу бесценную коллекцию романов, с ними вы значительно уравновешеннее, господин Ирек, – с самой милой улыбкой сказала я и поинтересовалась: – Вы, кажется, упоминали обед?

И, прикрыв двери, я направилась в конец галереи, откуда, помнится, мы спускались на террасу, где проходил завтрак.

– В другую сторону, – очень тихо сказал поверенный. – Леди Уоторби, вам следует переодеться!

Повернувшись, я, заложив руки за спину, лениво направилась в указанную сторону, не менее ленивым тоном сообщив:

– Господин Ирек, вам следует уяснить, что войны просто так не объявляются.

Я миновала всю галерею, разглядывая морские пейзажи сквозь огромные окна, когда поверенный соизволил меня догнать, обогнать и, вновь употребляя выражения из ассара, устремиться вперед, указывая дорогу.

Насколько я поняла, терраса, где проходил завтрак, в данный момент была на солнечной стороне, и там сейчас стало жарковато. И ничуть не удивилась тому, что обед был накрыт в небольшом саду с пальмами, журчащим водопадом и тенистой беседкой, в которой, стоя и сложив руки на груди, нас уже ожидал герцог оттон Грэйд.

Мне сразу понравилось, как изменилась его поза, едва мы с господином Иреком вышли из-за розовых кустов и ступили на выложенную камнем дорожку, прямо ведущую к беседке. Его светлость напрягся, затем подался вперед, словно желал рассмотреть лучше мой наряд, а после, забыв об этикете, устало опустился на стул и закрыл лицо руками. Именно благодаря этому я позволила себе довольную и даже счастливую улыбку, которую почти сразу заменила бесконечно милым и невинным выражением – именно с такими лицами мы являлись к папеньке после каждой разрушительной выходки, на него всегда действовало.

Сгорбившийся господин Ирек и невинная я, подойдя к беседке, были вынуждены поменяться местами – леди полагалось пропустить вперед. А также леди полагалось встретить, и оттон Грэйд был вынужден подняться, поклониться и сказать что-либо приятное, комплимент моей внешности, к примеру.

Он и сказал:

– Вы… странно выглядите, леди Ариэлла.

Невинно похлопав ресничками, я заметила:

– Вы тоже… не голый.

Герцог мрачно посмотрел на поверенного, тот сник окончательно. Мне же пришлось постоять минуту, прежде чем лорд вспомнил об этикете.

– Прошу вас, леди Ариэлла, – спохватился он.

Сопроводил меня до места, помог сесть, придвинул стул. Осторожно, искренне веря, что я не замечу, коснулся моего правого хвоста…

– Вам бант не пойдет, – заметила я, расстилая на коленях салфетку, – и волосы у вас короткие.

Герцог мгновенно одернул руку, прошел, сел на свое место. И только сейчас я заметила, что столовых приборов всего два… Резко обернувшись, увидела, что господин Ирек нас уже покинул…

– Что-то не так? – поинтересовался герцог.

Разгладила салфетку на коленях, взглянула на тарелку… вновь разгладила салфетку и, мило улыбаясь, ответила… глядя на колени:

– Нет-нет, что вы.

Почему-то вдруг стало весьма неуютно и даже как-то тревожно находиться в беседке наедине с герцогом. И в саду совершенно никого не было. И на серых стенах замка… И…

– Ариэлла, – широкая ладонь герцога вдруг накрыла мои, расправляющие салфетку руки, причем момент был подобран так, что накрыла обе, остановив нервное движение, – я хотел извиниться…

Большой палец осторожно погладил мое запястье. Резко отдернула руки, салфетка свалилась с колен на каменный пол, я же, вскинув голову, попыталась вежливо улыбнуться, но едва не вскрикнула, не ожидая, что герцог окажется настолько близко. Очень близко! Настолько, что я отчетливо разглядела странный шрам, молнией перечеркнувший правую сторону лица, от внешнего уголка глаза до середины щеки. И жесткую даже на вид щетину, и три морщинки на лбу, и встревоженный взгляд.

– Ариэлла, вы побледнели. С вами все хорошо? – поинтересовался лорд оттон Грэйд.

– Нет! – воскликнула я, пытаясь, отодвинуться настолько, насколько позволял стул. – Мне плохо! Очень.

– Что? – Черная бровь изумленно приподнялась, но герцог и не подумал отодвинуться, напротив – подался вперед. – Вызвать врача?

– Священника! – воскликнула я, отодвигаясь еще немного и чувствуя спинку стула.

– Священника? – в полном изумлении вопросил оттон Грэйд. – Зачем вам священник, Ариэлла?!

И он придвинулся ближе. Я отпрянула и, несомненно, свалилась бы, но предугадавший неминуемые события герцог каким-то неимоверным образом подхватил меня на руки в тот момент, когда стул начал падать.

Стул с грохотом приземлился на каменный пол беседки. Я же, зажмурившись и почти не дыша, замерла в руках вскочившего герцога. Патовость ситуации придали внезапно появившиеся слуги!

– Мой лорд…

– Леди…

– Вызвать врача?

Встревоженные голоса, казалось, раздавались отовсюду. И это придало мне сил, все так же не открывая глаз, тихо попросить:

– Лорд оттон Грэйд, будьте так любезны поставить меня на ноги.

Мою просьбу исполнили с некоторым промедлением, но все же вскоре я стояла на твердой земле и только тогда решилась открыть глаза. Взгляд уперся в пуговицы на рубашке герцога, который и не подумал отойти.

– А врач… – начала какая-то женщина.

Я оглянулась – прислуги в форменной одежде цветов рода оттон Грэйд имелось достаточно, чтобы обслуживать целое поместье. Нашла взглядом говорившую, женщину преклонных лет, и решительно приказала:

– Священника пригласите, будьте так любезны.

Женщина вздрогнула, посмотрела на герцога, и почти сразу прозвучал его хмурый вопрос:

– Зачем вам священник, Ариэлла?!

– Мне?! – Я отошла на шаг, вскинула голову, посмотрела на будущего супруга и совершенно серьезно объяснила: – Он нужен вам, лорд оттон Грэйд! В первую очередь, чтобы исповедоваться в совершенном грехопадении, а разгуливать голым – грех. – Маг побледнел. – А во вторую, только священнослужитель, как покровитель всех верующих, донесет до вас святую истину – к леди по имени имеют право обращаться лишь близкие родственники, лорд Грэйд, вы же к данной категории еще не относитесь! И уж простите, я настаиваю на соблюдении всех правил приличия и до нашего бракосочетания отказываюсь находиться с вами наедине!

На какое-то мгновение мне показалось, что герцог меня ударит. Его глаза яростно сузились, губы были сжаты с такой силой, что побелели, и вся поза выдавала крайнее напряжение. Но только мгновение, уже через секунду оттон Грэйд выпрямился и произнес одно короткое слово:

– Акэлш.

Южное наречие гвельского – это я поняла сразу, хуже другое – я его не учила. Наша группа была поделена по интересам, и я в качестве третьего языка выбрала ланас, северный диалект. Никогда об этом не жалела… до этого дня.

И не успела я в полной мере вкусить горький плод запоздалого раскаяния, как мы вновь остались совершенно одни – я, упавший стул и исполненный холодной ярости последний представитель династии оттон Грэйд. Именно он и произнес:

– Леди Уоторби, я приношу свои извинения за утренний инцидент.

Он шагнул к стулу, поднял его, расположил близ стола и жестом предложил мне сесть. Демонстративно сложила руки на груди.

– Леди Уоторби, – судя по всему, выдержкой герцог не отличался, – я приму к сведению ваши требования, однако сейчас давайте просто приступим к трапезе.

Продолжаю молча стоять.

Резко выдохнув, герцог сжал спинку стула так, что тот затрещал, и отчаянно сдерживаясь, вопросил:

– Что еще не так?

Странный вопрос. Он не выполнил ни единого моего требования, он полностью проигнорировал все сказанное, вернувшись к тому, с чего начали, и не желая идти даже на малейшие уступки! Как минимум за столом мог бы присутствовать лакей, все не так страшно.

– Леди Уоторби, сядьте, – мрачно приказал оттон Грэйд.

– Я вас боюсь, – слова вырвались сами.

На секунду вновь показалось, что он кого-то убьет, но нет, сдерживаясь из последних сил, оттон Грэйд произнес:

– Могу я узнать, чем был вызван ваш безотчетный ужас?!

Пожав плечами, я поправила складки на юбке, скромно опустила взгляд и, любуясь кончиками фиолетовых туфель, мило ответила:

– Несовместимостью статуса вашей супруги, собственно, с жизнью.

В следующее мгновение молчаливый участник происходящих событий с треском скончался. Испуганно перевела взгляд с бывшего тяжелого дубового стула, а ныне обломков, на герцога Грэйда, эти самые обломки с ругательством швырнувшего на пол. Лорд закрыл глаза, постоял немного, видимо, пытаясь вернуть самообладание, и, извинившись, покинул беседку.

Однако радовалась я зря – вернулся он почти мгновенно, неся другой стул. Именно на него мне и было предложено сесть, причем жестом. И отказаться представлялось сродни самоубийству.

Подойдя, осторожно присела, лорд придвинул стул и занял свое место. В абсолютном молчании мне передали салфетку, и едва я расстелила ее на коленях, герцог задал нетривиальный вопрос:

– Вина?

– Леди не пьют, – холодно отрезала я.

Герцог молча наполнил свой бокал доверху. Залпом осушил до дна. Снова налил. Заметил мой взгляд и пить передумал.

– Салат? – был задан очередной вопрос.

Демонстративно огляделась, недвусмысленно намекая, что прислуживать за столом полагается совсем не герцогу. И услышала ледяное:

– В моем доме не прислуживают тем, кто способен обслужить себя самостоятельно! Салат?

Неожиданно поймала себя на мысли, что мне нравится правило, установленное герцогом. Это гораздо проще, приятнее и быстрее, нежели ожидание действий со стороны лакея. Однако лорду Грэйду следовало бы понять, что его собственное правило налагало на меня определенные… да что там налагало, открывало новые горизонты.

– Благодарю, – вежливо ответила я, но едва его светлость потянулся к блюду, добавила: – Однако я способна обслужить себя самостоятельно.

И поднявшись, совершенно спокойно набрала и салат, и паштет, и отварные овощи, избегая разве что странных красных гадов под не менее непонятным мне соусом из фруктов. Обслуживать себя было не впервой – в лицее придерживались строгих правил, так что даже стирка мне была вполне по силам, – а потому, наполнив блюдо, я вновь села на место и приступила к обеду.

Некоторое время герцог молча смотрел на то, как я ем. Затем, наполнив собственное блюдо, также приступил к трапезе. Через несколько минут я встала, наполнила свой бокал водой, вновь присела на стул. Герцог, проследив взглядом за моими действиями, налил себе вина. Несомненно, было бы благоразумнее промолчать, но:

– А матушка Иоланта всегда говорила, что мужчинам в возрасте алкоголь вреден.

Уже делающий глоток герцог поперхнулся, отставил бокал и принялся молча есть. Ел он быстро, с какой-то ожесточенной злостью, и мясо резал яростными четкими движениями. А после отложил свою тарелку с остатками мясного соуса, взял другую, насыпал себе красных морских гадов, полил их каким-то полупрозрачным желтоватым странным соусом, схватил зеленый фрукт с блюда, разрезал, полил все еще и этим соком. Вытер руки, исключительно чтобы этими же руками и приступить к разламыванию членистоногих.

– Так, кажется, я уже сыта, – потрясенно пробормотала, начисто лишившись аппетита от этого зрелища.

Лорд оттон Грэйд перевел недоуменный взгляд с меня на свое блюдо и задал вопрос:

– Вы никогда не пробовали креветок?

Я не ответила, складывая вилку и нож на правой стороне блюда, что означало конец трапезы. Однако герцога мой недвусмысленный намек не впечатлил, и он, разломав несчастное, брызнувшее соком животное на части, извлек белое мясо, обмакнул его в скопившийся на дне блюда соус, затем полил соком зеленого фрукта и, держа все это в пальцах, протянул мне, со словами:

– Попробуйте, уверен, вам понравится.

Окончательно шокированная, я посмотрела на белое мясо морского гада, пальцы герцога, с чистыми, коротко остриженными ногтями, руку, и в конце концов на самого лорда Грэйда, который все так же протягивал мне явно блюдо местной кухни с искренней уверенностью, что я буду есть это столь вопиюще неприличным образом!

– Ну же, леди Уоторби, – поторопил он.

Молча переложила салфетку с колен на стол, так же молча встала и, окинув удивленного моим поступком герцога, заметила тоном, применяемым нашими наставницами:

– Вам следует последить за своими манерами, лорд оттон Грэйд.

Выражение его лица вновь стало каменным. Я же, выйдя из-за стола, изобразила реверанс и добавила:

– И, раз уж нет десерта, прошу меня извинить, я вас оставлю.

