Сын своего отца Кистяева Марина

Почему она дала ему определение «неправильный»? Потому что, глядя на него, её шальное воображение сразу рисовало картину мужчины в камуфляже и с автоматом. Такому только воевать…

На фото он выглядел иначе.

Или ей так хотелось думать?

А ещё рассказы дедушки про семью Ковалей. Про его учителя, про их разговоры, исследования. У Славы раз за разом рисовался образ порядочного человека. Этакого рыцаря без страха и упрека.

Дедушка, даже когда слег, говорил: «Найди Ивана Коваля. Он поможет…»

Помог.

А если… Дыхание сбилось в груди Славы, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Если исчезнуть? Испариться?

Слава не обладала сильными аналитическими данными. И запросто могла промахнуться. Дедушка последние месяцы часто бредил, и какая вероятность, что, говоря об Иване Ковале, он имел в виду своего учителя, а не его внука?

Славу закружила подкатывающая паника, а с ней и тошнота.

Девушка сидела и молча смотрела на мужчину.

Тот тоже смотрел на неё.

Хмурясь.

Теперь произошедшее накануне воспринималось совершенно в другом свете.

И не только вчерашнее…

Последняя мысль очень сильно царапнула Славу. Почему девушка настолько наивна? Вроде бы не глупая, а постоянно умудряется встревать в неприглядные истории.

Кто в здравом уме и трезвой памяти в наше время будет заниматься поисками утраченных сокровищ?

Слава словно одеревенела.

Дура. Как есть, дура.

Мужчине, видимо, надоело играть в молчаливые гляделки, потому что он подался вперед. Наклонился, устраивая локти на коленях и сводя пальцы в замок.

– Доброе утро, Слава, – негромко сказал он ровным безэмоциональным тоном.

Но Славе показалось, что рядом с ней взорвали несколько десятков петард, оглушая её.

От неё ждали ответа. Мужчина не сводил пристального серьезного взгляда. Она же ничего не могла из себя вытолкать.

Ни слова.

И собственная бесхребетность, неспособность быстро реагировать в меняющихся условиях раздражали и жутко бесили.

– Доброе, – ей всё же удалось разомкнуть пересохшие губы.

Уже какой-то прогресс.

Мужчина едва заметно скривился, отчего его лицо мгновенно стало жестче. Хотя, казалось, куда уж ещё.

– Как себя чувствуешь, нарушительница?

– Я… арестована? – она не могла не задать вопрос, который тревожил её на данный момент сильнее всего.

Мужчина усмехнулся уже ощутимее.

– Скажем так: ты взята под наблюдение.

– И… что это значит? – она заерзала, хотела более подробно уточнить, но саднящая боль между ног наполнила неприятными ощущениями.

– Пока не решил.

Слава явно не проснулась, потому что информация воспринималась ей с трудом.

А потом и окончательно перестала что-либо понимать, потому что мужчина начал подниматься. Она насторожилась, метнула взгляд в сторону двери.

– Слава-а, вот не советую. От души… Не делай глупостей, девочка, – его нарочито бархатный голос не внушал доверия.

Слава осторожно подняла руку кверху раскрытой ладонью к нему.

– Не подходите.

На мужчину её слова не произвели никакого впечатления. Он как шел в её сторону, так и продолжил.

Паника переросла в нечто большее, забилась в голове и груди Славы, заставляя девушку тоже вскочить на ноги. Хорошо, что на ней по-прежнему были брюки и майка.

– Стойте! – повторила она свою просьбу.

На этот раз мужчина прислушался к ней и остановился в метре от девушки.

И она, и он понимали: при необходимости Ковалю не составит большого труда её поймать.

Мужчина демонстративно выгнул брови, явно забавляясь происходящим.

– Спасибо, – выпалила она, пытаясь утихомирить разволновавшееся сердце. – Мы можем поговорить? На расстоянии? Когда вы приближаетесь, я начинаю испытывать дискомфорт.

– Даже так…

– Да.

– Я тебя пугаю?

– Да, – не задумываясь, выдала она и прикусила язык.

Она ещё и мечта шпионов. Расскажет всё, что знает, в первые минуты. К ней и особые методы применять не надо.

Полковник её слова встретил молчанием, которое ещё сильнее давило на Славу.

Ещё девушка невольно отметила разницу в росте между собой и им. И вдвойне пожалела, что вчера выпила.

– Бояться меня, может, и стоит, – растягивая слова, ответил он, и по коже Славы побежал морозец.

Она в очередной раз убедилась: от этого человека ей надо держаться подальше.

Дедушка, прости…

– Но не тебе. И не сейчас – точно.

– Прозвучало обнадеживающе, – она попыталась пошутить, но никто её шутку не оценил. – Извините, я…

Она, не зная, что говорить и ругая себя за нелепые извинения, за желание отгородиться от полковника, оборвала предложение и провела рукой по лицу, после чего выдохнула:

– Я не помню вчерашнего вечера. После того, как выпила, и…

– Я понял, – Коваль сдержанно кивнул, а потом посмотрел на крупные часы на не менее крупном запястье. – Слава, давай так. Даю пятнадцать минут тебе. Ты принимаешь душ. Взбодришься. На консоли лежит мазь, инструкцию прочтешь. Понадобится – используешь. На полке – одежда твоего размера. Потом мы с тобой завтракаем, – прежде чем продолжить, мужчина выдержал паузу, – и разговариваем. Повторно.

Слава открыла рот, чтобы уточнить, о чем будет разговор, но быстро передумала.

Потом кивнула, соглашаясь с его словами.

– Где ванная? – это всё, что её интересовало в данный момент.

– Слева от тебя.

Чтобы попасть в ванную, надо было пройти рядом с Ковалем. У Славы никогда не было проблем в общении с молодыми людьми.

Но она никогда и не подвергалась сексуальному принуждению с их стороны. Наоборот, как-то получалось, что они больше защищали её и участвовали в проделках. Проделки, правда, были в детстве и подростковом возрасте. Потом дедушка заболел, и многое в жизни Славы изменилось.

Уходить с дороги полковник не собирался. Слава же не собиралась к нему обращаться. Ей хотелось под душ больше всего. А ещё снять с себя, наконец, эти брюки и ненавистную майку.

Коваль сказал, что ей даже одежду приготовили. С чего бы это?

Подобная забота обязывала.

Или Слава вчера всё-таки что-то наговорила? Выдала всю нужную и ненужную информацию?

Девушка мотнула головой и сжала кулачки. Ей бы лишь мимо пройти… В ванной она запрется. У неё будет пятнадцать минут, чтобы прийти в себя.

Своего рюкзака она в комнате не наблюдала.

Забрали, что неудивительно.

Слава постаралась абстрагироваться. Не схватит же её Коваль снова. Они вчера выяснили, что он принял её не за ту девушку.

И что она пришла сюда не спать с ним.

Вчера он разозлился, когда понял, что произошла ошибка.

Должен раскаиваться? Или не должен? От такого дождешься.

Как бы Слава себя ни уговаривала и какие доводы ни приводила бы, проходить мимо него было боязно. От мужчины веяло опасностью. Слишком сильный. Слишком непростой.

Интересно, если она обвинит его в изнасиловании, он спокойно пожмет плечами?

Слава выдохнула, лишь когда закрыла за собой в ванной дверь. Замка-поворотника не было. Очень приятно. И как быть? Мыться, думая, что в любую минуту в комнату может войти Коваль? Слава уперлась рукой в стену.

Она справится. Раз встряла в историю, то надо находить пути к выходу.

Слава осмотрела ванную. Большая, выполненная в серо-голубых оттенках, с гигантской ванной посередине комнаты. На полочках находились мужские принадлежности. Не надо долго гадать, чтобы понять, кто ей пользовался.

Коваль говорил про какую-то мазь. Её она увидела на консоли. Точно, как он и сообщал. Слава на негнущихся ногах подошла к консоли и взяла небольшой тюбик.

Когда прочла назначение, кровь прильнула к щекам, и Слава поспешно положила мазь назад.

Коваль серьезно? От вагинальных разрывов, трещин и сухости? Это… что?

Славу накрыло неконтролируемой волной возмущения, смущением и ещё чем-то, что с первых минут пробуждения не давало ей покоя. Предчувствие тотального разрушения её жизни. Что дороги назад не будет, как бы она ни стремилась и ни трепыхалась.

Её не арестовали.

Но и не выпустили.

Признали, что она не из эскорта.

Позаботились о здоровье её интимной зоны.

Вторглись в личное пространство.

Слава посмотрела на полку, где лежала одежда.

Красивое темно-зеленое платье изо льна.

Стиль бохо. Её любимый…

Головокружение заставило Славу упереться в раковину.

Нет, всё же надо сначала сполоснуться. Лучше принять контрастный душ, который девушка не особо жаловала.

Раздевалась с опаской и с облегчением. Больше ни за что в жизни не наденет одежду цвета хаки! Никогда! Оставшись в нижнем белье, на цыпочках подошла к полке с платьем. Приподняла его и увидела пакет с нижним бельем.

Изумительно. Просто нет слов.

И что сии действия означают?

Что она вчера наговорила полковнику?

Слава сняла лифчик, трусики и дотронулась до лона. Больно… Ссадины были и те самые микротрещины. Она, конечно, может гордо проигнорировать предоставленное лекарство, только какой смысл? Кому она что докажет?

На контрастный душ Слава по итогу не отважилась. Быстро сполоснулась под теплым, помыла голову, тщательно прошлась мочалкой по всему телу. Мочалка также находилась в индивидуальной упаковке.

Всё новое.

Мазью Слава воспользовалась. С опаской, но попробовать решила. Теплая вода принесла незначительное облегчение.

Единственное, что Слава не обнаружила, – это фен. Что ж, значит, будет завтракать с мокрыми волосами. Девушка их тщательно расчесала, а потом слегка взбила.

Ну что, она готова?

Да ни фига не готова!

От мысли, что снова предстоит встречаться с полковником Ковалем, внутренности стягивало жгутом.

Но надо.

Слава провела рукой по платью. Красивое, и ткань потрясающе мягкая. Поиграла пальчиками босых ног. Берцы она ни за что не наденет. Ни. За. Что.

Будет ходить босая.

Слава не знала, сколько времени провела в ванной: пятнадцать минут, больше или меньше.

Радовало, что никто не ломился в дверь, не стучал, не напоминал.

Зато когда Слава, наконец, вышла, у неё возникло дикое желание снова спрятаться за дверью.

Коваль никуда не делся. Более того, за время её отсутствия в комнате появился сервированный столик. Одного взгляда на него Славе хватило, чтобы во рту образовалась вязкая голодная слюна.

А вот на мужчину ей смотреть совершенно не хотелось.

По напряженной позе, по скрещенным на груди рукам, по напряженным желвакам и вздувшейся вене на висках, Слава пришла к выводу, что он снова зол.

Девушка слишком хорошо помнила, чем его злость обернулась для неё в прошлый раз.

– Может, мне вернуться… туда? – она пальчиком указала за спину.

Мужчина покачал головой.

– Ты задержалась.

– У меня нет часов. И телефона тоже. Поэтому…

– Садись давай, – грубовато кивнул он на стоящий с её стороны стул.

Слава поспешила выполнить распоряжение Коваля, стараясь не обращать внимания на колкое ощущение, снова заигравшее на её коже.

Это его взгляд.

Он снова рассматривал её.

Сканировал.

Славе его взгляд доставлял дискомфорт.

Она присела на стул и, как послушная девочка, положила руки на стол.

– Чай? Кофе?

– Кофе. Можно, да?..

К кофейнику потянулись одновременно. Слава не могла знать, о чем думал Коваль и что он собрался делать. Но когда их пальцы случайно соприкоснулись в нескольких сантиметрах от кофейника, в комнате заискрило. Слава негромко ахнула и сразу же попыталась отдернуть руку назад.

Не успела на доли секунд.

Сильные длинные пальцы поймали её руку.

Поймали крепко.

Слава, как завороженная, сначала смотрела на их руки. Её – светлокожие, и его – едва ли не бронзовые.

Потом медленно, чувствуя надвигающийся невидимый тайфун, подняла голову и натолкнулась на пристальный обжигающий взгляд стальных глаз. По коже побежали мурашки. Слава снова потянула руку.

И снова бесполезно.

– Не надо, Веснушка, – тон полковника разительно изменился. Стал низким, хриплым. И Славой он воспринимался, как некое предупреждение. – Не шарахайся от меня, девочка. Не стоит… Я хочу по-хорошему. И поверь… Лучше, чтобы наши отношения развивались именно в этом ключе.