Четвертый Путь к сознанию Гурджиев Георгий

Методы работы Института по гармоничному развитию человека дают возможность выхода из этого круга укоренившихся автоматизмов, и одним из этих средств, специально предлагаемых в начале работы над собой, является упражнение «стоп». Немеханическое исследование самого себя возможно только при правильном применении упражнения «стоп».

Начатое движение прерывается приказом или условным сигналом. Тело становится неподвижным и фиксируется в момент перехода от одной позы к другой в положении, где оно никогда не прерывается в обычной жизни. Созерцая себя в таком положении, т. е. состоянии этой необычной позы, человек рассматривает себя с новой точки зрения, видит и наблюдает так, как никогда он этого не делал. В этой необычной для него позе он будет мыслить, чувствовать и познавать себя по-новому. Круг прежних автоматизмов разорван. Тело тщетно борется с тем, чтобы вернуться к удобной ему обычной позе. Воля человека, мобилизованная командой «стоп!», противится этому. «Стоп» – это упражнение, которое одновременно затрагивает волю, внимание, мышление, чувство и движение.

Но нужно понять, что для активизации воли с достаточным усилием для того, чтобы человек находился бы в непривычной позе, необходима подача команды «стоп!» извне.

Человек не может дать самому себе команду «стоп», т. к. его воля не подчинилась бы этому приказу. Это происходит потому, что сочетание привычных, моторных, эмоциональных, интеллектуальных положений сильнее, чем воля.

Команда «стоп!», идущая извне, занимает даже место эмоциональных и интеллектуальных поз, а в это время моторные позы подчиняются воле.

Чикаго, 26 марта 1924 г.

Вопрос: Полезно ли выполнять дыхательные упражнения?

Ответ: В Европе люди из-за этой проблемы потеряли голову. В течение 4–5 лет я зарабатывал на жизнь тем, что лечил несчастных, которые нанесли ущерб своему здоровью, используя различные методики. По этому вопросу написано немало книг. Каждый пытается внушить другому: «Чем глубже вы дышите, – говорят они, – тем больше приток кислорода» и т. д. Финальным результатом явилось то, что они стали нуждаться в лечении. Я признателен авторам этих трудов, основателям школ и т. д.

Как вам известно, это вторая разновидность пищи. Во всем необходимы правильные пропорции. Например, в явлениях, которые изучают химия, физика и т. д. Кристаллизация может иметь место при соответствующей пропорции, и только в таком случае можно достичь чего-то нового.

Каждая материя обладает определенной плотностью вибрации. Взаимодействие между материями имеет место, если есть точное соотношение между вибрациями этих различных материй. Я уже говорил о тройственном законе. Если, например, положительная материя имеет вибрацию, допустим, 300, а негативная материя – 100, то сочетание возможно. Но если вибрации не соответствуют точно этим количествам, не получится никакого сочетания, и в этом случае мы получим механическое смешении, которое может разделиться на составляющие части. Это еще не есть новая материя.

И в количественном отношении сочетающиеся субстанции должны иметь определенные пропорции. Известно, чтобы замесить тесто, требуется соответствующее количество воды в зависимости от используемого количества муки. Тесто не получится, если будет недостаточно воды.

Ваше обычное дыхание механическое. Вы вдыхаете механически необходимое количество воздуха. Если это количество превышает положенное, воздух не может вступать в сочетание, как следовало бы; необходима правильная пропорция.

Воздух содержит не только кислород. В нем наличествуют другие элементы. Все проникает в легкие. Обычно, когда вы дышите, ваши легкие берут то, что необходимо, это их функция. В каждом механизме, в каждом органе имеются предусмотренные места для прохождения определенной субстанции, в данном случае это воздух. Когда у вас искусственное дыхание, вы подвергаетесь риску вдохнуть другие субстанции, чем те, которые полагались бы, т. к. пропорция не соблюдена, и в тело проникают ненужные субстанции.

Искусственно контролируемое дыхание, которое широко применяется, ведет к дисгармонии. Из этого следует: чтобы избежать ущерба, который может вызвать искусственное дыхание, необходимо соответствующим образом изменить другие элементы. Без глубоких знаний это невозможно. К примеру, желудок нуждается в соответствующем количестве пищи, не только из-за поступления питательных веществ, но потому, что создана привычка. Мы употребляем пищи больше, чем это необходимо, потому что нам это нравится и просто доставляет нам удовольствие, и еще потому, что желудок привык к нагрузкам.

Пищеварительный тракт имеет нервные окончания. Когда давление отсутствует, нервные окончания стимулируют мышцы желудка, что приводит к ощущению голода.

Существуют два вида голода: телесный и нервный.

Многие наши органы функционируют механически, что мы не осознаем. У каждого органа есть свой собственный ритм, и ритмы различных органов находятся в определенном взаимодействии.

К примеру, изменяя наше дыхание, мы вносим изменения в ритм легких, но т. к. все взаимосвязано, изменению начинают подвергаться и другие ритмы. Если мы продолжаем дышать таким образом, в течение долгого времени меняется ритм всех органов. Например, меняется ритм желудка. А у желудка свои собственные привычки, ему необходимо определенное время для переваривания пищи; допустим, что пища должна перевариваться в течение часа. Если ритм функционирования желудка ускоряется, то пища быстрее проходит через него, и желудок не успевает брать из пищи все, что необходимо. Впрочем, может произойти то же самое при замедлении функции желудка.

Предпочтительнее тысячу раз не прикасаться к нашему механизму и оставить его действовать даже в плохом состоянии, чем пытаться внести глубокие изменения без солидных знаний. Человеческий организм представляет собой очень сложное строение, в котором многочисленные органы имеют свои ритмы и различные потребности, и к тому же многие органы взаимосвязаны друг с другом.

Необходимо или изменить все, или не трогать ничего. Иначе существует опасность нанести больше ущерба, чем положительного влияния. Дыхательные упражнения в том виде, в котором они сегодня практикуются, являются причиной многочисленных болезней.

Только в исключительных случаях, когда человек чудом приостанавливает пользоваться неправильной системой, ему удается избежать зла.

Если человек пользуется этими упражнениями в течение долгого времени, то результаты оказываются весьма печальными.

Для того, чтобы совершенствоваться, необходимо знать каждый винтик, каждую гайку своего собственного механизма, что поможет вам правильно действовать. Но если вы плохо в нем разбираетесь и пытаетесь действовать, вы можете нанести себе вред. Риск тем более велик, т. к. наш механизм чрезвычайно сложен. В нем хрупкие, легко ломающиеся детали, которые при малейшем усилии могут разрушиться. И вы не найдете эти винтики в торговой лавке.

Будьте осторожны. Вы избежите риска, если будете хорошо информированы.

Если кто-то из вас проводит эксперименты с дыхательными упражнениями, рекомендую прекратить это, пока не поздно.

Берлин, 24 ноября 1921 г.

Вы задаетесь вопросом, что является причиной движения. Каждой позиции тела соответствует определенное внутреннее состояние, и, наоборот, каждому внутреннему состоянию соответствует определенная позиция. У каждого человека имеется определенное количество привычных позиций, он переходит от одной позиции к другой, никогда не останавливаясь на промежуточных позициях.

Факт того, что вы принимаете новые, непривычные позы, позволяет вам наблюдать за вами изнутри другим образом, чем вы это делаете. Это особенно ясно, когда вы должны застыть на месте при команде «стоп». Напряженные мышцы должны оставаться в напряженном состоянии, то же самое происходит и с расслабленными мышцами. К тому же при подобной команде вы не только выполняете ее внешне, но она должна влиять на ваше внутреннее движение. Вы прилагаете усилия для сохранения своих мыслей и эмоций такими, какими они были, одновременно наблюдая за самим собой.

Предположим, вы хотели бы стать актрисой. Ваши обычные позы соответствуют определенной роли. Например, роли служанки, а вам необходимо сыграть роль графини. А у графини свои отличительные позы. В Добротной школе драматического искусства вас научат, например, двумстам позам. Характерными позами для графини, например, являются позы номер 14, номер 68, номер 101 и номер 142. Когда вам это известно, вам достаточно на сцене перейти от одной позы к другой, поэтому, какой бы вы ни были плохой актрисой, в течение всего спектакля вы будете графиней. Но если вы не знаете этих поз, то даже самый неискушенный зритель обнаружит в вас не графиню, а служанку.

Вам следует наблюдать за собой иначе, чем вы это делаете в обычной жизни. Вам необходима другая позиция, отличающаяся от той, которая вам была до сих пор присуща. Вы знаете, к чему ведут ваши обычные позиции. Не имеет никакого смысла ни для вас, ни для меня продолжать работу в той же манере, т. к. у меня нет никакого желания работать с вами, если вы остаетесь такими, какими вы есть. Вы стремитесь к знаниям, но то, что у вас до сих пор было, не является таковыми. Это только механический набор информации. Эти знания не в вас, а вне вас. Они не имеют никакой ценности. Какой интерес представляет для вас то, что вы знаете, если оно было привнесено однажды кем-то другим? И так как вы этого не создавали, это, как следствие, обесценивает эти знания. К примеру, вы говорите, что вы умеете набирать страницу типографским шрифтом для газет, что для вас имеет значение. Но то же самое может сделать машина. Комбинировать – это еще не создавать.

Каждый обладает ограниченным перечнем обычных поз и внутренних состояний. Она художница, и вы можете сказать, что у нее свой стиль, это ограничение. Какими бы ни были сюжеты ее картин, это будет одно и то же. Откуда бы они ни были взяты, из европейской или азиатской жизни, я тотчас же узнаю, что эти картин принадлежат ей и никому другому. Если актер, который будет одним и тем же во всех ролях, только самим собой, каким актером считать его? Только случай смог бы предоставить ему роль, которая полностью соответствовала тому, кем он является в жизни.

На данный момент, всякое знание механическое, как и все остальное. Например, я посмотрел на женщину, тотчас же она становится благожелательной. Если же я посмотрю на нее гневно, она разозлится, и не только на меня, но и на своего соседа, а ее сосед разозлится на другого и т. д. Она негодует, потому что я посмотрел на нее недобрым взглядом. Это у нее происходит механически. Но она не может разозлиться по своей собственной и свободной воле. Она рабыня позиции других. Это не было бы настолько серьезным, если бы эти другие все были живыми существами, но она также рабыня вещей. Любая вещь сильнее ее. Это вечное рабство. Не вам принадлежат ваши функции. Вы сами являетесь функцией того, что происходит в вас.

Перед лицом новых вещей нужны новые позиции. Посмотрите: в данный момент каждый слушает по своему усмотрению. Оно соответствует его внутренней позиции. К примеру, Староста слушает, размышляя, а вы – чувствуя; и если вас попросят повторить только что сказанное, каждый ответит на свой манер, в зависимости от внутреннего состояния на данный момент. Спустя час кто-то может сказать неприятную вещь Старосте, тогда как вам дадут для решения математическую задачу; то, что повторит Староста о том, что он слышал, будет высказано в связи с его чувствами, в то время как вы облечете свое высказывание в логическую форму.

Все это происходит потому, что действует один центр, например, мысль или чувство. Вы должны научиться слушать по-другому. То, что вы познали до сих пор, есть знание одного центра, знание без понимания. Много ли существует вещей, которые вы знаете и в то же время понимаете? Например, вы знаете, что такое электричество, но понимаете ли вы это так же четко, что дважды два четыре? Вы понимаете это так прекрасно, что никто не может вам доказать обратное. Но что касается электричества, то это совсем другое дело.

Сегодня вам объясняют одним образом, вы в это верите, завтра вам дадут другое объяснение, вы в это тоже поверите. Но понимание – это восприятие не одним центром, а, по крайней мере, двумя. Существует более объемное понимание. Но на данный момент достаточно, чтобы вы достигли осуществления контроля одного центра над другим. Когда один центр воспринимает, а другой, являясь свидетелем этого восприятия, соглашается с ним или, напротив, отбрасывает его, тогда и происходит понимание. Если дискуссия центров не приводит ни к какому окончательному результату, то это будет полупониманием. Полупонимание также не удовлетворяет. Нужно, чтобы все, что вы здесь слышали, и то, о чем вы говорите между собой в другом месте, было сказано или выслушано не одним центром, а двумя. В противном случае это не даст никакого положительного результата ни для вас, ни для меня. Для вас это будет как вчерашний день: простое накопление новых информаций.

Ле Приерэ, ноябрь 1922 г.

Все данные в Институте упражнения могут быть разделены на семь категорий. В первой категории упражнения имеют в качестве центра гравитации тело, во второй – мышление, в третьей – чувство. В четвертой категории – мышление и чувство вместе. В пятой – тело и чувство. В шестой – чувство, мышление и тело. Что касается седьмой категории, она охватывает в одно целое эти три и наш автоматизм.

Нужно признать, что большую часть времени мы живем в этом автоматизме. Если бы мы жили все время с помощью одних наших центров, то это не имело бы достаточно энергии. Этот автоматизм, следовательно, особенно нам нужен, хотя сейчас он является нашим худшим врагом. Мы должны сначала, на время, освободить себя от него, чтобы создавать тело и сознательно мыслить: пока мы не свободны от автоматизма, мы никогда не сможем научиться большему – мы должны на время отстранить его. Позже следует изучить этот автоматизм с целью приспособить его для наших нужд.

Мы уже знаем некоторые упражнения. Например, мы изучили упражнения для тела. Мы взялись за другие задачи, которые были элементарными упражнениями для развития мышления. Мы еще не сталкивались с упражнениями для чувства. Они более сложные. Сначала их даже трудно себе представить.

Однако они представляют для нас особую важность. Область чувств занимает первое место в нашей внутренней жизни. Действительно, все наши несчастья проистекают из хаотического состояния, чувств. В нас слишком много подобного материала, с которым мы живем.

И в то же время у нас нет чувств. Я хочу сказать, что у нас нет ни объективных, ни субъективных чувств. Все наши чувства насыщены чем-то чужым и полностью механическим. К примеру, у нас нет никакого ни морального, ни субъективного, ни объективного чувства. (Существует три вида чувств: субъективное, объективное и автоматическое.)

Объективное моральное чувство соответствует, на протяжении веков, некоторым фундаментальным и незыблемым моральным законам, находится в химическом и физическом согласии со средой и человеческой природой, с объективно установленными для всех законами и связанными с Великой Природой (или, как говорят, с Богом).

Субъективное моральное чувство существует у человека, который на основе своего индивидуального опыта, своих качеств, своих личных наблюдений и смысла справедливости полностью является его достоянием, формирует свою собственную концепцию морали и основывает на ней свою жизнь.

Действительно, не только эта два чувства нравственности – первое как второе – не существуют у людей, но те не имеют о них ни малейшего представления.

То, что мы называем моралью, распространяется, впрочем, на всякую вещь.

У нас более или менее теоретическое представление о морали. Мы много читали, много слышали, но мы не способны применить все это к жизни. Мы живем так, как нам это позволяет наш механизм. Теоретически мы знаем, что мы должны были бы любить Н., но на самом деле он нам антипатичен – нам не нравится его нос. Мысля так, я понимаю, что, также эмоционально, я должен был бы относиться к нему справедливо, но я на это не способен. Когда я нахожусь далеко от Н., в течение года я могу решиться на хорошее к нему отношение, но если некоторые механические ассоциации утвердились во мне, то все станет таким же, как прежде, когда я его вновь увижу.

Моральное чувство является у нас автоматическим. Я могу поставить себе за правило думать так или иначе, но «это» не живет подобным образом.

Если мы хотим работать над собой, мы не должны быть только субъективными; нам нужно привыкать понимать то, что означает «объективное». Субъективное чувство не может быть одинаковым у каждого – все люди разные. Один англичанин, другой еврей… Один любит фазана и так далее. Мы все различные, но наши различия должны быть унифицированы действием объективных законов. В отдельных случаях достаточно маленьких субъективных законов. Но в совместной жизни справедливости можно достигнуть только через объективные законы. Их число очень ограничено. Если все люди имели бы в себе это малое число законов, то наша внутренняя и внешняя жизнь была бы намного счастливей, люди не чувствовали бы себя одинокими, у них не было бы больше печали.

С древнейших времен, на основе человеческого опыта и искусства мудрого правления, сама жизнь постепенно развивала пятнадцать заповедей и установила их для блага индивидов и для блага всех народов. Если бы пятнадцать заповедей действительно жили в нас, то мы были бы способны понимать, любить и ненавидеть. В нас были бы основы правильного суждения.

Все религии, все учения идут от Бога и взывают к Богу.

Это не значит, что Бог действительно дан нам ими, но это значит то, что они связаны со всем и с тем, что мы называем Богом.

Например, Бог сказал: «Люби родителей своих и ты будешь любить меня». И верно, кто не любит своих родителей, не может любить Бога.

Прежде чем идти дальше, остановимся и спросим себя: «Любим ли мы своих родителей? Любили ли мы их, как они того заслужили, или это было только подобием «такой любви»? И как мы должны любить?»

Нью-Йорк, 16 марта 1924 г.

Вопрос: Способствует ли профессия актера развитию согласованной деятельности центра?

Ответ: Чем больше актер играет, тем больше в нем подразделяются функции центров.

Нужно быть прежде всего актером, чтобы играть. Мы говорили о спектре, который излучает белый свет. Человек может называться актером только тогда, когда он способен произвести белый цвет. Истинный актер тот, кто творит, который излучает семь цветов спектра. Такие актеры были, такие актеры еще есть. Но сегодня чаще всего актер предстает перед нами только внешне. У актера, как у всякого человека, имеется определенное количество принципиальных позиций; другие же позиции являются только результатом различных сочетаний первичных позиций. Все роли основаны на позициях. Невозможно приобрести новые позиции в практической деятельности, которые только усиливают прежние позиции. Чем дальше вы идете, тем вам труднее усвоить новые позиции и остается меньше возможностей.

Все усилия актера тщетны, это только трата энергии. Если бы материал экономился и расходовался на что-либо новое, он оказался бы эффективней. Но фактически это всегда одна и та же песня.

Актер предстает творцом только через собственное воображение и представление других. В реальности он не творит.

В нашей работе эта профессия не может быть помощью, напротив, она отрицательно влияет на грядущее. Чем быстрее человек прекратит это занятие, тем будет лучше и тем легче ему будет усвоить новое.

Талант можно создать за сутки. Гений существует, но обычный человек не может быть гением. Разговоры об этом напрасны.

И так во всем искусстве. Истинное искусство не может быть результатом труда обычного человека, который не может играть и не может быть «я». Актер не обладает тем, чем обладает другой человек, он не может чувствовать то, что может чувствовать другой человек. Если он играет роль священника, ему следовало бы понимать и чувствовать то, что понимает и чувствует священник. Но этого не происходит, потому что он не обладает опытом священника, всем тем, что знает и понимает священник. Такое происходит во всякой профессии; каждый раз необходимо усваивать специальные знания, без которых у артиста все происходит на уровне воображений.

Ассоциации в каждом человеке возникают особым образом. Передо мной человек, совершающий определенный жест. Это производит на меня впечатление, что служит началом ассоциаций. Вероятно, полицейский мог бы заподозрить кого-то в стремлении очистить мои карманы, я же на месте полицейского не понял бы этого жеста и не предположил, что этот человек мог бы даже подумать об этом. Если же я священник, то у меня возникают другие ассоциации; как священник я думаю, что жест этого человека относится к душевному состоянию, в то время как этот человек думает, как бы стащить мой кошелек.

И только тогда, когда я разбираюсь одновременно в психологии священника и в психологии полицейского, в их различных позициях, которые могут быть поняты моим мышлением; и только тогда, когда во мне существуют соответствующие позиции чувства и тела, я могу понять, что значат их идейные ассоциации, а также какие идейные ассоциации вызовут в них соответствующие чувственные ассоциации. Таково мое суждение.

Так как я хорошо знаю свой механизм, всякий раз я даю команду для изменения ассоциаций, но это нужно осуществлять действительно всякий раз. Всякий раз ассоциации автоматически меняются, одна ассоциация вызывает другую и так далее. Если я играю какую-то роль, то я должен все время направлять. Невозможно полагаться на импульсивность.

Я могу направлять, только если существует тот, который был бы способен направлять. Мое мышление не может направлять, оно занято. Чувства тоже заняты. Необходимо, чтобы был кто-то, не вовлеченный в действие, не задействованный в жизни. Только тогда имеется возможность направлять.

Тот, у которого есть «я», и тот, который знает, что имеется в различных сферах, может сыграть роль. Тот, у которого нет «я», не способен это сделать.

Обычный актер не может сыграть роль, его ассоциации различаются. У него может быть только соответствующий костюм, он может хорошо или плохо усвоить необходимые позиции, повторить мимику, которую ему подсказал постановщик. Автор также обязан знать это. Для того, чтобы быть истинным актером, нужно быть настоящим человеком. Настоящий человек может быть актером, а настоящий актер может быть человеком.

Каждый должен пытаться быть актером. Это возвышенная цель. Цель всякой религии, всякого познания – быть актером. Сегодня же все – «актеры».

Нью-Йорк, 2 марта 1924 г.

Вопрос: Необходимо ли изучать математические основы искусства, или возможно создавать произведения искусства без такого изучения?

Ответ: Без такого изучения возможно ожидать только случайные результаты; не может быть вопроса, чтобы повторить их.

Вопрос: Возможно ли бессознательное творческое искусство, идущее от чувств?

Ответ: Бессознательное творческое искусство невозможно, наше чувство очень глупо. Оно видит только единственную сторону вещей, тогда как понимание требует видения всех сторон. Изучая историю, мы видим, что такие случайные результаты могут происходить, но это не правило.

Вопрос: Можно ли написать гармонично музыку без знания математических законов?

Ответ: Гармония будет между одной нотой и другой, и получатся аккорды, но между этими гармониями не будет гармонии. То, о чем мы сейчас говорим, это сознательное влияние. Композитор может испытывать это влияние.

Сейчас неважно, что можно взять, неважно, кто в том или ином состоянии. Предположим, что вы чувствуете себя счастливыми. В это время слышится шум, звон колокольчика, какая-то музыка, мелодия, возможно, фокстрот. Вы совершенно забыли мотивы, но позднее, когда вы услышите ту же музыку или тот же колокольчик, они вызовут в вашей памяти, ассоциацией, то же чувство, например, любовь. Это также влияние, но оно субъективно.

И это не только музыка, неважно, какой шум мог здесь послужить ассоциацией. И если он связан с какой-то неприятной вещью, например, с потерей денег, то в результате возникнет эта неприятная ассоциация.

Но то, о чем мы говорим, – это объективное искусство, объективные законы музыки или живописи.

То качество, которое знаем мы, – субъективно, так как без знания математики объективное искусство невозможно. Случайные результаты очень редки.

Ассоциации составляют для нас очень сильное и значимое явление, но сегодня забыли, что они означают. В старое время существовали специальные праздничные дни. Один день, например, был посвящен некоторым звуковым комбинациям, другой – цветам (растениям) или цветам (качествам), третий – вкусу, четвертый – погоде или жаре, сравнивались различные ощущения.

Например, один день был праздником звука. Один час раздавался один звук, другой час – другой звук. В то же время распространяли специальный напиток или, иногда, специальный «пар». В итоге создавали некоторые состояния и чувства с помощью химических средств в связи с внешними влияниями для того, чтобы в будущем создать некоторые ассоциации. Позже они воскрешались в тех же состояниях, когда возникали подобные внешние обстоятельства.

Даже был специальный день мышей, змей и других животных, которых мы особенно боимся. Людям давали специальный напиток, затем они держали в руке змей, чтобы так к ним привыкнуть. Это производило на них такое впечатление, что потом они больше их не боялись. Такие обычаи долгое время существовали в Персии и в Армении. Древние отлично понимали человеческую психологию, и именно это служило им проводником. Но массам никогда не объясняли мотивов, им давали самое различное толкование. Только священники знали смысл всего этого. Эти факты относятся к дохристианской эпохе, к той, в которой народы управлялись царями-священниками.

Вопрос: Служили ли танцы только управлению телом, или они имели мистическое значение?

Ответ: Танцы существуют только для мысли. Они ничего не несут душе, которая ни в чем не нуждается. Один танец имеет определенное значение; каждое движение имеет определенное содержание.

Но душа не употребляет виски. Ей это не нравится. То, что она предпочитает, это другая пища, которую она получает независимо от нас.

Нью-Йорк, 24 февраля 1924 г.

Вопрос: Требует ли работа Института того, чтобы мы отказались на несколько лет от нашей основной работы, или ее можно продолжать одновременно?

Ответ: Работа Института – это внутренняя работа; до сих пор вы делали только внешнюю работу, но здесь речь идет совсем о другой вещи. Для некоторых, может быть, необходимо оставить свою внешнюю работу, для других нет.

Вопрос: Состоит ли цель в том, чтобы развиться и достигнуть равновесия, которое позволит стать более сильным, чем внешняя среда, дабы быть сверхчеловеком?

Ответ: Человек должен отдавать себе отчет в том, что он не может сделать. Вся наша деятельность разобщена внешними толчками; это происходит совершенно механически. Вы не можете сделать, даже если вы хотите сделать.

Вопрос: Какое место занимает искусство и творческая работа в вашем учении?

Ответ: Сегодня искусство необязательно творческое. Искусство для нас не цель, а средство. Древнее искусство обладает некоторым внутренним содержанием. В прошлом искусство имело ту же цель, что в наши дни книга: сохранять и передавать определенные знания. В древние времена не писали, включали учение в произведения искусства. Мы нашли бы много идей, содержащихся в произведениях древнего царства, которые дошли до наших дней, если бы мы только умели их читать. Это было бы справедливо для всех искусств, включая музыку. Древние именно таким образом рассматривали искусство.

Вы видели наши движения и наши танцы. Но вы видели только внешнюю форму, красоту, технику. Мне не нравится внешняя сторона того, что вы видели. Для меня искусство – это средство, ввиду гармоничного развития. Все, что мы делаем здесь, было предусмотрено для того, чтобы ничего не могло быть сделано автоматически и неосознанно.

Гимнастика и обычные танцы создаются механически. Если наша цель состоит в гармоничном развитии человека, тогда танцы и движения являются для нас средством объединения мысли и чувства с движениями тела в общем проявлении. Во всем, что мы делаем, мы ищем развития чего-то, что не может быть развито прямо и механически – чего-то, что выражает всего человека: мышление, тело и чувство.

Второй объект танцев – это учение. Некоторые движения несут в себе доказательство, определенное знание, религиозные или философские идеи. В некоторых танцах даже можно найти кухонный рецепт.

В некоторых странах Востока внутреннее содержание этих танцев сегодня почти забыто, и, однако, продолжают их танцевать просто по привычке.

Таким образом, движение имеет две цели: учение и развитие.

Вопрос: Значит ли это, что ничего в западном искусстве не имеет значения?

Ответ: Я изучал западное искусство после того, как изучил древнее искусство Востока. Для вас скажу правду, я не нашел ничего на Западе, что могло бы сравниться с восточным искусством. Западное искусство имеет только внешнюю сторону, оно иногда содержит много философии; но восточное искусство точное, математическое, без манипуляций. Это есть форма письма.

Вопрос: Не обнаружили ли вы чего-то подобного в древнем западном искусстве?

Ответ: Изучая историю, мы видим, как все мало-помалу меняется. Это относится к религиозным церемониям. Вначале они имеют смысл, и официалы понимают этот смысл. Но со временем смысл забывается, и церемонии продолжают праздновать механически.

Чтобы понять книгу на английском языке, необходимо знать английский язык. То же самое для искусства.

Я здесь говорю не об искусстве воображения, а о математическом и не субъективном искусстве. Современный художник может «чувствовать» свое искусство, верить в свое искусство, но его творения вы видите субъективно: кому-то они доставляют удовольствие, а кому-то разочарование. Это вопрос о личном вкусе, о «мне нравится» или «мне не нравится».

Но древнее искусство не имело объекта удовольствия. Все, кто читал его, понимал его. Сейчас задача искусства совершенно забыта.

Возьмите архитектуру: среди зданий, которые я видел в Персии и в Турции, мне вспоминается одно здание из двух комнат. Все, кто заходил в эти комнаты, будь то молодые или старые, англичане или персы, плакали. Какая бы ни была их формация, их культура. Мы продолжали этот эксперимент в течение двух или трех недель и наблюдали реакции каждого. Мы специально выбрали веселых людей. Результат был всегда один и тот же.

В смысле архитектурных комбинаций, подходящих к этому зданию, колебания, математически высчитанные, не могли произвести иного эффекта. В нас действовали некоторые законы, и мы не могли сопротивляться внешним воздействиям. Потому что архитектор обладал реальным знанием, следуя которому он строил, основываясь на математике.

Мы провели другой опыт. Мы настроили свои музыкальные инструменты и подобрали звуки таким образом, что с первым встречным, даже с любым прохожим на улице, мы достигаем необходимого результата. Единственное различие было в том, что один оказывался более чувствительным, другой менее.

Вы входите в монастырь. Вы, возможно, не религиозный человек, но тот, кто там играет и поет, вызывает у вас желание помолиться. Позже вы сами удивитесь этому. И это справедливо для всех.

Объективное искусство основано на законах, современная музыка полностью субъективна. Возможно установить, откуда происходит все то, что составляет это субъективное искусство.

Вопрос: Является ли математика основой всякого искусства?

Ответ: Всякого древнего восточного искусства.

Вопрос: Итак, знает ли кто-нибудь формулу, по которой можно создать совершенную форму, собор, который производил бы то же впечатление?

Ответ: Да, и вызывал те же реакции.

Вопрос: Тогда искусство является познанием, и не требуется таланта?

Ответ: Искусство есть познание. Талант относителен. Я мог бы научить вас хорошо петь за неделю, даже если у вас нет голоса.

Вопрос: Таким образом, если я знаю математику, то могу ли я писать как Шуберт?

Ответ: Знание необходимо – математики, физики.

Вопрос: А оккультной физики?

Ответ: Все знание едино. Если вы знаете только четыре арифметических действия, тогда для вас десятичные дроби являются высшей математикой.

Вопрос: Чтобы писать музыку, требуется ли только знание, и не нужна ли идея?

Ответ: Математический закон является одним и тем же для всех. Всякая математически созданная музыка является результатом движений. В ходе моих поездок по сбору материала об искусстве у меня появилась идея по исследованию танцев. Я фиксировал только движения. По возвращении я играл музыку в соответствии с теми движениями, которые зафиксировал: она оказалась идентичной с оригинальной музыкой, так как человек, который сочинил эту музыку, написал ее, также следуя математическим законам. И однако, фиксируя движения, я не слушал музыку, так как я не ставил перед собой такую цель. (Кто-то задает вопрос о темперированной гамме).

Ответ: На Востоке у них та же октава, что и у нас – от ДО до ДО. Только здесь мы делим октаву на семь, тогда как там существуют различные деления: 48, 7, 4, 23, 30. Но закон везде тот же самый: от ДО до ДО октава. Каждая нота сама содержит семь. Чем тоньше слух, тем больше число делений.

В Институте мы используем четверти тона, потому что западные инструменты не имеют более мелких делений. С пианино вынуждены идти на некоторый компромисс, но струнные инструменты позволяют использовать четверти тона. На Востоке используются не только четверти тона, но и седьмые.

Для иностранцев восточная музыка кажется монотонной, они удивлены ее шероховатым стилем и ее музыкальной беднотой. Но то, что они слышат как одну ноту, является целой мелодией для жителей той страны – мелодия внутри ноты. Этот вид мелодии является более неуловимым, чем наш; если восточный музыкант делает ошибку в своей мелодии, для слушателей результатом является какофония. Но для европейцев все это лишь ритмическая монотонность. Только человек, который вырос в той стране, может отличить хорошую музыку от плохой.

Вопрос: Раз математическое знание приобретено, разве может человек выразиться в той или иной форме искусства?

Ответ: Не существует предков для развития, ни для молодых, ни для старых.

Вопрос: В каком направлении?

Ответ: Во всех направлениях.

Вопрос: Нужно ли нам желать развития?

Ответ: Речь не идет только о том, чтобы его желать. Сначала я сейчас объясню вам, что такое развитие. Существует закон эволюции и инволюции. Все существует в движении – неорганическая жизнь, как жизнь органическая – стремится к верху, к низу. Но эволюция имеет свои пределы так же, как и инволюция. Возьмем в качестве примера музыкальную гамму из семи нот. От одной ДО к другой, к некоторому месту, где существует остановка. Когда вы стучите по клавише, вы слышите ДО, вибрации которого имеет некоторую инерцию. Посредством этой вибрации это ДО может пройти некоторую дистанцию, пока не завибрирует другая нота, именно РЕ, затем МИ. До этой точки ноты несут в себе внутреннюю возможность продолжения, но здесь, если не вмешивается внешний импульс, октава снова понижается. Напротив, если октава получает эту внешнюю помощь, она может продолжать развиваться.

Человек построен соответственно этому закону. Он играет роль аппарата в развитии этого закона. Я ем, но природа сотворила меня для некоторой цели. Я должен двигаться вперед. Я ем не для себя, но для некоторого внешнего намерения. Я ем потому, что пища, которую я потребляю, не может развиваться сама, без моей помощи. Я ем хлеб, я поглощаю воздух и впечатления, которые проникают в меня извне и действуют затем сообразно закону. Это закон октавы. Если мы возьмем какую-нибудь ноту, она может быть взята как ДО. ДО содержит одновременно возможность и инерции; она может подняться до РЕ и до МИ без помощи. Хлеб может олгазионировать, но если он не комбинировал с воздухом, то он не может стать ФА. Энергия воздуха помогает ему перейти трудный пассаж. После этого он больше не нуждается в помощи СИ, но он не может самостоятельно двигаться дальше. Наша цель заключается в том, чтобы помочь октаве свершиться. Для обычной животной жизни СИ является самой высокой точкой, и это есть материя, на основе которой может быть создано новое тело.

Вопрос: Разделена ли душа?

Ответ: Закон один. Но душа далека – в данный момент мы говорим о близких вещах. Этот закон Троицы вездесущ. Невозможно иметь ничего нового без третьей силы.

Вопрос: Можно ли преодолеть остановку при помощи третьей силы?

Ответ: Да, если вы обладаете знанием. Природа создала вещи такими, что воздух и хлеб химически совершенно различны и не могут сочетаться; но так как хлеб превращается в РЕ, затем в МИ, он становится более проницаемым, таким, что они могут уже сочетаться. Сейчас вы должны работать над собой, вы есть ДО; когда вы подойдете к МИ, вы можете встретить помощь.

Вопрос: Случайно?

Ответ: Один кусок хлеба я ем, другой бросаю; случайно ли? Человек – это трехэтажный завод. Существует три двери, через которые поступают природные ресурсы, чтобы быть перенесенными в соответствующие отделы, где они будут складированы. Если это был колбасный завод, люди видели бы только входящие каркасы и выходящие колбасы. Но на самом деле это очень запутанное устройство. Если бы мы хотели построить такой завод, который мы изучаем, то сначала нам нужно посмотреть все машины и детально их исследовать. Закон «то, что внизу является таким же, так и то, что вверху» повсюду себя обретает; это один и тот же закон. В нас также есть Солнце, Луна, планеты – но в очень маленьком масштабе.

Все существует в движении, все имеет эманации, потому что все съедает что-то и съедаемо чем-то. Эманации у Земли, эманации у Солнца и эти эманации материальны. Земля имеет атмосферу, которая ограничивает свои эманации. Между Землей и Солнцем имеется три вида эманаций: эманации Земли идут только на короткую дистанцию, эманации планет идут дальше, но не достигают Солнца. Между нами и Солнцем существуют три вида материй, каждая обладает различной плотностью. Прежде всего ближайшая Земле материя, содержащая ее эманации; затем материя, содержащая эманации планет; и еще дальше материя, где существуют только эманации Солнца. Плотности находятся в отношении 1, 2 и 4, и вибрации находятся в обратном отношении, потому что чем тоньше материя, тем больше плотность ее вибраций. Но за пределами нашего Солнца существуют другие Солнца, которые также имеют эманации и которые рассеивают материи и передают влияния. По ту их сторону находится источник, что мы можем выразить только математически, который также обладает эманациями. Эти высшие зоны находятся вне досягаемости эманации Солнца.

Если мы примем материю последней зоны за 1, то чем больше разделяется материя, тем больше возрастает плотность и тем больше растут числа. Тот же закон проникает во всякую вещь. Закон Троицы – позитивные, негативные и нейтрализующая сила. Когда две первые силы сливаются с третьей, создается что-то одновременно различное. Например, пока мука и вода остаются таковыми, не существует изменения. Но если вы прибавите огня, он их испечет и будет создано то новое, которое будет иметь различные свойства.

Единство составляет три материи. В религии у нас есть молитва: Бог-отец, Бог-сын и Бог-Святой Дух. Три в Одном – выражающие закон раньше, чем факт. Это фундаментальное единство используется физически и берется как символ единства. Этими тремя материалами являются «углерод», «кислород» и «нитроген» (азот); вместе они формируют «водород», который является основой всякой материи, какова бы ни была ее плотность. Космос – это октава из семи нот, каждая из которой, в свою очередь, может быть подразделена в другую октаву, и таким образом следовать до последнего атома. Все приводится в порядок октавами, каждая октава становится нотой большей октавы до тех пор, пока вы не дойдете до космической Октавы.

От Абсолюта эманации отходят во все направления, но мы выбираем одно – космический Луч, в котором мы есть: Луна, органическая жизнь, Земля, планеты, Солнце, Все Солнца, Абсолют.

Эманации Абсолюта встречают другие материи и превращаются в новые материи, которые сами продолжают превращаться соответственно закону, становясь постепенно все более и более плотными.

Мы можем считать эти эманации Абсолюта тройственными, но когда они опускаются до порядка следующей материи, то они становятся СИ.

С другой стороны, как и в нас самих, одновременно существует эволюция и инволюция; процесс может, следовательно, возрастать или убывать, и ДО имеет силу превратиться в СИ, или в другом направлении в РЕ. Октава Земли нуждается в помощи в точке МИ, в той помощи, что она получает от планет, чтобы превратить МИ в ФА.

Вопрос: Возможно ли, основываясь на октаве, познать существование других, различно созданных космических пространств?

Ответ: Этот закон всемогущ, и опыты это доказывают.

Вопрос: Человек имеет в себе октаву; но как достичь высших возможностей?

Ответ: Цель всех религий состоит в достижении этого. Это не может быть сделано бессознательно; но это является объектом образования.

Вопрос: Идет ли речь о последовательном развитии?

Ответ: До некоторого предела. Но позже наступает трудный пассаж МИ – ФА, и необходимо найти, как преодолеть его согласно закону.

Вопрос: Является ли предел одним и тем же для всех?

Ответ: Пути подхода различны, но все должны вести к «Филадельфии». Предел является тем же самым.

Вопрос: Могут ли все, используя математический закон, развиваться до самой высокой ступени?

Ответ: Тело при рождении является результатом многих вещей и только пустой возможностью. Человек рожден без души, но ему возможно создать одну. Наследственность для души не важна. В каждом человеке много превращенных вещей; они являются индивидуальными; но за этой точкой никакая подготовка не может помочь.

Пути различны, но все должны вести к «Филадельфии», это фундаментальная цель всех религий. Между тем каждый идет туда собственным маршрутом. Нужна специальная подготовка. Все наши функции должны быть упорядочены и все наши части развиты.

После «Филадельфии» путь один. Человек имеет в себе три лица с различными языками, различными желаниями, различным развитием и различным воспитанием; но позже это становится одним и тем же существом. Есть только одна религия, так как эти три лица должны быть равными в своем развитии.

Вы можете начать как христианин, буддист, мусульманин и работать в привычной для вас последовательности. Вы можете начать с одного центра. Но затем другие центры должны, в свою очередь, быть развиты.

Иногда религия умышленно скрывает вещи, потому что по-другому мы не могли бы работать. В христианстве вера является абсолютной необходимостью, и христиане должны развивать свое чувство. Для этого необходимо вести работу по одной этой функции. Если у вас есть вера, вы можете сделать все необходимые упражнения. Но без веры вы не смогли бы сделать их с пользой.

Если мы хотим пересечь комнату, то возможно, что мы не можем идти прямо, так как дорога очень трудная. Хозяин это знает. Он знает, что мы должны идти влево, но он нам об этом не говорит. Хотя движение влево – это наш первый этап, наша ответственность остается в том, чтобы пересечь. Затем, когда мы приходим и преодолеваем трудность, мы должны иметь новую цель. Нас трое, а не один, каждый с различными желаниями. Даже если наш разум сознает, сколь важна цель, лошадь ничто не интересует, кроме ее корма; нам тоже иногда нужно уметь «манипулировать» и заманивать лошадь.

Но какой бы мы ни выбрали путь, наша цель состоит в развитии нашей души, в свершении нашего самого высшего предназначения. Мы рождены в реке, где капли пассивны, но тот, кто работает для себя самого, одновременно является внешне пассивным и внутренне активным. Две жизни соответствуют закону: одна идет по пути инволюции, другая – по пути эволюции.

Вопрос: Счастлив ли тот, кто достигает «Филадельфии»?

Ответ: Я знаю только два стула. Никакой стул не является несчастным; этот стул счастливый и тот, другой, тоже счастливый. Человек может всегда искать лучший стул. Когда он принимается искать лучшее, это всегда означает, что он разочарован, потому что если он удовлетворен, то он не ищет другого. Его стул иногда настолько плох, что он не может больше на него сесть, тогда он решает найти другой стул, так как на этот момент он чувствует себя неважно.

Вопрос: Что наступает после «Филадельфии»?

Ответ: Одна очень маленькая вещь. В настоящий момент, когда нет постоянного хозяина, повозка испытывает затруднения, так как пассажиры, которые находятся в ней, дают команды, которые им заблагорассудятся. После «Филадельфии» появляется хозяин, который берет все на себя, кто думает за всех, кто все устраивает и следит за тем, чтобы все было хорошо. Это очевидно, я в этом уверен, что существование хозяина благо для всех.

Вопрос: Вы посоветовали быть искренними. Я обнаружил, что мне нравится быть лучше счастливым идиотом, чем несчастным философом.

Ответ: Вы полагаете, что не удовлетворены собой? Я вас опровергну. Вы совсем механический, вы не можете ничего делать, вы подвергнуты галлюцинациям. Когда вы смотрите с центра, вы целиком во власти галлюцинации; с двумя центрами вы уже наполовину свободны; но если вы смотрите с тремя центрами, то вы уже не зависите от галлюцинации. Вы должны начать копить материал. У вас не может быть хлеба без выпечки: знание есть вода, тело есть мука и эмоция – страдать – это огонь.

Нью-Йорк, 1 марта 1924 г.

Каждая религия утверждает одно и то же: Бог есть Слово, и Слово есть Бог.

Одно из учений утверждает, что, когда мир еще не существовал, были эманации, был Бог-Слово. Бог-Слово – это мир. Бог говорит: «Дабы он тоже был» и послал Отца и Сына… Он всегда посылает Отца и Сына. И, однажды, он послал Святой Дух.

Все вещи в мире подчиняются Закону Троицы, все, что существует, появилось сообразно этому закону. Комбинации позитивных и негативных принципов могут произвести новые результаты, только если вторгнется третья сила.

Если я стану утверждать, она примется отрицать – и мы заспорим! Но ничего нового не будет сотворено, если ничего другого не вторгнется в обсуждение. Только тогда (когда вторгнется другое) может появиться нечто новое.

Возьмем Луч творения. Вверху Абсолют, Бог-Слово. Он один в трех: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух. Абсолют творит сообразно с этим же законом. И все необходимые для произведения нового явления силы суть все эти три в самом Абсолюте. Он их «эманирует». Иногда три силы меняют место.

Три силы или три принципа, изошедшие из Абсолюта, сотворили все множество Солнц, среди которых одно – наше. Все эти эманации и их взаимодействие производят новые комбинации. Это верно для человека, для Земли, для микроба. Каждое Солнце также эманирует, и эманации этих Солнц через комбинации позитивной и негативной материи дают рождение новым формам. Земля наша – результат одной из этих комбинаций, и самая недавняя комбинация – это Луна.

После акта творения происходят существование и эманации. Эманации, в соответствии со своими свойствами, проникают во все вещи. Они также достигают и человека.

Взаимодействие эманации приводит к возникновению новых трений.

Различие между творческой активностью Абсолюта и последующими актами творения, как я уже сказал, заключается в том, что Абсолют творят исходя из Себя Самого. Лишь Абсолют обладает Волей. Только Он извергает три силы из Себя Самого. Последующие акты творения механически следуют за взаимодействием этих сил, соразмерно тому же Закону Троицы. Ни одна из изолированных сущностей не может творить сама по себе – возможно лишь коллективное творение.

Направление творческой активности Абсолюта ориентируется на человека, является направлением, данным силой изначального импульса. Соразмерно Закону Семи, это развитие не может следовать иначе, кроме как вплоть до определенной точки.

Мы обрели линию, исходящую из Абсолюта и пересекающую нас. Эта линия может прогрессировать только до определенной точки и останавливается на нашей Луне. Луна – это последняя точка творения на этой линии.

Все это можно сравнить с лестницей, чьей последней ступенью будет Луна. Важнейшие точки этой линии творения суть: Абсолют, Солнце, Земля и последняя – Луна. Каждая из этих точек – это ДО. Между этими четырьмя точками есть три октавы: Абсолют – Солнце, Солнце – Земля, Земля – Луна. Внутри этих октав, в трех местах, есть как бы три машины, чья функция – совершать переход от ФА до МИ.

Вся длина космической лестницы, необходимый толчок на уровне ФА должен исходить снаружи, а необходимый толчок на уровне СИ исходит изнутри до ДО. Посредством этих толчков осуществляется сворачивание сверху вниз и разворачивание снизу вверх. Жизнь человека играет роль, схожую с ролью планет по отношению к Земле, Земли – по отношению к Луне, и всех Солнц по отношению к нашему Солнцу.

