Этим летом я стала красивой Хан Дженни

Jenny Han

THE SUMMER I TURNED PRETTY

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Folio Literary Management, LLC и Prava I Prevodi International Literary Agency.

Text copyright © 2009 by Jenny Han

© А. Казликина, фотография на обложке, 2017

© Е. Копытова, перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Всем женщинам, ставшим мне сестрами, и особенно Клэр

Я говорю:

– Поверить не могу, что ты приехал.

– Я тоже. – Он замешкался. – Ты со мной?

Поверить не могу, что он еще и спрашивает. Я поеду с ним куда угодно.

– Да, – отвечаю я. Кажется, другого слова для меня сейчас не существует. Здесь только мы вдвоем. Все, что случилось этим летом, и все, что происходило между нами все эти годы, вело нас сюда. К этому моменту.

Глава 1

Ехали мы ужасно долго. Стивен, мой брат, вел машину еще медленнее, чем наша бабуля. Я сидела впереди, рядом с ним, закинув ноги на панель. Мама дремала на заднем сиденье. Но даже во сне вид у нее был такой настороженный, что казалось, она в любую секунду могла проснуться и начать указывать путь.

– Давай быстрее, – поторопила я Стивена, пихая его в плечо. – Обгони уже этого малыша на велике.

Стивен пропустил мои слова мимо ушей.

– Никогда не трогай водителя и убери грязные лапы с моей панели.

Я посмотрела на свои вполне чистые ступни.

– Это не твоя панель. Не забывай, что скоро эта машина станет моей.

– Только если ты получишь права, – усмехнулся брат. – Вообще, я бы запретил садиться за руль таким, как ты.

– Глянь-ка, – сказала я, указывая на дорогу, – парень в инвалидном кресле только что нас догнал!

Стивен проигнорировал меня, и тогда я стала переключать радиостанции. Обожаю слушать радио в дороге. Могу сказать, что знаю местные радиостанции как свои пять пальцев. И чувствую трепет в груди, когда нахожу Q94, это значит, что мы уже подъезжаем к побережью.

Я нашла любимую станцию, на которой передавали все: и поп, и ретро, и даже хип-хоп.

Том Петти[1] исполнял Free Fallin’, и я запела вместе с ним.

Стивен уже было потянулся, чтобы выключить радио, но я тут же оттолкнула его руку.

– Белли, от твоего пения мне хочется направить машину прямо в океан. – Он дернул руль, будто и вправду собрался съехать с дороги.

Я запела еще громче, от чего проснулась мама и запела вместе со мной. У нас с нею совершенно нет голоса, и Стивен замотал головой, изображая свое фирменное отвращение. Он ненавидит оставаться в меньшинстве. Больше всего его напрягает то, что после развода родителей он остался единственным мужчиной в семье и на его стороне больше нет папы.

Мы медленно ехали по городу, и, несмотря на то что я только что дразнила за это Стивена, сейчас я наслаждалась этой поездкой, этим моментом. Мне было радостно снова видеть «Крабовую лавку Джимми», мини-гольф, магазинчики для любителей серфинга. Я будто возвращалась домой после долгого-долгого отсутствия. Лето здесь сулило тысячи приятных сюрпризов.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем чаще билось мое сердце. Мы почти на месте.

Я опустила стекло и глубоко вдохнула. Соленый морской бриз, ветерок, спутывающий волосы, запахи и звуки – все здесь осталось по-прежнему, как будто ждало моего приезда.

Стивен ткнул меня локтем.

– Думаешь о Конраде? – насмешливо спросил он.

Я отрезала:

– Нет.

Мама просунула голову между передними сиденьями.

– Тебе что, все еще нравится Конрад? Прошлым летом мне показалось, что между тобой и Джереми что-то происходит.

– Что?! Ты и Джереми? – Стивен сделал вид, что его вот-вот вырвет. – Что у вас с Джереми?

– Ничего, – ответила я им обоим и почувствовала, что краснею. Жаль, что я еще не успела загореть, и это всем заметно. – Мам, то, что мы хорошие друзья, не значит, что между нами что-то есть. Пожалуйста, давай больше не будем возвращаться к этой теме?

Мама откинулась на сиденье.

– Хорошо, – произнесла она так решительно, что я знала: Стивен больше не посмеет что-нибудь сказать по этому поводу.

Но мой брат не был бы самим собой, если бы не попытался.

– Что у вас с Джереми? Ты не можешь не рассказать о таком!

– Отстань. – Расскажи я Стивену что-нибудь в этом духе, и у него появится еще один повод меня дразнить. И к тому же рассказывать мне нечего.

Конрад и Джереми – сыновья Бек. Бек – это Сюзанна Фишер, в девичестве Бек. Только моя мама до сих пор зовет ее Бек. Они знают друг друга с девяти лет и считают себя кровными сестрами, они даже показывали шрамы в форме сердечек на запястьях в доказательство.

Как-то раз Сюзанна сказала мне, что когда я родилась, она сразу поняла, что мне суждено быть с одним из ее мальчиков. Она сказала, что это судьба. Мама обычно не принимала участия в подобных беседах, но тогда она согласилась, что это было бы просто замечательно, особенно если перед этим у меня будет пара других влюбленностей. На самом деле она сказала «любовников», но меня от этого аж передернуло.

Сюзанна взяла меня за лицо и сказала:

– Белли, я даю тебе свое благословение. Я даже представить не могу, что кто-нибудь из моих мальчиков будет с кем-то, кроме тебя.

Сколько себя помню и даже, наверное, до моего рождения, мы каждое лето приезжали в летний домик на пляже. Для меня Казенс был не просто городком, а именно домом. Моей вселенной. В нашем распоряжении был целый пляж. Сам дом тоже заключал в себе массу интересного: широкую веранду, по которой мы любили бегать, кувшины с холодным чаем, бассейн, где мы купались по ночам, но главное – там были мальчики.

Мне всегда было любопытно, как мальчики выглядят в декабре. Я пыталась представить их, стоящими у елки в клюквенно-красных шарфах и свитерах, с порозовевшими от мороза щеками, но что-то в этой картине было не так. Я и понятия не имела, как Джереми и Конрад выглядит зимой, и завидовала всем, кто это знал. Я всегда видела их загорелыми, с облупленными носами, в шлепанцах, на пляже, в воде. Какими они были с другими девушками, когда играли в снежки? С теми, кого обнимали, когда ждали, пока прогреется машина, или с теми, кому отдавали свои куртки, когда на улице было морозно? Хотя не думаю, что Конрад так поступал, это не в его стиле. Вот Джереми, да, возможно. Но в любом случае, картину это не проясняло.

Сидя у обогревателя в классе истории, я порой гадала, чем они сейчас заняты. Может, тоже где-нибудь греются у обогревателя и считают дни до начала лета? Зимы для меня как будто не существовало. Лето было для меня всем, и только летом моя жизнь имела значение. А до июля, пляжа и этого дома я словно и не жила.

Конрад – самый старший из нас, старше Джереми на полтора года. Он мрачный, угрюмый, совершенно непостижимый. Его губы всегда ухмыляются, и я часто ловлю себя на мысли, что не могу отвести от них глаз. Мне хочется стереть эту ухмылку с его лица поцелуем. Может, даже не насовсем, а только так, чтобы управлять ею. Приручить ее. Так же, как я хотела бы, чтобы Конрад стал моим.

Джереми просто мой друг. Он всегда добр ко мне. Он из тех парней, кто не стыдится обнимать маму и держать ее за руку, несмотря на то, что сам уже не ребенок. Это его не смущает. Джереми Фишер вообще слишком занятой человек, чтобы у него было время смущаться.

Я думаю, в школе Джереми гораздо популярнее Конрада, и могу поспорить, что девчонкам он нравится больше. И если бы не футбол, на Конрада вообще никто не обращал бы внимания. Тогда бы он был всего лишь тихим, угрюмым Конрадом, а не футбольным богом. Как раз таким, каким он мне и нравился. Мне нравится, что Конрад предпочитает проводить время в одиночестве, играя на гитаре. Кажется, что все эти глупые заморочки старшей школы его вообще не волнуют. Мне нравится размышлять о том, что если бы Конрад учился в моей школе, то тогда он не занимался бы футболом, а был бы тихоней и обращал бы внимание на таких, как я.

Когда мы наконец подъехали к дому, парни уже ждали нас, сидя на крыльце. Я перевалилась через Стивена и посигналила два раза, что на нашем языке означало «Идите и помогите с чемоданами».

У Конрада недавно был день рождения, ему исполнилось восемнадцать. Сложно поверить, но он стал еще выше, чем прошлым летом. Сейчас его темные волосы были коротко подстрижены. А вот у Джереми волосы еще больше отросли, отчего он казался лохматым, но в хорошем смысле, он стал выглядеть прямо как какой-нибудь теннисист из семидесятых. Когда Джереми был маленьким, его курчавые волосы выгорали до оттенка платины, и он терпеть не мог свои кудряшки. Как-то раз Конрад убедил его, что волосы вьются от того, что он ест много хлебных корочек, и Джереми перестал есть корочки от сэндвичей. Так Конраду доставалось в два раза больше. Хотя со временем волосы Джереми действительно перестали виться и стали просто волнистыми.

Мне очень не хватает тех кудряшек. Сюзанна называла его ангелочком, и он действительно был похож на розовощекого златокудрого ангела. К счастью, щеки у него все такие же румяные.

Джереми сложил руки рупором и заорал:

– Сти-и-ив!

Я сидела в машине и наблюдала за тем, как Стивен направился к ним, и они принялись обниматься и хлопать друг друга по плечам. Воздух был соленым и влажным, будто в любую секунду мог пойти дождь. Я притворилась, что завязываю шнурки на кроссовках, но на самом деле мне хотелось запечатлеть в памяти этот момент, посмотреть на них и на дом, еще немного побыть в одиночестве.

Дом был большим, серо-белым, он выглядел точно так же, как и все соседние, но был намного лучше. Он просто был таким, каким должен быть дом на побережье, – родным.

Мама тоже вышла из машины.

– Привет, мальчики. Где ваша мама? – крикнула она.

– Привет, Лорел. Она решила вздремнуть, – крикнул Джереми в ответ. Обычно Сюзанна выбегала навстречу, как только подъезжала машина.

Мама в три шага преодолела расстояние между ними и сжала каждого в объятиях, таких же крепких, как и ее рукопожатие. Сдвинув на макушку солнцезащитные очки, она вошла в дом.

Я вышла из машины и закинула сумку на плечо. Сначала они даже не заметили моего приближения. Но потом – о, да! – заметили. Конрад окинул меня оценивающим взглядом, таким, каким в последнее время все чаще смотрят на меня парни в торговых центрах. Прежде он никогда так на меня не смотрел. Ни разу. Я почувствовала, что начинаю краснеть, как несколько минут назад, в машине. Джереми, казалось, поначалу меня вообще не узнал. Все произошло за три секунды, но по ощущениям длилось дольше, намного дольше.

Конрад первым обнял меня, но это было мало похоже на объятие, слишком уж осторожное, такое, будто он старается держаться от меня подальше. Он совсем недавно подстригся, и кожа на его затылке была розоватая и нежная, как у младенца. Он пах океаном.

– В очках ты мне больше нравилась, – прошептал он мне на ухо.

Это было неприятно. Я оттолкнула его и сказала:

– Что ж, очень жаль, линзы я не сниму.

Он улыбнулся, и эта улыбка поразила меня в самое сердце. Его улыбка каждый раз делала со мной такое.

– Кажется, появилось несколько новых, – проговорил он, касаясь пальцем моего носа. Он прекрасно знал, как я ненавидела свои веснушки, но каждый раз дразнил меня.

Джереми подхватил меня и буквально поднял в воздух.

– Белли, ты так выросла! – закричал он радостно.

Я засмеялась.

– Поставь меня, – велела я. – От тебя воняет потом.

Джереми расхохотался.

– Все та же Белли, – сказал он, но посмотрел на меня так, будто не был полностью в этом уверен.

Он склонил голову набок:

– Что-то в тебе изменилось, Белли.

Я напряглась, ожидая какого-нибудь подкола.

– Просто у меня теперь линзы. – Я тоже не могла привыкнуть к себе без очков. Моя лучшая подруга Тейлор с шестого класса пыталась убедить меня носить линзы, и в конце концов я прислушалась.

Он улыбнулся.

– Не в этом дело. Ты просто выглядишь иначе.

Я вернулась к машине, а парни последовали за мной. Мы быстро разгрузили багаж, и, как только закончили, я взяла чемодан и сумку и направилась прямиком в свою комнату.

Я всегда останавливалась в старой девичьей спальне Сюзанны. Там были выцветшие обои и белый спальный гарнитур. И музыкальная шкатулка, которую я очень любила и хранила в ней свои украшения. Когда я ее открывала, в ней под старую добрую заглавную тему из «Ромео и Джульетты» кружилась балерина. Все в этой комнате было старым и выцветшим, но это мне в ней и нравилось. Мне казалось, что у каждой вещи здесь – у стен, кровати с балдахином и, особенно, у музыкальной шкатулки – есть свои секреты.

Я почувствовала, что мне нужна небольшая передышка после встречи с Конрадом, особенно после того, как он смотрел на меня. Я схватила с туалетного столика белого плюшевого медведя и прижала к груди. Его звали Джуниор Минт или просто Джуниор. Обнимая его, я села на свою большую кровать. Сердце билось так громко, что я слышала каждый удар. И вроде все было как прежде, но в то же время что-то изменилось. Они смотрели на меня как на девушку, а не как на чью-то младшую сестру.

Глава 2

12 лет

В этом доме мое сердце было впервые разбито. Мне было двенадцать.

В одну из тех редких ночей, когда мальчики не проводили время вместе, Стивен и Джереми отправились на ночную рыбалку с какими-то парнями, с которыми познакомились в торговом центре. Конрад отказался, заявив, что на рыбалку ему не хочется, а меня, конечно же, никто не приглашал. Поэтому в доме остались только я и он.

Не вместе, но под одной крышей.

Когда Конрад вошел в мою комнату, я читала какой-то любовный роман, закинув ноги на стену. Он остановился и спросил:

– Белли, что ты делаешь сегодня вечером?

Я резко захлопнула книгу.

– Ничего, – ответила я, стараясь контролировать голос, чтобы не прозвучать слишком взволнованно или нетерпеливо. Я специально оставила дверь в комнату открытой, надеясь на то, что он вдруг решит заглянуть.

– Не хочешь ли прогуляться со мной? – спросил он небрежно, даже чересчур небрежно.

Я ждала этого момента. Именно этого. Наконец-то я до него доросла. И какая-то часть меня это чувствовала, я была готова. Я взглянула на него с той же небрежностью.

– Возможно. Очень хочется яблоко в карамели.

– Я тебе куплю, – предложил он. – Поскорее одевайся и пойдем. Наши мамы собираются в кино и могут подбросить нас по пути.

Я быстро села и сказала:

– Хорошо.

Как только Конрад вышел, я закрыла дверь и подбежала к зеркалу. Расплела косы и расчесала волосы. Тем летом они были длинными, почти до талии. Затем я сменила купальник на белые шорты и свою любимую серую футболку. Папа говорил, что она оттеняет мои глаза. Затем я накрасила губы клубничным блеском и сунула его в карман на тот случай, если мне вдруг понадобится освежить его.

В машине Сюзанна улыбалась мне в зеркало заднего вида. «Пожалуйста, не надо», – умоляла я ее взглядом, но на самом деле мне хотелось улыбаться в ответ.

В любом случае Конрад не обращал внимания. Всю дорогу он смотрел в окно.

– Повеселитесь, ребята, – сказала Сюзанна и подмигнула мне, когда я закрывала дверь.

Первое, что сделал Конрад, – купил мне яблоко в карамели. Себе он взял содовую, что уже было странным, обычно он уплетал пару яблок или пирожное. Он нервничал, и от этого я немного успокоилась.

Мы шли по пляжу, и я держала руку свободно, на всякий случай. Но он не взял ее. Вечер был просто изумительным, из тех, когда дует легкий бриз и с неба не падает ни капли дождя. Дождь обещали на завтра, но в ту ночь дул только прохладный ветерок.

– Давай сядем, и я смогу доесть яблоко, – предложила я. Так мы и сделали.Мы сели на скамейку, с которой был виден пляж.

Я аккуратно откусывала яблоко, переживая, как Конрад будет целовать меня, если карамель застрянет в зубах.

Он шумно допил свою колу и посмотрел на часы.

– Когда закончишь, может, пойдем побросаем кольца?

Он хотел выиграть для меня плюшевую игрушку! Я уже знала, какую выберу – белого медведя в очках и в шарфе. Я все лето к нему присматривалась. И уже представляла себе, как буду показывать его Тейлор и рассказывать, что его для меня выиграл Конрад Фишер.

Я доела яблоко в три укуса.

– Все, – сказала я, вытирая губы тыльной стороной руки. – Пойдем.

Конрад зашагал прямо к кольцебросу, а я практически побежала за ним, чтобы не отставать. Он, как обычно, мало говорил, поэтому мне приходилось болтать за двоих, чтобы чем-то заполнить паузы.

– Я думаю, что, когда мы вернемся, мама разрешит наконец установить кабельное. Стивен, папа и я всегда пытались убедить ее это сделать. Она говорит, что вообще против телевизора, а сама все время, пока мы здесь, смотрит по кабельному фильмы. Это так лицемерно! – сказала я и притихла, когда поняла, что Конрад вообще меня не слушает. Он смотрел на девушку, которая стояла за прилавком.

На вид ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Первое, что я заметила, – это шорты. Канареечно-желтые и очень, очень короткие. Точь-в-точь такие же, какие я надевала два дня назад. Мы купили их вместе с Сюзанной, и они мне ужасно нравились, но парни обсмеяли их. На этой девушке они смотрелись гораздо лучше.

У нее были худые ноги и тонкие руки, усеянные веснушками. У нее все было тонким, даже губы. Длинные волнистые волосы были рыжими, но настолько светлыми, что казались почти розовыми. Мне показалось, что это самые красивые волосы, которые я когда-либо видела. Она зачесала их набок, и ей приходилось отводить их в сторону всякий раз, когда она подавала кольца.

Конрад пришел на пляж ради нее. И привел меня, потому что не хотел идти один. И не хотел, чтобы Джереми и Стивен дразнили его. Вот в чем дело. Я видела это по тому, как он смотрел на нее, по тому, как он сдерживал дыхание.

– Ты ее знаешь? – спросила я.

Он вздрогнул, словно вообще забыл, что я была рядом.

– Ее? Нет, не совсем.

Я прикусила губу.

– Так ты хочешь этого?

– Чего? – Конрад смущался, и это немного раздражало.

– Хочешь с ней познакомиться? – спросила я нетерпеливо.

– Ну да.

Я схватила его за рукав и потащила прямо к палатке. Девушка улыбнулась нам, я улыбнулась в ответ, но это было лишь для отвода глаз. Я просто играла свою роль.

– Сколько вам колец? – спросила она. Она носила брекеты, но у нее они смотрелись привлекательно, как будто это украшения для зубов, a не ортодонтическая конструкция.

– Три, – сказала я ей. – Кстати, клевые шорты.

– Спасибо, – ответила она.

Конрад прочистил горло:

– Они замечательные.

– Мне кажется, два дня назад, когда на мне были точно такие же, ты говорил, что они слишком короткие. – Я повернулась к ней и сказала: – Конрад просто чрезмерно заботливый. А у тебя есть старший брат?

Она рассмеялась:

– Нет. – И спросила у Конрада: – Ты правда считаешь, что они слишком короткие?

Тот покраснел. За все время, что я его знала, я никогда еще не видела, чтобы он краснел. И мне показалось, что это было в первый и последний раз.

Я сделала вид, что смотрю на часы.

– Кон, перед тем как мы уйдем, я хочу прокатиться на колесе обозрения. А ты пока выиграй для меня приз, идет?

Конрад кивнул мне, я попрощалась с девушкой и ушла. К колесу обозрения я практически бежала, чтобы они не смогли увидеть, что я реву.

Позже я узнала, что девушку звали Энжи. Конрад в конце концов выиграл мне белого медведя в очках и шарфе. Он сообщил, что, по словам Энжи, это самый крупный приз, который только у них был, и он подумал, что он мне понравится. Я сказала, что мне больше понравился жираф, но, так и быть, спасибо. Я назвала медведя Джуниор Минт и оставила его там, где он и должен был находиться, – в доме на пляже.

Глава 3

Распаковав вещи, я направилась прямо к бассейну, где, я точно знала, будут мальчики. Они лежали в шезлонгах, свесив грязные босые ноги. Как только Джереми увидел меня, то тут же вскочил.

– Леди и джентльмены, – объявил он, раскланиваясь как цирковой инспектор на манеже, – думаю, настало время открытия купального сезона.

Я медленно отступила от них. Резкое движение, и конец – они бы сразу меня поймали.

– Ни за что! – предупредила я.

Конрад и Стивен уже тоже поднялись с мест и окружили меня.

– Ты же не можешь нарушить традицию, – сказал Стивен. Конрад только зловеще усмехнулся.

– Я слишком взрослая для этого, – простонала я в отчаянии. Я попятилась, и они тут же схватили меня. Пальцы Стивена и Джереми сомкнулись на моих запястьях.

– Ну же, парни, – заныла я, вырываясь из их хватки. И попыталась тормозить ногами, но они все равно уже потащили меня.

Я прекрасно знала, что сопротивляться бесполезно, но все равно пыталась, хотя ступни жгло о бетон.

– Готовы? – спросил Джереми, поднимая меня за подмышки.

Конрад подхватил меня за ноги, Стивен взял за правую руку, а Джереми за левую. Они раскачали меня как мешок с мукой.

– Я вас ненавижу! – заорала я, пытаясь перекричать их смех.

– Один, – начал Джереми.

– Два, – продолжил Стивен.

– И три, – закончил Конрад. И они бросили меня в бассейн, прямо в одежде. Я с шумом плюхнулась в воду.

Из-под воды я услышала их аплодисменты.

Эту традицию они завели много лет назад. И, если не ошибаюсь, придумал ее Стивен. Я терпеть ее не могла. Пусть это и было одним из тех немногих мальчишеских занятий, в которые я была вовлечена, но мне совершенно не нравилось становиться жертвой их веселья. Мне не нравилось быть абсолютно бессильной, это напоминало мне, что я слишком слаба, чтобы бороться с ними, и все потому, что я девчонка. Младшая сестра.

Раньше я плакала из-за этого и бежала к Сюзанне или к маме, но ничего хорошего из этого не выходило. Мальчишки просто обвиняли меня в том, что я ябеда. Но не в этот раз. Сегодня я собираюсь быть примерной девочкой. Возможно, если я поддержу компанию, они забудут некоторые свои проделки.

Я вынырнула и, улыбаясь, сказала:

– Мальчики, такое чувство, что вам по десять лет.

– По жизни, – самодовольно ответил Стивен. У меня появилось жуткое желание окунуть эту самодовольную физиономию Стивена в бассейн вместе с его дорогими солнцезащитными очками от «Хьюго Босс», на которые пошла его месячная зарплата. Но я сказала:

– Конрад, кажется, ты вывихнул мне лодыжку. – Я притворилась, что мне трудно плыть.

Он подошел к краю бассейна.

– Уверен, это не смертельно, – усмехнулся он.

– Ну, в конце концов, хотя бы помоги мне выбраться отсюда, – попросила я.

Он присел на корточки и протянул мне руку, за которую я ухватилась.

– Спасибо, – сказала я. Затем крепко сжала его ладонь и дернула на себя так сильно, как только могла. Он потерял равновесие, завалился вперед и тут же оказался под водой, подняв в воздух куда больше брызг, чем я. Мне кажется, что я в жизни еще так не смеялась, как в этот момент. Джереми и Стивен тоже хохотали. Мне кажется, что весь Казенс слышал наш смех.

Конрад быстро вынырнул и подплыл ко мне в два маха. Я боялась, что он разозлится, но, похоже, он не разозлился, точнее, не совсем. Он зловеще улыбался. Я увернулась от него.

– Не поймаешь, – сказала я. – Слишком медленно плывешь!

Как только он приближался ко мне, я отплывала.

– Марко, – выкрикнула я, хохоча.

Джереми и Стивен, направляющиеся к дому, подхватили:

– Поло!

Я засмеялась и снизила скорость, и Конрад поймал меня за ступню.

– Отпусти, – выдохнула я, смеясь.

Конрад покачал головой.

– А я-то думал, что я слишком медленный, – сказал он, подплывая ближе. Наша одежда промокла до нитки, и сквозь его белую футболку просвечивала золотистая кожа.

Внезапно между нами повисла странная тишина. Он все еще держал меня за ногу, а я пыталась держаться на поверхности. На секунду мне захотелось, чтобы Джереми и Стивен были еще здесь. Не знаю почему.

– Отпусти, – сказала я снова.

Он дернул меня за ногу, притягивая ближе. От того что я была так близко к нему, я чувствовала головокружение и дрожь. Я повторила свою просьбу в последний раз, уже сама не желая этого:

– Конрад, отпусти меня.

Он отпустил мою ногу. А потом окунул меня в воду. Но это уже было не важно – я успела задержать дыхание.

Глава 4

Сюзанна, извиняясь за то, что пропустила наше долгожданное прибытие, спустилась сразу после того, как мы переоделись в сухое. Она все еще была сонная, и волосы у нее были примяты с одной стороны, совсем как у ребенка. Сперва она крепко обняла маму. Та была так рада ее видеть, что даже прослезилась, хотя она никогда не плакала.

Потом настала моя очередь. Сюзанна обхватила меня руками так крепко и так надолго, что я уже начала задумываться, сколько еще будет длиться это объятие и кто из нас должен первым отступить.

– Ты похудела, – сказала я ей, отчасти потому, что это было правдой, и еще потому, что я знала, как ей нравилось это слышать. Она все время сидела на диетах и следила за тем, что ест. Я всегда считала ее идеальной.

– Спасибо, дорогая, – сказала Сюзанна и наконец отпустила меня, рассматривая теперь на расстоянии вытянутой руки. Она покачала головой и спросила: – Когда ты успела вырасти? Когда ты успела превратиться в такую прекрасную девушку?

Я застенчиво улыбнулась, довольная тем, что парни были наверху и не слышали этого.

– Я выгляжу так же, как и раньше.

– Ты всегда была хорошенькой, но, дорогая, посмотри на себя. – Она покачала головой так, будто восхищалась мной и никак не могла насмотреться. – Ты такая красивая, такая красивая. Это лето будет у тебя изумительным, просто восхитительным. Оно будет незабываемым для тебя.

Сюзанна всегда говорила так уверенно, что ее слова звучали как официальное заявление, и казалось, что все будет именно так, как она сказала.

Сюзанна действительно оказалась права. Это лето я никогда не забуду. Этим летом все началось. Этим летом я стала красивой, потому что сама впервые почувствовала это. Я имею в виду свою привлекательность. Раньше я представляла ее себе по-другому. Но все меняется. И этим летом все изменилось. Я изменилась.

Глава 5

На ужин в первый вечер всегда было одно и то же блюдо: большущая кастрюля ароматного буйабеса, который Сюзанна готовила, ожидая нашего приезда. Она клала туда как можно больше креветок, крабовых ножек и кальмаров – она знала, как я люблю кальмары. Даже когда я была маленькой, я вылавливала кальмары и оставляла напоследок. Сюзанна ставила кастрюлю посередине стола рядом с хрустящими французскими багетами из ближайшей пекарни. У каждого была глубокая тарелка, и весь ужин мы обслуживали себя сами. Сюзанна и мама всегда пили красное вино, а мы виноградную фанту, но этим вечером у всех стояли бокалы.

– Мне кажется, что все уже достаточно взрослые, чтобы выпить, как ты думаешь, Лорел? – спросила Сюзанна, когда мы сели.

– Ну, я даже не знаю, – начала мама, но потом остановилась. – О, Бек, конечно. Хорошо. Я такая старомодная.

Сюзанна рассмеялась и откупорила бутылку.