Мой босс – овен Бушар Сандра
– Выбирай все, что хочешь, – не глядя на меня, Соболев изучал меню так внимательно, будто это договор на пару миллионов. – Угощаю.
Желудок бурчал от каждого блюда. А еще где-то внутри меня радовалась маленькая девочка. Ведь впервые в жизни меня пригласили в ресторан! У Лёни всегда не было денег, либо он находил им другое применение.
– Карбонару, стейк из мраморной говядины и… – давя слюни, торопливо произнесла я девушке, но тут же поймала на себе взгляд Соболева, аля, какая же ты предсказуемая! Отряхнувшись, рандомно тыкнула пальцем: – Шоколадный пирог с манговым муссом, пожалуйста.
– А вы уже определились? – мило обратилась официантка к Соболеву, и тут началось страшное.
Прочистив горло, он холодно заявил:
– Мне бы стейк из семги на подушке из овощей… Но, – пожав плечами, он пронзительно уставился на девушку, – какие овощи туда входят?
– Цуккини, баклажаны, помидоры и сладкий перец, – без запинки ответила та.
– Насколько они стары? – вздернул бровь Соболев.
– Эмм… – девушка начала плыть. – Сегодня утром привезли.
– На словах можно все, что угодно рассказать. Чек есть? – на полном серьезе заявил босс, и я обомлела. Девушка кивнула, и он продолжил. – Хочу посмотреть.
– Не уверена, что эта информация для клиентов доступна…
– Доступна. Законы надо знать. Учились бы в вузе, знали бы, – недовольно покачал головой начальник.
Словно следя за пинг-понгом, я переводила взгляд с одного на другого, тайно мечтая сбежать от неловкости. Облегчение почти пришло, когда девушка развернулась в сторону кухни, но Николай Александрович снова ее затормозил:
– Стойте, я не все спросил.
Следующие длинные, нескончаемые минуты он узнавал все, что только можно о семге, а после выведал полный перечень специй, входящий в состав блюда. Более того, затребовал сроки годности. И только изучив их, дал добро на приготовление. К тому моменту, я уже доела карбонару с мясом и ждала свой десерт.
– А вы дотошный, – кратко констатировала я. После еды улыбка сама по себе расползлась по лицу, и все вокруг стало неважным. Даже то, каким невыносимым был Соболев.
– Хочу понять, могу ли в дальнейшем посещать это место, – махнул рукой мужчина. – Запомни, Вика: доверяй, но проверяй.
Без задней мысли я хмыкнула:
– Это очевидно. Всегда так делаю.
– Не заметно, – язвительно рассмеялся Соболев, и я не сразу осознала, о чем идет речь. А когда поняла, кусок в горло больше не полез. Побелев, уставившись в одну точку перед собой, я неосознанно надула губы, а Николай Александрович цокнул языком: – Серьезно? Ты обиделась? Что за детский сад?
– Не обиделась, – протараторила я, сложив руки на груди. – Проехали.
Мужчина считал иначе. Нагнувшись ко мне через столик, он вдруг оказался неожиданно близко. Я могла слышать чарующий аромат терпких духов и запах его кожи:
– Запомни, милая, если ты хочешь достичь высот – фильтруй эмоции. Есть типы женщин, которых никогда не повысят: склочные, обидчивые и сплетницы. Ты девушка у нас талантливая, я это вижу. Так докажи мне, что помимо книжных знаний в тебе есть стержень.
Уж не знаю, что такого было в Соболеве… Харизма, пронзительный взгляд или умение вещать речи, но я прямо зажглась изнутри и воспарила духом.
– Спасибо вам, – с улыбкой поблагодарив босса, я радостно накинулась на шоколадный пирог, а Соболев приступил к своей семге с овощами. Когда ужин подошел к концу, а мы уже направлялись к выходу из заведения, меня вдруг осенило вдохновение.
– Слушайте, а не могли бы меня подвезти кое-куда. Я вам адрес продиктую, – с надеждой посмотрев на Соболева, я увидела лишь не пробивную маску. Ноль эмоций и странный, заинтересованный взгляд с прищуром.
– Я, по-твоему, таксист? – процедил тот, но мне почему-то страшно не стало. – Или фея крестная?
– Нет, но… – не успела я осознать происходящее, как перед глазами появилась шикарная блондинка.
Она буквально оттолкнула меня в сторону, приняв эффектную позу перед Соболевым. Совсем не хрупкая, а очень даже фигуристая барышня выглядела очень эффектно в обтягивающем платье в пол. Глубокое декольте обнажало четвертый размер груди, а сборки позади подчеркивали аппетитный зад.
Признаться, я даже позавидовала… Но тут она вдруг заговорила пискляво-елейным тоном, заставляя поморщиться:
– Гуляешь по ресторанам среди ночи, – на меня был брошен краткий взгляд, полный призрения. – С девушкой. Отлично, Ник.
Мне вдруг стало неприятно и неловко. Соболев же свел брови на переносице, внимательно осматривая девушку в красном. Видимо, он пытался осмыслить такую внезапную встречу. Открыв рот, чтобы объяснить ситуацию, он тут же его захлопнул. Его вид так и кричал: «Чего это мне перед ней распинаться?».
– Приятно было повидаться, Кристина. Хорошо выглядишь, – сжав предплечья шокированной девушки, он буквально переставил ее с боку от себя, освобождая проход. – Будет настроение увидеться – звони.
И Соболев просто ушел. Роняя челюсть на пол, я не сразу осознала, что пора бы бежать за ним следом. Ибо эта сама Кристина дышала в мою сторону так, будто я ее ужин.
Николай Александрович шел к машине быстро, я едва за ним поспевала. В авто буквально упала запыхавшись, хватаясь за сердце.
– А вы не переборщили с ней? – зачем-то спросила я. – Она явно приревновала вас ко мне. Успокоили бы девушку.
Раздраженно фыркнув в мою сторону, начальник не двойственно отчеканил:
– А ты не переборщила, расставаясь с женихом? Может он хороший мужик, – я рот и захлопнула, поежившись. Довольно кивнув, Соболев взял в руки телефон и принялся вбивать адрес. – Диктуй, Вика. Я все еще надеюсь поспать сегодня хотя бы час.
Глава 4
Стоило только увидеть вдалеке знакомый дом, как в сердце что-то сжалось, а желудок свело жутко неприятным спазмом. Внутри было полное ощущение, что я не виделась с Лёней месяцы, а то и годы…
– Какой подъезд? – неожиданно холодный голос Соболева взбодрил. Бросив краткий взгляд на мужчину, я увидела его напряженным и недовольным.
– Третий, – откинув сторонние мысли, я принялась задыхаться от стресса и адреналина.
Барабаня по рулю, начальник молчал… Терпел, терпел и взорвался в тот момент, когда я дверь авто распахнула и поставила ногу на старый разрушенный асфальт.
– Решила вернуться обратно, Виктория? – замерев, я удивленно обернулась на мужчину. Между его бровей залегла глубокая морщина, а пальцы были сжаты в кулак. – Неужели все ради кредитов?
Слишком уж саркастичным и издевательским был тон Соболева, что не располагало на откровенность. Так что равнодушно пожав плечами, я с улыбкой отмахнулась:
– При всем моем уважении к вам, это не ваше дело.
Выйдя из машины, я не глядя захлопнула дверь и замерла. Думать о моем плане в салоне дорогого автомобиля было легче, чем приступить к действию. Одернув пониже платье, я насторожено обернулась по сторонам. Мой прежний район не считался благополучным, почти все фонари не работали.
– Знаете, Виктория, я все же дам вам один совет. И совершенно бесплатно, заметьте! – приспустив окно, буквально прокричал мне Соболев. Мои мысли к тому моменту были далеки от него, упрямого наглого начальника, и я вздрогнула от страха, хватаясь за сердце. Пока пыталась отдышаться, босс хрипло прорычал: – Говорят, что нет ничего более низкого, чем измена. Я в этом в корне не согласен. Еще более низкими являются люди, которые прощают изменщиков и закрывают глаза на них. Никакие кредиты и вещи подобного не стоят. Знайте себе цену.
Чем больше слов вырывалось из губ всегда такого замкнутого и делового начальника, чем шире становились мои глаза. Брови поднимались все выше и выше по лбу, пока складки на коже не стали болеть. Я была не просто шокирована такой эмоциональной тирадой, а буквально выпала из колеи.
«С чего Соболев так за меня переживает?», – возник внутри закономерный вопрос.
«Все просто, – нашла самый логичный и успокаивающий ответ для себя, – это что-то личное!».
Вдох-выдох и тело накрыл легкий нервоз. Непроизвольно отбивая ногой мелодию, я кусала губы в кровь. Почему-то мне дико не хотелось оставлять данную тему просто так, позволять Николаю Александровичу думать обо мне плохо. Так что подойдя вплотную к окну, я пригнулась и успокоила благодетеля:
– Не собираюсь я к Лёне возвращаться, вы что! Просто хочу забрать свое.
Покашляв в кулак, Соболев развернул в мою сторону циферблат часов:
– В три ночи, Виктория?
Немного растерявшись, поспешно уверенно кивнула:
– Да.
– И, – удивительно, но босс вдруг начал старательно давить улыбку, сжимая губы в трубочку. Что это, если не первые признаки инсульта? – до утра это подождать не может?
– Может, – слукавила я, кривясь, – но… Сейчас я вдохновленная на смелость, а завтра снова буду бояться смотреть бывшей свекрови в глаза.
В глазах же мужчины напротив появилась тревожная задумчивость, и улыбка опала:
– Они у вас буйные?
Вспомнив поведение Лёни в момент его измены и свою вечно недовольную свекровь, нехотя снова кинула:
– Могут быть. Но я справлюсь.
– Есть друзья, чтобы позвать на помощь в случае фиаско? – зачем-то поинтересовался начальник, и я открестилась. Вряд ли мои институтские подруги бросят своих маленьких детей и прилетят ко мне среди ночи. Мы-то и днем уже три месяца встретиться не можем… Вдруг Соболев обреченно вздохнул и устало зарылся лицом в ладони: – За что мне это все? Черт… Говорила мама мне в детстве: иди в пилоты. А я зачем-то компанию свою открыл, думал, легче будет. Куда там? После нашего коллектива мне ад Мальдивами покажется!
Чем больше причитал себе под нос Соболев, тем больше я нервничала. Диагноз инсульт подтверждался на глазах! Вытянув руки перед собой, я спокойным голосом процедила:
– Так… Вы только не волнуйтесь! Есть слабость или онемение в руке или ноге? Головокружение? Потеря равновесия? Координации? – Соболев поднял на меня очумелый взгляд, а я сочувственно прошептала. – Только не волнуйтесь, возможно, вы сейчас потеряете сознание.
– Это ты сейчас потеряешь сознание, Вика, если не перестанешь приписывать мне всякие болезни! – прорычал он, ударяя кулаком по рулю. Задев клаксон, он буквально оглушил пол дома, даже я подскочила. Затем на лице вечно холодного и отстиранного мужчины появилось выражение страдальца: – Скажи, за какие грехи ты на мою голову упала?
Обернувшись назад, я даже не сразу поверила, что Соболев со мной разговаривает. Ибо я к нему никуда не падала и ничего от мужчины не хотела. Спокойно развернувшись спиной к машине, равнодушно пошла к подъезду:
– Вам явно надо отдохнуть. Поезжайте домой.
Как вдруг позади послышался странный звук, пробравший до мурашек. Соболев вышел из машины, заблокировал автомобиль и отправился следом. На мой вопросительный взгляд был «очевидный» ответ:
– Я пойду с вами.
– Не нуждаюсь, – вздернув подбородок вверх, я перекрыла мужчине проход в подъезд, в которым даже не было замка.
– Ваша неуместная гордость – это конечно очень весело и похвально. Но не в такое время! – положа руку на сердце, злобный босс меня заверил. – Ты уж поверь, Вика, я не о тебе переживаю. А о себе. Мне проблемы с законом не нужны.
– С законом? – сведя брови на переносице, я напряглась.
– Именно, – чересчур активно закивал тот. – Вот ты сейчас пойдешь к своему агрессивному бывшему, он тебя прибьет. Естественно, потом расчленит и будет по частям выносить из квартиры месяц-другой…
Нервно моргая, я дрожащими губами попятилась от мужчины:
– Для кого это «естественно»?
Отмахнувшись от меня, Соболев продолжил:
– И вот я становлюсь последним, кто с тобой контактировал при жизни. Главным подозреваемым! К тому моменту, как твоего бывшего спалят, моя репутация будет в корне испорчена, а контракты на миллионы – разорваны.
С широко распахнутым ртом, я пыталась переварить историю Николая Александровича. Только вот мои мысли давно были направлены в иное русло, так что вытянув ладонь перед собой, я призвала мужчину помолчать. План «как отделаться от босса за считанные секунды» нашелся сразу:
– Давайте так: я сейчас зайду сама, а если через десять минут не выйду с чемоданом – можете подняться в сто седьмую квартиру. Идет?
Не сразу, но босс кивнул, и я облегченно выдохнула. Через щель в подъездной двери я подсмотрела, как тот с пренебрежением сел на старую советскую лавку и принялся ждать. Ситуация набирала все более странные обороты!
Решив подумать об этом потом, я расправила плечи и пошла наверх. План был быстро собрать вещи и поставить Лёню перед фактом, что завтра приедут грузчики за бытовой техникой. За какие деньги я их найму? Пока не знала. Куда везти? Тот же ответ. Но точно могла гарантировать одно: если не сделаю это сейчас, и потом не смогу.
У знакомой двери замерла, замешкалась. Сперва занесла руку, чтобы постучать, а после передумала. Вдруг остались еще спящие люди в этом районе после клаксона Соболева? Достала из сумочки связку ключей. Дрожащей рукой провернула засов, толкнула противно скрипящую рухлядь и замела на пороге.
Все было иначе.
На полу больше не лежал привезенный мною от родителей коврик, но по-прежнему у стены стоял трухлявый, полуразваленный шкаф бывшей свекрови. Зеркало, обувница, вешалка, подставка под украшения – все, купленное мною для уюта, бесследно пропало.
– Что за черт?! – растерянно ступив вперед, я замешкалась. Включила свет и огляделась. Благодаря расположению комнат, косвенно озарилась вся квартира. И тогда я осознала масштабы бедствия: все новое и более-менее сносное – исчезло. В предчувствии неладного, я бросилась в спальню, где были мои вещи. Но полки оказались пусты. От шока губы дрожали, а с глаз срывались непрошенные слезы: – Где? Где все?!
Я была настолько взвинчена, что не услышала шаги за спиной, только злорадный голос:
– Объявилась, шлюха? Ну, получай по заслугам…
Обернувшись, я увидела свекровь в пижаме и с бигудями на голове. Только тогда я обратила внимание, что «супружеское» ложе тоже пропало, и Лёни дома не было.
– Кто я? – брови поползли на лоб.
– А где ты шлялась все это время? Ясно ведь. По мужикам! – хлопнув в ладоши, женщина осуждающе покачала головой. – Шлюха, пить дать!
– То есть, – давясь возмущением, я неосознанно сжала кулаки, – ваш сын изменяет девушке, а шлюха я?!
– Ты – женщина. У нас другие обязанности! А мужчины слабые на, так сказать, низменные потребности, – с пеной у рта она буквально бросилась грудью на амбразуру. – Да и Лёня по любви, это – другое дело. Межу прочим, он уже переехал к своей новой возлюбленной, даже вещи перевез.
Ударив себя в грудь, я ошарашенно воскликнула:
– Какие вещи?! Мои??
– Вы не в браке, это не совместно нажитое имущество. Считай это платой за проживание в сердце столицы бесплатно, – горделиво вздернув подбородок, заученным текстом отрапортовала та. Явно готовилась к моему приходу. – Я свои права знаю, а ты здесь никто. Понаехавшая!
Виски начали пульсировать от жуткой, пронизывающей спазмами боли. Сжав переносицу пальцами, я из последних сил миролюбиво отчеканила:
– Кредиты платила я со своей зарплатной карты. Ваш бред ни один суд не воспримет всерьез. Да и вещи чужие брать – уголовно наказуемо.
Ненадолго бывшая свекровь растерялась, а после хитро улыбнулась и закатила глаза:
– Ну и иди в суд, умная тут нашлась. Я посмотрю, как тебя, селючку, будут ставить выше городских. Даже заявление никто не примет… Я тебе советую, иди отсюда по-хорошему. Не хотелось бы мне участковому Юрочке звонить, позориться.
В какой-то момент мне показалось, что все вокруг не реально. Мол это страшный сон. Вот сейчас проснусь, Лёня обнимет меня покрепче, чмокнет в щеку и прижмет к себе. А на утро сделает омлет с вареной колбаской и будет смотреть на меня, как обычно, с восхищением.
Но нет. Слишком уж реальным был сон. В растерянности я переводила взгляд с пустых полок, где были мои вещи, на бывшую свекровь и теряла силу бороться. Было сложно осознать, что люди бывают так жестоки…
– Иди-иди, – мерзко-сочувственно прошептала старушка, положа руку на сердце. – Не мозоль глаза, раздражаешь.
Дверь позади хлопнула, явно чисто для виду и привлечения внимания. Гость стоял там давно, в общей перепалке его вовсе не заметили. Соболеву я не удивилась, а вот старушка ужаснулась и прижалась к стене.
– Я смотрю, – самодовольно улыбнулся Соболев, – не так уж далек я был от реальности? Да, Виктория?
– Бог мой! Что за стыд средь ночи?! – запричитала женщина, хватаясь за сердце. – Любовника своего привести в дом мужчины, что тебя обогрел, одел и обул! Где же это видано?! Кому расскажешь, не поверят.
Щеки мои вспыхнули по мановению волшебной палочки, а голова закружилась от стыда. Я-то привыкла к подобному нытью бывшей свекрови, а вот реакция Соболева пугала. Мало ли, что он мог обо мне подумать…
Но, к счастью, босс был человеком не прошибаемым. Пройдя офисную «военную» подготовку, в виде прямого руководства толпой ленивых сотрудников, он спокойно изучал старушку, как зверушку. Рассматривал, оценивал, что-то в голове прикидывал.
– И, – кратко спросил он меня с приподнятой бровью, – она такая всегда?
– Угу… – горло сжалось так, что выдавить больше ничего не смогла. Глядя, как женщина между нами набирает полные легкие для дальнейшего шоу, я подобралась с места и бросилась к Соболеву, хватая того за рукав и утягивая к выходу. – Знаете, а я передумала! Пойдемте-ка отсюда быстрее… Зачем мне эти вещи, правда? Пока на работе поживу, вам же лучше… А дальше новенькое куплю, так даже интереснее.
– Правильно-правильно, – довольно прокричала вслед женщина. – Проваливайте подобру-поздорову!
Николай Александрович замер на месте. Спина его напряглась, а руки сжимались и разжимались со скоростью света. Медленно он повернулся на старушку, сверкнув в нее страшно пугающим взглядом, прошибающим до костей. Та прижалась к стене и задрожала.
– Я тебя не узнаю, Вика, – качая головой, выдохнул мужчина. – Ты настолько себя не уважаешь, что позволишь этим людям так себя вести?
– Но… – стало горько и досадно. А еще добивало то, что Соболев все это видел и явно меня жалел. Подобное чувство в свой адрес я не любила. – Что я могу? В суд идти? Доводить их до белого каления постоянными визитами? Только вот это меня тоже доведет.
Деловито оценив мою речь и явную панику на лице, начальник ответственно кивал, словно мы на презентации со спонсорами, а не в моей бывшей квартире по бытовому вопросу.
– Ты слышала такое выражение, солнце, – мягко, хрипло прошептал он с мальчишечьей усмешкой. От обращения «солнце» мое сердце сжалось, покрылось мурашками и сдалось в плен обаянию мужчины напротив. – «Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой?».
Бросив краткий взгляд на бывшую свекровь, которая тишком-нишком кому-то звонила, прикрывая губы ладонью и гневно на нас поглядывая, я уверенно кивнула:
– Конечно, слышала. Именно это и собираюсь сделать.
Неожиданно Соболев махнул рукой. Я даже отшагнула в сторону с перепугу.
– Забудь и вычеркни из памяти. Его придумали люди, что делали гадости другим и не хотели расплаты. Правило победителей гласит: «Будь добр к людям ровно до того момента, как враги тебе на порог кучу не навалили. Затем пойди к этим самым врагам и навали им в ответ!».
Я прямо обомлела. Передо мной стоял миллионер, руководитель и владелец крупной компании с огромным штатом сотрудников в подчинении. И прямо сейчас он предлагал мне сходить по большому свекрови на коврик? Даже в моем прогрессивном мозгу дебит с кредитом больше не сходился…
Краснея и белея, положа руку на сердце, я севшим фальцетом взмолилась:
– Николай Александрович, я, конечно, все понимаю, но…
– Вик, – закатил глаза тот, перебивая, – я имел в виду: удар надо наносить в ответ. А не то, что ты там себе подумала!
И снова я посмотрела на старушку. Несмотря на все козни в мою сторону, она была старой и имела сильные проблемы со здоровьем. Мне совершенно не хотелось брать ответственность за ее инфаркт и инсульт.
– Может не надо? – вздернув бровь, буквально попросила я.
– Надо, – твердо предупредил меня босс, натягивая мину непоколебимости. – Но ты не переживай. Я составлю таблицу. Подсчитаю общий урон: моральный и материальный. Ответим ровно в такой же степени.
Глаз начал подозрительно дергаться:
– Т-таблицу?
– Именно, – кивнул он уверенно, словно не видел в этом ничего странного. – До утра заполнишь мне по десятибалльной шкале. Где «один» – это ноль потерь, а «десять» – это максимальный урон. Пока ты будешь на рыбалке, я со всем разберусь. Так просто данная семейка от тебя не отделается.
Усиленно моргнув, я в который раз убедилась: мне ничего не снится. Ужас вокруг действительно происходил. А руины моей жизни давно сравнялись с землей.
– Это… странно. Да и утро почти наступило. Какие к черту таблицы? – мысли разлетались в разные стороны, ничего дельного сформулировать не получалось. Искоса взглянув на Соболева с прищуром, я вдруг искренне заинтересовалась вопросом: – Не пойму, зачем вы в это ввязались? Зачем помогаете?
Странная вещь вдруг случилась. Очень быстро, почти незаметно… Соболев растерялся! Его глаза округлились, в них мелькнуло полное непонимание ситуации, а после тут же исчезло. Словно и не было! И было в его испуге что-то милое, по-детски невинное и умиляющее. Будто Николай Александрович не робот, а человек. С чувствами, эмоциями и состраданием к ближним.
Но его последующие слова заставили усомниться в том, что я видела:
– Если я хочу, чтобы ваш острый ум получил огранку в виде стального характера, то должен приложить к этому руку. Считайте, что это бизнес-тренинг за счет компании.
Брови вздернулись вверх от удивления. Звучало это глупо и скрупулёзно, но вполне в духе нашего начальства. Так что кивнув, я с опаской согласилась:
– Что мне надо делать?
Вытянув передо мной распахнутую пятерню, он принялся демонстративно загибать пальцы:
– Соглашаться со мной во всем. Не плакать. Не повышать голос. Не вестись на уговоры. Никого ни в чем не обвинять. Ясно? Остальное на мне.
Отдав тому честь, не сдержала улыбку:
– Есть, босс!
Кому расскажешь, не поверят, что произошло этой ночью…
– А теперь собирай вещи свои. Хотя бы что осталось, – воинственно оглядевшись вокруг, пробежавшись взглядом по обедневшей обстановке, мужчина поморщился. – Почему так пусто?
– Они все вынесли. Тут даже моих трусов нет с лифчиками… – с трудом выдавила я из себя. И хоть моей вины в данном не было, стало стыдно и неловко.
Бывшая свекровь как раз закончила телефонный разговор, когда Соболев подошел к ней вплотную:
– Женщина, где вещи гражданки Виктории Степановны? Я, как ее адвокат, представляю закон. Спорить смысла не вижу, настроение на это тоже нет. Отвечайте кратко, по существу. Как перед лицом закона.
Очень сильно хотелось женщине спорить и обвинять, но презентабельный вид гостя явно наводил на мысль: «А вдруг действительно адвокат?». И она молчала, жевала язык и хмурилась.
– Алло, гражданочка, – не выдержав, Соболев пощёлкал пальцами перед ее ртом. – Есть кто на месте? Я тут! Мне очень неловко, но трусики Виктории вам даже на кисть не налезут. Да и мыть полы ими бессмысленно. Разве что посуду… Но зачем вам это, правда? От вашей желчи вся грязь сама разъедается… Так где они?
И она молчала, сложив руки на животе и глядя в одну точку перед собой. Сперва было непонятно: «К чему этот цирк?», ведь напор начальника был похлеще танка, и он явно не выглядел, как человек, способный отступить от намеченной цели. Но потом входная дверь открылась, и в нее вошел Лёня в белых трениках и в потертой майке… А за ним пряталась та самая любовница, выглядывая из-за угла с опаской.
– Ну, привет! – горделиво вздернув подбородок, Лёня явно считал себя хозяином положения. – Попались, любовнички?
Соболев пробежался по нему быстрым взглядом, обращаясь к старушке:
– Мужа или брата позвали на помощь?
И тут мне стало неловко. Потому что Лёня действительно выглядел, мягко скажем, не на свой возраст. Я любила мужчину за душу, никогда не обращая внимания на детали. А сейчас, когда розовые очки спали, передо мной стоял толстопузый коротыш с залысиной.
– Это сыночек мой, – гордо заявила бывшая свекровь, а после развернулась, обошла Соболева, быстро забежала в гостиную и заперлась изнутри. – Вот с ним и разбирайся.
Соболев был явно ошарашен. Настолько, что просто мертво стоял на месте, переводя взгляд с меня на Лёню. Что-то в нем не сходилось. Массируя виски, он вдруг выпалил:
– Вика, я не понимаю… Вот вообще, веришь?
Наши взгляды с начальником схлестнулись, завязался немой диалог без слов. Он осуждал меня, это было очевидно. Словно говорил: «Твой Лёня моральный урод, бедный, жадный и далеко не красавец. Почему?». А я словно отвечала: «Я любила его». Это Николая Александровича еще больше озадачило. Он явно не понимал, почему таких людей любят. Теперь не понимала и я.
– Ваши переглядки уже бесят. Поваливайте. Ментов я уже вызвал, – геройски заявил Лёня, и Соболев оживился.
Видимо, мой бывший не вызывал у него никакого уважения и интереса, потому как общался он с ним грубо, с пренебрежением и вскользь:
– Где вещи Виктории?
– Технику и текстиль в квартиру к Машке перетащили. Косметику, всякие штучки-дрючки – тоже, – без тени сочувствия и сострадания Лёня обернулся назад, где была та самая соседка. – Вещи на Машу не налезли. Это Вика доска, а Маша у меня – фигуристая. Ее дочке двенадцатилетней отдали.
От шока из губ вырвался непроизвольный звук, непонимающий крик. Соболев лишь холодно повел бровью:
– Ясно. У вас есть тридцать минут, чтобы собрать это и вернуть владельцу.
И Лёня действительно пошевелился. Сперва я решила, что он сдался напору босса и умывает руки. Но вместо этого из-за спины у него показалось охотничье ружье. В блестящих глазах Маши буквально читалось: «Мой мужчина – герой!». Это шокировало еще больше…
– Николай Александрович, – от страха я неосознанно схватила того за руку. Буквально переплела наши пальцы. – Нам лучше уйти. Бог с этими вещами. Они же тут все ненормальные!
Ситуация была патовая, напряженная. В маленьком коридоре буквально искры вокруг летели. И все же начальник не боялся, я это чувствовала. И чувствовал Лёня, угрожающе направляя оружие прямо на «противника».
– Это уже дело принципа, солнце, – мягкий голос обволок меня нежным кремовым сиропом, унося по кисельным берегам в дальние дали. Я перестала трястись от ужаса и покрылась мурашками от микро-оргазма каждой клеточки тела, когда Соболев нежно улыбнулся, тихи шепнув: – Успокойся, Вика. Все хорошо.
И я действительно поверила в это, когда он в ответ сжал мою руку. Трепетно и осторожно, словно я фарфоровая и хрупкая. А затем Николай Александрович отпустил меня и просто шагнул на Лёню.
– Нет, – взревела я, – не надо!
– Не подходи, урод! – зарычал мой бывший, руки которого заметно тряслись. – Зашибу!
– Давай, прирожочек, – шептала ему на ухо Маша. – Сделай это! Стреляй!
А Соболев все шагал, словно не видел никакой проблемы. Руки Лёни уже тряслись так сильно, что он запросто мог спустить курок по неосторожности. В конечном счете босс буквально врезался грудью в дуло, в комнате замерли все. Даже бывшая свекровь за дверью перестала возмущаться и притаилась.
– Что же ты, Леонид? Стреляй! – саркастично предложил Соболев. Зарывшись лицом в ладони, я ждала худшего и поминала босса, как самого отважного идиота этой столицы. Лёня спустил курок и… Ничего не произошло. Соболев расхохотался. Даже сейчас, когда я почти потеряла сознание от напряжения, звук проникал мне под кожу и вызывал странное томление между ног, заставляя сжимать коленки. – Что, не получилось? Сложно, наверное, пристрелить кого-то с ружья из «Детского мира», да?
– А-а-а… Э-э-э… – краснея за долю секунды, Лёня стыдливо опустил взгляд. Бросив «оружие» на пол, он позволил тому раскрошится на мелкие части. Оказалось, это просто пластик. Маша за спиной гневно рычала, глядя на «пирожочка», как на кусок отходов. Пожав плечами, он прошептал: – Прости, но откуда у меня может быть настоящее оружие?
Топнув ногой, она развернулась и пошагала на свой этаж:
– Да пошел ты! Возвращайся обратно к своей мамке под бок, слюнтяй.
Повернувшись ко мне, Николай Александрович пояснил, пожимая плечами:
– Мой отец увлекался раньше охотой. Я такие вещи за километр вижу. Да и явно твой Лёня ничего тяжелее кружки пива никогда не держал.
– ВООБЩЕ-ТО, Я!.. – зарычал тот, решив верно доказать, что он такие мужчина.
Договорить ему не дали. Кулак прилетел Лёне прямо в лицо, заставляя того повалиться на землю.
– Это тебе за те слова, что в адрес Вики говорил, – нависая над моим бывшим, Соболев выглядел пугающе увлеченным процессом. Лёня заныл, когда прилетел новый удар. – Это за цирк, который тут устроил, – новый удар и по подъезду эхом разлился плач. – А это для профилактики.
Повернувшись ко мне, Соболев отряхнул руку, поправил костюм и спокойно спросил:
– Знаешь, где квартира этой Маши? – я кивнула, тот перешагнул Лёню и подал мне руку. – Идем. Закончим с этим скорее. Утомили меня, Виктория, твои знакомые. После такого даже наши лодыри из офиса кажутся паиньками.
С трудом давя улыбку, я тонула в благодарности и радости, что все так хорошо закончилось. Поднимаясь наверх, не сдержала саркастичный вопрос:
– А как же ваша таблица? Разве вы не должны были «разобраться» после того, как я ее заполню? Как мы теперь поймем, что к чему…
– Это, – мужчина ткнул пальцем вниз, где Леня с трудом заполз в квартиру и закрыл дверь на ключ. – Внештатная ситуация, аванс.
И вещи я действительно собрала, пока Маша с детьми смотрели на меня, как на предательницу. Не сильно хотелось пользоваться вещами, которыми игрались дети этой самой соседки или растянули, испортили, замазали, но… Еще больше не хотелось оставлять им то, что нажито непосильным трудом. Пользоваться впредь я спокойна могла лишь ноутбуком, пароль к которому никто подобрать так и не смог.
– Распоряжусь, что пока крупную бытовую технику перевезли в офис. Дальше будет видно, – тоном победителя произнес мне Соболев, укладывая чемодан в багажник своего автомобиля. – Утром грузчики заберут. Пока пусть стоит у этой Маши. Вряд ли они решаться что-то выкинуть впредь.
До офиса мы ехали в гробовой тишине. На смену краткой радости пришло грустное осознание: теперь у меня нет дома и нормальных вещей. Они либо порвались на огромной заднице Маши, либо растянулись так, что больше походили на тряпку. Даже те, что носила ее двенадцатилетняя дочь, оказались все в странной слизи и въевшихся пятнах. Больше у меня не было косметики и элементарной расчески – все поломали. Туфли – растянуты, стоптаны. Украшения – разорваны. Сумки – все в шариковой ручке, счесаны.
У меня была работа, на которой впредь меня никто не любит. Как будто этого было мало… Теперь еще около кабинета будет стоять холодильник со стиральной машиной, превращая меня в предмет всеобщей насмешки. Как будто клейма «предательницы» и «брошенки» было мало!
– Приехали, – понуро заявил Соболев.
Удивленно на него посмотрев, я не сразу поняла, с чем связаны такие эмоции. И тут до меня дошло: уже светало. А возле центрального входа в офис стоял припаркованный мерседес Федора, из которого вышел он сам. Весь в рыболовном обмундировании.
Глава 5
Федор даже на рыбалку не ездил без сотни охранников. Вооруженные мужчины с оружием плотно окружали миллионера, словно он и вправду кому-то сильно нужен.
– Он ведь ждет мою семью, – испуганно прошептала я, а после не двойственно повторила главное, изображая кавычки в воздухе. – «Семью», Николай Александрович!
– Не переживай, – заверил он меня, – Они будут через пять минут.
Облечено выдохнув, я позволила себе расслабиться. К тому моменту Федор уже подошел вплотную к автомобилю, открывая мне дверь. Вместо приветствия, он холодно прошелся взглядом по моему платью:
– Вы так ехать собрались? Нет, униформу я вам дам, но до места же надо как-то добраться. Вряд ли это будет просто на каблуках.
Гневно зыкнув на Соболева, я застала его крайне невинное выражение. Мол, я не при делах. Выкручивайся, как можешь.
Читать бесплатно другие книги:
