Седьмая Гринберга Оксана

Глава 1

На городском кладбище было оживленно. Несмотря на ранее утро, по асфальтированной дороге, теряющейся за поросшими соснами холмами, уже вовсю суетился, вышагивал народ. Спешил по главной аллее, по бокам которой продавцы протирали выставленные на продажу надгробья, а говорливые бабульки бойко торговали венками и цветами с низеньких свежевыкрашенных прилавков.

Я стояла в стороне, возле боковой калитки, от которой начиналась еще одна дорожка в дальние сектора, но даже досюда долетал резкий запах цветов, перемешанный с едва уловимым ароматом соснового леса. Натужно рыча, проехал переполненный автобус. Выпустил на повороте черное облако выхлопных газов. Протиснулся между забитой машинами стоянкой и щербатой обочиной тротуара, зарулил на остановку, и из его дверей деловито посыпали граждане с тяпками и ведрами.

Поморщилась, но вовсе не из-за выхлопных газов. Еще один крайне характерный запах давно уже не давая мне покоя. Жутко и неумолимо тянуло псиной.

Оборотни!..

Поправила солнечные очки, пряча глаза от весеннего яркого утра, понимая, что даже за темными стеклами не спрятаться от тех, кто караулил меня с самого утра. Два амбала из Серых прицепились еще возле самого дома. Притащились за мной аж до самого кладбища, а теперь делали вид, что интересуются венками и кладбищенскими свечками, из-за чего старушки-продавщицы испуганно жались друг к дружке, видимо, вспомнив времена, когда такие вот спортивные ребята в тренировочных костюмах «отжимали» у них деньги, требуя платить «крыше».

Те дикие времена давно уже канули в Лету, но память-то в народе жива!

Словно почувствовав, что я о них думаю, молодой накачанный светловолосый оборотень в черной одежде посмотрел в мою сторону.

– Да здесь я, здесь! – усмехнувшись, сказала ему. – Как видишь, стою на месте!

Пусть до него далеко, но, думаю, услышит. Оборотни – они такие, ушастые и глазастые.

Впрочем, куда сильнее нежданных соглядатаев меня тревожило другое. Странное ощущение появилось, стоило мне выйти из машины, и не собиралось никуда пропадать. Мир мертвых, спящий вечным сном на раскинувшемся на несколько квадратных километров Новопоселковом кладбище, этим утром показался мне муравейником, разворошенным чьей-то гигантской рукой.

Я видела, как мельтешили встревоженные духи. Не только они – магические потоки, пронзающие невидимыми струнами наш мир, обычно походившие на спокойную, ленивую реку, в этом месте текли натужно, кое-как, все в гигантских разрывах. От этого мне становилось не по себе.

Впрочем, меня это больше не касалось, потому что я вышла из Ордена пять лет назад. Окончательно и бесповоротно.

Выйти-то вышла, но защиту ставить не разучилась!..

Отхлебнув кофе из бумажного стакана, осторожно вылила горячий капучино к своим ногам. Нарисовала круг, стараясь не забрызгать любимые вельветовые сапожки. Пробормотала заклинание, отгораживаясь от мира мертвых непробиваемой стеной.

Не хочу!..

Не хочу ничего и никого из них слышать. До сих пор еще слишком больно… Потому что прямо по центральной аллее до асфальтовой дорожки, уходящей чуть влево, затем до третьего поворота направо и еще метров триста до сектора Б-16… Там стоял белый памятник за черной оградкой, где лежала моя бабушка. Единственный человек, который меня любил.

У меня были серьезные претензии к миру мертвых, забравшему ее у меня.

И я размышляла. О чем угодно, лишь бы не думать о… памятнике и оградке. Например, об оборотнях – вот зачем им за мной таскаться? Я давно уже не в Ордене и не представляю ни для кого никакого интереса. К тому же их братию я терпеть не могла! Может, подойти и внаглую спросить, какого черта им понадобилось? Или же дождаться Стаса, и пусть он мне объяснит, что здесь происходит?

Еще я думала о том, что лето в этом году в Эн..ск пришло слишком уж рано. На дворе второе мая, а жара с утра стоит такая, что впору натягивать купальник. Люди ходят как бог на душу положит – кто-то в сандалиях и майках, а некоторые, не особо сообразительные – как я, например, – надели с утра сапоги и шерстяное платье, не доверяя обманчивому климату.

