Монета скифского царя Князева Анна

Все персонажи и события романа вымышлены, любые совпадения случайны.

Пролог

В дверь позвонили. Из кухни раздался голос:

– Веня! Открой! У меня руки в муке!

В прихожей появился худощавый мужчина, прошел до двери и заглянул в глазок:

– Клава! Мы вызывали Деда Мороза и Снегурочку?

– А сколько сейчас времени?!

– Три часа!

– Мы вызывали на шесть!

– Они пришли. Что мне делать?

– Что делать?… – Из кухни выглянула миловидная женщина. – Пусть заходят, Глеб скоро вернется.

– Не понимаю, для чего заказывать пятнадцатилетнему детине Деда Мороза?

– А как же подарок?

– Он что? Конфет, что ли, не видел?

Женщина вышла в прихожую и всплеснула руками:

– До сих пор не впустил? Что за человек… – Она сама отомкнула замок и распахнула дверь. – Проходите!

– С Новым годом! С новым счастьем! – В прихожую ввалился Дед Мороз, за ним – рослая Снегурочка. – Где тут мальчик Глебушка?!

– Рано пришли. Мы ждали вас в шесть. Диспетчер перепутала время. – Закрыв дверь, женщина обернулась и увидела, что муж лежит на полу. Она спросила: – В чем дело, товарищи?

– Заткни ей рот, – мужским голосом проговорила Снегурочка.

Женщина рванулась вперед и побежала:

– Помогите! Убивают!

Не добежав до окна, она получила тяжелый удар по голове и рухнула на ковер. Дед Мороз присел рядом и прислушался. Потом потрогал шею возле яремной впадины.

– Послушай, Сыч, кажись, я ее убил.

– Вот придурок! – выругалась Снегурочка. – Теперь и мужика придется валить.

Глава 1

Дайнека купила платье – пестрое, с короткими рукавами и синим кружевом понизу. Сначала ей понравилось другое, светло-бежевое, с обтянутыми пуговками, но опытная в таких вопросах подруга сказала:

– Нет, не годится. На телевизионном экране все сольется в пятно телесного цвета. Слава богу, волосы у тебя – темные. А то вообще – караул.

Азалия Волкова имела право на подобные замечания, она была известной артисткой. Дайнека была подругой известной артистки и собиралась «прицепом» пройти вместе с ней на ток-шоу. Знакомый Азалии, телевизионный редактор, пообещал, что если Дайнеке приспичит выступить, на экране ее подпишут как фотомодель.

Дайнека из приличия возмутилась: какая из нее фотомодель? Но когда Азалия сказала редактору: «Подписывай – временно безработная», Дайнека согласилась на модель. Быть безработной в двадцать четыре года ей было стыдно.

После окончания университета она переменила несколько мест, но нигде не задержалась надолго и стала подумывать, что ошиблась профессией. Случается, что люди ошибаются дверью, но они могут выйти обратно. А что делать ей? Выбросить из жизни пять лет учебы?

В период обостренных самокопаний Дайнека задавала себе вопрос: что такое специалист по связям с общественностью? И сама себе отвечала: рупор чужих достижений. Результат ее собственной работы как бы растворялся в «эфире». Сказала – послушали и забыли. Написала – прочли и выбросили. Такой расклад ее не устраивал.

– Але, гараж… – Азалия помахала рукой перед носом Дайнеки. – У нас мало времени, нужно купить туфли.

– Эти не подойдут? – Дайнека вытянула перед собой ногу в балетке.

– Смеешься? Тебе нужны шпильки в цвет платья. – Азалия Волкова заглянула в пакет и, сверившись с платьем, сказала: – Можно – красные, но лучше: зеленые. Или сиреневые.

Туфли купили бледно-голубые, и не на шпильке, а на прямом каблуке. Время подпирало, поэтому Дайнека переоделась в машине.

Азалия привезла ее в большой ангар на территорию бывшего московского завода. Они по очереди побывали в кресле стилиста, потом отправились в комнату ожидания, где уже собралась компания известных людей. Такая концентрация знаменитостей могла привести в трепет кого угодно, тем более Дайнеку, с ее гипертрофированной эмоциональностью. Она встала поодаль и стала слушать.

Рассевшись вокруг стола с угощением, звезды говорили о том и о сем. В частности о современных сериалах, что было вполне оправданно – ток-шоу приурочили к выходу детективного фильма. Известный журналист, бритый налысо человек в сером костюме, жевал копченую колбасу и говорил с режиссером, которого Дайнека знала в лицо, но фамилии не помнила.

– Почему ваши сериалы такие неинтересные? Я бы сказал – недоделанные. Вы явно недорабатываете. Факт – налицо.

Кто-то подсказал:

– Сценариста хорошего днем с огнем не найти.

– Дело не в этом, – отреагировал режиссер. – На деньги, которые канал дает на производство, можно снять хороший диафильм или плохой сериал. На большее средств не хватает. Что касается талантливых сценаристов – их давно нет. Старики вымерли, а молодых не научили. Осталось только локти кусать.

Азалия подошла к столу, налила себе чаю и поддержала беседу:

– Беда в том, что сценарии пишут «на коленке».

– Что это значит? – спросил едок колбасы.

– За два месяца – двадцать четыре серии. Как вам это понравится?

– Да ну…

– Если бы в России, как за рубежом, экранизировали книги талантливых авторов… – Азалия улыбнулась вошедшему в комнату человеку. – Вот, например, писатель Остап Романов. Почему бы не экранизировать его книгу?

Романов взял со стола печенье и подсел в кресло.

– О чем идет речь?

– Об экранизациях книг.

– Интересная тема.

– За право на экранизацию нужно платить, – заметил режиссер. – Это общеизвестный факт.

– Ну так заплатите, – сказала Азалия.

– На это нет средств. Проще взять сценариста с умеренными запросами. Он и придумает, и напишет.

– Он напи-и-ишет, – протянул лысый журналист в сером костюме. – Смотри потом ваше говно.

– Зачем же так грубо… – скривился режиссер и обратился к писателю: – Над чем теперь работаете?

Романов уточнил:

– В смысле?

– Ну, вы же писатель. В каком жанре пишете?

– Психологический триллер.

– Вона куда завернули! – хмыкнул режиссер.

– Пишу о жизни, о смерти, о любви.

– А-а-а-а…

– О чем же еще писать?

– Ну-ну…

– Напрасно иронизируете. – Романов по-хозяйски налил себе чаю. – Моя задача провести героя через кризисные ситуации и предложить эффективную модель их разрешения.

– Вы психолог? – догадался лысый в сером костюме.

– Можно сказать и так.

– Это не ответ. Где вы учились?

– Педагогический колледж. Специальность – психология детей дошкольного возраста.

– Тогда вам нужно писать для детей дошкольного возраста.

– У меня есть серия детских книг.

– Выходит, и швец, и жнец, и на дуде игрец?

– Вот только не нужно утрировать.

– Тогда вернемся к вашей новой книге. О чем она?

– В ней идет речь о непростом выборе человека в сложных жизненных обстоятельствах.

– Да-да… Вы уже говорили.

– Если позволите, я продолжу… – Остап Романов охотно развил тему, но его идеи слишком явно были заимствованы у других, более талантливых писателей.

Дайнеке показалось, что он не тот, за кого себя выдает, и что на самом деле он проще, неинтереснее, незначительнее. Романов был не в меру многозначительным и в меру брутальным. Во всем его обличье был диссонанс: не подходящие к продолговатому телу короткие ноги, подвернутые джинсы, широкоплечий пиджак.

«Несоответствия – вот ключевой момент для понимания этого человека», – решила Дайнека.

– Как он тебе? – шепотом спросила Азалия.

– Врет…

– В каком смысле?

– Говорит неинтересно. Темы заимствованные.

– В прошлом году Романов вошел в десятку самых востребованных российских писателей. Его издают за рубежом.

– Это не имеет значения.

– А что имеет? – Стрельнув глазами в Остапа, Азалия прошептала: – Тихо… Он идет сюда.

– Несравненная… Богиня! – Романов поцеловал Азалии руку и широко обернулся к Дайнеке: – Я – Остап. Как зовут вас?

– Людмила.

– Для своих – Дайнека, – уточнила Азалия.

– И все-таки Людмила или Дайнека?

– Людмила, – не слишком дружелюбно повторила Дайнека.

В комнату заглянула помощник режиссера:

– Прошу всех пройти на площадку!

Съемочный павильон изнутри был полностью увешан черными тряпками. На их фоне красно-белыми пятнами «кричали» знакомые декорации. В остальном антураж съемочной площадки оказался до обидного прозаическим – жующие по углам статисты, связки кабелей и сквозняки, колышущие пыльные полотнища ткани.

Звукооператор сунул Дайнеке за шиворот радиопередатчик и прицепил микрофон:

– Говорить нужно громко и четко.

Она села на диван, поерзала по искусственной коже и, услышав специфический треск, приказала себе не двигаться. По правую руку от нее сидела Азалия, по левую – старенький композитор, сочинивший музыку к давнишнему сериалу о Шерлоке Холмсе.

Ведущий программы, с иголочки одетый молодой человек, вымеривал шагами площадку и нервно учил текст. На ярусах расположились усталые статисты. Для многих из них эта программа была сегодня не первой и не последней.

В студии прозвучал невидимый голос:

– Приготовиться! Начинаем!

Молодой человек выдохнул и вышел на исходную точку между диванами:

– Добрый вечер! Мы – в прямом эфире. Сегодняшний выпуск посвящен выходу нового детективного сериала…

Дайнека покосилась на Азалию. Дождавшись демонстрации трейлера, она чуть слышно спросила:

– Нас транслируют?

– Это запись… – неподвижными губами прошептала Азалия.

– Тогда зачем он соврал?

– Заткнись.

По ходу программы в студии один за другим появлялись главные гости, которые отсиживались в другой, отдельной гостиной. Они садились на особый поперечный диван, рассказывали о своем участии в сериале или о своем к нему отношении. Со второстепенных диванов наперебой вступали менее важные гости из их гостиной. Повторяя друг друга, они отчаянно пытались запомниться, как будто прыгали на результат в высоту. Наконец в эфир прорвался писатель Романов и бодро, с огоньком съехал на любимую тему непростого выбора человека в сложных жизненных обстоятельствах.

Поискав кого-то глазами, ведущий программы остановил свой взгляд на Дайнеке. Она догадалась, что про нее ведущему в наушник сказал редактор, и представила надпись: «Людмила Дайнека, фотомодель».

Ей тут же был задан вопрос:

– Как вы, человек творческой профессии, относитесь к современным экранизациям детективов?

Дайнека дернулась, и новое платье проехалось по дивану, издав надтреснутый провокационный звук. После этого осталось только сказать, что к экранизациям она относится положительно.

Всю дорогу домой Азалия Волкова подшучивала над Дайнекой, пока не заметила, что та упорно молчит.

– Обиделась? Я же любя… – сказала Азалия и снова прыснула в кулачок. – Но как же это было смешно! Похоже на пердеж…

– Хватит! – Дайнека покраснела от злости. – Ты сама выбрала это платье. Я не виновата, что оно прилипло к дивану.

– Ну хорошо. – Азалия обняла ее свободной рукой. – Сейчас я тебя порадую. Знаешь, кто просил у меня твой телефон?

– Кто?

– Писатель Остап Романов.

– Зачем?

– Неужели не понимаешь?

– И ты дала?

– Конечно. Такими, как он, не бросаются.

– И он будет звонить?

– По крайней мере, я на это надеюсь. – Азалия резко свернула с дороги и въехала на заправку. – Чуть не проворонила… – Она остановилась у колонки, вышла из машины и отправилась в кассу.

Услышав металлический стук, Дайнека повернула голову и опустила стекло. Согнувшись в три погибели, перед ней стоял худой горбоносый старик.

– Чего вам? – спросила она, не убирая пальца с кнопки стеклоподъемника.

– Монетку старинную купите, пожалуйста.

– Мне не нужна монетка.

– Недорого, девушка…

– Повторяю, она мне не нужна. – Дайнека нажала на кнопку, и стекло поехало вверх.

– Стойте!

Повинуясь приказу, она снова опустила стекло и посмотрела в худое лицо старика.

Он тихо сказал:

– Я Галю свою похоронил…

В воображении Дайнеки нарисовалась картина: у него был дом, семья, нормальная жизнь, но после смерти жены все пропало. Несчастье иссушило его тело, лишило здоровья, завладело плотью и пошло в атаку на совесть.

Дайнека схватилась за сумку:

– Сколько стоит ваша монета?

– Она серебряная, старинная…

– Да-да! Разумеется. – Дайнека не поверила ни одному его слову. Московские жулики не раз пытались всучить ей «старинные» кольца или монеты. И случалось это, как правило, на заправках.

Она протянула деньги.

– Тысячи хватит? – Потом попросила: – Только, пожалуйста, водку не покупайте.

Старик взял деньги, вытер о рубашку монетку и, словно стесняясь, отдал ее Дайнеке.

– Вы не пожалеете об этом. Владейте.

Хлопнула дверца, и в салон «впорхнула» Азалия.

– Что нужно этому бедолаге?

– Ничего, – сказала Дайнека. По опыту она знала – в такие моменты ее мало кто понимал.

Когда машина тронулась, горбоносого старика поблизости уже не было.

Глава 2

После всего, что было

Дайнека вошла в квартиру и увидела в прихожей отцовские башмаки. Она сбросила свои туфли и крикнула:

– Папа, ты здесь?

Из комнаты выбежал Тишотка и, радостно взвизгнув, встал на задние лапы. Вячеслав Алексеевич вышел из ванной, вытирая полотенцем лицо:

– Здравствуй, милая. На улице душно. Решил умыться.

– Хорошо, что приехал. – Она подошла ближе и уткнулась носом в отцовское плечо. – Я очень соскучилась.

– Как у тебя дела? – Отец обнял ее, поцеловал в темя и повел в гостиную. Там усадил рядом с собой на диван. – Чем занимаешься?

За ними в комнату прицокал Тишотка и, удовлетворенно вздохнув, рухнул на коврик.

– Да как тебе сказать… – Дайнека потрепала псину по холке. – Валяю дурака. По сути – бездельничаю.

– Ну, что же… Иногда и это полезно.

– А ты? Как себя чувствуешь? Как твое сердце?

– Нормально… – Вячеслав Алексеевич непроизвольно потер грудь ладонью.

– Болит? – Дайнека вскочила с дивана.

Тишотка мгновенно отреагировал и тоже вскочил.

Отец замахал рукой:

– Успокойся, я – в норме. Скажу больше, мы с Еленой Петровной решили отправиться в отпуск. Поедешь с нами?

Дайнека покачала головой:

– У меня Тишотка. Он как ребенок, одного не оставишь.

– А мы и Тишотку с собой возьмем. Сядем в машину, и айда по Европам!

Представив это путешествие, Дайнека прикрыла глаза и впала в состояние дремотного блаженства.

– Едем или нет? – напомнил отец.

Она закивала головой:

– Да! Да! Едем!

– Прививки у зверя есть? – Вячеслав Алексеевич взыскательно посмотрел на Тишотку, тот вскочил и вытянулся в струнку, как будто собрался паковать чемоданы.

– Есть! – ответила за него Дайнека.

– Паспорт собачий имеется?

– Все как положено.

– Нужно взять справку для ветеринарного контроля на таможне, – сказал отец. – Знаешь где?

– В ветлечебнице.

– Вот и хорошо. – Вячеслав Алексеевич хлопнул себя по коленям и встал с дивана: – Недели через полторы двинем в дорогу.

– Так быстро уходишь? – расстроилась Дайнека.

– Есть одно дело…

– Что-нибудь случилось?

– Не хотел тебя расстраивать, но уж если зашла речь…

– Говори.

Вячеслав Алексеевич склонился к Тишотке и, поглаживая пса по спине, размеренно произнес:

– У Насти дом отбирают.

– Нашу дачу? – вскинулась Дайнека.

– Она давно не наша, а Настина.

– Но почему? При разводе ты оформил на нее все документы 1.

– Я-то оформил. Настя взяла под залог дачи два миллиона рублей в какой-то мутной конторе. Теперь разбираемся.

– Сергей Вешкин знает?

– Начальник службы безопасности, куда без него? Через пятнадцать минут встречаемся.

– Тогда я спокойна.

– Все не так просто… – Вячеслав Алексеевич выпрямился и сунул руки в карманы брюк. – При передаче денег Настя подписала бумаги, по которым земля под домом переходит к кредитору независимо от того, вернет она деньги или нет.

– Какая глупость!

– Вероятно, так она решила обезопасить себя. Не подумала о том, что теперь дом стоит на чужой земле.

– Получается, ее обманули?

– Ты же знаешь – ее обмануть не сложно.

– Умом и сообразительностью Настя не отличалась, – не без сарказма подтвердила Дайнека. – Но куда же смотрела Серафима Петровна?!

– Так или иначе придется им помогать.