Гордо распрямив спину и сложив руки за спиной, как примерная воспитанница, я покинула беседку. Меня хватило на шесть шагов, после чего одно очень нехорошее и неистребимое во мне чувство заставило остановиться. «Креветки». Я вдруг вспомнила, что это блюдо часто подают в императорском дворце как одно из вкуснейших морских лакомств. Нет, выглядело все ужасно, но само название я уже слышала и сейчас…

– Леди Уоторби? – прозвучал голос несомненно заметившего мою остановку герцога.

«Ариэлла, любопытство тебя погубит».

– Ладно, – крутанувшись на каблуках, я развернулась к столу, – так уж и быть, я это попробую. Но не с ваших рук.

На лице герцога не отразилось никаких эмоций, разве что глаза как-то странно блеснули. После чего последний представитель военной династии оттон Грэйд демонстративно поднес все ту же креветку к губам, съел и сообщил мне:

– Нет.

И усмехнулся.

– В каком смысле «нет»? – поинтересовалась я, возвращаясь к столу.

Лорд демонстративно взял следующего гада отвратительного вида, открутил ему голову, разломал тело, извлек мясо, повторил все манипуляции с соусом и соком зеленого фрукта и спокойно ответил:

– Или я вас кормлю, или не приобщитесь к изыскам южной приморской кухни.

И внимательно посмотрел на меня, даже не потрудившись скрыть провокационную ухмылку. Несколько секунд я не могла поверить в столь вопиющий шантаж, а после… Он первый начал! Мне просто достаточно было вспомнить, что я одна, далеко от дома, в ужасающем положении, и мои глаза распахнулись чуть шире, подбородок дрогнул, глаза медленно наполнились слезами…

Улыбка мгновенно исчезла с лица герцога.

Стремительно развернувшись, я сжала руки в кулаки и, демонстративно пытаясь сдержаться, выдохнула:

– Прошу меня извинить, лорд оттон Грэйд, всего доброго.

И бросилась прочь из беседки. Как-то даже не сразу осознав, что притворные слезы стали самыми что ни на есть настоящими, а потому, когда на выходе из сада меня настиг окрик «Ариэлла», я практически взбежала вверх по лестнице, меньше всего желая видеть сейчас хоть кого-то, и в особенности, герцога Грэйда.

В галерее, едва не столкнувшись с господином Иреком, я вбежала в комнату, закрыла дверь, задвинула засов, прислонилась спиной к двери и только тогда поняла, что оказалась в той самой комнате, где провела вчерашнюю ночь. Почему именно здесь? Возможно, потому что она была дальше всего от спальни герцога?!

– Ариэлла! – крик последнего представителя династии оттон Грэйд раздался в галерее.

Затем послышались шаги пронесшегося мимо этой двери герцога, а следом раздраженное и немного сконфуженное:

– Ариэлла, послушайте я…

– Она там, – очень некстати вставил поверенный.

Я задержала дыхание. Через минуту герцог стоял уже за нужной дверью.

– Ариэлла, разрешите войти.

Молча стою, все так же прислонившись спиной к двери.

– Леди Уоторби, знаете, слезы были совершенно излишни!

Все так же молча вытерла влажные дорожки со щек.

– И я практически не совершил ничего предосудительного!

Ключевое слово «практически».

– Я понимаю, что вам сложно, – продолжал оттон Грэйд. – Должен признать, и мне не просто!

Истинно мужская позиция – эгоизм называется.

– Леди Уоторби, просто вернитесь за стол!

Даже отвечать не собираюсь.

И тут послышалось сказанное на ассаре:

– Это на приказной тон не реагирует, – поделился горьким опытом господин Ирек.

– Не смей называть мою невесту «это»! – на том же языке прорычал герцог.

О, Пресвятой!

– Но, мой герцог, она…

– Избавь меня от своего присутствия, Ирек! Немедленно!

Звук шагов уходящего поверенного был приглушен ковром. Когда они утихли, оттон Грэйд устало попросил:

– Леди Уоторби, пожалуйста, откройте дверь.

Без приказного тона. Я повернулась, отодвинула засов, приоткрыла дверь, чуть-чуть, так чтобы была видна узкая щель, и смотрела я исключительно в пол.

– Я просил открыть, а не приоткрыть, – заметил герцог.

Молча закрыла дверь и задвинула засов.

С той стороны раздалось взбешенное: