Немолодожены Лорен Кристина

Глава 11

Я открыла дверь нашего номера так тихо, как только могла. Итан еще не проснулся, когда я уходила перекусить, но сейчас он уже не спал. Он сидел на диване с голым торсом в одних боксерах. Так много загорелой кожи заставило мой пульс взлететь до небес. Видимо, придется поговорить о том, что произошло прошлой ночью, о поцелуях и о том, что мы всю ночь спали вместе, свернувшись калачиками, но насколько было бы проще, если бы мы могли просто пропустить неловкий разговор и снова перейти к поцелуям.

– Привет, – тихо сказала я.

– Привет, – ответил он.

Его волосы были в беспорядке, глаза закрыты. Он откинулся назад, как будто сосредотачивался на дыхании, желая подать петицию о запрете продаж «Май Таи» за 1,99.

– Как твоя голова? – спросила я.

Он ответил хриплым стоном.

– Я принесла тебе фрукты и сэндвич с яйцом.

На коробку с манго и ягодами и пакет с сэндвичем он посмотрел так, словно они были с морепродуктами.

– Ты спускалась вниз, чтобы поесть? – спросил он. «Продолжила без меня?» это читалось в этом вопросе. Его тон был диковат, но я простила его. Трудно, когда стучит в голове после вчерашнего. Поставив еду, я прошла на кухню, чтобы принести ему кофе.

– Да, я ждала тебя почти до половины десятого. Мой желудок, казалось, начал переваривать уже себя.

– Софи видела тебя там?

Этот вопрос был как удар лбом о стенку. Я обернулась и посмотрела на него через плечо.

– Гм, что?

– Я просто не хочу, чтобы она думала, что в нашем браке есть проблемы.

Мы вчера весь день говорили о том, как ему хорошо без Софи, он целовал меня вчера вечером, а сегодня утром он беспокоится о том, что она думает. Потрясающе!

– Ты имеешь в виду наш фиктивный брак? – уточнила я.

Он провел рукой по лбу, сказав, что да, именно так, а потом опустил руку, внимательно посмотрел на меня и спросил – Ну и что?

Мои зубы сжались, и я почувствовала, как в моей груди нарастает буря. Это хорошо. Гнев – это хорошо. Я могу злиться на Итана, и это намного легче, чем чувствовать душевный трепет.

– Нет, Итан, твоей бывшей девушки не было за завтраком. Ни ее жениха, ни кого-либо из новых друзей, с которыми ты познакомился в вестибюле вчера вечером.

– Каких друзей? – спросил он.

– Неважно.

Очевидно, он не помнит. Отлично. Мы можем притвориться, что и всего остального тоже не было.

– У тебя плохое настроение? – спросил он, и у меня вырвался сухой, сардонический смех.

– У меня плохое настроение? Ты это серьезно спрашиваешь?

– Ты выглядишь расстроенной или что-то в таком роде.

– Я выгляжу расстроенной?!

Я сделала глубокий вдох и выпрямилась во весь рост. Он поцеловал меня вчера вечером, сказал что-то приятное, намекая на продолжение, а затем отключился. Теперь он расспрашивает меня о том, кто мог видеть, как я в одиночку набираю еду. Я не думаю, что моя реакция могла быть преувеличена.

– У меня все отлично.

Итан что-то пробормотал, потом потянулся к фруктам, открыл крышку и заглянул внутрь.

– Это ведь из…?

– Нет, Итан, это не из буфета. Я заказала свежеприготовленную фруктовую тарелку. Я специально сделала это, чтобы избавить нас от двенадцатидолларовой платы за доставку еды и напитков в номер.

В первый раз за два дня моя ладонь так и чесалась от желания шлепнуть его, и это чувство было восхитительно. Он пробормотал «Спасибо», а затем взял двумя пальцами кусочек манго. Итан пристально смотрел на него, а потом разразился смехом.

– Что тут смешного? – спросила я.

– Я вспомнил ту подружку Дэйна, у которой на заднице была татуировка в виде манго.

– Что?!

Он прожевал и проглотил, прежде чем снова заговорить:

– Тринити. Та, с которой он встречался два года назад.

Я нахмурилась, странная мысль пронзила меня насквозь.

– Не может быть, чтобы это было два года назад! Он с Ами уже три с половиной года.

Но он только отмахнулся от моего возражения:

– Верно, но я имею в виду, что это было до того, как отношения с Ами стали исключительными.

При этих словах я уронила ложку для сахара, и она со стуком упала на стол. Ами встретила Дэйна в баре, и, по ее словам, в тот же вечер они пошли домой, занялись сексом и никогда больше не расставались. Насколько я знаю, того времени, когда эти отношения были чем-то второстепенным, просто не существовало.

– И как долго он встречался… на стороне? – спросила я, стараясь сдерживаться.

Итан бросил в рот ежевику. Сейчас он не смотрел мне в лицо, и это, наверное, хорошо, потому что я была уверена, что выгляжу так, будто готова совершить убийство.

– В первые два года, когда они были вместе.

Наклонившись, я ущипнула себя за переносицу, пытаясь направить мысли в нужное русло и сохранить хладнокровие даже тогда, когда ему бросают серьезный вызов.

– Да, да.

Я могла либо взбеситься, либо выудить в этот момент как можно больше информации.

– Они познакомились в том баре, но только сейчас… Так когда же они решили снова сделать свои отношения исключительными?

Итан подозрительно посмотрел на меня, уловив что-то в моем тоне:

– Хм…

– Это было прямо перед их помолвкой? – спросила я.

Я не знала, что буду делать, если он вдруг согласится говорить об этом. Однако становилось ясным, что Дэйн мог и отказаться от обязательств, пока к нему не пришло импульсивное желание вступить в священный союз. В моем сознании зрели фантазии об огне и сере.

Итан медленно кивнул, но его глаза продолжали изучать мое лицо, как будто он пытался прочитать мое настроение, но никак не мог.

– Знаешь, Дэйн порвал с другими женщинами примерно в то время, когда Ами удалила аппендицит, а потом он сделал ей предложение.

– Ты что, издеваешься надо мной? – хлопнула я ладонью по стойке.

Итан вскочил, указывая на меня пальцем:

– Ты меня разыгрываешь! Даже не притворяйся, что Ами всего этого не знала!

– Ами никогда не думала, что он встречается с другими!

– Значит, она солгала тебе, потому что Дэйн ей все рассказал!

Я тряхнула головой. Мне очень хотелось причинить боль Дэйну, но рядом был Итан. Это будет фантастическая репетиция.

– Ты хочешь сказать, что Дэйн спал с кем попало в течение первых двух лет их совместной жизни и позволял тебе думать, что Ами это устраивало? Да она начала вырезать свадебные платья, которые ей нравились в журналах, уже после нескольких месяцев знакомства с ним. Она относилась к своей свадьбе как к вызову в игровых шоу, в которых надо выиграть как можно больше, и это поглотило ее. У нее был отдельный фартук специально для выпечки кексов, она уже выбрала имена для своих будущих детей. Неужели Ами похожа на ту расчетливую особу, которая бы смирилась со свободными отношениями?

– Я… – Итан уже не был так уверен. – Может быть, я и ошибаюсь…

– Мне нужно позвонить ей, – заявила я и повернулась, чтобы пойти за телефоном.

– Не надо! – закричал он. – Послушай, то, что мне сказали, я говорю тебе по секрету.

– Ты, должно быть, шутишь? Я не могу не поговорить об этом со своей сестрой.

– Господи Иисусе, Дэйн был прав.

Я замерла:

– И что это должно означать?

Он рассмеялся, но это был совсем не радостный смех.

– Серьезно, Итан? Что же это значит?

Он посмотрел на меня снизу вверх, и я с болью поняла, что скучаю по тому сладкому обожанию на его лице, которое было еще прошлой ночью. Сейчас его сменил гнев.

– Расскажи мне, – попросила я уже тише.

– Он сказал мне, чтобы я забыл о тебе. Что ты – отменная злючка.

Я словно получила удар в грудь.

– Ты не поверишь, но я хотел пригласить тебя на свидание, – сказал он и невесело усмехнулся.

– О чем ты вообще говоришь? – спросила я. – Когда же это было?

– Когда мы впервые встретились.

Он наклонился, упершись руками в бедра. Его длинная фигура сложилась в измученную букву «С», и он провел сильной рукой по своим спутанным волосам.

– В тот первый раз на ярмарке. Я рассказал Дэйну, как ты понравилась мне. Он ответил, что это довольно-таки странно – чувствовать влечение к тебе. Например, это означало бы, что я влюбился в его девушку или что-то в таком роде, потому что вы – близнецы. А еще он сказал мне, что я зря влезаю во все это, поскольку разочаруюсь. Что ты, мол, изрядно озлоблена и цинична.

– Дэйн сказал тебе, что я злая? – я была просто ошеломлена.

– Я имею в виду, что я в то время не знал тебя, но мне показалось, что это связано с тем, как ты… действовала. Ты явно невзлюбила меня с самого начала.

– Ты не понравился мне только потому, что ты вел себя как не знаю кто, когда мы встретились. Ты смотрел на меня, когда я ела сырные палочки, как будто я была самой отвратительной женщиной, которую ты когда-либо видел.

Он посмотрел на меня, прищурившись в замешательстве:

– О чем ты говоришь?

– Сначала все было в порядке, – сказала я. – Пока все решали, что мы хотим посмотреть в первую очередь, я пошла за сыром. Я вернулась, и ты посмотрел на меня с полным отвращением, а затем ушел, чтобы заглянуть на пивной конкурс. С этого момента ты всегда вел себя отвратительно рядом со мной, если дело касалось еды.

Итан покачал головой, закрыв глаза, как будто он должен был все вспомнить.

– Я помню, как встретил тебя, когда мне сказали, что я не могу пригласить тебя на свидание, а потом мы решили заняться своими делами после обеда. Об остальном я ничего не помню.

– Ну, я-то уж точно помню.

– Это, конечно, объясняет то, что ты сказала два дня назад, – заметил Итан, – о том, чтобы я не смеялся над твоим телом во время массажа. Это, конечно, объясняет, почему ты всегда так пренебрежительно относилась ко мне потом.

– Прошу прощения? Это я-то была такой пренебрежительной? Ты сейчас серьезно?

– После того дня ты вела себя так, словно не хотела иметь со мной ничего общего! – ответил Итан, закипая от злости. – Я, наверное, просто пытался разобраться в своем влечении к тебе, а ты, конечно, истолковала это как нечто связанное с твоим телом и сыром. Оливия, это так похоже на тебя – концентрироваться на негативе.

Кровь пульсировала у меня в ушах. Я даже не знала, как воспринимать услышанное. Даже чувствовала боль при мысли, что он, возможно, прав. Защитная реакция не давала мне успокоиться и провести самоанализ.

– И зачем тебе нужно было видеть все с другой стороны, когда собственный брат говорил тебе, что я – строптивая женщина и что лучше держаться от меня подальше?

Итан вскинул руки:

– Увы, я не увидел ничего, что противоречило бы тому, что он сказал!

Я глубоко вздохнула:

– А тебе не приходило в голову, что твое отношение может способствовать тому, как люди реагируют на тебя? Что ты, реагируя таким образом, оскорбляешь мои чувства, хочешь ты того или нет? Я чувствую себя униженной, когда чувствую это, и мое горло сжимается от слез.

– Олив, я не знаю, как выразиться яснее. Я был влюблен в тебя, – с нажимом ответил Итан. – Я знал, что ты – горячая штучка, и, вероятно, пытался скрыть свои чувства. Мне очень жаль за мою совершенно непреднамеренную реакцию. Правда, жаль, но и от тебя, и от Дэйна я слышал только то, что ты считаешь общение со мной пустой тратой времени.

– До этого момента я этого не знала, – ответила я, сохраняя остальные мысли невысказанными. Но должно быть, тень этих мыслей ясно читалась на моем лице, поскольку линия его рта стала жестче.

– Хорошо, – ответил он хриплым голосом. – Тогда наши нынешние чувства взаимны.

– Какое, черт возьми, облегчение!

Я пристально посмотрела на него в течение пары секунд, хотя и этого мне вполне хватило, чтобы поставить клеймо «придурок» на его карточке в моей личной картотеке. Потом я повернулась, понеслась обратно в спальню и захлопнула дверь.

Я упала на кровать, но часть моего сознания хотела заставить меня встать и составить список всего только что произошедшего, чтобы обработать это каким-то организованным образом. Например, Дэйн не только спал со всеми подряд в течение первых двух лет своих отношений с моей сестрой, но и сказал Итану, чтобы тот даже и не думал обо мне. И это потому, что Итан хотел пригласить меня на свидание.

Я даже не знала, что делать с этой информацией, потому что она так сильно расходилась с моими представлениями о нем. До последних двух дней никогда не было и намека на то, чтобы Итан хотел иметь со мной что-то общее. Не было даже намека на мягкость или теплоту. Неужели он все это выдумывает? Но зачем ему это?

Значит ли это, что он прав насчет меня? Неужели я неверно истолковала все, что было при первом общении, и носила это впечатление с собой в течение последних двух с половиной лет? Неужели одного двусмысленного взгляда Итана было достаточно, чтобы заставить меня отправить его за точку невозврата, где я решила, что мы – злейшие враги? Неужели я действительно такая злая?

Я почувствовала, как мое дыхание стало напряженным, и ко мне стали приходить другие соображения. Возможно ли вообще, что Ами знала о том, что Дэйн встречается с другой, а может, и с другими? Она с самого начала знала, что я к Дэйну равнодушна, так что мне не стоит сбрасывать со счетов возможности того, что у них была своя договоренность, и она не сказала мне об этом. Она знала, что я буду волноваться и протестовать из чувства справедливости. Честно говоря, мне трудно даже представить себе Ами и Дэйна в свободных отношениях, но правда это или нет, я не могу точно знать. Не звонить же с Мауи, чтобы спросить! Это не телефонный разговор, это разговор с глазу на глаз, с вином, закусками и осторожным расспросом. Я обняла подушку и поплакала в нее. А когда я убрала ее, то услышала тихий стук в дверь спальни.

– Уходи.

– Олив, – произнес он уже гораздо спокойнее. – Не звони Ами.

– Я не буду звонить Ами, просто… серьезно… уходи.

В коридоре воцарилась тишина, и через несколько секунд я услышала тяжелый щелчок закрывающейся двери номера.

Когда я проснулась, был уже полдень и солнце ярко заливало кровать, купая меня в горячем прямоугольнике света. Я откатилась из него и уперлась лицом прямо в подушку, которая пахла Итаном.

Все правильно. Он спал со мной в этой постели прошлой ночью. Кажется, он отметился повсюду в этой комнате – в аккуратном ряду рубашек, висящих в шкафу, в туфлях, выстроившихся в ряд у комода. Его часы, бумажник, ключи и телефон. Даже шум океана был запятнан воспоминаниями о нем, о его голове на моих коленях на яхте, когда он боролся с морской болезнью.

На какое-то мгновение я ощутила радость, представив себе образа Итана, несчастно сидящего у бассейна и окруженного людьми, с которыми он хотел бы подружиться, когда был пьян, но которых он обычно избегает, когда трезв. Но радость моя прошла, когда я вспомнила о нашей ссоре. Я вспомнила реальность, в которой провела последние два с половиной года, ненавидя его за реакцию, которая была совсем не такой, как я думала. Пришлось принять и реальность, что загадка с Ами и Дэйном не будет решена, по крайней мере, еще несколько дней. Так что мне остается только одно – переживать и думать о признании Итана. Ведь он хотел пригласить меня на свидание уже в день знакомства.

Для переписывания моей внутренней истории требовалось значительно больше свободы и ментальной гибкости. Конечно, я тоже нашла Итана привлекательным, когда впервые встретила его, но характер это все, а описание его характера отличалось гигантской зияющей пустотой в колонке положительных качеств. Так было до самой этой поездки, когда он стал моим лучшим спарринг-партнером по ругани и, на мой взгляд, совершенно очаровательным, правда очень редко… когда снимал рубашку.

Тяжело вздохнув, я подошла к двери спальни и выглянула наружу. В гостиной Итана тоже не было видно. Бросившись в ванную, я закрыла дверь и, повернув кран, стала брызгать себе водой на лицо. Я смотрела на себя в зеркало и пыталась собрать мысли воедино.

Итак, Итан хотел пригласить меня на свидание. Это потому, что я нравилась ему. Дэйн сказал ему, что я всегда злюсь. В первый же день я доказала Итану, что Дэйн прав.

Мои глаза расширились, когда мне пришла в голову мысль о еще одной возможности. А что, если Дэйн не хотел, чтобы я встречалась с его братом? А что, если он не хотел, чтобы я вмешивалась в его дела? Ведь это он планировал все эти поездки. Зачем мне знать, что он встречается с другими женщинами, а может быть, и чего похуже?

Он использовал Итана как козла отпущения, как щит. А что, если он использовал и все «прелести» моей ворчливой репутации, чтобы создать между нами буферную зону? Ну и сволочь же он!

Выскочив из ванной, я повернула в коридоре налево, чтобы начать поиски Итана. Стон, который вырвался из меня, был достоин забавного мультфильма или комедии. Я представила себе, как Итан легко останавливает меня и удерживает на расстоянии, настороженно глядя сверху вниз. Перед моим мысленным взором появился этакий абсурдный образ – Итан уперся ладонью в мой лоб, а я пытаюсь замахнуться на него коротенькими ручками. Увидев его в коридоре, я отступила назад и спросила:

– Где ты был?

– В бассейне. – ответил он. – Я шел за телефоном и бумажником.

– Куда это ты собрался?

Он пожал плечами и сказал, что пока еще не знает.

Он снова насторожен. Конечно, он насторожен! Он же признался, что его влечет ко мне, а я до этой поездки только грубила ему. А потом я выкинула его из комнаты, намекнув, что разговоры с ним – все еще пустая трата моего времени.

Я не знала, с чего начать, хотя понимала, что из нас двоих именно мне сейчас больше всего нужно высказаться. Я хотела начать с извинений, но слова застревали в моем горле.

Я начала с другого:

– Сейчас я не пытаюсь как обычно искать худшее возможное объяснение для происходящего, но… неужели ты не думаешь, что Дэйн пытался разлучить нас?

Итан тут же нахмурился:

– Я не хочу сейчас говорить ни о Дэйне, ни об Ами. Мы не можем разобраться с этим делом, пока мы здесь, а они там.

– Я знаю, ладно, извини.

Я на мгновение подняла на него взгляд и поймала лишь проблеск эмоций в его глазах. Этого было достаточно, чтобы у меня хватило храбрости идти дальше.

– Но разве мы не можем поговорить о нас?

– О ком это о нас?

– О тех, кто ведет сейчас этот разговор? – прошептала я, многозначительно округлив глаза. – Мы, которые находимся в этом отпуске и постоянно ссоримся, хотя имеем взаимные чувства.

Его глаза сузились:

– Я не думаю, что это хорошая идея, Олив.

То, что он отрицает, это хорошо. Мне было хорошо знакомо это несогласие, и оно только укрепляло мою решимость.

– Но почему же? Потому что мы спорим?

– Это довольно мягкий термин для описания того, чем мы занимаемся.

– Мне нравится, что мы спорим, – проговорила я, желая, чтобы эти слова были преисполнены нежности. – Твоя бывшая подружка даже не пыталась возражать. Мои родители не хотят разводиться, но не разговаривают друг с другом уже много лет. Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но… я чувствую, что моя сестра создала семью, хотя…

Я на мгновение замолчала, чувствуя, что завожусь и скоро начнется обычная ругань.

– Хотя на самом деле не очень хорошо знает своего мужа. Но нам ведь можно говорить друг другу то, что мы думаем? Это ведь одно из моих любимых занятий, когда я с тобой. У тебя с другими разве так бывает?

Я сыпала вопросами, а он молчал. Я ответила за него:

– Я знаю, что не бывает.

Его брови начали опускаться, и я была уверена, что сейчас что-то переворачивается в его сознании. Может, он и злится на меня, но, по крайней мере, слушает.

Я замолчала, глядя на него снизу вверх. Пришло время сменить тактику.

– Ты же сам сказал, что я – горячая штучка.

Итан Томас в удивлении уставился на меня:

– Ты же сама знаешь, что это так.

Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Даже если ничего не случится, когда мы вернемся домой, для нас обоих было бы разумнее держаться на расстоянии. Кто знает, какие ядерные последствия будут, когда я наконец поговорю с Ами.

– Я искренне сомневаюсь, что мы сможем сдерживать себя в течение следующих пяти дней, – вырвалось у меня.

Не знаю, как он, но я точно знала, что не смогу. Мой гнев по отношению к Итану растаял в нежности, и мне было трудно не обнять его здесь, в этом коридоре, прямо сейчас, даже несмотря на его угрюмое лицо, нахмуренные брови, жесткий рот и оборонительно упертые в бока руки. Может быть, каждый раз, когда я хотела ударить его в прошлом, я просто хотела прижаться губами к его лицу?

Я снова прищурилась и посмотрела на него. Нет, я не побоюсь положиться на дешевое обольщение. Я потянулась к его руке, и это движение случайно прижало мои груди друг к другу. Он это заметил, и его ноздри начали раздуваться, а взгляд поднялся на мое лицо. Итан Томас определенно любитель женских прелестей. Я прикусила губу, провела по ней языком, а он в ответ облизал собственные губы и сглотнул, боясь пошевелиться. Я поняла, что мне будет непросто.

Я сделала шаг ближе, протянула руку и положила другую руку ему на живот. Святые угодники, какой он твердый и теплый! Кончики пальцев свела судорога. Мой голос дрожал, но я чувствовала, что доберусь до цели, и это придавало мне уверенности.

– Ты помнишь, как целовал меня прошлой ночью?

Он моргнул, медленно выдыхая, как будто сдается:

– Да.

– Но разве ты его помнишь? – спросила я еще раз, делая к нему шаг, так что мы оказались почти грудь в грудь.

Видно было, что он колеблется, а потом он снова посмотрел на меня, нахмурив брови.

– Что ты имеешь в виду?

– А сам поцелуй ты помнишь? – уточнила я, а мои пальцы уже слегка царапали его живот, спускаясь к подолу рубашки. Я уже просунула большой палец под нее, поглаживая. – Или ты просто помнишь, что это случилось?

Итан снова облизнул губы, и в моем животе вспыхнул огонь.

– Да.

– Было здорово?

Я почувствовала, что теперь его дыхание тоже ускорилось. Его грудь передо мной быстро поднималась и опускалась. Я тоже чувствовала, что мне едва хватает кислорода.

– Да.

– Ты забыл свои слова, Элвис?

– Это было хорошо, – ответил Итан, закатывая глаза и тоже пряча улыбку.

– Насколько хорошо?