Вечная жизнь Вэнс Джек
Герцог протянул к нему руки. Бэзил отскочил в сторону, как краб. Вэйлок швырнул навстречу Герцогу стол, схватил Бэзила за руку, втащил в кладовую.
Герцог ударом ноги откинул стол и прыгнул за ними. Дверь захлопнулась перед его носом. Он ударил плечом в дверь, и вся стена загудела.
— Мы не можем оставаться здесь. Нам нужно как-то скрутить его, — сказал Бэзил.
— Как?
— Не знаю, но мы должны, иначе я пропал.
Из-за двери послышались шаги. Затем звук шагов стих и тут же раздался дикий крик ужаса: голос Сэта Каддигана.
Вэйлоку стало плохо. Вот крик резко оборвался. Послышался звук, как будто на пол упало что-то мягкое, затем взрыв дикого хохота и громоподобный рев:
— Герцог! Максимилиан Герцог! Убийца! Максимилиан Герцог!
У Бэзила подогнулись колени. Вэйлок смотрел на него, зная, что вся вина на нем, Вэйлоке. Он открыл дверь, осторожно прошел через лабораторию в кабинет.
Сэт Каддиган был мертв. Вэйлок взглянул на изувеченное тело. Действительно, только монстр мог сделать такое. Слезы показались у него на глазах.
В кабинет вошел Бэзил. Он увидел Каддигана и спрятал лицо в ладони. Откуда-то из холла донесся пронзительный крик, затем хриплое рычание.
Вэйлок заскочил в лабораторию, схватил распылитель, зарядил его препаратом «Мгновенный отключатель». Затем он присоединил распылитель к пластиковой трубке длиной в четыре фута, взвел курок. Теперь он был вооружен.
Он снова выскочил в кабинет, пробежал мимо Бэзила. В коридоре он осторожно осмотрелся и прислушался.
Послышалось женское всхлипывание. Значит, Герцог там. Вэйлок пробежал по коридору, заглянул в настежь распахнутую дверь. Герцог стоял над истерзанным телом человека.
Прижавшись к стене, стояла женщина. Глаза ее были стеклянными от ужаса. Она изредка всхлипывала. Герцог держал ее за волосы, поворачивая голову женщины из стороны в сторону, как бы примериваясь, как легче оторвать ее одним рывком.
Вэйлок вошел в дверь, заглянул в лицо мертвеца. Дидактор Бенберри!
Вэйлок сделал глубокий вдох, шагнул вперед, приставил распылитель к шее Герцога, нажал курок.
Герцог отпустил волосы женщины, повернулся. Он хлопнул себя по шее, посмотрел без всякого выражения на Вэйлока, прыгнул вперед. Вэйлок нажимал и нажимал на курок.
— Тебе не напугать меня! — прорычал Герцог. — Дай мне только добраться до тебя, и я разорву тебя на куски. Я убью весь мир, начиная с тебя.
Вэйлок отступил назад.
— Почему ты не хочешь договориться мирно? Тогда ты будешь свободен.
Герцог рванулся вперед, вырвал трубку из рук Вэйлока.
— Мы можем договориться, — хрипел он. — Но сначала я убью вас всех. — Он уже шатался: препарат начал действовать на его мозг. И вот он рухнул на пол, полностью парализованный.
Вэйлок подождал, пока прибежали служители. С ними появился и дидактор Сэм Юдиг, помощник суперинтенданта. Они остановились в дверях, с ужасом глядя на тела.
Вэйлок прислонился к стене. Голоса ушли куда-то вдаль. Он слышал только бешеные удары своего сердца. Сэт Каддиган и дидактор Руф Бенберри… оба мертвы…
— Теперь поднимется страшный шум, — сказал кто-то.
— Не хотел бы я оказаться на месте Тинкопа.
Тело Каддигана унесли. Бэзил стоял у окна, потирая ладони.
— Бедный Каддиган. — Он повернулся и посмотрел на Вэйлока. — Что же было неправильно? Гэвин, что могло произойти?
— Препарат потерял силу, — медленно сказал Вэйлок.
Бэзил взглянул на Вэйлока. В глазах его загорелась мысль, но она угасла, не успев разгореться. Он снова отвернулся.
— Вероятно, жене Каддигана уже сообщили? — спросил Вэйлок.
— А? — Бэзил нахмурился. — Юдиг должен был позаботиться об этом. — Он заморгал. — Я думаю, что мне следует подыскать ей новое жилье. — Такова была традиция: если умирал член семьи, оставшиеся должны были переселиться в другое место.
— Если хочешь, я займусь этим. Я с нею немного знаком.
Бэзил с облегчением согласился.
Вэйлок набрал номер Пледж Каддиган. Она уже знала о трагедии и сотрудник Паллиатория снабдил ее препаратом «Не хнычь», таблетками, заставляющими забыть о горе. Видимо, она нашла им хорошее применение: лицо ее горело, яркие глаза возбужденно светились, голос звенел.
Вэйлок сказал все, что требовалось в подобных случаях. Пледж с готовностью рассказала о своих планах повышения слопа, пригласила заходить, и на этом разговор закончился.
Бэзил и Вэйлок молча сидели несколько минут. Затем к телефону позвали Бэзила. Это был дидактор Сэм Юдиг, ныне суперинтендант Паллиатория.
— Тинкоп, собрался Совет. Мы хотели бы выслушать твои показания. Ждем тебя в кабинете суперинтенданта.
— Хорошо. Я иду. Бэзил поднялся. — Я пошел, — тяжело сказал он. Затем, заметив скорбное лицо Вэйлока, он добавил с деланным оптимизмом:
— Не беспокойся обо мне, Гэвин. Я выкручусь. — Он хлопнул Вэйлока по плечу и вышел.
Вэйлок прошел в лабораторию. Здесь был страшный разгром. Он нашел мензурку с антигептантом, вылил содержимое, уничтожил мензурку. Затем он вернулся в кабинет и сел за стол Каддигана.
Он чувствовал связь между этой трагедией и каким-то другим, не менее ужасным событием. Джакинт Мартин? При чем тут она? Они вместе провели ночь в Карневале… Больше он не помнит ничего.
Он ходил взад-вперед, стараясь оправдать себя. Почему он должен чувствовать себя виновным? Жизнь в Кларжесе построена по принципу каждый за себя. Когда кто-то становится Вержем, он автоматически уменьшает число Брудов на несколько десятков человек. Жизнь суровая игра, и если он хочет выиграть, нужно выработать свои правила и строго придерживаться их.
Это было его право. Общество виновато перед ним и должно платить за свою вину. Грэйвен Варлок добился звания амаранта. И статус амаранта по праву принадлежит ему, Вэйлоку. И он имел право использовать все средства, чтобы вернуть себе этот статус.
В коридоре послышались шаги. Вошел Тинкоп, поникший, с опущенными плечами.
— Я уволен, — сказал он. — Я больше не работаю здесь. Они сказали, что мне еще повезло, что я не встретился с убийцами.
Смерть дидактора Руфуса Бенберри и Сэта Каддигана произвела сенсацию в Кларжесе. Гэвина Вэйлока восхваляли везде за исключительную храбрость и хладнокровие. Бэзила Тинкопа характеризовали как карьериста, использующего несчастных пациентов в качестве подопытных животных для подъема по лестнице карьеры.
Когда Бэзил прощался с Гэвином, он был в полнейшем расстройстве. Щеки его обвисли, глаза потухли, в них стояли слезы.
— Что же было неправильно? — спрашивал он время от времени. — Может, судьба, Гэвин? Может, Великий Принцип нашего общества хочет, чтобы люди страдали психозами, как бы расплачиваясь за свое благоденствие? — Он улыбнулся через силу.
— Что ты собираешься делать? — спросил Вэйлок.
— Найду что-нибудь. Видишь, психиатрия не моя область. Попробую начать сначала. Но это вопрос будущего.
— Желаю тебе счастья.
— И я тебе желаю, Гэвин.
9
Новым суперинтендантом Балиасского Паллиатория стал дидактор Леон Граделла, приглашенный из какого-то другого института. Выглядел он уродливо: тяжелый торс и паучьи конечности. Голова его была очень большая, взгляд подозрительный.
Граделла объявил, что будет беседовать со всеми сотрудниками Паллиатория и, возможно, сделает внутреннюю перестройку структуры. Начал он с ведущих специалистов. От него никто не выходил улыбающимся и никто не рассказывал о содержании бесед. На следующий день был вызван и Гэвин Вэйлок. Он вошел в кабинет и Граделла указал ему на кресло. Не говоря ни слова, он углубился в досье Вэйлока.
— Гэвин Вэйлок, бруд, — сказал он, подняв глаза на Вэйлока. Маленькие пронзительные глазки внимательно изучали его. — Вы здесь недавно.
— Да.
— Вы приняты на низшую должность.
— Да. Я хотел начать с самого низу, чтобы мое продвижение по службе было обусловлено моей работой. Я хотел, чтобы моя работа говорила сама за себя.
На Граделлу это не произвело впечатления.
— Люди могут имитировать бурную деятельность, чтобы обеспечить себе путь наверх. Здесь этого не будет. Ваша квалификация в области психиатрии слишком низка, чтобы на что-то надеяться.
— Я не согласен.
Граделла откинулся на спинку кресла.
— Естественно. Но как вы можете убедить меня в обратном?
— Что такое психиатрия? — спросил Вэйлок. — Это изучение болезней мозга и лечение их. Когда вы используете термин «квалификация», вы имеете в виду формальное образование в этой области, которое совсем не связано с умением лечить больных. Следовательно, квалификация — иллюзорное понятие. Истинная квалификация доказывается успехами в лечении. У вас какая квалификация с этой точки зрения?
Граделла улыбнулся почти с удовольствием.
— О, по вашему определению, я вообще профан. И, значит, вы полагаете, что нам следовало бы поменяться местами?
— А почему нет? Я согласен.
— Лучше оставайтесь пока на своем месте. Я буду внимательно следить за вашей работой. Вэйлок поклонился и вышел.
В тот же вечер звонок оторвал Вэйлока от его занятий. У двери стоял высокий человек в черном.
— Это вы Гэвин Вэйлок, Бруд?
Вэйлок рассматривал пришельца, не говоря ни слова. Лицо у человека было длинным, сосредоточенным, подбородок заострялся в точку, голова покрыта редкими волосами. На нем была одета черная униформа. Эмблема гласила, что это человек из Специального Отряда Убийц.
— Я Вэйлок. Что вам нужно?
— Я убийца. Если хотите, можете проверить мои полномочия. Я почтительно прошу следовать за мной в Дистрикт Келл для короткой беседы. Если сейчас время, неудобное для вас, мы можем договориться на более подходящее время.
— Разговор о чем?
— Мы расследуем преступление против Джакинт Мартин. Получена информация, которая указывает на вас как возможного преступника. Мы хотим получить либо доказательство, либо опровержение.
— Кто источник информации?
— Наши источники конфиденциальны. Я советую идти сейчас, хотя, разумеется, решаете вы.
Вэйлок поднялся.
— Мне скрывать нечего.
— Внизу нас ждет служебный автомобиль.
Они подъехали к старому угрюмому зданию на Парментер Стрит, поднялись по узкой каменной лестнице на второй этаж, где убийца передал Вэйлока молоденькой девушке с глазами, как оловянные пуговицы. Она усадила его в кресло, предложила минеральной воды.
Вэйлок отказался.
— Где трибуны? — спросил он. — Я не желаю, чтобы кто-нибудь шарил по моим мыслям в отсутствие трибунов.
— Здесь трое трибунов, сэр. Вы можете потребовать еще большего количества, если желаете.
— Кто эти трибуны?
Девушка назвала имена. Вэйлок удовлетворился: ни один из них не был замешан в чем-нибудь скандальном.
— Они будут здесь через минуту. Сейчас заканчивается очередное дело.
Прошло пять минут. Открылась дверь, вошли три трибуна, а за ними инквизитор, высокий тощий человек с умными, но язвительными глазами.
Инквизитор сделал формальное заявление:
— Гэвин Вэйлок, вы допрашиваетесь по делу об устранении Джакинт Мартин. Мы хотим знать все, что вы делали в период времени, когда это устранение произошло. У вас есть возражения?
Вэйлок задумался.
— Вы сказали: в период, когда произошло устранение. Это слишком расплывчато. Это может быть и минута, и час, и день, и месяц. Я думаю, что для ваших целей достаточно спросить, что делал я в момент устранения.
— Время точно не установлено, сэр. Поэтому мы должны рассматривать некоторый период.
— Если я виновен, — заявил Вэйлок, — то я знаю точный момент, если я невиновен, то вторжение в мою частную жизнь вам ничем не поможет.
— Но, сэр, — улыбнулся инквизитор, — мы на службе общества. Неужели в вашей жизни есть нечто, что нужно скрывать от нас?
Вэйлок повернулся к трибунам.
— Вы слышали мое заявление. Будете ли вы защищать меня?
Один из трибунов сказал:
— Мы разрешим задавать вопросы, касающиеся только трех минут до и трех минут после устранения Джакинт Мартин. Я думаю, что такой период времени должен устроить всех.
— Хорошо, — сказал Вэйлок. — Я готов.
Он сел в кресло. Девушка принесла электроды, закрепила их на висках. Послышалось шипение, в шее стало покалывать. Это девушка ввела в мозг препарат.
Наступила тишина. Инквизитор расхаживал взад-вперед, трибуны сидели неподвижно.
Прошло две минуты. Инквизитор коснулся кнопки. Электроды запульсировали, в мозгу Вэйлока сформировались спирали, которые бешено крутились, постепенно сжимаясь в точку.
— Смотрите на свет, — сказал инквизитор. — Расслабьтесь. Больше от вас ничего не требуется. Расслабьтесь и ждите. Скоро все кончится.
Вэйлок смотрел на раскаленную добела точку. Сознание стало удаляться, покидать его. Вокруг слышались неясные голоса, двигались какие-то тени. Вдруг свет мигнул, яркое пятно стало рассасываться, размазываться — и вот он уже в полном сознании.
Инквизитор стоял рядом, вглядываясь в лицо Вэйлока.
Было очевидно, что чтение мыслей ничего не дало. Трибуны смотрели в сторону, как бы стесняясь своей необычной роли, позволяющей им выслушивать сокровенные тайны людей. За ними стояла Джакинт Мартин.
Вэйлок привстал в кресле и гневно заговорил:
— Почему эта женщина была здесь? Это противоречит всем законам. Я потребую наказания для вас!
Главный трибун, Джон Фостер, поднял руку:
— Присутствие этой женщины, конечно, нежелательно. Но оно не противоречит законам.
— Почему бы тогда не производить чтение мыслей прямо на улице? Тогда все прохожие смогут удовлетворить свое любопытство.
— Ты не понял. Джакинт присутствует здесь по своему положению. Она сама убийца. Недавно зачислена в штат.
Вэйлок повернулся к Джакинт. Джакинт улыбнулась холодной улыбкой.
— Да. Я расследую собственное убийство. Кто-то совершил чудовищное преступление. Я хочу знать, кто это.
— Хорошенькое занятие для красивой женщины.
— Что делать. Но я не собираюсь заниматься этим все время.
— Есть у вас какой-нибудь прогресс?
— Он был бы, если бы не странные провалы в твоей памяти.
Инквизитор откашлялся.
— Вы не хотите дать нам информацию по своей воле?
— Какую? — спросил Вэйлок. — Я ничего не знаю о преступлении.
Инквизитор кивнул.
— Мы это выяснили. В вашем мозгу есть провал относительно всего, что относится к данному делу. — Он отошел. Трибуны поднялись с кресел. — Благодарим, мистер Вэйлок. Вы старались нам помочь.
Вэйлок повернулся к трибунам:
— Благодарю вас за помощь.
— Это наш долг, мистер Вэйлок.
Вэйлок бросил взгляд на Джакинт, вышел из комнаты и пошел к выходу. Сзади послышались шаги. Это была Джакинт Мартин. Вэйлок остановился и стал ждать ее. Она подошла с выжидательной улыбкой.
— Я должна поговорить с тобой, Гэвин Вэйлок.
— О чем?
— Разве ты не знаешь?
— Я не могу сказать ничего, кроме того, что ты уже знаешь.
Джакинт прикусила губу.
— Но ты был со мной в ту ночь! Правда, я не знаю, как долго. Эта часть ночи мне совсем неизвестна. А в ней, может, и содержится ключ.
Вэйлок пожал плечами.
Она сделала шаг вперед, вгляделась в его глаза.
— Гэвин Вэйлок, ты будешь говорить со мной?
— Если хочешь.
Они нашли укромное место в Голубом Боболинке, старой таверне, деревянные стены которой почернели от древности. На стене висела коллекция старых фотографий — знаменитости давно ушедших лет. Официант принес им заказ и удалился, не сказав ни слова.
— Ну, Гэвин Вэйлок, — сказала Джакинт, — расскажи мне, что случилось в тот вечер.
— Я мало что могу тебе сказать. Ты все уже знаешь. У нас возникло взаимное влечение друг к другу, по крайней мере, мне так показалось. Мы посещали разные Дома развлечений и под конец пришли в Памфилию. Остальное ты знаешь от своих друзей.
— А где мы были до Памфилии?
Вэйлок, как помнил, перечислил все их действия. С большим трудом он выуживал сведения из своей памяти и наконец добрался до встречи с Бэзилом.
Джакинт запротестовала.
— Но ты многое пропустил.
Вэйлок нахмурился.
— Я не помню. Может, я был сильно пьян?
— Нет. Денис и Альберт утверждают, что ты был совершенно трезв и насторожен.
Вэйлок пожал плечами.
— Значит, тогда не произошло ничего такого, что произвело бы на меня впечатление и отложилось в памяти.
— И еще, — сказала Мартин. — Ты забыл сказать, что мы заходили в Дом Истины.
— Да? И это я не помню.
— Странно. Служитель хорошо запомнил тебя.
Вэйлок согласился, что это действительно странно.
— Хочешь услышать мою теорию? — мягко спросила Джакинт.
— Пожалуй.
— Я уверена, что в Доме Истины я узнала о тебе нечто такое, что ты хотел бы скрыть. И ты решил убить меня. Что ты скажешь на это?
— Ничего.
— Ты ничего не сказал во время чтения мыслей. — Голос ее стал горьким. — Самые интересные события почему-то отсутствуют в твоей памяти. Не знаю, как ты добился этого. Но я хочу узнать правду. И ты увидишь, что не смог извлечь выгоды из своего преступления.
— Что имеешь в виду?
— Больше я ничего не скажу.
— Ты странный человек.
— Я обычный человек, но с сильными чувствами.
— И я тоже.
Джакинт сидела неподвижно.
— О чем ты?
— О том, что распри между нами ни к чему хорошему не приведут.
Джакинт расхохоталась.
— Ты более уязвим, чем я.
— И соответственно более безжалостен.
Джакинт поднялась.
— Я должна идти. Но думаю, ты не забудешь меня. — Она быстро пробежала по ступеням и скрылась из виду.
На следующее утро Вэйлок направился в Паллиаторий. Примерно через час его вызвали к дидактору Граделле.
Он был холоден и суров.
— Я рассмотрел ваше дело. У вас нет никаких оснований занимать эту должность, и, следовательно, вы уволены.
10
Бэзил Тинкоп позвонил Вэйлоку через день после того, как его уволили из Паллиатория.
— Гэвин! Я боялся, что не застану тебя дома.
— Зря боялся. Я больше не работаю в Паллиатории.
Розовое лицо Бэзила превратилось в лицо обиженного ребенка.
— Плохо, Гэвин! Какое несчастье!
Вэйлок пожал плечами.
— Работа была так себе. Может, мне удастся найти что-нибудь получше.
Бэзил с сомнением покачал головой.
— Хотел бы я сказать то же самое.
— Значит, у тебя еще нет планов?
Бэзил вздохнул.
— В молодости я занимался стеклодувным делом. Я мог бы предложить несколько усовершенствований. А может, я вернусь на корабль. Я все еще не устроен и не уверен ни в чем.
— Только не бросайся на первую попавшуюся вакансию.
— Разумеется. Но я должен подумать о своем слопе, иначе надолго застряну ниже Серда.
Вэйлок налил себе чаю.
— Нужно все хорошо обдумать.
Бэзил махнул рукой:
— Обо мне не беспокойся. Я всегда останусь на ногах.
— Давай думать. Ты утверждал, что в Паллиаторий необходим приток свежих мыслей.
Бэзил покачал головой.
— И какая от этого польза?
Читать бесплатно другие книги:
