Нет убежища золотой рыбке Чейз Джеймс

Глава 6

Утром, едва разобрав почту и продиктовав несколько писем, я бросил все и отправился к Герману Вебберу.

Веббер – высокий, крепкий и хмурый – с первого взгляда производил впечатление типичного копа. У него было словно вычеканенное из бронзы лицо, маленькие недоверчивые глаза и узкие, жесткие, никогда не улыбающиеся губы.

– Привет.

– Привет, Стив. – Он не встал из-за своего письменного стола. – Садитесь. В чем дело?

– Мне нужны записные книжки Уолли. Ширли сказала, что они у вас.

– Да, у меня.

Я посмотрел на него в упор:

– Что все это значит?

– Это значит, что я не первый день занимаюсь своим делом. – Он затянулся сигарой, которую держал в зубах, и выпустил в моем направлении облако дыма. – Потому я здесь и сижу, что знаю свое дело.

– Как это понимать?

– Этот ублюдок Голстейн приходил к Уолли и хотел узнать, кто шепнул ему про делишки Хэммонда. Только Уолли про своих информаторов и слова не скажет. Но я знал, что он записывает для себя имена в блокнотах, вот и прибрал быстренько их к рукам. Нужно было, чтобы Голстейн до них не добрался.

Это звучало правдоподобно, даже слишком правдоподобно.

– А если Ширли скажет Голстейну, как сказала мне… что блокноты у вас? Как вы ответите, если он придет к вам?

Веббер снова пустил в моем направлении струю дыма.

– Ширли умница, и она ничего не скажет. Говорю, я свое дело знаю.

Я не спускал с него пристального взгляда.

– Уолли – мой сотрудник, я его шеф, и мне нужны его блокноты.

Он кивнул:

– Раз они вам нужны, вы их получите. – Он щелкнул рычажком интеркома. – Мэвис, принесите записные книжки Митфорда. Заверните их во что-нибудь, они нужны мистеру Менсону. – Он посмотрел на меня. – Довольны? А теперь… у меня много работы. У вас, скорее всего, тоже.

– Еще досье Горди, оно мне тоже нужно.

Его лицо приобрело сонное выражение.

– Я же вам говорил, что его украл какой-то псих.

– Не рассказывайте сказок, меня ими не купишь. Я думаю, и не без основания, что никакой кражи вообще не было. Я желаю выяснить, где это досье.

– Неужели? – Как истинный коп, он ничем не выдал своей реакции. – Что вы тут плетете, интересно узнать?

– Я требую это досье. Я уверен, что оно у вас, и хочу его получить.

– Говорю вам, его украли. У меня его нет.

– Горди был убит. Можете сказать Голстейну, что к вам кто-то забрался и выкрал это досье. Или вы дадите его мне, или я расскажу обо всем Голстейну.

– Сколько угодно. – Веббер стряхнул пепел с сигары. Он вел себя совершенно невозмутимо.

– Голстейн наверняка заинтересуется, почему вы не заявили о краже сразу или хотя бы после того, как узнали об убийстве. Он в вас души не чает и будет рад прищемить вам хвост.

– Думаете? – Он подался вперед, и глаза его заблестели. – Если наболтаете лишнего, сами можете нарваться на крупные неприятности. – Я даже вздрогнул от его резкого лающего голоса. – Советую не совать нос в эти дела. – Он указал на дверь: – Уходите, я занят.

Я встал:

– Поговорю с мистером Голстейном, ему уже давно пора узнать о вашем поведении.

– Да? – Он откинулся на спинку стула и усмехнулся. – На вашем месте я бы помалкивал. До вас еще не дошло, что я вас покрываю? Впутаете сюда Голстейна – и окажетесь вообще за решеткой. А теперь убирайтесь, у меня много работы!

Я понимал, что у него на руках карты посильнее моей. «Я вас покрываю». Это значило, что он знал о Линде и кражах.

Я вышел в приемную. Озабоченная Мэвис подала мне пакет с блокнотами. Вернувшись в редакцию, я разложил их на столе. Они были помечены цифрами от 1 до 14. Блокнот с цифрой 13 отсутствовал. Я даже не потрудился просмотреть остальные. Мне было ясно, что заметки об универмаге находились в недостающем. Блокнот пропал, так же как и досье Горди. Я сидел, взвешивая ситуацию. Из слов Веббера явствовало, что я не могу обратиться к Чендлеру. Если пойду против Веббера, он еще круче пойдет против меня. Я был убежден, что кто-то запугал Уолли. Веббер? Возможно, мои рассуждения ошибочны и Уолли просто напуган нападением. Но это казалось маловероятным. Все указывало на то, что скорее всего ему пригрозили, так же как и мне: держи язык за зубами…

Я решил еще раз поговорить с Уолли.

Если я подойду к делу серьезно, если скажу, в какой переплет попал из-за Линды, то наверняка уговорю сказать мне все, что он знает.

Зазвонил телефон. С этого момента и до самого обеда я был занят работой.

После обеда Джин пришла сообщить, что она распорядилась запаковать мои вещи и отправить на новую квартиру.

– Можете спокойно переселяться, когда вам будет удобно. Все готово. Я оставила вам кое-какие припасы. Там есть молоко, кофе и консервы.

– Джин, вы настоящая волшебница! – Я смотрел на нее, и у меня ныло сердце. – Я хотел бы угостить вас хорошим ужином. Можно?

– Спасибо, но все же – нет.

– Я приглашаю и вашего друга и буду только рад познакомиться с ним.

Она серьезно посмотрела на меня:

– Не сердитесь, Стив, но я пока не хочу, чтобы вы вмешивались в мою личную жизнь. В мои обязанности входит помогать вам по работе, а если возможно, то и в остальных делах. Но этим все и должно ограничиваться. Надеюсь, вы понимаете? – Она улыбнулась мне и исчезла.

«Ну вот и все», – думал я.

До шести часов я работал не отрываясь, а потом ушел, предоставив Джин закрывать помещение. И поехал в больницу. В регистратуре я спросил, нельзя ли повидать мистера Митфорда.

– Вы его уже не застали, – сказала девушка за перегородкой.

Я застыл на месте, удивленно глядя на нее:

– Не застал? Как это?

– Примерно полчаса назад он со своей женой уехал в санитарной машине.

Я похолодел:

– Но куда же он поехал?

– Я этого не знаю.

– Доктор Стенсил еще у себя?

– Да, он в кабинете.

Я перехватил его в дверях:

– Послушай, что случилось с Уолли? Мне сказали, что его увезли.

Он пожал плечами, у него был усталый и расстроенный вид:

– Я возражал, но ничего не мог поделать. Его увезли в санитарной машине сразу на аэродром. Оттуда на самолете он полетит в Майами. Он транспортабелен, хотел ехать… вот и уехал.

– Это идея мистера Чендлера?

– Думаю, да. Распоряжался Борг.

– Ширли тоже уехала?

– Да. Его повезли в какой-то частный санаторий.

– Ты не знаешь точно куда?

– Нет. Не знаю. Слушай, Стив, у меня столько работы, что голова идет кругом, – сказал он нетерпеливо. – Об Уолли наверняка хорошо позаботятся, да и солнце и воздух пойдут ему на пользу.

– Спасибо, Генри, пока.

Я вышел из больницы, сел в машину и уставился в пространство, ничего не видя. Сговорились они, что ли, все? Сначала исчезает досье Горди, потом магнитофонная лента с записью нашего разговора, потом исчезает блокнот Уолли, и, наконец, вне пределов моей досягаемости оказывается и сам Уолли. У меня появилось ощущение, что кто-то через плечо заглядывает в мои карты. Что мне делать? Двери неумолимо закрывались. Я старался подавить поднимающийся страх, говорил, что все равно ничего нельзя поделать, что не остается теперь ничего другого, как сидеть, ждать и надеяться, что в конце концов все обойдется. Но в глубине души я понимал, что напрасно рассчитываю на благоприятный исход.

Включив двигатель, я машинально поехал по направлению к дому. Однако на полпути вспомнил, что в доме нет ничего съестного, и остановился перед отелем «Империал». Я заказал бифштекс. Когда я поел и расплатился, ко мне подошел рассыльный:

– Мистер Менсон?

– Да.

– Вас просят к телефону, кабина номер пять.

Удивленный, я подошел к телефону. Звонил Бреннер.

– Я заметил вашу машину, – сказал он коротко. – Нам надо поговорить. Знаете, где бар «Полумесяц»?

– Нет, не знаю.

– Это на углу Двадцать шестой улицы, совсем рядом с аптекой. Возьмите такси, так как машину там все равно негде ставить. Спросите Джейка. – Он дал отбой.

Я оставил свою машину перед отелем и взял такси.

Бар «Полумесяц» выглядел непривлекательно и был полупуст. О стойку опирались три размалеванные проститутки, за одним из столов сидели два негра и пили пиво, еще за несколькими столиками расположились юнцы.

Когда я подошел к стойке, бармен, верзила в рубашке с засученными рукавами, вытащил откуда-то грязную тряпку и принялся протирать стаканы.

– Вы Джейк? – спросил я его.

Он окинул меня внимательным взглядом, кивнул и указал пальцем куда-то за спину на маленькую дверь. Три девицы с интересом наблюдали за мной. Я прошел в дверь, поднялся по небольшой лестнице и очутился перед другой дверью.

В маленькой комнатушке сидел Бреннер и пил пиво. Обстановка состояла лишь из кровати, двух стульев и рваной занавески на окне. Я закрыл дверь.

– Похоже на декорации ко второсортному фильму, – заметил я.

– Может, и так, но зато здесь можно говорить, не боясь огласки. Джейк мне очень обязан. Я мог указать на него, и он получил бы лет пять. Садитесь.

Я пододвинул стул и сел.

– Так вот, – начал он, – Фреда Хейвз. Я уже к ней подобрался. Правда, Голстейн тоже. Из нее слова не выжмешь даже под прессом. Она говорит, что только спала с Горди, и ничего больше. Напугана, как кролик, и врет. Копу она не скажет и слова, но вам, может, что и расскажет. Стоит попробовать.

– Должно быть, припрятала фотографии и пленки и ждет подходящего случая, чтобы начать шантажировать. Лучше мне с ней не связываться.

– Да нет, не похоже. Я шантажистов знаю, она не из таких. Взгляните на нее. Она вечно торчит в баре «Синяя комната» на Двадцать второй улице. Там ее всегда можно застать, так как она пьет с утра. Если думаете, что сможете от нее чего-то добиться, то попробуйте. По-моему, если парень спит с женщиной, то рано или поздно, но все ей о себе разболтает. Ручаюсь головой, эту пленку Горди где-то спрятал, и она знает где. Это наша единственная надежда, Менсон. Надо любой ценой добраться до этой пленки раньше Голстейна.

Мне не очень понравилась идея, но я согласился хотя бы взглянуть на эту женщину.

– Как ее узнать?

– Она невысокая, темноволосая, лет примерно двадцати шести, и у нее хорошая фигура. Вы ее легко узнаете. Она любит модные браслеты и носит их один над другим до самых локтей.

– Хорошо, пойду посмотрю на нее.

Я сообщил ему, что переехал на новую квартиру на Юго-Восточной авеню. Он записал мой новый номер телефона.

– Голстейн уже говорил с Криденом, Латимером и остальными. Обращался с ними очень осторожно. То там ковырнет, то здесь. Того и гляди, придет ваш черед, так что смотрите в оба. Каждого спрашивал, не слышал ли он, что в магазине кто-то воровал. Только те не дураки: сказали, что ничего не слышали. Пока он ни до чего не докопался, но вы ведь знаете, если он за что взялся, то уж не бросит на полдороге.

– Буду его остерегаться. – Я подумал, не сказать ли ему о магнитофонной записи и блокнотах Уолли. Но потом решил, что лучше помалкивать и самому позаботиться о себе. – Я сейчас же загляну в этот бар. Позвоните мне утром в редакцию, чтобы мы могли снова вечером встретиться здесь.

– Лучше не звонить. Давайте просто условимся встретиться здесь.

– Хорошо. – Я попрощался, сошел по лестнице в бар, помахал Джейку, и он махнул рукой в ответ. Я вышел на оживленную улицу ловить такси.

Бар «Синяя комната» располагался в подвальном помещении на углу Двадцать второй и Восточной улиц. Привезший меня таксист испытующе посмотрел на меня, когда я собрался с ним рассчитаться.

– Послушайте, приятель, мое дело – сторона, – заметил он, увидев, сколько я даю на чай. – Но на вашем месте я не пошел бы в этот притон, разве если хотите, чтобы вас обчистили.

– Спасибо за предупреждение.

Я вышел, оглядел улицу, подумал, что таксист прав, и остановился в нерешительности. На мне был костюм, в котором я ходил в редакцию, и среди оборванцев, слонявшихся по улице, я выглядел как епископ в борделе. Во время службы в армии я прошел подготовку для выполнения спецзаданий и в отличие от Уолли сохранил отличную форму. Я знал, что сумею защитить себя. Конечно, лучше было заехать домой и переодеться во что-нибудь незаметное. Но, оказавшись на месте, я не имел намерения медлить и ехать сюда еще раз.

Над входом светилась маленькая неоновая вывеска: «Синяя комната».

Я заметил, что в слове «комната» не хватало буквы «о». По мере того как я спускался по ступенькам, усиливался грохот джаза и запах немытых тел. Вонь и шум достигали максимума в тесном холле, где сидел дюжий негр, уставясь взглядом в темноту. Присмотревшись к нему, я понял, что он одурманен наркотиками и вряд ли соображает, на Земле находится или на Марсе.

Вход в зал загораживал красный занавес. Я осторожно отогнул край. Помещение было переполнено танцующими фигурами, которые в полутьме казались колеблющимися тенями. Шум, производимый четырьмя музыкантами, казалось, разрывал барабанные перепонки. Меня душила вонь потных тел, грязи и окурков, и я решил найти квартиру Фреды Хейвз и подождать там. Когда я поставил ногу на ступеньку, увидел двух спускающихся вниз парней. Я остановился, они тоже.

Лестница плохо освещалась, но, присмотревшись, я убедился, что парням лет по двадцать, не больше. Немытые волосы спускались на самые плечи, бледные грязные лица были истощены, и глаза блестели, как у наркоманов.

– Ты глянь, кто нам попался, – сказал более рослый из двоих, – какой-то чистенький парень. Что мы с этим фраером сделаем, Рэнди?

– Встряхнем его малость. – Рэнди слегка пошатывался то ли от наркотика, то ли от спиртного. – Пошли, Хейни, сделаем его похожим на нас.

Хейни мотнул мне головой:

– Шевелись, падла, не то плохо будет. – В руке его блеснул нож.

Я стал медленно подниматься по лестнице, а они шли впереди и первыми оказались на улице. Мне оставалось преодолеть лишь три ступеньки, когда я, перемахнув их одним прыжком, ударил Рэнди ребром ладони по шее, схватил Хейни за запястье и приемом дзюдо перебросил через плечо. Он с шумом грохнулся на тротуар. Я торопливо повернул за угол на Восточную улицу. Я почти бежал. Было идиотизмом появляться в этом районе, вырядившись так. Встреча с наркоманами служила достаточным предостережением. Следовало поскорее убираться отсюда. Я оглядывался в поисках такси, но таксисты старательно избегали эту улицу. Внезапно из проулка выскочили три длинноволосых субъекта. Должно быть, они заметили мое приближение и подстерегали здесь. Они застали меня врасплох, и не успел я опомниться, как меня затащили в проулок.

Я расслабил мышцы и осел вниз, потянув их за собой. Этого они не ожидали. Те двое, что держали меня, повалились вместе со мной на вонючий асфальт. Я отбросил их, а третий, который возник надо мной, выделяясь на свету черным силуэтом, с пустой бутылкой в занесенной руке, получил изо всех сил удар в пах. Он взвыл и рухнул наземь. Один из них вновь бросился на меня, и мы, сцепившись, покатились по грязной панели. Я ударил его ребром ладони по шее. Он затих и не шевелился. Последний из них бросился бежать.

Я оперся о стену, стараясь отдышаться, потом перешагнул через подонка, который корчился на земле и скулил. Я знал, что вид у меня ужасный. Рукав пиджака был разорван, а вся спина в грязи и отбросах. Я чувствовал исходящую от меня вонь. Идя по Восточной улице, я старался держаться в тени. Номер дома, в котором жила Фреда Хейвз, я знал на память. Войдя в него и прочитав список жильцов, убедился, что она живет на пятом этаже. В доме отсутствовал лифт, и, поднявшись по лестнице, в конце коридора я обнаружил дверь с приклеенной на ней бумажкой: «Мисс Фреда Хейвз. Посещается по предварительной договоренности. Телефон: Восток, 4456».

Я надавил на кнопку звонка и подождал. С третьего этажа донесся женский крик, и снова наступила тишина. Потом на лестнице раздались чьи-то тяжелые шаги, и, перегнувшись через перила, я увидел какого-то коренастого мужчину, входившего в одну из квартир. В ожидании я снял пиджак и стряхнул с него остатки картофельных очисток, гнилой зелени и прочих налипших прелестей. Очевидно, Фреды не было дома. Это осложняло ситуацию. Если она все еще торчала в баре, будет торчать там и до утра, а я не могу дожидаться ее в этом открытом взглядам коридоре. Выйти же на улицу значило рисковать головой. Нужно как-то добраться до телефона и вызвать такси. Я посмотрел на визитную карточку на двери. У Хейвз есть телефон. Замок скорее всего не очень надежен. Я взялся за ручку двери, и, к моему удивлению, дверь отворилась.

Это испугало меня, и по спине пробежал холодок. Неужели история повторяется? Что, если и Фреду я найду мертвой?

Пока я так стоял, послышались приглушенные стоны. Волосы у меня на затылке поднялись дыбом. Потом на лестнице снова раздались приближающиеся шаги. Я быстро шагнул в темную прихожую и закрыл за собой дверь.

В комнате пахло сигаретным дымом. Красная неоновая вывеска на противоположной стороне улицы загоралась и гасла, бросая в темноту: «Девушки, девушки, девушки!» Красный свет с правильными интервалами освещал комнату. Я повернулся и услышал, как удалялись по коридору чьи-то шаги. По моему лицу стекал пот, сердце колотилось. Стоны доносились из соседней комнаты.

Я стиснул зубы и, на цыпочках подойдя к двери спальни, заглянул туда. Можно было различить лишь очертания кровати. Больше ничего. Я шарил рукой по стене, пока не нашел выключатель. Секунду колебался, потом резко повернул его. Яркий свет ослепил меня. Когда я обернулся, у меня перехватило дыхание. На постели лежала совершенно обнаженная женщина, привязанная за щиколотки и запястья к кровати и с кляпом во рту. На ее правом бедре виднелся ярко-красный ожог, который мог сделать только горящий кончик сигареты.

Я не сомневался, что эта женщина и есть Фреда Хейвз. Она была небольшого роста, с ладной фигурой, лет двадцати пяти на вид. Несколько лет назад она, видимо, отличалась необыкновенной красотой, но черты лица уже начинали грубеть, а морщины вокруг рта и глаз свидетельствовали о том, что она скатывается по наклонной.

Это все я отметил при беглом взгляде. Я подошел, вытащил у нее изо рта кляп и отвязал руки. Когда начал освобождать щиколотки, она прохрипела:

– Пить… на кухне…

Я зажег свет на кухне, нашел холодильник. Он был набит бутылками с тоником и джином. Я отыскал грязный стакан и, сполоснув его под краном, налил в него порядочную порцию джина, лишь слегка разбавив его тоником.

Затем поспешил обратно в спальню. Увидев, как дрожат руки Фреды, поднес к ее губам стакан. Она пила не отрываясь, судорожно вцепившись в мою руку.

– Еще!

– Этого пока хватит, – сказал я спокойно. – Вы…

– Еще один, слышишь, идиот! – Она сказала это так отчаянно, что я побежал на кухню и наполнил еще стакан.

Когда я вернулся, она сидела с одеялом на коленях. Ловко вырвав стакан у меня из рук, она жадно выпила содержимое и швырнула стакан о стену.

– Сигарету!

Я достал свою пачку и вложил сигарету в ее трясущиеся губы. Она сидела неподвижно, ссутулившись, глубоко втягивая в себя дым. Я стоял поодаль и наблюдал. Через несколько минут действие джина начало сказываться. Она подняла голову и посмотрела на меня:

– Кто вы такой?

– Я шел мимо, услышал ваши стоны, ну и заглянул сюда.

Она кивнула:

– Мне всегда везло. Я уже начала думать, что пролежу здесь до следующего месяца. Сядьте. Вы мне нравитесь. А сейчас мне надо в ванную.

Спотыкаясь, она прошла в ванную и заперлась там. На полу возле кровати валялся окурок сигары. Я поднял его и внимательно осмотрел. Показалось или этот запах на самом деле знаком мне? «Это из-за того, что у меня тонкое обоняние», – сказал я себе и положил окурок на ночной столик. Она вернулась из ванной, открыла шкаф и надела халат. Потом вышла на кухню. Я слышал, как она что-то наливает из бутылки.

Вернулась она с новым стаканом в руке.

– Спасибо, приятель, вы сделали доброе дело. Но лучше нигде им не хвастаться. Я уже в порядке, так что можете идти домой.

– Мне кажется, что об этом происшествии должен знать лейтенант Голстейн.

Она вытаращила на меня глаза величиной с блюдце, проливая спиртное из наклонившегося стакана. Секунду она оставалась неподвижной, потом выпила остаток джина, передернулась, оглянулась кругом и швырнула горящий окурок на ковер. Я нагнулся, погасил окурок и протянул ей новую сигарету.

– Кто вы? – спросила она.

– Горди меня шантажировал…

Она прижала к себе стакан и закрыла глаза.

– Нет… хватит… – забормотала она. – Что вам надо? Тоже будете жечь?

Она выпустила стакан из рук, и на полу образовалась лужица. Затем уронила руки на колени и захныкала.

Я сел в кресло и молча ждал.