Танго смерти – 3. Удмурт из Медельина Афанасьев Александр

Решила как то Организация Объединенных Наций найти слонов.

Первыми на поиски послали американцев. Дали денег.

Американцы вернулись через месяц без слонов, с отчетом на 500 страницах и просьбой выделить еще миллиард долларов на программу поиска слонов.

Вторыми на поиски послали англичан. Дали денег.

Англичане вернулись через год, без слонов, с отчетом на одной странице и просьбой выделить еще миллиард долларов на программу разведения слонов по всему миру, чтобы их не надо было искать.

Третьими на поиски послали русских чиновников. И тоже дали денег…

Через месяц в ООН прибежало стадо слонов просить политического убежища…

Сказка ложь, да в ней намек…

Медельин – Богота. Колумбия. 11 июля 2019 года.

Утро красит нежным цветом…

Стены древнего Кремля…

А знаете… были времена, когда и я просыпался под эту музыку… но эти времена теперь так далеко, что кажутся какой-то выдумкой… как и наша старая хрущевка… как и шестиметровая кухня, и ласкающее лицо теплое, но не горячее весеннее солнце.

Свою очередную весну – я встречаю на другом конце Земли. В Медельине, Колумбия…

Это снова я, Александр Беднов, партийная кличка «Удмурт». Здесь я скрываюсь – и возможно, от самого себя.

Знаете… как-то раз у нас – еще курсантов спецшколы – была дискуссия на тему: а как расценивать поведение тех, кто скажем во время Второй Мировой, или Великой Отечественной, кому как – не участвовал. Просто – отсиделся в Швейцарии… или в Латинской Америке… как-то так? Вот представьте себе, на европейском континенте в очередной раз решаются судьбы мира, хлещутся несколько миллионов мужиков, похоронок по несколько тысяч в день – а ты сидишь на Цветочной улице и попиваешь чаек. Или – сидишь где-нибудь… да в том же Медельине и попиваешь матэ?

И кто ты после этого?

А вот так, серьезно – кто? Должен ли человек в таком случае – выбрать сторону и поставить свою жизнь на кон? Или он имеет право сказать: это не моя война, и удалиться?

Мы так и не нашли тогда ответа. А если бы руководство Академии узнало бы о таких разговорах – то нам не поздоровилось бы. Но оно не узнало. Просто потому что нечего было узнавать – мы ни к чему не пришли.

За последнее время – я участвовал во многих зарубах: в Турции, Болгарии, Йемене, Украине, Аргентине. Нельзя сказать, что где-то я стоял на неправильной стороне или предал сам себя. Но – как говорят местные мафиози – кто долго в деле, подозрителен сам по себе. А как говорят в России – если ты такой богатый, то почему живой?

Хороший вопрос, верно?

У меня, как и у всякого оперативника, работавшего долгое время за границей – была копилка. Понимаете… когда ты работаешь на разведку – всякие возможности подворачиваются, и только последний дурак сдаст деньги государству и получит премию. Может в шестидесятых, в семидесятых так и было – но только не сейчас. Большую часть я заработал, когда менял валюту в Буэнос-Айресе – а всего в копилке было более шести миллионов американских долларов. Дон Хосе, с которым я познакомился в Монтевидео, когда менял валюту – взял один и отписал своим друзьям в Медельин, что меня надо принять, спрятать и никому не выдавать. Миллион – это по-честному. Другой взял бы три, а то и пять.

Я приехал в Колумбию, купил квартиру в дорогом районе Медельина и зажил относительно честной и тихой жизнью. Относительно – потому что в моей жизни все и всегда относительно – и иначе видимо уже не будет…

…

Колумбия – страна довольно необычная. Один из лидеров Латинской Америки и безусловно лидер в Центральной. Имеет выход сразу на два океана – Атлантику и Тихий.

Многие знают Колумбию, как страну кокаина. Это правда, но не вся. Наркопроизводство тут есть, но не больше чем в соседних странах. Скорее даже меньше – потому что это одна из немногих стран, в которых с наркотой реально борются. Местный спецназ не вылезает из джунглей, полиция проводит показательные рейды, правительство проводит работу в барриос, чтобы не допустить вербовки местных пацанов наркомафией, открывает библиотеки и школы. Основные наркопосадки сейчас находятся на территории, прикрываемой ФАРК – местными революционерами-леваками. За 40 с лишним лет – они проделали долгий путь от левых идеалистов-мечтателей, начитавшихся Троцкого до партнеров наркомафии. Левой осталась только риторика, на самом же деле уже лет пятнадцать там нет ничего левого, только бизнес. Революционеры контролируют какие-то участки в труднодоступной местности, не пуская туда спецназ и наркополицию – и одновременно сдают эти участки под посадки коки и нарколаборатории. Лидеры движения пересели с мотороллеров на Мерседесы. Революционерам помогала и помогает Венесуэла – у них с Колумбией территориальный спор и просто неприязнь. Но в последнее время колумбийские наркомафиози предпочитают садить коку и перерабатывать ее в соседних странах (в той же Венесуэле), там, где потише и поспокойнее. Кроме того, их вытесняют с рынка мексиканцы – от обеспечения трафика и финансирования они перешли к полноценному производству, начали сажать в горах опиумный мак. Саженцы закупили в Афганистане. У каждого второго барыги в США сейчас – героин, а не кокаин, и родом он из Мексики.

Колумбийская же мафия во многом повторила путь сицилийской, перейдя с наркоты на менее опасные способы заработка. Например, контрабанда – в Венесуэле скупают всё по государственным ценам, а тут толкают уже по коммерческим. В обратную сторону тоже идет контрабанда, потому что Венесуэла – страна пустых полок, как и должно быть при социализме. Ввозят и продают угнанные машины. Занимаются стройкой, и тоже не совсем честно. Финансируют и контролируют махинации с венесуэльской нефтью. Отмывают деньги для вороватых венесуэльских чиновников. Короче, для делового человека – чем заняться всегда найдется, причем рискуешь тут парой лет, а не пожизненным.

Но помимо мафиозной деятельности – Колумбии удалось при большой помощи США все-таки построить более-менее нормальную экономику, которая дает стране заработок хотя бы среднего уровня. В Колумбии есть немало природных ресурсов – уголь (крупнейшее месторождение мира), немного нефти, газа, золото, серебро, изумруды, железная и медная руда. Есть приличные отрасли сельского хозяйства, позволяющие экспортировать – кофе, например, тростниковый сахар. Есть неплохая экспортная текстильная промышленность. И хотя машиностроения здесь практически нет – люди живут намного лучше, чем в те же девяностые. И тем более, в восьмидесятые, когда наркомафиози были близки к тому, чтобы взять контроль над страной.

Об этом сейчас никто не говорит, но новое ускорение роста, которое началось лет пять тому назад, в основном имеет свои корни в соседней Венесуэле. Венесуэльскому диктатору Уго Чавесу, который был скорее идиотом, чем злодеем – повезло вовремя умереть. Вовремя – то есть до падения цены на нефть… Последствия пришлось разгребать новому презику – бывшему водителю автобуса (ага, и водила может управлять государством, как и кухарка). Стабилизационный фонд они не создали, деньги все растрынькали. Тратили, не задумываясь, а когда цены рухнули, казна оказалась пуста. Когда полезли вверх цены на товары, бывший водитель автобуса не придумал ничего лучше, как издать указ о снижении цен в несколько раз. Армия окружила торговые центры, военные сели на кассы и стали распродавать товарные запасы выстроившемуся в очереди населению – не более чем по пять товаров в одни руки. Понятное дело, что после того как товары закончились – магазины все закрылись, а торговля переместилась на черный рынок и за доллары. Телевизор, стиральную машину, холодильник – теперь можно только «достать», как в брежневские времена. И большую часть этой теневой торговли контролируют колумбийцы – товар на черный рынок идет именно отсюда. Здесь богатейшие традиции контрабанды.

Я первым делом купил большие апартаменты в приличном районе Медельина – Антиохии – выложил 200 тысяч долларов. Три спальни, четыре ванные, почти две с половиной тысячи квадратных футов – здесь недвижимость так изменяется, для квадратных метров делите на девять. Мне столько не надо, но продавали авторитетные люди, а чтобы стать своим, одним из… – надо оказывать услуги. На этом держится Латинская Америка – ты почешешь спину мне, а я почешу тебе. Вторым делом – я купил бронированный БМВ. Несмотря на то, что перестрелок на улицах тут давно нет – любой более-менее обеспеченный человек покупает себе бронированную машину. Хотя бы от пистолета. На любом перекрестке может подскочить подросток, наставить пистолет – и хорошо, если лишишься только машины и бумажника. Классовая ненависть тут не пустые слова, в отличие от Европы и России, и даже Африки, где просто все нищие – тут разницу между теми, кто живет в трущобах и теми, кто живет в апартаментах, чувствуешь кожей. И даже разбогатев – те, кто вышел из барриос, навсегда душой остаются там. Пабло Эскобар большинство своих зверств совершал не потому, что так было ему выгодно – он мстил миру богатых, куда доступ ему был заказан и требовал к себе уважения, которое, в конце концов, и получил – им стала заниматься американская группа ликвидаторов.

Затем – я попытался встроиться в местный стиль и образ жизни и думаю, что это у меня в основном получилось…

Ты начинаешь по-настоящему жить в какой-то стране, если у тебя появляются две вещи – свой дом, а не номер в отеле и не арендное жилье, и женщина. И ту и другую проблему я для себя здесь решил.

Ее зовут Лара, Ларита если ласково – и она работает по ночам. Нет, она не стоит на панели и не танцует гоу-гоу в ночном клубе. Она – криминальный журналист, причем увлечена своей профессией. По ночам – она часто мотается с местными полицаями, участвует в рейдах против наркомафии и политических экстремистов. Днем она отсыпается или пишет материал. Ну, или мы занимаемся сексом… что тоже случается.

Познакомились мы при крайне странных обстоятельствах. У меня были дела, я вместе с одним человеком – ведущим не совсем честный образ жизни – зашел поужинать в место под названием Робледо. Приличное место, готовят вкусно, почти по-семейному. А до этого пару дней назад случилась небольшая неприятность: меня пытались ограбить, когда я был без машины. Точнее, это для меня неприятность была небольшой, для тех, кто меня пытался ограбить – она стала большой, а для одного из них – и вовсе последней в его короткой, но непутевой жизни. Это стало для Медельина если и не сенсацией – то новостью, потому что отбиваться тут не принято, тем более от троих. Если попал, если приставили нож или пистолет – отдай всё, жизнь дороже, да и… местные богатые, видимо, воспринимают это как своего рода налог от трущоб. Я же поступил немного по-другому, информация попала в полицейскую сводку… Короче после того, как мой друг ушел, она подсела ко мне и спросила, я ли тот самый русо локо (русский сумасшедший), который отобрал у бандита пистолет и из него же его пристрелил. Я сказал, что да, я тот самый. Глаза девушки загорелись… как оказалось, ее редакция находится рядом, и она просто зашла сюда подкрепиться перед ночным рейдом по притонам с полицией. Рейда не получилось… точнее получился – но в мой притон. А через пару дней Лара переселилась ко мне. То, что я русский, а она колумбийка ее ничуть не смущает, равно как и разница в возрасте – ей двадцать семь, мне под пятьдесят уже. Здесь с этим нет никаких проблем и женщины не строят из себя невесть что, а просто хотят любви. Латинская Америка, темперамент – чего вы хотите?

Люблю ли я ее? Скорее, да… и боюсь за нее – вот это точно. И еще я полюбил готовить настоящий кофе…

Ага… а вот и она.

Я ее увидел прежде, чем открылась дверь – перед дверью скрытая камера, картинка на телефон поступает. Потому – когда она открыла дверь – я уже ждал ее с двумя чашками кофе.

– Алекс… ты просто чудо.

Она называет меня на английский манер – не Саша, потому что буквы Ш в испанском нет и испанец не сможет ее произнести – заменит на Ч. И она хватает одну чашку, выпивает ее залпом (понять не могу, как она это делает), потом берется за другую – ее она выпьет уже не спеша. Я с кофе не то, что завязал – но и не налегаю. Не мальчик, пора о здоровье подумать…

– Как насчет доказательств?…

Бронежилет летит на пол, глухо стукается о паркет сумочка с пистолетом. И то и другое подарил я – пошитый по фигуре бронежилет из тварона и дорогущий по местным меркам Вальтер РРQ. Я же научил ее стрелять – не как в кино, а по-настоящему

– Будут тебе доказательства…

…

Час спустя. Я лежу на кровати и подсматриваю, что Лара пишет – она вообще маленький энерджайзер. Каждую прожитую в этой жизни минуту – она старается заполнить по максимуму. Работой, жизнью, сексом, приключениями…

Пишет она анонс большой статьи – это она скинет в сеть сейчас, большая статья будет позже.

Дон Франсиско – который прикрывает меня здесь – сильно недоволен Ларой и тем, что она пишет. Я бы тоже на его месте был бы недоволен – плохо для бизнеса по продаже недвижимости или молочного, если пишут, что ты мафиози. Думаю, если бы не я, ее бы уже проучили – групповое изнасилование или кислотой в лицо. Но пока мне удается держать ситуацию под контролем – в обмен на то, что я сообщаю дону Франсиско, о чем она пишет и куда сунула свой нос. Думаю, если Лара узнает об этом, мы расстанемся. Она это не простит – и правильно сделает.

Но сегодня она пишет совсем про другое – про разворовывание средств на программе реконструкции барриос. Это относительно безопасно: коррупционеры – это не мафия.

– Ублюдки…

– Еще какие… – бурчит она под нос, не переставая бить по клавишам. Как у нее, получается, так быстро печатать одним пальцем – я не знаю…

– Поспи…

– Сейчас, еще немного осталось…

Еще минута бешеного аллегро по клавишам, победный возглас. И вот она уже лежит рядом со мной. Спит. Засыпает она мгновенно. Как и просыпается…

Стараясь не шуметь, я встал, укрыл ее одеялом. Надо идти… у меня рабочий день только начинается…

Уходя, я зашел в комнату, посмотрел на нее… правильно ли, что… не знаю, короче. Рядом со мной находиться опасно – во всех смыслах. Сейчас будет по-другому – можно только надеяться…

…

Час спустя – я паркую БМВ на стоянке для членов гольф-клуба. У меня здесь встреча…

Гольф-клуб тут интересный – он расположен рядом с аэропортом, самолеты заходят на посадку прямо над головами. Называется Эль-Родео. Народа тут много – считается, что гольф спорт богатых, а тут любят пускать пыль в глаза. Что касается меня – мне больше нравится что самолеты, заходя на посадку, создают сильный шум, и ничего не прослушаешь. Хотя тут и так не лезут в дела друга – но никакая предосторожность лишней не бывает…

Вместо поля я иду в ресторан, там сейчас пусто, народ появится ближе к вечеру. Метрдотель – сажает меня за столик, но я извиняюсь и пересаживаюсь за другой. Предосторожности лишними не бывают.

– Просто мясо на гриле, хорошо?

Мясо тут отличное. Испанцы вообще знают толк в мясе, как и все их бывшие колонии. А здесь почти все страны – бывшие испанские колонии.

Пока несут мясо, ввожу пароль от wi-fi, просматриваю новости. Деньги у меня распределены по нескольким странам, просто так их не арестовать, не заморозить. С удовольствием замечаю, что российские активы – продолжают в этом году радовать. Хотя санкции не сняли – все понимают, что продолжения у этой истории не будет. А российские активы фундаментально дешевы, вот я их и скупаю. Думаю, после того, как уйдет Путин, будет рывок – Западу нужна символическая победа, хоть какая. Пусть даже уход Путина по возрасту и после четвертого срока. И после нее – всё начнет расти.

Покупай, когда на улицах льется кровь…

Кстати про кровь. В Египте, похоже, по-серьезному начинается. Все-таки не сумели там замирить. Жаль.

Кстати, хотите теорию? Только обещайте не смеяться… обещаете? Я жил на Ближнем Востоке, а сейчас живу в Латинской Америке, потому могу сравнивать. Отличий немного – та же безработица, причем особенно высокая – молодежная, та же экономика гастарбайтеров, та же безнадёга. Почему же в Латинской Америке нет аналогов Исламского государства и даже в самые мрачные времена – не было такого мрачного, самоубийственного фанатизма, какой есть на Ближнем Востоке?

Отличие одно есть и очень важное. В Латинской Америке очень доступный секс, буквально на каждом шагу – а на Востоке секс, наоборот, табуирован. В итоге молодежь вместо того, чтобы упражняться в постели – идет сносить власть, или в Аль-Каиду за семьюдесятью двумя девственницами – потому что в жизни многим и одна не светит. Если бы исламские запреты и предрассудки ушли в прошлое – Ближний Восток стал бы куда более приятным местом.

Но они не уйдут. Потому что ислам есть ислам, это единственная религия, которая предписывает строить общество, более приспособленное для войны, нежели для мира. Тому есть много причин, но факт остается фактом. Ислам таков и ограничение доступа к женщинам (при разрешении рабынь, которых надо добыть опять-таки в бою) – это один из инструментов создания общества – войны. Так что – ничего хорошего там не было и не будет.

Впрочем, я к этому никакого касательства уже не имею… и слава Богу. Пусть кто-то другой разбирается с этим… с меня же – хватит. Все что мне нужно – дожить жизнь в относительном спокойствии – или в латиноамериканской маньяне.

Несут мясо… а вон и мой клиент спешит. Коротенький, толстый… зовут Родриго. Сохраняющий чувство юмора в самых сложных жизненных ситуациях. И чувство собственного достоинства тоже – несмотря на предъявленные обвинения в коррупции и спекуляции. Вон, как улыбается.

– Ола, Алессандро!

– Ола.

– Что ешь, мясо?

– Ага.

– Тогда и я буду мясо

Подскакивает официант – он то понимает, что вон они, чаевые дня…

Родриго еще год назад был генералом боливарианских спецслужб. Боливарианских – потому что в Венесуэле все хорошее носит название боливарианского, в том числе и спецслужбы. Лично знавший Чавеса, он во время его правления отвечал за экспорт социалистической боливарианской революции. А экспорт революции был тесно связан с нефтяным экспортом: тот кто соглашался пойти по пути боливарианской революции, начинал получать от Уго Чавеса нефть по бросовым ценам, а некоторые, такие как Куба, – и вовсе бесплатно. В те времена нефть стоила сто, сто двадцать, а то и сто сорок долларов – и получать нефть по двадцать – тридцать за баррель, когда она стоит за сотню – существенное подспорье. Желающих хватало.

И вот на этой-то халявной нефти, которая шла за кордон большими объемами и без должного контроля – Родриго сильно проворовался…

Кстати, если кто-то думает, что боливарианский социализм чем-то отличается от брежневского – спешу вас обрадовать: ничем. Ничем он не отличается, никакой разницы между сортами говна нет. Чиновники точно те же самые – назначили на должность, он поворовал два-три года, если повезло, то и больше, семью в соседнюю страну вывез, в Панаму или к нам, в Колумбию, потом запахло жареным – и сам дал дёру. Тут полно таких – квартиры покупают, и все как один вступают в оппозицию кровавому режиму Мадуро и клянут его последними словами. Местные спецслужбы еще с ними чего-то там возятся, а вот американцы фишку уже просекли и попытки получить статус политического беженца и выехать на халяву в США – оперативно пресекают. Хочешь бесплатную визу политбеженца? Х..шки тебе, деточка! Покупай как все инвесторскую – два миллиона долларов инвестиций в экономику США, как минимум. Нет таких денег? Твои проблемы – иди, еще поворуй.

Потом Чавес умер, к власти пришел Мадуро, бывший водитель автобуса – а у того были свои родственники, друзья и знакомые. И они все хотели кушать. Так что Родриго понял, что дело худо – и дернул в соседнюю страну, прихватив семью и наворованное.

Обычно следующий пункт – это Панама или США, но для Родриго это не подходило. Американцам он в свое время сильно насвинячил, и потому американской визы ему было либо не видать, даже за деньги, либо дали бы – но арестовали бы уже в аэропорту. И понятное дело, раскулачили бы. Панамцы тоже имели на него зуб, а если бы и не имели – с американцами им ссориться ни к чему – выдали бы сразу в США и все.

Родриго, не зная куда деваться, заказал исследование и «выявил», что его бабушка была еврейской эмигранткой. Но в израильском посольстве ему не поверили.

Так генерал Родриго и мыкался, не зная, куда приткнуться, пока ему кто-то не дал мой номер телефона.

Если вы еще помните, у меня серьезные связи, как в Прибалтике, так и в Швеции с Норвегией. И именно в сфере эмиграции. Они остались – номера телефонов, должники, понимание того, как работает система. И мы договорились – миллион долларов. Половина сейчас, половина после того как вся семья получит позитив – то есть разрешение на въезд в Швецию.

Первым делом мы отправили младшую дочь генерала, зеленоглазую блондинку (причем не крашеную) со странным для Венесуэлы именем Кая в Швецию. Ее задача – просидеть тихо шесть месяцев, получить позитив, освоить язык и поступить в университет на любой факультет. И она близка к этой цели. После того как эта задача будет выполнена – она сможет подать документы на воссоединение с семьей. Один из сыновей генерала, Кальво, – у него аж восемь детей – с этой же целью обосновывается в Латвии. Третий, Хорхе, – поехал в Эстонию.

Но Швеция у нас остается главной целью. Страна, где средняя зарплата зашкаливает за три с лишком тысячи евро, и где давно уже не происходит ничего плохого. Страна, где можно не выживать, а жить тихой, до тошноты буржуазной жизнью – если вас, конечно, не встретят в темном переулке шведы во втором поколении с именами Ахмед и Мохаммед. Но в Колумбии опасностей куда больше.

А пока дети боливарианского генерала ищут позитива в спокойной буржуазной Европе – Родриго сидит здесь, в Колумбии, стране, с которой у Венесуэлы есть пограничные споры и с которой он должен был бы в иных обстоятельствах воевать. И воевал бы. Если бы не воровал.

Воруют все…

Знаете, я и сам не святой. Честно. Но иногда мне становится тошно от того, во что превратился весь мир после 1991 года. Идеологии больше не стало – ни с одной ни с другой стороны. Идеалов тоже. Образец жизни – стать миллионером до тридцати. Неважно как. Хоть спортом, хоть сверкая голой ж… на страницах журналов. Цель оправдывает средства. И второе – воруют все. И в богатых странах и в бедных. Воруют политики, воруют генералы, воруют чиновники. Я не видел еще ни одной страны, где бы не воровали.

Потом, когда наворуют – переезжают в страны загнивающего Запада, или к нам в Москву – и живут на наворованное. Все идеалы, все обещания, все клятвы – все летит к черту как только появляется возможность украсть.

Здесь, в Колумбии, была такая революционная организация ФАРК. Она состояла из бедняков и студентов, пока кому то не пришло в голову, что в районах контролируемых ФАРК кока растет ничуть не хуже, чем в любых других районах. С тех пор всё изменилось. А недавно состоялось национальное примирение – партизаны ФАРК получили гарантированные места во власти на местном уровне – то есть возможность крышевать наркоторговлю официально. Вожаки партизан покупают виллы на холмах, предпочитают Феррари, а их партизанские подружки все как одна увеличили грудь и не вылезают из косметических салонов.

Это и в самом деле национальное примирение. Я знаю даже, что будет через несколько лет – новая схватка, теперь за место у корыта.

– Слушай, – сидящий напротив Родриго хватает меня за рукав, – ты слушаешь?

– Да, да…

– Есть тема.

– Какая?

– Реальная… у меня там знакомые остались. Можно дела делать. Смотри – правительство закупает продовольствие. У меня знакомые сидят на бумагах. Потом это все переправляется через границу мелкими партиями и тут на приграничных рынках расторговывается. А можно сделать так, что продовольствие это – сразу придет сюда… там рис, мука, кажется. И здесь продать по реальной цене. А мои друзья сделают документы…

Я качаю головой.

– А что не так? Почти два конца.

– Слушай, Родриго. Тебе не противно, а?

– А чего?

– Да ничего. Тебе не понять.

Ему и в самом деле не понять. Потому что когда Венесуэла рванет – а она рванет, рано или поздно – мало никому не покажется. И я боюсь, как бы не получилось цепной реакции – когда социальный взрыв в Венесуэле может вызвать цепь событий наподобие Арабской весны. Здесь ведь тоже полно нищих, обделенных, лишенных будущего. Социалистические идеи здесь до сих пор популярны.

И когда они придут для последнего разговора по душам – вот тогда то и станет понятно, что и как. Только поздно будет.

Я допил свой кофе, посмотрел в зал и увидел знакомое в нем лицо. Знакомое лучше и больше, чем мне бы того хотелось.

…

Слон!

Твою мать…

Слон был моим куратором. С давних, очень давних времен. Мы познакомились с ним в Грозном, жуткой зимой девяносто четвертого и с тех пор – уже не расставались. Вместе мстили – за то, что произошло, за всех тех пацанов, что остались лежать горелыми шкварками на рыжей от огня броне. И отомстили – но потом наши дороги разошлись. Просто он в какой-то момент перешел на кабинетную работу – а я ушел на холод. Как потом оказалось, ушел навсегда.

Я остался полковником, Слон получил генерала – но насколько я знаю, он ушел. Еще до той истории в Аргентине. Ушел на вольные хлеба, в какие-то коммерческие структуры с госучастием. Типичный путь отставника – только раньше юрисконсультами устраивались, сейчас – членами Совета директоров.

Вопрос – что он делает здесь?

То, что это он – сомнений нет. И понятно, за кем он приехал. Но понимает ли он – куда приехал? Колумбия – не та страна, где испытывают пиетет к сотрудникам спецслужб, даже отставным. Все люди смертны. Местная спецслужба – слабая, коррумпированная, ее не уважают – но главное не в этом. А в том, что тут никогда не было Сталина. Здесь у людей не сидит в печенках страх перед безжалостной и всевидящей системой, какой до сих пор остался у нас. Это важно.

Долго думать мне не пришлось – когда Родриго ушел, явно обидевшись, Слон непринужденно подошел ко мне:

– Столик свободен?

– Нет – сказал я.

Слон уселся напротив.

– Ну, пока вижу свободен.

Я отхлебнул кофе – мне принесли еще.

– Как живешь?

– Утром было лучше.

Слон улыбнулся.

– Да брось, ты чего? Это ж я…

– То-то и оно.

– Я бы не обращался…

– Я отошел от дел. Навсегда.

Слон достал сигариллы. Никарагуанские.

– Ты же не курил.

– А знаешь, про Чапаева есть анекдот.

– Да раскуришься тут…

– Ага, он самый.

– Только ищите свое знамя сами, окей?

Слон улыбался.

– Сань. Чего как не родной?

Я наклонился вперед:

– Слушай, Слоняра. У тебя семья есть?

– Была.

– Развелся что ли?

– Ага.

– А я вот – собираюсь пожениться. И прожить остаток дней нормально. Нормально – это нормально, понимаешь?

Слон вздохнул.

– Покой нам только снится.

– Мы сами выбираем, как нам жить.

Я огляделся – нет, никого нет.

– Я кстати твою невесту видел…

– Стоп, Слон.

– Да я без задней мысли. Могу позавидовать.

– Есть чему.

Слон выложил на стол фотографию.

– А вот ей не так повезло, как тебе. Ей бы в живых остаться.

Я посмотрел на фото. Защемило… честно. Напомнила мне кое-кого.

– Это кто?

Слон назвал фамилию. Я присвистнул.

– Жена что ли?

– Дочь. От первого брака.

– И что с ней.

– Поехала в Мексику с парнем…

Я выругался.

– Когда?

– Два дня назад…

Плохо…

Похищения в Мексике – обычное дело; есть целые семьи, специализирующиеся на похищениях. Иногда требуют миллионы, иногда достаточно заплатить несколько сотен долларов. Дело в том, что в Мексике за похищения не мстят, и за это преступление нет смертной казни, как в США. А плохо, что нет.

– Флешку прислали?

– Круче.

Слон бросил на стол вторую фотку, на ней была отрезанная голова. В полиэтиленовом пакете. Мексиканцы вообще обожают расчлененку, их не учили еще, как следует. России тут нет рядом. Там вполне нормально, когда на улице выбрасывают пакет, в котором отрезанные руки-ноги. И за это – смертной казни тоже нет.

– Ее парень. Их похитили вместе.

– И что ты от меня хочешь? У меня нет никого и ничего в Мексике.

Слон покачал головой.

– Этого и не нужно. Мы знаем, кто и зачем ее похитил.

– Кто?

– Эрнесто Эскобедо.

Я выругался. Один из лидеров картеля Залива.

– Псих.

– Как говорят на Украине – он, может, и псих, но в борщ себе не насрет.

– Я так и не понял, я-то вам зачем?

Слон собрал фотки.

– Видишь, ли. Папа – может выслать группу спецназа и поставить на уши всю Мексику. Но мы хотим все урегулировать по-тихому. Чтобы не доставлять удовольствие американцам или кому там. Человек, который тебя здесь приютил, дон Франсиско Кардаль – главный поставщик Эскобедо. Эскобедо не знает про то, что мы можем зайти с этой стороны. Я прошу тебя свести нас с доном Франциско, чтобы тот оказал нам помощь. Не бесплатную, конечно же… Доча возвращается домой целой и невредимой. Этот деятель остается в живых, никто не будет ему мстить и, может быть, он получит какие-то разумные деньги.

Слон помолчал и добавил:

– А ты исполняешь роль посредника и получаешь лично обязанного тебе человека. Вхожего в первый кабинет Кремля. Какой-то бонус, обсуждаемый. О том косяке на украинском аэродроме – можешь забыть. И сможешь вернуться домой.

Я прищурился.

– Слон. А можно вопрос? С чего это вы там решили, что я сплю и вижу, как бы мне в Россию вернуться? А?

Слон помолчал. Потом поднялся.

– Я о тебе лучше думал.

– Стой. Дай слово офицера, что все, что ты сказал – правда.

– Даю.

– Что даешь?

– Слово офицера, что все сказанное мной – правда. Ты, как маленький.

– Нет, Слоняра. Это ты тут, как маленький. Присядь. Чтобы ты понимал – и передал Папе. Чтобы никому моча в голову не ударила. Мы сейчас выходим на переговоры с людьми, для которых понятие «честь» и репутация в кругу таких же, как они – значит больше, чем, что-либо иное в жизни. Эскобедо еще корешится с сальвадорскими отморозками из Мара Лаватруча – им сицилийцы платят за протекцию. Я – вписываюсь за вас, но речь не обо мне. Точнее, не только обо мне. Если это гонево, то пострадать могут многие. Замочат всех, до кого дотянутся, и потом будут мстить. У нас ведь тут есть центр по обслуживанию вертолетов? Так вот – им никакого труда не составит сделать со всеми его работниками то же самое, что и с парнем на фотке. Здесь – не там, где говорим одно, думаем другое, а делаем третье. И если это прогон – пострадают все, в том числе и Папа. Я сейчас беру трубку и набираю номер – в последний раз спрашиваю – это не гон? Есть подводные камни?

Слон не отвел взгляда.

– Это не гон.

– То есть эту девицу похитили и ее парня тоже, и требуют выкуп, так?

– Верно.

– И выкуп требует Эрнесто Эскобедо.

– Его люди.

– Откуда ты знаешь?

– У нас есть возможности.

– Слон, это не шутки. Картели грызутся между собой насмерть. В прошлом году в Мексике в бандитских разборках от рук киллеров погибло более двадцати тысяч человек. Во время выборов убили сто пятьдесят кандидатов. Некоторые районы страны полностью контролируются бандами, они ведут друг против друга смертельную войну. Правил в войне нет, и многим хотелось бы подставить конкурента под удар такой службы как ГРУ. А если мы объявим войну не тому – он ответит. Будут еще похищения и убийства русских туристов, и не одно. Это не шутки, они там людей на куски рубят, жгут заживо. А мне тоже не хотелось бы на основании ложной информации просить местных о чем-то и становиться причиной осложнений между колумбийцами и мексиканцами. Мне не простят, а мне еще тут пожить хочется. Потому еще раз спрашиваю – это точно Эскобедо?

– Да. Точно.

…

Я не спросил тогда, а с какой стати похитили именно эту русскую туристку, а не какую-то другую. И почему Слон так уверен, что это именно Эскобедо. Потом это аукнулось.

Но я сам совершил ошибку, признаю.

Медельин, Колумбия. Гасиенда Кардаля. 12 июля 2019 года.

Медельин расположен как бы в большой впадине, покрытой лесом. В самом низу – деловой центр, там нечем дышать, потому что это место не продувается ветром и весь смог скапливается там. Дальше – в одну сторону идут трущобы, частично облагороженные, в другую – дорогие виллы. Или гасиенды, как их тут правильно называют. Чем выше – тем дороже, потому что свежее воздух.

Самую главную виллу в свое время построил, конечно, Пабло Эскобар. Вилла – тюрьма с бассейном, откуда он выезжал в город развеяться. Пабло вообще был странным человеком – выходец из трущоб, он никогда не забывал, откуда он родом, и люди до сих пор помнят, сколько денег он тратил на помощь бедным. Думаю, лучше было бы, если бы он остался депутатом. А не остался он по одной анекдотической истории – всплыла фотокарточка, сделанная при его аресте в полиции. Это погубило Пабло и карьеру, и жизнь. Смешно… в той же Украине Юлия Владимировна Тимошенко два раза сидела – и ничего, опять в президенты идет.