С одеждой я сильно прогадала. Примерно так же, как Стас с местом нашей встречи.

– С тебя причитается, – сказала подошедшему мужчине. – Купишь мне кофе. Свое я вылила, когда защиту ставила. – Хорошая защита, не только от мертвых, но и от оборотней, которым уже никак не подслушать наш разговор. – Нашел же, куда позвать…

– Ведьму, – со смешком закончил мою фразу глава Эн..ского филиала Ордена Древних.

Я посмотрела на высокого мужчину в кожаной куртке. У него было дружелюбное лицо и открытая, располагающая улыбка.

– Как видишь, я старался! И место подобрал…

– Да уж, сплошные плюсы, – кивнула на виднеющиеся кресты захоронений. – И еще два праздношатающихся оборотня. Случайно не в курсе, что им понадобилось?

Стас вздохнул. Одернул светлую рубашку, охватывающую начавший расти «пивной» животик. Переступил с ноги на ногу в тяжелых зимних ботинках. Подозреваю, ему было так же жарко, как и мне. Перевел взгляд на двух старушек, гордо прошествовавших мимо нас с лейками и граблями наперевес. Я же с тревогой отметила новые морщинки, залегшие вокруг его карих глаз. Мы со Стасом дружили почти пять лет, и я успела его хорошо изучить.

– Что-то случилось?

Конечно же, случилось! Доказательства тому – странный звонок ранним утром, не менее странная просьба о встрече на Новопоселковом кладбище.

– Чувствуешь? – Стас протянул руку в сторону холмов. Закрыл глаза, и лицо напряглось, словно он впитывал давящую энергетику этого места.

Хороший колдун, сильный и умелый.

Восьмой.

Протягивать руки я не стала, вместо этого еще раз отхлебнула из стакана, с сожалением подумав, что кофе почти закончился. И еще о том, что… Так уж вышло, мой дар оказался сильнее. Я была Седьмой, но если бы и не ушла из Ордена, то, наверное, уже Шестой или даже…

Было время, когда меня считали потенциально Первой. Но я вышла из Ордена, поэтому…

Что уж теперь загадывать?!

Впрочем, слишком далеко из Ордена уйти мне не дали. Стас держал меня в курсе происходящего и постоянно советовался, считая меня кем-то вроде своего внештатного консультанта.

– Допустим, – все же решила прервать затянувшуюся паузу, – я что-то чувствую.

– Странные дела, Лика! Все мертвые переполошились… Они словно ощущают приближающуюся опасность. Волнуются, бегают, как крысы на тонущем корабле, – Стас усмехнулся. – И я, капитан этого корабля, тоже ее чувствую, но не понимаю, с какой стороны она по нам ударит.

– Стас, – покачала головой, – я понятия не имею, что это может означать.

– Думаешь, я – старый маразматик?

– Не такой уж ты и старый, – усмехнулась в ответ.

Ему исполнилось пятьдесят, зимой отмечали юбилей. Какая уж тут старость?!

– Но маразматик, – согласился Стас. – В Пскове на прошлой неделе убили двоих из Ордена. Не успел тебе рассказать, только вчера узнал. Банальная бытовуха, виновных уже нашли и посадили.

– Бывает, – осторожно отозвалась я, и Стас кивнул.

– Один из убитых – Шестой, глава их филиала. Так что не бывает, Ликусь! Литовцы тоже, словно обкуренные. Звонил им вечера по поводу нашей Клавдии Николаевны. Помнить такую?

Кивнула. Хорошая бабка, тоже Седьмая, как и я. Правда, ей где-то уже под сотню, последнюю четверть века она пребывала в легком маразме.

– Вчера вечером Клавдия Николаевна сбежала из пансионата, сотворив вполне достоверную иллюзию… Устроила им магический пожар… Затем купила билет до Вильнюса, загрузилась в автобус и отправилась на гастроли. Мужа своего искать. По местам боевой славы, так сказать.

Муж ее сбежал в Вильнюс с какой-то девицей еще в шестидесятых. Давно уже умер, еще в девяностых, но в памяти Клавдии Николаевны этот факт как-то не прижился.

– Бабку нашу литовцы терпеть не могут. Говорят, что мы перекладываем на них свои проблемы. Было дело, она у них пару раз чудила… Устроила фестиваль и светопреставление, когда они пытались ее задержать. – Вздохнул. – Седьмая, как-никак!

Седьмая… Значит, фестиваль и светопреставление должны были быть впечатляющими.

– Где она сейчас? – спросила я встревоженно. – Ты кого-то за ней послал?

В Эн..ском филиале не хватало людей, и это была основная его проблема.

– Оборотней. Обратился к Коршунову, и он подсобил. Бабульку уже сняли с автобуса, заговорили зубы и потихоньку везут домой. На всякий случай я позвонил в Вильнюс, хотел их предупредить. Думал, пошлют как обычно, но они были… Они были крайне приветливы.

– И тебя это встревожило? То, что не послали как всегда?

– Не только это. Многое… Много всего, но все как-то по мелочам – обрывки, слова, факты, которые складываются в совершенно фантастическую картину. И когда я смотрю на это со стороны, мне становится не по себе.

Помолчали.

– Лика, если бы ты узнала, что именно их тревожит… – Стас снова взглянул в сторону кладбища.

– Прости, – покачала головой, – но я давно уже не общаюсь с миром мертвых. – И он кивнул, словно ожидал от меня подобного ответа. – Знаю, тебе некого больше попросить, но…

– Ничего, я разберусь!

– Разберешься.

– Есть еще кое-что… Артем приезжает, – неожиданно добавил он. – Завтра вечером.

И я поперхнулась остатками кофе в бумажном стакане. Стас посмотрел на меня сочувственно.

– Артем? – в горле пересохло. – Савицкий?

Мало ли… сколько еще Артемов в Ордене?

Стас кивнул, и я… Отвернулась. Затем подумала, что за темными кругами очков он все равно не увидит подкравшихся слишком уж близко слез. И еще вспомнила то, что я давно уже не плачу по Артему, потому что мы с ним пять лет как расстались.

Черт, как же я могла это забыть?!

Ведь сегодня – второе мая, значит завтра истекал пятилетний запрет, наложенный на него Большим Советом! Артему запрещалось приближаться или вступить со мной в какой-либо в контакт. В противном случае ему грозило исключение из Ордена и страшные кары…

Страшные кары Совет придумывал интересные, так что Артем рисковать не стал и честно выполнил предписание. Пять лет от него не было ни слуха, ни духа, и я уже стала забывать… А теперь, выходило, он приезжает в Эн..ск!

– Зачем? – выдавила из себя.

– Вполне официальная причина, – Стас пнул носком черного ботинка комок земли. – Узнать, какую сторону мы выберем на Летнем Всеобщем Съезде. Переметнемся ли этим летом в Западный Ковен или же останемся в Восточном.

Я заторможенно кивнула. Так уж вышло, что наша бывшая Союзная республика, подхваченная ветром политических перемен, обрела независимость и очутилась ровно посредине между западом и востоком. Филиал Эн..ска испокон веков входил в Восточный Ковен, но Западному давно уже не терпелось… Три месяца назад от них приезжали двое – один из Берлина, второй из Парижа – настраивать нас на новый, европейский лад. А теперь, выходило, и Восточный тоже отправил своего представителя.

Но за лояльностью ли сюда едет Артем?!

– Так кого же мы выберем? – кусая губы, спросила у Стаса.

– Вчера уже проголосовали. Мы единогласно и традиционно останемся в Восточном Ковене, – Стас попытался заглянуть мне в лицо. – Лика, если ты не хочешь его видеть, так и скажи! Я сегодня же направлю запрос в Москву и буду настаивать на продлении запрета…

Покачала головой.

– Я не хочу его видеть, но… Ты с этим уже ничего не сможешь поделать!

Артем честно выполнил все требования Совета – ни звонков, ни писем за эти годы! – и теперь вполне может приехать по делам Ордена в Эн..ск и даже навестить свою бывшую невесту. К тому же прошло целых пять лет с того рокового дня. Теперь – уверена! – я спокойно смогу посмотреть ему в глаза и даже поговорить о том, что произошло.

У меня хватит сил и выдержки перекинуть мостки через пропасть и донести до Артема одну-единственную мысль: прошлого уже не вернуть. Все закончилось пять лет назад, третьего мая в Москве, когда я вернулась из университета раньше обычного. Дипломная работа была дописана, куратор осталась довольна, а дополнительную консультацию почему-то отменили. Помню, как толкнула дверь нашей маленькой квартирки – мы с Артемом жили вместе уже два года и собирались пожениться сразу же после моей защиты.

Я много раз думала, что именно между нами пошло не так. Что я упустила из виду, и чего ему не хватало… во мне. Ведь у нас все, все было хорошо! Перспективнейшая молодая пара Восточного Ковена – подающий надежды колдун, пусть пока еще Восьмой, и ведьма, давно уже Седьмая, но вот-вот станет Шестой, потенциально Первая, несмотря на то, что тогда мне было всего лишь двадцать два.

Я любила его. Аккурат до момента, когда увидела…

Но сперва я почувствовала, что в квартире был кто-то чужой. Вернее, чужая… Затем я ее услышала, и чужие страстные стоны преследовали меня еще очень и очень долго. Годами лезли из памяти, мешали спать, угодливо подсовывая одну и ту же картину. Наша спальня – зашторенные окна, приглушенные цвета, большая дубовая кровать и черное шелковое белье – все, как любил Артем. Свечи… Много свечей, и пирамидка благовоний рядом с алтарем, где стояли привезенные из Эн..ска бабкины иконы.

А еще – обнаженная пара, увлеченная любовной игрой.

Я застыла в дверях, не в силах пошевелиться. Не в силах в это поверить. Стояла и слушала их вздохи и стоны. Смотрела, как мощно и ритмично толкали худенькое тело девушки мужские бедра и как при каждом его движении распадались, переплетаясь, длинные белокурые пряди на ее потной от напряжения спине.

Наконец, они тоже меня заметили. Растерянный возглас Артема: «Лика!» и… пять лет пропасти.

Нет, тогда я не причинила ему вреда, и та девица тоже осталась жива, хотя в какой-то момент отчаяние застило мне разум, грозя вырваться наружу и разрушить, разметать все вокруг. Но я сдержалась. Вернее, удержала его внутри, и в отместку оно убило уже меня. Покончило с мечтами и надеждами, сломало все, что я так долго строила.

Но у меня хватило сил, чтобы начать все заново.

Не сразу, и уже не в Москве.

Тогда, пять лет назад, Артем пытался что-то мне объяснить. Нес полнейшую чушь о наложенных иллюзиях. Твердил, что в квартире был не он и его подставили.

Тридцать пропущенных звонков… Штурм дома моей подруги в глупой попытке со мной поговорить. Но он был Восьмым, а я – Седьмая… Вернее, почти Шестая, и у него не было шансов.

Нас разняли. Затем – экстренное заседание Большого Совета, на котором я сказала Мстиславу, что если тому дорога жизнь сына, то ему стоит держать Артема подальше от меня. Он не должен ко мне приближаться. Никогда!

Мстислав мне поверил. Тогда он был еще Третьим Москвы, но уже с большим влиянием на Совет. Да и Марина Викторовна, Первая Москвы, была на моей стороне. На Артема и наложили пятилетний запрет, а я вышла из Ордена и вернулась в родной город. Заняла у отца денег и открыла собственный салон красоты, а затем еще и фитнес-студию. Много работала и отдала деньги. Затем работала еще больше, пока не обзавелась…

Много чем.

Два года назад пришла в себя настолько, что снова стала ходить на свидания – благо, от желающих не было отбоя. Год назад решила, что снова созрела для серьезных отношений. Только на этот раз выбрала обычного человека, не имевшего никакого отношения к Ордену.

А теперь, оказывается, Артем приезжает в Эн..ск! Неужели для того, чтобы узнать, останется ли далекий от столицы филиал верен Восточному Ковену? Или же собирается разворошить прошлое, заботливо мною похороненное, от которого я отгородилась не хуже, чем от мира мертвых, год назад забравшего мою бабушку?

– Пойду-ка я! – сказала Стасу. – Мне на работу пора и… Мне надо подумать.

– Подумай, – согласился глава Эн..ского филиала. – Артем спрашивал твой номер телефона, но я не дал.

– Молодец! – похвалила его. – Но будь еще большим молодцом – отзови вот этих! – кивнула на оборотней, резвившихся неподалеку.

Один из «этих» приобрел венок с черными траурными лентами и напялил его себе на шею. Его коллега по «хвостатому» цеху заржал так, что спугнул стаю кладбищенских ворон.

– Но, Лика… – заюлил Стас. – Ты ведь знаешь, они не подчиняются мне напрямую! Вернее, ты знаешь, кто им приказывает.

– Так-так-так!.. – протянула я. – Значит, не ты их прислал, но ты проболтался своему пушистому другу… Рассказал все альфе Серых, – о тревогах, Артеме и кладбище, – и он проявил инициативу, приставив ко мне своих собачек?!

Оценив его вид, я поняла, что не ошиблась ни разу.

– Лика, для твоего же блага! – и Стас вновь забормотал о неведомой мне опасности.

Судя по взглядам альфы Серых, которыми тот меня одаривал при каждой нашей встрече, он бы не отказался «охранять» меня в своей постели. Старательно и с удовольствием.

Раздражал меня так, сил моих больше нет! Я отказывала ему много раз – доходчиво и аргументированно объясняла, что у нас ничего не будет, поэтому нечего на меня так смотреть! Не нужны мне его цветы и подарки! Затем, отчаявшись достучаться до замутненного гормонами мужского разума, послала несколько раз далеко и неаргументированно.

Ни одно, ни второе его не проняло.

Навязчивый оборотень появился в городе не так давно. Года полтора назад в Эн..ске случилась война кланов, и к власти пришли Серые. Явились откуда-то из России, их главарь надрал зад тогдашнему альфе Белых, и тот сбежал со своей стаей в ту самую Литву, за что их филиал люто нас ненавидел аж до вчерашнего дня. Те же из Белых, кто остался в Эн..ске, вступили в стаю Серых и признали власть этого…

Степан Коршунов, вот как его звали!

– Все, Стас! – поморщилась я. – Мне на работу пора.

– Что мне сказать Артему, если он о тебе спросит?

– Ничего. Ничего ему не говори, потому что я сама ему все скажу.

Мой внедорожник стоял на парковке возле раскидистого клена, на котором уже начали распускаться листья. Дерево давало жалкое, но все же подобие тени. Косясь на молодых дебилов, успевших купить и второй венок, я решительно направилась к машине. Те, перестав пугать бабулек, двинулись за мной, после чего дружно загрузились в красную «Мицубиси».

Наплевать!..

Включила кондиционер, разгоняя удушливую, совсем летнюю жару в темном салоне. Платье тут же стало холодным и противно прилипло к телу.

Впереди меня ждал длинный рабочий день, поэтому я все же решила заехать домой и переодеться. Вырулив со стоянки, прибавила газу. «Митцубиси», словно приклеенная, потащилась за мной следом. Ну и пусть! Вскоре я открыла окно, затем сняла очки, подставляя лицо теплому воздуху. Дорога в город шла по берегу озера Киш, по гладкой поверхности которого, между видневшимися лодками рыбаков, прыгали сверкающие солнечные «зайчики». От них рябило в глазах, и я почему-то заулыбалась, радуясь приближающемуся лету.

Улыбалась так долго, пока не заметила, как на горизонте, далеко-далеко, над виднеющимися на дальнем берегу многоэтажками, собирались, клубились темные облака.

Предвестники беды.

Стас прав!.. Тревожное ощущение, появившееся на кладбище, не спешило исчезать даже под лучами майского солнца. Поселилось под коркой головного мозга, давая о себе знать странными, тягучими предчувствиями беды. Мне показалось, что на город надвигалось нечто, пугающее своей неопределенностью.

И дело тут вовсе не в приезде Артема.

Глава 2

Он поджидал меня во дворе моего же дома. Наверное, дрессированные собачки, что вели меня от самого кладбища, успели доложить своему хозяину, куда я направлюсь. Впрочем, я уже заприметила большой, нахальный джип черного цвета, припаркованный возле железной ограды дома, а затем почувствовала раздражающий меня запах.

Оборотень!..

Новостройка, пять этажей в тихом центре, уютный внутренний дворик, выложенный красно-синими плитами, разноцветная детская площадка. Пожилая нянечка катала на карусельке пухлого малыша в синей кофте, и он заливисто смеялся. Рядом с площадкой, посматривая на малыша, стоял тот самый… начальник мохнатых дебилов, которые даже и не думали таиться, подъезжали и подмигивали мне на светофорах, словно это была какая-то развеселая игра.

А теперь еще и этот, их главарь!

Он – Степан Коршунов, а я – Лика Воронцова, и ему хватило ума в первую же нашу встречу… Вернее, ума ему не хватило, но он все же пошутил, что это судьба и знак.

Он ошибся, это не было ни знаком, ни судьбой!

К тому же та встреча обернулась полнейшей катастрофой. Коротко стриженный, с глазами цвета стали качок, царь и бог качков, чьи мускулы непослушно лезли, пытаясь вырваться на свободу из обхватывающей мощный торс трикотажной поло-рубашки, заехал немцу из Западного Ковена – черт, а ведь это был Третий Берлина! – в челюсть, когда тот, прилично надравшись в ресторане, в очередной раз схватил меня за колено.

Опрометчиво же Стас на встречу с представителями Западного Ковена позвал не только меня, но и альфу Серых, заправляющего в Эн..ске!

Я бы разобралась с немцем и сама, а так… Вышел конфуз и международный скандал, после чего Стас еле-еле всех утихомирил. Немец отбыл в номер зализывать раны, Степан, получивший от меня отворот-поворот, все время косился на француза – Первого Парижа – словно размышлял, не навалять ли еще и этому за компанию.

Впрочем, Пьер, посмеиваясь, заявил мне потом, что давно так не веселился. Сунул свою визитку, наказав звонить в любое время суток.

Как же я ненавижу оборотней!..

Тут он меня заметил. Оторвался от созерцания счастливого малыша – тридцать шесть лет, не женат, детей нет, однажды доложил мне Стас, словно меня это должно было интересовать! – и двинулся в мою сторону. Я же в очередной раз попыталась понять, что именно меня в нем раздражает.

Выходило, весь комплект.

Здоровый, одетый просто и по погоде, не то что я! Симпатичный, но не сказать, что писаный красавец. Подозреваю, женщинам нравятся такие… с квадратными челюстями и решительным взглядом серых глаз, светящихся уверенностью в том, что ему все, все по плечу.

Но не мне.

Суть нашего конфликта заключалась в том, что в моей жизни для него не было места, а он не собирался с этим мириться.

– Ты что-то здесь забыл, пес? – спросила у него с вызовом.

Я не была сволочью, но за последние три месяца с нашей встречи он меня порядком достал.

– Ликусь… – начал Степан.

И голос – уверенный, словно он имеет полное право называть меня так, как звали только бабушка и Артем. Ну еще и Стас. Иногда.

– Какая я тебе Ликуся?!

Темная, дремлющая сила, незаметная для обычного глаза, доселе спокойная и расслабленная, пришла в движение. Покорно льнула к моим рукам, подчиняясь воле ведьмы. И тут же по выложенному прорезиненными плитами дворику пробежал ветер, подхватил травинки, закрутил песок из детской песочницы и смятый чек, брошенный чьей-то небрежной рукой. В распахнутом окне первого этажа протяжно завыла собака. Прыснули в стороны дремавшие на ступеньках второго подъезда коты. Пухлый малыш на карусельках отчаянно зарыдал, и няня подхватила его на руки.

И вот тогда я почувствовала себя последней сволочью.

Черт, я вовсе не хотела пугать ребенка! Наоборот, мне… Мне очень хотелось своего. Давно уже, год, а то и больше.

Утихомирила Силу, успокоилась сама.

– Что тебе надо, Степан? – спросила еще раз у рассматривавшего меня оборотня.

Судя по взгляду, гулявшему по светлому обтягивающему тело трикотажному платью с плиссированной юбкой, – вопрос вышел донельзя глупым. Усмехнулся, затем шагнул ко мне.

– Ликусь, у нас наметился прогресс! Ты помнишь мое имя, и меня это радует.

– Еще один шаг, и я тебя развоплощу! – предупредила его. – Вот тогда посмотрим, насколько тебя это обрадует.

– Московский приезжает, – Степан все же замер в паре шагов от меня. Предусмотрительно! – Ты с ним поосторожнее, а то слухи разные ходят! Власть в Ковене сменилась, а о новой разное говорят…

– Дела Ковена тебя не касаются, пес!

Оборотни не входили в Орден. Они вообще… никуда не входили. Побочный продукт магической эволюции, мифические существа, с которыми ведьмы и колдуны давно и успешно боролись. Чуть было не истребили всех в Средние Века, но оставшимся из волосатой братии хватило ума прекратить войну и заключить перемирье. Лет так пятьсот назад кто-то из продвинутых оборотней, поняв, что дело совсем швах, – Бартоломью Мохнатый или как его там?! – принес клятву на крови. Поклялся в том, что они всегда будут нам верны. Станут покорными слугами и карманными собачками Ордена Древних. За это им сохранили жизнь, и условия той сделки до сих пор никто не отменял.

Мы оба об этом знали.

– Пожалуй, все же касаются, – спокойно произнес Степан. – Это мой город, Ликусь… И я не хочу, чтобы в нем кто-то пострадал.

– Если кто-то и пострадает в твоем городе, – с нажимом сказала ему, – это будешь ты, пес, если не оставишь меня в покое! Последнее китайское предупреждение, Коршунов! Я не хочу тебя больше видеть. Убирайся из моей жизни и собачек своих прихвати! Меня раздражает, что за мной таскается твоя дебильная свора.

– Они будут за тобой присматривать, пока московский не уедет. Мне он не нравится, так что тебе придется потерпеть.

– Ах вот так!

Клянусь, я его прикончу! Вот здесь, на этом самом месте, он даже обернуться не успеет!

Нет, все же не здесь… Здесь вновь заливисто смеется малыш, и утреннее солнце светит совсем по-летнему, отражаясь в пластиковых окнах. Значит, я прикончу его в другой раз. Развоплощу, и Серые лишатся своего альфы. Коршунов станет обычным человеком, и Орден меня оправдает.

Потому что я – ведьма, а он – пес.

Но тогда в город снова вернутся Белые и старые времена, когда Стас злился и даже кого-то развоплотил, потому что они кусали всех без разбора. В Эн..ске не было порядка, пока не явился Степан. Приструнил Белых, и часть их стаи примкнула к Серым. Потом он, по словам Стаса, занялся преступностью в криминальных районах, направив туда свои ночные мохнатые патрули. Жители микрорайонов натерпелись страху, время от времени сталкиваясь с гигантскими волками по ночам, зато хулиганских выходок и ограблений стало куда меньше.

Городское самоуправление Степана тоже любило, жало руку по телевизору и даже назвало заслуженным бизнесменом года за то, что его компания что-то хорошо и быстро построила, после чего ему вручили почетную грамоту с медалью.

Только вот я – не городское самоуправление, и даже не Стас, пребывающий в восторге от своего нового друга.

– Мои дела тебя вообще не касаются, – сказала ему.

– Пес, – подсказал Степан. – Ты забыла добавить «пес».

На миг мне стало стыдно.

– Если бы ты внимательнее выбирала любовников, Ликусь, – добавил он, – этого разговора бы не было.

Все, это выше моих сил!

– Да пошел ты! – Димку с ним обсуждать я не собиралась, так же как и Артема. А больше… Больше никого у меня и не было. – Не суй свой нос в мои дела!

– Хорошо, я пойду. С тобой как всегда приятно поговорить, Ликусь! Ты отличаешься удивительной вежливостью и доброжелательностью.

– Отличаюсь, – огрызнулась, – но исключительно в твоем присутствии! Как тебя вижу, так сразу же начинаю демонстрировать свои лучшие качества.

Кивнул.

– Кстати, тебя там ждут, возле подъезда. Женщина из Пскова. Приехала в Эн..ск, ходила по гадальным салонам. Спрашивала твою бабушку, Ликусь! Там ее и подобрали мои ребята. У нее специфическая проблема, и я привез ее к тебе.

От чужой наглости я потеряла дар речи.

– Ты… Что ты сделал?! Привез ко мне? Погоди, я немного растерялась… Ты – мой сутенер или же антрепренёр?!

– Поговори с ней, Ликусь! Дело какое-то мутное… Что-то не так с ее детьми.

– Черт тебя побери, Коршунов! Ты ведь отлично знаешь, что я вышла из Ордена пять лет назад! Вышла от слова «вообще»! Я давно уже не практикую… У меня, к твоему сведению, свой салон красоты и тренажерный зал. Мы делаем женщинам лица и попы, и ничего больше… Если ей нужно лицо или попу, тогда это ко мне…

– Ликусь, не кипятись! Просто выслушай и попробуй помочь. Я уже сказал ей, что в этом деле нет никаких гарантий.

– Так почему же ты не отвез ее к Стасу? Или к Херберту?.. Они ведь практикуют, в отличие от меня…

– Потому что Стасу и Херберту до тебя далеко. Они это знают, я это знаю. И ты это тоже знаешь.

А ведь он прав! В городе из инициированных… Шестеро Десятых, трое Девятых и всего два Восьмых. Клавдия Николаевна, вторая Седьмая Эн..ска, не в счет: она давно уже в маразме. Еще есть ведьмы и колдуны по области, но никого выше Девятого.

Моя бабушка была очень сильной. Третьей. Но она уже год как умерла.

– Хорошо, – прикусив губу, сказала оборотню.

Степан кивнул, затем почему-то добавил, что отправляется на работу. Его компания опять что-то строила в центре города, большое и стеклянное. Стас мне говорил, но я как-то подзабыла. Да и неинтересно мне вовсе! И вообще, зачем он отчитывается, словно он муж мне какой-то?!

– Мне глубоко наплевать, – сказала вслед удаляющейся мужской фигуре, – куда ты потащишь свою гору мускулов!

Знала, что услышит, но я… Терпеть не могу оборотней!

Вздохнув, отправилась к поджидавшей меня возле подъезда – стеклянный козырек, три ступеньки – женщине в коричневой блузе и длинной темной юбке. Она было двинулась ко мне, но я кивнула в сторону лавочки возле подстриженных по ранней весне кустов сирени.

Мои соглядатаи дожидались на стоянке, нянечка усадила малыша в оранжевую коляску и укатила с ним гулять, так что там нам не помешают.

Не успела.

Дверь моего подъезда распахнулась, и по ступеням сбежала бодренькая старушка с аккуратно уложенными – волосок к волоску! – седыми волосами. Моя соседка по лестничной клетке Варвара Павловна, женщина немыслимой энергии, спешила по своим пенсионерским делам. Мужа она давно похоронила, детей вырастила, и те разлетелись по миру кто куда. Но дети у нее вышли хорошие, заботливые. Купили маме квартиру в элитном доме и подкидывали деньжат до пенсии. Раз в полгода Варвара Павловна отправлялась в зарубежный вояж, навещать своих внуков. Пока же она оставалась дома, мне изрядно перепадало из… неисчерпаемого источника ее любви.

– О, Ликочка! – радостно затараторила соседка, застыв на последней ступеньке. – Доброе утро, мое солнышко! Посмотри, какая чудесная погода! Уже совсем, совсем лето… А почему ты не на работе?..

– И вам доброго, Варвара Петровна! – вздохнула я в ответ на ее цепкий взгляд. – Вот, заехала переодеться. – Дернула себя за светлый подол. – Жарко сегодня, не рассчитала…

Платье я купила месяц назад в Италии. У Димки накопились отгулы на работе, и мы с ним улетели на длинный уикенд в Европу. В Венеции, на балконе нашего номера с видом на весенний канал, обшарпанные дома шестнадцатого столетия и гондольеров в полосатых кофтах, я сказала ему, что хочу ребенка. Мы уже два года вместе и почти десять месяцев живем под одной крышей в моей квартире.

Может, нам уже пора?

Из того уикенда хорошим вышло разве что платье. Весь следующий месяц Димка отравлял мое существование нытьем и причитаниями. «Нам еще рано», «надо подождать» и «я не готов» закончились тем, что пару дней назад я приказала ему собирать вещи и катиться… На выбор – ко всем чертям или же к своей маме.

Знала, что вернется, но не была уверена, что пущу.

– А где же Димочка? – поинтересовалась Варвара Павловна. – Я не видела его машину уже целых два дня. Неужели сломалась? – Глаз-то у нее был цепким. – Ох уж эти новые иномарки!.. Или в командировку уехал?! Он у нас такой солидный мужчина, и работа у него солидная…

Димочка руководил кредитным отделом в одном из скандинавских банков.

– Я его прогнала, – сообщила Варваре Петровне. Замучает ведь расспросами не хуже испанской инквизиции! Поэтому… лучше уж признаться сразу. – Так что он у нас уехал в длительную командировку, из которой вряд ли когда-нибудь вернется.

Соседка помолчала, подумала.

– Ну и правильно! – неожиданно заявила мне. – Давно уже было пора! Не понимаю, как ты его так долго терпела. Не мужчина, а… китайский веник какой-то! Вроде все при нем – и лицо, и фигура, и должность солидная. Весь из себя такой обходительный, вежливый, и метет, и стелет, но все как-то не по-нашенски… – соседка покачала головой. – Не походит он тебе! Другого найдешь, свято место пусто не бывает.