Дьявол в ее постели Берн Керриган

Она повернулась – и, неторопливо отпивая шампанское, окинула внимательным взглядом шумную, многоцветную, кружащуюся в танце толпу гостей.

Вот он! На другом конце зала. Неподвижно стоящий мужчина отчетливо выделялся среди кружащихся в танце пар.

Смотрит на нее, не отрываясь, своими глубоко посаженными глазами.

На миг ей почудилось, что в душном зале, переполненном людьми, они остались вдвоем. Она и призрак.

Франческа моргнула несколько раз, желая убедиться, что этот человек – не плод ее воображения или, в самом деле, не привидение.

Нет, он по-прежнему здесь. И смотрит прямо на нее.

Неожиданно для себя Франческа смутилась, однако постаралась принять беззаботный вид и, дождавшись, пока никто не будет загораживать ее от странного незнакомца, приподняла бокал в знак приветствия. «Я тебя вижу. Знаю, что ты наблюдаешь за мной».

Следующая мысль ее была: «Боже, как я умудрилась раньше его не заметить?!»

Безупречный элегантный наряд странно контрастирует с резким, словно из камня высеченным лицом и властным рисунком бровей. Нос не широкий, скорее прямой и узкий; рот не поддается описанию. Угловатый подбородок. Твердый взгляд.

Что в нем так ее цепляет?

Сила? Крепость? Твердость? Да, незнакомец выглядит на удивление сильным. Хоть он не великан, как Рамзи, не высок и мускулист, как Редмейн: это человек среднего роста, который скорее будет сливаться с толпой, чем возвышаться над ней.

Бледность кожи, безупречно гладкие темно-рыжие волосы и изящество осанки как-то странно противоречат всему остальному. Он выглядит как дикий, совсем недавно прирученный зверь. Может, он спортсмен?

Одним словом, заметив этого человека, от него уже не оторвешь взгляд.

В ответ на ее жест он дернул уголками губ, кивнул – и двинулся вперед.

Так рассекает волны боевой корабль. Он шел твердой уверенной походкой – ни одного лишнего движения: такой силой, такой неосознанной угрозой веяло от него, что люди расступались перед ним – зачарованные и испуганные – и, лишь инстинктивно сделав шаг назад, поднимали глаза, чтобы понять, что заставило их сделать это.

С некоторыми, он, видимо, был знаком – они здоровались, и он, проходя мимо, отвечал им краткими приветствиями.

Но не останавливался. Шел прямо к Франческе.

Нет, этот мужчина не возвышался над остальными, как Рамзи – но это и не требовалось. Все в этом человеке говорило о его господстве. Власти. Первозданной силе.

Франческа ощутила трепет где-то глубоко-глубоко внутри. Это был не страх, нет. Нечто более женственное. Смешно сказать, но на секунду ей захотелось потянуться к нему и замурлыкать. Проделать все, что она обычно делает, соблазняя мужчин.

Проверить, чьи чары окажутся сильнее.

Франческа поставила бокал, чтобы незнакомец не заметил, как дрожит ее рука.

Этот мужчина способен учуять ее слабость, которая появилась в коленях и распространилась по телу. По всем частям тела.

– Потанцуйте со мной, – приказал он.

Франческа редко повиновалась приказам – и сейчас не собиралась изменять своим правилам. Однако незнакомцу незачем знать, что молчит она сейчас не из упрямства. Это его голос с тягучим шотландским выговором, глубокий и звучный, словно расплавленная сталь, из которой куется смертоносное оружие, лишил ее дара речи.

– Потанцуйте со мной! – судя по тону, этот человек не привык повторять дважды.

Вся сила воли потребовалась Франческе, чтобы принять равнодушный вид.

– Вас нет в моей карточке, сэр.

С этими словами она отвернулась и шагнула в сторону Мерфи, но призрак снова оказался перед ней, словно предвидел ее движение.

– Вы что, переживаете за мужчин из вашей карточки? – протянув руку, он погладил ленту на раструбе бальной перчатки, за которую была заткнута изящная карточка на мелованной бумаге.

– Не особенно. – Боже правый, почему вдруг стало так трудно дышать?

– Тогда забудьте о них, и пойдемте танцевать.

Как близко он стоит! Слишком близко. Это ощущение нахлынуло на нее океанской волной, угрожая затопить: инстинкты требовали бежать – но Франческа шагнула навстречу опасности.

– Ну и кто же вы такой, настойчивый незнакомец? Уверена, вы знаете, что протокол не позволяет танцевать с человеком, который вам формально не представлен. Вы компрометируете и меня, и себя.

В глазах его мелькнуло что-то темное, порочное, трогающее каждый нерв; но в следующий миг озорная улыбка скрыла эти тени и почти заставила поверить, что их не было.

– Леди Франческа, давно ли вы начали соблюдать правила?

Туше! Откровенно сказать, и не начинала. Она делает, что хочет и когда хочет – и к черту последствия!

Что ж, пока она проигрывает. Незнакомец знает о ней такие подробности – а она не знает даже его имени! В сущности, Франческа не могла понять, что беспокоит ее сильнее: что этот незнакомец отвлекает от поставленной задачи, что так невежливо приглашает танцевать…

Или – искушение согласиться.

Такое искушение, какого она не испытывала уже много лет.

Подняв глаза на незнакомца, Франческа снова ощутила трепет. Зов приключения. Свободы, которой она никогда себе не позволяла. Когда стремишься к одной-единственной цели, все остальное начинает мешать. До сих пор каждое ее действие, за исключением дружбы с Алекс и Сесил, было просчитано и подчинено единственной цели. Все свои желания Франческа откладывала в долгий ящик, там они покрывались пылью и со временем уходили в небытие.

– Миледи? – Незнакомец протянул руку; в этот миг Франческа поняла вдруг, что все на них смотрят.

Ох уж эти шотландцы! Определенно, в северных горах научились выращивать какой-то особый сорт мужчин. Чувственных и высокомерных. Смелых до наглости.

А у этого еще и улыбка, способная обезоружить самое надежно укрепленное сердце!

Франческа мысленно собралась и удвоила оборону, мысленно окружила свою душу высоким частоколом и для надежности добавила глубокий ров.

Музыканты заиграли «Голубой Дунай»; Франческа взяла незнакомца за руку и вывела его на середину зала.

В танце ей часто случалось вести. Но на этот раз такой возможности не было: сильные руки, сомкнувшиеся на талии, казалось, в любой миг были готовы оторвать ее от земли.

Странное чувство охватило Франческу в этих объятиях. Незнакомец заставил ее подчиниться – но на этот раз она и не хотела лидировать. Он вел ее в безупречном вальсе, и тело откликалось на каждое его движение – уверенно скользило вперед с неведомой прежде грацией. Словно незнакомец, чьи сильные мышцы ощущались и сквозь фрак, наделил ее своей уверенностью и ловкостью.

Но кто же он, черт возьми, такой?

– Я лорд Престон Беллами, маркиз Дрейк.

Франческа заморгала. Неужели она сказала это вслух?

– Я…

– А кто вы – я знаю.

– Но, видимо, недостаточно, разве вы не в курсе, что я терпеть не могу, когда меня перебивают! – Она хотела ответить игриво, но в голосе невольно прозвучало раздражение.

– Прошу простить, – пробормотал он.

В его реакции мелькнуло что-то неожиданное. Неуверенность? Нет, что-то посильнее. Может быть, гнев? Мужчины не любят выслушивать замечания от женщин. Тем более от старых дев. Тем более человек с титулом маркиза от графини.

Но эта внезапная вспышка непонятного чувства тут же сгладилась, сменившись обаятельным выражением интереса и любопытства.

Разумеется, это лишь фасад. Франческа, преуспевшая в актерской игре, без труда распознавала притворство в других. Чего же хочет от нее неустрашимый Дрейк? Незамужняя графиня Мон-Клэр то и дело привлекала внимание искателей богатых невест, титулованных, но без гроша в кармане. Однако гордилась тем, что даже посреди шумной толпы – как сейчас – умела их распознать и отвергнуть.

Но Престон Беллами, маркиз Дрейк, не похож на отчаявшегося голодранца. Он сумел привлечь ее внимание с другого конца зала, когда она даже не смотрела в его сторону. Улыбка его обаятельна и открыта, но глаза темны и таинственны, как ночное небо. У него титул лорда и мускулы кузнеца.

Узнав его имя, она не получила ровным счетом ничего.

– Вы друг лорда Рамзи?

– Как всем известно, у Рамзи нет друзей, – ответил он.

Франческа приподняла бровь.

– Это не ответ.

Казалось, незнакомец не удивился, что ему не удалось уйти от ответа. Повернув голову, он глазами нашел Рамзи в толпе.

– Я бы сказал, лорд Рамзи знает меня лучше всех в этом зале.

Возможно, он говорит правду, вот только от этой правды никакого толка.

– Из какой части Шотландии вы приехали? – Франческа сделала еще одну попытку.

Его ладонь легко скользнула вниз, и по позвоночнику Франчески пробежала дрожь от этой почти неощутимой ласки.

– Из той, где сильным женщинам с огненными волосами поклоняются, как богиням, и почитают их непристойными языческими обрядами.

Это снова не было ответом, а лишь вызывало в уме самые соблазнительные и опасные образы.

Он опасен, этот человек с глазами цвета виски и мха, с обаятельной и порочной улыбкой. Способен принести кучу неприятностей. Нужно уходить, и как можно скорее. Она уже открыла рот, чтобы сообщить, что подвернула ногу, или у нее вдруг разболелась голова, или придумать еще какой-нибудь предлог для бегства… но вместо этого с языка слетело совсем другое:

– И как бы вы описали эти обряды, милорд Дрейк?

Он склонил голову к ее уху.

– Здесь словарь меня подводит.

– И все же попробуйте!

– Темные, – прошептал он. Слова лились с языка густым медом. – Ритмичные. Сплетенные. Влажные. Жаркие…

Франческа смерила его суровым взглядом. Он уверял, что знает ее, но, как видно, и понятия о ней не имеет, если считает, что ее легко соблазнить, шепча непристойности на ушко!

А в том, что его цель – соблазнение, сомневаться не приходилось.

Тугие мышцы внизу судорожно сжались, откликаясь на эту мысль, но Франческа приказала себе не обращать внимания.

Дрейк, верно поняв ее взгляд, выпрямился.

– Эти обряды совершаются под барабанный бой, – серьезно ответил он. – Случается, что весь город – лорды и леди, крестьяне и священник – вместе пляшут вокруг костров. Должно быть, такая женщина, как вы, никогда не видела ничего подобного.

Франческе нравилось развеивать мужские предубеждения.

– Отчего же, видела!

– Вот как? – В глазах снова сверкнул огонек, на этот раз совершенно искренний. – Расскажите!

– В Карпатских горах обитает одно кочевое племя: наполовину они цыгане, наполовину – потомки бродяг и скитальцев со всего континента и даже из-за его пределов. Барабаны у них самые разные: от огромных до крохотных. А таких танцев нигде больше не найти!

Однажды ночью – там, в горах – цыганские барабаны заставили ее забыть о себе и разбудили в ней женщину. И сейчас Франческа снова слышала этот глухой ритмичный бой – в сердце, что так долго противилось искушениям.

Сирейна предупреждала: мужчину, умеющего творить мужскую магию, стоит опасаться. Он – тигр, она – дракон. Противоположности, которые, сойдясь, рано или поздно уничтожат друг друга.

– Так вот где вы пропадали? В Карпатах?

Она моргнула.

– Простите?

– После того, как еще девочкой покинули Англию, – объяснил он. – В свете только и говорят о вашем возвращении в Лондон. Когда оказалось, что вы живы и все эти годы где-то странствовали… это дало повод для самых невероятных предположений.

Что-то подсказало ей: здесь нужно быть осторожнее.

– Несколько лет я провела в школе-пансионе на Женевском озере, там познакомилась с герцогиней Редмейн и с мисс Тиг. После этого мы некоторое время учились в Сорбонне. Но жизнь ученой оказалась не для меня: я хотела повидать мир. Жила в Марокко, Алжире, Санкт-Петербурге, бывала на Дальнем Востоке и в других местах.

– Странно, очень странно!

– Что же тут странного?

– Большинство женщин путешествуют в Париж, Рим, Милан. Может быть, в Нью-Йорк. Если жаждут приключений – в Египет.

– Я не отношусь к большинству женщин! – вздернула подбородок Франческа.

– Нет-нет, категорически не относитесь. – Какая-то странная нотка в его голосе, густом и вязком, как девонширские сливки, заставила ее опустить взгляд. – Позвольте спросить, что привело вас на родину? – спросил он более легким тоном, и Франческа, благодарная за смену темы, ответила:

– Свадьбы.

– В том числе, как я слышал, и ваша собственная?

– О нет! – Ее губы тронула усмешка. – Я замуж не собираюсь.

– Никогда? – Он поднял бровь.

– Боюсь, я норовистая лошадка. И никогда не позволю мужу себя оседлать.

На щеке у него, смягчая резкие черты, проступила ямочка.

– Ездить верхом можно и без седла.

Франческа прикусила язык, удержав рвущийся наружу фривольный ответ.

– Объездить меня не удастся никому! – Она с вызовом встретила его взгляд. – И, боюсь, точно не вам.

– Некоторые мужчины любят необъезженных кобылок!

Он склонился к ней и смелым движением прижал ее бедра к своим. Непристойно близко, почти вплотную. Франческа уже думала о его твердости, а теперь сама почувствовала эту твердость сквозь десяток слоев одежды.

– Мне говорили, что ночь с вами дарит несравненное наслаждение, – дерзко прошептал он на ухо.

Все всколыхнулось в ней – и Франческа поспешила замаскировать свои чувства острым комментарием.

– Странно, а я ничего подобного о вас не слышала.

Желая ее наказать – или, быть может, продемонстрировать свою силу, – маркиз Дрейк развернул ее и провел через серию быстрых и сложных па, в конце которой они сошлись еще теснее.

Послышались аплодисменты гостей.

– Это вы, миледи, нашли меня взглядом в толпе, – напомнил он.

– Я вас почувствовала. – Боже, она сейчас проболтается! – Ощутила ваш пристальный взгляд. Вы таращились на меня.

– И какое же чувство я у вас вызвал? – небрежно поинтересовался он. – Холодную дрожь?

Совсем наоборот, хоть она скорее умрет, чем в этом признается!

– Почему вы подошли ко мне?

– Потому что в ваших глазах прочел приглашение.

– Глупости!

Франческа закатила глаза и постаралась отодвинуться от него так далеко, как только позволял танец. Невозможно думать, пока он так близко. Франческа никогда за словом в карман не лезла, но сейчас ясно понимала: в дуэли острот лорд Дрейк выиграет с разгромным счетом.

А она не хочет ему проигрывать. Ни в чем.

– Я хотел понять, кого вы ищете, поэтому и смотрел на вас, – просто объяснил Дрейк.

Франческа на миг остановилась, ощутив, что он впервые говорит с ней искренне.

– Почему вы решили, что я кого-то искала?

– А разве нет?

– Если и так, что вам за дело?

– Франческа, – спросил он, понизив голос, – вы искали меня?

– Едва ли! – Она мотнула головой и фыркнула, постаравшись вложить в этот звук как можно больше насмешки.

Искала его? Что за бред! С чего бы ей искать человека, способного одним вальсом выбить землю у нее из-под ног?

Ни за что! Ей не нужно отвлекаться и развлекаться. Не нужен флирт – настоящий флирт. Она должна помнить о своей задаче.

– Вы слишком фамильярны, лорд Дрейк. Я не давала вам разрешения обращаться ко мне по имени.

– И снова прошу извинить, миледи. – В его голосе не слышалось ни малейшего чувства вины. – Но, может быть, скажете, кого вы искали? Я бы мог помочь.

– Вы не похожи на человека, готового помогать хоть кому-то, кроме себя!

– Тогда позвольте мне вас удивить.

Франческа никогда не раскрывала своих карт. Еще в ранней юности взяла это за правило. Но что, если… хотя бы один раз… попробовать получить информацию, сказав правду?

– Вы, должно быть, слышали о пожаре, в котором погибла вся моя семья.

Лицо его оставалось намеренно бесстрастным, однако в светло-карих глазах мелькнул проблеск интереса.

– Разумеется. Об этом слышали все отсюда до Бразилии.

– Так вот, я пытаюсь выяснить его причины.

– Считаете, это был поджог? – удивленно нахмурился он. – Да, я всегда думал, что такое возможно.

Она бросила на него острый внимательный взгляд, словно в этот миг увидела его по-новому.

– Вот как?

– Я спрашивал себя, как могло случиться, что среди бела дня в пожаре погиб весь дом – и семья, и слуги? Никто не сумел разбить окно, выбраться на улицу? Выглядит неправдоподобно.

– Один человек выжил, – пробормотала она, в этот миг остро ощутив многолетний груз вины.

– Как? – Голос его, до того чистый шелк, впервые прозвучал хрипло. – Как вы спаслись?

– Эта история не для болтовни за танцем, – ответила она. – Но вот что скажу: за долгие годы вы первый человек, которого я не считаю полным идиотом.

– Миледи, да это почти комплимент!

Она снова взглянула на него – на сей раз долгим взглядом, изучая, впитывая, неприкрыто им восхищаясь.

– Так и есть.

Он наклонился к ней, и она ощутила в его дыхании смолистый кедровый аромат с легкой мускусной ноткой.

– Я бы убил за еще один! – страстно прошептал он.

Да неужели? Странно, но, кажется, это не просто фигура речи. В маркизе ощущается нечто опасное. С ног до головы – элегантный лорд, и все же… слишком легко вообразить, как с той же уверенной грацией он прорубает себе путь через толпу врагов.

Франческа ненадолго задумалась, подыскивая какой-нибудь безопасный комплимент.

– Вы… ммм… искусный танцор.

От его победной улыбки что-то затрепетало у нее внутри.

– Я искусен практически во всем.

– Кроме скромности, – сухо ответила она, не желая поддаваться очарованию его самоуверенности.

– Скромность ничего не стоит, – пожал плечами он.

– Вы в самом деле так думаете?

– Конечно. Мужчина есть то, на что он способен. К чему же скрывать свои достижения? Зачем притворяться, что они принадлежат кому-то еще, что ты не заслужил дифирамбов? На мой взгляд, это слабость.

– Любопытно знать, применяете ли вы те же стандарты к женщинам?

Улыбка его поблекла.

– Что вы имеете в виду?

– От нас общество категорически требует скромности – во всех смыслах слова. С одними своими свойствами мы рождаемся, другие вырабатываем тяжким трудом. Но женщина обязана отвергать комплименты. В одежде, в поведении – во всем скромность превыше всего… иначе она погибла.

– Вам нет причин скромничать, – серьезно ответил он. – Особенно со мной. – И, снова развернув ее в танце, повел прочь из центра зала. – Буду только благодарен, если вы отбросите всякую стеснительность и позволите мне узнать все ваши качества!

– Кажется, вы что-то мне предлагаете, милорд Дрейк? – спросила она, едва переводя дыхание.

Глаза его потемнели, стали как будто глубже, ониксовые зрачки расширились от наплыва эмоций.

– Верно. Но не руку и сердце. Это непристойное предложение.

Она изумленно ахнула:

– Вы бесстрашный человек, милорд!

– А вы?

– Сплетники уверяют, что да.

– Вот и отлично!

И в следующий миг – Франческа едва поняла, как это вышло – в такт громким звукам музыки он оторвал ее от пола и повлек за собой. Каким-то немыслимым образом, словно нож сквозь масло, они прошли через плотную толпу и в танце вылетели через французские двери во внутренний дворик, в сад, полный гардений, сирени и гортензий, наполнявших прохладный вечер своим ароматом.

Но Франческа не успела насладиться ночной свежестью и безлюдьем. Миг – и она оказалась в тисках: с одной стороны каменная стена дома, с другой – твердое, как камень, тело Дрейка.

Она едва успела вдохнуть, как он ее поцеловал.

Разумеется, целоваться ей случалось и раньше. В последнее время почти каждый вечер: этого требовала ее задача. С помощью поцелуев Франческа получала от мужчин то, что искала. Информацию. Признания. Оружие, которое сможет использовать против них.

Но теперь все по-другому. Как будто это первый поцелуй! Откровенно говоря, так и есть: в первый раз она целуется просто потому, что этого хочет. Еще как хочет!

Особенно сейчас.

С нетерпеливой страстью маркиз раздвинул ее губы своими. Рот – бескомпромиссный, сурово сжатый рот – оказался жарким и на удивление ласковым. Едва язык проскользнул внутрь, Франческу поразила и воспламенила нежность его прикосновений. Своим телом маркиз плотно прижимал ее к стене, однако поддерживал рукой ее голову, чтобы не оцарапать о каменную стену.

Как объяснить такой жест? Она привыкла думать, что страсть и забота вместе не живут, и каждый встречный мужчина лишь подтверждал это убеждение. Но сейчас… но это…

Что-то невероятное.

Теплыми, шелковистыми прикосновениями его язык исследовал каждый уголок ее рта. Дрейк целовал ее так, словно им уже случалось делить и эту, и куда более интимные ласки. Целовал как любовник, как человек, который уже называл ее своей – и обещает сделать это снова.

Франческа поняла вдруг: она совсем не знает, что делать. Прежде всегда она контролировала поцелуй. Ловко следила за тем, чтобы не допустить нежеланный язык слишком глубоко, а нежеланные руки держать подальше от груди.

Но в его движениях не было ни суетливости, ни спешки. Дыхание опьяняло сладостью, и горячил кровь мужской запах, смешиваясь с запахом цветов.

Вот он повернул голову, уколов ей щеку щетиной, изменил положение губ – и из груди Франчески вырвался тихий бессильный стон. Он вылетел, как вздох, Дрейк вдохнул его и ответил собственным хриплым стоном.

Стоном, что эхом отдался во всех уголках ее тела, отозвался в самых потайных местечках, жаждущих принять его в себя.

Нет, здесь Франческа ничего не могла контролировать! Здесь командовал он. Властно вливал свое желание ей в уста, в чресла, во все тело.

Сила ощущений стала почти невыносима, и Франческа хотела отвернуться – но он скользнул ладонью вверх, нежно взял за подбородок и продолжал целовать ее губы, затуманивая волю, рассудок, все связные мысли в голове.

Да этот человек – настоящий хищник! В мгновение ока опустошил ее сознание и заменил одним-единственным – безоглядным желанием. Она хочет большего. Больше его… больше этого… больше их обоих!

Что это, она сходит с ума?! Или оба они лишились рассудка?

Томно-соблазнительный поцелуй превратился в дикий, варварский. Его руки блуждали по всему ее телу: шее, плечам, ключицам – и оставляли за собой огненные следы. Вот обе ладони легли на грудь, но Франческа этого почти не заметила, захваченная неустанным и жарким вторжением его языка в глубины рта.

И все же прикосновение к груди ее отрезвило. Она вдруг вспомнила, что вместо бального зала почему-то оказалась в саду. Что целуется совсем не с тем, кого собиралась соблазнять. Что он уже оторвался от ее губ и покрывает влажными поцелуями шею, а она бесстыдно обвила его бедро ногой и почему-то не может остановиться!

– Скажите, как вас зовут! – хрипло прошептал он, склоняя голову, чтобы попробовать на вкус бьющуюся на шее жилку.

– Ф-Франческа Кавендиш. – Господи, она и имя свое едва не забыла от прикосновений этих жарких губ!

– Нет, миледи, – пробормотал он. – Скажите, кто вы на самом деле!