Вторая жизнь Санфиров Александр

Он улыбнулся:

– Ну, к примеру, я окончил школу с золотой медалью и поступил в Ленинграде на экономический факультет университета. Там занимался комсомольской работой. Здесь в тресте начинал работать экономистом. Затем мне предложили должность освобожденного секретаря комитета ВЛКСМ, я согласился и пока работаю на этом месте.

– Затем райком ВЛКСМ, затем обком, затем кандидат в члены КПСС и работа в партийном аппарате, – продолжил я за него.

– Видишь, Саша, ты все понимаешь, оказывается, – засмеялся Валера, глядя на меня глазами сообщника. – Чего же тогда начал так нестандартно?

Я глядел на молодого карьериста и думал, что ему ответить на вопрос. Не расскажешь ведь, что уже один раз прожил стандартную жизнь, а сейчас душа просит чего-то такого, а чего и сам не понимаю.

Видимо, я слишком долго думал, потому что Валера сказал:

– Ладно, не переживай, у каждого в жизни свои обстоятельства, давай лучше поговорим, как ты видишь свою задачу в работе комсомольской организации. Надеюсь, ты понимаешь, что сбором членских взносов не отделаешься.

Мы довольно быстро нашли общий язык, договорились по всем вопросам. Валерий пообещал со стороны комитета комсомола всю возможную поддержку моим начинаниям.

– Что могу сказать, Александр, мне с тобой было легко разговаривать, – признался под конец разговора мой собеседник. – Не с каждым так получается.

«Еще бы, – подумал я. – Мы сейчас разговаривали, отлично понимая друг друга, прикрываясь высокими словами о комсомольском долге, ленинских принципах и идеалах марксизма-ленинизма».

– Ну, на сегодня мы все вопросы порешали, – с этими словами Валерий поднялся, дружелюбно хлопнул меня по плечу и добавил: – Сейчас с тобой еще переговорит один товарищ, и можешь быть свободен.

Он вышел из кабинета, а я остался сидеть в недоумении, кому я еще понадобился.

Пару минут спустя в кабинет зашел молодой мужчина. Что-то в нем было знакомое.

«Ба! Да этот мужик у меня вчера в баре ошивался, да еще в компании», – неожиданно вспомнил я.

– Привет, Александр, – оживленно заговорил вошедший. – Вижу, узнал меня. Действительно вчера я заходил в бар. Решил глянуть на нового бармена.

– А чего от меня понадобилось комитету? – настороженно спросил я.

Мужик опешил. Какое-то время он разглядывал меня, как опасное насекомое. Однако он быстро собрался с мыслями и вновь улыбнулся.

– Хм, а для вчерашнего школьника голова у тебя неплохо соображает, – сообщил он, усаживаясь рядом со мной. – Меня зовут Денис Александрович, может, тогда подскажешь, о чем я хотел поговорить.

– Подскажу, – кивнул я. – О том, что следует при подозрительном поведении работников шашлычной или посетителей сообщать об этом вам или Валере Незванцеву.

– Отлично! Голова у тебя действительно варит, – воскликнул собеседник. – Надеюсь, ты понимаешь, что такое подозрительное поведение?

– Ну, наверно, хищение социалистической собственности? – предположил я.

– И это тоже, – согласился Денис Александрович. – Понимаешь, Сашок, жизнь сложная штука, в ней от воровства до предательства Родины один шаг. Запутался в воровстве – тут тебя подловит американский шпион.

Я пренебрежительно хмыкнул:

– В шашлычной самое то шпионить, рецепты шашлыка собирать.

– Не скажи, друг ситный, вот ты, например, стоишь за стойкой, подойдет к тебе военный и что-нибудь по пьяни разболтает. Вот такие товарищи нас интересуют. А по тем, кто продукты выносит, пусть голова у ОБХСС болит. Финны к вам частенько заглядывают, нас интересует, кто к ним подсаживается знакомиться. Так что если что заметишь, звони Валерию Николаевичу, если сообщение покажется серьезным, мы с тобой встретимся. Ты, как советский человек, комсомолец, должен помогать комитету госбезопасности. Мы защищаем завоевания нашего Советского Союза. Все понял?

– Да, конечно, спасибо за доверие, Денис Александрович, я постараюсь его оправдать.

Минутой спустя, когда парнишка вышел из кабинета, туда зашел Незванцев.

– Ну, как прошла беседа? – спросил он у задумчиво пускающего кольца дыма Дениса.

– Понимаешь, Валера, еще не разобрался. Вообще у меня ощущение, что меня каким-то образом провели. Ты представляешь! Жизни не знающий пацан с ходу понимает, кто с ним будет говорить и зачем.

– Я тебе, Денис, больше скажу, – признался Валера. – Когда с ним разговаривал, было ощущение, что он считает меня несмышленым мальчишкой.

– Точно, именно такое ощущение было и у меня, – согласился Денис.

Они посмотрели друг на друга.

– Надо бы конкретней в его биографии копнуть, – сказал Валера.

– Ты же знаешь, мы всех ваших работников, задействованных на обслуживании иностранцев, проверяем, дойдет очередь и до него. Если что интересное будет, сообщу. Ты же у нас главный дятел в дупле, – засмеялся Денис.

Комсомолец поморщился:

– Ты говори, да не заговаривайся, товарищ лейтенант. Имей уважение, я все же старше тебя на два года. Ты у меня третий куратор, да еще такой несолидный.

Я вышел в коридор и огляделся, после чего направился к массивной двери, буквально кричавшей, что за ней восседает очень важное начальство. Присев на стул рядом с кабинетом, стал дожидаться появления Натальи Петровны.

Действительно, та вскоре вышла из этих дверей, увидев меня, сообщила:

– Никуда не уходи, я скоро вернусь.

Пришлось ждать еще с полчаса до прихода начальницы.

Та явилась явно в приподнятом настроении и, взяв меня с собой, прошла в кабинет управляющего трестом.

Солидный еврей средних лет восседал на обычном стуле, за обычным письменным столом. Словом, ничего особенного. На столе в простом письменном приборе в стаканчике стояли простые перьевые ручки, и только китайская самописка с золотым пером свидетельствовала о ранге начальства.

– Вот, товарищ Шмуленсон, знакомьтесь, наш бармен Александр Сапаров.

Лев Абрамович улыбнулся:

– Здравствуйте, молодой человек, наверно, гадаете, для чего я вас вызвал?

– Гадаю, – согласился я. – Хотя причину примерно представляю.

– Ну и какова она?

– Думаю, все из-за моих предложений, в частности, из-за магнитофона.

– М-да. Вы совершенно правы. Скажите, Саша, вы ведь никогда не работали в торговле?

– Да, вы тоже правы, не работал.

– Тогда, может, поделитесь с нами, откуда у вас знания по работе в баре.

Я с недоумением посмотрел на Наталью Петровну и сделал вид, что что-то вспомнил.

– Лев Абрамович, я занимаюсь в секции вместе с барменом Геной Виноградовым, три года слушал его рассказы, отчего и сам решил пойти на работу в бар.

Наталья Петровна с укоризной уставилась на меня, типа чего же ты сразу не сказал, а Шмуленсон с таким же укором посмотрел на нее.

Я уже знал, что она хочет спросить, и быстро выдал:

– Наталья Петровна, я тогда вас не обманывал, я не боксер, а борец, просто мы занимаемся в одном зале.

– Теперь все понятно, – сообщил управляющий. – А то Наталья Петровна была озадачена твоими успехами. Отработать первый день без недостачи дорогого стоит. Тем более что тебе никто не помогал советами.

Меня попросили еще немного подождать в коридоре.

Вскоре вышла Наталья Петровна и сразу сообщила:

– Берем твой магнитофон по безналу. На наше счастье, в этом году остается прилично денег по этой статье расходов, почти тютелька в тютельку на магнитофон.

Прошло две недели. Я, как обычно, стоял за стойкой. С Виноградовым мы договорились работать через день, а наша профорг закрыла глаза на нарушение трудового законодательства. В баре было жарко, поэтому на мне была белая рубашка с коротким рукавом да легкие брюки песочного цвета. Только черная бабочка на шее говорила о статусе бармена. Сейчас напротив меня сидели два моих одноклассника, держа в руках по коктейлю.

Сережка Симбирцев, наш серебряный медалист, с удовольствием рассказывал о том, как сдавал экзамены на медфак. И в то же время искоса кидал завистливые взгляды на мой прикид.

Естественно, на мне был не ширпотреб. Я теперь покупал одежду только в комиссионном магазине. Ирина Алексеевна после вечера, проведенного в баре, сама позвонила на следующий день и пригласила заходить к ним на огонек.

В соседнем гастрономе, когда я зашел туда кое-что купить по маминому заказу, продавщицы встретили меня улыбками и перешептываниями.

Короче, вокруг принесенной домой свинины мама ходила кругами, говоря, что никогда такой не видела. А коробку зефира в шоколаде она спрятала в сервант, якобы на праздник. Она почему-то думала, что мне просто повезло его купить. Только после настойчивых уверений, что это не последний зефир, мамуля выложила его на стол.

Мои бывшие одноклассники, конечно, вслух ничего не говорили, но были слегка подавлены окружающей обстановкой.

В полутемном баре на потолке медленно крутились огромные лопасти вентилятора, развеивая сигаретный дым. За моей спиной на полках среди бутылок вспыхивала цветомузыка, сварганенная одним из любителей шаровой выпивки. Из колонок доносилась музыка The Doors, хриплый голос Джима Моррисона бил по ушам.

– А ты неплохо устроился, – прервал хвастливые рассказы Симбирцева Вовка Охотников.

Было понятно, почему он так говорит. Вовану не повезло: вступительные экзамены на факультет промышленного и гражданского строительства он завалил. Второго шанса у него не будет, его ждет весенний призыв, собственно, как и меня. Вот только работы у него на данный момент нет.

Пожав плечами, я философски сообщил:

– Каждый устраивается как может.

Вовка согласно кивнул и в два глотка допил коктейль.

– Слушай, налей мне просто водки, грамм сто, – попросил он.

Сережка неодобрительно глянул в его сторону:

– Вовка, может, хватит тебе?

В этот момент в бар вошла Сафонова. Подойдя к нам, она тронула меня за плечо и попросила:

– Саша, милый, зайди к нам в подсобку, пожалуйста, девочки просили помочь кое в чем.

Если бы мне было по-настоящему семнадцать лет, то удовольствие от открытых ртов одноклассников было бы вообще бесподобным. Но даже сейчас мне было приятно видеть их оторопь.

– Сашка! Серьезно? Это твоя девушка? – с придыханием воскликнул Симбирцев, когда Лена ушла.

«М-да, Ленкина внешность валит наповал, – подумал я. – Самое интересное, что она сама этого никак не может понять».

– Да, везет некоторым, – сказал Вовка, когда я согласно кивнул на вопрос Сережки.

– У нас тоже будет девок полно, – сообщил Симбирцев. – На одного парня штук по пять придется. Осенью поедем на картошку, там найду себе не хуже, чем у Сашки.

Сказав это, он испытующе глянул на меня.

«Пой, ласточка, пой, – насмешливо подумал я. – Такую девушку, как Лена, поискать придется. Это мне так незаслуженно повезло».

Ребята вскоре попрощались и ушли по своим делам. Я же отправился в подсобку персонала, где разболталась розетка для электрочайника.

Несложный инструмент был давно принесен из дома, поэтому я быстро вкрутил ослабшие шурупы, за что был ласково расцелован в щеки. Я бы с удовольствием продолжил это дело, но увы.

Вернувшись на рабочее место, снова вспоминал, как развивались мои отношения с Леной.

На первое предложение погулять в выходной день по городу она по-настоящему испугалась.

– Саша, ты же знаешь, что Валерка всех колотит, кто на меня внимание обращает, – воскликнула она.

– То есть против самого предложения ты ничего не имеешь? – улыбаясь, осведомился я.

– Ну да, – растерянно ответила девушка.

– Тогда завтра встречаемся в одиннадцать часов у памятника Ленину и идем гулять, договорились?

– Договорились, – прозвучал задумчивый голос Сафоновой.

«Ура!» – мысленно воскликнул я. До этого надежд на положительный ответ я особо не лелеял. Лена за день работы выслушивала десятки комплиментов и различных предложений, как любая красивая девушка, и всем категорически отказывала. Зинка Бахирева мне по секрету сообщила, что Лена живет у тети, которая ее держит в «черном теле». А на работу официанткой в шашлычную Лену устроила Наталья Петровна, давнишняя тетина приятельница.

На следующий день я к одиннадцати часам уже подходил к памятнику Ленину. Огромный каменный монумент нависал над небольшой круглой площадью. Около него, как обычно, было людно. Большинство ожидающих были здесь с той же целью, что и я.

Мы подошли к месту встречи практически одновременно. Лена, одетая в цветастое ситцевое платье, шла мне навстречу упругой походкой гимнастки, сопровождаемая восхищенными мужскими взглядами.

Собираясь на прогулку, она надела туфли на низком каблуке и сейчас была чуть ниже меня.

Мы смотрели друг на друга и не знали, что сказать. На несколько секунд наступило неловкое молчание.

Затем я рассказал свои планы, и мы направили свои стопы в парк культуры и отдыха.

В этот день в нем не осталось ни одного аттракциона, который бы мы не испытали. К двум часам, когда они все же закончились, захотелось перекусить.

– Пошли в ресторан, – предложил я. – Пообедаем, потом продолжим прогулку.

Услышав мои слова, Лена поскучнела и стала отказываться. Было понятно, что денег с собой у нее мизер. Пришлось успокаивать ее и заверять, что пообедать мы сможем вполне.

В ресторане в это время практически никого не было. Мы просидели в ожидании официанта минут тридцать. Наконец он подошел к нам.

Его непроницаемое лицо через мгновение расплылось в улыбке.

– О! Какие люди! Рады вас видеть, решили попробовать другую кухню, наверно шашлык надоел?

– Добрый день, – поздоровался я. – Да нет, не надоел, просто гуляли по парку, решили к вам зайти, пообедать.

– Ну, что же вот, пожалуйста, меню, но я бы посоветовал вам на закуску крабовый салат, мясо в горшочке с грибами и клюквенный морс. Если желаете первое, то есть суточные щи, солянка.

– Хорошо, – согласился я. – Давайте щи и мясо в горшочке.

– Спиртное будете заказывать?

Ленка в ужасе замотала головой.

– Нет, спасибо, – поблагодарил я. – Обойдемся без него.

– Саша, – тихо прошептала мне на ухо спутница. – Посчитай, сколько стоит обед. Если не хватит, у меня есть трешка.

«Вот святая простота, – думал я, – работает официанткой, пусть недолго, но ведь не в пустоте живет. Прекрасно знает, кем я работаю, и считает, что у меня нет денег. Действительно, тетя ее в „черном теле“ держит!»

В ресторане кроме нас не было ни души, и скучающий официант присел к нам за стол. Вскоре мы узнали, что Коля работает тут второй год и собирается уходить. Его зовут в вокзальный ресторан, в народе получивший название «Под шпилем».

– Понимаете, – с жаром рассказывал он, – нет тут лавэ ни фига. Днем посетителей мало, а вечерами одни свадьбы. Не то что у вас, – добавил он с оттенком зависти. – Ваш «Кавказ» на проходном месте стоит.

Какое-то время мы обсуждали проблемы ресторанного бизнеса и пришли к выводу, что шесть заведений на трехсоттысячный город крайне мало. Из-за чего вечерами на всех дверях висят таблички «Мест нет» и стоят очереди неудачников.

Лена во время нашей беседы молчала, лишь когда мы вышли на улицу, она внезапно спросила:

– Саша, скажи, пожалуйста, почему ты решил пойти работать барменом?

– С какой целью интересуешься? – шутливо переспросил я.

– Понимаешь, ты умный парень, а пошел на работу без перспективы. Так и будешь всю жизнь стоять за стойкой?

Я засмеялся:

– Лена, ну конечно нет, бармен – это только один шаг в пути под названием «жизнь». У меня много планов на будущее. А ты сама долго планируешь работать официанткой?

– Не знаю, – Лена пожала плечами, – я в прошлом году не прошла по конкурсу на биофак. Пошла на вечерний факультет. Тетя посоветовала устроиться санитаркой в больнице. Я полгода поработала и поняла, что больше не могу, не мое это. А тут Наталья Петровна взяла меня к себе. Сказала, что на сессии будет отпускать без проблем и поможет освоиться на работе. Первые дни было тяжело, особенно вечерами, никогда не думала, что мужчины могут быть такими ужасно приставучими.

На эти слова я мысленно засмеялся. Ленка просто не понимала, как ей повезло с внешностью. Мужики к ней цеплялись гораздо реже, чем к той же Зинке Бахиревой. Они просто боялись заговорить с такой красавицей, подсознательно считая, что та достойна гораздо лучшего кавалера.

Это я со своим жизненным опытом понимал, что долговременной осадой можно взять любую крепость. Но тем, кто приходит в ресторан, крепости не нужны.

– Пойдем к озеру, – предложил я. – Там не так жарко.

Мы вышли на каменистый берег Онеги, здесь действительно было прохладней. Набережной из гранитных плит еще не было и в помине.

Немногочисленные загорающие, сидевшие на камнях, навели меня на новую мысль.

– Слушай, давай съездим в Пески, посидим на пляже.

– У меня же нет купальника, – неуверенно сказала Лена.

– Ну так мы в воду и не полезем, – ответил я.

Через полчаса мы с облегчением выбрались из душного автобуса и направились к пляжу.

Здесь тоже народа было немного, рабочий день все-таки.

Лена сняла туфли и босиком пошла по горячему песку. Я последовал ее примеру. Минут двадцать мы прогуливались по кромке воды, потом я предложил:

– Может, все же искупаемся?

– Саш, я же тебе сказала, у меня нет купальника.

Я посмотрел на девушку – под тонким платьем был заметен бюстгальтер.

Лена зарделась.

– Ты чего так смотришь?

– Ну, ты же не голая, давай отойдем подальше, если ты стесняешься купаться в белье.

Предлагал я на авось, думая, что Лена откажется. Но та неожиданно согласилась.

Пройдя по открытому пляжу, мы углубились в заросли ивы, прошли немного по узкой тропке и оказались на берегу небольшой бухточки.

Я скинул одежду и в плавках ринулся в воду. Уже оттуда наблюдал, как моя спутница аккуратно сложила платье и, оставшись в розовых трусиках и бюстгальтере, шагнула вслед за мной, и мы начали весело бултыхаться.

Вода оказалась холодной, поэтому купание не затянулось, мы выбрались на берег в мурашках.

– Отвернись и обещай, что не будешь подглядывать, – потребовала Лена, – я выжму белье.

– Обещаю, – сказал я и отвернулся.

За спиной послышался шорох.

Я повернулся: Лена стояла обнаженная, выжатые трусики висели на ветке ивы, а бюстгальтер был у нее в руках. Ее красота просто сводила с ума.

Я судорожно сглотнул и, сказав: «Я тебя обманул», – прижал ее к себе и принялся целовать.

Мокрый бюстгальтер холодил мой живот. К груди прижались ее твердые соски.

Через секунду руки Лены обвились вокруг меня, и она начала неумело отвечать на мои поцелуи.

Как мне удалось справиться с собой, не понимаю, но объятия я разжал. После чего поднял с земли упавший бюстгальтер и молча протянул его девушке.

Она шалыми глазами продолжала смотреть на меня. Затем, схватив свою вещь, прошептала:

– Ну пожалуйста, отвернись, я стесняюсь.

Ей действительно было стыдно. Покраснела она с ног до головы. Пришлось снова отворачиваться, и на этот раз до тех пор, пока мне не сообщили, что уже все сделано.

Лены стояла в своем платье и пыталась расчесать мокрые волосы. Только красные пятна на щеках напоминали о том, что сейчас случилось.

– Прости, – со скорбным видом пробурчал я, не испытывая на самом деле никакого раскаяния. Наоборот, все шло просто отлично. Если бы я не нравился девушке, со мной бы так не целовались.

– Ты нахальный обманщик, – констатировала Лена, все еще переживавшая случившееся событие. – Я тебе больше не верю.

– И не надо, – сообщил я, улыбаясь, и опять привлек ее к себе.

Через час мы выбрались по тропке обратно на пляж и уже в обнимку направились к автобусной остановке.

Наши изменившиеся отношения на работе заметили на следующий же день. Узнал об этом, когда меня зазвала к себе Наталья Петровна.

– Саша, мне надо с тобой серьезно поговорить. Не догадываешься, о чем?

Я пожал плечами:

– Не знаю, может, по работе.

Директор досадливо поморщилась:

– У тебя все шуточки, нет, не по работе. Скажи, пожалуйста, какие отношения у тебя с Леной Сафоновой?

– Хорошие.

Наталья Петровна начала медленно свирепеть:

– Не строй из себя дурака, я сейчас спрашиваю тебя не как директор, а как близкая подруга ее тети, считающая себя ответственной за племянницу. Ты переспал с ней? Ты вообще понимаешь, что наделал? Тебе семнадцать лет, дурак дураком. Она хоть и старше на год, ничем тебя не лучше. А если она забеременеет?

– Наталья Петровна, во-первых, попрошу не лезть в мою личную жизнь, а во-вторых, честно говорю, что ничего подобного у нас не было. И вообще, откуда вы это взяли?

– Ой, можно подумать, это тайна великая, – фыркнула директорша. – Достаточно взглянуть на Ленку, и все сразу ясно. Хорошо хоть Агафья Тихоновна тоже не от мира сего, ничего не замечает.

– И все же, Наталья Петровна, вы ошибаетесь. Мне действительно очень нравится Лена, но ничего такого у нас не было, говорю еще раз.

– Ну, смотри, Сапаров, кто меня обманет, тот дня не проживет. Иди работай и помни, я за тобой наблюдаю. Лене только ничего не вздумай говорить, с нее станется мне скандал устроить. Но ты и жук! Холера этакая! Надо же так девчонку в себя влюбить, та совсем голову потеряла, – сказала директорша напоследок.

Когда бармен вышел, Наталья Петровна позвала к себе профорга:

– Ну что, Зоенька, совсем заврались в своих сплетнях.

– Каких конкретно, уточните, пожалуйста.

– Как каких? Про Сафонову Лену и Сапарова.

– Так какая же это сплетня, Ленка третий день в облаках витает, даже посетителей временами не слышит. Вы как будто не знаете, когда такое бывает.

– Короче, бывает, не бывает, а языки прищемите. Нечего небылицы распускать.

– Нечего так нечего, – согласилась Зоя. Но все равно осталась при своем мнении, что девушка может так себя вести, если ее очень неплохо наладили.

Я стоял за стойкой и вел глубокомысленный разговор со своим приятелем, Вовкой Третьяковым. Он ухитрился не поступить на самый непрестижный факультет нашего вуза, сельскохозяйственный. Помня о словах майора из военкомата, он даже не пытался устроиться на работу, а болтался, ожидая призыва.

Денег у него не было, поэтому приходилось наливать ему за счет заведения. Наглеть он не наглел, но раз в неделю заходил обязательно.

Сейчас мы с ним разговаривали о смысле жизни.

– Смотри, Сашка, нам в школе мозги компостировали: надо поступать, надо поступать. Получите высшее образование и будете в шоколаде. Ты тоже бубнил два года: буду на физмат поступать, физиком стану.

А сейчас работаешь барменом. Денег полный карман, блат везде. Лена у тебя вообще отпад, красавица. Даже со мной, как скажу кому, что у меня друг бармен, сразу начинают по-другому разговаривать. Получается, все в жизни не так, как нас учили.

Возьми Феликса Прохорова, соседа моего. Он после восьмого класса пошел учиться в ПТУ. Я тогда удивлялся, чего он десятилетку не хочет окончить. А он сейчас холодильники и кассовые аппараты у вас в тресте кафе и столовых чинит. Сыт, пьян и нос в табаке. Я к нему недавно домой зашел, так у него стеллаж с новыми книгами стоит. Таких книжек в магазине не продают. Одни собрания сочинений.

Я засмеялся. Прохоров недавно был у меня в баре, чинил холодильник. Пообедал у нас и позлословил насчет Третьякова, мол, тот, мог бы и поработать два-три месяца, вместо того чтобы валять дурака и трясти родителей на бабки.

Сейчас что-либо объяснять другу было бессмысленно. До известных событий оставалось еще двадцать три года, целая жизнь, и все эти годы работники торговли, снабжения будут оставаться привилегированным классом. Хотя пока попасть в него не составляет никакого труда, правда, на должности простых продавцов, официантов и прочей шелупони. Хотя, что там говорить, даже рубщик мяса в магазине сейчас значительная фигура в городской иерархии.

Тут мне в голову пришла неожиданная мысль.

– Слушай, Володя, давай тебя на работу устроим, – предложил.

Вовка от неожиданности хлебнул лишнего и закашлялся.

– Да ну нах! Не хочу я работать, меня, может, в конце сентября в армию призовут.

– А если не призовут, чего будешь делать? Мама-то твоя ничего не скажет, а батя у тебя бывает суров, наслушаешься всякого.

– Ну и куда ты меня запихнуть хочешь? – полюбопытствовал приятель.

– Тут у нас через дорогу плодоовощной магазин, его директорша недавно плакалась, что не может найти грузчика-фасовщика, за этот год несколько алкашей выгнала. Тебе-то какая разница, кем два-три месяца работать. Зато одни женщины вокруг, прямо как у меня. – Я незаметно кивнул в сторону Зины Бахиревой, несущей поднос с заказом.

Вовка глянул в ее сторону и решительно выдохнул:

– Согласен, когда пойдем устраиваться?

– А чего идти, – удивился я. – Евгения Ивановна вскоре на обед к нам зайдет, тогда и поговорим.

– Вот-вот, – вернулся Вовка к старой теме. – Ты теперь всех директоров торговых точек знаешь, за руку с ними здороваешься.

– А тебе кто мешает? – удивился я. – Начнешь работать в магазине, сначала фасовщиком, зарекомендуешь себя, в продавцы могут перевести. Поступишь на заочное отделение, получишь диплом, все пути открыты.