Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая Камша Вера

1 год К.В. 1-й день Зимних Скал

1

По ногам вовсю тянуло холодом, сквозняк трепал огоньки не сбитых и не затоптанных свечей, и по стенам блохами скакали какие-то дикие тени. Руппи поморщился и потряс головой – ничего не изменилось. Слева что-то капало, мерзкий мерный звук сплетался с тиканьем часов и хрипами: за опрокинутым столом кто-то умирал. Кто? Нужно посмотреть, зажечь огонь и посмотреть, найти огниво и зажечь… Как же, найдешь его!

– Новых свечей не зажигайте, так лучше, – небрежно распорядился негаданный спаситель – темный силуэт на фоне серебрящейся, чудом не сорванной портьеры. – Давайте-ка проверим убиенных, вы – левых, я – правых.

Фельсенбург, не споря, перебрался через нагроможденную дракой баррикаду и принялся переворачивать тела; все либо были покойниками, либо собирались ими в ближайшем будущем стать. Оба не предавших генерала уже стали: Шрёклих лежал ничком, Неффе полусидел, застряв между двух убийц и закусив окровавленный ус. Это могло быть смешно, это было жутко. Вирстена среди мертвецов не оказалось, но гадина, когда Руппи видел ее в последний раз, шарахнулась за буфет.

– Герцог Алва, – проскрипел позабытый в своем укрытии Бруно, – что вы здесь делаете?

– Что и всегда, – вежливо откликнулись из-за все того же буфета. – Дерусь за Талиг, для чего мне нужна ваша армия, и желательно в пристойном виде. Что до вас лично, тут уж как получится. Господин Фельсенбург, я могу вас называть по имени?

– Да. – Вот и Ворон, вот и познакомились…

– Мне о вас говорили. Удачно, что вы здесь и целы. Господин фельдмаршал, нам с вами предстоит решить – удалось покушение или нет. Страница в новом издании Пфейхтайера в любом случае ваша, но, если вы все же уцелели, надо, как говорят законники, разграничить полномочия. Вы получаете вашего предателя, он жив и лежит здесь, у стенки, вызываете лекаря и, видимо, палача, после чего занимаетесь центром позиции и изменой. Сраженьем в целом, раз уж оно началось, будет командовать герцог фок Фельсенбург, он же второй канцлер и брат ныне отсутствующего кесаря. Руперт, вы согласны на пару часов помутиться рассудком и признать во мне отца?

– Простите…

– Видимо, у меня испортилось произношение. Граф фок Фельсенбург, вы готовы помочь мне, обыграв наше сходство, выиграть ваше сражение?

Дикость какая-то… Дикость? Ворон в самом деле выиграет, а Бруно вряд ли, особенно после всего…

– Так мы с Дриксен можем на вас рассчитывать?

– Почту за честь.

– Отлично. Мне говорили, что мы похожи, но действительность превосходит все ожидания. Господин фок Зильбершванфлоссе, вы желаете что-то сказать?

– Я хочу знать, откуда вы взялись и что можете сделать, чего не сделают мои генералы?

– Значит, покушение не удалось? Очень рад, терпеть не могу убийства из-за угла.

– Вот как? – Бруно выполз из-за спасительного бюро. – Фельсенбург, поднимите мое кресло. Врач мне в самом деле нужен, превращаться в страницу я не готов.

– Врач вам нужен исключительно для достоверности. – Алва, не дожидаясь Руппи, перевернул кресло. – Садитесь, фельдмаршал. Головой не трясите, раны, если они у вас есть, я вам обработаю на морисский лад, заодно и ваше любопытство удовлетворю. Руперт, полчаса мы всяко проговорим; столько лет никогда не виделись, а тут такой повод!

– Исполняйте. – Бруно ни Змея не понял, вернее, понял так, что Фельсенбург ждет его приказа. Это после согласия-то помутиться рассудком?! Хотя они все тут помутились, кроме Ворона. – Герцог, вам надо переодеться. К счастью, мы сопоставимого роста, а в создавшихся обстоятельствах вряд ли кто-то обратит внимание на то, что мундир командующего слишком свободен. Коня, полагаю, вы менять не станете?

– Разумеется.

– В таком случае его придется переседлать. Руперт, обеспечьте нашего гостя всем необходимым. Парадный плащ, мундир, перевязь и орденские цепи возьмёте в моей спальне, разумеется, лично и без объяснений. Кроме того, мне нужен ваш слуга.

Слуга? Палач ему нужен, палач для Вирстена! Так нужен, что остального сейчас словно бы и нет – ни армии, ни сражения, ни закрывшего собой фельдмаршала бедняги Неффе…

– Фельсенбург, вы меня слушаете?

– Да, господин командующий.

– Возьмите себя в руки. Вам следует объявить, что легко раненному изменниками командующему помогает внезапно прибывший в качестве союзника и советника герцог фок Фельсенбург. Заодно с помощью своих людей обеспечьте отсутствие вокруг него лишних; из соображений безопасности, само собой. Столь же естественно, вы всем своим поведением подтвердите, что здесь ваш отец.

– Да, господин командующий.

Вот и все. Надо идти и… обеспечивать уединение. Похороны – это потом, сейчас главное – отлипнуть от стены, стереть чужую кровь, поднять и сунуть в ножны палаш, но сперва этот дурацкий первый шаг. Глупость какая, он же только что мертвецов ворочал, и вдруг сам стал как дохлый.

– Руперт!

– Да… – Как же его называть? Не отцом же… Как там было у фрошеров в Старой Придде? – Да… монсеньор.

– Пить и петь будем ночью. Ступай, обними Коро, он жив, я видел, и начинай командовать. Совместно со спешно прибывшим родителем. Что для этого требуется, думай сам.

2

В адъютантской – опять трупы, знакомые, свитские, и серые, горные. Пахнет кровью, печеными яблоками и отчего-то навозом. Жарища, а дверь на двор мало того что закрыта на засов, еще и покойниками завалена. Не нарочно, так получилось – дрались, падали, пока разгребешь… Зато высаженное окно дышит чистым холодом. Солнечный зайчик прошмыгнул внутрь и теперь скачет по битым тарелкам, будто пересчитывает.

Посуду Руппи проверять не стал, а мертвецов наскоро оглядел: своих оказалось одиннадцать. Все угощавшиеся, кроме Мики. Угостилось до смерти и семеро горников. Вместе с парой вирстеновских мушкетеров и подонком-дежурным выходит десять. Остальные, закончив с порученцами, нацелились на командующего, но получили свихнувшегося Фельсенбурга. Сколько же он успел положить? А, к Леворукому, потом сосчитает кто-нибудь…

Оттаскивать от двери скалящуюся дохлятину не хотелось, как и прерывать сговор маршала с фельдмаршалом. Фельсенбург пробрался к окну и сразу увидел Мики. Поднять тревогу адъютантик не успел, мог бы и не прыгать.

– Шварцготвотрум, – Руппи ругнулся, чтобы не взвыть. Парнишка так и так оказывался покойником, и все равно!..

Короткий резкий свист пришелся удивительно вовремя, прогнав несвоевременные терзания. Отпрянув на всякий случай от окна, Фельсенбург просчитал до восьми и осторожно выглянул во двор. Накатившая задним числом предусмотрительность оказалась излишней – возле караулки усмехался капитан Уилер. Руперт махнул фрошеру рукой и, уже не скрываясь, выбросил наружу перевязь с палашом и выбрался следом сам.

– Какие у вас празднички залихватские, – «фульгат» протянул руку. – Аж завидно!

– Кому? – Руппи не выдержал, кивнул на Мики. – Ему?

– Тебе, – Уилер присел на корточки возле тела и умело прикрыл глядящие в никуда глаза. – Опять выпутался, везунчик. Как там наши, поладили?

– Скорее да, чем нет, – понял Руперт. – Антал, мне нужны «забияки»… каданские наемники. Они во внешнем охранении за рейтарами болтаются, но сперва придется найти моих людей, тех, кто был в форте. Если только они целы.

– Да что таким лбам сделается? Угощаются!

– Угощаются?!

– Ты только не убивай никого, самому потом жалко станет. Их на самые зады загнали, да еще в подвал, оттуда кошки с две чего расслышишь, да и гады эти вас перерезать тихонько наладились…

Даже не звук, что-то вроде мелькнувшей тени, но Руппи и фрошер обернулись одновременно. Это был свой, то есть, конечно, чужой… Незнакомый «фульгат» что-то шепнул вожаку, Уилер кивнул, и «закатная тварь» исчезла.

– Хлебни-ка, – фрошер достал флягу, – и давай к своим. Орлы поели-попили, пора выпускать и пороть.

– Спасибо! – Руппи хватил чего-то упоительно-огненного. – Сейчас… займусь. Скажи только, как вы в форт прорвались?

– Запросто. Ваши гады готовились со старанием, что их и подвело. Так бывает.

Все и в самом деле вышло запросто. Примчавшийся к армии Алва убедился, что у Савиньяка сложностей не предвидится, и решил втихаря переговорить с Бруно. Офицер для связи при фрошерах уже болтался, об обмене сведениями договорились накануне, и пятерка талигойцев в сопровождении дрикса спокойно добралась до командного пункта. Адъютант Гутеншлянге все так же спокойно сообщил, что командующий отбыли пить шадди. Ворона это устроило: он не хотел себя обнаруживать, а уединиться в форте было проще. Поскакали в форт. Рауф их, само собой, пропустил, так что до ворот добрались без приключений. Стоявшие там мерзавцы имели приказ Вирстена: людей Савиньяка, буде те вдруг появятся, не задерживать. Оно и понятно: споры и тем более отказ возбудят любопытство рейтар внешнего оцепления, а любопытные рейтары попробуют войти или, того хуже, сунутся со своими сомнениями на командный пункт. Нет, лучше впустить и убить уже во дворе. А может, и не убить – пленные фрошеры в хозяйстве всегда пригодятся.

Гости въехали, ворота закрылись, и тут Алва, не слезая с коня, прикончил часовых, те и пикнуть не успели. У крыльца болталось еще четверо, их уже Уилер с парнями положил, а тут и соотечественничек проснулся и с ходу дал себя ранить. Точно, гусак! Но Ворон-то как догадался?

– Создатель, как он понял?!

– Верхним чутьем шел, вот и понял, а уж как, вы у него сами спрашивайте. Ну а дальше и вовсе просто стало. Мы двориком занялись, а Монсеньор сразу на зады рванул. Свезло вам, что, когда Гельбе отбирали, он в этом же форте устроился… Хотя здесь ничего другого вроде и нет.

– Аббатство еще есть. – Перед глазами будто вновь вспыхнуло и разбилось уже вчерашнее солнце. – Чудо, что Ворон вообще успел.

– Так гнали как скаженные, каждый о трех морисках! Вот что Монсеньору доложить про ваши болести исхитрились, и впрямь за чудо сойдет. Такое, с голубыми глазками.

3

Утро выдалось солнечным и прохладным, и оно было именно утром, хотя с какого-нибудь дурня сталось бы назвать его полднем. Правда, дураков рядом не имелось, сплошные умники.

– Сейчас утро, – заявил Марсель принесшему пахнущее дымком варево «фульгату», – более того, оно раннее. Могу доказать.

– А на кой? – откликнулся сержант Леблан, он в самом деле был умен. – С вами все ясно, когда встали, тогда и утречко.

– Вот именно, – подтвердил Валме, и тут окончательным подтверждением по лестнице сползло утреннее чудовище, зеленое, несчастное, но все равно вежливое.

– Добрый день, господин капитан, – просипело оно, – прошу меня простить, я проспал.

– Ничего подобного, – растроганный Валме аж ложку отложил, – невыспавшийся человек проспать не может. Ты в этой жизни уже успел напиться?

– Я как раз хотел спросить воды!

– Значит, – сделал неизбежный вывод Марсель, – ты не напивался, но когда ты это наконец сделаешь, наутро будешь себя чувствовать в точности, как сейчас.

– Да, сударь, – покорно согласился Герард. – Вы не скажете, где Монсеньор и что с моей сестрой?

– Регент уехал, – не стал скрытничать Валме, – можно даже сказать, умчался. Вместе с Эпинэ и Уилером. Ты его напугал.

– Я не хотел…

– Ну это как посмотреть, – начал виконт и вспомнил саграннские розы и обещание, которое, как честный человек, был обязан исполнить. – Жакна, ты настоящий молодец, регент тобой очень доволен, и он к тебе обязательно вернется, ведь ты достоин.

– Жакна? – рэй отчаянно захлопал глазами и даже слегка порозовел. – Что это такое?

– Это твое бакранское имя. Будущий Первый маршал Великой Бакрии искал талигойского побратима, но никто, кроме тебя, не годился. Я подтвердил ваше побратимство и назвал его Герардом, надеюсь, он тебе понравится.

– Я не читал об этом обычае. О Сагранне так мало написано.

– Было, – бодро заверил Марсель, – но мы это исправим.

– Водичка, – умница «фульгат» приволок целый кувшин, – но, может, чем другим поправиться?

– Нет, – решил Марсель, поймав растерянный щенячий взгляд, – пей свою воду и спать. Все равно до завтра сидим здесь.

Герард кивнул и приник к воде, теперь он походил на Котика, увы, отсутствующего: пес помогал «закатным кошкам» в поисках разъездов Савиньяка. Тащиться без должной охраны по местам, где запросто могут разгуливать свихнувшиеся дриксенцы, виконт не собирался.

– Сударь, – напившийся рэй поставил кружку и вздохнул, – если вы из-за меня… Я могу ехать, сегодня сражение!

– Ну, сражение… Нас это не касается, к тому же твой соберано спер у меня Капитана, и вообще это теперь его дело. Кыш спать!

Герард больше не трепыхался – то ли поверил, то ли оценил свои возможности. Виконт проводил взглядом пошатывающееся несчастье, ковырнул в миске и сообщил «фульгату», что если прымпердор к драке опоздает или, наоборот, явится туда зря, то это будет свинством. По отношению к рэю Жакне.

4

– Провели к столу, двери прикрыли, – Вюнше торопился и чуть не глотал слова, – слышно ничего не было, сели. Начали откушивать, потом Маркус, вы ж помните, он на ухо чуткий, будто почуял что. Решили проверить, высунулись – вроде ничего, тихо. Я на всякий случай прошел дальше, глянул за угол, порядок! И у ворот караулят, и у крыльца; я назад, а тут – пироги… Ну не слыхать ничего было, хоть режьте!

– А чего вас резать? – Руппи пробежался взглядом по несчастным рожам. Солдаты влетели в ту же ловушку, что и фельдмаршал со свитой, только их не стали убивать. То ли отложили на потом, то ли Вирстен рассчитывал, если все сойдет тихо, перехватить вожжи.

Скрипнуло, явился папаша Симон, пора было заканчивать.

– Полуроту к фельдмаршальскому флигелю, – хмуро распорядился Руппи, – остальным перерыть форт! Не всех же мы с… отцом положили. Киппе, со мной.

Времени на разговор было ровно столько, сколько требовалось, чтобы выбраться на улицу и пройти двумя дворами. Руппи только и успел что спросить, не заметил ли палач чего необычного. Оказалось, со слугами у предателей вышло не хуже, чем с вояками: Вирстен накрепко приучил всех как к своей подозрительности, так и к тому, что излишнее любопытство чревато неприятностями. Всех, кого не выставили из форта с поручениями, отправили праздновать подальше, как думалось, от глаз начальства. Пушечная канонада в главном доме еще могла бы привлечь внимание угощавшихся на складах, но вот пару одиночных выстрелов и стук клинков слышали только сами убийцы.

– Дурное дело, – негодовал палач, – и времена дурные! На самого командующего руку подняли, злодеи, а хуже всего обман. Мы верили, что господин фок Вирстен о кесарии печется, оттого и строгости, а он измену замыслил, да еще на праздник.

– Бруно с тобой согласен, – почти хохотнул Руперт. – Вирстен жив, и заниматься им тебе, хотя у вас же вроде беспристрастно положено?

– Положено, чтоб в точности по Благословенному списку, а так – мы же не истуканы! Думать всякое можно, главное, чтоб на деле не сказалось. С инструментами тут беда, ну да Создатель не оставит, придумаю, но помощники нужны будут. Двое, никак не меньше.

– У Вюнше возьмешь, – решил Руппи. – Ты всех знаешь, выберешь подходящих.

– Его бы самого. Понятливый, и сила есть.

– Вюнше так Вюнше.

У входа красовался Уилер в офицерском плаще с лебедем – кровавый маскарад продолжался.

– Понси, – «закатный кот» то ли шутил, то ли подсказывал, что лучшим паролем будет то, что памятно и понятно лишь двоим.

– Вирши, – будничным штабным тоном откликнулся Руппи. – Оксхолл.

– Зубы. Проходите.

– Киппе, останься пока с капитаном.

Остается открыть дверь и шагнуть в пропахшее сразу кровью и подливами тепло. Туда, где ты разминулся со смертью, входить непросто, как бы ты ни понимал, что смерть успела убраться, по крайней мере твоя. Здесь все уже случилось, так что спокойно! Спокойно, тебе говорят, знамя ты гвардейское, встряхнись и забудь. До конца боя, до вечера, до ядреной рейтарской можжевеловой, тогда хоть вой, хоть по полу катайся, а сейчас изволь одернуть мундир и вперед.

Пять шагов коридорчиком, которым сегодня прошел Ворон, уцелевшая портьера с серебряными лебедями, горящие свечи… Трупы так и валяются, где упали, а двое живых перебрались в кресла у печи, там чисто.

– Господин командующий, – доложил Руппи, – внутренность форта взята под охрану ротой Вюнше, снаружи охрану несет капитан Рауф. Симон Киппе, согласно вашему распоряжению, ожидает у входа для слуг. Все необходимое для… появления герцога фок Фельсенбурга собрано.

– Вы уложились в предписанное время, – скривил губу Бруно. Голову и руку фельдмаршала украшали аккуратные повязки, но он… допивал шадди! – Садитесь и угощайтесь, вряд ли в ближайшее время у вас появится возможность подкрепиться. Герцог, я вынужден заметить, что вы много на себя берете.

– Несомненно, – согласился Кэналлийский Ворон, – но сегодня вам не оставили выбора. Сейчас фок Ило ждет вестей от заговорщиков, однако у него в запасе могут быть и другие козыри, у меня бы они были. Тех, кто решит драться на этих холмах, можно просто отлично застать врасплох, я это выяснил, когда отбирал Гельбе у кесарии. Сражения у нас с вами тогда не вышло, но лишних знаний не бывает. В самом центре позиции, у Жабьей горки, как мы ее прозвали, более чем вероятен прорыв. В теории врага остановит плотный огонь, но открытого пространства там всего ничего. Если наступать быстрым шагом, не считаясь с потерями, дойдешь, а оборона у вас, по сути, в одну линию. Вторая из-за ручья слишком далеко, случись что, на помощь оттуда не успеть.

А ведь в самом деле! Фок Ило будет топтаться на месте, пока не поймет, что не выгорело, после чего ударит. Положит кучу своих придурков, но центр прорвет, выйдет с тыла на батарею, а дальше бей в любую сторону…

– Пожалуй, – Бруно тронул голову, – пожалуй, против нас… в самом деле сумасшедшие. Этот подлец, сам надевшийся на клинок, признаться, меня потряс. Я готов поверить, что от них можно ждать самых диких решений.

1 год К.В. 1-й день Зимних Скал

1

Обычно маршалы лично в бой не лезут, но Эпинэ в лучшем случае тянул на генерала средней руки, другое дело, что места в разгорающейся драке ему не предусмотрели. Конечно, Савиньяк мог заткнуть приятелем детства какую-нибудь дыру, благо того приволок сам Алва. Приволок, наскоро огляделся, сменил коня и, бросив «тебе там делать нечего, а у Эмиля что-нибудь найдется», умчался вместе с Уилером.

Застигнутый врасплох Эмиль тряханул нежданному гостю руку, заверил, что за полчаса никто не сдохнет, и крикнул ординарца. В роскоши командующий Северной армией не купался, но мундир, чистая рубашка и торская меховая куртка в его палатке нашлись, как и мясо с приличной горчицей. Робер проглотил пару кусков, потянулся было за третьим, но передумал и с сожалением накрыл блюдо расшитой трехцветными фиалками салфеткой. Бессонная ночь и шесть часов в седле уже вовсю сказывались, если вдобавок еще и обожраться, будет просто не встать.

Шадди во время боя не пьют, но яркое солнце и холод сплюшцы тоже не жалуют, так что на «маршальскую горку» Иноходец поднялся почти бегом. Савиньяк, как и положено, обозревал в трубу то, что получалось обозреть, одновременно слушая кого-то длинного и недовольного. Чуть дальше топталась, ежилась и выдыхала пар свита. Перевязь, любопытство и возобновленное знакомство обязывали тереться возле Эмиля, но сбивать командующего с мысли Робер не хотел, оставалось разобраться в происходящем самостоятельно. Эпинэ еще раз оглядел переступавшее с ноги на ногу общество и столкнулся с прямым веселым взглядом. Очень знакомым. То, что перед ним отнюдь не Балинт, Иноходец сообразил, когда объятий стало не избежать.

– Быть веселью! – силушка у алата была под стать плащу – медвежьей. – Хорошо, что успел. Пойдем вместе?

– Пойдем! – выпалил по-алатски Робер. – Только справлюсь ли?

– Да что б ты, да не справился! – Витязь немедленно перешел на родной язык. – Брат тебя хвалит, Ворон с тобой в дружбе, куда тебе деваться?!

– Гашпар? – припомнил рассказы Балинта Эпинэ. – Гашпар Карои?

– Да уж не Габор с Дьердем! Откуда бы им здесь взяться?

Братья, что ли? Похоже, что да, отца вроде Шандором зовут…

– Будь другом, объясни, что творится, – вывернулся Иноходец. – Только на талиг, я, по-вашему, не слишком…

– Врешь ведь! – Карои уже отцепил и открыл флягу. – И про что «не слишком», и про что не знаешь… Живи!

– И ты живи! – К жидкому огню тоже привыкаешь. – Рокэ не до меня было, да и скакали шустро, не спросишь. Знаю только, что мы вытаскиваем Бруно.

– Ворон есть Ворон, на голову сваливаться умеет, – согласился на талиг Гашпар. – В Бордоне мы чудом в обморок не попадали, по второму разу оно проще… Куда он тепер хоть сорвался?

– Спроси что полегче! Не ждал бы серьезных пакостей, так бы не гнал. Ты обещал про сражение.

– Ну так вот оно, – алат указал фляжкой на слепящие глаз склоны, – прямехонько перед нами. Своего намерения – садануть старого быка еще и в бок, дриксы… которые гады, не оставили. Гады сползлись двух видов, эйнрехтские, у них какой-то фок Ило командует, и горные. По всему выходит вот как. Основные силы горников против Ариго стоят, думают опрокинуть его. И тогда вот фок Гетц, помнишь ведь такого, до Бруно доберется. В центре и на правом нашем фланге – видишь, в замерзшую речку он уперся – тише. Артиллерийская перестрелка идет и там, но всерьез пока никто не наступает.

– А перед Бруно сейчас что?

– Леворукий знает. Если Рокэ взялся разгребать гусиные беды, можно не забивать себе ими голову, нам и своих врагов в избытке достанется. Хотя какой избыток во врагах? – витязь с некоторой задумчивостью приложился к фляге, довольно ухнул – хороша ведь – и протянул благодать Роберу.

2

Штурриш приподнял шляпу, он еще ни кошки не знал и, как всегда, рассчитывал на что-то веселое, за которое потом заплатят. Да уж!

– Господин полковник, я прибыл.

– Помнится, вам хотелось покуролесить с Кэналлийским Вороном?

– Мне и с вами неплохо.

– Расхотелось?

– Если вас убьют или вы меня прогоните, опять захочу.

– Меня уже не убили, – Руппи взглянул каданцу в глаза, – Бруно помяли, но не слишком. Армией, нашей армией, взялся командовать Ворон, но со стороны он должен выглядеть… герцогом Фельсенбургом. Моим отцом.

– Ничего ж себе!.. Что делаем?

– Гоняете всех. Сейчас Бруно с Алвой… с «господином канцлером» отправятся в ставку. Мы с Бруно поднимемся к Гутеншлянге, а вы останетесь с Вороном и будете исполнять его приказы. Любые. Потом я спускаюсь, вы берете нас в кольцо, а дальше как карта ляжет.

– Как-нибудь да ляжет! Фельдмаршала-то кто пасти будет?

– Рауф с рейтарами. О Вороне пока знают Бруно и я, встретим отца Луциана, узнает еще и он. Да, с нами будет еще один фрошер, капитан Уилер. Он из «фульгатов», ссудите ему куртку и шляпу.

– Пусть заплатит хоть медяк, а то удачу профукаем.

– Разбирайтесь как хотите. Еще двоих «фульгатов» задами проводите до фрошерских постов, по возможности без объяснений. Если что, вы слыхали, что господин канцлер ехал в обход через Гаунау и Талиг.

– Всё?

– Пока всё. – Осталось переседлать чужого коня и отогнать Вюнше. И еще… Штурриш!

– Да, господин полковник.

– Как подъедем к ставке, зацепите рейтар. Дескать, вояки-то вы хоть куда, только ни Вирстена прихлопнуть, ни Фельсенбурга признать, зато за пирогами первые.

– А что, не так разве?

– Так. Почти… – процедил сквозь зубы Руперт, понимая, что на него накатывает. Глупо и не ко времени, хотя, когда это бешенство бывает к месту? Разве что в углу, куда тебя загнали по твоему же тупоумию! – Исполняйте.

Лишь чудом не поддав ногой припорошенную снегом корзинку, будущий брат будущего кесаря рванул к коновязи. Серого в яблоках мориска он узнал сразу – на этом диве ездил старший Савиньяк. Жеребец был строгим, но памятливым, Морока он, по крайней мере, признал, а тот как-то втолковал родичу, что Фельсенбург достоин доверия. Переседлать косящегося красавца удалось на удивление легко. Иссиня-черный с серебром фельдмаршальский вальтрап ему шел несказанно, особенно на фоне искрящегося снега.

– Пошли, – зачем-то сказал коню Руппи, беря смилостивившийся шквал под уздцы. – Эномбрэдастрапэ.

3

Серые, уже отнюдь не ровные прямоугольники вражеской пехоты начали пятиться, а из балок за их спинами выметнулась «горная» кавалерия. Довольно-таки посредственная, и уж точно не ровня «вороным», что Шарли тут же и доказал. Наглую попытку просочиться между центром и правым крылом и пройтись по тылам бергерских батальонов Себастьен отбил роскошным встречным ударом, чем привел и так вовсю грызущих удила алатов в завистливое бешенство.

– Ждите, – отрезал Савиньяк в ответ на достойный Катершванца намек.

– Мы-то ждем, – скривился Карои и кивнул на соседа, – а вот Робер может не понять. Он, между прочим, на войну спешил, ну и где та война?

– Ничего, – проявил смирение материн приемыш, – я подожду.

– И правильно сделаете, – поспешил на помощь начальству Хеллинген. – Алатская конница – наш главный козырь. Мы очень надеемся, что дриксы ни о чем не догадываются. Господин Эпинэ, вы не представляете, как тщательно мы скрываем присутствие витязей!

– Вот-вот, – подхватил предводитель означенных витязей. – На марше прятали под какими-то тряпками, у Доннервальда так разместили, что флюгеров и тех не разглядели…

– Это было необходимо.

– Это было скучно!

– Карои, вы же воин, вы должны понять…

– Нет уж, это вы должны понять, что я воин…

– Я понимаю, но с вашей стороны…

– Мой маршал, – прервал перепалку подбежавший Сэц-Пуэн. – Рединг докладывает: вернулись двое из людей Уилера. Кроме того, Редингу…

– Погоди, не так быстро!

Как же в последние месяцы Эмиль возненавидел все эти «кроме того», «почти как мы и предполагали», «приходится незначительно изменить»… Эдакие серенькие обертки для черных гадостей, думаешь – безвкусно, а внутри – отрава: в лучшем случае наизнанку вывернет, и хорошо, если только тебя.

– Хеллинген, Гашпар, – Эмиль сдвинул шляпу на самые глаза, – продолжайте в том же духе, я скоро вернусь. Робер, не давай этим орлам себя запугать, у нас все в полном порядке.

Он не соврал, все в самом деле оказалось в порядке! «Фульгаты» всего-навсего привезли записку, которую мог накарябать лишь по уши занятый Рокэ. «Ждешь неожиданностей? – значилось на заляпанном, очень похоже, сразу и кровью, и шадди листке. – Правильно. Смотришь на левый фланг? Тоже правильно, но мало. У меня тут весело, и веселиться нам, похоже, вместе. До встречи или до вечера. Радуйся!»

– Ну, спасибо! – пробормотал Савиньяк, испытывая жгучее желание кому-нибудь врезать за оказавшийся пустышкой страх. Ближе всего была свита: обормоты таращились на командующего, похоже, забыв не только о сражении, но и о морозе. Командующего это, может, и повеселило бы… в другой день.

– Желаете знать, не поступило ли каких указаний? – Эмиль оскалился, чувствуя себя слегка Лионелем. – Поступило. Ждать неприятностей.

Свита глубокомысленно заморгала и зашмыгала покрасневшими носами, потом кто-то пушечно чихнул.

– Будьте здоровы, – нежно пожелал Савиньяк, берясь за трубу. Расшалившийся ветерок отогнал пока еще легонькую пороховую дымку, благодарные снега тут же вспыхнули разноцветными блестками, будто напомнили, что праздник. «Ждешь неожиданностей? Правильно…» Нет бы написать, откуда! Слева, где стоит Ариго, это само собой, а еще? В центре? Со стороны реки?

Происходящее на некстати рассиявшемся поле видимых угроз не сулило и срочного вмешательства не требовало. И Ариго, и Фажетти с Райнштайнером с делами справлялись и высокое начальство не беспокоили, стой на кургане да радуйся, то есть жди неприятностей! Да ждет он, ждет! То, что затевается какая-то пакость, и кашеварам ясно, вот отсутствие оной со стороны Гетца будет глупостью, а предводитель «уларов»[2] отнюдь не глупец.

– Господа, ваше мнение?

– Всё, как мы и думали.

– Да, пока ничего неожиданного.

– Именно, что «пока».

– То, что видно, и понимать нечего, – Карои сощурился, напомнив вредину Ли. – Горные красавцы собираются взяться за вас всерьез. Атаки начинаются сразу и в центре, и на обоих флангах, а мы тут грустим. Ведь грустим, а, Робер?

– Хотел бы я знать, – Эпинэ пропустил подначку мимо ушей, – у них там бесноватые или все-таки нет? При пусть и небольшом численном превосходстве и равной выучке бесноватость – козырь очень весомый.

– Сам об этом думаю, – не стал темнить Савиньяк. – Сходиться в бою с большой оравой этих тварей мне еще не приходилось. Как оно?

– Мерзко. Жаль, буераки позволяют дриксам накапливаться для атаки так близко. Артиллерия их не достает, а мушкетным огнем, даже сильным, бесноватых удержать трудно.

– Я слышал, на Кольце летом-осенью ты их бил очень прилично, а ведь данарии, когда дорываются до ближнего боя, себя не щадят.

– Данарии прежде всерьез не воевали. Предел этой сволочи – заштатные гарнизоны, а горники пороха нанюхались вдосталь. Помнишь Ежевичную?

Ежевичную Эмиль помнил просто отлично. Вскоре после схватки над заросшей ползучими колючками речонкой Ро… теньент Эпинэ убыл в двухмесячный отпуск. Вернулся сегодня, почти через восемь лет. Мать за него переживала и по-своему была права, только нынешний Иноходец смотрит на сражение не как теньент, капитан, да хоть бы и полковник. У нынешнего Робера генеральский взгляд, он понимает, что происходит, почему и зачем.

– Хорошо, что ты вернулся… Во всех смыслах.

– Спасибо.

После таких признаний либо пьют, либо замолкают. Они и замолчали, глядя на ворочающуюся в снегах драку.

1 год К.В. 1-й день Зимних Скал

1

Это было, да-да, это было ужасно в своей некуртуазности, но ночью Марсель на девицу толком и не взглянул, впрочем, она сразу куда-то делась, как позднее выяснилось, к знакомым «фульгатам». Последующая суматоха, перепалка с Рокэ, который, видите ли, нуждался не в офицере для особых поручений, а в его кобыле, и слегка душераздирающее прощание с Эпинэ затмили дочь выходца окончательно. На покой Валме удалился в рассуждениях о грядущей битве и гнусном поведении некоторых регентов, однако ночь кончилась, все выспались, и откладывать знакомство с дамой стало неприлично. Валме завязал лучший из уцелевших шейных платков и отправился наносить визит девице Арамона, которая оказалась просто невероятной. Сраженный словно вытряхнутой из северной баллады красотой Марсель зазевался, подыскивая достойный комплимент, но девица ждать не собиралась.

– Вы уже видели Герарда? – немедленно вопросила она. – Боюсь, ему сейчас очень плохо, он ведь до вчерашнего дня тропами Холода не ходил, а тут сразу две дороги. И еще бесноватые, которых пришлось дразнить. Это нетрудно, хоть и противно, только Герард думал, что его убьют, и переживал за нас с мамой и своего маршала. Понимаете, второму Савиньяку было неловко отправлять Герарда и господина фок Дахе на смерть, но иначе не получалось спасти Бруно, который нам сейчас очень нужен.

– Я видел Герарда. – Если понимаешь хоть что-то, с этого и начинай. – Вашему брату в самом деле плохо, и он снова лег спать. Не знаю, слышали ли вы обо мне. Виконт Валме.

– Мне про вас капитан Уилер рассказал, – осчастливила красавица. – И Герард тоже немного писал. Еще из Фельпа. Вы извините, что я сразу пошла к «фульгатам», но я должна была сказать капитану Уилеру одну вещь. Понимаете, мне пришлось про него наврать, хотя я этого не люблю. Есть вещи, которые можно хорошо и быстро сделать, только сказав неправду. Конечно, некоторые так не делают, и у них ничего не получается, тогда они начинают жаловаться и злиться.

– Совершенно с вами согласен, – выдавил из себя окончательно очарованный виконт. – Сударыня, вы завтракали?

– Конечно, – девица еще шире раскрыла и без того огромные глаза. – Ведь скоро будет пора обедать.

– Вот и хорошо, – не стал вдаваться в подробности виконт, – вы не прочь пообедать в моем обществе? Герард в любом случае спит, а трогаться с места до возвращения разъездов я не намерен.

– Топырь… Сержант Леблан так и сказал. Сударь, возможно, вы не знаете, но капитан Уилер отправил двоих человек в Акону. Там осталась моя подруга, она будет волноваться, кроме того, на ней генерал фок Дахе и герцог Надорэа. От господина Вернера неприятностей не будет, и ему надо отлежаться после вчерашнего, а вот герцог Надорэа может удрать к моей маме и при этом наговорить лишнего.