Сотник. Так не строят! Красницкий Евгений
«О как! Ведь впервой, как хозяину, хлеб дала. До того всё сама. Это ж надо! Я ж до сих пор бабу свою артельным никогда не показывал! А тут хозяйкой её перед Шкрябкой назвал. И не думал – само выскочило! Алёна-то поняла, значит…»
Плотницкий старшина, стараясь не уронить ни крошки, нарезал хлеб и оделил сначала Нила, а потом положил ломоть Алёне:
– Садись с нами, хозяйка!
– Благодарствую, – женщина налила щи в третью миску, достала ложку и села.
Сучок, хоть это было совсем не в его обычае, поднялся и прочёл «Отче наш».
«Гляди, Кондрат, как Шкрябка-то вылупился! Да и Алёна тоже. Вот так вот – могём!»
Сказав «аминь», все снова расселись по лавкам. Кондрат внезапно почувствовал зверский голод, да и немудрено после всего пережитого. Сглотнул тягучую голодную слюну и решительно пододвинул к себе миску с рыбными щами, обильно сдобренными летней зеленью, зачерпнул полную ложку и бережно, над ломтём хлеба, донёс до рта. Проглотил, почти не жуя. Горячий ком мигом долетел до желудка и обдал там всё сытным теплом. Сучок с наслаждением выдохнул. Таким же удовлетворённым выдохом отозвался Нил.
Алёна ела степенно, аккуратно и с каким-то собственническим удовольствием поглядывала на споро орудующих ложками мужей. А они разве что языки не проглатывали. И проглотили бы, да блюли обряд и обычай – негоже за столом голод показывать да спешить, вот и старались, только от женского взгляда не укроешься. Бабы умеют подмечать невидимые мужескому взгляду мелочи. Вот и Алёна заметила – гложет мужей что-то.
– Как с Аристархом Семёнычем повидались, мастера? – хозяйка отложила ложку. – Долгонько вы у него, знать, сидели, раз по свету вернуться не успевали.
– До-олго, – протянул Сучок и сам удивился – так томно прозвучал его голос, а Нил кивнул в ответ как-то напряжённо.
– А ладно поговорили? – не унималась Алёна. – С ним непросто. Грозен он, иные и пугаются.
– Ну, нас не испугаешь, – с чуть заметной натугой произнёс плотницкий старшина. – Лес мы делили с ваших росчистей, а ещё городок староста ваш решил ставить – село расширять.
– Угу, – подхватил Нил, – с башнями, с валами, со стенами настоящими. Со рвом тоже. Широко размахнулся.
– Да неужто? Город! – всплеснула руками Алёна. – Это в Ратном-то?
– А что, и город! – вздернул Сучок бороду. – Поди, все города селищами начинались.
– Да как в нем жить, в городе-то? – Алёна покачала головой. – Шумно там больно и чужих много.
– Да как люди живут. Мы вон жили, не жаловались, – осторожно улыбнулся Нил. – Ежели все выйдет, потом сами спасибо скажете!
– Может, оно и так… Но дело-то какое большое задумали! Ладно, небось не сразу город появится, попривыкнем… – Она озабоченно вздохнула, помолчала чуть-чуть и переменила тему. – А сам Аристарх Семёныч как вам показался? – Алёна немного подалась вперёд.
– Прижимистый он у вас, – плотницкий старшина покачал головой. – Еле уломали.
– Во-во, – поддакнул Нил, – с таким рядиться, что давиться, Алёна Тимофеевна.
– Да что ты говоришь? – хозяйка изобразила на лице неподдельный интерес. – Не скупой он вроде, Нил Федотыч!
– Да, не скупой, это точно. Хозяйственный скорее – попусту жмотиться не станет, но чтоб в дело… Оно и правильно, конечно, да мы-то тоже не для баловства просим! – согласился мастер и вдруг тряхнул головой. – Хозяйка, зови ты меня просто Нилом, а то величаемся, как бояре на похоронах! А я тебя Алёной, если, конечно, ты сама не против, и Сучок позволит. Позволишь, Кондрат?
Алёна с интересом взглянула на Сучка. С ответом женщина явно не торопилась. Плотницкий старшина сначала нехорошо задышал, потом чуть заметно покраснел, дернул плечами, потом ме-е-е-дленно выпустил из себя воздух и заявил:
– Ну, ежели ты, Алёнушка, не против, то мне-то какой резон тебя строжить? Особливо от Шкрябки? Мы с ним с малолетства, считай, бок о бок!
– Вот тебе, Нил, и ответ, – женщина кокетливо стрельнула глазами в сторону Сучка, – согласна я.
– Благодарствую, – кивнул в ответ мастер.
Сучок слегка поморщился и поспешил сменить тему:
– Что грозен ваш староста, это верно, только мы пуганые – и не таких видали! Лучше скажите мне кто-нибудь, как это он нас так мехом внутрь вывернул? Убей меня – не понимаю!
– Так не за что пока тебя убивать, Кондраш. А коли он решит, что надо, так и моргнуть не успеете, – Алёна поднялась из-за стола. – Вы посидите пока, мне тут по хозяйству… Как бы холопка опять не напутала, какие яйца под наседку положить, а какие на еду отложить.
Плотники остались одни.
– Умна у тебя баба, Кондрат, – невесело усмехнулся Нил, – эвона как упорхнула.
– Других не держим! – Сучок дёрнул щекой.
– Ты давай не дрыгайся, а говори, чего надумал!
– То-то и оно, Шкрябка, ни хрена я не надумал! – Старшина сжал кулаки. – Как козлам, морковку показали, а мы с тобой и поскакали, бородами тряся. Нет, ведь, вы… стирал, выкрутил и на просушку вывесил, а мы только бошками кивали! Как сумел-то, а? Не детишки ведь…
– Ну, суметь-то просто, – улыбка у Нила вышла совсем тоскливой. – Спервоначалу гляделками своими зыркнул – не знаю, как ты, Сучок, а я обмер к растакой-то матери!
– Во-во! Колдун он, етит его долотом! – Кондратий сначала ахнул кулаком по столу, а потом перекрестился. – Морок навёл, с-с-сучара!
– Хреном тебе по всей роже, колдун! – Нил сложил перед носом друга дулю. – Без ведовства не обошлось, это точно, но не колдун!
– Тебе то откуда знать, Шкрябка?!
– Жопой чую! – Мастер аж привстал. – Смерть в нём была, а зла не было! Оттого ещё страшнее. Ты когда букаху давишь, сильно на неё злишься? Раздавил и пошёл…
– Так ею, родимой, и чуешь? – криво ухмыльнулся Сучок.
– Угу, – совершенно серьёзно кивнул Нил, – ежели хочешь знать, то жопяное чутьё для плотника как бы не самое важное! Это ты никак им не овладеешь, а я давно-о-о-о…
– И чего ж тебе советчица твоя многомудрая нашептала? – Плотницкий старшина засопел, потихоньку наливаясь злостью.
– Ты, Сучок, знаешь, как избу на подклете рубить? Али терем?
– Знаю, вестимо! – Кондратий выпучил от удивления глаза, и злиться ему как-то расхотелось. – Только это тут причём?
– А притом! Сколько лесин на добрый дом надо? Чтобы венцов на двадцать пять хотя бы?
– Три сотни, не меньше! Да не абы каких: сажени три длиной, да чтобы в отрубе не меньше двенадцати вершков, чтоб по-доброму, – Сучок тряхнул головой. – Только ты это к чему? Ни ты, ни я не ученики вроде, чтоб науку друг у друга выспрашивать?
– Это верно, – Нил поскрёб в бороде. – Только и староста ихний тоже.