Гарпия в Академии. Драконы не сдаются Блинова Маргарита
В другое время я бы с превеликим удовольствием приступила к отключению всех установленных защитных заклинаний, но не сейчас. Сейчас мне хотелось внимания, и я его получу.
Взломав замок на раме, быстро пролезла внутрь уже знакомой комнаты и огляделась.
Судя по разбросанным вещам, здесь собиралась на судьбоносную вечеринку девочка-подросток. Великие ветра, разве у одного мужчины может храниться столько рубашек! А ремни?! Вы когда-нибудь видели целый выдвижной ящик, заполненный под завязку ремнями?
Спихнув с кровати прямо на пол разбросанную одежду, я важно уселась на краешке и закинула ногу на ногу.
Все. Сидим и настраиваемся на скандал.
Поступь дракона походила на топот несущегося со склона стада обезумевших бизонов, глаза ворвавшегося в комнату мужчины сверкали ритуальным огнем фанатиков, а мощные кулачищи напоминали молот кузнеца.
Здравомыслящее существо уже давно улепетывало бы тем же путем, что прилетело сюда, но ведь я не из пугливых. И потом, меня просто взбесил его внешний вид.
Декан кафедры Темных искусств всегда был образцом сдержанности. Его костюмы отличались простым кроем, строгим и деловым стилем. Вначале мне казалось, что это дело вкуса, но потом дошло – таким нехитрым способом Кьяри насмехался над богатыми детишками и их родителями с их вычурными нарядами. Вот только сейчас он вырядился в горчичного цвета пуловер с белоснежной рубашкой, узкие черные штаны, подчеркивающие накачанные ноги и крепкий зад. Тщательно выбритое лицо, яркий запах парфюма. Да он даже свой короткий ежик волос, срезанных после неожиданного посинения, облагородить попытался.
И вот это вот все ради пяти куриц из комиссии?
Кьяри шумно выдохнул и спросил:
– Что ты здесь делаешь?
Великие ветра, какой же тугодум.
– Некролог для тебя придумываю, – не без ехидства заявила я. – Там обязательно будет строчка: «Противоестественно, когда уровень тупости соответствует росту, но Кьяри даже не комплексовал по этому поводу».
Кьяри прислонился к стене и искривил губы в подобии усмешки.
– Драконище, тебя тошнит?
– Я насмехаюсь над твоей попыткой задеть меня.
– М-да? – Я чуть наклонила голову вбок. – А выглядит как несварение. Может, подхватил чего, пока кормил комиссию враньем о моей некомпетентности?
Ярко-зеленые глаза декана вспыхнули торжеством.
– Ревнуешь?
– Офигеваю! – взорвалась я, неосознанно сжимая пальцами покрывало кровати. – Ты знал о проверке. Знал, не мог не знать. Знал задолго до ее появления. Знал и подстраховался, оставив меня…
Не обращая внимания на мою вдохновенную обвинительную речь, Кьяри оттолкнулся от стенки, перешагнул через кучу одежды, сваленную мной на пол, и решительно двинулся в ванную.
– Куда?! – возмутилась я. – Не смей уходить, когда я высказываюсь.
Но драконище не слушал.
Пылая от праведного гнева, я бросилась следом. Декан кафедры Темных искусств стоял у шкафчика с бутылочками и принюхивался. Со стороны он был похож на ищейку, взявшую след. Пальцы быстро пробежались по бутылочкам с гелем для душа, и подозрительные с виду флаконы улетели в мусорное ведро. Туда же отправились все без исключения бутыли с шампунем. Рисковать драконище больше не желал.
– Это, знаешь ли, свинство – игнорировать женщину, которая отчаянно хочет поругаться.
– Угу, – буркнул этот грубый болван, с подозрением осматривая пену для бритья.
Я проследила за полетом баночки, отправленной в утиль, и усмехнулась.
– Кьяри, неужели ты всерьез полагаешь, что мне не достанет изобретательности и я стану повторяться в своей жажде отмщения?
Собеседник вернул на место зубную щетку, повернул голову и нахмурился.
– Я отреагировал на сигнал моментально. У тебя не хватило бы времени на что-то серьезное… Нет-нет, ты блефуешь.
Блефую, но кто ж признается.
– Ты прав, драконище, времени было катастрофически мало. – Губы сами собой расплылись в коварной улыбке. – Однако достаточно, чтобы я нашла твою маленькую слабость, твою тайную страсть коллекционера и…
Собеседник едва заметно побледнел.
– Что ты сделала, гарпия?
Обида ушла, и стало так чертовски хорошо!
– Скажем так, – куда веселее продолжила я, – выбрала один из твоих ремней и поставила на нем очень-очень большую дополнительную дырку.
Никогда бы не подумала, что искусный блеф может сравняться с эффектом скипидара, вылитого на открытую рану. Никогда бы не подумала, что одно дополнительное отверстие может вызвать такую реакцию. Но Кьяри завелся.
Он стиснул челюсти, сжал кулаки и пошел в наступление.
– Гарпия…
Меня грубо толкнули к стене, а после прижали огромным твердым телом.
– Как же сильно ты действуешь мне на нервы! – прорычал взбешенный декан, наклоняясь, чтобы завладеть моими губами, но я не давалась. Дразня, ловко отворачивалась в последний момент, чем только сильнее бесила сгорающего от нетерпения мужчину. – Ты действуешь мне на нервы… во всех смыслах.
И он прижался ко мне бедрами. Каюсь, такой реакции я не ждала.
Если эта демонстрация мужской силы была специфическим способом запугивания противника, то он сработал. Я опешила, не успела увернуться, и случился поцелуй. Сладкий, дурманящий сознание, будящий плоть.
Не теряя времени, дракон оторвал меня от земли, заставив вцепиться руками в его шею и обхватить бедра ногами, и понес в комнату. По пути его нога запнулась о разбросанную одежду, и мы фактически рухнули на кровать.
Глава 3
Треволнения
– Ты в курсе, что адекватных мужиков не должны возбуждать скандалы? – хрипло простонала я, откидывая голову назад.
Кьяри, сосредоточенный на том, чтобы покрыть каждый сантиметр моей шеи властным поцелуем, что-то неразборчиво буркнул. Его рука дернула мою рубашку из брюк, мягко скользнула по голому животу, поднялась выше и победно сжала грудь. Такого произвола я стерпеть уже не смогла.
Схватив его голову, провела по колючему светлому ежику руками и потянула к себе. По сути, мы скандалили в процессе поцелуя. Я мягко покусывала его нижнюю губу, он настойчиво и провокационно мял и гладил все выступающие части моего тела, умудрившись даже провести пальцами по узкому участку позвоночника между крыльями. Узкому и очень чувствительному.
«Скандал» набирал обороты, когда Эрг Гай Кьяри вдруг вскинул голову, уставился в сторону входа и замер, прислушиваясь.
– Ты чего? – удивилась я, стараясь отдышаться и утихомирить разбушевавшееся сердце.
– Тревожусь, – лаконично изрек драконище, повернулся и поймал мой взгляд. – Мы в кровати. Я практически залез к тебе в штаны.
– И?
– И ничего не происходит.
Я не сдержалась и захохотала.
– А ты чего ждал, Кьяри? Фейерверк за окнами? Хор мальчиков, исполняющих «Восславься, герой»?
Драконище потерся об меня щекой, словно огромный домашний кот, и мягко поцеловал в уголок губ.
– Подвоха. Очередного покушения. Как минимум Белозерского с криками: «Почему ты бросил комиссию?»
Бам. Бам. Бам.
Дверь содрогнулась от мощных ударов.
– Кьяри, какого черта ты творишь! – раздался гневный вопль ректора.
«Вот!» – одними губами прошептал декан кафедры Темных искусств, притянул меня к себе и жадно поцеловал.
– Я дико соскучился, – прошептал он между делом.
От веса, искренности и глубины обрушившегося признания стало безумно приятно и в то же время ужасно неловко. Судя по лицу, драконище пришел в не меньший ужас от собственной откровенности. Он быстро встал, взял себя в руки и хриплым полушепотом приказал:
– Лежи. Не двигайся. Я скоро вернусь.
– Я буду здесь, Дуглас.
Кьяри замер, прислушиваясь не то к крикам недовольного ректора, не то к воплям внутреннего голоса, предупреждающего, что крайне глупо оставлять гарпию у себя в комнате, затем медленно кивнул и стремительно вышел.
Естественно, лежать и ждать я не стала. Вот еще чего!
Быстро скатилась с кровати и понеслась в душ, на ходу стаскивая одежду. Направляясь в логово дракона, я рассчитывала на скандал, но никак не ожидала горизонтального исхода разговора. Соответственно, подготовиться не успела.
Смыв пыль, грязь и пот душной провинции, где мы проходили практику, завернулась в мягкое махровое полотенце и выскочила в спальню. Пока ветерок лихорадочно крутился, суша крылья и волосы, я метнулась к куче одежды. Выбрав рубашку, надела ее задом наперед, подкатала рукава и застегнула на спине пуговицы: две верхние и «сколько руки дотянулись» нижних. Что поделать, местная портниха наотрез отказывалась шить мне соблазнительную ночную сорочку.
– У меня нет лекала под ваши крылья! – заявляла она.
Что такое лекало? При чем тут сорочка? Почему нельзя прорезать дырки в уже готовой одежде? И еще сотня озвученных мной вопросов, так и оставшихся без ответа.
Что тут скажешь? Упрямая баба попалась!
Покрутившись перед зеркалом, я, к своему удивлению, обнаружила, что мужская рубашка невероятно удобна в эксплуатации, подчеркивает ножки, будоражит воображение и чертовски мне идет.
Воровато оглянувшись, позаимствовала из кучи еще парочку и велела союзнику унести добычу в нашу комнату. Как говорится, с паршивого дракона хоть горсть чешуи.
Прикрыв за ветерком окошко, я сдернула с кровати покрывало, заняла максимально эффектную позу. Подождала. Сменила позу на более эффектную. Опять подождала. Переползла на центр. Подождала. Потом всего на секундочку положила голову на подушку, приятно пахнущую Кьяри, и… отключилась.
Нет, вернувшийся в логово дракон, конечно, попытался пробудить спящую красавицу поцелуями, но во сне я та еще гарпия.
– На чем мы там остановились? – хрипло поинтересовался декан, забираясь под одеяло и оглаживая огромными, чуть шероховатыми руками мое бедро.
И мне бы томно потянуться, но вы же помните – гарпия, подвид сонная.
– Что ты задумал и почему не посвятил в свой план меня? – буркнула, даже не открывая глаз.
Взрослый мужчина, опытный руководитель и просто чересчур догадливый дракон такого подвоха явно не ожидал. Уткнувшись в мой затылок, он что-то невнятно проворчал (судя по интонации, ругался), печально вздохнул и оставил сонную женщину в покое.
Уже где-то на последней границе перед фазой глубокого сна я расслышала звук льющейся воды, осторожные шаги и скрип кровати.
– Чудовище, – ласково шепнул Кьяри, притянул ближе и укутал теплом своего тела.
– Я так разволновалась, что забыла сделать перекличку в начале практикума, – тихонько щебетала Юлая. – Как думаете, профессор, комиссия снимет из-за этого еще один балл?
– Снимет, – «поддержал» преподавательницу по грезам грустный Хельмерг. – Но это пустяки. У меня на открытом занятии вообще котел рванул. Позор! Позор на мою седую голову! Столько лет в Академии – и на тебе! Перепутал манганит калия с взрывчатым порошком…
Я незаметно покачала головой. Как мало надо преподавателю со стажем, чтобы деградировать до состояния «студент, заваливший экзамен».
Юлая принялась утешать старичка, подсовывая то шоколадку, то бумажный платок, то картонку Санкты-Рудофии, покровительницы всех учителей. По кабинету степенно кружили ароматы сердечных капель и ромашкового чая. Ветерок баловался с паутиной, затянувшей угол.
Рука медленно и с неохотой выводила строчки:
«Пояснительная записка к учебному плану высшего учебного учреждения «Межрасовая магическая академия № 220» на текущий учебный год, также именуемого «Академия Светлых и Темных искусств»…»
На кой она нужна и кто ею будет подтираться?
«Учебныи план высшего учебного учреждения «Межрасовая магическая академия № 220», также именуемого «Академия Светлых и Темных искусств», разработан на основ следующих нормативных документов…»
Интересно, кто из чертей покровительствует бюрократам? Хотя сомневаюсь, что даже рогатые захотели бы мараться о гордое название «министерство образования».
«Учебныи план включает в себя обязательные для изучения на данном уровне предметы, по которым проводится итоговая аттестация выпускников и оценка образовательных достижении учащихся по итогам учебного года…»
В кабинет с шумом и рыданиями влетела полненькая шалиска Стелла Круз.
– Меня уволят! Меня точно уволят! – выкрикнула она прямо с порога и картинно рухнула на пол, имитируя обморок.
И вот за что люблю преподавательский состав кафедры Темных искусств, никто даже не пошевелился. Юлая и Хельмерг пили успокоительный чай, я писала, декан слушал оправдательный лепет студента Траспарова, пойманного комендантом в женском общежитии.
– Да вы поймите, господин Кьяри, – пел соловьем Траспаров. – Вот вы бы устояли перед искушением… – Тут парень запнулся и покраснел. – Сыграть с девушкой в шахматы?
Драконище переплел пальцы и оценивающе оглядел нахального студента.
– На партию вам потребовалось бы минут двадцать…
– Декан, вы меня обижаете! – возмутился студент. – Используя тактику гамбита, я всегда обыгрывал свою девушку за двадцать три хода. А это час как минимум.
Брови Кьяри поползли вверх, но взгляд остался все таким же серьезным и невозмутимым.
– Допустим, – изрек он со скрежетом опускающейся на шею гильотины. – Но почему вы остались на ночь и были пойманы комендантом на рассвете?
– Дело в том, – начал вдохновенно врать Траспаров, – что на пятнадцатом ходу партии моя девушка применила контргамбит Фалькбеера и съела моего ферзя.
– О-о, это серьезная потеря.
– Вот! – воодушевился поддержкой герой-любовник. – Она спутала мне всю игру. Я был вынужден уйти в глухую оборону. Делал попытки отыграться батареей «слон плюс ладья», заманивая ее короля в угол игральной доски. Мне уже грозил неминуемый цугцванг, но тут она совершила ошибку и попалась на мат Легаля. – Лицо паренька расплылось в счастливой улыбке. – Господин Кьяри, вы бы слышали, как она стонала… – Траспаров спохватился. – В смысле, негодовала! Ведь я практически вырвал победу из ее рук.
– Да-да, тут есть из-за чего расстроиться, – подтвердил дракон, посылая в мою сторону выразительный взгляд.
А я что? Я сижу и тренирую выдержку на пояснительной записке.
– Все упомянутые маневры значительно затянули шахматную партию, – подытожил студент. – Мы без сил рухнули на постель и уснули прямо после финального хода. Я понимаю, что это не является уважительной причиной, но все же прошу принять во внимание.
Декан кафедры Темных искусств вытащил из стопки лист бумаги, ручку и протянул Траспарову.
– Садись, пиши объяснительную. Сможешь, используя магические формулировки вместо шахматных, придумать правдоподобную байку, так уж и быть…
– Вы меня отпустите?
– Поставлю по своему предмету зачет автоматом, а вот наказание отбывать придется. Думаю, что пара часов практики на полигоне под надзором коменданта Якова Потски значительно улучшат вашу физическую подготовку. Он, знаете ли, в молодости тоже был большим любителем шахматных партий, но, в отличие от вас, не попадался.
– В таком случае нам будет о чем побеседовать.
– Не сомневаюсь.
Студент, понурив для вида голову, поплелся к свободному столу работать над объяснительной. В это же время дверь вновь распахнулась, и на пороге возникла Анна Сминт.
– Голубушка, вы чего разлеглись? Медитация? Сердечный приступ? Инсульт? – склонилась она над преподавательницей по магической математике, по-прежнему имитирующей глубокий обморок.
– Я не взяла интеграл, – скорбно сообщила та, складывая на груди руки. – Всегда брала. Любой! А сегодня не сумела…
– Бывает, – отмахнулась профессор Сминт, переступила через неподвижное и, будем честными, неподъемное тело, чтобы с улыбкой потребовать: – Коллеги, поздравьте меня!
– Они к вам не придирались? – изумилась Юлая.
– Они к вам вообще не пришли? – предположил профессор Хельмерг.
– Лучше!
Преподавательница аж сияла от распирающего ее счастья. Это счастье было настолько мощным, что даже мы с Кьяри отвлеклись от дел и вопросительно глянули на женщину.
– Я им на-ха-мила.
Глава 4
Вред и польза открытых уроков
– Ты такая спокойная…
Юлая была поражена. Не то моей выдержкой, не то самооценкой, не то глупостью. Уточнять не стала. Не всякое мнение должно быть озвучено.
Я молча пожала плечами и с маской равнодушия начала листать журнал, брошенный преподавательницей по магической математике, хотя у самой аж пальцы подрагивали от предвкушения горячих новостей.
Меня продолжали ограждать от прессы. Да и будем честны, изучать «Столичный сплетник», как это делали другие преподаватели, попусту не хватало времени. То Кьяри заставит писать очередную никому не нужную фигню, то охламоны отличатся. Вот и приходится в перерывах метаться между кабинетами.
И вот хорошо, что ограждали. Я и раньше-то не сильно верила в силу свободы слова, но этот выпуск превзошел сам себя.
Демоны лишили монашку невинности! Эксклюзивный репортаж с места события
Куролесили, куролесили, да выкуролесили!
Солнечные очки, яркие перчатки и другие тренды этой зимы
Нет, с перчатками, даже канареечных расцветок, я могу хоть как-то примириться, но зачем солнечные очки? Прятать красные от недосыпа глаза от общественности?
Отдельного внимания заслуживала заметка о конфликте на западной пограничной заставе. Ввиду полного отсутствия дорог в тамошних лесах и чащах несколько отрядов егерей и боевых магов начали использовать в качестве транспорта лошадей. Хорошо? Хорошо. Для егерей и магов, которые раньше обходили погранзону пешком. Но не для межрасовой транспортной комиссии.
– Как?! – схватился за сердце председатель комиссии. – Лошадей же необходимо ставить на довольствие, регистрировать, проводить техобслуживание, переобувать в зимние подковы. А всадники?! Всадники не имеют права управлять четвероногим средством передвижения весом до 500 кг без соответствующих документов, выданных после сдачи экзамена по теории, выполнения стандартных упражнений на манеже и сдачи экзамена в условиях реального движения с соблюдением всех правил движения по лесополосе в условиях атаки нежити и опасных хищников.
Короче, энтузиасты и сами были не рады, но перспектива и дальше топтать ногами едва заметные тропинки радовала еще меньше.
Худо-бедно, кто с десятой, кто с двадцатой попытки, но права пограничники получили. А кто не сдал, просто купил и не морочился. Хорошо? Хорошо. Но неугомонные ребята из межрасовой транспортной комиссии вновь порадовали неиссякаемым фонтаном своего креатива.
Комиссия постановила присвоить каждому четвероногому средству передвижения номер, нанести специальное клеймо (чтоб никто не спер имущество!) и вплести в хвост и гриву светоотражающие полосы.
Егеря только рукой махнули, маги возмущались уже в голос, но в итоге и те, и другие смирились и начали выполнять требования транспортников. А вот кентаврам, которые также подходили под определение «четвероногое средство передвижения», перспектива номера, клейма на попе и светоотражающих полос в хвосте настроения не подняла.
Вы когда-нибудь видели бастующих кентавров, бьющих копытами по мостовой? Вот то-то и оно!
Я мельком глянула на занятого Кьяри, мысленно гадая – успею слетать туда-обратно до начала пары?
– Нет, – безапелляционным тоном заявил декан, кидая на меня грозный взгляд.
– Что нет? Я же ничего еще не сказала.
– Зато подумала.
Да чтоб тебя, драконище!
Обиженно сопя, я пролистала журнал до конца, но никаких сообщений о встрече эрешкиль с советом или упоминаний о покровительстве драконов над ар-теро в прессе не нашла. Вот и думай: то ли это они так хорошо работают, что ни один слух не просочился, то ли из рук вон плохо.
– Госпожа гарпия, шевелите крыльями, у вас занятие вот-от начнется, – вновь подал голос Кьяри, щелчком пальцев испепеляя какой-то документ. Свято верю, что это не вымученный мной учебный план на год.
Сохраняя невозмутимость, я грациозно встала, неторопливо натянула куртку, замотала лицо шарфом и направилась к окну.
– Господин Кьяри, будьте так добры прикрыть за мной окошечко, – крикнула напоследок и соскочила с подоконника.
Рисуясь, сделала кульбит, ворвалась в облако и, только скрывшись от глаз драконища, начала энергично размахивать крыльями.
Опаздываю! Блин. Блин! Блин!!!
Морозный ветер трепал рыжие волосы, редкий снежок покрывал вычурные крыши башен Академии. В другое время я бы позволила себе слепить первый снежок и запустить во флюгер в виде корабля, но времени в обрез. А вот на обратном пути…
Залетев в заботливо приоткрытое студентами окошечко, я сложила крылья, спрыгнула с подоконника и с подозрением оглядела притихшую группу.
– Кто-то умер? – почти испугалась я, оглядывая траурного вида лица, черные костюмы на парнях и строгие платья на девушках.
Теоретически у Академии была своя форма. Черные пиджаки с красной отделкой и фигурной буквой «А», вышитой на груди золотыми нитками, и брюки с красными лампасами. Девушкам предлагалась вариация – удлиненный пиджак и облегающие брюки или бесформенное платье длиной до пят.
Но то в теории.
На деле же студенты носили форму только в первый месяц после поступления, а дальше забивали на правила и начинали одеваться кто во что горазд, отдавая предпочтение привычным в повседневной носке нарядам. Исключением стала только тренировочная форма боевиков. Удобная, противоударная, пропитанная заклинаниями «антигрязь» и «антихворь», форма не раз спасала студентов даже за пределами стен Академии.
И вот теперь я узрела причесанных охламонов в отглаженной форме Академии.
Мне явилось чудо.
Чудо поставило меня в тупик.
– Вы кого-то взорвали? – с подозрением в голосе уточнила я.
Класс остался недвижим.
– Прокляли?
Охламоны по-прежнему сидели, чинно сложив перед собой ручки, как образцовые первоклашки, и молчали.
– Так, дети, меня тревожит это образцово-показательное поведение, поэтому срочно рассказывайте о его причинах, иначе я сама все додумаю, и вам же хуже будет.
В воздух взлетела рука Жетон. Отличница, что с нее возьмешь.
– Ну?
– Госпожа Браун, сегодня у нас открытое занятие. На пару придет комиссия.
Я усмехнулась и с нескрываемым весельем оглядела студентов.
– И?
В воздух поднялось еще несколько рук. Вы только гляньте, какие мы сегодня до скучного правильные.
– Если комиссия не найдет к чему придраться, то вас оставят с нами, – заявил Ронни.
Великие ветра, какие наивные нынче студенты пошли.
– Всегда есть к чему придраться, – выдала я очевидную, на мой взгляд, истину. – Было бы желание, а возможности найдутся.
Если охламоны и планировали спорить, то не успели. Дверь с тихим стоном отворилась, и в кабинет важно прошествовала комиссия в усеченном составе.
– Безобразие!
– Мы еле вас нашли!
– Никогда не сталкивалась с такой хаотичной нумерацией кабинетов.
Нахмурившись, я обошла трех теток и осторожно выглянула в коридор. Далеко ходить за ответами не пришлось. Некий злоумышленник выкрутил таблички на дверях кабинетов и перепутал местами, оставив только нашу аудиторию в покое. Неудивительно, что дамочки опоздали. Удивительно, что они вообще нашли нас!
– Добрый день, меня зовут Марсия Браун, – дежурно поприветствовала я комиссию и указала на задние парты. – Прошу. Присаживайтесь.
Дамы степенно двинулись по проходу. Глядя им в спину, я мысленно качала головой. Вероятно, эти представительницы женского рода уже давно поняли, что красотой они мир спасти не смогут, поэтому окончательно махнули на себя рукой. У первой дамы был вид тоскливой ондатры, вторая имела ярко выраженное родство с вислоухими жабами, ну а третью в детстве уронили. Трижды. Причем лицом вниз.
Ондатра. Жаба. Мопс.
Боюсь даже представить, кто будет четвертой и пятой.
– Можете начинать, госпожа Браун, – проскрипела Ондатра, пока ее коллеги вытаскивали из сумок блокноты, листки, ручки всех цветов радуги.
Я специально дождалась, пока они разложат весь свой канцелярский скарб на столе, и скомандовала:
– За мной!
Охламоны, уже привыкшие к моей манере преподавания, дружно встали и поспешили к дверям, а вот дамочки что-то возмущенно забормотали. Но я уже не слушала. Я уверенно шла по коридору, наслаждаясь процессом преподавания.
– Сегодня говорим о «Конфликте трех Ко». Гамод, кратенько, в чем суть конфликта.
Зверолюд, незаметно для других боровшийся со сползающими брюками, пошитыми явно без знания анатомии человекоподобных лисов, прибавил шаг, чтобы появиться у меня за спиной, и быстро перечислил:
– У короля Бургуса родились тройняшки: принцы Конор и Кондар, а также принцесса Коринда. Не желая ссор, отец разделил королевство на две равные части и отдал во владение каждому из сыновей. Дочери был подарен самый крупный и богатый портовый город. Однако после скоропостижной кончины короля братья начали войну. Конор называл себя старшим по рождению, поэтому оспаривал права других отпрысков. Коринда желала большей власти. Кондар хотел заполучить алмазные прииски, расположенные на территории брата…
– Госпожа Браун! – «Голову» учебной группы догнала Жаба. – Что происходит?
– Как что? Стандартный учебный процесс.
– Но почему не в аудитории?
– Места мало.
– Это возмутительно! – заключила Жаба, а охламоны неодобрительно покосились в мою сторону.
В их глазах читалось: «Ну что, вам сложно всего разок улыбнуться и прогнуться под начальство?»
Сложно.
Стоит всего раз предать себя – и потеряешься в море сомнений, обещаний и лжи во имя благополучия.
Глава 5
Читать бесплатно другие книги:
