Шоу семейных секретов Романова Галина
– Ты упал? – Элеонора подошла, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Серж?
– Нора… Прошу тебя, не надо! – Он взял ее руки, потянувшиеся к его лицу, и развел их в стороны. – Прошу тебя!
Его губы задрожали, глаза наполнились слезами.
– Что стряслось?
Она наклонилась и подняла пакеты с едой, которые он выронил, едва переступив порог.
– Я не могу так больше, – горестно прошептал Серж и сполз по стене на пол, безвольно вытянув ноги. – Все пропало, Нора! Все пропало!
Она не терпела мужских истерик. Женя не позволял себе слюней и соплей никогда. Скандал мог устроить, руки распустить, это да. Но чтобы слезы! Она и себе не давала подобных поблажек. Ее слез почти никто не видел.
Элеонора ушла на кухню и принялась доставать из пакетов еду. Всего было много, пахло вкусно, выглядело аппетитно. Но среди того, что она выкладывала на блюда и тарелки, не было ничего любимого ею. Она в принципе не ела на ночь. Но могла бы проглотить пару кусочков запеченных овощей и рыбы на пару. Сержу было об этом известно. А он словно нарочно набрал мяса, картошки, каких-то агрессивно пахнущих маринадов. И вина взял крепленого. Она его не пила. Никогда!
Последние приготовления к ужину проводились ею в легком раздражении. Потрачены деньги. Ее деньги, между прочим! Но не для нее. О чем он думал вообще? И чего там копается? Застрял в ванной – Элеонора слышала шум воды, фырканье и странные стоны, словно ему было больно. И вдруг подумала, усаживаясь за стол: черт с ним, с Сержем! Пора заканчивать весь этот цирк. Парень свое отработал. Выходное пособие она загодя приготовила. Вот сегодня после ужина и сообщит ему о прощании.
Но Серж неожиданно ее опередил.
– Нора, нам надо расстаться, – произнес он невнятно, не поднимая глаз от тарелки, с которой только что смел почти все.
– Так… – Она опешила. – Объяснись.
– У меня была полиция! – Он поднял на нее красные от слез глаза.
Видимо, в ванной все же расплакался в полную силу, оттого так долго там и пробыл.
– Полиция? – Элеонора откинулась на спинку стула и задумалась.
Женя всерьез решил ее найти. Хочет вернуть деньги или так сильно переживает за нее? Неужели все же любит? По-своему, конечно, странно, но любит…
– Что хотела полиция?
– Они ищут тебя.
– Не прошло и двух месяцев. – Элеонора сдержанно улыбнулась. – В какой связи поиски? Хотят привлечь к ответственности или…
– Или! Твой муж написал заявление о твоем исчезновении.
– Упс-сс… – прошипела она и сощурилась. – Проняло-таки Женечку. Разволновался. Речь о деньгах шла?
– Почти нет, – подумав, ответил Серж. – Просто спросили, кто обслуживал тебя, когда ты получала деньги в нашем банке. Переговорили с девушкой-кассиром.
– Что она сообщила им?
– Я не знаю! – Лицо Сержа вдруг сделалось испуганным. – Эта кассирша… Она немного в меня влюблена. И что могла придумать, не знаю.
Элеонора погасила улыбку. Послушать Сержа: в него все были влюблены. Кто немного, кто серьезнее. Но теперь-то она знала, что единственным человеком, который любил его больше всех на свете, был он сам!
– А что она могла придумать? – решила уточнить Элеонора, хотя ей было все равно.
Она приняла решение. И изменить уже ничего невозможно.
– Ну… Что я помогал тебе. Скрыл от твоего мужа поступление денег на твой личный счет со счетов его фирмы.
– Ты не имел права разглашать. Тайна банковских вкладов у нас защищена законодательством.
– Ай, брось! – недовольно поморщился Серж. – У нас все защищено законодательством, а беззаконие на каждом шагу. Ко мне уже приходил этот чертов Коломов и бряцал оружием и…
– Серж, остановись, – попросила Элеонора с теми самыми властными нотками в голосе, которые заставляли заткнуться даже ее мужа.
– Что? – Он съежился на стуле, сделавшись похожим на нахохлившегося попугая.
От мужчины, из-за которого она потеряла голову, в нем не осталось ничего.
– Виталик Коломов всего лишь частный детектив с подмоченной репутацией… Странно, что Женька к нему обратился. Многим известно, что Виталик жульничает с клиентами.
– В смысле, жульничает?
– Обманывает. – Элеонора рассеянно отщипнула от виноградной грозди несколько ягод. – Моя хорошая знакомая рассказывала как-то, что Виталик изображает бурную деятельность, а на самом деле просто тянет время и деньги. Если бы он захотел, он бы нас с тобой нашел.
– Каким образом? – Серж сильно побледнел.
– Ну, ясно же, что в банке у меня был сообщник. Ребенку ясно! Странно, что Коломов не догадался проследить за каждым из сотрудников. Я бы так и сделала. А он нет.
– А если догадался? – просипел Серж.
– Если бы догадался, давно бы уже сдал нас с тобой Женьке.
– А Евгений Иванович… Он не догадался? – Серж принялся оттягивать воротник домашней трикотажной кофты, словно тот душил его.
– Евгений Иванович, мой дорогой Серж, прекрасно понимает, что те деньги, которые я выдернула из его бизнеса, мои. Сам бы он мне их никогда не отдал. И развода бы не дал. Я все сделала за него. Сама. Он злился, бесился, но понимал собственное бессилие. А то давно бы уже у отделения полиции гарцевал.
– А сейчас почему туда пошел?
– По-настоящему встревожился. Не из-за денег, – с тайной надеждой произнесла Элеонора. – А из-за того, что со мной могло что-то стрястись. Действительно страшное.
Она замолчала, уставив взгляд на черный квадрат незанавешенного окна, и задумалась.
А стоило оно того? Так ли уж необходимо было устраивать весь этот балаган с хищением денег со счетов фирмы и бегством? Может, стоило с ним договориться? Подать на развод, как подобает, и на раздел имущества. Может, стоило поступить как-то цивилизованно? Ответ всплыл немедленно.
С Женькой договориться было невозможно. Она уже пыталась восемь лет назад и очутилась на больничной койке в санатории. На принудительном лечении. Только санаторием его Женя называл для детей и друзей. На самом деле, это была самая настоящая психушка. Он приезжал каждый день и говорил одно и то же:
– Если еще раз надумаешь от меня уйти, сдохнешь, милая, на такой вот койке. Не знаю когда. Может, сразу, а может, лет до ста доживешь. Но на больничной койке.
Он наклонялся очень низко, дышал ей в лицо перегаром, облизывал ее рот и целовал его взасос. А она даже отодвинуться не могла. Была привязана.
– Так что хорошо подумай, прежде чем впредь надумаешь завести разговор о разводе…
Элеонора подумала. И вот она здесь: в чужой квартире, за чужим столом. С человеком, который оказался слабым звеном, и от которого ей надлежит теперь избавиться.
– Да, ты прав, Серж. Нам надо расстаться.
– Да. – Он жалко улыбнулся. – Прости, что не оправдал.
– Я приготовила тебе выходное пособие. В прихожей в шкафу в сумке.
Он не дослушал: бросился туда и стал рыться. Даже посчитал – банковский работник. Когда вернулся, Элеонора поняла, что суммой вознаграждения Серж доволен.
– Не рассчитывал. Спасибо, – пробормотал он, снова хватаясь за столовые приборы.
– Сейчас тебе лучше уйти. – Она брезгливо поморщилась. – И будь осторожен. Не сори деньгами и не открывай счетов. Они все будут дышать тебе в затылок. Прощай…
Глава 5
Семья ужинала молча. Отец – хмурый, трезвый ковырялся вилкой в тушеном мясе с овощами и без конца пил воду из высокого стеклянного стакана. Мясо было вкусным, мягким, просто таяло во рту, придраться было не к чему. А он не ел. Аппетита без спиртного нет, видимо. А чего не налил себе? Кто его мог ограничить без матери?
Эдик глянул в свою тарелку. Отец хотя бы делал вид, что ест, а он даже вилки не коснулся. Одна Эльза ела, как не в себя, уже дважды подкладывала. Эдик брезгливо поморщился. Сестра в последнее время прибавила в весе. Возможно, именно потому, что не контролировала аппетит. А может…
– Ты не беременна, Эльза? – прищурился он.
– С чего ты взял? – Она ответила, не поднимая взгляда от тарелки.
– Аппетит у тебя… Жрешь за двоих. Или за троих. Это если двойня. – Он хихикнул и покосился на отца, но тот не реагировал.
– Я не беременна, – тихо возмутилась Эльза и, оскалив забитый едой рот, просипела: – Придурок!
Эдик промолчал в ответ, но многозначительно поводил глазами и с такой скорбью принялся вздыхать, что проняло даже отца.
– Эльза, детка, если есть что-то, о чем нам надо знать, скажи это прямо сейчас, – глянул он на нее исподлобья.
– Ты о чем, Жень?
То, что она назвала отца по имени, означало, что она сердита и на него, и вообще на все. Эдик с отцом переглянулись.
Что с ней? Гормоны? Неприятности? Или все вместе?
– Я о том, дорогая, если ты беременна, то…
– Нет, я не беременна. Не надо повторять всякую чушь за этим придурком.
Она лягнула брата под столом.
– Тогда откуда такой аппетит?
Отец шире распахнул глаза, и в них забрезжила тревога. Самая настоящая. Неподдельная. Эльзу проняло. Она задумалась, принялась загибать пальцы и сверяться с чем-то в мобильном.
– Сама не знаю. – Ее гладкий лоб пошел морщинами. – Залета нет сто процентов. Наркотой не балуюсь, в отличие…
Брат ответил ей пинком под столом.
– А что такое, па?
– Надо сдать кровь. На глюкозу. – Отец отодвинул почти не тронутое мясо в сторону. – Твоя бабка по матери страдала сахарным диабетом. Вдруг это…
– Да брось, па! – Эльза неуверенно хохотнула. – Я и сахарный диабет? Что это вообще такое?
Эдик полез из-за стола, пользуясь диалогом, в котором не желал принимать участия. Здоровье сестры, равно как и остальных членов его семьи, его совершенно не трогало. Его беспокоили проблемы, которые нагрянули неожиданно и как-то вдруг.
Послезавтра истекает срок возврата долга, у него по нулям. Отец наложил запрет на все банковские операции фирмы, которую возглавлял Эдик. Это после того, как он по неосторожности и глупости отказал ему в деньгах, когда мать сбежала.
Сука! Эдик отчетливо скрипнул зубами, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где располагались спальни.
Старая развратная сука! Променяла семью на какого-то мажора, альфонса! Вогнала их всех в депрессию, а Эдика вообще в долговую яму. Прежде отец никогда не следил за его делами. Раз в месяц проверял отчетность, и все. Теперь же он контролировал ежедневно: что, откуда, зачем…
Не простил. Так и не простил отказа в помощи. А он тоже хорош, взял и отцу отказал. Разве так можно? Ни прозорливости, ни дипломатии. Надо было просто пообещать и уйти от прямого ответа. А он…
– Сожалею, па… На счетах почти пусто, – соврал Эдик. – Закупка оборудования для нового филиала высосала почти все. Нет, у нас, конечно, есть дебиторские задолженности, и предостаточно. Но когда они придут?
Ох, сколько тогда выслушал Эдик о самом себе и о собственном неумении вести дела! И мудак он, и засранец, и голожопая тварь. Бизнес вести не может. Дебиторам поблажки давать нельзя, надрывался отец. На шею сядут. И вообще…
Тут-то Эдик и узнал, что на самом деле не является хозяином компании. Папаша лукавил, когда всем так говорил, и ему в том числе. Учредительные документы, которые Эдик-дурачок хранил в своем сейфе, на самом деле липа, а в Росреестре учредителем значится совсем другое лицо. И ему – лоху такому-то и такому – неплохо было бы для начала обо всем узнать и подстраховаться, прежде чем отцу отвечать отказом.
С того дня в жизни Эдика началась не просто черная, а иссиня-черная полоса. Отец следил за каждым его шагом. Контролировал его траты по банковской карте, чего не делал с шестнадцати лет. Наличных денег, которые Эдику были нужны на запретное, почти не осталось. Зато у мамаши был целый чемодан. Их общих денег!
– Старая сука! – снова скрипнул зубами Эдик.
Осторожно свесившись через чугунные перила лестницы, он глянул на отца и Эльзу. Они были заняты оживленной беседой. Отец даже принялся жестикулировать, чего давно не делал. После бегства матери он словно окаменел. Они заняты, сделал вывод Эдик и свернул к спальне сестры.
У Эльзы не был перекрыт источник доходов. Отец исправно пополнял ее банковскую карту. Безлимитный счет он ей все же поостерегся открывать.
– Слишком много соблазнов, – туманно пояснил он сыну. – Не выдержит.
Эдик не стал тогда его допрашивать, но мысленно позлорадствовал. Невзирая на острую любовь к дочери, доверять ей отец все же опасается.
Эльзе денег хватало и даже оставалось. А отец еще давал ей наличные на тот случай, когда счет нельзя было светить. Вот за ними-то Эдик и сунулся в ее комнату.
Вообще-то у каждого из них было по квартире в городе. Они прежде там и жили, чтобы не раздражать вечно недовольную мать. Эдика, между прочим, это очень даже устраивало. Это Эльза все за мамин подол держалась, а он давно этим не страдал. Лет с десяти, наверное. Подрастая, вообще заподозрил, что не родной им. Слишком велик был контраст в отношении родителей к сестре и к нему. Года два он считал себя подкидышем. Потом, когда появились личные деньги, сдал анализы, выкрав из расчесок родителей по волоску.
Удивительно, но родство подтвердилось. Они на сто процентов отец, мать и сын. И если холодность отца Эдик еще мог объяснить: мужик мужика иначе воспитывать не должен – то матери ее отчужденности простить не смог.
Они отдалялись год за годом. В последнее время двух слов могли за месяц не сказать друг другу. Мать никогда не звонила ему первой, не проявляла элементарного беспокойства. Если звонил он, говорила односложно, задавала вопросы без интереса.
Однажды утром, когда его особенно остро ломало, а на покупку дозы не было сил, он вдруг расплакался и принялся в полный голос проклинать мать. Ему неожиданно сделалось легче, он уснул и проспал почти сутки. А пробудившись, ощутил себя живым и самостоятельным. Понял как-то вдруг и сразу, что теперь за его жизнь никто не несет ответственности, раз за нее некому беспокоиться. Это только его забота.
Он стал разборчивее во всем: в связях, в дозах, в препаратах. Отец, присмотревшись к нему, заметил перемены и якобы подарил ему фирму. Старый мудак! Ну, ничего. Он и с этим справится. Главное, переждать и денег перехватить. А чтобы окончательно не увязнуть в долгах, сделать это так, чтобы не было необходимости их отдавать. Вообще! То есть он должен взять их у Эльзы. Попросту украсть. Ничего, переживет.
Эдик не был уверен, что Эльза держит наличные в своей комнате. Она запросто могла хранить их и в квартире, но…
Поразмыслив, Эдик все же решил, что деньги у нее здесь. В квартире часто бывает слишком много чужих людей. Эльза бывало пьяной отключалась. И эти люди могли шарить по ее шкафам и полкам. Это риск быть обворованной. А Эльза рисковать не любила. В чем-чем, но не в деньгах. Она им счет вела.
Деньги точно здесь!
Эдик начал с выдвижных ящиков. Их он насчитал двадцать четыре штуки. Комоды, шкафы, туалетный столик, тумбочки возле кровати. Везде выдвижные ящики! Он осторожно выдвигал, быстро шарил, задвигал обратно. Какого только добра не напихала туда Эльза! И колготки вперемешку с лифчиками и трусами. И глянцевые журналы. Горы, просто горы косметики. Пледы, кофточки, джинсы. Всякого дерьма в двадцати двух ящиках, на помойку не сносить за неделю! Двадцать третий ящик был полон всяких фотографий, распечатанных еще в детстве.
Эдик покосился на верхний снимок, где Эльза в костюме Мальвины плачет у елки в гостиной. Неожиданно вспомнил, что это он довел сестру до слез, сожрав половину конфет из ее подарка. Ящик он не задвинул и перешел к последнему.
Там были лекарства, и неожиданно все было уложено аккуратно. В одной стороне таблетки, в другой – всевозможные пузырьки с микстурами, а также большая коробка с ампулами. Название показалось ему знакомым, но он точно не мог вспомнить, что это за препарат. И шприцы. Много одноразовых тонких шприцов, достаточно дорогих. Он в этом толк знал.
Эдик вытащил длинную упаковку гармошкой и недоуменно вытаращился.
Что он пропустил? Эльза колется? Но нет… не может быть! Она презирает наркотики. Его контролирует. Даже в какой-то момент поддержала, не позволив сползти в черную яму, откуда бы ему точно не выбраться.
Не выпуская из рук упаковку со шприцами, он залез в дальний угол ящика и нашел, наконец, то, зачем сюда пришел. Деньги! Доллары. Не мало. Скручены катушкой и перетянуты резинкой. Эдик быстро сунул их в глубокий карман спортивных штанов. Швырнул обратно шприцы, задвинул ящик, и вовремя. Дверная ручка начала опускаться. Эльза входила в комнату.
– Что ты здесь делаешь? – вытаращилась она на брата, сидевшего на ее кровати в куче фотографий, которые он высыпал из ящика. – Эдик?
– Ты тут такая… Несчастная! – Он помотал в воздухе фото в костюме Мальвины. – Я слопал тогда твои конфеты, и ты дико расстроилась.
– Помню, – буркнула она, не сводя с него подозрительного взгляда. – Чего это тебя так проняло? Зачем ты здесь вообще?
– Поговорить надо. При отце не хочу. Это касается только нас с тобой. – Он принялся сочинять на ходу.
– Говори.
Она схватила пустой ящик, стоявший у его ног, и принялась складывать туда рассыпанные фотографии.
– Эльза, мне тридцать. Тебе двадцать восемь.
– Да ладно! – криво ухмыльнулась она. – Зашел напомнить?
– Я не об этом. Нам с тобой давно пора перерезать финансовую пуповину, связывающую нас с отцом. Пора! Давно! – Он с силой ударил кулаками по ее кровати. – Мы слишком зависимы.
– Я нет, – опротестовала Эльза, тряхнув головой.
– Мы слишком уязвимы, – не стал спорить Эдик.
Ему надо было быстрее выбираться из ее комнаты, пока сестра не обнаружила пропажу денег и не закатила истерику. Но подниматься с кровати лучше, когда она отвернется. Плотный валик из долларов будет заметен в его трикотажном кармане.
– Уязвимы? – Сестра с интересом приподняла бровь и присела на прикроватную тумбочку. – Что ты имеешь в виду?
– Мать нас бросила. Своровала все деньги и укатила куда-то с любовником. Ее даже не озаботил тот факт, что мы с тобой можем остаться нищими! Отец меня кинул. Обещал подарить фирму, а на деле… Сама знаешь. А ты?
– Что я?
– С тобой дела обстоят не лучше. У меня хотя бы зарплата, а у тебя только подачки от папы. Завтра папа со своей любовницей захочет сбежать, и что? У меня хотя бы зарплата на фирме, – повторился Эдик, заметив, что сестра призадумалась. – А у тебя? Квартира в центре Москвы? Так ее содержать надо. Платить коммуналку, за уборку и прочее. Работать пойдешь?
– Я?! – отшатнулась в ужасе Эльза. – Кем?
– Вот именно! – поиграл бровями Эдик.
Сестру, кажется, проняло. Она опустила голову и задумалась, покусывая губы. Потом глянула на него с интересом и спросила:
– Что ты предлагаешь? Каким образом мы перережем эту финансовую пуповину? Как станем избавляться от зависимости?
– Резко и сразу не получится.
Эдик тяжело вздохнул, вспомнив о своем пристрастии, но тут же встряхнулся.
– Нам надо найти мать и потребовать свою долю. Какого хрена она все заграбастала? – Он глянул на сестру с обидой. – Даже о нас не подумала!
– Идея неплохая, – неожиданно поддержала его Эльза. – Но где? Частный детектив не справился. Отец написал заявление в полицию, и тоже тишина.
– Отец написал заявление? – изумленно округлил глаза он. – А я не знал.
– Только что признался мне. Переживает…
– Переживает… Переживет… У него средства есть. Он всегда выплывет. А вот мы с тобой…
Эдик заерзал задом на жестком матрасе. Ему пора было сваливать. Эльза могла заметить тугой денежный рулончик. Если отберет, он точно не выкрутится.
– А мы с тобой что? – заинтересованно отозвалась она.
– Пойдем дальше, чем частный детектив и полиция. Мы точно найдем ее, сестренка.
– Интересно где! – фыркнула она, недоверчиво покосившись на него.
– Где – не знаю. Зато знаю, с чего начать! – Эдик ловко соскочил с ее кровати, сразу сунув кулак в оттопыренный карман, и пошел к двери, на ходу рассуждая: – Мать не смогла бы все это провернуть в одиночку. Тут я с частным детективом согласен на все сто. У нее был сообщник или любовник. Или и то и другое в одном лице. Найдем его – найдем мать.
Глава 6
– Здравствуйте, Алла.
В окошко кассы сунулась голубоглазая физиономия полицейского, который уже беседовал с ней. Она уже рассказала ему, что могла, и он был очень опасен, невзирая на его улыбочки.
Внутренне подбираясь, Алла приветливо улыбнулась в ответ и пробормотала:
– Здрассте.
– Вы могли бы мне уделить еще несколько минут вашего драгоценного времени?
– Простите, но никак не могу. – Она слегка приподняла и опустила узкие плечики. – У меня отчет по кассе. Надо в течение часа все сделать.
Она искренне надеялась, что противный полицейский ни за что не станет ждать час. У них со временем всегда беда, вечно торопятся и не успевают.
Но Алла ошиблась. Капитан Галкин еще более лучезарно улыбнулся ей и пообещал подождать.
– Пойду пока с Прониным вашим пообщаюсь.
Капитан уже отошел от перегородки из пуленепробиваемого стекла, когда Алла крикнула ему в спину:
– А Сергея Алексеевича сегодня нет.
– Да?
Галкин резко встал, обернулся и сделал изумленное лицо. Алла сразу поняла, что лицедействует. Наверняка пришел к ней от кабинета Сережи. Подергал дверь, а там заперто. Справился у коллег, они и сказали. Алла уже прошла весь этот путь. Наверняка и Галкин тоже. А морду корчит, изображая удивление.
– А что случилось? – Он вернулся к кассе и снова сунулся в окошко.
– Я не знаю.
Она досадливо поморщилась и принялась усиленно изображать занятость. Бумаги перебирала, с калькулятором без особой нужды работала. Известно, что все программы сейчас в компьютере. Там и подсчет ведется и отчет. Но Алла делала вид, что работает и у нее не все получается.
– А мы могли бы ему позвонить? Скажем, с вашего телефона? – Он смотрел на нее пытливо, противно.
– Зачем? У нас так не принято. Я кассир. Он начальник отдела, – ответила она и не соврала.
– Под мою ответственность. – Он приложил к груди руку. – Или дайте мне его номер, чтобы я позвонил ему со своего.
Алла задумалась. Дать телефон Сережи, конечно же, можно. Но он не ответит на вызов с незнакомого номера. Точно не ответит. Такая у него принципиальная позиция. И не у него одного. С другой стороны, у нее появилась прекрасная возможность позвонить ему. Появится ли она еще или нет, кто знает!
– Хорошо, я наберу.
Она достала телефон. Нашла его номер. Набрала. Гудки шли, Сережа не отвечал. И это было странно. Он видел, что звонок от сотрудника банка. Знал, что ее позавчера допрашивала полиция, и сам приставал потом с расспросами. Просил держать его в курсе подобных разговоров. Она как раз по этому поводу и звонит ему.
Ну… Ну, может, еще немного потому, что хочет услышать его голос.
Она набрала его трижды. Он не ответил. Тогда Алла позвонила в секретариат и узнала, что Сережа никому не звонил и не предупреждал, что не приедет на работу.
– Ни про какие больничные ничего не знаю, Аллочка, – зевнула секретарь Влада.
Она постоянно зевает в трубку, раздраженно подумала Алла. Словно ночью вахту несет на воротах. Некрасиво же и неблагозвучно.
– Надо ехать к нему, Алла, – наморщил лоб капитан Галкин. – Составите мне компанию? Я адреса не знаю.
Узнать он мог у той же Влады. Это очередная уловка заполучить ее в собеседницы на то время, что они будут ехать, и выведать какие-нибудь секреты про Сережу. Алла сама мало что знала. А о чем знала, рассказывать не могла. Не имела права. Это могло навредить Сереже. А вредить ему она не собиралась. Она собиралась завести с ним отношения, когда он отделается от противной старой пиявки!
– Я на работе. – Она растерянно повела вокруг руками. – И не могу закрыть кассу.
– В обеденный перерыв. А? Как думаете, успеем?
Конечно, они успели бы съездить туда и обратно пару раз. Сережа жил совсем близко от банка. Специально нашел себе квартиру по соседству, чтобы не тратить время на дорогу. Только в этой квартире он стал появляться очень редко. Окна почти все время были темными.
– Хорошо. В обеденный перерыв. Станете ждать? – усомнилась она.
– Стану. У меня дел много по соседству. Фирма Суворова… Слышали о такой?
Внутри у нее все сжалось и замерзло, как перед болезненной процедурой в медицинском кабинете.
– Слышала. Обедаю в кафе, которое им принадлежит. В их же здании. – Алла не стала ничего выдумывать и холодно улыбнулась. – И да, раз уж вы меня оставляете без обеда, захватите что-нибудь перекусить…
Галкин оказался не жадным: купил ей полноценный обед в контейнерах. Она все оставила в столе. Аппетита не было, потому что не было Сережи. А он должен быть, должен! Никогда не прогуливал, даже не болел. На работу всегда ходил и с насморком, и с температурой.
С ним что-то случилось нехорошее. Она это чувствовала ноющим от безответной любви сердцем. Всей своей исстрадавшейся душой. Не надо было ему связываться с той важной клиенткой, с которой он запирался в кабинете и подолгу разговаривал. Из-за нее потом повадился к ним в банк частный детектив, а теперь и полиция нагрянула.
Алла почти ничего не знала, но кое-что подслушала, прислонив ухо к запертой двери Сережиного кабинета. И теперь могла лишь догадываться, во что тот влип. Но рассказывать об этом она не станет.
Ни за что! Никогда! Никому! Ее домыслы и предчувствия так и останутся с ней. Поделиться она сможет лишь с Сережей, и то, если он ее об этом когда-нибудь спросит.
– Едем?
Капитан приглашающим жестом указал на свою машину. Алла согласно кивнула и уселась сзади, за водительским креслом. Очень ей не хотелось участвовать в душевных разговорах, намеченных Галкиным.
– Он ведь нравится вам, Алла, – неожиданно произнес капитан, стоило им отъехать от банка. – Я вижу. У меня на такие дела нюх.
– На какие такие дела? – неуверенно возмутилась она.
– Амурные. – Он глупо, как ей показалось, хохотнул. – Любовные то есть.
– У нас с Сергеем Алексеевичем нет и не может быть никаких амурных дел. Любовных, – поправилась она и добавила: – Мы просто коллеги. Но скрывать не стану: он мне симпатичен. Да он всем симпатичен. Он хороший.
Больше она не произнесла ни слова до самого дома Сергея. Галкин провоцировал ее какими-то историями из своей практики, делился личным опытом. Алла его попыток не оценила и упрямо молчала. Взгляд ее был прикован к пейзажу, проплывающему за окном автомобиля.
Май заканчивался агрессивной жарой. Сады быстро зацвели и так же быстро облетели. На рынке уже вовсю торговали июньскими пионами. Она планировала сегодня вечером купить букет и завтра принести на работу, поставить в кассе. Знала, что розовый цвет оттенит ее бледность, сделает чуть привлекательнее. Алла надеялась, что Сергей это заметит.
А он сегодня не пришел. Придет ли завтра?
– Куда теперь?
Галкин остановил машину под аркой и обернулся к ней.
– К газетному киоску. За ним его подъезд, – произнесла Алла и тут же покраснела.
Вообще-то она не должна знать, где живет Сергей. Он никогда не приглашал ее в гости, а она не напрашивалась. Пару раз ездила за ним с работы и увидела, как он входит в подъезд. В последнее время часто проезжала мимо его дома и смотрела на окна Сергея.
Но Галкину об этом знать совсем не обязательно. Она просто знала, и все.
– А стоянка где? – покрутил головой Галкин, подъехав к нужному месту.
– Левее. За теми кустами, – указала она на жасминовые заросли.
Галкин медленно поехал. Потом долго парковался, выбирая место.
– Его машина на стоянке. – Алла решительно открыла пассажирскую дверь. – Значит, он дома.
– Ждите меня, – неожиданно строго потребовал Галкин, уставившись на Сережину машину. – Прямо здесь ждите.
Алла послушно встала у переднего бампера. Надела солнцезащитные очки и сквозь темные стекла принялась наблюдать, как капитан неторопливо идет к автомобилю. Обходит его по кругу несколько раз, а потом открывает водительскую дверь.
Читать бесплатно другие книги:
