Гроза авторитетов Горшков Валерий
Купить полис мог любой, и его цена колебалась от возраста владельца. Если тебе двадцать пять, то на оплату сопутствующих твоей неизбежной кончине ритуальных услуг, до которой еще как до луны пешком, требовалось выложить за цветную бумажку с номером, фамилией и солидной печатью всего двадцать баксов. И можно быть уверенным – отпоют и закопают не хуже, чем криминального авторитета! С попом, ксендзом, раввином или муллой – кого сам уважаемый клиент закажет.
Если же вам, любезный лох, уже сорок пять – тогда платите аж целый полтинник.
Ну а если повезло, несмотря на суровое сталинско-ленинское прошлое и варварское демократическое настоящее, дожить аж до шестидесяти лет или старше – тогда, мил человек, выкладывайте все сто! Причем отказа не будет, даже если вы имеете рак в четвертой стадии и собрались отдать богу душу уже завтра поутру.
Вот такая нехитрая (хотя как посмотреть) бухгалтерия была придумана господином Иванько.
Этот «бизнесмен» практически вынудил несчастных, десятикратно ограбленных и родным государством, и «депозитчиками» бабушек и дедушек – а основными клиентами фонда «Наследие» были, естественно, люди пожилые – достать бережно завернутые в чистый платочек и спрятанные на самый черный день деньги. Особенно это касается одиноких, несчастных стариков, для которых скромные сбережения от крошечной пенсии – последний и единственный шанс по-человечески отойти в лучший мир, а не быть вместе с бомжами-сифилитиками закопанными за государственный счет на задворках кладбища, в могиле без креста и гроба.
В глазах Ворона Герман Иванько являлся едва ли не худшим из всех тех подонков, с которыми ему раньше приходилось иметь дело. Он был сравним разве что с Пегасом, лишившим Сергея жены и дочери и окончательно поломавшим представление об окружающем мире и стране. Ибо Иванько самым жестоким образом отнимал последнюю надежду у тех, кто был бессилен даже отомстить ему за эту низость.
Затушив сигарету, Ворон затолкал фильтр в пепельницу. Он думал над тем, каким именно способом, соразмерно сотворенному злу, наказать Иванько и как вернуть украденные им деньги несчастным старикам.
Это дело он затеял сам, без всякого заказчика, не рассчитывая на вознаграждение за работу, и только во имя справедливости.
…Шум двигателя Дианиной малолитражки, приближающейся к окутанной густой тенью арке старинного дома, он узнал сразу. Глубоко вздохнул, повернул ключ в замке зажигания, запуская форсированный мотор «восьмерки», и, включив первую передачу, стал терпеливо ждать момента, когда пластмассовая коробочка танцовщицы из пип-клуба полностью повернет в арку с набережной канала.
И только тогда Ворон отпустил педаль сцепления и, не включая фары, бросил машину вперед, навстречу неизбежному, точно просчитанному столкновению.
Алтаец
Подвернув ногу, он упал на бок, взвыв от острой боли, и выронил пистолет…
Серьезность момента, однако, не позволяла давать волю эмоциям. Быстро взяв себя в руки, Алтаец, скрипя зубами и чувствуя, как из глаз брызнули предательские слезы, неуклюже приподнялся на одно колено, отыскав глазами ствол.
Сжал в ладони рифленую ручку, попробовал принять вертикальное положение, но не смог. Нога не слушалась…
Рухнувший сверху бородач цепко схватил его за плечо, рывком вздернул вверх и с несокрушимостью бульдозера поволок к только что визгливо скрипнувшей тормозами возле дороги синей «БМВ».
Алтаец через распахнутую настежь дверь лицом вперед взлетел на заднее сиденье просторной машины и больно ударился лбом о ручку двери напротив.
Сильная рука резко задрала его ноги едва ли не до потолка, и Степан, приняв «позу ласточки», не удержался на сиденье и рухнул вниз.
На освободившееся место мгновенно плюхнулась масса еще одного тела, спереди и сзади громко хлопнули двери, и «БМВ», взревев мощным мотором, так резво рванула вперед, что еще с добрую минуту у авторитета, упавшего лицом в пыльный коврик для ног и зажатого между сиденьями, не было никакой возможности самостоятельно пошевелиться. Машина на бешеной скорости сворачивала с улицы на улицу, и его, как мешок с песком, кидало то в одну, то в другую сторону.
Наконец сидящий рядом бородач протянул руку и, дернув, помог раскорячившемуся в крайне неудобной позе Алтайцу принять подобающее положение.
С облегчением откинувшись на спинку, недавний зэк только сейчас смог внимательно рассмотреть находящегося рядом с ним лжеоператора. Несмотря на скрывающие половину лица усы, бороду и кепку-бейсболку с рекламой пепси-колы, надвинутую до самых бровей, в чертах лица сразу промелькнуло что-то очень знакомое. Неужели…
– С освобождением, Степан Михалыч, – положив грозное оружие на колени и улыбнувшись, сказал мужчина. И, словно по команде, вся «группа захвата» – водитель с бритым затылком, почти целиком скрытый за высокой спинкой переднего сиденья, но мелькавший в зеркале заднего вида, и Лана, находившаяся с ним рядом и вполоборота развернувшаяся к Бронскому, – дружно улыбнулась.
– С освобождением, милый! – бархатным голоском произнесла девушка, снимая светлый парик и ставшие уже ненужными солнцезащитные очки. – Как я рада, что мы снова вместе! Как твоя нога, дорогой, не болит?
– А, пустяки! – Алтаец обернулся к бородачу: – А вот вас я ожидал увидеть меньше всего. Ну, в общем, спасибо, за мной должок…
– «Спасибо» не шуршит, – спокойно конкретизировал спецназовец. – Я – профессионал и предпочитаю деньгами. Двадцать штук «зелени», думаю, меня устроит, – не без скрытой гордости за свою крутость, заметил гость. – А спасибо лучше скажите Лане, это она все организовала и сумела уговорить меня бросить дела и прилететь в Питер на подмогу. Молодец, девочка!
Та сделала вид, что не услышала похвалы бывшего инструктора.
– Папочка, почему ты не спрашиваешь, зачем я пристрелила Фрола?
– Зачем ты пристрелила этого ублюдка, милая? – принимая от бородача сигарету и закуривая, послушно спросил Алтаец.
– Я выяснила, что именно он сдал тебя ментам, папочка. А помогли ему в этом ребята твоего друга Кая. У них все было схвачено, в том числе и в прокуратуре. Понятно, почему граждане судьи за развал дела не брали даже по двойному тарифу. Оказывается, тема была куплена гораздо раньше, когда операция по твоему тихому устранению только планировалась. На суде Фрол получил бы условно, а тебе бы отмерили шесть, а потом, на зоне, должен был произойти несчастный случай…
– Откуда известно? – удивленно вскинул брови Алтаец.
– Мне рассказал это под дулом пистолета один хороший мальчик из ближайшего окружения Кая. Когда тебя взяли, я была уверена, что не обошлось без стукача, работающего либо на милицию, либо на этого беспредельщика, ставшего в последнее время что-то чересчур сговорчивым. Авторынок на Энергетиков без боя сдал, лохотронщиков на Московском… А раньше валил всех без разбору, едва ли не за каждый ларек. Так не бывает… Я попробовала кое-что выяснить, не посвящая в дело ребят. Все равно от них толку мало, они после твоего ареста и убийства Зомби сами не свои, всего боятся. Да и моя легенда… Открываться так глупо не хотелось. Поэтому пришлось вызвать из Белоруссии Сашу с Володей, которых в Питере никто не знает.
– И где сейчас твой разговорчивый приятель?
– Пропал Снуппи, ушел – и не вернулся, – ответила Лана известной фразой из «Собаки Баскервилей». – Это значит – Кай еще не в курсе, что его коварный план в отношении тебя уже рухнул.
– Сегодня будет в курсе, когда в новостях расскажут про вашу мясорубку, – философски заметил Алтаец, мысленно уже во всех красках рисуя картины жестокой мести посягнувшему на его жизнь и территорию беспредельщику.
Кай – Владислав Кайманов – объявился в Питере всего за год с небольшим до злополучного ареста Алтайца из Риги, где на него, как на бывшего бойца известного своими кровавыми акциями рижского ОМОНа, латвийские власти объявили всеобщий розыск, заочно приговорив к «вышке».
В течение короткого времени этот закаленный многочисленными локальными войнами спецназовец собрал группировку из полнейших психопатов, а потом стволами и кровью быстро завоевал себе место под солнцем, в завершение боевых действий неведомо какими путями заключив мир со всей остальной питерской братвой, кроме его, Алтайца, организации.
Некоторое время все было спокойно, и вот – нате, получите! И какую комбинацию придумал, сволочь!
«БМВ», несущаяся по колдобинам Среднего проспекта на Васильевском острове, проскочила трамвайные рельсы, сбавила ход и, притормозив, въехала в проходной двор с темными, похожими на туннели, длинными арками. Проскочив две и оказавшись в очередном мрачном даже ясным днем дворе, машина остановилась.
Алтаец заметил стоящую возле желтой обшарпанной стены «Скорую помощь» и все понял. Это был транспорт, используемый его боевиками из «черной пятерки» для отхода с места акции. Все остальное время неотложка стояла в гараже, неподалеку от главной ментовской обители – Большого дома на Литейном. Спрячь вещь на самое видное место – и ее никто не найдет. Народная мудрость.
– Сейчас мы пересядем в этот автобусик, и он уже без всяких проблем довезет нас до места, – сообщила, первой открывая дверь «БМВ», девушка.
– Не сомневаюсь, моя милая, не сомневаюсь… А «Скорая помощь» именно то, что мне сейчас нужно, – распахнув дверь, пробормотал Алтаец.
Видя его сморщившуюся физиономию – болела вывихнутая нога, – водитель, двухметровый детинушка с розовощеким лицом младенца, поспешил подставить авторитету свое крепкое плечо.
Вся троица, бросив «БМВ», быстро погрузилась в «рафик» и выехала через проходной двор на оживленную улицу, где сидящий за рулем блондин немедленно включил сирену и синий проблесковый маячок.
Водители почтительно расступались, пропуская несущуюся по разделительной линии неотложку, свято веря, что тем самым отвоевывают недостающие несколько секунд, которые помогут незнакомому им бедолаге вовремя успеть добраться до больничной каталки и в конце концов остаться в живых.
Капитан Логинов
Хан сделал короткое движение рукой и навел Косте прямо в лицо черный смертоносный провал пистолета с глушителем.
Недолго думая, с завидной для столь массивной комплекции прытью, примеру Хана последовал и Скорпион. Где-то по ту сторону открытой двери скрипнула ступенька деревянной лестницы…
«Вот тебе и удачное завершение… А как хорошо все начиналось! – подумал Логинов, лихорадочно прикидывая их с Валерой шансы. – Это же надо – в самую последнюю минуту влипнуть в такой тухлый блудняк!»
– Подождите, не стреляйте! Здесь какая-то ошибка… – хрипло сказал он, шагнув навстречу двум глядящим почти в упор стволам и стараясь придать лицу удивленное и растерянное выражение. – Мы так не договаривались! Мужики, вы это дело бросьте, в натуре!.. С пушками не балуются… Может и бабахнуть случайно. Буду, как голландский сыр, весь в дырках. И что потом прикажешь делать?!
Они действовали как настоящие профессионалы – не переглядываясь и заранее не обговаривая, кто и какой участок будет брать на себя. Ибо предусмотреть все возможные варианты развития событий, которые могли ждать их внутри этого дома, было совершенно нереально.
Молниеносным движением схватив раскрытый чемоданчик с деньгами, Валера швырнул его в наркодельцов, тут же отпрыгивая в сторону, перекатываясь по полу и снова пружинисто вставая на полусогнутые ноги. Два слившихся воедино выстрела в замкнутом помещении комнаты громыхнули, ударив по ушам, как залп полевой гаубицы. Слава богу, мимо…
Тем временем Костя бросил в безоружного усача упаковку с порошком, по цене равную четырем новеньким «Мерседесам», взлетел в воздух, точными молниеносными ударами ног сбил на пол Скорпиона и Хана и, сделав хитрый акробатический финт, ловко выхватил из спецкобуры на щиколотке свой снятый с предохранителя «бульдог».
Практически не целясь, он выстрелил три раза подряд.
Хан получил аккуратную красную дырочку точно между глаз.
Вторая пуля угодила Скорпиону прямо в разинутый рот, выломав затылочную кость и разбрызгав жидкие мозги по полу.
Третья, ударив в косяк, прошла у усача, машинально поймавшего брошенный ему героин, прямо над головой. Для пользы дела среди находившихся в комнате троих наркоторговцев должен был остаться в живых хотя бы один…
Подумав долю секунды, Костя решил не рисковать и еще два раза нажал на спуск, прострелив бледному от ужаса оставленному в живых наркодельцу коленный сустав и правую руку. В таком состоянии способны оказывать сопротивление только качки-супермены из голливудских боевиков, но уж никак не реальные противники.
Ничего, выживет и показания даст как миленький, а иначе… В наркотическом управлении города Санкт-Петербурга ребята работают сплошь крутые, но нервные. Иногда и сорваться могут…
Подобрав выпавшие из рук мертвецов пистолеты, Валера вжался в стенку с противоположной от Логинова стороны. Выбраться из этой комнаты, в секунду превратившуюся в западню, через единственную дверь, не получив при этом пулю, – задача на сто процентов дохлая, если ты обладаешь человеческим телом, состоящим из мяса и костей, пусть даже облаченным в хитрый модерновый бронежилет.
Боевики из прикрытия, разобравшись наконец, что к чему, стали из коридора перекрестным огнем расстреливать комнату с затаившимися капитанами.
Оба мгновенно рухнули на пол, стараясь укрыться кто за диван, кто за шкаф.
– Все в порядке! – прошипел Валера в микрофон условную фразу собровцам. – Что за козел такой?! – Он смачно сплюнул прямо на труп Хана, вокруг простреленной головы которого на паркетном полу комнаты расплывалось ярко-алое густеющее пятно.
– Старый знакомый, – пробурчал Логинов, косясь на корчащегося в россыпях пачек с долларами и истошно орущего от боли кавказца. – Однажды я сделал ему больно…
– Злопамятный, выходит, сука! – кивнул, нервно рассмеявшись, Дреев. – Ну где эти гребаные «маски-шоу», мать их?! Где их долбаные тридцать секунд?!
И в этот момент наконец-то начался штурм коттеджа. Звуки разбиваемых оконных стекол, вышибаемых дверей, стрельба очередями и отчаянные, режущие слух крики собровцев в долю секунды заполнили весь дом.
Костя слишком часто принимал участие в подобных мероприятиях и видел, как они проходят, чтобы ошибиться в их исходе.
Ребята Кая
– Я выяснила, что именно Фрол сдал тебя ментам, – сказала Лана. – А помогли ему в этом ребята Кая…
Дачный поселок в Новосельцеве, расположенный в часе езды от северной окраины Питера, тихо спал, погрузившись во мрак ночи.
Лишь в одном доме – новеньком деревянном коттедже с красной черепичной крышей, стоящем на самом лучшем месте – на березовой поляне возле берега маленького лесного озера, с самого вечера непрерывно горел свет и доносилась громкая музыка, изредка разбавляемая зычным ржанием гуляющих там хозяев и даже одной автоматной очередью.
Боевики Кая обмывали удачное ограбление ювелирного магазина в Гатчине. По этому случаю были выписаны также две бляди.
Сейчас ребята расположились в сарае, где попросторнее. Они вели неторопливый светский разговор.
– …А я ему тогда говорю: ты, травоядное, на кого голос повышаешь, а, блин?! – проглотив тигровую креветку, продолжал увлекательный рассказ уже конкретно осоловевший Буля, без аппетита косясь на полный стакан водяры и понимая, что больше в него не полезет. – Не я вам плачу, плесень подзаборная, а это мы с тебя долю свою законную получаем. Чуешь разницу?! – Этот коренастый, пузатый бык с раскосыми глазами и золотой цепью на шее получил свою кликуху – Буля – за бешеный, взрывной характер. Вот и сейчас он все больше распалялся. – Да ты нам по жизни должен, овца паршивая!..
– Верняк! – согласился со словами братана квадратный качок Альбинос, небрежным движением плеча сбрасывая с себя руку порядком поднадоевшей шлюшки Райки и для пущей убедительности состроив ей свирепую рожу.
Обиженно надув пухлые «рабочие» губки, дама демонстративно отодвинулась и обратилась к Таракану с просьбой открыть ей бутылку холодного пива.
Внешне ничем не примечательный боевик, впрочем, несколько напоминающий тех американских киногероев, что вечно ходят с базукой в руках и звериным выражением лица, лениво исполнил пожелание леди.
– Ну а он чего? – с ухмылочкой спросил Плейшнер, у которого после бурного минета с другой приглашенной блядью, чье имя так и не успели узнать, заметно улучшилось настроение. Невзрачный коротышка, до встречи с Каем ни разу не державшийся за девичью сиську, теперь чувствовал себя настоящим повелителем баб. Этот боевик имел исключительно непредсказуемый и кровожадный характер, потому никто и никогда не шутил над ним вслух, справедливо полагая, что молчаливый бесстрашный кореш лучше, чем свой собственный болтливый труп с пулей между глаз… Втайне отмороженного напрочь Плейшнера остерегался даже сам Кай, естественно, не признаваясь в том никому и никогда.
– Чего он может сказать, потрох сучий?! – довольно оскалился Буля, зажав зубами сигарету и поднося к ней оранжевое пламя золотой зажигалки. – Обосрался, барыга хренов, язык в задницу засунул и завыл, как щенок! Я моментик этот козырный просек сразу и говорю: за базар, мол, отвечать надо! К завтрашнему утру чтоб приготовил две штуки баксов… А мы с пацанами, так уж и быть, поможем тебе избавиться от конкурента. В качестве гуманитарной, блин, помощи!
– Ну все, на сегодня завязываем, – объявил рыжий громила Туз, хлопнув полный стакан водяры. – Завтра еще работенка предстоит.
На некоторое время воцарилась полная тишина, которая была вероломно нарушена ударом ботинка во входную дверь и визгом давно не мазанных ржавых петель.
Братки и их мочалки, как по команде, дружно повернулись на звук да так и застыли с вытаращенными глазами, мучительно осознавая происшедшее. Ни психопат Плейшнер, ни киногерой Таракан не успели воспользоваться имеющимся у них оружием.
В широком дверном проеме стояли трое: авторитет по кличке Алтаец, в руках которого находился черный пистолет с глушителем, а по бокам – вооруженные компактными автоматами лысые боевики…
Ворон
Ворон отпустил педаль сцепления и бросил машину вперед, навстречу неизбежному, точно просчитанному столкновению.
Впрочем, ущерб от ДТП оказался несерьезным – небольшая вмятина в бампере и одна разбитая, но еще продолжающая светить фара у малолитражки. И всего царапина у потрепанной, но вполне крепкой «восьмерки», бампер которой еще давным-давно был предусмотрительно укреплен в расчете на поцелуй и покруче.
Однако в плане звукового сопровождения удар получился что надо! Грохот ломающейся пластмассы и звон разбивающегося стекла гулким эхом отразились от полукруглых сводов высокой арки.
То, что и требовалось. Ни больше ни меньше.
Ворон вышел из машины первым, с огорченной физиономией. Щурясь и закрываясь ладонью от света фар «Оки», он стал внимательно разглядывать последствия столкновения. А потом, скривив лицо, с досады пнул носком ботинка по переднему колесу своей машины, повернулся к Диане и, залихватски уперев одну руку в бок, понятными и без слов движениями указательного пальца другой поманил девушку выйти на разбор полетов. И немного удивился, когда танцовщица, распахнув дверцу, появилась снаружи, по ходу дела вытаскивая из замшевой дамской сумочки черно-красный газовый баллончик.
Девочка, что и говорить, оказалась подготовленной к неожиданным ночным встречам…
– Извините, я, кажется, некоторым образом виноват в этом маленьком происшествии, – развел руками тут же превратившийся из негодующего автолихача в скромного шофера-любителя Ворон. – Надеюсь, вы не станете по таким пустякам вызывать ГИБДД?.. Я бы предпочел совместно оценить размер причиненного мной ущерба, рассчитаться на месте и более не иметь друг к другу никаких имущественных претензий. Тем более сами видите, дело выеденного яйца не стоит. Только давайте, пожалуйста, побыстрее, время-то позднее…
– Да уж!
Видимо, решив, что случившаяся маленькая авария и ее инициатор, так быстро признавший свою вину, действительно не столь страшная трагедия, Диана торопливо убрала баллончик с польским слезоточивым газом «кобра» в карман легкой курточки и сделала два шага навстречу незнакомцу.
– Нечего гонять по дворам, как псих, понятно?! Отойдите, дайте я сама посмотрю на ваши художества…
Звезда порношоу повернулась к Ворону спиной, чуть нагнувшись и отставив упакованную в тугие лосины прилично оплачиваемую задницу, с видом победительницы принялась разглядывать нанесенные малолитражке повреждения.
Выпрямилась, промычала под нос что-то вроде «ни фига себе», вопросительно оглянулась на мужчину в прямой классической кожанке и… ошарашенно застыла, узрев раскрытую прямо перед удивленно хлопающими глазенками красную книжицу с фотографией и тисненной золотом двуглавой птицей.
– Майор Орлов, Федеральная служба государственной безопасности, – как и полагалось в такой пикантной ситуации, сухим казенным голосом представился Ворон.
Алтаец
В широком дверном проеме стояли трое – Алтаец и два вооруженных компактными автоматами боевика.
– Я вам не помешал, господа?! – вежливо поинтересовался Алтаец, сделав шаг вперед и внимательно оглядевшись по сторонам. – Нет, Буля? Ведь ты, щекастый, именно Буля, не правда ли?
– Ну, – с кислой рожей промычал, боясь пошевелиться, пузатый любитель золотых побрякушек.
– Не «ну», скотина, а «так точно», – вздохнул Алтаец, краем глаза замечая, как черноволосый, похожий на цыгана коротышка медленно отводит правую руку за пояс. – Тебя разве в школе не учили вежливо разговаривать со старшими? И вот результат…
Резко вскинув руку с пистолетом и нажав на курок, авторитет на секунду опередил стоявших позади него боевиков. Шустрый недомерок, во лбу которого появился третий глаз, рухнул под ноги находившейся рядом с ним грудастой путаны. Девчонка жалобно заскулила, плечи ее затряслись.
– Кстати, эй ты, бивень! – Алтаец посмотрел на Таракана, на плече которого до сих пор висел автомат «узи». – Аккуратно сними машинку и брось ее во-о-он в тот дальний угол… Молодец, хороший мальчик. Значит, умрешь последним…
– Что тебе надо? – борясь с парализовавшим все его тело страхом, рявкнул Альбинос.
– Мне?! – нисколько как будто не рассердившись, удивленно вскинул брови авторитет. – Да нет, говно, это тебе сейчас надо… Надо думать, как остаться в живых. А вместо этого ты, сукин кот, разеваешь свой хавальник и мешаешь людям разговаривать! Может быть, ты устал топтать землю и хочешь прогуляться на два метра ниже?! Нет проблем, скажи – поможем. Верно, ребята? – Полуобернувшись, Алтаец холодно улыбнулся бритоголовым, и они ответили ему тем же. – Вот видишь – такого рода проблемы у нас в семье решаются быстро. Ну что, герой, еще не передумал?!
Альбинос молчал, потупив злобный взгляд.
– Я вижу, что отвечающая сторона готова к диалогу. Что ж, тогда приступим.
Подняв лежащий возле стены деревянный ящик, Алтаец сел на него верхом, закурил и, разогнав рукой дым, внимательно посмотрел на застывших боевиков из бригады своего врага Кая. Их судьба была решена еще до нападения на коттедж, но для начала, пользуясь положением сильнейшего, следовало кое-что узнать.
– Вопрос первый – где цацки из ювелирного магазина? Отвечать может любой, но на раздумья даю не больше пяти секунд. Молчите? Ладно…
Алтаец сделал знак рукой, и один из стоящих в дверном проеме боевиков прошелся автоматной очередью в нескольких сантиметрах от ног упрямых «быков».
– Ты! – Стряхнув пепел, Алтаец ткнул указательным пальцем в Таракана. – Иначе умрешь!
– Они, это… – торопливо выпалил амбал, виновато косясь на молча стоящих с каменными лицами братков. – В тайнике, за картиной! В спальне, на втором этаже…
– Ублюдок! – сквозь зубы прошипел Альбинос, поедая бывшего подельника яростным взглядом. – Пидарас! Коз-зел плешивый!
– Молчать, тебя никто не спрашивал! – не слишком громко цыкнул Алтаец. – Значит, в спальне, говоришь?!
– Да, – кивнул окончательно поникший «бык», неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Проверим. – Алтаец сделал движение рукой, и один из автоматчиков кому-то находящемуся на улице приказал слетать в дом. В отдалении послышались гулкие торопливые шаги и хлопанье двери. – Если сказал правду, я подумаю, стоит ли тебя убивать или ты еще на что сгодишься, – ухмыльнулся, наблюдая за перекосившейся от страха рожей расколовшегося братка, Алтаец. – Значит, жить очень хочешь?
– Кто же не хочет, – не поднимая головы, буркнул Таракан. – У меня дочка… Ей два годика.
– Дети – это великолепно! – понимающе кивнул Алтаец. – Это цветы жизни! – Он сделал долгую паузу и вдруг резко, вдвое повысив тон, спросил: – Где Кай?! Мне нужен адрес! Отвечать, быстро! Раз! Два! Тр…
– Я не знаю! – поспешно выпалил Таракан, брызнув слюной. – Клянусь! Он сам нас находит, когда нужно! Или по пейджеру, или звонит на мобильный!
– Где вы должны передать ему долю побрякушек из ювелирного? – напирал Алтаец.
– Завтра в двенадцать тридцать в кафе «Пилигрим» на Садовой! У барной стойки, рядом с игральным автоматом «суперпокер», будет сидеть курьер…
– Вот же падла!
Не выдержав такого откровенного стукачества, Альбинос прикусил губу и с ревом бросился на Таракана, ударом кулака в лицо сбив его, дрожащего, с ног и с размаху припечатав носком ботинка в висок.
Протяжно охнув, поверженный амбал поджал ноги к груди и захрипел, приняв позу эмбриона.
Короткая очередь из автомата, раздавшаяся по приказу Алтайца, прошла блондину наискосок через грудь, разорвав белую рубашку и залив ее кровью.
Повалившись на колени, Альбинос встретился уже бессмысленным взглядом с авторитетом, что-то беззвучно шепнул губами и упал лицом вперед, неестественно вывернув голову набок. Из его приоткрытого рта показалась багровая пена.
Толстая проститутка, до сих пор лишь тихо скулившая, попятилась к стене, уперлась в нее спиной и, закрыв лицо руками, медленно осела на корточки.
– Не надо… не убивайте… прошу вас… умоляю… не надо… – бормотала она чуть слышно, сотрясаясь от рыданий.
В распахнутой двери сарая, рядом с автоматчиками, показался коренастый крепыш с кожаным чемоданчиком в руке.
– Есть, нашел!
Приняв от бритоголового телохранителя кейс, Алтаец ножом взломал нехитрые замки, приоткрыл крышку, некоторое время с интересом изучал содержимое, потом покачал головой и слегка растянул в стороны уголки тонких, потрескавшихся от долгого пребывания в сырой камере следственного изолятора губ.
– Однако! Кто бы мог подумать…
Закрыв чемоданчик, авторитет поставил его рядом с собой и внимательно посмотрел сначала на валяющийся рядом труп Альбиноса, а потом на некогда грозных бандитов Булю и Туза, после смерти двух братков выглядевших довольно неважно.
В сарае пахло опилками, пороховой гарью и бойней. На улице постепенно светало. По неподвижной, чуть подернутой зыбкой рябью глади озера заскользили первые лучи показавшегося из-за горизонта солнца. По траве стелился легкий туман. Где-то далеко пропел петух и залаяла собака. Наступало свежее, прохладное августовское утро.
– Кто-нибудь из вас, господа, имеет что сказать? – спросил Алтаец, поднимаясь. Ответа не последовало. – Значит, не имеет… Что ж, хорошо! – Отшвырнув ногой легкий деревянный ящик, служивший ему стулом, авторитет направился к выходу, держа в руке приятно оттягивающий плечо кейс с драгоценностями. Поравнявшись с телохранителями, обернулся, еще раз смерил ничего не выражающим взглядом лучших боевиков злейшего врага Кая и громко приказал: – Замочить всех. Дачу, тачки и сарай облить бензином и сжечь. О выполнении доложить мне лично не позднее чем через час. Все.
– Не-е-ет! – забилась в конвульсиях длинная худая Рая, падая на колени, вертя головой и истерично царапая ногтями землю. – Не на-до-о-о! Я умоляю ва-а-ас!
– Чтоб ты сдох, Алтаец! – расправив грудь и перед лицом неминуемой смерти неожиданно воспрянув духом, твердо и зловеще произнес пухлый Буля. – Гондон штопаный!.. Петух задроченный!..
– Эй, папа, может, отсосешь у меня, пока бесплатно?! – слегка подрагивающим голосом поддержал братка конопатый громила Туз. Если уж все равно подыхать, справедливо решил он, то лучше с гордо поднятой головой. Как в кино.
Алтаец резко остановился, несколько раз глубоко вздохнул, потом достал из-под рубашки пистолет и, пружинисто развернувшись, почти без паузы дважды нажал на курок. Оба боевика, скорчившись от боли в простреленных яйцах, рухнули на земляной пол.
– Начинайте, – убирая ствол, спокойно бросил автоматчикам Алтаец, уверенным шагом покидая сарай и направляясь к стоящему неподалеку от коттеджа, в перелеске, белому «Лексусу». Рядом с ним сверкал зелеными перламутровыми боками автомобиль сопровождения – джип «Мерседес». Шестиместный минивэн «Фольксваген», на котором приехали пять боевиков-карателей, дожидался их в другом конце дачного поселка.
Авторитет, сопровождаемый двумя высокими молчаливыми парнями в спортивных костюмах, уже вышел с территории дачи, когда его слух уловил долетевшее из-за высокого каменного забора глухое стрекотание двух автоматов «узи» с глушителями. Ну вот и все…
Капитан Логинов
Наконец-то начался штурм коттеджа. Логинов слишком часто принимал участие в подобных мероприятиях, чтобы ошибиться в их исходе.
Костя вошел по вызову в просторный кабинет с тяжелыми малиновыми шторами, где располагался его «теневой», а по сути главный шеф – генерал-майор ФСБ Корнач. На столе, обычно заваленном всевозможной макулатурой, теперь лежал только один лист бумаги с ровными рядами компьютерных строчек и большой двухцветной печатью в самом низу, рядом с размашистой закорючкой.
– Проходи, капитан, садись, – заметил вошедшего в кабинет и выжидательно остановившегося у порога Логинова Корнач.
Подождал, пока полгода назад откомандированный на подкрепление «наркотического» отдела милиции сотрудник ФСБ опустится на обитый красной тканью стул, и протянул Косте документ.
– Ознакомься. Внимательно, – буркнул генерал и, достав из лакированной коробочки на столе сигарету, закурил, долго обжигая кончик высоким пламенем самодельной зажигалки-гильзы.
Логинов знал, что это подарок от «афганцев» из «Альфы», тех самых, которые в семьдесят девятом брали дворец Амина в Кабуле. Гильза от «калаша» была одной из тех десятков тысяч «сестриц», что в изобилии валялись тогда вокруг резиденции… Трофей, для посвященных не имеющий цены. Как та пуля, которую извлекли хирурги из твоего тела и оставили тебе на память…
Приняв от Корнача бумагу, Костя внимательно пробежал по ней глазами и, по мере осмысления приказа, вдруг почувствовал себя крайне неуютно.
В документе, датированном завтрашним числом и грифом «К», черным по белому было написано, что капитан Логинов отстраняется от разработки по делу гражданина Нигерии Карима Лероя для выполнения нового задания…
В принципе – рабочий момент. Если бы не имя преступника, которого предстояло «вести» Логинову. Оно повергло капитана если не в шок, то в состояние, очень близкое к растерянности.
«…Объект оперативной разработки – наемный убийца, скрывающийся под именем Ворон. Цель – найти и взять живым, а при абсолютной невозможности – немедленно уничтожить, не считаясь ни с какими затратами и потерями. На время операции в распоряжении капитана Логинова находятся все механизмы системы – от группы спецназа при ГУВД СПб до относительно некупированного счета в Управлении финансового обеспечения УФСБ по СПб. Ответственный за материальное обеспечение – майор Бойчук…»
– Тебе все ясно, капитан? – Корнач посмотрел на Костю из-под бровей, выпуская через мясистый нос две тугие струи серого дыма. – Справишься? Или…
– Честно говоря, затрудняюсь ответить однозначно, товарищ генерал. – Логинов вернул приказ, все еще пребывая в глубокой задумчивости. – Задание понятно, да вот только объект далеко не номинальный… Мягко говоря.
– Согласен с тобой, Костя. – Генерал щелчком указательного пальца стряхнул выросший на сигарете пепел. – Пожалуй, что один из самых сложных и малоразработанных на сегодняшний момент. Несмотря на общественный резонанс и тем паче редкую антикриминальную фабулу производимых этим парнем ликвидаций. Не к месту будет сказано, но до тех пор, пока Ворон отстреливал исключительно хорошо известных нам подонков, там… – ткнул пальцем в потолок Корнач, – хоть и завели досье, однако предпочитали не давать расследованию форсированный ход. Почему, надеюсь, понятно?! – Генерал пристально взглянул на Логинова, и его широкий лоб пробороздили три глубокие морщины.
– Разумеется, – опустил веки Костя. – Враг моего врага – мой друг?
– Примерно так, хотя и не без серьезных оговорок, – подтвердил Корнач. – Как ни крути, а этот Робин Гуд – киллер, причем экстракласса. Вспомни хотя бы, какую невероятную по сложности комбинацию он провернул возле клуба «Манхэттен», узнав про заказ Бизона и посадив на шпиль собора Святого Альберта двойника, которому и размозжил башку Механик, сам угодивший в ловушку. И, кстати, разыскиваемый нами уже пять лет… А в результате?! – Генерал сверкнул блестящими глазами. – Три трупа – так и не опознанного горе-наемника, Бизона и самого Механика, а вдобавок – эта сумасшедшая видеозапись, подброшенная шустрому журналюге Родникову с «КТВ» и показанная им в «Криминал-Информ» для всеобщего устрашения братков и к сопливой радости пяти миллионов зрителей!
– А потом тем же журналистом демонстрируется по «ящику» вторая кассета, – опережая командира, уверенно вставил Логинов. – И одновременно с трансляцией произошла очень странная смерть бывшего командира РУБОПа полковника Кирилленко, пустившего себе пулю в рот в присутствии десятка свидетелей прямо в магазине «Орбита»…
Известные сейчас всем сотрудникам питерской милиции подробности этого громкого дела, возникшего после появления в Питере финансовой компании «Эверест», вызвали у капитана кривую усмешку. Служебное расследование, начатое по факту самоубийства лишь на днях уволенного на пенсию большого милицейского начальника, выявило немало занимательных эпизодов его деятельности на должности командира регионального управления по оргпреступности. Однако результаты быстро замяли, предпочитая спустить тему в сортир. Ясно почему.
– И тогда очень обиженные боссы, стоящие за московским назначенцем и до поры дергающие за ниточки, решили во что бы то ни стало покончить с загадочным мстителем, – развил мысль Костя, щелкнув пальцами.
Искоса взглянув на Логинова – то ли от попадающего в глаза дыма, то ли от разделяемого лукавства, – генерал вдавил в дно стеклянной пепельницы сгоревший до фильтра окурок и, откинувшись на спинку высокого кресла, сложил руки перед грудью.
– Возможно! Однако это была лишь последняя капля… – Корнач вдруг посерьезнел, лицо его стало похожим на восковую маску. – Мы не знаем поименно всех братков, которые расстались с жизнью при помощи Ворона, но только визитных карточек, оставленных им на трупах, в деле насчитывается двадцать семь штук. А это уже явный вызов. – Двумя пальцами вытащив из нагрудного кармана кителя маленький кусочек картона с нанесенным на него при помощи лазерного принтера изображением птицы, генерал бросил его на полированный стол рядом с Костей. – Полюбуйся.
Повертев в руках визитку, капитан пожал плечами и аккуратно положил ее назад, вопросительно глядя на генерала.
– Значит, так… – Корнач постучал пальцами по деревянной коробочке с сигаретами, вздохнул и нервно отодвинул ее от себя на край стола. – Час с небольшим назад мне лично звонил из Москвы генерал-полковник Шарецкий и сказал дословно следующее: «Если в самое ближайшее время этот мерзавец, называющий себя Вороном, нагло и вызывающе плюющий нам в лицо, не будет сидеть в камере или гнить в помойной яме, я вас всех, кретинов недоделанных, поставлю раком, натяну на хер, прилюдно посрываю погоны и заставлю их сожрать вместе со звездами!»
– Но почему именно я? – спросил Логинов, наблюдая за всей отражающейся на лице командира гаммой неописуемых чувств. – В управлении много специалистов с гораздо большим опытом ведения таких сложных дел. Тем более мы с Дреевым только-только начали вплотную подходить к этому проклятому Лерою! Честно говоря, не хочется бросать дело на самом интересном этапе… Я чувствую, что скоро мы обязательно добудем доказательства его причастности к распространению наркотиков.
– Понимаю, – как-то странно, почти обреченно кивнул генерал. – Но… в общем, пока я еще не успел довести до сведения группы, и ты узнаешь первый. В отношении нигерийца принято решение о прекращении всех оперативных мероприятий. Всех, понял?! Это еще один приказ, который я получил сегодня утром из Первопрестольной…
– То есть как – прекратить?! – От удивления Логинов аж привстал со стула, но, наткнувшись на жесткий взгляд генерала, обреченно опустился назад. – Все же знают, что этот гребаный ниггер заполонил весь Питер «белым снегом»!
– Ну и что?! – не выдержав, рявкнул Корнач. – А про чеченскую войну, про пирамиду ГКО, построенную родным Центробанком по примеру того же самого «Эвереста», про заказанное рекламным магнатом убийство Листьева и весь прочий беспредел, в особенности творящийся за стенами Кремля, разве никому не известно?! А что в результате?! Ни-че-го! У «конторы» шеф меняется едва ли не раз в квартал – неужели все это просто так, ни за хрен собачий?!
Тяжело дыша, Корнач облокотился на стол, положил перекошенный морщинами лоб на сцепленные замком кисти, посидел в такой позе секунд пять, усилием воли беря себя в руки, а потом выпрямился, с поистине генеральским достоинством расправил плечи и после короткого молчания заговорил уже спокойным, обычным голосом.
– В общем, так, Костя, это мое личное решение – назначить тебя старшим по делу Ворона, и я, как ты понимаешь, не могу тебе приказать в трехдневный срок положить передо мной рапорт с подробным отчетом о проделанной работе, включая фото «мстителя» и его домашний адрес! – усмехнулся Корнач. – Однако… как бы мы с тобой ни относились к словесному поносу Шарецкого, по сути он прав. Согласно действующему закону, этот киллер – особо опасный преступник, однозначно заслуживающий «вышку» без всякой скидки на мораторий! То, что он мочит исключительно подонков, не дает ему права на самосуд! А значит, мы должны со всем старанием его отработать, вычислить и для начала определить в одну из одиночек на «минус втором» этаже нашего дома, – глухо, с напором сказал генерал. – А если взять живым не удастся… В общем, приказ ты прочитал, и хватит задавать дурацкие вопросы! Он подписан, а значит, обжалованию не подлежит! Сегодня твоя задача сдать дело Лероя в архив. Все материалы и досье по Ворону получишь завтра в одиннадцать ноль-ноль у меня лично. Вопросы, товарищ капитан?
– Вопросов не имею, – бесцветным голосом произнес Костя.
– Ну что ж, тогда можешь быть свободен, – поставил точку генерал-майор Корнач, взмахнув рукой в сторону входной двери. – Все, до завтра…
Вася из группы Кая
Боевики Кая обмывали удачное ограбление ювелирного магазина в Гатчине. Ребята расположились в сарае, где попросторнее.
Пока братва гуляла в сарае, Андрей Васильев по кличке Вася, догадавшись, что вот-вот вырубится, двинулся в сауну, но глаз сомкнуть не мог, как ни старался. Беспрерывно вертясь на жесткой скамейке и ужасно страдая, он наконец не выдержал, свесил босые ноги, прислонился спиной к теплой деревянной стене и некоторое время неподвижно сидел, превозмогая острое желание сблевануть прямо на пол.
Наконец желудок дрогнул, горло сдавило клещами, в глазах потемнело, и Вася понял, что и на этот раз борьба с отравленным алкоголем организмом закончилась для него полным и безоговорочным фиаско.
Кое-как отдышавшись, боевик встал, доковылял до стола с остатками пиршества, схватил початую бутылку пепси-колы и, захлебываясь, высосал ее до дна.
Отшвырнув пустую пластмассовую емкость в сторону, он скользнул плавающим с похмелья взглядом по окну, выходящему во двор, и замер…
Четверо здоровенных шкафов, вооруженных автоматами «узи», осторожно ступая, приближались к сараю, откуда даже до Васи доносились возбужденные голоса братков.
Позади амбалов быстрым, уверенным шагом с волыной в руке шел не кто иной, как сам Алтаец – злейший недруг их группировки, на днях с шухером и крутой мочиловкой сбежавший прямо из зала суда!
И вот он уже здесь, пришел за их душами!
Ошарашенно вжавшись в стенку, лопоухий двадцатипятилетний боевик Вася пошарил глазами по комнате в поисках оружия и ничего не нашел. Арсенал, скорее всего, остался в стоящих рядом с воротами машинах, а его любимую игрушку – пистолет «ТТ» пятьдесят шестого года выпуска – маньяк Плейшнер захватил с собой.
Медлить было нельзя. С трудом шевеля окутанными алкогольным дурманом мозгами, Вася все же сообразил, что их бригада оказалась в ловушке. Измена! Надо линять, пока не поздно! Расклад сил был явно в пользу нападавших, значит, затевать перестрелку бессмысленно. Да и все равно ни одного ствола под рукой!
У дверей в коттедж и у ворот алтайцы наверняка оставили «стерегущих» с пушками. По крайней мере, именно так должны были действовать профессионалы, а лохами окруживших дачу парней Вася считать не мог. Рано или поздно, покончив с сараем, несколько боевиков обязательно обшарят все вокруг. Как же быть?! Куда скрыться?!
На какое-то время браток впал в отчаяние, но тут его разламывающуюся по многим причинам голову неожиданно посетила спасительная мысль.
Окно! Маленькое окошко под потолком в душевой, рядом с парилкой! Оно выходило в узкий простенок между высоким каменным забором и коттеджем. Только бы пролезть…
На всякий случай прихватив лежащий на столе зоновский нож-выкидуху с резной ручкой, Вася выскочил из комнаты отдыха в короткий коридор.
Сюда, по обе стороны, выходило пять дверей – в парилку, раздевалку, душевую, туалет и прямо во двор – к заполненному водой открытому бассейну, в который можно было съехать на заднице по желтой пластиковой горке. Но сейчас это был путь к самоубийству, а Вася, как никогда, хотел жить.
Проскользнув в душевую, он бросился к маленькому окошку под потолком, повернул ручку, толкнул пластиковую раму и, сунув в зубы нож, схватился обеими руками за край окна. Подтянулся, вскарабкиваясь по отделанной деревом мокрой стене.
Ноги соскальзывали, буксовали, но страх утроил силы. Коротко стриженная под ежик голова Васи поравнялась с распахнутым окном, пролезла наружу, огляделась. Никого. Вслед за головой, схватившись за наружную часть окна, вылезла правая рука…
После отчаянных попыток выдавить собственное тело сквозь узкое квадратное отверстие, продолжавшихся добрую минуту, Вася, весь изодранный в кровь, со сломанным ребром (полыхнувшая в боку боль была просто невыносимой!), наконец-то протиснул свой торс через проем, но, не удержавшись, мешком свалился вниз с двухметровой высоты. Он упал прямо на разбитую бутылку из-под пива, видимо, выброшенную кем-то из пацанов из окна душевой во время одной из прошлых пьянок.
Острые края осколков, как зубы хищной рыбки пираньи, впились в бок как раз в том месте, где тело протяжно ныло от жуткой боли. Прикусив зубами выкидуху – последний аргумент в борьбе за собственную шкуру, Вася тихо застонал.
Кое-как поднялся на ноги, взял в руку нож, выбросил острое лезвие и, подгоняемый страхом, стал протискиваться между домом и забором к дальнему от сарая углу участка. О том, чтобы в этом месте перемахнуть через трехметровый забор, вверху утыканный острыми металлическими шипами, не могло быть и речи.
Достигнув угла коттеджа, Вася осторожно высунулся и огляделся. В пятнадцати метрах впереди, прямо возле забора, отделяющего их территорию от записанной на «левых» людей роскошной дачи чиновника из областной администрации, росла раскидистая старая вишня. По ней можно взобраться наверх, перемахнуть на ту сторону, а уже оттуда дать деру! Главное – чтобы не заметили эти алтайские волки с автоматами…
Как ни странно, но тот факт, что из одежды на Васе были только курчавые волосы на лобке и груди, беглеца совершенно не трогал. Он просто не замечал своей наготы, думая о куда более насущной и животрепещущей проблеме – собственном выживании. По сравнению с этим все золото мира – просто бесполезная пыль. Мертвецам, как известно, уже не нужны ни зеленые доллары, ни дорогие тачки, ни длинноногие шлюхи…
Сарай располагался чуть в стороне от дома и пристроенной к нему бани. С того места, где стоял Вася, был виден только его край и кусок участка. Там никто не мелькал. Возле машин – черного джипа Таракана и двух «БМВ», принадлежащих Буле и Плейшнеру, – тоже было тихо. Значит, все силы боевиков сосредоточены возле входных дверей в коттедж, за воротами и у входа в сарай…
Внезапно слух Васи уловил короткую, хорошо знакомую механическую песню.
Тах-тах-тах-тах!
Боевик вдруг ясно почувствовал, как вплотную подкравшаяся со спины старуха-смерть уже начинает наигрывать на его позвоночнике «Лунную сонату» Бетховена. Значит, началось! Сомнений не было – песня принадлежала автомату «узи» с глушаком. Глухой, четкий треск, словно кто-то случайно наступил на сухое поваленное дерево…
Распознать в нем автоматную очередь мог только тот, кому лично приходилось давить на курок такой удобной и компактной израильской игрушки. Васе приходилось, и не раз.
Надо рвать когти, времени больше нет! Сейчас или никогда! Набрав полные легкие воздуха, он наметил цель – раскидистую вишню у забора – и легкой бестелесной тенью метнулся из-за угла…
Читать бесплатно другие книги:
