Дневник Эда Мамон Антон

© Мамон А. В., 2025

© Васильев А. А., вступительная статья, 2025

© Издание, ООО Группа Компаний «РИ ПОЛ классик», 2025

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2025

Вступительная статья

Любовь к жизни. Антон мамон

Довольно несложно писать предисловия к книгам авторов прошлого, и классикам, и тем, кто менее известен широкой публике. Они жили давно, померли тоже не вчера, знай отмечай их литературные достоинства да последовательно перечисляй вехи жизненного пути. Не вызывает особого труда сочинять и предисловия к книгам именитых современников, правда, тут надо непременно в бочку с медом плюхнуть пару ложек дегтя, ибо как без этого? Дескать: «Есть еще над чем поработать, братка, есть». И свое самолюбие чуток потешишь, и читатель не скажет, что, мол, прогнулся перед авторитетным автором.

А вот писать о книге автора, который только-только взобрался на литературный Олимп, – сложно. Тут очень важно не задеть его душу, которая пока еще не обросла корой, защищающей от чужого, не всегда доброго мнения, не отбить руки хулой или похвалой, возможно лишенной полной объективности. И совсем уж непросто, если автор этот – твой хороший знакомец.

Но не в нашем случае. Нет, Антон Мамон, книгу которого ты, добрый читатель, держишь сейчас в руках, – и автор молодой, и мой давний приятель, только сложностей никаких не возникает. В первую очередь потому, что книга на самом деле дивно хороша. Впрочем, о ней чуть позже. Сначала побеседуем об авторе.

И тут снова мне впору порадоваться, ибо я познакомился с Антоном аккурат тогда, когда он только-только делал первые шаги на литературном поприще. Планов в ту пору у него было куда больше, чем уже написанных текстов, личный авторский стиль, который сегодня отличает его от других коллег по цеху, только-только начинал формироваться, ну и, конечно, присутствовали все классические детские болезни начинающих литераторов. Я веду речь об излишней любви к самокопанию, уверенности в том, что конкурсы, в которых Антон участвовал много и охотно, ему ввек не выиграть, и тому подобных свойственных всем новичкам страшилках.

Вот только, в отличие от многих и многих, кого, увы, эта рефлексия так от себя и не отпустила, Антон этот период становления смог миновать, причем достаточно безболезненно. В первую очередь потому, что он сразу усвоил главное: каждый конкурс, в котором твоя работа не вошла ни в лонг, ни в шорт, каждый отказ издателя – вовсе не подтверждение твоей неудачливости или, того хуже, бездарности. Напротив, это полезный урок, который надо усвоить, из которого следует извлечь всевозможную пользу, от умения держать удар до понимания, что именно не так с твоим материалом. Антон по винтику разбирал работы, которые не прошли сито отбора, он переделывал их раз за разом, доводя до идеала. Он, как, к примеру, Бабель, который сорок раз переписывал «Любку Козак», сокращая ее раз за разом, кроил свои тексты, безжалостно выкидывая из них все ненужное, – шлифовал каждое предложение, добиваясь безупречного звучания и полного отсутствия логических и текстовых пустот.

И вот результат: конкурс «Со слов очевидцев» – победитель, конкурс «Заколдованные сказки» – победитель. Конкурс «Магия текста» – победитель. Конкурс «Проза жизни» – победитель. Заметим – это не какие-то местечковые конкурсы для своих. Это серьезные соревнования, в которых принимают участие сотни авторов, среди которых хватает и литературно титулованных особ.

А, да, вот что забыл – и трижды финалист «Электронной буквы», самого масштабного на сегодня российского конкурса.

Есть такое выражение «Self-made man», то есть «человек, который сделал себя сам». Англицизм, конечно, но что сделаешь, если оно отлично подходит для характеристики Антона? Он на самом деле сделал себя сам, при помощи невероятного упорства, труда и, как бы странно это ни звучало, безмерного оптимизма. Более жизнелюбивого человека лично я, наверное, в жизни не встречал. Ему можно позвонить или написать в любой момент и предложить что-нибудь совершенно безумное или неожиданное, вроде: «А поедем в Узбекистан смотреть, как хлопок цветет». 999 человек из тысячи ответят «а зачем?» или начнут придумывать какие-то причины, по которым они сделать этого не могут. Антон же на секунду задумается, а после скажет: «Это, наверное, очень красиво! На такое точно надо поглядеть. Поехали!» Невероятное жизнелюбие и правильное любопытство – вот два других его имени. Он радуется каждому дню, каким бы он ни был, и пытается отыскать в каждом происходящем с ним событии что-то хорошее, а после поделиться своими открытиями с друзьями. Кто-то скажет – «экий чудак». Я возражу – «веселый и добрый человек». А именно таких сейчас очень мало осталось, их впору в Красную книгу заносить.

Что? Зачем это все здесь, ведь мы вроде как должны говорить о книгах писателя Мамона, а не о нем самом?

Объясню. Книги Антона – продолжение его самого. Нет, понятно, что в принципе за каждой книгой стоит личность автора, читатель смотрит на мир его глазами и так далее и тому подобное. Подчеркну – в принципе. А на деле, увы, далеко не всякий автор вкладывает в книги свою душу. Иногда для них это просто работа, такая же, как укладка шпал или, к примеру, сбор яблок. Производство. Поток.

Но не в нашем случае. В книгах Антона на самом деле есть он сам. Настоящий. Где-то проказливый, где-то серьезный, где-то открытый, где-то парадоксальный. Но – настоящий, истинный. Ты, добрый читатель, погрузившись в его тексты, непременно станешь с ним спорить, соглашаться, возмущаться тем, что он творит со своими героями, там растрогаешься, тут разозлишься. Но это будут подлинные эмоции, идущие изнутри, те, ради которых мы и читаем книги. Многие авторы могут рассмешить или увлечь своим сюжетом, но до души, до изнанки сознания, могут достучаться единицы. Антон – один из них. По крайней мере лично я считаю именно так.

Ну и как было обещано, о самой книге. «Дневники Эда» ^– это то произведение, с которого я сам начал знакомство с творчеством Антона. Прочтя его, я крепко проникся, а после, когда у меня спросили, в каком жанре эта книга, ответил: «Кислотная проза». Ну или что-то в этом роде, сейчас уже не помню, ибо лет прошло много.

Так вот – все так и есть. Хотя сейчас, по прошествии времени, я бы дал «Дневникам», да и всей прозе Мамона, еще одно определение – «книги-стереокартинки». Если кто забыл, это такие картинки, вглядевшись в которые ты начинаешь видеть скрытое изображение. Сначала смотришь – вроде хаос какой-то и нет там ничего. Потом – хлоп! И ты видишь парусник, за ним различаешь волны, скалы, маяк, и вроде как даже Ассоль кричит тебе «Я здесь» и платочком с берега машет.

Вот и его книги такие. Внешняя хаотичность текста, в который погружается читатель, только открывший книгу, в какой-то момент обретает стройность, мелкие разрозненные детали, вроде бы незначительные, одна за другой встают на свои места, гармонично при этом дополняя друг друга, и ты начинаешь понимать – тут нет ничего лишнего. Каждое слово, сказанное героем или другими персонажами в начале книги, рано или поздно отзовется далее. Каждый поступок повлияет на их судьбу. Как? Да вот фиг знает. Предсказывать развитие сюжета в книгах Антона сам не возьмусь и другим не советую. Во-первых – угадать можно только случайно. Во-вторых – зачем? Игры его разума тем и хороши, что в процессе чтения можно не загоняться на тему, как оно дальше будет, и не заглядывать на последние страницы. Хотя бы потому, что куда приятнее двигаться к финалу следом за автором, покачивая при этом головой и приговаривая: «Эк загнул, стервец!»

Что? Все равно непонятно, о чем книга? О людях. О страхах, которые не так страшны, и прекрасном, которое не так уж прекрасно. О поисках себя и поисках в себе. Ну и о том, что всегда надо оставаться человеком, даже тогда, когда такой возможности вовсе нет. Банально, но правда.

Собственно, это все, что я хотел сказать вам перед тем, как вы откроете книгу Антона. Засим прощаюсь. И – удачной дороги в «Дневнике Эда». Обещаю, путешествие будет… Нет, не только приятным. Еще необычным и дьявольски интересным!

Андрей Васильев,российский писатель-фантаст

– Нельзя вернуть прошлое.

– Нельзя вернуть прошлое? – недоверчиво воскликнул он. – Почему нельзя? Можно!

Он тревожно оглянулся по сторонам, как будто прошлое пряталось где-то здесь, в тени его дома, и чтобы его вернуть, достаточно протянуть руку…

«Великий Гэтсби», Фрэнсис Скотт Фицджеральд

23. 06. 18

И почему вода в бассейнах всегда такая холодная? Нет, серьезно! С едким запахом хлора, обжигающим ноздри, и наличием толстых теток, по одной на дорожку, еще хоть как-то можно смириться, но только не с этим… Я давно занимаюсь плаванием, в юношеские годы даже представлял школу на городских соревнованиях, но каждое погружение в воду, простите за каламбур, чистой воды пытка! Всегда завидовал людям, способным летящей походкой достичь бортика, в одно движение надеть шапочку и без лишних раздумий нырнуть в воду. Для меня эта миссия из разряда невыполнимых. Каждый раз мы с водой подолгу присматриваемся друг к другу, и каждый раз я не решаюсь сделать первый шаг. Порой этот странный ритуал продолжается так долго, что кто-нибудь из посетителей фитнес-клуба, в котором я занимаюсь, подбирается неприлично близко, словно пытаясь убедиться в том, что все в порядке и мне не нужна помощь… После этого я чувствую себя крайне неловко и, проклиная все на свете, с разбегу бросаюсь в ледяную пучину. Сегодня, не изменяя традициям, битый час стоял у края и смотрел на своего двойника, танцующего в зеркале водной глади.

– Хреново выглядишь, чувак! – бросил я вполголоса.

Двойник насмешливо молчал, не отрывая глаз и издевательски давая понять, что он уже давно в воде, а вот мне еще только предстоит в нее окунуться! Я легонько пнул гаденыша, притворившись, будто проверяю температуру местного лягушатника. Там, к слову, было неприлично холодно! Инстинктивно я взглянул на термометр, поблескивавший зеленцой вдалеке. «Температура воздуха +24, температура воды + 25» – бессовестно врал тот.

– Двадцать пять, говорите? Ну, если только по Фаренгейту! Того и гляди это болото покроется льдом. Тоненьким таким, как на лужах в ноябре…

Кстати, любили наступать на такие в детстве? Я – да! Каждый раз взрывался от восторга, когда по дороге в школу удавалось найти целое, никем не тронутое белесое пятно, ярко выделявшееся на фоне черной, еще не покрытой снегом земли. Вот уж где меня было не удержать, прыгал без раздумья, не то что сейчас…

Вновь, словно невзначай, я огляделся по сторонам и проверил, не наблюдает ли кто за мной, странным парнем, ведущим задушевные беседы с пустотой? Кажется, нет. «Все чисто, – заверил я себя шепотом. – Есть в запасе минутка-другая!» Вообще, если не считать вечно сонного инструктора в красных шортах и с покосившимся бейджем на груди, а также трех необъятных бабушек, дрейфовавших от одного бортика к другому, в бассейне было пусто. Оно и понятно, час дня. Все приличные люди сейчас в офисах трудятся на благо отечества. И только отъявленные бездельники вроде меня могут позволить себе роскошь дневного сеанса.

Кстати, обо мне! Вероятно, стоило представиться. Меня зовут Эдгар Гигаури, мне двадцать семь лет, и я алкоголик… шучу (наверное). Я журналист, и это мой дневник. Вообще-то, я не планировал публиковать эти записи, но не представиться собеседнику, пусть даже и воображаемому, мне не позволяет чертово воспитание.

Почему я решил вести дневник? Сложный вопрос. Предыдущий опыт оказался не самым приятным. Тогда, лет в тринадцать, насмотревшись диснеевских сериалов о подростках, я также начал письменно излагать свои будни (вероятно, уже чуял, в какую профессию занесет нелегкая). Подход к этому занятию у меня был не по-детски серьезным! Писал подробно, ничего не пропуская. Кто же знал, что моя сводная сестра Арина так же подробно все это читала?! И вот в один из дней ей довелось узнать, что ее родная мать (мне она приходилась мачехой) м-м-м… «особа с невыносимым характером»! Оригинальную формулировку мне не позволит привести совесть, даже в шутку. Разумеется, как любая порядочная сплетница, она тут же донесла мои мысли до Ирины Владимировны (собственно мачехи), и та с большим недоумением в глазах и отцовским ремнем в руках пришла ко мне выяснять отношения.

Переговоры не задались с самого начала. На мое заявление о том, что мы живем в свободной стране, где за каждым гражданином закреплено конституционное право на тайну переписки, она ответила рукоприкладством. В отместку я пригрозил ей судом по правам человека, за что мою пятую точку украсили еще несколько бордовых полос… Теперь мы частенько вспоминаем этот случай на семейных застольях в качестве шутки. Тогда же мне было не до смеха! Я чертовски разозлился от такой несправедливости и на следующий же день предал свои мемуары огню…

Так, к чему это я все? Ах да, дневник! Повторить данный эксперимент меня заставили причудливые сны, вернее сон. Одно конкретное сновидение, повторяющееся из раза в раз! К сожалению, оно исчезает поутру, стоит мне только открыть глаза. Ничего конкретного не задерживается в памяти. Кроме, пожалуй, ощущения животного страха… Как у человека, которого едва успели схватить за шиворот, не дав угодить под автобус. А еще вот, пока писал это, понял, что тело у меня в хроническом напряжении, в каком-то нездоровом тонусе. Иногда просыпаюсь с ноющей болью в лице – так сильно сжимаю во сне челюсти. Раза три вставал совсем уж разбитый, будто после спарринга с Макгрегором… И объяснений этому не нашлось.

Один знакомый психолог, Пашка, посоветовал вести дневник. Документировать в нем все, что помню о снах, а заодно и коротко описывать будни. С его слов, когда накопится «материал», можно перечитать все разом и сделать выводы. Или просто писать дальше, до тех пор, пока это не приведет к озарению… Некоему открытию, что вдруг станет очевидным, буквально бросится в глаза, как образ, зашифрованный в стереограмме. Именно поэтому я пишу тут всякую бессмыслицу и время от времени качаюсь взад-вперед, надеясь разглядеть в потоке букв то самое секретное послание… Паша сказал, все получится! Хотя он не только это сказал. Еще настоятельно рекомендовал обратиться к хорошему специалисту (возможно, намекая на себя), но эту идею я отверг с порога. Нет-нет-нет! Мало ли что он найдет, копаясь в моем «чердаке»… Сделает пару звоночков, и прощай, Эд-журналист, здравствуй, Эд-психопат, кидающийся на дверь в комнате, обитой мягкими подушками.

В конце концов, если все будет совсем плохо – обращусь к кому-нибудь, но точно не к Артемову! Да, психолог отличный, но прежде всего он мой товарищ. Неэтично и небезопасно (хороших мозгоправов куча, а хороших друзей – раз-два и обчелся). Лучше попробую самостоятельно разобраться в этих приколах. Первый шаг – этот дневник…

«Великое стояние на бортике» все никак не кончалось. В очередной раз обернувшись, я заметил пузатого дядьку, шлепающего ластами в мою сторону. Его подозрительный взгляд пробивался даже сквозь очки для плавания. Ну наконец-то! Теперь срочно нужно нырять в «жидкий азот». На работе я давно прослыл «тем чудным парнем», допускать этого в бассейне нельзя категорически!

Сделав глубокий вдох, я шагнул вперед и топориком устремился на дно. Первые судороги кончились довольно быстро. Тело постепенно привыкло к холоду. Дрожь, пусть и неохотно, исчезла полностью. Опустошив легкие, я не торопился на поверхность, спокойно сидел на голубоватых плиточках, изучал собственные ладони. «Как же здесь тихо и спокойно, – думал я, поочередно сгибая каждый из десяти пальцев. – Сидеть бы здесь и сидеть наедине со своими думами, оставив все дилеммы взрослой жизни тем, кто обитает в этом дурацком кислородозависимом мире».

Хотя местный Bikini Bottom[1] – то еще местечко! Тут полно своих проблем и опасностей. Замечтался на секунду – и вот в твою прекрасную мордашку летит чья-то шершавая пятка или, еще хуже, размякший пластырь с нее. Брр! Хвала Посейдону, ни того ни другого пока что не предвиделось, я мог спокойно продолжать свое бессмысленное сидение на дне общественного бассейна.

Звучит мерзко, знаю… В какой-то момент стало интересно, как скоро всполошится инструктор (он же, по идее, должен следить за порядком). Наверное, когда мое разбухшее тело начнут толкать «к берегу» инвентарем для аквааэробики! Хотя, если честно, я не горел желанием быть спасенным. Ведь только в фильмах спасатели – сексапильные блондинки в красных купальниках. В жизни они больше похожи на любителей пива, которые первыми оголяются на пляже и растирают свои волосатые плечи солнцезащитным кремом по указке строгих жен. Такие и по лестнице с одышкой поднимаются, а вытащить из воды лося вроде меня – вот уж вряд ли…

Мои излюбленные беседы с самим собой прервала нехватка воздуха. Удушливая волна грубо схватила горло и сдавила его изо всех сил. В глазах резко потемнело… Кажется, пора наверх. С трудом оттолкнувшись от плитки, я эффектно возник на поверхности. С шумом, с брызгами, на тяжелом вдохе. По ощущениям, описал дугу в воздухе, не хуже косатки в финальной сцене «Освободите Вилли». Проморгавшись, ощупал голову и заметил пропажу главного купального аксессуара, отсутствие которого грозит пловцу безапелляционным изгнанием из бассейна.

– Твою мать, а где шапочка?! – выпалил я, растрясая промокшие кудри.

– Тридцать лет – ума нет… и не будет! – с философским спокойствием произнесла Нинсемённа, словно я никак не мог этого услышать.

– Я бы попросил! Двадцать семь с половиной!

– Лучше попроси отца найти тебе работу… – невозмутимо парировала хозяйка третьей дорожки.

Ничего остроумного в ответ я придумать не смог. Приняв собственную ничтожность в бою с тяжеловесом юмора (и не только), ударил по воде. Несколько капель настигли противника со спины, приземлившись на его, точнее ее идеально сухой шиньон (да-да, женщины за семьдесят в открытую пользуются магией вне Хогвартса! Они могут сутками плавать в бассейнах, не намочив при этом ни единого волоска). Я ликовал, и пускай Семеновна даже не заметила этой подлой атаки. Гадкая старушонка… Хотя ладно! Будем честны, я влюблен в нее до беспамятства, с первого взгляда влюблен! И даже сорок лет разницы – не помеха нашим чувствам.

Да, признаю, меня легко очаровать юмором. Особенно таким злым и циничным, как у Бабнины. О, эти нуарные шуточки вперемешку с поговорками, которых никто не знает! На такое грех обижаться! Да и как в принципе можно дуться на человека, который годами не вылезает из бассейна и при этом не потерял ни одного из своих могучих ста двадцати кэгэ?

Нашу первую встречу помню до мелочей! Я, как всегда, стоял у воды, собираясь с мыслями, а она собиралась на берег. Мощные руки уверенно обхватили лесенку. Рывок… И наша местная Афродита с мясом вырывает металлическую конструкцию, глазом при этом не моргнув! Девятибалльной волной от маневра раскидало целую толпу школьников. Боязливо озираясь, они бросились ко второй лестнице, будто удирая от акулы. Приметив это, я не сдержал хохота, но Семеновна осталась безучастна. Никакого стыда. Никаких сожалений. Приделав лестницу обратно, она неспешно поднялась и смерила меня равнодушным взглядом. Было ужасно стыдно, но я продолжал давиться смехом, за что немедленно получил первый в своей жизни укол от местной легенды:

– Милочка, кажется, вы забыли надеть верх от своего купальника… У нас так не принято! – ехидно улыбнулась старушка.

Шутка застала меня врасплох. Смущенно я попытался закрыть грудь руками, а через секунду вспомнил, что, вообще-то, ее у меня нет, а сам я – никакая не милочка, а здоровый парень, со всеми первичными и вторичными половыми признаками. Так меня еще никто и никогда не оскорблял! И не смешил тоже! Чувство юмора… у женщины… в ее почтенные годы! Таких нужно брать под охрану государства! Благо новая знакомая высмеивала не только других, но и над собой пошутить могла. Уже на следующий день мы вместе гоготали над ее спонтанной попыткой переустроить выходы из бассейна…

…Нащупав ногой плавательную шапочку, я вытащил ее на поверхность. Тряхнул влажной шевелюрой, натянул противную резину на голову и осмотрелся. Удача! Инструктор меня не засек. Значит, живем! То есть плывем дальше. А вообще, страх быть пойманным с непокрытой головой – это что-то родом из детства. Наш плаврук был помешан на этом правиле. Порой казалось, что в бассейн можно хоть без трусов, но шапочке быть на месте!

Необъяснимо залипнув на очередной плавучий «бюст», я решил выполнить дневную норму дорожек. Совсем как мои коллеги из PR-отдела, ха-ха… Ладно, шучу! Я таким не балуюсь, а еще, на случай если эти записи окажутся у товарища майора, яростно осуждаю! Короче, вы поняли, о чем я. Съеденная накануне пицца сама себя с боков не сгонит. Посему – на старт, внимание…

Оттолкнувшись от бортика, я устремился вперед, представляя, что я – не человек вовсе, а самая настоящая ракета, которую отправили в рискованное космическое путешествие, на поиски нового пристанища для человеческой расы… Так я делал довольно часто: плыл, не поднимая лица из воды, периодически озвучивая про себя диалоги пассажиров, находящихся в брюшной части космического корабля (то есть меня). Не судите строго, час в бассейне может свести с ума кого угодно, а я изначально игнорирую нормы, какой спрос? С другой стороны, это отличная возможность заняться делами. Например, запланировать новую статью для журнала, в котором работаю (бесплатно рекламировать название отказываюсь). Хотя в дни особенно ленивые я валяю дурака: вспоминаю всякие глупости из прошлого или сочиняю пошлые частушки. Пробовал даже поспать… несколько раз это едва не кончилось трагедией.

Сегодня вот думал о том, что напишу на первой странице дневника. Ничего путного в голову не пришло. Начало, как видите, выдалось сумбурным. Ну и пофиг! Люблю импровизацию! Если бы не она, я бы даже школу не окончил… а еще наверняка до сих пор ходил бы в девственниках. Но, хвала богам, говорить много и красноречиво я умел с детства. Профессию журналиста мне определили задолго до того, как я узнал, что существуют такие дядьки и тетки, которым платят за изложение собственных, порой бредовых соображений на тот или иной счет. Ужасная работа, если честно, хуже проституции… Но ничего другого я делать, по сути, не умею, поэтому продолжаю строчить опусы и иногда даже получаю от этого удовольствие (чуть реже – деньги).

Проплыв стандартные пятьдесят дорожек, я еще немного полежал на воде и наконец выбрался из бассейна. Устал как собака, а потому, миновав душевую, напрямую двинулся к шкафчику. И да, от меня все еще пахнет хлоркой (нюхаю руку), чего не ценит моя девушка Саша. Она вообще мало что ценит, кроме шопинга в ГУМе… Ладно, шучу, конечно! Она – лучший человек во Вселенной… жаль только, обоняние ее острее, чем у гончей. Думаю, есть еще час-полтора до того, как она вернется с работы (даже у моей девушки есть работа, f*ck!), и дальше я буду сослан в душ. Что же, для первой заметки достаточно бредово, но в целом неплохо. Обещаю вернуться как можно скорее. Возможно, даже сегодня!

24. 06. 18

Д оброе утро, дневник! Эта заметка будет очень короткой. Я ужасно проспал и прямо сейчас непростительно опаздываю на встречу с главредом, aka Главвредом.

Не знаю, зачем он хочет меня видеть, надеюсь, не попросит «сдать значок и форму». Спал, как и весь последний месяц, плохо. Очнулся без чего-то шесть, в мокрой от пота майке, с желанием бежать прочь из собственной постели.

Бешено колотилось сердце. Саша утверждает, что снова говорил во сне. Попросил ее впредь запоминать все, что выдаю, по мере возможности буду добавлять полученную информацию сюда… Собирать «вещдоки» воедино, так сказать!

А еще постараюсь успеть в бассейн сегодня… Недавний день рождения удался на славу. Пора приходить в форму! До вечера!

25. 06. 18

Псих, сумасшедший, чокнутый, шизик… Как часто мы используем эти слова в повседневной жизни, не подразумевая ничего дурного? Согласитесь, от них уже давно не веет ужасным или опасным, скорее наоборот, они служат для выражения позитивных эмоций: «ты сводишь меня с ума» и «это безумно круто!».

Сегодня я на собственной шкуре убедился в том, что ничего хорошего в психических расстройствах нет. Впервые в жизни не на шутку испугался за свое ментальное здоровье, и поверьте, тому были причины…

Но обо всем по порядку. Мне наконец удалось по-человечески выспаться, отчего новый день я встретил в чудесном расположении духа. Такие эпизоды всегда немного настораживают. «Где-то здесь кроется подвох…» – мелькнуло в голове. Но уже через секунду решил, что всему виной наше дурацкое воспитание и та ерунда, которую внушают с детства. Ну, вы знаете, о чем я: все хорошее когда-нибудь кончается, не смейся много – плакать будешь, слишком хорошо, чтобы быть правдой, и бла-бла-бла… Никогда не понимал этого декаданса, особенно когда речь заходит о детях и их неокрепшей психике… Впрочем, сейчас не об этом.

Усмирив внезапно нахлынувшую тревогу, я запланировал целую кучу дел на день. Пролистывая почту и отвечая на комментарии в VK, собрал рюкзак и уже через полчаса вошел в двери фитнес-клуба. Все было как обычно, ничего подозрительного. Пожалуй, опущу неинтересные подробности моего общения с ресепшеном, а также пустой болтовни в раздевалке и перейду непосредственно к делу.

Первое, что должно было насторожить (но по какой-то причине этого не случилось), – странное желание поскорее плюхнуться в воду… безо всех идиотских прелюдий. Чуть ли не с разбегу прыгнул в бассейн и с непривычным воодушевлением поплыл. На одном дыхании достиг противоположного бортика, но почему-то решил еще какое-то время оставаться под водой. Застряв где-то между небом и землей (поверхностью и дном бассейна), я из последних сил боролся с желанием подняться. К тому моменту не дышал минуты полторы, и было жутко любопытно, сколько еще удастся протянуть. Слышал однажды, что мировой рекорд – двадцать две минуты (?!). Нет, побить его я, конечно, не рассчитывал, но вот напугать Семеновну в очередной раз был не прочь. Она, как и любая порядочная пенсионерка, одним глазком всегда следила за тем, что происходит вокруг. А уж не заметить меня, сиганувшего в воду бомбочкой, не могла при всем желании…

Следующие секунд пятнадцать я злорадно хихикал и представлял ее искрометную панику. Кажется, даже успел подумать о пухлом инструкторе, спешно разыскивающем спасательный круг в огромном деревянном коробе всякого местного хлама. Что случилось дальше – объяснить не могу. Списать это на кислородное голодание и сопутствующие ему глюки не получается. Клетчатое дно бассейна, в которое я так усердно всматривался, внезапно потемнело. В считаные секунды оно превратилось в смолу, а вместе с ним и все окружающее пространство стало беспросветным. Я испугался, что вот-вот потеряю сознание из-за дурацких шуток, но никакого головокружения или слабости не ощущал. За исключением того, что мне уже критически не хватало воздуха, я чувствовал себя превосходно.

Так или иначе, кромешный мрак вокруг нагнал нехилой жути. Я захотел как можно быстрее подняться, оттолкнувшись от дна, но попытка сорвалась. Сколько я ни тянул носок, плитка не становилась ближе. Казалось, я тону в необъятной ледяной пучине, что с каждым рывком, словно зыбучие пески, засасывает меня все глубже. В ушах звенело от напряжения. Икры свело судорогой. Еще немного, и я бы полной грудью вдохнул содержимое бассейна, наплевав на отсутствие жабр. Я отчаянно рассекал воду ладонями и рвался на поверхность, но все стремительнее падал в холодную преисподнюю.

Забавно, какие мысли посещают в такие моменты… Просто не верится, что все это происходит с тобой! Нет-нет, с кем угодно, только не с тобой! Тебе ведь нельзя… Ни в коем случае! Ты только жить начал! Почти выплатил гребаную ипотеку за модный лофт в центре Москвы, встал на ноги, набрался смелости и сделал предложение любимой девушке… И она ответила «да»! Да, черт возьми, как бросить ее во всей этой предсвадебной суете, в ворохе бумаг и неоплаченных счетов, с неутвержденным списком гостей и тремя вариантами свадебного платья на выбор?!

Равномерно погружаясь все ниже и ниже, выпуская носом остатки кислорода в виде крошечных пузырьков воздуха, я молил, угрожал, торговался… Делал все, чтобы вновь заполучить шанс вдохнуть полной грудью и вернуться домой, к Саше. Кажется, я пытался что-то крикнуть, но к тому моменту баллоны моих легких были на нуле, а тело превратилось в неподъемный свинцовый груз.

Стоило мысленно сдаться, мозг отключил защитные механизмы, и ноздри мгновенно заполнились прохладными струйками. Глаза блаженно закрылись. Кулаки разжались. Не было никакой боли. Я не захлебывался и не бился в конвульсиях. Напротив, чувствовал странный неописуемый кайф, почти оргазм, но куда более спокойный и ровный. Наверное, так и ощущается смерть… Не тот пожар агонии, что перешагиваешь на ее пороге, а уютное и милое забытье, свободное ото всех тревог.

Именно так я и утонул.

Среди пожилых дам и разноцветных пластмассовых кружочков, разделявших плавательные дорожки. Чуть за полдень. На глазах у десятка людей. В бассейне с максимальной глубиной в два метра и десять сантиметров. Как настоящая рок-звезда! В двадцать семь, мать его, лет…

Очнуться пришлось от звонкой пощечины и болезненных сокращений в области грудной клетки. Вода шла горлом и даже носом. Я не понимал, что происходит. Словно во сне, слышал неразборчивые крики. Не без усилий опознал пару мутных голосов: один, низкий мужской, вероятно, принадлежал вечно сонному инструктору, а второй – чуть выше, женский. Его обладательницу было трудно не узнать… Я попытался открыть глаза, но вновь увидел перед собой ночное небо, в котором по какой-то неведомой причине разом погасли все звезды… Вторая пощечина оказалась более резкой и болезненной. К счастью, она привела меня в чувство.

Пиксель за пикселем мрак отступал, покоряясь ярким лучам полуденного солнца, проникающим на территорию аквазоны через стеклянную крышу. Наконец я увидел своих спасателей… Как я и думал, то были местный надзиратель и Нина Семеновна. Знакомые, но совсем другие. Наверное, эти перекошенные ужасом лица навсегда останутся в моей памяти. Хотя, признаться, я был рад встретить именно их, а не апостола Петра, к примеру!

– Эдик, ты меня слышишь?! Эдичка?! – Нина Семеновна неистово лупила меня по лицу.

– Во-первых, Эдик и Эдгар – имена принципиально разные, а во-вторых, то, что я утонул, еще не значит, что вы можете портить мою прекрасную мордашку… – едва бормотал я, пытаясь сфокусировать взгляд на ком-то одном.

– Ишь ты, шутить пытается… Значит, жить будет! – усмехнулся инструктор.

Я впервые оказался достаточно близко, чтобы разглядеть надпись на бейджике. Василий, значит? Ну, вот и славно, познакомились…

– Батюшки, как же я испугалась, Эдгар! Чуть вместе с тобой ко дну не пошла от страха! – театрально воскликнула старушка и упала мне на грудь.

– Нина Семеновна, вы, конечно, очаровательная женщина, но не совсем в моем вкусе… Мы, кажется, это уже обсуждали! – Постепенно приходя в себя, я расплылся в фирменной улыбке.

– Тьфу на тебя, окаянный! – крикнула в ответ Нина Семеновна и, натурально плюнув мне в лоб, поднялась с колен.

Следующий час я провел в медицинской комнате, где, вопреки ожиданиям, меня встретила не Эвелина Блёданс в коротеньком белом халате, а лысый, как куриное яйцо, мужик, на бейдже у которого черным по белому значилось имя… Василий.

– Вы тут все тезки, что ли? – изобразив недоверие, начал я разговор с дежурным доктором.

– Ага. А еще однофамильцы… – сухо ответил мужик.

Он измерил мне температуру и давление, а после сел на табурет, достал маленький фонарик и попросил широко раскрыть глаза. Повинуясь детским воспоминаниям о врачах, я послушно вытаращился и слегка подался в сторону Василия. Тот впервые за наш разговор улыбнулся и посветил мне в левый глаз. После чего спрятал фонарик (который оказался брелоком на ключах) обратно в карман и сделал вид, будто что-то записывает. Я попытался подглядеть. Заметив это, он еще шире улыбнулся и начал размеренно озвучивать диагноз: значит, так и запишем, зрачки реагируют на свет… пациент бескомпромиссно жив и до неприличия здоров.

– И что это значит, док?! – Уже осознав шутку, я решил подыграть.

– Это значит, дорогой Эдгар, что ваш план по разрушению честной репутации нашего фитнес-клуба с треском провалился и вы не утонули. Как вам вообще удалось нахлебаться воды в этой детской ванночке?

– Честно говоря, не знаю! Все внезапно потемнело, я попытался всплыть, но неведомая сила будто тянула меня на дно…

– Неведомая сила?! – Доктор вознес свои кустистые брови под самый потолок лба.

– Именно! Я не чувствовал дна и на поверхность выбраться не мог. Угодил в какое-то беспросветное нечто и барахтался там до отключки…

– Употребляете? – Ироничный тон доктора вмиг сошел на нет.

– Это вопрос или предложение? – Я попытался вернуть разговору прежний настрой.

– Да или нет? – Василий оставался неумолимо строг.

– Нет, что вы! – поспешил оправдаться я. – Скорее наоборот!

– Значит, распространяете? – Голос доктора заиграл следовательскими нотками.

– Да нет же! Я зожник… почти. Если не считать срывы в «Макдоналдсе»…

– Это не объясняет ваших галлюцинаций, любезный! – Мой собеседник филигранно переключился на режим психиатра.

– Это не важно… Знаете, я ведь чудовищно опаздываю домой! Моя девушка, наверное, с ума сходит! – пробормотал я, увидев тринадцать пропущенных звонков от абонента «Любимый Женщин».

Тут и без всяких суеверий было понятно: я влип! Доктор пожал плечами и молча указал на дверь. Я быстро собрал вещи, неуклюже извинился и со всех ног рванул к выходу. Пришлось сочинить какую-то нелепицу, чтобы оправдаться перед Сашей: мол, так спешил по делам, что сломал ключ в замке шкафчика и битый час наслаждался отсутствием связи, пока местный слесарь (так ведь называется эта профессия?) не вскрыл дверцу.

Почему не рассказал правду? Черт знает… Испугался. Не за себя, конечно, за нее. Саня у меня тревожная и впечатлительная. Зачем расшатывать ей нервную систему? С этим отлично справляется свадебный организатор. Решил для начала поведать эту историю тебе, дневник! Ну, что скажешь? Правда, глупо? Но больше смешно! Хотя, если честно, не очень… Сегодняшнее происшествие уникально (в плохом смысле), так я еще не чудил. Боюсь, как бы это не стало началом какой-то серьезной болезни, как у Рассела Кроу в фильме «Игры разума»… Ох, ладно, не поминаем великих всуе! Посмотрим, что дальше. До завтра!

P. S. Только что вернулся из душа. Намылив все тело, ощутил сильное жжение в районе ступней и лодыжек. Промыл их водой, ужаснулся! Икры обеих ног сплошь покрыты неглубокими порезами и царапинами. Пока обрабатывал все это хлоргексидином, еще раз прокрутил в голове случившееся. Нет, у меня определенно не было возможности получить эти увечья до или после инцидента в бассейне… В таком случае откуда эти следы? Начинаю активно бояться душевной болезни. На этом точно все. Целую, Эдгар.

27. 06. 18

С алют, дневник! Долго готовился к тому, чтобы сделать новую запись. Голова гудит от разных мыслей, среди которых есть откровенно бредовые. Ну, например, о том, что недавние странности – результат нашего с тобой общения. На секунду показалось, что мое скрытое (до недавних пор) безумие вырвалось наружу вместе с первыми буквами, которые я оставил на твоих страницах. Может ли быть такое, что, начав копаться в себе, я вырыл бездонную пропасть сумасшествия, в которую сам же со свистом и улетел? Скорее всего, нет. Надеюсь, что нет… Потерять контроль над собственным разумом? Наверное, это самое страшное, что может приключиться с человеком. Хотя я знаю людей, которые тратят огромные деньги на то, чтобы достигнуть похожего эффекта. Наркотики, алкоголь и прочее дерьмо… Все это было создано лишь для того, чтобы «ослаблять вожжи», когда стремление все контролировать отнимает последние силы.

Забавно, но даже этим процессом мы стараемся руководить! Никто не нажирается и не «убивается» посреди недели, когда впереди куча важных дел, работа и ответственные встречи. Даже собственный уход в отрыв мы стараемся прогнозировать… Абсурд, но меня эта мысль успокаивает, если честно. И оттого лишь страшнее понимать, что некоторые идеи в твоей голове совершенно автономны и незаметны. Там будто ящик Пандоры, в котором может скрываться самое ужасное. Вот так живешь себе спокойно, а затем – «щелк!» – и ты уже не хозяин своего сознания, а лишь его гость. Нежеланный и редкий, лишенный права голоса и загнанный в самый темный из углов. Хотя опять же, будь тот эпизод бредовым расстройством, откуда взялись ссадины и царапины на ногах? Выходит, все реально? Или не совсем?

Я часто задаю себе вопрос: а что такое реальность в принципе? Ведь во сне все тоже кажется вполне логичным, настоящим. И какая бы глупость ни происходила – каждый раз доверяешь этому на все сто процентов. Тебя не смущают объятые пламенем трехглавые младенцы, что водят хоровод, или то, что твоя кровать внезапно распахивается, как створки, и ты проваливаешься в адскую бездну. Да, во сне к подобной больной ерунде не возникает вопросов. Все выглядит абсолютно реально… Так где же гарантия, что вся моя жизнь, и в особенности ее новейшая глава, – не чей-то затянувшийся сон? Или, к примеру, Матрица!

Да, мне и раньше приходилось ловить себя на жутком ощущении нереальности происходящего. Мозгоправ Паша говорил, что это нормально. Легкая дереализация, моменты, когда кажется, что всё вокруг декорации, а все вокруг актеры, – частое следствие переутомления (или злоупотребления). Особенно для нас, жителей мегаполиса. И все же каждый раз, когда симулякр идет помехами, я нервно сжимаю булки…

Отчетливо помню, когда впервые заметил сбой системы. Эскалатор на «Парке Победы». Он же просто длиною в жизнь! За то время, пока едешь, можно успеть и зачать ребенка, и родить его, и даже в школу собрать! Чем себя только не занимаешь, лишь бы не помереть со скуки…

Я вот, например, всегда смотрю на тех, кто едет по встречке, то есть в противоположную сторону. Всматриваюсь в их лица и размышляю о том, какая у них жизнь, что в ней происходило за последнее время и о чем сейчас думает носитель этой безразличной мины. Порой это очень грустные истории, но иногда – страшно веселые… Уцепившись взглядом за очередное хмурое лицо, я неожиданно понял: оно мне определенно знакомо! В то же время было ясно как белый день: раньше я эту женщину не видел… Тогда-то и возникло это чувство, ощущение дешевой «постановы». По всей видимости, мозг устал рисовать оригинальных NPC и попросту пустил заготовки на второй круг, ожидая, что я не примечу халтуру в очередном рутинном эпизоде, который для нормальных людей протекает в фоновом режиме.

Казалось, что, открыв эту страшную тайну, я разрушу привычный мир, что знакомые, любимые и даже ненавистные мне элементы пространства, оказавшись рассекреченными, перестанут существовать и растают в воздухе, словно утренний туман, оставив меня посреди огромной белой комнаты без окон и дверей. Конечно, этого не случилось. Но вполне вероятно, мой разум определил следующее: раз уж теперь мы оба знаем правду, можно ничего не бояться?! Почему бы не разбавить мои скучные серые будни всякими дикими перформансами, как тогда, в бассейне?! Какой смысл шифроваться?

Полдня провалялся в трусах в нашей с Сашкой кровати. Она ничего не знает, но, кажется, начинает что-то подозревать и уже задает наводящие вопросы. Не хочу пугать ее раньше времени. Вдруг мое помешательство было разовой акцией и больше не повторится? Хотя нет, сильно вряд ли… Чую, приключения только начинаются.

С утра болтал по телефону с Ингой, хорошей знакомой. Мы не так часто общаемся, но, сколько бы ни прошло лет, я уверен, что всегда могу излить ей душу без страха оказаться непонятым или осмеянным. Так и сейчас, рассказал ей все как на духу и в ответ не услышал коротких гудков (облегченно вздыхаю). Она, конечно, и свои скелеты едва удерживает в шкафу, но над моей проблемой обещала подумать. Кто знает, может, и предложит что-нибудь толковое? Ну а я пока просиживаю любимый диван, пью уже седьмую чашку крепкого кофе, жду заказ с пиццей и даже покуриваю сигару. Забавно, что мой посттравматический синдром, укутанный в небольшую депрессию, протекает как чей-то идеальный отпуск.

С волнением, но не без любопытства жду ночи. Точнее, момента, когда засну… Должно же все это как-то проясниться! И если сон – это непосредственный контакт с бессознательным, то более удачной возможности разобраться с причудами наяву просто не существует. Все, пора привести себя в норму перед приходом Капитана Истерики, не хочу, чтоб она застала меня в таком виде. Ей только дай повод зацепиться – она своего не упустит! Люблю ее.

До новой встречи, целую, Эд!

28. 06. 18

Утро начинается не с кофе, а с поганого ощущения, что тебе чертовски повезло. Почему поганого? Да потому что обычно широкие жесты госпожи Удачи не дают никаких гарантий на будущее. И ты остаешься один на один с гнетущим ощущением, что в следующий раз придется разгребать еще большую кучу дерьма самостоятельно (и ты уже чуешь ее запах).

Проснувшись, ничего конкретного вспомнить не смог.

Зато Саша, нервно докуривая сигарету, судя по всему, не могла дождаться, когда же я открою зенки. Едва дрогнули мои ресницы, она шлепнулась на кровать и упала головой мне на живот.

– Что за чертовщина, Эд? – жалобно прохныкала Саша, не отрывая лица от моей помятой футболки.

– Это не чертовщина… это остатки моего шикарного пресса после зимовки! – Предчувствуя серьезный разговор, я отчаянно пытался отшутиться.

– Эд!

– Чуть что – сразу Эд! Ну давай, рассказывай, что опять случилось? Я говорил во сне?

– Говорил?! Ты кричал! Да так, что я чуть со страху не поседела! – Александра с неподдельным возмущением ударила меня в плечо, но сама скорчилась от боли и принялась трясти кистью.

– И какими же новостями я разбудил тебя посреди ночи? Надеюсь, не рассказал о той глупой интрижке с новенькой из бухгалтерии? – Я притянул к себе ушибленную руку Саши и наградил ее слюнявым поцелуем. Все еще теплилась надежда, что ничего страшного не произошло, но прямо на моих глазах она угасала, чернела и загибалась, как догорающая спичка.

– Я пыталась разобрать, но не поняла ни слова…

– Э-э-э… поясни!

– Это был какой-то восточноевропейский язык. Возможно, румынский. Я слышала похожую речь в прошлом году, когда мы были на экскурсии в Бухаресте, помнишь?

– Нет, зато помню, как у меня стянули бумажник в поезде на Брашов, и полдня мы искали полицейского, говорящего по-английски.

– Это сейчас совершенно не важно! – печально заключила Саша. Одним движением она сорвала одеяло с нашей постели, обнажив огромное кровавое пятно подо мной.

– По крайней мере, теперь ты знаешь, что я тебе достался девственником… – Внезапный испуг, как всегда, было проще обернуть шуткой.

– Эдгар, я решительно не вижу повода для смеха. Последний месяц тебя просто мучили кошмары, но это… это что-то другое. И меня это пугает. Пугает до такой степени, что я не могу дышать! Сегодня ночью я пыталась разбудить тебя, но ты был словно в бреду! На секунду открыл глаза, но не узнал меня. Назвал каким-то странным именем… Ми… Ме… Не важно, что-то на М! Я уже схватила телефон, чтобы звонить в скорую, но все кончилось так же внезапно, как и началось… – растерянно лепетала Саша, часто моргая.

– Лучше бы экзорциста набрала, – сказал я, смахивая остатки сна со своих прищуренных глаз.

Сашка, осознав, что мое паршивое чувство юмора в любом случае окажется сильнее всех ее тревог, попыталась ударить меня подушкой. Перехватив руку драчуньи, я ловко притянул ее и крепко-крепко сжал в своих объятиях. Еще несколько секунд она пыталась вырваться, но очень скоро обмякла и обняла в ответ.

– Сансаныч, все будет в порядке. Разберусь с этим в ближайшее время, – прошептал я, медленно поглаживая ее светлые волосы.

– Поклянись своей приставкой!

– Век мне в «Мортал» не играть! – рассмеялся я и еще крепче стиснул любимую.

Понятия не имею, что делать с этой херней. Надеюсь, спасение само найдет меня в ближайшее время, как это обычно и бывает…

29. 06. 18

Отличные новости, дневник! Звонила Инга, сказала, что у нее нашелся хороший психолог, который готов помочь.

Уникальная, конечно, женщина! Иногда кажется, она и мобильный дьявола достанет, будь такая задача… Ну а пока и мозгоправ сойдет. В конце концов, я всегда мечтал почувствовать себя богатым американцем, переживающим кризис среднего возраста в кабинете личного психотерапевта на мягкой белой кушеточке. В общем, на встречу с Эриком Карловичем (ну кем еще мог работать человек с таким именем и отчеством) я отправился в приподнятом настроении. Чем черт не шутит, может, он с порога поставит диагноз и таблеточки специальные выпишет. Ну а что, бывают же такие уникумы-самородки… я надеюсь.

Добавив адрес в навигатор, я понял, что, вопреки ожиданиям, кабинет психолога располагался не на пятидесятом этаже одной из башен Москва-Сити, а в самом обычном панельном доме на «Текстильщиках». Честно говоря, я даже выдохнул от осознания того, что встреча пройдет в домашней атмосфере, без всяких пропусков, секретарей и камер.

Поднимаясь на восьмой этаж в стареньком скрипучем лифте, я нервно постукивал туфлей о стенку. Стоило бы начать контролировать подобные привычки, а то мало ли на какие мысли это наведет человека, который день через день видит психов. Ходи потом, расстраивайся!

Двери со скрежетом распахнулись, я занес палец, чтобы ткнуть в нужный звонок, и едва не угодил им в лицо моложавому пареньку, на первый взгляд – моему ровеснику. На нем была дурацкая майка с кислотными фракталами, клетчатые бриджи три четверти и мохнатые домашние тапочки. «Он, наверное, тоже на прием к Карловичу», – пронеслось в голове. Я собрался выдать что-то нейтрально-забавное, но не успел. Один из рукавов моей джинсовки оказался зажатым в дверях недружелюбного элеватора. Я попытался вырваться из ловушки, но металлические створки сжимались плотно, точно челюсти охотничьего пса, намертво ухватившие добычу. Незнакомец помог освободиться, попутно бросив: «А вы еще более рассеянный, чем мне говорили». Я широко улыбнулся, но не встретил взаимности. Странный парень равнодушно смотрел на меня сквозь толстые лупы своих очков. Тогда-то и мелькнула осторожная догадка: «Это, должно быть, и есть мой психолог…» Нарушив неловкое молчание, я протянул ему руку со словами:

– Меня зовут Эдгар, можно просто Эд.

– Очень приятно. Эрик Карлович, можно просто Эрик Карлович. Не стесняйтесь, проходите в мою скромную обитель… – устало вздохнул психолог.

Я прошмыгнул внутрь, стал разуваться и попутно думать о том, что на факультет психологии чаще всего поступают те, кому бы тоже не помешал психолог. Видимо, чтобы разобраться в собственных заскоках, не привлекая внимания специалистов. Эрик Карлович – лучшее тому подтверждение. До чего неуютный и отталкивающий тип! Такому даже код от подъездной двери называть не хочется, а про задушевную беседу и размышлять глупо… Но отменять встречу было поздно. Я уже притащился в «Текстиля» ни свет ни заря. Решил перетерпеть его аудиенцию из уважения к Инге.

Замешкавшись в полумраке, я услышал команду из-за спины: «По коридору налево, в кабинет», – Эрик Карлович, судя по звукам, закрыл дверь на два оборота, щеколду и цепочку. Интересно, зачем? Сбегать я не собирался. По крайней мере, не сразу.

Квартира оказалась более чем необычной. Настоящее смешение эпох и стилей. Многочисленные книжные полки битком набиты всевозможной литературой, среди которой, к моему удивлению, не оказалось ни одной книжки по психологии, зато было полно всякой оккультной хрени. Элифас Леви – «Наука о духах». Анна Блейз – «Демонография». Алистер Кроули – «Магия в теории и на практике». Украдкой я осматривал библиотеку и с каждым новым корешком желания задержаться становилось меньше. Мой шаг явно замедлился. Воспользовавшись этим, Эрик Карлович обогнал меня на пути в собственный кабинет. Замерев лишь на мгновенье, я собрал всю волю в кулак и толкнул себя в небольшую комнату. Напряжение многократно усилилось. Наше взаимное молчание ощущалось крайне неловким.

– А вы точно психолог? – дурацким голосом произнес я, изображая, что расстегиваю верхние пуговицы рубашки.

Карлович оказался на редкость непробиваемым и дерзко бросил в ответ:

– Хотите ознакомиться с дипломом о высшем образовании? Или вашему брату подавай отзывы на Yelp?

Я лишь вздохнул, признав поражение, и уселся в мягкое бордовое кресло, расположенное напротив рабочего стола. Парень долго копался в бумагах, приподнимая книги, возвышающиеся неровными стопками, словно макеты футуристических зданий, и перекладывая многочисленные листочки формата A4, исписанные мелким, непонятным почерком. Наконец он достал внушительных размеров блокнот, снял дурацкие, ни к чему не подходящие очки и, поджав ноги, неожиданно улыбнулся, отчего мне стало немного легче.

– Что вас беспокоит, Эдгар?

– Э-э-э… не знаю, говорила ли вам что-нибудь о моей ситуации Инга…

– Какая разница? Давайте вы мне поведаете полную историю от первого лица? Так будет правильнее, – внезапно перебил психолог.

– Хм, хорошо! Ну на самом-то деле и рассказывать как бы нечего… по большому счету… – Мой внутренний писатель впал в кому от собственной словесной ущербности.

– И все-таки вы тут. А значит, что-то пошло не так…

– Я очень плохо сплю. Вернее, даже не так, бессонница не мучает, но качество сна всерьез огорчает. Сплошные кошмары и мерзкое ощущение на момент пробуждения… Да и весь последующий день тоже!

– Поздравляю, у вас типичный сон нашего современника. Что-то еще? – Карлович, оказывается, тоже умел шутить.

– Да. Эти сны… Кажется, они начали прорываться в реальную жизнь. Теперь они вредят моему здоровью. Как психологическому, так и физическому… – сказал я, инстинктивно потянувшись к ступням. Желание юморить испарилось, и я наконец сумел настроиться на волну конструктивного диалога. – Недавно вот чуть не умер, прямо в бассейне…

– Галлюцинируете? – монотонно вопросил мой консультант, сделав пометку в блокноте.

– Вероятно, да… Но эти галлюцинации настолько реальны, что я не всегда с уверенностью могу сказать, где сон, а где явь…

– Что связывает ваши сны и видения в реальной жизни? – Эрик Карлович отложил блокнот в сторону.

Я опешил. Всю сознательную жизнь я думал, что психологи дают ответы на вопросы, а не задают их… Сказать что-то вразумительное я бы при всем желании не смог, поэтому брякнул первое, что пришло на ум:

– Вода… Что-то жидкое, по крайней мере. Иногда мне даже кажется, что я просыпаюсь в насквозь мокрой постели, но это лишь очередное видение…

– Я вас понял. Сегодня вечером позвоню с инструкциями. На этом консультация окончена. Надеюсь, вы помните, где выход… – пробормотал Эрик и, прихватив блокнот, скрылся в дверном проеме.

«Это что, все?! Дольше добирался к этому чокнутому!» – мысленно гневался я, пока слушал, как на кухне включился чайник и загремела посуда. Немного поразмыслив, я достал из кармана купюру в пять тысяч рублей и бросил ее на стол.

– Вы мне ничего не должны, Эдгар, заберите деньги, – послышалось издалека.

– Что здесь вообще происходит? – прошептал я, нехотя забирая банкноту.

Пока завязывал шнурки, передо мной бесшумно вырос Карлович, в руках у него была кружка лишь с чайным пакетиком и ложкой внутри.

– И никому не говорите о нашей встрече. Даже Инге, – звучал он довольно убедительно, по крайней мере, желания узнать причину секретности у меня не возникло.

– Всего доброго! – бросил я и скрылся под звук закипающего чайника.

Такие пироги. Теперь жду звонка. Как будет что известно – отпишусь…

P. S. What the f*ck was that?!

30. 06. 18

В есь вчерашний вечер провел как на иголках в ожидании звонка от моего психолога (боже… дожил!), но без толку. Пару раз звонил босс и настойчиво интересовался, не сорвал ли я куш в гослото? Надо сказать, со всем, что происходит, мое чувство юмора стало не просто хромать, а получило открытый перелом в двух местах. Посему столь изысканную и совершенно непрозрачную шутку начальника я понял не сразу. Работа… С момента первой записи в этом дневнике я к ней не прикасался. Честно говоря, не понимаю, почему меня до сих пор не уволили. Верится с трудом, что в таком огромном мегаполисе, как Москва, не найти еще одного столь ленивого писаку, которого от полного разорения и жестокого побиения камнями спасает лишь ораторский талант…

К завтрашнему утру обещал сдать обзор на новый альбом каких-то динозавров рок-музыки. Честно говоря, в этом жанре я ни бум-бум. На собеседовании в ответе на вопрос «Что вы думаете о творчестве группы Guns N’ Roses»?» я брякнул нечто вроде: «Восхищаюсь их ранним творчеством, особенно первым альбомом, все последующие работы тоже огонь, но до уровня дебюта явно не дотягивают!» Знаете, я ведь был уверен, что главред культового журнала, название которого я не произношу вслух (не дай бог еще вспомнят обо мне или о материале, сроки сдачи которого истекли уже как неделю), без раздумий попросит меня на выход, а может быть, еще и плюнет в спину за столь шаблонный и непрофессиональный ответ… Но что вы думаете? Прокатило! Меня, черт побери, взяли в штат! И даже как-то сам собой утратил смысл коварный план похищения маленького красного степлера, на который я, как под гипнозом, смотрел все собеседование.

К слову, о гипнозе. Я все еще нахожусь под огромным впечатлением от встречи с этим чудаком в кислотной майке… И никак не нахожу этому объяснения! Казалось бы, прямо сейчас мне следует набрать Ингу и спросить, за что она мне мстила, отправляя в «Текстильщики» ради двух минут диалога ни о чем. Но нет, стоило покинуть обитель доктора, пришло осознание: я имел дело с профессионалом, а не актером разговорного жанра, что выманивает деньги у простодушных любителей похандрить. Теперь вот мучаюсь догадками и, как маленький, жду звонка от Эрика Карловича.

Давно заметил, что скрытные, немногословные люди разжигают нездоровый интерес. Словно они знают что-то особенное, секретное, чем не хотят делиться с первым встречным. Оттого лишь сильнее становится желание втереться в доверие, войти в круг «посвященных». К слову, болтуны и неудержимые шутники, как правило, сталкиваются с обратным эффектом. Так что не спешу навязываться. Вдруг спугну? Вопреки всякой логике мне хочется верить этому таинственному незнакомцу, хотя даже приезжие знают, что путаться с людьми, живущими недалеко от «Выхина», может быть смертельно опасно (черт, в академии юмора меня бы давно отчислили за неуспеваемость).

Возвращаясь к теме, хочу подчеркнуть, что прислушиваться к советам чужих людей, а тем более ждать от них указаний – все это как-то… м-м-м… не мой стилёк! С другой стороны, тонуть посередь бела дня в общественном бассейне – тоже не входило в привычки… Поэтому надеюсь, что прямо сейчас Карлович не разрабатывает хитроумный план по отбору моей почки или квартиры. Но если так – ему лучше проявить смекалку и делать ставку на почку, потому что за лофт я еще торчу кучу денег банку, ха-ха.

В общем, до сих пор сижу без дела и нервно поглядываю в экран телефона. Пару раз мне даже удалось вызвать таким образом эсэмэски… Жаль, что все они оказались рекламным мусором от банков и сервисов по доставке еды.

Устал ждать и устал от неведения… Посещение бассейна пока на сто пе. Еще месяц такого режима, и я превращусь в толстого, неадекватного, безработного, бородатого маргинала без определенного места жительства. Надеюсь, Саня будет любить меня даже таким и никуда не уйдет. Иначе придется похитить ее, как в фильме «Берлинский синдром». Отличный повод вообще не расставаться!  Смешно… или не очень. Пока не разобрался, пойду поем.

01. 07. 18

Знаете, что мне удалось понять за двадцать семь лет жизни?

Закон подлости – единственный закон, работающий беспрекословно. Иначе как объяснить, что звонок от Карловича раздался именно в тот момент, когда я затолкал в себя огромный бутерброд? Пропустить интересный разговор я не мог чисто из принципа, а потому автоматом нажал кнопку «прием».

– Добрый вечер, Эдгар. Надеюсь, вы узнали меня, это Эрик. Какие у вас планы на завтрашний день?

– Добвый, никакиф… – произнес я, внезапно поперхнувшись и закашлявшись.

– Я, наверное, не вовремя?

– Нет-нет, я ждал звонка. Просто решил перекусить. На завтра планов нет, готов выслушать предложения, – проглотив бутер целиком, точно змей, продолжил я.

– Завтра в полдень будьте в центре зала на станции метро «Черкизовская». Там вас будет ожидать не очень разговорчивый, но вполне сговорчивый парень по имени Стас. Следуйте за ним и выполняйте все указания. И не вздумайте позвонить в полицию…

Несколько секунд я настороженно молчал, обрабатывая полученную информацию и пытаясь понять, что из сказанного стоит воспринимать всерьез.

– Про полицию я пошутил… – словно прочитав мысли, заявил в трубку Эрик.

– Да, конечно… Завтра в 1 2:00, без хвоста… – запоздало подыгрывая, выпалил я.

Мои корявые старания не показаться полным идиотом встретили короткие гудки на другом конце провода. Боже, во что я ввязался? Все это больше походит на какой-то бредовый игровой квест… Ненавижу квесты!

– И как ее зовут? – внезапно раздалось за спиной.

Перепугавшись до чертиков, я поспешил обернуться и увидел Сашу, принявшую позицию «руки в боки». Нарочито серьезный образ нарушал пакет из фастфуда, небрежно брошенный у ее длиннющих стройных ног.

– Уф, так можно и душу богу отдать, Сань! Что ты там принесла? Умираю с голоду!

– Странно. Мне казалось, ты только что запихнул в себя бутерброд размером со среднюю европейскую страну…