Перси Джексон и последнее пророчество Риордан Рик

Глава 2

Я встречаю парочку скользких родственников

Сны полубогов – это полный отстой.

Дело в том, что они почти никогда не бывают просто снами, это видения, предзнаменования и прочая мистическая ерунда, от которой у меня выкипает мозг.

Мне снилось, что я нахожусь в темном дворце на вершине горы.

К сожалению, я его узнал: это был дворец титанов на вершине Орфийской горы, иначе известной как гора Тамальпаис в Калифорнии. Я увидел окутанный тьмой главный зал, окруженный черными колоннами греческого ордера и статуями титанов. Свет факелов отражался от черного мраморного пола. В центре зала облаченный в доспехи гигант согнулся под весом вращающихся воронкой облаков – это был Атлант, державший на своих плечах небо.

Рядом, перед бронзовой жаровней, стояли два великана, рассматривая вспыхивающие в огне картины.

– Вот это взрыв, – заметил один, тот, которой носил черные доспехи, окованные серебряными заклепками, так что казалось, что он завернулся в ночное небо. Лицо его скрывал боевой шлем, украшенный кручеными бараньими рогами.

– Это не имеет значения, – отозвался другой. Он носил золотые одежды, и глаза у него сверкали золотом, как у Кроноса. Все его тело сияло, он походил на Аполлона, бога Солнца, вот только его свет резал глаза, а лицо искажала злобная гримаса. – Боги приняли вызов, скоро им придет конец.

Огненные картины было трудно разобрать: бури, рушащиеся здания, кричащие от ужаса смертные.

– Я отправлюсь на восток, чтобы выстроить наши войска, – сказал золотой титан. – А ты, Криос, останешься и будешь охранять Орфийскую гору.

Бараний Шлем заворчал:

– Вечно мне достается всякая дребедень. Я – Владыка Юга, владыка созвездий, а теперь я должен присматривать за малышом Атлантом, пока ты веселишься.

Под завихрениями облаков Атлант заревел в агонии:

– Проклятие на ваши головы, выпустите меня! Я ваш величайший воин. Возьмите мою ношу, чтобы я мог сражаться!

– Тихо! – рявкнул золотой титан. – Тебе давали шанс, Атлант, ты потерпел неудачу. Кроноса вполне устраивает твое нынешнее положение. Что же до тебя, Криос, делай, что сказано.

– А если тебе понадобятся еще воины? – спросил Криос. – От нашего вероломного племянника в смокинге будет мало толку в драке.

Золотой титан рассмеялся.

– За него не волнуйся. Кроме того, боги едва справились с нами в первый раз, они и понятия не имеют, сколько у нас в запасе сюрпризов. Помяни мое слово, через несколько дней олимпийцы будут уничтожены, а мы снова встретимся здесь, чтобы отпраздновать зарю Шестого века!

Золотого титана охватило пламя, и он исчез.

– Ну конечно, – проворчал Криос. – Он источает пламя, а мне приходится носить эти глупые бараньи рога.

Сцена изменилась, я оказался вне павильона, скрытый тенью одной из черных колонн. Рядом притаился какой-то мальчишка, он подслушивал разговор титанов. Черные блестящие волосы, бледная кожа, темная одежда – передо мной стоял мой друг, Нико ди Анджело, сын Аида.

Он мрачно посмотрел прямо на меня и прошептал:

– Видал, Перси? Ты не успеваешь. Ты что, правда думаешь, что сумеешь их победить, не следуя моему плану?

Холодные, как морская вода, слова нахлынули на меня, и все вокруг погрузилось в темноту.

– Перси? – позвал низкий голос.

Мою голову словно запекли в алюминиевой фольге. Я разлепил глаза и увидел, что надо мной возвышается массивная темная фигура.

– Бекендорф? – с надеждой спросил я.

– Нет, брат.

Я присмотрелся и различил уродливое лицо циклопа, жидкие каштановые волосы и один большой карий глаз, с тревогой глядевший на меня.

– Тайсон?

Брат зубасто улыбнулся.

– Йя-ху! Твой мозг работает!

Мне так не казалось. Я не чувствовал веса своего тела, мне было холодно, голос звучал как-то странно. Я слышал Тайсона, но воспринимал скорее какие-то вибрации в своей голове, а не обычные звуки.

Я сел, и тонкое, как паутинка, покрывало поплыло в сторону. Кровать, в которой я лежал, была сплетена из шелковистых водорослей, а стены комнаты покрывали раковины галиотисов. Под потолком плавали светящиеся жемчужины размером с баскетбольные мячи, заливая помещение мягким светом. Я находился под водой.

Надо вам сказать, для меня это вполне нормально, потому что я – сын Посейдона. Могу дышать под водой, а моя одежда не намокает, если я этого не хочу. И все-таки я испытал шок, когда в окно спальни заглянула акула-молот и, покосившись на меня, преспокойно поплыла в другой конец комнаты.

– Где…

– Это дворец папочки, – пояснил Тайсон.

При других обстоятельствах я пришел бы в восторг, ведь я никогда не бывал в государстве Посейдона и годами мечтал сюда попасть, но у меня болела голова, всю рубашку покрывали прожженные после взрыва дыры. Раны на руке и ноге уже зажили благодаря силе окружающего океана, но я по-прежнему чувствовал себя так, словно по мне пробежалась футбольная команда лестригонов в шипованных бутсах.

– Как давно?..

– Мы нашли тебя прошлым вечером, – начал рассказывать Тайсон, – ты погружался под воду.

– «Царевна Андромеда»?

– Взорвалась. Ба-бах! – заверил меня Тайсон.

– На борту был Бекендорф. Вы нашли?..

Тайсон помрачнел.

– Исчез без следа. Мне жаль, брат.

Я уставился в окно, на темно-синюю воду. Осенью Бекендорф собирался поступать в колледж, у него была девушка, много друзей и вся жизнь впереди. Не может быть, чтобы его просто не стало. Возможно, он сумел выбраться с корабля, как и я. Вдруг перепрыгнул через поручни… и что? В отличие от меня, он не смог бы выжить, упав в воду с высоты в сотню футов, не смог бы отплыть на безопасное расстояние от взорвавшегося корабля.

В глубине души я знал, что он мертв, пожертвовал собой, чтобы потопить «Царевну Андромеду», а я его бросил.

Я подумал про свой сон: титаны обсуждали взрыв так, словно это что-то несущественное. Нико ди Анджело предупреждал меня, что мне никогда не победить Кроноса без его помощи – этот опасный план я обдумывал более года.

Комната вздрогнула от раздавшегося вдалеке взрыва. Снаружи полыхнул зеленый свет, и море осветилось, как в ясный день.

– Что это? – спросил я.

Тайсон выглядел обеспокоенным.

– Папочка объяснит. Идем, он взрывает чудовищ.

Дворец стал бы самым удивительным местом из всех, где мне когда-либо случалось побывать, если бы прямо сейчас не подвергался разрушению. Мы проплыли по длинному коридору, и подводный гейзер молниеносно поднял нас наверх. Когда мы взлетели над крышами, у меня перехватило дыхание.

Резиденция была размером с гору Олимп, с обширными внутренними дворами, садами и павильонами с колоннами. В садах буйно росли колонии кораллов и светящихся морских растений. Над садами возвышалось двадцать-тридцать зданий, сложенных из раковин галиотисов, белых, но отливающих всеми цветами радуги. Через окна домов сновали туда-сюда рыбы и осьминоги. Вдоль дорожек, точно елочные гирлянды, были разложены светящиеся жемчужины.

В главном дворе толпились воины-русалы с рыбьими хвостами вместо ног и человеческими торсами, правда их кожа отливала синевой (никогда бы не подумал). Одни перевязывали раненых, другие точили копья и мечи. Мимо поспешно проплыл один русал, его глаза горели зеленым, как будто в них вставили неоновые палочки. Я разглядел, что зубы у него, как у акулы. В «Русалочке» такого не показывали…

За главным двором высились огромные оборонительные башни, стены и стояли противоосадные орудия, но большая их часть была разбита на куски, а другие горели странным зеленым огнем – тем самым «греческим огнем», он может гореть даже под водой.

Морское дно за стенами города окутывал мрак, в котором то и дело полыхали вспышки энергии, что-то взрывалось, мелькали сражающиеся воины. Обычный человек ничего не разглядел бы в такой темноте. Черт, обычного человека расплющило бы давление воды, или он бы погиб от переохлаждения. Даже мои термочувствительные глаза не могли разглядеть, что именно там происходит.

Стоявший с краю дворцового комплекса храм с крышей из красных кораллов взорвался, и горящие обломки отлетели к дальним садам и там уже медленно поплыли. Из темноты океана появился гигантский силуэт: огромный кальмар, выше любого небоскреба. Его окружало поблескивающее облако пыли – по крайней мере, я сначала подумал, что это пыль, но потом понял, что это рой атакующих чудовище русалов. Кальмар опустился на стоявший рядом дворец и одним ударом щупалец разбил целую колонну воинов. Потом с крыши одного из самых высоких зданий выстрелила дуга синего света, поразила гигантского кальмара, и монстр исчез, растворившись в воде, как пищевой краситель.

– Это папочка, – Тайсон показал пальцем туда, откуда ударил свет.

– Это он сделал? – передо мной вдруг забрезжила надежда. Мой отец обладает невероятными силами, он ведь бог моря и справится с этими атаками, верно? Может быть, даже позволит мне помочь.

– А ты участвовал в сражениях? – спросил я Тайсона с некоторым благоговейным трепетом. – Крушил головы, используя свою невероятную силу циклопа и все такое?

Тайсон надул губы, и я сообразил, что не стоило задавать этот вопрос.

– Я… чиню оружие, – промямлил брат. – Идем, найдем папочку.

Знаю, это может показаться странным (особенно если у вас обычные родители), но я видел своего отца четыре или пять раз за всю жизнь, и эти встречи никогда не длились дольше пары минут. Греческие боги, как правило, не водят своих детей на баскетбол. И все же я считал, что узнаю Посейдона с первого взгляда.

Я ошибался.

Крыша храма представляла собой большую открытую платформу, которую использовали как штаб-квартиру. Пол украшала мозаика, изображавшая подробную карту дворцового комплекса и окружающего его океана, и эта мозаика двигалась.

Когда противоборствующие войска передвигались на новые позиции, обозначающие их цветные каменные плитки тоже перемещались, а разрушенные здания обрушивались и на плане.

Вокруг мозаики стояли странного вида воины, они мрачно наблюдали за ходом сражения, но ни один из них не походил на моего отца. Я высматривал высокого мужчину с бронзовым загаром, черной бородкой, в шортах и гавайской рубашке.

Но здесь не было никого, хотя бы отдаленно похожего. Зато я увидел одного русала с двумя хвостами, вместо одного. У него была зеленая кожа, а доспехи расшиты жемчужинами, черные волосы завязаны в «конский хвост». Выглядел он довольно молодо, правда, с нелюдями никогда не знаешь наверняка – то ли им тысяча лет, то ли три года. Рядом с ним стоял старик с густой белой бородой и седыми волосами. Казалось, его доспехи тянут его вниз. От уголков его зеленых глаз расходились веселые морщинки, но сейчас он не улыбался, а пристально рассматривал карту, опираясь на длинный металлический посох. Справа от него стояла прекрасная женщина в греческом доспехе, из ее струящихся черных волос выглядывали странные рога, похожие на крабьи клешни. Еще присутствовал дельфин, выглядевший как самый обыкновенный дельфин, только он внимательно смотрел на карту.

– Дильфин, – сказал старик, – пошли Палемона с его легионом акул на западный фронт, нужно уничтожить этих левиафанов.

Дельфин застрекотал что-то в ответ, однако я понял его слова («Слушаюсь, Владыка!»), и уплыл.

Я потрясенно глянул на Тайсона, потом снова на старика.

Невероятно! И все же…

– Отец? – спросил я.

Старик поднял глаза от карты, и я узнал морщинки вокруг его глаз, но лицо… он словно постарел лет на сорок.

– Здравствуй, Перси.

– Что… что с тобой случилось?

Тайсон пихнул меня локтем и так сильно затряс головой, что я испугался, а ну как она отвалится, но Посейдон, казалось, не оскорбился.

– Все в порядке, Тайсон, – кивнул он. – Прости, что я так выгляжу, Перси. Война сильно на мне сказалась.

– Но ты же бессмертен, – тихо проговорил я. – Ты можешь выглядеть… как сам пожелаешь.

– На мне отражается состояние моего государства, – ответил Посейдон. – Прямо сейчас оно весьма плачевно. Перси, мне стоит тебе представить… Боюсь, ты только что разминулся с Дильфином, богом всех дельфинов. Это моя, м-м-м… супруга, Амфитрита. Моя дорогая…

Дама в зеленом доспехе холодно глянула на меня, потом скрестила руки на груди и сказала:

– Прости меня, Владыка, я нужна на поле битвы.

И уплыла.

Я почувствовал себя не в своей тарелке, но, думаю, я не мог ее винить. Никогда об этом не задумывался, но у моего отца имелась бессмертная жена, и все его интрижки со смертными, в том числе и с моей мамой… ну, Амфитрите это, очевидно, не очень нравилось.

Посейдон откашлялся.

– Да… что же… А это мой сын, Тритон. М-м-м, другой мой сын.

– Твой сын и наследник, – уточнил зеленокожий парень, два его хвоста хлестнули туда-сюда. Он улыбнулся мне, но в его глазах не было и следа дружелюбия. – Здравствуй, Персей Джексон. Наконец-то ты явился к нам на подмогу?

Он делал вид, что я опоздавший лентяй. Если только под водой можно покраснеть, я, вероятно, вспыхнул и ответил:

– Скажите мне, что делать.

Тритон улыбнулся с таким видом, словно мое предложение очень забавно, а сам я – нечто вроде смешной собачки, которая на него залаяла. Он повернулся к Посейдону.

– Я позабочусь о передовой, отец. Не беспокойся, уж я-то тебя не подведу.

Он вежливо кивнул Тайсону. А почему со мной не обошлись так же уважительно? Потом Тритон стремительно умчался в темноту.

Посейдон вздохнул, поднял посох, и он превратился в его привычное оружие – огромный трезубец.

На острие загорелся синий свет, и вода вокруг нас вскипела из-за исходившей от оружия силы.

– Извини за это, – сказал Посейдон.

Откуда-то сверху появилась огромная морская змея и по спирали стала спускаться к крыше. Она была ярко-оранжевая, а в ее утыканной клыками пасти запросто поместился бы целый спортзал.

Даже не глядя вверх, Посейдон указал трезубцем на чудовище и выстрелил синим силовым лучом. Ба-бах!

Монстра разорвало на миллион маленьких золотых рыбок, и они все в ужасе метнулись прочь.

– Моя семья обеспокоена, – как ни в чем не бывало продолжал Посейдон. – Мы терпим большие потери в битве против Океана.

Он указал на край мозаики и стукнул древком трезубца по изображению, которое было крупнее остальных: русал с бычьими рогами. Он стоял в колеснице, запряженной раками, а вместо меча сражался живой змеей.

– Титан Океан, – попытался припомнить я, – божество морей?

Посейдон кивнул.

– В первой войне богов и титанов он не принимал участия, но Кронос убедил его сражаться. Это… что ж, недобрый знак. Океан не стал бы действовать, если бы не был уверен, что примкнет к победителям.

– У него глупый вид, – произнес я, стараясь, чтобы голос звучал бодро. – Я хочу сказать, кто же станет биться змеей?

– Папочка навяжет из нее узлов, – решительно заявил Тайсон.

Посейдон лишь устало улыбнулся.

– Я ценю твою веру. Мы воюем почти год. Мои силы истощены, а он по-прежнему бросает на нас рать за ратью морских чудовищ, таких древних, что даже я про них забыл.

Вдалеке прогремел взрыв, примерно в миле от нас коралловая гора просела под весом двух гигантских существ. Я едва мог разглядеть смутные очертания их тел: одно походило на омара, а другое – на огромное человекоподобное создание вроде циклопа, только его окружало множество движущихся конечностей. Сначала я подумал, что он облеплен большими осьминогами, потом понял, что это его собственные руки – сотни молотящих во все стороны, сражающихся рук.

– Бриарей! – вырвалось у меня.

Я был рад его видеть, но, похоже, он бился не на жизнь, а на смерть. В своем роду сторуких, родичей циклопов, он остался последним. Прошлым летом мы спасли его из тюрьмы Кроноса, я знал, что он придет на помощь Посейдону, но с тех пор ничего о нем не слышал.

– Он хорошо сражается, – заметил Посейдон. – Жаль, у нас нет армии таких, как он, ведь он такой один.

Я смотрел, как Бриарей, взревев от ярости, хватает омара и отрывает его от земли, а тот размахивает и щелкает клешнями.

Великан сбросил омара с коралловой горы, и чудовище исчезло во тьме. Бриарей поплыл следом за ним, сотня его рук с бешеной скоростью загребали воду, как винты моторной лодки.

– Перси, времени у нас мало, – сказал отец. – Расскажи мне о своем задании. Ты видел Кроноса?

Я рассказал ему обо всем, а когда говорил про Бекендорфа, мой голос дрожал. Внизу, во внутренних дворах я увидел множество раненых русалов, лежавших на импровизированных койках, и ряды коралловых холмиков – вероятно, это были засыпанные в спешке могилы. Я понял, что смерть Бекендорфа далеко не первая, а лишь одна из сотен, а может, и тысяч других. Никогда еще я не чувствовал себя таким злым и беспомощным.

Посейдон пригладил бороду.

– Перси, Бекендорф избрал смерть героя, твоей вины здесь нет. Его поступок помог внести смятение в ряды армии Кроноса, многие чудовища уничтожены.

– Но его самого мы ведь не убили?

Сказав эти слова, я осознал, что тешил себя наивной надеждой. Мы можем взорвать его корабль и разнести на кусочки его монстров, но владыку титанов так просто не убьешь.

– Нет, – признал Посейдон, – но вы помогли нам выиграть немного времени.

– На том корабле были полубоги, – сказал я, думая о мальчишке, которого видел на лестнице. Каким-то образом мне удалось думать только о Кроносе и его чудовищах, я убедил себя, что нет ничего страшного в том, чтобы уничтожить корабль, ведь все они плохие и плывут, чтобы атаковать мой город, к тому же их нельзя убить окончательно. Чудовища просто испарятся, а потом снова обретут тела, а вот полубоги…

Посейдон положил руку мне на плечо.

– Перси, на том корабле находились всего несколько воинов-полубогов, и все они примкнули к Кроносу. Возможно, кто-то из них внял твоему предупреждению и сбежал. Если же нет… они сами избрали свой путь.

– Им промыли мозги! – возразил я. – И теперь они мертвы, а Кронос по-прежнему жив. И это должно поднять мне настроение?

Я свирепо уставился на маленькие мозаичные взрывы, в которых гибли черепичные монстрики. Все это выглядело так просто – на картинке.

Тайсон обхватил меня за плечи одной рукой. Попробуй кто другой так сделать – я бы его оттолкнул, но Тайсон слишком здоровый и упрямый. Бесполезно с ним бороться, если уж он надумал меня обнять.

– Не твоя вина, брат. Кроноса так просто не взорвешь. В следующий раз возьмем большую-пребольшую бомбу.

– Перси, – произнес отец, – жертва Бекендорфа не напрасна, вы рассеяли силы нападающих. На какое-то время Нью-Йорк в безопасности, это даст остальным олимпийцам возможность разобраться с более серьезной угрозой.

– С более серьезной? – я подумал о том, что сказал золотой титан из моего сна: «Боги приняли вызов, скоро им придет конец».

На лицо отца набежала тень.

– Ты сегодня уже достаточно печалился. Спроси об этом у Хирона, когда вернешься обратно в лагерь.

– Вернуться в лагерь? Но ты же в беде, я хочу помочь тебе здесь!

– Ты не можешь, Перси. Ты нужен в другом месте.

Не веря своим ушам, я повернулся к Тайсону.

Брат пожевал губу.

– Папочка… Перси умеет драться мечом. Он хороший.

– Я это знаю, – мягко ответил Посейдон.

– Отец, я могу помочь, – настаивал я. – Ты же знаешь, что могу. Сколько еще ты тут продержишься?

Откуда-то с территории, занятой вражеской армией, взвился, перечеркнув небо, огненный шар. Я думал, Посейдон отразит его или еще что-то сделает, но шар упал во двор и взорвался, так что русалы полетели в разные стороны сквозь толщу воды. Лицо Посейдона исказила гримаса боли, словно его ударили кинжалом.

– Возвращайся в лагерь, – повторил он, – и скажи Хирону, что время пришло.

– Для чего?

– Ты должен услышать пророчество. Все, от начала и до конца.

Не было нужды спрашивать, о каком пророчестве речь, я слышал о великом пророчестве годами, но никто так и не пересказал мне его полный текст. Я знал только, что должен принять решение, которое изменит судьбу мира, – а дальше выкручивайся, как хочешь.

– Что, если это решение я должен принять сейчас? – предпринял я новую попытку. – Остаться здесь, чтобы сражаться, или уйти? Что, если я уйду, а ты…

Я не смог вымолвить «погибнешь». Богам не положено умирать, но я уже видел, что такое случалось. Даже если они не умирают, их можно превратить почти в ничто, изгнать, заключить в безднах Тартара, как когда-то был заключен Кронос.

– Перси, ты должен идти, – настаивал Посейдон. – Не знаю, каким будет твое последнее решение, но битва, которая тебе предстоит, случится в верхнем мире. По крайней мере ты должен предупредить друзей в лагере о том, что среди них есть шпион и Кроносу известны ваши планы. Мы здесь будем держаться, у нас нет выбора.

Тайсон отчаянно сжал мою руку.

– Я буду скучать, брат!

Глядя на нас, отец словно постарел еще лет на десять.

– Тайсон, сын мой, тебя тоже ждет работа. Ты нужен в оружейной мастерской.

Тайсон снова надул губы.

– Я пойду, – он захлюпал носом, потом так крепко обнял меня, что у меня хрустнули ребра.

– Перси, будь осторожен! Смотри, чтобы чудища тебя не убили!

Я ободряюще покивал, но здоровяк слишком перенервничал. Рыдая, он поплыл к оружейной, где его родственники чинили копья и мечи.

– Тебе стоило бы позволить ему сражаться, – сказал я отцу. – Ему страшно надоело сидеть все время в мастерской, разве ты не видишь?

Посейдон покачал головой.

– Хватит и того, что приходится отправлять тебя навстречу опасности. Тайсон еще слишком юн, я должен его защитить.

– Лучше бы ты верил в него, вместо того чтобы защищать, – возразил я.

Глаза Посейдона сверкнули. Пожалуй, я зашел слишком далеко, но в следующий миг бог посмотрел вниз, на мозаичный пол, и его плечи поникли. Маленькая, запряженная раками колесница продвигалась – все ближе и ближе ко дворцу.

– Океан приближается, – произнес мой отец. – Я должен дать ему бой.

Я еще никогда не боялся за какого-то бога, но сейчас просто не представлял, как моему отцу удастся встретиться лицом к лицу с этим титаном и победить.

– Я выдержу, – пообещал Посейдон. – Я не сдам свое государство. Только скажи мне, Перси, у тебя еще остался мой подарок на прошлый день твоего рождения?

Я кивнул и оттянул висевший на шее шнурок с бусинами на нем, по числу лет, проведенных в Лагере полукровок. С прошлого лета там висел еще и плоский морской еж, которого отец подарил мне на пятнадцатилетие. Он тогда сказал, что я сам пойму, когда придется его «потратить»[3], но до сих пор я не понимал, что он имел в виду. Я только знал, что еж не пролез бы в щели для монет на торговых автоматах, которые стояли в моем школьном кафе.

– Это время уже близко, – заверил меня Посейдон. – Если повезет, я приду на твой день рождения на следующей неделе, и мы как следует его отпразднуем.

Он улыбнулся, и на какой-то миг в его глазах зажегся прежний огонь.

Затем все море перед нами потемнело, словно накатывала чернильная буря. Грянул гром, хотя ему вообще-то не положено громыхать под водой. К нам приближалось нечто огромное, некая холодная, равнодушная сила. Я ощутил, как по рядам воинов за нашими спинами пробежала волна ужаса.

– Я должен принять свою истинную божественную форму, – заявил Посейдон. – Иди, и удачи тебе, сын мой.

Я хотел подбодрить его, обнять, сделать хоть что-то, но почел за лучшее просто уйти и не путаться под ногами. Когда бог принимает свою истинную форму, от него исходит такая мощь, что простой смертный может просто рассыпаться.