Вещие сестрички Пратчетт Терри

В настоящий момент госпожа Ветровоск буквально кипела от ярости.

– Он же его убил, – прошипела она. – Почему никто и бровью не ведет? Он его убил! Прямо у всех на глазах!

Маграт отчаянно вцепилась в руку коллеги, не давая той вскочить.

– Все в порядке, – шепотом заверила молодая ведьма. – Он не умер.

– Я тебе что, лгунья какая? – огрызнулась госпожа Ветровоск. – Я ж сама видела!

– Матушка, это все не по-настоящему, понимаете?

Госпожа Ветровоск немного поутихла, но продолжала ворчать себе под нос. Ее мучило нехорошее подозрение, что из нее пытаются сделать дуру.

На сцене завернутый в простыню мужчина как раз с чувством декламировал монолог. Матушка послушала несколько минут, затем пихнула Маграт в бок.

– Чего это он там?

– Говорит, как жалеет о смерти того человека, – пояснила молодая ведьма и поспешно сменила тему: – А тут куча корон, не так ли?

Но матушку так легко было не отвлечь.

– Так чего ж он тогда его убил?

– Все немного сложно… – вяло попыталась оправдаться Маграт.

– Стыд какой! – возмутилась матушка. – А тот мертвый бедолага так и валяется неприкаянный!

Маграт умоляюще посмотрела на нянюшку Ягг, но та жевала яблоко и буравила сцену взглядом ученого-исследователя.

– Я думаю, – медленно сказала нянюшка, – это все не взаправду. Глянь, он еще дышит.

Остальная публика к этому моменту уже решила, что комментарии ведьм – это часть представления, и дружно уставилась на «труп». Тот покраснел.

– И на башмаки его посмотри, – критически продолжила нянюшка. – Настоящий король со стыда бы сгорел в таких ходить.

«Труп» попытался незаметно спрятать ноги за картонный куст.

Матушка, каким-то неясным образом ощутив, что одержала небольшую победу над поставщиками неправды и подделок, выудила из сумки яблоко и со свежим интересом продолжила следить за представлением. Маграт немного успокоилась и попыталась насладиться игрой. Как оказалось, роскошь длилась недолго. Добровольное погружение в иллюзии в очередной раз прервал голос:

– А сейчас чего происходит?

Маграт вздохнула.

– Ну тот человек думает, что вот тот принц, а на самом деле это дочь короля, одетая мужчиной.

Матушка смерила лицедея долгим взглядом.

– Так он и есть мужчина. Просто соломенный парик напялил и говорит писклявым голосом.

Маграт поежилась. Она знала кое-какие условности театра и вот конкретно эту обсуждать боялась. Ибо у матушки Ветровоск имелись определенные Взгляды.

– Да, – заюлила молодая ведьма, – но понимаете, это же театр. Все женские роли играют мужчины.

– Почему?

– Женщинам не разрешается выступать на сцене, – тонким голоском выдавила Маграт и зажмурилась.

Однако никакого взрыва с места слева не последовало. Маграт рискнула посмотреть в ту сторону.

Матушка мусолила все тот же кусочек яблока, не сводя глаз со сцены.

– Не нагнетай, Эсме, – сказала нянюшка, которая также знала про Взгляды госпожи Ветровоск. – Вполне себе разумное правило. Думаю, я его понимаю.

Кто-то похлопал матушку по плечу и сказал:

– Мадам, вы не могли бы снять свою шляпу?

Госпожа Ветровоск медленно развернулась, словно по воле неких скрытых механизмов, и пронзила невежу ослепительным взглядом мощностью в сто киловатт. Мужчина тут же съежился и сгорбился на своем месте.

– Нет, – припечатала матушка, не отрывая от него глаз.

Мужчина прикинул шансы на успех и ответил:

– Хорошо.

Госпожа Ветровоск повернулась обратно и кивнула актерам, что аж прервались, засмотревшись на зрелище.

– Чего пялитесь? – проворчала она. – Давайте дальше.

Нянюшка Ягг передала ей кулек.

– Мятную конфету хочешь?

В самодельном театре вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь робкими голосами актеров, что то и дело косились на напряженную фигуру госпожи Ветровоск, и звуком бесконечно перекатывающихся в двух ртах мятных конфет.

– Тот человек им что-то шепчет! – внезапно взвизгнула матушка, да так, что один из лицедеев выронил деревянный меч.

– Это суфлер, – пояснила Маграт. – Подсказывает им, что говорить.

– А они что, сами не могут?

– Похоже, что-то их все время отвлекает, – едко ответила Маграт.

Матушка пихнула нянюшку Ягг.

– Что сейчас происходит? В честь чего собрались все эти короли и подданные?

– Так понимаю, у них пир, – авторитетно заявила нянюшка. – В честь покойного короля, ну того, в паршивых башмаках. Кстати, если приглядишься, он сейчас притворяется солдатом. Все произносят речи, каким славным парнем он был, и гадают, кто же его прикончил.

– Серьезно? – мрачно переспросила госпожа Ветровоск.

Окинула взглядом актеров, выискивая убийцу.

Приняла какое-то решение.

И встала.

Черная шаль развевалась вокруг нее, точно крылья ангела мщения, что спустился в наш мир, дабы избавить его от всяческой глупости, притворства и позора. Матушка словно даже стала выше ростом. Она ткнула обвиняющим перстом в убийцу и триумфально воскликнула:

– Он это сделал! Мы все видели! Заколол его кинжалом!

По окончании выступления довольные зрители шеренгами потянулись на выход. В целом пьеса показалась им удачной, хотя иной раз за сюжетом было непросто уследить. Зато похохотали от души, когда все короли дернули врассыпную под вопли вскочившей дамы в черном. Уже один этот момент оправдывал цену билета.

Три ведьмы в одиночестве уселись на краю сцены.

– И как только всех этих королей и лордов уговорили прийти сюда и кривляться? – ни разу не смутившись, спросила матушка. – Я-то думала, они занятые люди. Правят там чем-то и все такое.

– Нет, – устало ответила Маграт. – Похоже, вы так ничего и не разглядели.

– Так сейчас гляну в самую суть, – рявкнула матушка, прошла в глубь сцены и отдернула дерюжный занавес. – Ты! Ты же помер!

Незадачливый бывший труп, что как раз ради успокоения нервов жевал бутерброд с ветчиной, навзничь грохнулся со стула.

Госпожа Ветровоск пнула куст, и башмак прошел прямо сквозь него.

– Видите? – обратилась она к миру до странного довольным тоном. – Все обман! Просто краска, палки и бумага сзади.

– Милые дамы, я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил насыщенный, чудный, медово-коричный голос. Каждый дифтонг восхитительно перекатывался на языке обладателя. Если бы у Творца мультивселенной был голос, то именно такой. Подобный голос имел лишь один недостаток – к примеру, уголь с ним не купить. Заказанный им уголь превратился бы в бриллианты.

И похоже, принадлежал сей голос крупному пузатому мужчине с огромными усами. Переплетения розовых сосудов на его щеках смахивали на карту крупного города, а нос без труда затерялся бы в миске с клубникой. Незнакомец носил потертый камзол и дырявые чулки, но с таким апломбом, будто обычно одевался в бархат и меха, да вот незадача, как раз отдал их в чистку. В одной руке мужчина держал полотенце, которым явно стирал грим, – остатки краски все еще искажали его черты.

– О, а я тебя знаю, – подала голос матушка. – Ты же того беднягу убил. – Затем искоса зыркнула на Маграт и ворчливо прибавила: – По крайней мере, так оно выглядело.

– Я так рад. Всегда приятно встретить истинного ценителя. Ольвин Витоллер, к вашим услугам. Импресарио этой кучки бродяг, – представился мужчина и, сдернув свою побитую молью шляпу, согнулся в глубоком поклоне – впрочем, походило это не столько на проявление вежливости, сколько на упражнение из области продвинутой топологии.

Шляпа выписала ряд замысловатых дуг и наконец остановилась наверху воздетой к небу руки. Одна из ног тем временем отодвинулась в сторону. Остальное тело учтиво обмякло так, что голова оказалась где-то на уровне колен госпожи Ветровоск.

– Ну-ну, – промямлила матушка, чувствуя, что одежда почему-то стала немного теснее и жарче.

– Мне вы тоже очень понравились, – сообщила нянюшка Ягг. – Так здорово на них всех орали. Я бы приняла вас за короля.

– Надеюсь, мы не слишком помешали, – повинилась Маграт.

– Моя дорогая леди, могу ли я прежде заметить, какое счастье простому фигляру узнать, что его публика способна видеть дух за невзрачной маской грима?

– Думаю, да. Вы можете говорить что угодно, господин Витоллер, – заверила матушка.

Он вновь надел шляпу, и они с госпожой Ветровоск смерили друг друга долгими оценивающими взглядами как два профессионала своего дела. Витоллер сдался первым и постарался сделать вид, что вовсе не соревновался.

– А теперь позвольте узнать, чем я обязан визиту трех столь очаровательных дам?

И вот так он выиграл. Матушка только рот раскрыла. Она в жизни не претендовала на что-то значительнее «симпатичной» и «заметной». Это нянюшка по отсутствию зубов могла соперничать с новорожденным и имела лицо столь же сморщенное, как изюм. Про Маграт в лучшем случае можно было сказать, что она в достаточной мере невзрачна, а по формам напоминает гладильную доску с парой горошин, пусть даже голова у нее набита всякими романтическими бреднями. Матушка ощутила воздействие какой-то магии, причем совершенно непривычной.

Всему виной был голос Витоллера. Одна манера произношения волшебным образом преображала любые его слова.

«Только глянь на нас, прихорашиваемся, как две монашки», – одернула себя матушка, перестала приглаживать свой железобетонный пучок и выразительно прокашлялась.

– Мы хотели бы поговорить с вами, господин Витоллер. – Указала на актеров, что разбирали декорации и старались держаться подальше от нее, и добавила заговорщическим шепотом: – Наедине.

– Ну конечно, дорогая леди. В настоящий момент я снимаю комнату в уважаемом питейном заведении.

Ведьмы огляделись. Наконец Маграт рискнула предположить:

– Вы про тот паб?

В Большом зале Ланкрского замка было холодно и неуютно, а мочевой пузырь нового камергера здоровее не становился. Слуга стоял и извивался под взглядом леди Флем.

– О да, – заверил он. – У нас их много. Множество.

– И люди ничего не предпринимают? – спросила герцогиня.

Камергер удивленно моргнул.

– Простите?

– Люди их терпят?

– Конечно, – радостно сообщил камергер. – Считается добрым знаком, если у вас в деревне живет ведьма. Уж поверьте.

– Почему?

Камергер замялся. Последний раз он обращался к ведьме за помощью из-за некоторых проблем с прямой кишкой, что превратили посещения уборной в ежедневную пытку. Благодаря горшочку с мазью жизнь страдальца стала куда легче.

– Они помогают разрешить разные жизненные трудности.

– Там, откуда я родом, мы ведьм не терпим, – твердо отрезала герцогиня. – И здесь им хозяйничать не позволим. Предоставишь нам их адреса.

– Адреса, миледи?

– Где они живут. Так понимаю, уж сборщикам налогов эта информация известна?

– А, – несчастно протянул камергер.

Герцог подался вперед на троне:

– Они же платят налоги?

– Ну не совсем платят, милорд…

Повисло молчание. Наконец герцог не выдержал:

– Продолжай.

– В смысле, совсем не платят. Мы никогда не требовали, да и старый король не думал… В общем, они не платят.

Герцог накрыл рукой ладонь супруги.

– Понятно, – холодно сказал он. – Очень хорошо. Ступай.

Камергер с облегчением отвесил короткий поклон и, пятясь, покинул зал.

– Ну и ну! – воскликнула герцогиня.

– Согласен.

– Это вот так ваша семья управляла королевством? Да ты просто обязан был убить своего кузена, хотя бы в интересах рода. Слабые не заслуживают жизни.

Герцог поежился. Теперь жена до конца дней будет напоминать о случившемся. В целом Флем не возражал против убийств, особенно если просто отдавал приказ, а выполняли его другие. Но убийство родича положительно торчало у него как нож поперек горла или – как он припомнил точнее – в печени.

– Именно так, – выдавил герцог. – Разумеется, следует помнить, что в стране множество ведьм, и будет непросто найти тех трех, с болота.

– Это не имеет значения.

– Конечно.

– И возьми дело в свои руки.

– Да, любовь моя.

Взять дело в свои руки. Он и так уже влип в это по уши. Стоило закрыть глаза, как в памяти возникала картина: тело короля летит вниз по лестнице. Не почудился ли Флему тяжелый вздох в темном углу? Нет, они с женой остались одни. Взять дело в свои руки! Да он их еле отмыл. Ему казалось, что если смыть с рук кровь, то вроде как ничего и не было. И Флем тер и тер ладони, пока не закричал от боли.

В общественных заведениях матушка чувствовала себя неуютно; вот и теперь с деревянной спиной сидела за стаканчиком портвейна, отгородившись им словно щитом от всех соблазнов мира.

А вот нянюшка Ягг охотно допивала уже третью рюмку. Госпожа Ветровоск недовольно подумала, что такими темпами все закончится обычными для подруги танцами на столе, задиранием юбок и распеванием «До зада ежа никому не добраться».

Стол был усыпан медными монетами. Витоллер с женой сидели друг напротив друга и наперегонки подсчитывали выручку.

Матушка присмотрелась к госпоже Витоллер, когда та выхватила фартинг из-под пальцев мужа. Явно неглупая дама, да и мужем заправляет, как овчарка любимым ягненком. Госпожа Ветровоск имела лишь общее представление о перипетиях супружеской жизни, примерно как астроном о далеких планетах и других мирах, однако уже сообразила, что супруга Витоллера обладает неисчерпаемыми запасами терпения, исключительными организаторскими способностями и ловкими руками.

– Госпожа Витоллер, могу я позволить себе вольность и спросить: ваш брак принес плоды?

Пара воззрилась на матушку.

– Она имеет в виду… – начала нянюшка Ягг.

– Нет, я поняла, – тихо перебила госпожа Витоллер. – Нет. Когда-то у нас была девочка.

Словно небольшое облако повисло над столом. Пару секунд Витоллер казался почти обычного сложения и намного старше возрастом. Он уставился на горку монет перед собой.

– Дело в том, что у нас есть ребенок, – пояснила госпожа Ветровоск, указывая на дитя в руках нянюшки. – И ему нужен дом.

Витоллеры посмотрели на малыша. Затем импресарио вздохнул.

– Актерская жизнь не для детей. Вечные переезды. Вечно новый город. Никакой возможности учиться – а говорят, в наши дни это важно. – Но взгляда не отвел.

– А почему ему вдруг понадобился дом? – спросила госпожа Витоллер.

– У него нет собственного, – пояснила матушка. – По крайней мере, такого, где ему были бы рады.

Молчание затянулось. Наконец госпожа Витоллер спросила:

– А вы просите об этом, потому что являетесь ему…

– Крестными, – быстро ответила нянюшка Ягг. Матушка слегка опешила – ей и в голову не пришло, что потребуется объяснение.

Витоллер рассеянно играл монетами. Жена потянулась через стол и коснулась его руки. Между супругами слово произошел некий безмолвный разговор. Матушка отвела взгляд. За свою жизнь она научилась читать лица людей, но иногда – вот в такие моменты – предпочитала этим не заниматься.

– Увы, у нас туговато с деньгами… – начал Витоллер.

– Но в целом хватит, – твердо договорила его жена.

– Да. Думаю, хватит. Мы с радостью о нем позаботимся.

Матушка кивнула и закопалась в самые глубины своего плаща. Выудив небольшой кожаный мешочек, она бросила его на стол. Внутри было много серебра и даже несколько золотых монеток.

– Этого хватит на… – она поискала нужные слова, – …пеленки, распашонки и все такое?

– На сто раз да с лихвой, – слабо промямлил Витоллер. – Чего ж вы сразу не сказали?

– Если б мне пришлось вас покупать, вы бы того не стоили.

– Но вы же нас вообще не знаете! – воскликнула госпожа Витоллер.

– Верно, – спокойно подтвердила матушка. – Разумеется, мы хотели бы получать весточки о малыше. Отправляйте нам письма и все такое. Однако о нашем разговоре молчок, ясно? Ради блага ребенка.

Госпожа Витоллер посмотрела на двух старших женщин.

– Тут же не все чисто, да? За вашей просьбой кроется нечто большее?

Матушка поколебалась, но затем кивнула.

– И нам лучше не знать, что именно?

Еще кивок.

Несколько актеров вошли в зал, нарушив атмосферу. Есть у лицедеев дурная привычка заполнять собой все пространство.

Матушка поднялась на ноги.

– Прошу меня извинить, дела.

– Как его зовут? – спросил Витоллер.

– Том, – без запинки ответила госпожа Ветровоск.

– Джон, – одновременно с ней сказала нянюшка. Две ведьмы обменялись взглядами. Матушка победила.

– Томджон, – постановила она и вышла прочь.

Снаружи матушка встретила запыхавшуюся Маграт.

– Я нашла коробку, где они держат все короны и прочий хлам, – отчиталась юная ведьма. – Сунула нашу в самый низ, как вы и велели.

– Хорошо.

– Наша-то совсем невзрачная рядом с остальными!

– Занятная ирония, не так ли? Тебя никто не видел?

– Нет, все были слишком заняты, но… – Маграт осеклась и покраснела.

– Выкладывай, девочка.

– Сразу после этого подошел какой-то мужчина и ущипнул меня за попу. – Маграт стала цвета свеклы и прикрыла рот рукой.

– Серьезно? А потом что?

– Потом… потом…

– Ну?

– Он сказал… сказал…

– Да что ж он там сказал?

– «Привет, красотка, что делаешь сегодня вечером?»

Матушка какое-то время размышляла над услышанным, а потом спросила:

– А тетушка Вемпер редко выбиралась из дома, да?

– У нее нога болела, – ответила Маграт.

– Но она же научила тебя повивальному делу?

– А, да. Им я частенько занималась.

– Но… – Госпожа Ветровоск помялась, ступая на непривычную территорию. – Она никогда не говорила о том, что предшествует деторождению?

– Простите?

– Ну знаешь, про мужчин и все такое, – намекнула матушка, уже слегка отчаиваясь.

Маграт, похоже, тема привела на грань паники.

– А что с ними такое?

Матушке за свою жизнь приходилось делать много чего непривычного, и пасовать перед трудностями она не любила. Но на сей раз предпочла отступить.

– Думаю, тебе стоит перемолвиться об этом с нянюшкой Ягг. Да поскорее, – беспомощно заключила она.

Из окна паба донесся взрыв смеха, звон стаканов, и тонкий голос завел:

– …с жирафом, если встать на стул. Но вот с ежом…

– Только не сейчас, – предупредила матушка Маграт, стараясь не прислушиваться к песне.

Труппа отправилась в путь за несколько часов до заката; четыре повозки вперевалочку двинулись в сторону долины Сто и крупных городов. В Ланкре существовал закон, согласно которому всем фиглярам, шарлатанам и прочим потенциальным мошенникам предписывалось до заката убраться за стены города; впрочем, данное постановление никого особо не задевало, так как настоящих стен город не имел, да и никто не возражал, если люди тайком прошмыгивали обратно с наступлением темноты. Главное – соблюсти внешние приличия.

Ведьмы наблюдали за отъездом из хижины Маграт с помощью древнего зеленого хрустального шара нянюшки Ягг.

– Пора бы тебе научиться вызывать изображения со звуком, – проворчала матушка и потрясла шар, отчего по картинке пошла рябь.

– В этих повозках все такое странное, – заметила Маграт. – Весь их… реквизит! Бумажные деревья, всевозможные костюмы и, – она взмахнула руками, – огромное полотно с нарисованными на нем храмами и домами. Красота.

Госпожа Ветровоск только хмыкнула.

– Правда же удивительно, как эти люди в секунду становятся королями и вельможами? Почти магия.

– Маграт Чесногк, ты что такое говоришь? Это же просто краски и бумага, любому ясно.

Маграт было открыла рот, но прокрутила в голове примерный сценарий дальнейшего спора и решила промолчать.

– А где нянюшка? – спросила она.

– Лежит на лужайке. Ей немного нездоровится. – Словно в подтверждение, снаружи донесся голос нянюшки Ягг, во всю глотку распевавшей, как именно ей нездоровится.

Маграт вздохнула.

– Знаете, а были б мы на самом деле крестными, нам бы полагалось преподнести ребенку три дара. Такова традиция.

– О чем ты, девочка?

– Три добрые ведьмы должны одарить ребенка тремя талантами. Ну знаете, вроде красоты, мудрости и счастья. Так полагалось в старые времена, – надавила Маграт.

– А, ты про имбирные домики и все такое, – отмахнулась матушка. – Прялки, тыквы, уколы пальцев о шипы роз? Никогда подобным не занималась.

Она задумчиво протерла шар.