Материя, идущая от Абсолюта, зовется «водородом».

Это результат комбинации «углерода», «кислорода» и «азота». Когда элементы одного водорода сочетаются с элементами другого, он преобразуется в новый вид водорода, имеющий свои собственные качества и свою плотность.

Все управляется одним законом – закон очень прост. Я показал вам, как он действует вовне; теперь вы можете открыть, как он действует вовнутрь вас. В соответствии с ним, вы можете следовать то закону инволюции, то закону эволюции. Вы должны применить внешний закон вовнутрь.

Мы сотворены по образу Бога – по образу Троицы. Если мы будем сознательно поглощать три субстанции и извергать их вовне, мы сможем производить вне себя то, что захотим. Это значит творить. Но когда это вершится сквозь нас, то это творение Творца. В этом случае три силы проявляются в нас порознь и сочетаются вне нас. Всякое творение может быть то субъективным, то объективным.

Вопрос: Какой нейтрализующий элемент есть в рождении человека?

Ответ: Некий цвет, который пропитывает активные и пассивные начала. Он также материален и обладает специальными вибрациями. Все планеты производят вибрации на Земле, и всякая жизнь окрашена вибрацией планеты, наиближайшей к Земле в данный момент. Каждая планета имеет свои эманации, и их действие все более ощущается по мере приближения к Земле. Планеты извергают отдельные потоки, но ни один из них не выдерживает чистого состояния, кроме как на краткое время. Иногда целая масса имеет отдельные вибрации. И там три принципа начала должны соответствовать друг другу соразмерно закону. Если их отношения верны, то там можно иметь кристаллизацию.

(Кто-то спрашивает о Луне).

Ответ: Луна – великий враг человека. Мы служим Луне. В прошлый раз мы говорили о кундабуффере. Кундабуффер – это представитель Луны на Земле. Мы словно овцы Луны, которых она растит, кормит, стрижет и которых она бережет для своего личного употребления. Но когда она голодна, она убивает, сколько захочет. Вся органическая жизнь работает на Луну. Пассивный человек служит инволюции, активный – эволюции. Надо выбирать. Но есть один принцип: служа одному, вы можете сделать карьеру; служа другому, вы многое сохраняете, но без перспективы на будущее.

В обоих случаях мы – рабы, ибо в обоих случаях мы зависим от одного господина. Внутри нас – еще одна Луна, одно Солнце и так далее. Мы воспроизводим всю систему. Если вы знаете свою Луну и каково ее действие, то вы можете понять космос.

Нью-Йорк, 20 февраля 1924 г.

Всегда и повсюду существует утверждение и отрицание. Это касается не только отдельных людей, но и всего человечества. Если одна половина человечества утверждает одно, другая утверждает противоположное. Например, существуют два противоположных мировоззрения: наука и религия. То, что утверждает наука, отрицается религией, и наоборот. Это механический закон, и иначе не может быть. Это явление происходит повсюду и на любом уровне, в окружающем мире, в городах, в семье, в личной жизни отдельного человека. Один центр человека утверждает, другой отрицает. Мы постоянно раздваиваемся.

В этом состоит объективный закон, рабами которого мы являемся, к примеру, я обязательно являюсь рабом науки или религии. В двух случаях человек зависим от того объективного закона, от которого невозможно избавиться. Свободен тот, кто придерживается середины. Если ему удается это сделать, он избегает этого всеобщего раболепского закона.

Но каким же образом избежать этого закона? Это невероятно трудно. У нас не хватает сил, чтобы не уступить этому закону. Мы рабы и мы слабы. Однако внутри нас есть возможность избавления от этого закона, если мы будем пытаться делать это медленно, постепенно, но настойчиво. С объективной точки зрения это означает, само собой разумеется, идти против закона, против природы, другими словами, совершать грех. Но мы можем это сделать, так как существует закон другого порядка: Бог нам ниспослал другой закон.

Что же нужно предпринять для этого? Вспомним первый пример: религия и наука. Я буду спорить с самим собой, и каждый попытается сделать то же самое.

Я рассуждаю следующим образом: «Я бедный маленький человек. Мне пятьдесят лет, а религия существует вот уже тысячи лет. Миллион людей изучал религии, а я их отрицаю». Я себя спрашиваю: «Допустимо ли, чтобы все были дураками и только я один умный?» То же самое происходит с наукой, которая зародилась в далекие времена. Допустим, что я отрицаю науку. Вновь возникает вопрос: «Допустимо ли, чтобы только я один был самым умным, тогда как множество людей в течение длительного времени занимались наукой?»

Если я нормальный человек и если я рассуждаю непредвзято, то я пойму, что могу быть умнее одного или двух людей, но не самым умным из тысячи, из миллионов. Повторяю, что я являюсь просто маленьким человеком. Могу ли я критиковать религию и науку? Что вообще я могу делать? Я начинаю размышлять, что может быть, истина состоит в «том и другом». Невозможно, чтобы все ошиблись. Теперь же я попытаюсь понять, что из этого происходит. Когда я начинаю думать непредвзято, углублять свои знания, я обнаруживаю, что религия и наука правы, та и другая, несмотря на то, что они противопоставлены друг другу. Я выявляю небольшое недоразумение. Одна затрагивает один вопрос, другая – другой. Или же они рассматривают один и тот же вопрос, но под различным углом зрения; или же одна из них рассматривает причины, другая – последствия одного и того же явления, и все это никогда не приводит их к сближению. Каждая из них права, т. к. они основаны на математически точных науках. Если мы будем рассматривать только результат, то мы никогда не поймем, в чем состоит различие.

Вопрос: В чем ваша система отличается от философии йогов?

Ответ: Ваши йоги идеалисты, а мы материалисты. Я скептик. Первая заповедь на стенах Института гласит: «Ни во что не верьте, даже в самих себя». Я верю, только если у меня есть статистическое доказательство; другими словами, если я достигаю неоднократно одного и того же результата. Я учусь, я работаю для того, чтобы найти путь, а не потому, что я верю. Я попытаюсь схематически пояснить одну вещь; не воспринимайте это буквально, а попытайтесь уловить в этом принцип.

За пределами известного вам тройственного закона существует семиричный закон, гласящий, что ничего не остается неподвижным; всякая вещь движется или по пути эволюции, или по пути инволюции. У этих двух движений есть предел. Каждая линия развития содержит две точки, где движение не может продолжаться без внешней помощи. В двух определенных точках возникает дополнительный толчок, вызываемый внешней средой. Также в этих двух точках всякая вещь нуждается в импульсе, без которого она не может двигаться. Этот семиричный закон присутствует повсюду: в химии, физике и т. д., один и тот же закон вездесущ.