Maximus Rex: Белый отряд Делакруз Алекс

Мы с капитаном королевской гвардии Дель-Винтара сидели на террасе моего номера и, наблюдая за окрашенными багрянцем заката облаками над вершиной одинокой горы, пили вино. Со стороны, наверное, вместе мы выглядели довольно странно: Рустем в своих посеченных после битвы за город техномагических доспехах и с перевязанной головой, а я в привычных джинсах и свежей белой футболке с двумя пандами в не очень приличной позе. До его прихода успел освежиться, приняв душ, и переодеться.

Рустем сделал очередной глоток вина и продолжил давать мне ценные указания.

– Патент завтра утром заберешь в магистрате, там же получишь Кодекс капитана.

– Понял.

– Кодексы авантюристов – тебе их три на роту полагается, заберешь и активируешь уже в Гильдии. Свой сдашь, это быстрее будет, чем его на другого перенастраивать.

– Я не получал.

– Ты даже свой первый Кодекс в Гильдии забрать не успел?

– Ну да, так получилось. Я, если что, еще и обучение даже не начал, у меня там сколько-то, не помню сколько, лекций новичка проплачено.

– Н-ну, что сказать… Да и сказать нечего, чтобы не вырваться за границы приличий. Ты ведь только четвертый день на Осколках?

– Пятый сегодня.

– Карьера у тебя, конечно, шик. Как с ноги ворвался.

– Я не хотел.

– Так получилось, ага, – фыркнул смехом Рустем, поднимая бокал. – Пять дней, Макс, всего пять дней, и ты уже капитан вольной роты. Многие к этому всю жизнь идут и не доходят. Я больше года только в гвардию попасть пытался, и то…

– Сказал же, я не специально.

– Ты понимаешь свой нынешний статус?

– Я, если честно, до сих пор не очень понимаю, куда я вообще попал и что такое Осколки. А ты про статус…

– Ясно. Принц Эдвард назначил Эйтар одновременно и Чрезвычайным инквизитором, и генерал-губернатором Дель-Винтара. Это и судебная, и исполнительная власть в одних руках, выше нее теперь здесь только Корона и боги, причем далеко не все. Более того, первым же подписанным приказом Эйтар объявила военное положение. Город теперь – полностью наш и любое слово против воли Эйтар может трактоваться как измена с соответствующими последствиями.

– Но? – уловил я в голосе Рустема что-то.

– Власть новая, а элиты здесь все поголовно старые. Эйтар шагнула сразу через десяток голов и насиженных кресел, взлетела как ракета – ее взлет можно с твоим сравнить в масштабах. Как только появится любой повод, любая значимая неудача и ее попытаются сожрать. И нас вместе с ней.

– Я простой наемник, – пожал я плечами.

Рустем только засмеялся.

– Простой наемник… Знаешь, как тебя уже в городе называют?

– Мясник из снежной бури?

– И так тоже. Сегодня тебя уже называли Рекс.

– Потому что у меня так фамилия на латинице записана.

– Нет, потому что быстрый, резкий и как пуля дерзкий. Макс, не скромничай, ты за несколько дней наворотил здесь такого, что не каждый за всю жизнь натворит.

– Я случайно.

– Никому только не говори об этом. Тебя уже знает каждая вторая собака в городе, и каждая первая – среди местных бонз. Каждое твое слово теперь будут воспринимать очень серьезно… знаешь почему?

– Потому что я человек Эйтар?

– Правильно.

– Да ладно, я сейчас наугад сказал, даже не подумав.

– И как человек Эйтар ты сейчас на самой вершине пирамиды власти, – не обратил внимание на мой комментарий Рустем. – После того как получишь патент и Кодексы в магистрате, приходи в Красную Башню. Там получишь контракт от города на зачистку Мертвого города от нежити. Которую сам же там и развел, кстати!

На обвинение, в общем-то справедливое, я только плечами пожал.

– Будь готов, что в самое ближайшее время твоя рота получит в зону ответственности участок стены или даже целый район.

Что-то в интонациях Рустема мне не понравилось.

– В чем проблема?

– Город, как ты знаешь, в блокаде. Если раньше авантюристы и наемники могли сюда доехать на метро… знаешь, что такое метро?

– Да, вчера узнал.

– Сейчас метро не работает, и работать не будет как минимум пару месяцев, пока инженеры Корпуса не расчистят подземные пути. Связь с материком только через порталы, которые крайне дороги. Какой из этого вывод?

– Мне негде набирать людей?

– Есть.

– Но?

– Но ты понимаешь, какого качества эти люди. Никто из местной элиты хороших бойцов тебе не отдаст. Королевских солдат я тебе дать не могу, ты авантюрист. Городские гильдии и цеха города только рады будут сплавить тебе весь шлак, там не просто третий сорт не брак, там откровенная отрыжка неликвида будет, вообще не вариант. Это значит, что тебе остается…

– Это значит, мне остается…

– Что тебе остается?

– Да, мне остается что? Рустем, давай так: ты умный, а я тупой, но исполнительный. Прекращай говорить загадками, я не врубаюсь.

– К предложению найма открыты сидящие в тюрьме и ожидающие суда и этапов на большую землю бандиты, дезертиры, грабители, головорезы, разбойники, убийцы, сборщики налогов, бывшие стражники, бывшие тюремщики, беглые рабы. Все те люди, при виде которых небо плачет.

– Сборщики налогов?

– Ладно, переборщил, сборщиков налогов брать тебе не буду.

– В смысле ты не будешь брать? Моя же вроде рота, мой патент.

– Эйтар мне дала указание набрать к завтрашнему утру для тебя шесть или семь десятков кандидатов в рекруты, выбрав из того, что есть в наличии.

– Так, – наконец осознал я куда ввязался.

– Вот-вот. А учитывая качество твоего отряда, то и задачи у тебя будут соответствующие.

– Какие?

– Соответствующие. Такие, на какие Эйтар не сможет отправить королевскую гвардию.

– Я не их этих.

– А из каких ты? – усмехнулся Рустем. – Ты думаешь, у тебя будет выбор?

– Ладно, я примерно понял, о чем речь. Я тебя услышал, как говорят корпоративные рыцари нового времени.

– Услышал, это хорошо, – кивнул казах, отставив вино. – Давай, до завтра.

– А, Рустем, погоди.

– Да?

– Дополнительно мне можно будет людей в отряд набирать?

– Да.

– Сколько можно, количество?

– Да сколько угодно. К тем, что я приведу, хоть столько же еще набери, если найдешь. Но не советую.

– Почему?

– Здесь другой мир, тут немного сложно людьми командовать. Вежливость за слабость всегда принимают, имей в виду. А так возьмешь пока шесть десятков, которые я приведу, за пару недель шатаний по Мертвому городу кто-то погибнет, кто-то сам помрет, часть ты казнишь. По итогу у тебя останется десятка три-четыре вполне адекватных лучших из худших, которым уже можно будет поручить что-то сложнее, чем заточка кухонных ножей. И вот когда на них уже набьешь командирскую руку, тогда и подумай, чтобы нанимать кого еще.

– Какая прелесть.

– Спокойной ночи, ага.

Когда капитан королевской гвардии ушел, я некоторое время сидел, задумчиво глядя на панораму одинокой горы. Сейчас расцвеченную огненными росчерками – потоки лавы выходили на поверхность, и тремя багряными реками спускались по склонам, огораживая жилые районы города от заброшенных.

Красивое, но беспокоящее зрелище: оказаться в «последнем дне Помпеи» мне совершенно не хотелось. Понятно, что течет с вершины горы не обычная лава, а инфернальное адское пламя, которым маги Огненного Круга могут управлять, но все равно смотреть на такую картину волнующе.

Волнующе, но… Это сродни взгляду на огонь и, глядя на потоки лавы, на несколько минут я смог по-настоящему расслабиться. Впервые за несколько дней. И всего на несколько минут – из другой комнаты апартаментов раздались возмущенные девичьи крики.

Опять.

– Да как вы… мне дороги-то, а? – выпрямился я в кресле, отставляя бокал.

Марина с Аней снова ссорились. Я только вздохнул: так ведь они хорошо сидели еще полчаса назад, когда Рустем пришел. Ну зачем начинать-то!?

Грохнула отъехавшая в сторону дверь, на террасу вылетела Аня. Направляясь прямо ко мне, блондинистая фитоняша просто не заметила столик. Столик отлетел и упал, разбились пустые бокалы – и мой, и оставленный Рустемом; разливая вино, покатилась бутылка.

– Смотри куда прешь, овца! – раздался от балконной двери полный презрения голос Марины.

– Рот прикрой, конченая! – стремительно, так что волосы взметнулись, обернулась Аня.

– Марина! – поднимаясь с кресла, едва не выругался я.

– Что Марина? – подходя, ангельским голосом спросила черноволосая ведьма.

Аня в это время, стараясь не наступить на разбитое стекло, поставила столик на место.

– Слушай, ты, – выпрямляясь, сверкнула фитоняша глазами, глядя на Марину, – можешь заткнуть свой поганый рот, или я его сама тебе сейчас…

– Хватит, – попробовал было я остановить неожиданно взъярившуюся блондинку.

– Вот именно, Макс, хватит! – вскинула руки Аня. – Хватит уже этой овце в меня плеваться! Ну что ты смотришь на меня, а? – обернулась она снова к Марине. – Ты не можешь без того, чтобы свой язык в чужую жопу не попытаться всунуть?

– Аня!

– Что Аня!? Макс, послушай – последнее, что я помню, это как головой стекло в твоей тачке разбила. Потом просыпаюсь голая в лечебнице, а вокруг толкиенистки какие-то полуголые с раскрашенными татуировками рожами. Которые еще вдруг на русском языке разговаривают! Я вообще, пока вас не увидела, думала, что с ума сошла и белочку сейчас ловлю под наркозом. Да и когда вас увидела, тоже – ты думаешь, как я вообще происходящее воспринимала? Да, я затупила, мне мудак Крамер лапши на уши навешал, я и повелась – пришла, вписалась в эти храмовые жрицы. Вы хотя бы вместе были, вместе опасности пережили, а я вообще не врубалась что происходит! Да, я дура. Да, накосячила, когда мне Крамер говорил, что все сейчас тип-топ будет, Анюта… Понимаешь, Макс, все будет тип-топ?!

– Аня, давай на полтона ниже. Сейчас и я тебя прекрасно слышу, и весь район под нашими окнами.

– Макс, я же не трахаться тебе предлагаю, просто хочу остаться рядом, – понизила тон Анна.

– Ой не трынди, а?! – вдруг со злостью воскликнула Марина. – Думаешь, не заметно, как ты на него смотришь?

– Как я на него смотрю?

– Дурочку не включай! Ты со Славой решила поехать в последний момент, только чтобы Макса ревновать заставить! Тебе лишь повод дай, кинешься на него как Чужой на Хищника, только раскинутыми вперед ногами!

Аня открыла было рот что-то сказать, но осеклась, переводя дыхание. Было видно – вложив в искренний монолог все чувства, она с трудом сдерживает накатившиеся слезы.

– Ты можешь вообще меня не касаться, просто не замечать меня, а? – негромко прошептала блондинка.

– Я тебя не касаться и не замечать?! А кто сегодня весь вечер жужжит про «конченую чародейку»? Да, ты вчера спасла мне жизнь, вытащив на спине, но и я тебя по лесу тащила!

– Кто меня храмовой жрицей попрекал? В чужом глазу соринку замечаешь, а у себя нефритовый стержень не чувствуешь?

– Рот закрой, шалава!

– В жопу пошла, ведьма конченая!

Я хотел было рявкнуть, заставив замолчать обеих, но почувствовав мой настрой в восприятии и возникнув прямо передо мной, с активным отрицанием замахала руками демонесса.

– Красавчик, погоди! Ну погоди, они еще не все сказали, но пожа-пожа-пожалуйста!

«А что они еще должны сказать?»

– Да какая разница? Когда девочки ссорятся, это же так прикольно! – Доминика сложила руки на груди и захлопала глазами с видом приличной девочки.

Аня и Марина того, что я отвлекся, даже не заметили.

– Макс, я понимаю, вы любовники, все такое, но я же не лезу к тебе в кровать! Да, ты мне нравишься, но я же ни на что не претендую! Просто прошу, засунув гордость в жопу: оставь меня с собой. А эта ворона постоянно норовит в меня говном плюнуть! Если бы ты ее не шпилил, я бы сказала, что это хронический недотрах…

– Это у тебя недотрах, овца! Если вместо нормальных отношений качать булки в зале двадцать четыре на семь, то можно из нормальной девушки превратиться в большую и накачанную говорящую жопу!

– Рот закрой, конченая!

– Конченую ты в зеркале видишь!

– Хватит! Заткнулись обе!

«Оу-оу, красавчик, наконец-то ты начал понимать, как нужно разговаривать с женщинами».

Доминика из поля зрения уже исчезла и наблюдала за происходящим моими глазами.

«Ты тоже замолчи».

«Эй, я тебе не женщина!»

«А кто ты?» – даже опешил я.

«Считай, что я твой товарищ и бро».

«Бро?»

«Ну систер, не суть важно. Оттого, что у меня есть сиськи, на которые ты постоянно пялишься…»

«Я не пялюсь на твои сиськи!»

«Да-да, мне-то не гони. Ладно, я обиделась, не хочешь советов слушать, сам тогда со своими телками разбирайся».

«До свидания».

«Совет-то мой нужен?»

«Нет».

«А я все равно скажу. Трахни обеих и все будет тип-топ».

«До свидания».

«И да, жарить их лучше вместе, а не по отдельности. Все-все-все, я ушла».

Демонесса на миг появилась и сделала ручкой, снова уходя из зоны моего восприятия.

– Аня, Марина. Сюда подойдите.

Обе подходить не захотели, а одновременно начали что-то говорить.

– Тихо! – окриком оборвал я обеих. – Помолчите, пожалуйста, минуту.

Выйдя с террасы, я сходил за совком и метелкой, в полной тишине смел осколки бокалов, поставил обратно бутылку. Подумал, поболтал ее, допил оставшееся вино, поставил бутылку под стол. И только после этого приглашающим жестом отодвинул стулья перед столиком.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Подождал, пока девушки усядутся. Некоторое время мерил шагами террасу перед ними, думая, что именно и как говорить. На самом деле, что и как говорить я еще вчера придумал, сейчас мне просто было нужно, чтобы они обе помолчали и успокоились.

Все, можно начинать, думаю.

– С завтрашнего дня я официально стану одним из местных больших и важных командиров. Мне нужно будет набрать человек пятьдесят тире сто, я стану капитаном вольной роты и мое подразделение войдет в состав экстренных служб города, станет частью его силовых структур.

Говоря, я смотрел то на Марину, то на Аню, ожидая понимания того, что сказал. Вроде внимательно смотрят, кивают.

– Как понимаете, власть – это не только права, но и обязанности. Предполагаю, что забот у меня с завтрашнего дня будут полные карманы. В связи с этим, что хотел бы вам сказать: мы попали в этот мир втроем и кроме вас у меня здесь больше нет столь близких людей. Мы не только знаем друг друга по старой реальности, но уже неоднократно спасали друг другу жизни.

С тобой, Марин, у нас искренние и близкие отношения. С тобой, Ань, мы теперь связаны божественным касанием, что бы это не значило. Кроме того, всем нам грозит реальная смертельная опасность, опасность из-за нашего общего знания. И наше будущее определенно связано, я не представляю его ни без тебя, ни без тебя, – посмотрел я поочередно на девушек. – Вот только ваша взаимная неприязнь меня категорически расстраивает. Сделать выбор – попросить одну из вас удалиться и более рядом со мной не находиться, я не могу, из-за озвученных только что обстоятельств. Да и не хочу, если честно. В то же время я вижу и понимаю, что вы настолько друг друга не переносите, что дело вскоре может закончится не просто дракой, как вчера и позавчера, а уже самым настоящим членовредительством.

Снова помолчал немного, ожидая, пока девушки воспримут сказанное.

– Я предлагаю вам два варианта. Первый: вы обе уже, в принципе, состоятельные дамы в местном обществе. У тебя, Марин, есть немалый денежный капитал и серьезный потенциал как чародейки. У тебя, Ань, капитал есть духовный. Не смейся – касание богов, особенно пока неизвестного никому божества, это очень серьезный актив, тебя здесь примут во многих местах и вознесут на полагающуюся высоту. В общем, вы обе вполне самостоятельны, и я готов вам предложить сотрудничество с моим отрядом, вернее, с моей вольной ротой. Завтра вы съедете из этого номера, займете соседние или вообще отправитесь в другую гостиницу, по желанию. И после этого мы будем с вами встречаться в рамках деловых встреч и сотрудничества моего отряда. Каждой из вас, естественно, я выделю полагающуюся охрану.

– Второй вариант? – холодно спросила Марина.

– Второй вариант: я сейчас ухожу спать. Вам оставлю две… ну, тут полторы уже, бутылки вина. Поговорите спокойно, подумайте. Если вы обе остаетесь здесь, со мной… Мне не нужно, чтобы вы были подругами. Но мне нужно, чтобы вы стали как будто сестрами. Не по любви, никто от вас этого не требует, сестрами по семейному положению. Мне, еще раз, не нужно, чтобы вы друг друга любили, но нужно, чтобы вы готовы были друг за друга убить, если понадобится. Или дальше в этой истории мы идем втроем, все вместе, или дальше мы идем также втроем, в одном направлении, но уже по отдельности. Это все, что я хотел вам сказать. Решайте.

Жестом попрощавшись с девушками, я покинул террасу и направился в спальню. Разделся, залез под одеяло, потянулся с наслаждением. Не каждому дано понять прелесть сна на чистой кровати, но кто это понимает, всегда может прочувствовать этот приятный момент в полной мере.

Сон, как назло, не шел.

Возбуждение и завтрашние перспективы будоражили сознание, несмотря на тяжелую усталость, спать не хотелось совсем. Через некоторое время получилось погрузиться в полудрему – когда осознаешь, что не спишь, но все же не полноценно бодрствуешь. В таком пограничном состоянии провел несколько часов, то погружаясь в беспокойный сон с рваными картинками дурацких сновидений, то почти просыпаясь. Из этого состояния меня вывел скрип приоткрывшейся двери.

В комнату, не включая света, зашли обе девушки. Не показывая, что не сплю, я рассматривал их силуэты. На фоне светлой ночи видно, что из одежды на обеих только футболки. И я даже догадываюсь чьи это футболки – других таких, с такими рисунками, кроме как в моем рюкзаке в этом мире нет.

Марина и Аня обошли кровать, залезли под одеяло и аккуратно, стараясь меня не разбудить, легли с двух сторон. Марина уверенно закинула на меня бедро, Аня просто устроилась с другой стороны, со своим одеялом.

«Ну, похоже, они договорились», – мелькнула у меня мысль. Сразу после этого наступило облегчение, напряжение почти мгновенно ушло. Накопившаяся усталость свалилась на меня таким тяжелым неподъемным грузом, что заснул я практически моментально.