Алтарь Эдема Роллинс Джеймс

Глава 1

«Бронко», пробиравшийся через обломки, оставленные ураганом, подскочил на очередной рытвине. Лорна едва не врезалась головой в крышу кабины. На мокрой дороге машину занесло. Стремясь восстановить управление, женщина отпустила педаль акселератора.

Стихия сорвала листву с деревьев, наполнила ручьи выше берегов и даже забросила в чей-то плавательный бассейн аллигатора. К счастью, эпицентр ярости угасающего урагана пришелся куда западнее. Но судя по ливню, который мать-природа обрушила сюда, она все-таки вознамерилась вернуть Орлеанскую территорию к первозданному состоянию болота.

Гоня машину по дороге вдоль реки, Лорна только и думала что о телефонном звонке, поступившем минут двадцать назад. ОЦИИВ остался без электричества. Аварийные генераторы не заработали, и сотня исследовательских проектов оказалась под угрозой.

Она обогнула последнюю излучину Миссисипи, и впереди замаячил исследовательский комплекс. Одюбоновский центр изучения исчезающих видов[8] занимает более тысячи акров ниже Нового Орлеана по течению. Хотя ОЦИИВ и имеет отношение к городскому зоопарку, для публики он закрыт. Его территория, прячущаяся в лиственном лесу, включает и несколько вольер под открытым небом, но главной частью комплекса является здание площадью тридцать шесть тысяч квадратных футов, где разместились полдюжины лабораторий и ветеринарная лечебница.

Именно в последней доктор Лорна Полк и работала после завершения последипломной резидентуры по специальности «Ветеринария диких животных, обитающих в зоопарках и природной среде». Она заведовала замороженным зоопарком центра – двенадцатью резервуарами с жидким азотом, хранящими сперму, яйцеклетки и эмбрионы сотен видов, пребывающих на грани вымирания, – горных горилл, суматранских тигров, газелей Томсона, колобусов, черных буйволов.

Пост чрезвычайно серьезный, особенно для человека, едва-едва переступившего порог двадцати восьми лет и закончившего резидентуру. Вверенный ей замороженный генетический банк сулит надежду вернуть исчезающие виды к существованию с помощью искусственного оплодотворения, трансплантации эмбрионов и клонирования. И все же, несмотря на бремя ответственности, она любит свою работу и знает, что отлично с ней справляется.

Когда Лорна уже гнала машину по длинной подъездной дороге к главному зданию, сотовый телефон в подставке для чашек вдруг засигналил. Схватив его, она поднесла аппарат к уху, ведя машину одной рукой.

Звонивший, по-видимому, услышал, что трубку сняли, и быстро затараторил:

– Доктор Полк. Это Джеральд Грейнджер из техслужбы. Я подумал, вам надо знать. Мы запустили генераторы и запитали обесточенную линию.

Лорна бросила взгляд на часы внедорожника. Электричества не было почти сорок пять минут. И, проделав мысленный подсчет, испустила вздох облегчения.

– Спасибо, Джеральд. Буду через минуту-другую.

Она захлопнула телефон, подъехав к стоянке для сотрудников, припарковала машину и положила голову на баранку. Нахлынувшее облегчение было настолько ощутимым, что она едва не расплакалась. Но все же сдержала слезы. Посидев минутку, чтобы привести мысли в порядок, выпрямилась, поглядела на руки, лежащие на коленях, и внезапно осознала, во что одета. Она выскочила из дома в помятых джинсах, старой серой водолазке и ботинках. Не совсем в духе профессионального имиджа, который она обычно поддерживает.

Повернувшись, чтобы выбраться из «Бронко», Лорна заметила собственное отражение в зеркале заднего вида.

О господи…

Свои белокурые волосы, обычно аккуратно заплетенные в косички, она утром собрала в небрежный конский хвостик. Несколько отбившихся прядей лишь усугубили и без того затрапезный вид. Даже очки в черной оправе сидят на переносице наперекосяк. Сейчас она отчасти смахивает на пьяную студентку, вернувшуюся с гулянки в честь Марди Гра[9].

Ну что ж, гулять так гулять, по полной программе. Выдернув заколку, удерживающую пучок волос, Лорна тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, выбралась из машины и зашагала к главному входу.

Прежде чем ей удалось достичь дверей комплекса, внимание ее отвлек новый шум – тяжелое ритмичное уханье. Обернувшись к Миссисипи, она увидела белый вертолет, летящий над самыми макушками деревьев в ее направлении, и довольно быстро.

Только-только Лорна озадаченно нахмурилась, как сзади ей на плечо легла ладонь. Она испуганно вздрогнула, но пальцы успокоительно сжались. Искоса оглянувшись, Лорна увидела своего босса и наставника – доктора Карлтона Метойера, возглавляющего ОЦИИВ. За шумом вертолета она попросту не услышала его приближающихся шагов.

Доктор Метойер – высокий, худощавый чернокожий мужчина с густой копной седых волос и аккуратной седой бородкой, старше ее лет на тридцать. Его семья прожила в этом районе ничуть не меньше, чем семья Лорны, корнями уходя в креольскую колонию на реке Кейн, где диковинным образом переплелось культурное наследие Франции и Африки.

Приставив ладонь козырьком ко лбу, доктор Метойер поглядел в небо и заметил:

– У нас компания.

Вертолет, несомненно направлявшийся к ОЦИИВ, свернул к соседнему полю и пошел на снижение. Лорна обратила внимание, что это маленький вертолет «А-Стар», оборудованный вместо обычных посадочных полозьев поплавками. А заодно узнала диагональную зеленую полосу на белом корпусе аппарата. После «Катрины» этот опознавательный знак прекрасно знаком большинству жителей Нового Орлеана – один из вертолетов пограничников; без флотилии подобных стрекоз провести спасательные работы и обеспечить безопасность после подобной катастрофы попросту невозможно.

– Что они тут делают? – спросила Лорна.

– Прибыли за вами, дорогая моя. Карета подана.

Глава 2

Вертолет взмыл в воздух, и желудок у Лорны скрутило – не столько от ускорения, сколько от чистой паники. Сидя рядом с пилотом, она уцепилась за подлокотники. Сквозь массивные наушники пробивался нарастающий рев винтов. Ощущение такое, будто поднимаешься в лифте. Вот только привязанном к ракете.

Она никогда не была в восторге от высоты, ненавидела путешествия по воздуху вообще, а уж полет на летающей газонокосилке считала верхом безумия. В вертолете Лорна летала лишь раз, во время преддипломной практики в Южной Африке, проводя перепись африканских слонов на территориях, прилегающих к заказнику. Тогда она подготовилась к полету, приняв перед ним пару таблеток ксанакса. И все равно еще долгие часы спустя была жидка в коленках.

А сегодня все произошло без предупреждения.

Доктор Метойер лишь вкратце посвятил ее в детали, когда вертолет приземлился. Даже не дал времени зайти и осмотреть подведомственные резервуары с жидким азотом. Штат уже этим занимается, заверил он, добавив, что сам за всем присмотрит и сообщит ей подробности по радио.

Радио…

Значит, ее везут за границы зоны покрытия какой бы то ни было сотовой связи.

Лорна рискнула выглянуть из бокового окна. Вертолет заложил вираж, открыв ей вид на Миссисипи с высоты птичьего полета. Машина направляется вниз по реке, следуя примерно вдоль русла Биг-Мадди, после урагана с лихвой оправдывающей свое название, означающее «большая грязнуля». Бурля и пенясь, река несла свои воды, шоколадно-коричневые от поднятого ила, к Мексиканскому заливу.

Их путь лежит к дельте реки, где весь этот аллювий – ил, глина, песок и почва – выпадает в осадок в заливе, образуя свыше трех миллионов акров прибрежных топей и солончаковых болот. Этот регион не только играет важную роль в экологии, став прибежищем обширной и сложной экосистемы, отсчитывающей свою историю еще с юрского периода, но и представляет коммерческую ценность. Он снабжает Соединенные Штаты изрядной долей морепродуктов и почти 20 процентами нефти.

А заодно это слабое звено государственной границы. Лабиринт островков, петляющих проливов и рыболовных угодий превращает дельту в решето, сквозь которое просачиваются контрабандисты и наркокурьеры всех мастей. Министерство внутренней безопасности присвоило этому региону статус высокой угрозы и усилило новоорлеанское отделение пограничной службы.

По словам босса Лорны, пограничная служба прочесывала район после неистовства стихий вчера ночью. У контрабандистов в обычае работать под прикрытием ненастья, чтобы доставить наркотики, оружие, а то и человеческий груз. Сегодня рано утром пограничники обнаружили траулер, севший на мель у одного из внешних островков. Обследовав судно, они обратились в ОЦИИВ.

Изрядная часть последовавшего разговора оказалась загадкой даже для доктора Метойера. Его не уведомили ни о причине вызова, ни почему в эту поездку пригласили именно Лорну.

Несмотря на всеохватный трепет перед полетами, в душе Лорны нашлось местечко и для разгорающегося гнева. У нее собственные проекты в ОЦИИВ под ударом, так с какой же стати она летит к черту на кулички? Гнев, подпитываемый тревогой, мало-помалу нарастал. Что происходит? Почему затребовали именно ее? Она не знает в погранично-таможенной службе никогошеньки.

Ответы ее ждут лишь в конце полета.

Радио в ее наушниках затрещало. Пилот в зеленой форме с шевронами, говорящими о его принадлежности к подразделению охраны воздушных и морских границ пограничной службы, указал в сторону горизонта. Он представился, но имени Лорна не расслышала.

– Доктор Полк, садимся через пару минут.

Кивнув, она уставилась вперед. Плотная изумрудная растительность плавней впереди расступилась, сменившись россыпью мелких островков и полуостровов. Дальше в заливе темная линия у горизонта отмечала ряд более крупных барьерных островов, помогающих защитить хрупкие болота и плавни от моря.

Но туда они не долетят.

Лорна углядела глянцевитый белый катер, стоящий на якоре у одного из островков. Наконец-то. Когда вертолет начал снижаться к нему, она увидела старый рыболовецкий траулер, врезавшийся в берег. Он завяз достаточно плотно, чтобы сбить несколько деревьев и до половины выехать на остров. Очевидно, его выбросило туда штормовым нагоном.

Вертолет стремительно опускался. Лорна ухватилась за подлокотники еще крепче. Она где-то читала, что большинство воздушных катастроф происходит при взлете и посадке, но предпочла бы не вспоминать подобную статистику именно сейчас.

В паре ярдов от воды их снижение замедлилось. Поток воздуха от винтов разгладил воду, а затем поплавки вертушки мягко коснулись ее, будто ноги гусыни, опускающейся на гладь пруда. Несколько щелчков тумблеров – и вой турбин начал затихать.

– Посидите, пожалуйста, – сказал пилот. – За вами выслали «зодиак».

Он кивнул в сторону окна, чем привлек внимание Лорны к надувной резиновой лодчонке, отвалившей от острова и устремившейся к ним. Не прошло и минуты, как пограничник в такой же зеленой форме помог ей выбраться из вертолета в «зодиак».

Она опустилась на банку надувной лодки, испытывая облегчение, но все еще чувствуя резь в желудке. Когда «зодиак» устремился к берегу, Лорна приставила ладонь козырьком ко лбу, пытаясь высмотреть причину столь загадочного и внезапного вызова.

Поднявшееся солнце разогнало облака, открыв голубизну небес и согрев воздух. День сулил превратиться в луизианскую парную, и Лорну это вполне устраивало. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, обоняя тошнотворный смрад гниющей зелени, мокрого мха и илистой соленой воды.

Для нее эти запахи были родными.

Ее род живет в Луизиане с девятнадцатого столетия. Его история отпечаталась в памяти Лорны четче, чем морщины на ладонях, как заведено у всех старожилов Нового Орлеана. Она помнит имена и биографии предков так, словно они умерли только вчера.

Во время войны 1812 года[10] ее прапрадед – тогда еще семнадцатилетний юноша – дезертировал из британской армии во время битвы за Новый Орлеан и обосновался в новом расцветающем пограничном городе. Здесь он познакомился с дочерью семейства де Трепанье, женился на ней и быстро сколотил скромное состояние выращиванием сахарного тростника и индиго на стоакровой плантации, полученной в приданое. С годами состояние все разрасталось, и род Полков был одним из первых, выстроивших особняк в осененной дубами долине Гарден-Дистрикта Нового Орлеана. Продав плантацию, семейство осело в этом районе окончательно. Много поколений подряд особняк Полков пользовался почетом и славился как место встреч генералов, юристов и бесчисленных деятелей науки и литературы.

Особняк в итальянском стиле стоит по сей день, но, как и весь город, в XX веке род Полков начал мало-помалу приходить в упадок. Родовую фамилию сохранили лишь Лорна да ее брат. Отец умер от рака легких, когда Лорна была еще ребенком; мать скончалась год назад, оставив детям особняк, отчаянно нуждающийся в ремонте, и уйму долгов.

Но традиционное почтение к образованию в семье сохранилось. Лорна подалась в медицину и науку, а брат, годом ее моложе, стал инженером-нефтяником на государственной службе. Пока что брат и сестра, еще не успевшие обзавестись семьями, обитают вдвоем в родовом поместье.

Шорох резины по мокрому песку вернул ее к настоящему.

Островок – один из множества образующих цепочку, тянущуюся к самому заболоченному побережью, – порос кипарисами, спутанными испанским бородатым мхом в единую массу, напрочь перекрывшую путь от пляжа в глубь острова.

Но ее путь лежал вовсе не туда.

– Сюда, – сообщил рулевой «зодиака», протягивая руку, чтобы помочь ей вылезти из лодки. Проигнорировав ее, Лорна выбралась на берег самостоятельно. – НОО ждет вас.

– Какой еще Ноо?

– Начальник оперативного отдела.

Хоть Лорна и не разбиралась в иерархической структуре пограничной службы, но по должности заключила, что этот субъект командует расследованием. Может быть, как раз он и вызывал ее из ОЦИИВ. Желая наконец услышать ответы на донимающие ее вопросы, Лорна направилась вслед за рулевым к сидящему на мели траулеру. С самого рождения живя у реки, в судах она разбираться научилась. Траулер оказался не из крупных – всего сорок футов от носа до кормы. Краны по штирборту при столкновении переломало, но бакборт косо целил в небо стрелами, к которым по-прежнему были привязаны сети для промысла креветок.

Горстка людей – все в полевой пограничной форме – собралась на берегу у борта траулера. У одних головы покрывали рыжевато-коричневые стетсоновские шляпы, у других – зеленые бейсболки. Не ускользнуло от внимания Лорны и ручное оружие в кобурах. А у одного пограничника на плече висел ремингтоновский дробовик.

Да что ж тут творится?

При ее приближении все замолкли. Несколько пар глаз смерили ее взглядами с головы до пят, не выразив особого восхищения. Лорна старалась сохранять на лице подобие сурового выражения, но чувствовала, что щеки зарделись от негодования, и с трудом удержалась от того, чтобы показать им средний палец.

Прямо сборище сексуально озабоченных юнцов какое-то.

Агенты расступились, давая дорогу высокому мужчине, одетому в такие же, как у них, темно-зеленые брюки и рубашку под цвет с длинными рукавами, небрежно закатанными до локтей. Пятерней прочесав свои черные волосы, слипшиеся от пота, он снова натянул черную бейсболку. Но лишь после того, как тоже смерил ее взглядом серо-голубых глаз с головы до пят. В его взгляде, в отличие от остальных, она не ощутила ни намека на вожделение, только желание оценить ее.

И все же обрадовалась, когда козырек фуражки накрыл эти глаза тенью.

Мужчина двинулся ей навстречу. Заметно выше шести футов ростом, широкоплечий и мускулистый, но вовсе не массивный. Держится с уверенностью человека, умеющего командовать, но не испытывающего нужды подавлять. От него прямо-таки исходит решительность с оттенком свирепости.

Подойдя, он протянул широкую ладонь.

– Доктор Полк, спасибо, что приехали.

Обмениваясь с ним рукопожатием, Лорна обратила внимание на длинный шрам вдоль предплечья, от локтя до запястья. Подняв взгляд, встретилась с ним глазами. Кожа, загорелая до оливкового цвета, кажется еще темнее от черной щетины на подбородке. Слух Лорны сразу же уловил в его речи легкий каджунский[11] акцент. Значит, он из местных. Правду говоря, было в нем что-то мучительно знакомое – и тут до Лорны дошло, когда она уже собиралась спросить, с какой стати ее сюда притащили.

А вместо того выпалила совсем другой вопрос:

– Джек?

Сурово поджав губы – полные, но определенно мужественные, – он едва заметно кивнул. Внезапная перемена восприятия сказалась и на сложившемся у нее образе. Гнев улетучился, сменившись неуютной прохладцей. Минуло уже десять лет с тех пор, как Лорна видела его в последний раз. Она тогда только-только перешла в старшие классы, он же был уже без пяти минут выпускником.

Хоть она тогда его толком и не знала, ведь два года в старших классах – непреодолимая социальная пропасть, их двоих связывали темные узы, которые ей хотелось оставить в прошлом навсегда.

Судя по выражению, мрачной тучей набежавшему на лицо Джека, ему, наверное, хотелось того же. Как бы там ни было, сейчас не время бередить старые раны.

– Доктор Полк, – натянуто выговорил он. Гортанный акцент проступил отчетливее. – Я вызвал вас сюда, потому что… потому что не знал, кто еще располагает квалификацией, необходимой, чтобы помочь разобраться с тем, что мы обнаружили.

Лорна распрямила спину, тоже перестроившись на профессиональный лад. Может, оно и к лучшему. Сглотнув, она устремила взгляд на траулер, радуясь поводу отвести глаза.

– И что же вы нашли?

– Вам лучше увидеть это собственными глазами.

Повернувшись, он первым направился к траулеру. С палубы свисала веревочная лестница. Джек легко вскарабкался по ней первым. Лорна же до сих пор чувствовала, как онемели ноги и спина. Как только Джек скрылся за планширом, один из членов его команды придержал нижний конец лестницы, облегчив Лорне восхождение.

Наверху Джек подал ей руку, втянув на палубу. У двери, ведущей в трюм, на часах стояли еще два пограничника. Один из них вручил ему фонарик.

– Сэр, мы наладили в трюме переноску, но там все едино чертовски темно.

Включив фонарик, Джек взмахом руки пригласил Лорну следовать за собой.

– Поосторожней на треклятой лестнице.

Луч его фонаря упал на темный мазок сбоку от лестницы – будто здесь что-то тащили в трюм волоком.

Внезапно Лорне расхотелось туда спускаться.

– Трупов мы не нашли, – сообщил Джек, словно ощутив ее тревогу. А может, просто посвящая в обстоятельства дела.

Лорна двинулась за ним по лестнице и дальше, в тесный коридор.

– Их держали в клетках в главном трюме.

Она не потрудилась спрашивать, кого именно держали в клетках, уже учуяв знакомое мускусное зловоние затхлой конуры. До слуха донеслось шарканье лап, шорохи тел, хнычущее мяуканье, резкий крик птицы.

Лорна начала понимать, почему ее вызвали. Контрабанда экзотических животных – бизнес с многомиллиардным оборотом, уступающий лишь наркотикам и оружию. И, к сожалению, Соединенные Штаты – одна из ведущих стран – потребителей подобного контрабандного товара, рыночная доля которой составляет тридцать процентов.

Как раз на прошлой неделе Лорна читала о захвате крупной подпольной сети, занимавшейся контрабандой редких видов пантер. В данном случае супружеская чета из Миссури ввозила крупных кошек не для забавы, а для расчленения. Нелегально импортируя пантер, их попросту резали, как скот. Шкуры леопардов, тигров и львов могут потянуть на двадцать тысяч долларов каждая. Но и это еще не все. Будто какая-то макабрическая мясная лавка, они распродавали все части тел подряд: тигриные пенисы перемалывали на афродизиаки, а кости – на снадобья от артрита. В ход шло абсолютно все: желчные пузыри, печень, почки, даже зубы. В конечном итоге такие большие кошки мертвыми стоили куда дороже, чем живыми.

Следуя за Джеком в главный трюм, Лорна чувствовала, как в груди закипает гнев.

Лампа на высоком штативе освещала помещение с низким потолком. Клетки из нержавеющей стали выстроились по обе стороны длинного трюма; более крупные позади оставались во мраке. Лорна только рот разинула от изумления перед размахом деятельности контрабандистов, теперь точно зная, почему здесь понадобилась она как ветеринар, специализирующийся на экзотических животных.

Повернувшись, Джек посветил фонариком в ближайшую клетку.

Заглянув внутрь, Лорна поняла, что крайне заблуждалась в своих предположениях.

Глава 3

Джек Менар внимательно наблюдал за реакцией женщины.

Испытанные шок и ужас заставили глаза Лорны широко распахнуться. Она зажала рот ладонью. Но лишь на миг. После первоначального удивления в ее взгляде появился проблеск озабоченности. Глаза ее снова сузились, губы поджались в задумчивости. Лорна подошла ближе к клетке.

Встав рядом, Джек деликатно кашлянул.

– Что это за обезьяны?

– Cebus apella, – ответила Лорна. – Бурые капуцины, родом из Южной Америки.

Джек поглядел на пару животных, сидящих в тесной клетке посреди собственных испражнений, испуганно прижавшись друг к другу у дальней стенки. Обезьянки с темно-шоколадными конечностями и спинами, желто-коричневыми мордочками и грудками и головами, увенчанными черным мехом, были так малы, что каждая уместилась бы на ладони.

– Это детеныши? – поинтересовался Джек.

– Вряд ли, – покачала головой Лорна. – Судя по окраске меха, взрослые. Но ты прав. Они чересчур малы. Карликовый подвид.

Однако Джек понимал, что это не самое шокирующее отклонение от нормы. Лорна тихим воркованием подманила парочку к прутьям. Ее профессиональная холодность будто растаяла, черты лица смягчились, и по ним разлилось умиротворение. Парочка обезьянок отреагировала на ее зов. Не размыкая объятий, крепко прижимаясь друг к другу, они поползли вперед. Вообще-то они и не могли разделиться.

– Сиамские близнецы, – констатировала Лорна.

Бедра обезьянок слились воедино в буквальном смысле – у них было три ноги и четыре руки на двоих.

– Бедняжки, – шепнула она. – Похоже, изголодались.