Братья Карилло. Когда мы упали Коул Тилли

Кто-то схватил меня сзади и оттащил прочь. Вырвавшись, я повернулся к помешавшему мне подонку, и столкнулся лицом к лицу с Акселем.

И глаза застлала красная пелена.

Я толкнул его руками в грудь. Аксель изумленно уставился на меня и повалился спиной прямо на пластиковые стулья. Спящий наркоман, слишком одурманенный той дрянью, которую вколол себе в вену, едва ли даже осознал, что на него кто-то упал.

Аксель вскочил на ноги. Я увидел, как он сжал кулак, и улыбнулся.

«Давай, ублюдок», – подумал я.

Мне это было нужно. Между нами прошло слишком много времени. Хватит с меня его тупых выходок.

– Я прощу тебе этот удар, малыш, но попытайся еще раз, и я в долгу не останусь, – предупредил Аксель.

Кулак, прилетевший справа, ослепил меня, и я ударился спиной о сушилку. Обретя равновесие, я потер подбородок и, обернувшись, увидел, что Аксель удерживает Джио.

– Ты только что подписал себе смертный приговор, братан, – бросил Джио, и изо рта его на пол брызнула кровь.

Подняв руку, я щелкнул четырьмя пальцами под подбородком и прошипел, язвительно и монотонно:

– Vaffanculo.

Джио выпучил глаза, ведь я попросту послал его по-итальянски. И он практически отшвырнул Акселя назад, чтобы добраться до меня.

– Черт, Джио. Успокойся, мать твою! – крикнул Аксель, выталкивая Джио за дверь.

Я же принялся расхаживать взад-вперед, словно чертов бык, которого дразнят красным флагом. Я хотел, чтобы этот ублюдок сдох. Я был просто в бешенстве. Злился на Акселя, на Леви, на Джио; черт, даже на самого Господа Бога!

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Аксель. Я уже собирался вновь наброситься на него, но следом вбежал Леви. На лице подростка застыло выражение ужаса. Сейчас я даже не сочувствовал маленькому засранцу.

– Ост… – начал он, но я, вытянув руку, указал в сторону выхода и приказал:

– Домой. СЕЙЧАС ЖЕ!

Леви взглянул на Акселя, словно ожидая его разрешения. Это лишь больше меня разозлило. Я прошагал через комнату и навис над младшим братом. Глаза его стали огромными, и он в ужасе привалился спиной к двери.

– Не стоит ждать от него поддержки и игнорировать меня! Нам с тобой есть что обсудить. Но если ты сейчас же не вернешься домой, чтобы присмотреть за мамой, я просто вырублю тебя на хрен и утащу туда!

Леви выскочил за дверь. Я смотрел ему вслед, пока не убедился, что он добрался до трейлера. Окинув взглядом парк, я не заметил и следа Джио. Поэтому, захлопнув дверь прачечной, повернулся к Акселю.

– Я защищал тебя перед тренером, а потом обнаружил, что он прав. Ты торговал наркотой в моем университете. Декан жаждет моей крови, потому что в кампусе появилась дурь! А потом я узнал, что ты привел Леви к Холмчим, потащил его за собой прямо в ад. Но хуже всего то, что ты оставил маму лежать в собственной моче и дерьме. Трейлер выглядит словно после бомбежки. И все для того, чтобы ублажить Джио!

Казалось, Аксель задрожал от ярости. Потянувшись, он схватил пластиковый стул и швырнул его в стену, где тот разлетелся на несколько частей.

Он указал на меня пальцем.

– Ты так много говоришь об этом, малыш. Но где ты сам, черт возьми? Ведешь прекрасную жизнь в каком-то богатом университете. Каждую неделю восемьдесят тысяч человек чуть ли не молятся на тебя, будто ты какой-то чертов мессия. И ты тесно общаешься с такими кисками, которых может позволить себе лишь гребаный Роум Принс, у которого денег больше, чем у Бога! – Он подошел и встал передо мной. – Так где ты, малыш? Ты здесь, каждый день заботишься о маме и убираешь блевотину? Или сидишь в уютной комнате общежития, пьешь пиво и трахаешь очередных распутных фанаток «Тайда»? – Он ткнул пальцем мне в грудь и прошипел: – Я поддерживаю эту семью, а не ты, суперзвезда. Просто помни об этом, когда являешься на территорию Холмчих и начинаешь распускать язык.

Слова его походили на кинжалы. Я начал пятиться назад, потом замер, наткнувшись на стиральную машину, потер лицо руками.

Он говорил правду. Я ни хрена не сделал, чтобы помочь.

Внезапно кто-то обхватил меня за шею, и я оказался прижатым к широкой груди Акселя. Он обнимал меня…

«Твою мать».

Склонившись вперед, я уронил голову ему на плечо и просто стоял, дыша и стараясь успокоиться. Может, сейчас я и стал выше и крупнее, но он по-прежнему оставался моим старшим братом. Единственным, кто мог одержать надо мной верх.

– Слушай, малыш. Нравится мне это или нет, но ты должен находиться в этом университете. Ты – наш билет отсюда, из гребаного трейлерного парка, который мы называем раем. Ты – наш шанс на лучшую жизнь.

Я покачал головой.

– Ты прав, черт возьми. Я ни хрена не делаю для мамы. Никак не помогаю. Все свалилось на вас с Леви, и это рвет меня на части.

Аксель отступил назад и, взяв мое лицо в ладони, заставил поднять на него взгляд.

– Малыш, мама только о тебе и твердит. Ты, суперзвезда, футбол, «Тайд». Да она светится каждую субботу, когда видит тебя на экране. Она говорит, с таким талантом ты добьешься успеха, и ей даже не верится, что у нее такой сын. Ты напоминаешь ей молодость. – Аксель покачал головой. – Не-а, малыш. Ты останешься в этом проклятом модном универе, даже если мне придется самому тебя туда забросить. И пройдешь отбор в НФЛ.

Я отвел руки Акселя от своего лица и отступил назад.

– Ты не можешь торговать в кампусе, Акс, – твердо произнес я. – С этим нужно кончать.

– Не получится, малыш. Короли захватили половину нашей территории. Нам нужно расширяться, уходить в другие места. Знаю, я обещал, что эта дрянь никогда тебя не коснется. Но этот твой университет – настоящая золотая жила. Там куча тупоголовых кретинов, готовых платить бешеные деньги за дурь. За все, до чего могут дотянуться их избалованные ручонки.

– Акс, да ты мог бы сойти за моего близнеца. Мы выглядим совершенно одинаково. Если декан узнает о тебе и наркотиках в кампусе, он повесит эту дрянь на меня. И тогда с мечтой об НФЛ можно будет проститься.

Он помолчал, словно бы о чем-то раздумывал.

– Я буду держаться в стороне, не высовываться, чтобы тебя не затронуть. Что скажешь? Тебя это не коснется, малыш. Te lo guiro.

Да уж, он клянется. Я чуть было не рассказал, что сразу после его побега декан увел ту девчонку в свой кабинет. Но придержал язык, опасаясь того, что Аксель мог с ней сделать. Ее маленькое испуганное личико так и стояло перед глазами.

– А Леви? – признавая поражение, спросил я. Эта борьба меня измотала. И раз уж я не смог победить, придется смириться и молчать.

Аксель пожал плечами.

– Он останется со мной. В банде. Я за ним присмотрю.

– Аксель, ты должен его вытащить. Он не может так жить. Ему всего четырнадцать. Он мыслит иначе и не настолько храбр, чтобы посвятить этому жизнь.

– Нам нужны наличные, малыш. У каждого из нас свои обязанности по уходу за мамой. Ты играешь в футбол, мы с Леви торгуем. Не идеально, но нам необходимы обезболивающие, а для этого требуются деньги. Эта хрень стоит дорого, черт возьми. И раскладывая товар по полкам где-нибудь в «Пиггли-Виггли»[15], столько не заработаешь.

Как бы дерьмово все это ни выглядело, Аксель был прав. Я не видел другого выхода. А после сегодняшней встречи с мамой понял: ей нужна вся доступная помощь… даже если единственный способ помочь ей являлся безнравственным.

– Слушай, как насчет того, чтобы Лев продолжал торговать, пока… – Аксель отвел взгляд, пытаясь сдержать печаль. Откашлявшись, он наконец проговорил: – Пока мама нас не покинет. А потом я его вытащу.

– Каким же образом?

Аксель ухмыльнулся.

– Ну, тебя-то я вытащил, правда?

Выдохнув, я кивнул. Да, вытащил.

Аксель положил руку мне на плечо.

– Думаю, малыш, ждать осталось недолго. Знаю, мы с Леви не находимся все время рядом с мамой, хотя теперь ей нужна почти постоянная забота. Она практически не встает и едва может есть. Черт, да она даже посрать не сходит, если кто-нибудь из нас ей не поможет. Так что все плохо, малыш. По-настоящему хреново.

Судя по тому, что я увидел сегодня вечером, брат вовсе не обманывал.

– Тогда будем дежурить по очереди. Я найду время между учебой и футболом, чтобы помочь. Немного посижу с ней, вымою, накормлю, отвезу на прием. Просто буду рядом.

Аксель усмехнулся и обнял мощной ручищей меня за шею.

– Заметано. Я буду рад почаще видеть тебя здесь. Конечно, пока ты вновь не начнешь махать кулаками, – с ухмылкой проговорил он. Но тут же снова стал серьезным. – И Джио. Мне удалось успокоить ублюдка, но не трогай его больше. Совсем ни к чему, чтобы он жаждал твоей смерти. В банде развелось слишком много тупых засранцев, желающих заслужить его одобрение. И они не станут раздумывать дважды. А тогда мне придется их убить.

Я лишь неохотно кивнул в знак согласия.

При виде моей холодности Аксель хмыкнул и потрепал по голове.

– Я скучал по своему маленькому братишке, вечно таскавшемуся за мной и ребятами. И теперь, пока ты не бросишь нас ради славы, все будет по-старому.

Я застыл.

– Аксель, я и близко не подойду к банде. И больше не стану торговать наркотой. А когда маме больше не понадобятся лекарства… – Я не смог произнести слово «умрет». Мне никогда не удавалось выговорить его вслух. – Мы все уберемся отсюда к чертовой матери. И станем жить по правилам. Не столь важно, как мы этого добьемся, но именно так все и будет. Capisci?[16]

Аксель ничего не ответил. Мы молча направились к трейлеру. Впервые за много лет, объединенные общим делом, все три брата Карилло собрались под одной крышей.

Глава 7

Лекси

Милая Дейзи,

Вес: 97 фунтов

Калории: 1600

Я просто в ужасе.

Не могу ни есть, ни спать и нарушаю схему питания.

Остин Карилло опасен. Теперь я это понимаю.

В мыслях царит хаос. А ты ведь знаешь, как мне важен контроль. Но сейчас он рассыпался прахом, и повседневный распорядок нарушился. Я стала потреблять меньше калорий, а тревога моя возросла. Я даже похудела на целый фунт. Доктору Лунду это не понравится.

Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом.

Я-то нахожусь не в лучшем месте.

* * *

– Ой-хо! Тряхни, чем одарила тебя мама, детка! – прокричала Касс с трибун «Брайант-Денни», когда я закончила исполнять боевой напев «Кримсон Тайд». Она сидела рядом с Элли и жутко смущенной Молли.

Я не смогла сдержать улыбку, наблюдая, как Касс танцевала вокруг кресла Молли, ликующе крича и посылая той воздушные поцелуи. Роум Принс только что поцеловал девушку, прямо посреди игры, несказанно изумив всех нас. Лицо Молли появилось на висящих вдоль поля огромных экранах, и все собравшиеся на стадионе поверили, что она стала для Роума талисманом, принеся удачу. После того поцелуя он играл, как чертов Пейтон Мэннинг[17].

Думаю, теперь можно точно сказать, что Касс не ошиблась. Между Роумом и Молли определенно что-то происходило.

«Тайд» играл с «Пантерами» из штата Джорджия, и до конца четвертой четверти осталось всего три минуты. Так что им не составит труда победить.

– Ну вот, он опять за свое, – проговорил Лайл, и в голосе его отчетливо слышалось раздражение. Он чуть подтолкнул меня локтем, кивнув головой в сторону Остина Карилло.

На поле выходили игроки защиты, а Карилло пока еще сидел на скамейке. Я видела, как он гневно посматривал на меня большую часть игры.

От слов Лайла я застыла, но не обернулась. Целых две недели мне удавалось избегать встреч с Остином. «Тайд» уезжал в Арканзас, а я старалась держаться подальше от колокольни Денни во дворе. Мне больше не хотелось сталкиваться с наркоторговцами. Я слишком боялась последствий.

– Эй, ты меня слышишь? – спросил Лайл.

– Да, слышу. Просто не хочу обращать внимания. Мне все равно, смотрит он или нет. Меня это не заботит, – твердо произнесла я.

Музыкальная группа принялась отбивать барабанные удары на четыре такта, и Шелли вызвала команду, чтобы исполнить танец номер восемнадцать. Прыгая из стороны в сторону и хлопая помпонами в унисон барабанному бою, Лайл прокричал:

– Вообще-то, тебе бы следовало волноваться. Разве ты не знаешь, откуда он?

Я чуть не споткнулась и укоризненно взглянула на Лайла.

– Нет. А в чем дело? Тебе что-то известно?

Шаг вперед, высокий взмах правой ногой, и мы громко пропели:

– «Вперед, „Тайд“, вперед».

И вновь движения из стороны в сторону. Танец повторялся сначала.

Лайл снова наклонился и прошептал:

– Знаешь ли, я в этой группе с первого курса, так что, кое-что слышал.

– Что именно?

Мне отчаянно хотелось узнать о прошлом Остина. Конечно, я слышала, что его считали проблемным парнем. Слухов об этом ходило множество. Хотя в подробности никто не вдавался.

– Тебе известно о банде из «Западных холмов»?

Я потрясенно уставилась на Лайла и, сбившись с ритма, споткнулась. Смутившись, сквозь ряды чирлидеров посмотрела на Шелли и поймала на себе ее пристальный взгляд.

– Не отвлекайся! – сощурившись, произнесла она одними губами, и я поморщилась.

Но стоило ей отвернуться, я уставилась на Лайла.

– Банда с западной окраины Таскалусы, которую постоянно упоминают в вечерних новостях в связи с наркотиками и перестрелками? Это та самая банда из «Западных холмов»? Итальянцы?

Глядя на меня широко раскрытыми глазами, Лайл кивнул.

– Да, единственная и неповторимая.

– Ты имеешь в виду… – Я резко замолчала, поняв, что чуть не пропустила сигнал к двойному прыжку вперед.

Стоило нам приземлиться, Лайл продолжил как ни в чем не бывало:

– Да. Карилло – полноправный член банды. Его семья глубоко увязла. Брат сидел в колонии, кажется, в округе Шелби. Я слышал, Лекси, детка, что Остина тоже пару раз арестовывали. Брат Карилло чертовски опасен, и, сказать по правде, думаю, Остин не многим лучше.

На этот раз я остановилась. Просто замерла посреди танца. Остин с братом были Холмчими? А значит… Боже! Его брат торговал наркотой… для Холмчих! Сердце грохнуло в груди, как пушечный выстрел. Я вдруг почувствовала, что не могу дышать.

Почему тем вечером я умудрилась пройти мимо них? Что мне стоило держаться подальше от двора? Ведь забот и так хватало. И эта мегаугроза явно оказалась лишней. Да я уже две недели находилась на грани нервного срыва!

После идеально выверенного прыжка назад Лайл заметил, что я перестала двигаться. Взяв за руку, он потянул меня подальше от центра поля.

– Лекси, детка, все в порядке? Ты белая, как мел.

Я попыталась кивнуть, как-то показать, что все хорошо. Но дышать пока удавалось с трудом. В памяти то и дело всплывала угроза Остина. И теперь она приобретала совсем иной смысл…

«Забудь, что сегодня здесь видела. И тогда последствий не будет. Но если скажешь кому-нибудь хоть слово, кому угодно, тебе не поздоровится. Ты и понятия не имеешь, во что ввязалась. Есть люди, готовые пойти на все, лишь бы ты молчала. Без каких-либо ограничений».

– Лекси! У тебя голова кружится или еще что? – спросил Лайл, привлекая внимание нескольких девушек из группы, которые начали странно на меня коситься.

Я медленно покачала головой и вдруг ощутила, как волосы на затылке встали дыбом.

Меня словно магнитом потянуло к скамейке, на которой сидели игроки «Прилива». Я обернулась, чтобы взглянуть в ту сторону, и тут же пожалела об этом. Увидев мое испуганное лицо, Остин Карилло поднялся со скамейки и встал у кромки поля, сжимая кулаки и прожигая мрачным взглядом темно-карих глаз. Крупный, мускулистый, внушительный… Воплощение страха и угрозы.

Казалось, одним лишь суровым выражением лица Остин напоминал о своем предупреждении. Продолжая держать меня за руку, Лайл прошипел:

– Слушай, с чего это Карилло выглядит так, будто хочет тебя убить? Я и правда начинаю нервничать.

Наблюдая за моей беседой с обеспокоенным Лайлом, Остин лишь медленно покачал головой. Я поняла предупреждение. «Если скажешь кому-нибудь хоть слово, кому угодно, тебе не поздоровится». Взяв себя в руки, я повернулась к Лайлу.

– Все нормально, Лайл.

Он усмехнулся.

– Это точно не похоже на нор…

Дрожащими руками сжав ладони Лайла, я выпалила:

– Я сказала, забудь!

И тут же ощутила себя виноватой. Я обидела единственного человека из команды, с кем мы по-настоящему сдружились. Лайл попытался отвернуться, но я взяла его за руку. Он замер и повернулся ко мне, веснушчатое лицо покраснело.

– Прости. Я не хотела грубить. Но…

Меня прервал свисток, возвещающий об окончании игры.

Лайл опустил голову, плечи его поникли.

– Лекси, я все понимаю. Ты не хочешь говорить об этом. Но сделай одолжение, держись подальше от этого парня. Он по уши увяз в проблемах. И чем бы ты ни привлекла его внимание, просто молись, чтобы он поскорей забыл от этом.

С этими словами Лайл бросился в толпу болельщиков, высыпавших на поле, чтобы отпраздновать победу. Я же, развернувшись, со всех ног устремилась в туннель, ведущий к раздевалкам. Мне хотелось побыть одной. Но, даже пустившись бежать, я по-прежнему ощущала на себе взгляд Карилло. Пока остальные игроки победно проносились мимо, он наблюдал за мной с каменным выражением лица.

Втянув голову в плечи и подавив страх, я пробралась сквозь большую толпу ликующих фанатов и направилась в раздевалку, чтобы спрятаться.

* * *

– Роум Принс сегодня устраивает вечеринку в общежитии. Элли только что прислала сообщение, – услышала я голос Тани, вице-капитана команды поддержки. Она разговаривала с кем-то, стоя под душем.

– Классно! Ты уже сказала девочкам? – спросил второй голос.

– Сейчас и скажу. Наконец-то я смогу выпить! Вечеринки у Роума всегда потрясные, – мечтательно проговорила Таня.

А потом они с собеседницей вышли из душевой.

«Правильно, Лексингтон. Продолжай прятаться. Не стоит принимать душ вместе с командой. Иначе они заметят, насколько ты несовершенна. Думаешь, они не увидят жир? Целлюлит? Не поймут, как ты отвратительна? Ведь они-то даже без одежды щеголяют безупречными загорелыми телами».

Зажмурившись, я раскачивалась взад-вперед на холодном кафельном полу душевой кабинки. Зажав руками уши, тщетно пыталась отгородиться от изводящего меня голоса. Я слышала, как где-то неподалеку смеялись и шутили, обсуждая, что надеть на вечеринку, товарищи по команде. Я им завидовала. Они казались такими беззаботными.

Я не знала, как долго сидела здесь, прячась от команды. Ужасаясь при мысли об общих душевых. Ведь мне придется показать свое слишком жирное тело. Может, минули часы или только несколько минут. Я бы не смогла сказать.

Сев ровнее, я напряглась, пытаясь уловить чьи-либо шаги или смех.

Но теперь стало тихо, и я наконец-то смогла облегченно вздохнуть.

Медленно поднявшись, я открыла дверь душевой кабинки и выглянула наружу. Слава богу, все ушли.

Когда я вошла в пустую раздевалку, в воздухе, словно вуаль, висели запахи лака для волос, духов и фруктового геля для душа. Добравшись до своего шкафчика, я достала сумку с принадлежностями для душа и салфетки, чтобы снять макияж, и направилась к зеркалу.

Какое-то время я просто смотрела. Зеленые глаза с черной подводкой, лицо кажется бледным из-за светлого тонального крема, а губы ярко-красные, словно свежая кровь. Теперь я стала такой. Этот мрачный макияж определял мою суть. Превратившись в маску. И хуже всего, что каждый вечер мне приходилось его снимать.

С каждым движением хлопчатобумажной ткани внутренние силы ослабевали. Черно-белый макияж уступал место обычной розовой коже. И все страхи вновь нахлынули на меня. Как и всегда.

Бросив заляпанную салфетку в стоявшую у ног маленькую урну, я вздохнула. Доспехи исчезли.

Я пристально разглядывала белую блестящую фарфоровую раковину, но заставила себя поднять глаза. Доктор Лунд учил, что это – важная часть процесса восстановления.

Но в тот миг, когда я вскинула голову и взглянула на свое отражение, реакция оказалась той же, что и на протяжении многих лет. Сердце рухнуло куда-то вниз, и я ощутила лишь отвращение.

Вот она. Лексингтон. Лексингтон Харт. Девушка с кучей недостатков, которую нельзя назвать даже миловидной. Ничего привлекательного. Далеко не безупречный цвет лица и дурацкая россыпь веснушек на носу.

Отвратительная девушка.

Толстая.

«Но можно все улучшить, Лексингтон. Просто впусти меня. И мы достигнем совершенства».

Я крепко вцепилась в края раковины, борясь с внутренним демоном.

Опустив глаза, я расстегнула молнию и медленно стянула юбку вниз. За ней последовала майка, потом нижнее белье. Наконец, я осталась голой.

И слабой.

Слезы катились из глаз, а я замерла, уставившись на кафельный пол. Это было самое трудное. Взглянуть на настоящую себя.

На свое исцеленное тело.

«Один… два… три… четыре…» – считала я про себя, готовясь к тому, что увижу сегодня. Буду я выглядеть лучше? Толще? Худее? Хуже, чем когда-либо?

Резко распахнув бледно-зеленые глаза, я наткнулась на свое голое отражение и удивленно уставилась на него. Я ощутила подступившие слезы, а рука инстинктивно потянулась к ключице. Та оказалась полнее, чем следовало. Когда-то эта часть тела была самой любимой. Четко очерченная, она явно выдавалась вперед… Но теперь уже нет.

Уже нет…

Я коснулась плеча, сжав бицепс большим и указательным пальцем. И чуть не зарыдала, заметив, сколько на нем наросло жира.

Когда-то я могла ухватить лишь кожу. Но теперь уже нет.

Уже нет…

Откуда ни возьмись, раздался тихий смех, и я резко обернулась, осматривая комнату. Внутри никого не оказалось. И, осознав, кто же смеялся, я вся покрылась мурашками.

«Верно. Это я, Лексингтон. Больше здесь никого нет. Лишь я. А ты сильно прибавила в весе. Да ты и сама видишь, к чему привело обжорство… У тебя во взгляде все написано. – Я застыла. – Давай-ка мы вернем тебя куда следует. Ты ведь и сама туда стремишься. Просто позволь мне войти. И дай поводья. Отдайся мне. Откройся совершенству».

Он словно направлял меня, как марионетку. И я послушно провела руками по ребрам. Один, два, три, четыре, пять, шесть… Пальцы лихорадочно забарабанили по коже. Слишком много жира. Я нашла лишь шесть ребер. А их должно быть десять. Нет! Я нашла только шесть.

Я опустила руку ниже, нащупав пальцами лишнюю плоть на животе. Еще ниже. Нет, нет, нет! Мои бедра! Они уже не казались выступающими, угловатыми или четко очерченными. На них оказалось слишком много жира. Я слишком толстая. Больше не надо! Пожалуйста! Я… Я…

«Хватит! Лекси… борись!» – настойчиво велела я себе.

Тяжело дыша, я резко пришла в себя. Бледную обнаженную кожу испещряли красные отметины там, где я добралась до костей. На шее и груди появилась сыпь, глаза покраснели от напряжения.

Семь минут.

И тридцать две секунды.

И вот я снова смогла двигаться.

Нормально дышать.

И мне удалось побороть живущий в сознании голос, призывающий сдаться.

Я чувствовала себя измотанной. Словно Давид, только что поборовший Голиафа. Вот только мой Голиаф не умер. И даже не ушел. Его нельзя победить и остается просто сдерживать. Но при мысли о том, что он будет сидеть внутри меня всю жизнь, сердце пропустило удар.

Определенно, я не позволю ему победить.

И я направилась к пустым душевым. Повернула кран, и в трубах что-то зашумело. Шагнув под струи душа, я подставила воде свое тело, чтобы смыть близкую неудачу… и отрицательный настрой.

«Ты красивая, Лекси. Сильная. И уже сейчас совершенная», – мысленно повторяла я.

Доктор Лунд научил меня использовать мантры, чтобы сохранять позитив. Ведь это – уже половина успеха. По крайней мере, так сказал доктор. И я изо всех сил старалась следовать его совету. Черт, да я просто вцепилась в него ногтями и держалась изо всех сил.

Глава 8

Лекси

Через десять минут я приняла душ и оделась. Зная, что внутри никого нет и тренеры с игроками до завтра не появятся, я вышла из раздевалки.

Я все еще ощущала себя ранимой и беззащитной и медленно плелась по коридору, прижимая сумку к груди. Я уже прошла половину пути, когда раздался сильный грохот. Я чуть не споткнулась от испуга. И резко повернулась в сторону раздевалки для игроков. Шум доносился оттуда.

Сердце бешено забилось от страха. Я повернулась и хотела уйти, но тут неистовый громкий крик эхом разнесся по коридору, накрыв и меня. Кто бы это ни был, он явно страдал. Мучился. Как будто из него вырывали душу.

Меня тут же потянуло на звук. В конечном счете боль притягивает боль.

И не успела я опомниться, как ноги уже несли меня к раздевалке игроков «Прилива»… к человеку, кажется, более сломленному, чем сама я. К тому, кто смог бы меня понять.

По мере приближения к двери шум все нарастал. А потом внезапно стало тихо, и кто-то издал болезненный крик, рикошетом отразившийся от металлических шкафчиков. Приблизившись к двери, я задумалась, стоит ли мне идти дальше. Может, человек хочет побыть один. Возможно, я помешаю. Но я не могла просто так уйти.

Я разглядывала закрытую дверь раздевалки.

Осталось всего три шага.

И я нажму на дверную ручку, перешагну порог и смогу увидеть, кому так больно.

Еще три шага, и я, возможно, сумею помочь.

Прижав спортивную сумку к груди, словно щит, я шагнула внутрь и тут же замерла, заметив, кто передо мной.

Карилло.

На полу сидел Остин Карилло. Он был без рубашки. На подтянутом мускулистом теле виднелись замысловатые узоры из темных и цветных татуировок. Обхватив голову руками и тяжело дыша, он привалился спиной к холодной дверце шкафчика.

Я молча наблюдала за ним, не решаясь что-нибудь сделать. Карилло явно страдал, но рядом находилась я. Та, кого он ненавидел, угрожал. Наверное, меня он хотел бы увидеть в последнюю очередь.

Наконец я решила просто спокойно оставить его наедине с горем. И уже собиралась развернуться и уйти, когда Карилло резко поднял голову. И я потрясенно замерла.

Темные глаза Остина налились кровью от напряжения, на покрытых темной щетиной щеках виднелись красные полосы. Похоже, он неистово тер руками лицо. Заметив меня, он раздраженно стиснул зубы, и скорбь его чуть отступила.

Вот черт. Кажется, я ошиблась.

И весьма серьезно.

Ударив кулаками в кафельный пол, Остин резко вскочил на ноги. При росте в шесть футов четыре дюйма он, казалось, нависал надо мной, даже находясь в другом конце комнаты. Наши взгляды встретились, и у меня затряслись руки и ноги.

Он был зол…

И я его боялась.

Он принадлежал к уличной банде, Холмчим. Неоднократно подвергался аресту. Его брат отсидел срок. И теперь я осталась с ним наедине. А он был в ярости. И, казалось, его гнев предназначался мне. И никого поблизости, чтобы помочь.

Страницы: «« 123456 »»

Читать бесплатно другие книги:

Герои этой сказочной повести – девочка Элли и ее друзья, с которыми читатели впервые встретились в к...
В этой книге мы посмотрим с другого ракурса на события романа «Золушки при делах», для чего вернемся...
Жан Бодрийяр (1929–2007) – изобретатель терминов «гиперреальность» и «симулякр», «великий провокатор...
Что ж, Игра продолжается. Одна партия закончена, повернута к другому Игроку доска, заново расставлен...
Целая серия краж потрясла город! Неизвестные таинственным образом проникли в несколько школ и украли...
Марк Истомин – шеф-повар ресторана. По его мнению, рецепт идеальных отношений с девушками прост:1. П...