Не вороши осиное гнездо Полякова Татьяна

Женщина, услышав голос, медленно повернулась, а потом начала оседать на землю, беззвучно шевеля губами. Лицо было таким бледным, точно из ее тела выкачали всю кровь, глаза казались черными впадинами. Под левой грудью ткань платья пропиталась кровью. Не обращая внимания на слова Виктора, я попыталась ее поддержать и смогла смягчить падение. Тело женщины завалилось вправо, и она, вздохнув, как будто с облегчением, закрыла глаза.

Виктор не сводил взгляда с кровавого пятна и хмурился.

– Отлепись ты от нее, – буркнул он. – В крови извозишься.

– Надо «Скорую» вызывать, – бестолково шаря руками в поисках мобильного, пробормотала я. – У нее, кажется, серьезное ранение.

– Ага, – кивнул он. – Кто-нибудь пырнул по пьянке. У меня мать в прошлом году батю ножом так отоварила, кровищи было будь здоров. Думали, загнется, а он ничего, очухался. Пьет больше прежнего.

Мобильный я наконец нашла и набрала номер «Скорой». Если бы не Виктор, общаться с ними было бы затруднительно, объяснить, где нас следует искать, я бы точно не смогла. Он взял у меня телефон, назвал адрес и добавил:

– Шевелись, а то она копыта отбросит.

Он вернул мне мобильный и присел рядом на корточки, косясь на женщину.

– Вроде дышит.

– Мать посадили? – спросила я в надежде отвлечься от жуткого зрелища.

– Чью? – не понял Виктор.

– Твою. Ты сказал, она отца ножом…

– А-а… не, не посадили. Батя наплел, что хулиганы возле магазина напали, типа пузырь не поделили.

– Благородно, – подивилась я.

– Батя не дурак, если мать сядет, кто его кормить-то будет? Уж точно не я. Полина, – вдруг посуровел он. – Я, пожалуй, пойду. Доктора ментов вызовут, они потом в гроб вгонят своими вопросами, да и не жалую я ментов-то. А они, если честно, меня.

– Ты ее раньше не видел? – все-таки спросила я.

– Нет, не видел. Я думал поначалу, она бомжиха, домов здесь брошенных полно, они там селятся. Поскандалили, и схлопотала баба перо под сердце. Но бомжы тупые предметы предпочитают, да и она на синюху не похожа, лицо даже симпатичное.

Я посмотрела на женщину и согласно кивнула. Волосы очень темные и не похоже, что крашеные. Лицо восточного типа, разрез глаз, форма носа. Я попыталась прикинуть, сколько ей лет. Не больше тридцати пяти. Скорее всего, она гораздо моложе, мертвенная бледность и круги под глазами, понятное дело, не молодят.

Виктор выпрямился и сказал немного виновато:

– Я пошел.

– Иди. Спасибо тебе!

Он махнул рукой и скрылся в подворотне, а я сунула женщине под голову свою сумку и робко позвала:

– Вы меня слышите?

Понять, слышит или нет, было невозможно. Подумав, я позвонила в полицию, дежурный разговаривал со мной так, точно я сознательно отравляю ему жизнь, а когда услышал адрес, и вовсе чертыхнулся.

– Дожидайтесь машину, – пробормотал нервно и отключился.

Только я убрала мобильный, как увидела бабулю, она не спеша шла навстречу с хозяйственной сумкой в руках. За пятнадцать минут это первый прохожий.

– Пьяная, что ли? – поравнявшись со мной, спросила она, кивнув на женщину, и тут же нахмурилась, заметив кровавое пятно под грудью. – Кто ж ее так?

– Не знаю. Она вот отсюда вышла, – ткнула я пальцем в подворотню.

– Помрет, – буркнула бабка, а я разозлилась.

– С чего вы взяли?

– Вижу.

– Вы, случайно, не знаете, кто она такая?

– А мне, милая, чужая жизнь неинтересна, себя не люблю показывать и на других не смотрю. Тут всяких-разных пруд пруди, всех не упомнишь.

Однако уходить она не спешила, за что я была ей благодарна. Вскоре появилась еще одна местная жительница. Женщины живо обсуждали происшествие, и я вновь поинтересовалась, не знают ли они пострадавшую. Ответ получила отрицательный. Наконец подъехала «Скорая», из машины вышел врач, мужчина лет сорока. Не сказав ни слова, склонился к лежащей на асфальте женщине, проверил пульс, приподнял веки. Пока он все это проделывал, и полицейские пожаловали. Мужчин было двое, один из них спросил, обращаясь ко мне:

– Это вы звонили?

– Да. Женщина вышла вот отсюда, еле на ногах держалась. Я сначала подумала, что она пьяная. Пока кровь не увидела.

– Кто-нибудь ее знает? – теперь полицейский обращался к бабкам. Те молча покачали головами.

– Она мертва, – выпрямившись, произнес врач.

– Как же так… – начала я, он молча пожал плечами.

И, только проходя мимо полицейских, добавил:

– Нам здесь делать нечего…

«Скорая» уехала, один из полицейских стал звонить по телефону, второй задавал вопросы. Бабки хоть и сообщили, что ничего не видели и не слышали, так как пришли позднее, но отправляться по своим делам не торопились.

– Идемте в машину, – предложил мне полицейский.

Он устроился в водительском кресле, положив планшет на руль, я села рядом. Мой рассказ занял не больше пяти минут, вместе с его вопросами мы уложились в пятнадцать. За это время подъехала машина, в нее загрузили тело женщины. Полицейский посмотрел на меня с сомнением и сказал:

– Если возникнут вопросы, вам позвонят. А сейчас идите домой и чего-нибудь выпейте. На худой конец валерьянки. Но лучше коньяка.

– Обязательно, – кивнула я, не особо оценив чужую заботу. – Может, мне стоит дождаться опергруппу? Следователь наверняка захочет поговорить со мной?

– Захочет, так позвонит, – пожал полицейский плечами с таким видом, что расследование, да и само существование следователей, начало вызывать сомнения.

Оттого, покинув машину, торопиться домой я не стала, а присоединилась к женщинам. К тому моменту их количество возросло до четырех человек, и в последующие двадцать минут к нам примкнули еще семь прохожих, двое мужчин и пять женщин разного возраста. Я пожалела, что не сделала фотографию погибшей женщины. Вдруг кто-то из присутствующих ее бы узнал?

Наконец появилась машина с двумя мужчинами в штатском. Выслушав краткий рассказ полицейского, который до того беседовал со мной, они принялись осматриваться без особого интереса, один скрылся в подворотне, а второй направился в дом напротив. Выглядел дом развалюхой, но, судя по шторам грязно-серого цвета, там могли обитать люди. Поняв, что ничего интересного не ожидается, народ начал расходиться, и вскоре я осталась в одиночестве.

Когда один из следователей вернулся, полицейский кивнул в мою сторону и сказал:

– Девушка труп обнаружила, то есть тогда еще не труп.

Мужчина подошел и выслушал мой рассказ, время от времени кивая.

– Вы здесь живете? – спросил он, когда я закончила.

– Нет, работаю неподалеку. Просто проходила мимо…

Он сунул мне в руки визитку.

– Если от кого-то из местных узнаете об убитой, позвоните.

Я согласно кивнула, сказала «до свидания» и отправилась восвояси. На душе было скверно. Не только из-за того, что вдруг пришлось столкнуться со смертью. Зрела уверенность, что эта трагедия затеряется в десятке себе подобных, говоря попросту, вряд ли кто-то из следаков, с кем довелось сегодня встретиться, будет искать убийцу.

Я прошла пару кварталов, когда услышала за спиной негромкое:

– Эй!

Повернулась и обнаружила Витьку. Оглядываясь, он быстро подошел ко мне.

– Ну, что там? – спросил он почему-то шепотом.

– «Скорая» приехала поздно. Женщина умерла.

– Ты ментам про меня не рассказала?

– С какой стати? Особо любопытными они не выглядели, – вздохнула я.

– Понятно, – кивнул Витька. – Сто процентов «глухарь».

– Почему ты так думаешь?

– Сама прикинь: место там гиблое, живет всякая рвань да срань, как мамуля любит выражаться. Ментам надо во всем этом копаться? Кто кого пырнул по пьяни…

– Алкоголем от нее не пахло, и на бомжиху она не похожа, ты сам сказал.

– На английскую королеву тоже.

– Королева-то здесь при чем?

– При том, что из-за какой-то непонятной бабы никто не будет напрягаться.

– Вообще-то это их работа.

– Ха-ха, очень смешно, – скривился Витька.

– В конце концов, у нее есть родственники. Должны быть. В общем, полицейским придется заняться своей работой.

– Это смотря какие родственники. Взять батю моего, к примеру, он вряд ли скоро заметит, что кого-то из членов нашей дружной семейки не стало. Вдруг ей тоже с родней повезло?

– У меня к тебе просьба, – немного подумав, сказала я. – Об убийстве наверняка разговоры пойдут, вдруг услышишь что интересное. Ведь где-то эта женщина жила, кто-то ее знал или хотя бы видел.

– Ментам помогать не стану, – плюнув себе под ноги, заявил Виктор, а я головой покачала.

– Кто говорит о ментах?

– Думаешь, Владан… Так ведь он уехал, разве нет?

– Уехал. Ненадолго.

– Я слыхал, он за работу дерет втридорога.

– Из любого правила есть исключение, – заявила я, хотя Виктор, конечно, был прав: здешним обитателям услуги Владана не по карману.

– Понятно, – кивнул Витя. – Это его земля, а на своей земле нельзя позволять кому попало баб резать.

– Точно, – с готовностью согласилась я, в очередной раз дивясь своеобразной логике обитателей Ямы. Баб, выходит, резать можно, но не кому попало, а исключительно своим. Идиотизм, ей-богу.

Витька пожал плечами:

– Ладно, если что узнаю, сообщу.

– Запиши мой номер… – заторопилась я.

– Без надобности, я знаю, где тебя найти.

Он проводил меня до перекрестка, где мы и расстались. Через двадцать минут я вошла в офис и тут же почувствовала себя сиротой. Куда разумнее домой отправиться, но я упорно таращилась в окно и пила чай в больших количествах за неимением других дел.

Часа в три отправилась в кафе напротив, уверенная, что слухи об убийстве уже распространились.

– Новости есть? – бодро спросила я, получив стакан молочного коктейля.

– А то не знаешь, – фыркнула Тамара.

– О чем?

– О бабе, которую зарезали. Ты ж ее нашла. Ты да этот малахольный Витька.

– Почему малахольный?

– Потому что с мелкотой в футбол играет, он у них вроде тренера.

– А тренер непременно малахольный? – разозлилась я. Тамара, кстати, тоже эмоции не сдерживала.

– Иди к лешему! – гаркнула она, ткнув пальцем в сторону входной двери.

– Про Витьку-то как узнали? – вздохнула я, вовсе не желая ссориться с толстухой. – Я имею в виду, что он был со мной. – Тамара лишь презрительно фыркнула. – И что общественность думает по поводу убийства? – после непродолжительной паузы осведомилась я.

– Ничего не думает.

– Вообще ничего?

Тамара пожала плечами.

– А что это за женщина?

– Видать, приблудилась, никто ее не знает. Ты сама как считаешь, что за баба?

– Вряд ли бездомная. Не похожа. И не наркоманка. Руки чистые.

– И что нормальной бабе в таком месте делать?

– Разные бывают обстоятельства. Искала кого-нибудь. Я ведь там тоже оказалась.

– Ты где только не оказываешься. Вот я Владану-то скажу, куда тебя без него носит.

– Я не маленькая девочка, и он мне не отец. А ябедничать нехорошо.

– Полина, – глядя исподлобья, сказала она. – Не вздумай сама убийцу искать. Сыщик из тебя, как из меня балерина, а шею ненароком свернуть могут. Владана это вряд ли порадует, хоть и не знаю, с какой такой стати у него к тебе большая симпатия.

– Это наш секрет, – скривилась я. Слова Тамары о моих талантах сыщика задели, хоть я и знала, что она права.

Допив коктейль, я вернулась в офис. Посидела немного на банкетке возле входной двери и поехала домой. По дороге позвонил папа, мы решили вместе поужинать, а вскоре после этого объявился Бад.

– Привет, красотка. Чем занимаешься?

– Прикидываю, какое платье надеть к ужину.

– Неужто для меня стараешься? – хохотнул он.

– Еще чего. Для папы.

– Ты ужинаешь с отцом?

– Тебя это удивляет? Я примерная дочь, так что сегодня у тебя выходной, займись чем-нибудь приятным.

– Понимать это надо так: вечер в твоем обществе для меня тяжелая и изнурительная работа? Полина, ты дурочка.

– Конечно, кто ж еще.

– Три часа на ужин с отцом тебе за глаза. А потом махнем за город. Будем пить коньяк из горлышка и смотреть на звезды.

– Заманчиво. Может быть, завтра?

– Завтра обещают дождь.

– Кто верит обещаниям? Ладно, пока.

Я отбросила мобильный в сторону, в очередной раз задавшись вопросом: в чем истинная причина более чем лояльного ко мне отношения Бада? Неужто я ему в самом деле нравлюсь? Эта мысль занимала меня весь вечер. Должно быть, слишком занимала, папа обратил внимание на мою задумчивость.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил он, нахмурившись.

– Нет, все нормально. Папа, почему ты не женишься? – брякнула я. – Ведь со смерти мамы прошло столько лет… – Лицо его помрачнело, и я пошла на попятный: – Прости, папа.

– Ты знаешь, я не терплю разговоров на эту тему, но, наверное, поговорить все-таки стоит. Мне очень сложно представить другую женщину на месте твоей мамы. Это вовсе не значит, что у меня нет женщин. С одной из них я поддерживаю отношения уже три года.

– Почему ты тогда…

– Потому что она не твоя мама. Невозможно вернуть то, что было когда-то.

– Допустим. Но кто сказал, что нельзя быть счастливым с другим человеком?

– Наверное, можно, – вздохнул папа. – Но я-то хочу как раз того, что у меня было. Скорее всего, нас обоих постигнет разочарование: меня будет раздражать, что вторая жена не является точной копией первой, ее – сам факт подобного сравнения. Кстати, я вполне доволен жизнью, то есть я был бы совершенно счастлив, если бы твоя семейная жизнь наконец сложилась.

– Если ты о Валере, то забудь об этом.

– Это ведь тоже табу? Мы избегаем разговора о вашем разводе. Точнее, о его причине.

Вот уж о чем я точно не хотела говорить… Я покачала головой, а потом предложила, улыбаясь:

– Давай не будем портить вечер.

– Хорошо, – кивнул отец. – Ты моя дочь, но я, по сути, мало что о тебе знаю. Подобные мысли пугают.

– Папа… – Я накрыла его руку своей. – Ей-богу, у меня все в порядке. А что касается Валеры… нет никаких тайн, просто он совсем не тот человек, которого я себе вообразила до замужества.

– А Владан тот?

– Владан – тот, – кивнула я, уловив в голосе отца иронию и недоверчивость.

– Надеюсь, ты не ошибаешься.

После этого разговора мы оба почувствовали неловкость и поспешили всячески ее сгладить. Отец предложил остаться у него, и я осталась. После ужина мы часа полтора гуляли в парке, я висла на его руке, как когда-то в детстве, и чувствовала себя маленькой девочкой, для которой любимый папочка сделает невозможное. Неудивительно, что о Баде я забыла. Мобильный я отключила еще в ресторане (папа не любил, когда нас отвлекали), и пропущенные звонки увидела только утром по дороге в офис, когда включила телефон. Подумала позвонить Алексею, но тут же мысленно махнула рукой: в конце концов, я ему ничего не обещала.

То утро отличалось от предыдущего появлением Маринки, она заглянула ко мне перед тем, как отправиться в салон красоты, хозяйкой которого являлась.

– Не надоело тебе здесь без дела торчать? – спросила ворчливо.

– Кто-то должен встретить клиента…

– Ага, их целый табун у дверей. Слышь, Полинка, у меня девки в отпусках, почему бы тебе не поработать администратором, раз уж тебя так тянет к трудовой деятельности.

В первое мгновение я предложению даже обрадовалась, в самом деле, это куда лучше, чем томиться здесь, точно в заключении. Но тут же возникло опасение: Владан, чего доброго, может решить, что вполне без меня обойдется. Я сурово покачала головой, и Маринка, чертыхнувшись сквозь зубы, убралась восвояси.

Я перебралась на диван, прихватив книжку, и успела дойти до семьдесят четвертой страницы, когда в окно кто-то бросил камешек. Ущерба от броска никакого, да и звук был едва слышным, однако я решила взглянуть, кто это такой смелый? Или все-таки неловкий?

В общем, я открыла окно, повертела головой в поисках подходящего кандидата и увидела в подворотне Виктора. Он махнул мне рукой, предлагая к нему присоединиться, и я бросилась через дорогу, едва не забыв дверь запереть. Парень к моменту моего появления в подворотне успел переместиться подальше от выхода на улицу и теперь подпирал стену, сунув руки в карманы спортивных штанов.

– Привет, – сказала я, понижая голос.

Он кивнул, поглядывая поверх моего плеча. Шпионские страсти вызывали улыбку, но я не спешила ее демонстрировать, не хотела обижать парня.

– Узнал что-нибудь?

– Про бабу эту? Не-а. Глухо, как в танке. Я поспрашивал.

– Но ведь откуда-то она взялась?

– Понятное дело, – кивнул Виктор. – Вот я и думаю, не иначе, как это Горбатого баба.

– Какого Горбатого? – насторожилась я.

– У него фабрика прямо возле рынка.

– Фабрика? – переспросила я с сомнением, мимо рынка я проезжала не раз и никакой фабрики не видела.

– Ну, сумки шьют, кошельки всякие.

– Почему ты решил, что убитая работала на этой фабрике?

– Так я же сказал, никто эту бабу не знает, а у Горбатого нелегалки работают. На фабрике и живут, он их отпускает раз в сто лет по обещанию.

– А ты не выдумываешь? Это ж просто рабство какое-то.

Витька презрительно хмыкнул:

– Если хочешь, можешь сама взглянуть.

– На фабрику?

– Ты чего такая бестолковая? На девок, что там работают. Вдруг кто-то из них нашу покойницу знает.

– Но если там работают нелегалы, посторонних вряд ли пустят.

– Само собой. Но пролезть можно.

Я едва вновь не брякнула «куда», но вовремя опомнилась, спасая остатки Витькиного уважения.

– Когда пойдем?

– Можно хоть сейчас. – Витька отлепился от стены и направился во двор, я смотрела ему вслед, пока он не повернулся, буркнув: – Что стоишь, потопали, – и припустилась следом.

То, что передо мной фабрика, мне бы и в голову не пришло. Жуткого вида сооружения, обшитые железом и напоминающие гаражи, которые строят из того, что оказалось под рукой, чаще всего просто из хлама. Они тянулись вдоль всего переулка, примыкающего к рынку, и, как выяснилось, занимали целый квартал.

Двигаясь за Витькой, я разглядывала эту китайскую стену, у которой, похоже, не было ни единой бреши. Ни входа, ни выхода. Однако вскоре возникла не только дверь, но и ворота, наглухо закрытые. Подтверждением моей догадки о назначении данных сооружений над воротами была вывеска: «Гаражный кооператив “Луч”. И ниже на белой дощечке: «Проезд только по пропускам».

Машин, так же как и людей, не наблюдалось. Я покосилась на Витьку, он уверенно шел дальше, игнорируя дверь, которая не могла похвастать вывеской, только лампочкой, свисавшей на длинном шнуре и в настоящее время совершенно бесполезной. Задавать вопросы я не спешила и продолжала разглядывать чудо архитектуры, стараясь не отставать от Витьки.

Мы свернули в соседний переулок, еще более узкий и грязный. Впереди я увидела деревянные ящики, сваленные в кучу, к ним мой провожатый и направился. Соорудив из ящиков подобие лестницы, он взгромоздился на крышу гаража и махнул мне рукой, предлагая присоединиться. Шаткое сооружение вызывало страх, но ударить в грязь лицом не хотелось, и я полезла следом, подумав, что, скорее всего, именно этим дело и кончится: свалюсь с высоты трех метров прямо в мусорную кучу. Однако ничего подобного не произошло, Витька джентльменски подал мне руку, после чего мы весело поскакали по крышам, с гаража на гараж, точно зайцы. К счастью, длилось это недолго. Но тут оказалось, что это было лишь начало пути и испытания еще даже не начинались. Витька улегся на крыше и ползком начал перемещаться влево, я последовала его примеру, мысленно попрощавшись с блузкой, которая обошлась мне совсем недешево.

Мы достигли конца крыши, я начала оглядываться и в первое мгновение не увидела ничего интересного. В пространстве между гаражами стояла «Газель», в которую парни в рабочих комбинезонах загружали коробки, судя по всему, не особо тяжелые.

– Дождемся, когда они свалят, – сказал Витька, устраиваясь поудобнее.

Машина отъехала минут через пятнадцать, парни в комбинезонах вернулись в гараж, но ворота оставили открытыми.

– Идем, – позвал Витька и ловко спрыгнул на землю.

Я в ужасе смотрела вниз, уверенная, что непременно переломаю ноги. Однако Витька и здесь пришел на помощь, сложил руки замком, чтобы я смогла поставить на них ногу. Меня так пугала перспектива свернуть себе шею, что об остальном я не подумала, а надо бы. Например, о том, что незваным гостям вряд ли будут рады.

Мои ноги коснулись земли, Витька припустился к воротам, и я, конечно, тоже. Тут и ждал первый сюрприз. Гаражи стояли вплотную друг к другу, стены между ними снесли, в результате получилось большое пространство, что-то вроде склада. Я видела стеллажи и коробки на них, подобные тем, что загружали в машину.

– Куда мы идем? – шепотом спросила я, хотя интересовало меня вовсе не это.

Витька, как видно, это понял, потому что ответил:

– Не бойся, когда машин нет, грузчики в конторе чай пьют. У них там телик, оттуда их за уши не вытащишь.

– Откуда ты знаешь?

– Не первый раз здесь, – хихикнул Витька.

– Что тебе здесь могло понадобиться? – удивилась я.

– Что, что… сумки тырили. Толкнешь сумку на толкучке возле рынка – и, считай, в шоколаде. – Тут он сделал знак молчать, я увидела дверь, вела она, скорее всего, в ту самую контору.

Мы осторожно двигались дальше. Вокруг тюки, какие-то коробки, а еще я обратила внимание на все нарастающий звук и не сразу поняла, что это, и лишь потом сообразила: швейные машинки. А через пару минут глазам предстало жутковатое зрелище: два ряда столов, уходящие в полумрак, как в бесконечность. Ни одного окна, дневной свет сюда не просачивался, над каждым столом свисала лампа, при свете которой и работала швея. Женщины сидели, низко склонив головы, оттого казалось, что у швей вовсе их нет, только спины в синих рабочих халатах.

– Что скажешь? – спросил Витька с самодовольным видом.

– Ужас. Сколько их тут?

– Это надо у Горбатого спрашивать. Ладно, потопали, а то еще нарвемся на кого-нибудь.

– Но ведь мы хотели… – начала я, а Витька перебил:

– Здесь не побазаришь, мастер увидит, да и не до базаров бабам, нужно норму выполнять.

– Где же тогда с ними поговорить?

– Да тут, по соседству. Они живут напротив.

Мы вернулись к воротам никем не замеченные. Любопытство заставило меня заглянуть в одну из коробок на стеллажах. В ней была фурнитура. Я только головой покачала: здесь были представлены, наверное, все известные бренды. Интересно, куда они отсюда отправляются? Я покосилась на свою сумку. Ее я покупала в Милане, а вот где ее шили, остается лишь гадать. Перед глазами вновь возникла недавняя картина: согбенные спины, стук машинок и бьющий в глаза свет лампочек. Увиденное способно навсегда лишить удовольствия от шопинга.

Выйдя из цеха, Витька уверенно повернул налево, я обратила внимание на железную решетку, которая была тут вместо забора, калитка закрыта, но не заперта. По словам моего провожатого, эта часть гаражей, в плане имеющих букву «П», жилой блок. В его словах сомневаться не приходилось: на натянутых веревках сушилось белье, пахло едой, а еще хлоркой. Из ближайшего гаража появилась женщина, взглянула на нас с недоумением и поспешно вернулась обратно еще до того, как я успела хоть слово произнести. Витька направился за ней, перспектива быть пойманным его, судя по всему, вовсе не пугала. Меня же все увиденное навело на мысль, что наше предприятие куда опаснее, чем даже можно представить.

Витька широко распахнул дверь и позвал:

– Эй, кто-нибудь говорит по-русски?