Половинка Гусейнова Ольга
– Герцог, обратились бы к целителю, в конце концов, – не без сочувствия посоветовал ему король, поворачиваясь ко мне.
– Доброе утро, ваше величество, – склонилась я. Затем приветствовала вставшего с лавки герцога Ложена: – Ваше сиятельство.
– Доброе утро, ваше высочество, – кивнул король, быстро, тревожно переглянулся с моими сопровождающими и, видимо, узрев хороший знак, успокоился. – Почему-то наши спасители задерживаются…
Стоило замечанию сорваться с уст, воздух в центре зала словно загустел, потемнел, завихрился, а потом из воронок начали одна за другой появляться темные фигуры в плащах.
Я невольно шагнула за спину Хортусу, мужчине надежному, смелому и одному из сильнейших магов королевства. Свита сплоченной группой встала вокруг короля.
Семь мужчин, закутанных в черные плащи с глубоко надвинутыми на лица капюшонами, словно живое воплощение самой Тьмы, замерли неровным строем. Все как на подбор, одного роста. Особенности фигур скрывали плащи, но ширина плеч впечатляющая. Я подметила пока только одну отличительную особенность риирцев – насыщенность черного цвета их плащей имела оттенки.
Его величество прав: рядом с ними жутко. Вон как все люди побледнели.
Риирцы как-то неуловимо, только шлейфы мелькнули, «растеклись», распределились по залу таким образом, чтобы присматривать за каждым магом. Двое встали рядом с нами. Я с неприкрытым интересом, отчасти перебившим страх перед неведомым, переводила взгляд то на одного, то на другого пришельца, которые, по словам Хейго, принимали «человеческий» вид лишь для продолжения рода и в случае нужды.
Лиц риирцев, скрытых капюшонами и «дымкой», я не могла рассмотреть, но на подсознательном уровне, кожей чувствовала, что меня тоже разглядывают, изучают. Причем Хейго, с которым мы познакомились, среди этих двоих нет.
– Приветствуем вас, лары! И желаем долгих лет жизни! – обратился к спасителям его величество.
Из середины зала прозвучал знакомый шелестящий голос:
– И вам долгой жизни, всем!
Люди держались настороженно, верно, как и я, боялись раскрыть рот и ждали продолжения от риирцев. У меня сердце где-то в горле колотилось от страха: как с ними, этими порождениями тьмы, иномирцами, мужчинами (вроде бы) отправляться в длительное опаснейшее путешествие? Неужели придется доверить им свою жизнь, а значит, и душу?
Наконец лорд Хортус отмер и отступил в сторону, оставляя меня в центре зала в одиночестве:
– Позвольте представить вам, лары, ее высочество принцессу Цветанскую Оливию Малина.
Я невольно скосила глаза на подол своего платья и нашла его вполне приемлемым для церемонии официального представления иноземным гостям в неторжественной обстановке. Поверх платья меня согревала шубка из лисы-огневки, тоже достойная королевского приема. Капор я сняла, а прямые длинные черные волосы мастерица на все руки Нина сегодня утром помогла уложить в сложный затейливый узел, перевитый лентой, «как полагается принцессе».
Вспомнила, что, взглянув на себя в зеркало перед выходом «в свет», отметила посвежевший цвет лица – мягкая постель и хорошая еда сделали доброе дело. Рыжий и черный тона одежды подчеркивали белизну моей кожи, нежные черты лица и «отдохнувшие» серые глаза. В следующий момент я одумалась и мысленно отругала себя за желание покрасоваться, не ударить в грязь лицом. И перед кем? Призраками, в сущности. Которым, вполне возможно, совершенно все равно, как я выгляжу. Может быть, у них иные представления о красоте…
Стремительное движение, несколько темных шлейфов – и все риирцы предстали передо мной. В следующее мгновение я почувствовала, что кровь отлила от лица, наверняка сделав щеки бледными от ужаса. Каким-то чудом с криком не сорвавшись с места, я переводила взгляд с одного элементаля на другого и внезапно ощутила, что холод, терзавший меня последние годы, полностью отпустил. Стало тепло, как вчера, во время знакомства с одним из них. Неужели так действует магия риирцев?
И снова по наитию догадалась, что третий слева – Хейго.
Я нервно облизала губы. Сжав кулаки, попыталась вернуть немного смелости, сделав несколько шажков вдоль ряда. Неуверенно улыбнувшись, кивнула:
– Рада вас вновь видеть, лар Хейго. Может, возьмете на себя труд представить ваших… спутников?
На последнем слове я запнулась, потому что в этот момент все семеро едва заметно дрогнули, словно в удивлении, и под капюшонами проступили лица. Увы, его величество прав: они словно близнецы. Второе отличие – глаза, у всех семерых сиявшие разными цветами. Светло-голубых больше не было ни у кого. Значит, я не обозналась.
Голубоглазый риирец выступил вперед, улыбнулся и прошелестел:
– Ваша наблюдательность делает вам честь, леди Оливия.
Меня до костей пробрало страхом под его пристальным, изучающим взглядом, и снова победило тепло, излучаемое риирцами. Оно приятно согревало, давая умиротворяющее, но, как я заподозрила, ложное ощущение защищенности.
Наверняка отметив мое вынужденное молчание, Хейго продолжил, указывая на сделавшего шаг из строя элементаля с глазами зелеными, как сочная весенняя трава:
– Позвольте представить вам Кайго.
Затем вышел следующий, с синими глазами оттенка, называемого королевским. Под цвет мантии, в которой коронуют.
– Свер. Они с Кайго отвечают за груз… за саркофаг.
Я машинально кивала, запоминала, изумлялась…
– Теперь ваша личная охрана. – Хейго, кажется, улыбнулся, указывая на остальных участников похода. – Фрей, Тьюго, Хал, Тиж.
Глубокий пурпурный цвет глаз Тижа потряс. Таких у людей не бывает! Впрочем, у каждого из них поразительно яркие, насыщенного цвета глаза. Невероятные! У Фрея – фиолетовые, темные, глубокие, словно омуты. Тьюго согрел меня медово-желтыми – будто в них солнце спряталось от стужи. У Хала – сине-зеленые, как морские воды у побережья моей родины в солнечную погоду. Может, в глазах Хала плескался целый океан?
Почти не дыша я смотрела на команду темных освободителей, к которой должна примкнуть. Боялась и в то же время восхищалась, ловила себя на том, что совершенно необоснованно почувствовала к ним расположение.
В глазах элементалей Тьмы бушевала сама жизнь. Разве такое возможно?
Будучи под впечатлением от знакомства с темными, дальнейшее я воспринимала отстраненно. Разговоры, договоренности, нюансы… Но четко запомнила несколько простых правил, которые мне приказали выполнять риирцы: ни на шаг не отходить от назначенного охранника, не кричать, не магичить, всегда сообщать о том, что беспокоит. Все вроде бы ясные и простые, но почти невыполнимые за Гранью. Кажется, новоявленные защитники тоже это поняли.
Потом мне позволили уйти.
Глава 5
Форт Тартус. Начало пути
Я критично окинула взглядом набитую под завязку кожаную суму со своей новой теплой одеждой. А затем – разложенную на кровати, в которую собралась облачаться. И озабоченно пробормотала себе под нос:
«Как бы в ней еще научиться ходить и сносно двигаться?»
Ведь вчера, пока перемерила и научилась надевать необычные обновки, – запарилась. Рядом с первой сумой Нина поставила вторую, наконец-то завязав постромки. Там мы упаковали не менее важную часть моей поклажи: целебные травы, порошки, притирания и всякую всячину, включая артефакты, – все в пути пригодится, особенно, когда хочется выжить любой ценой.
В плотных шерстяных штанах я чувствовала себя крайне неловко, словно раздетая, хотя одежды на мне гораздо больше, нежели обычно. То ли еще будет, когда мы пойдем дальше и приблизимся к источнику лютого холода?
Пошевелила пальцами ног, разглядывая серые толстые носки, специально связанные под сапоги из валяной шерсти светло-серого цвета. В одном из северных королевств они назывались «уни». Вот бы посмотреть на овечек, с которых стригут почти белую шерсть! Оттуда же позаимствовали и покрой штанов, пошитых так, чтобы справлять телесные надобности на холоде – можно развести в стороны штанины. Покрой, как меня заверила портниха, будучи более осведомленной, – бабий. В тех дальних краях настолько холодно, что никому в голову не приходит зад морозить, снимая штаны. Да и каким условностям в угоду, если разобраться?
Кроме того, от северян мне достался плотный свитер, который я надела на рубаху. Сказали, что новенький. И самое интересное: вяжут их тамошние мужчины. Долгими темными зимними днями. Даже ячеистый узор на свитере – в каждом роду свой, неповторимый – не только для красоты, а еще и оберегом служит. Но под всю эту непривычную амуницию я надела тонкое батистовое белье, кожа у меня нежная, к грубой ткани непривычная.
– Пора, ваше высочество! – хрипло от волнения объявила Нина, протягивая мне меховые одежды.
Влезла я в них быстро, не зря училась накануне, и замерла, разглядывая себя в самом большом зеркале, которое нашлось в форте. Снеговик – вот на кого я стала похожа! Чтобы не выделялась на снегу, мне пошили из белоснежного северного песца шубку по колено и совсем невидаль – штаны меховые. Я утонула в шикарном, приятном на ощупь пушистом меху, как ни странно, оказавшемся легким по весу.
Еще одна невидаль – не привычный капор, а меховой капюшон, плотно прилегающий к голове, закрывающий лоб, с тесемочками под подбородком, чтобы ветром не сдувало, как и на манжетах и подоле для плотного прилегания к телу, и на штанинах, накрывающих голенища уни. По словам скорняка, так холоду будет перекрыта любая лазейка. Завершили мой наряд песцовые рукавички, привязанные к краю рукава, теплый пушистый шарф и варежки, связанные из кроличьего пуха. Чем не снежная королева?! Вернее, принцесса.
В зеркале отразилась бесформенная меховая фигура с неуклюже расставленными ногами, разведенными в стороны руками. В обрамлении меха виднелась только часть лица с блестящими от едва сдерживаемых слез, настороженными глазами да разрумянившимися от жары щеками и закушенными от нервов губами. Как есть Снежная… баба! Несчастная, испуганная, надеющаяся только на снисхождение судьбы.
– Вас поди заждались внизу лар Хейго, его величество и все-все-все, – взволнованно поторопила Нина.
– Да, иду, – кивнула я, откидывая капюшон.
Поправила вязаную белую шапку и, с непривычки раскачиваясь из стороны в сторону, неловко потопала на выход. Перед тем как мне облачаться, Пушистика закрыли в другой комнате, чтобы ни меня, ни его не расстраивать больше, чем уже есть. С ним я попрощались рано утром, когда за окном было еще темно. Сидела на кровати и гладила мохнатую голову, опасаясь заглядывать в печальные, все понимающие собачьи глаза, и говорила, говорила, говорила… А хотелось выть.
Со второго этажа я спускалась медленно, осторожно, но все равно не удержалась, поскользнулась на последних ступеньках и замахала руками, пытаясь удержать равновесие. Нина вскрикнула, потянувшись ко мне, но не успела перехватить. Зато я краем глаза уловила черный шлейф – и в следующий миг оказалась на руках у Хейго.
Даже через многочисленные одежды я почувствовала крепкие, сильные руки и едва ли не каменное тело иномирца, видимо, ради моего спасения сменившего ипостась. Все произошло столь неожиданно, и мужчина оказался так близко и столь ощутимо, что я еще больше испугалась и даже зажмурилась.
– Все в порядке, леди Оливия! Вы не упали… до конца, – прошелестел над ухом необычный голос темного, в котором я, к своему полному удивлению, уловила насмешку. И внутренний холод начал отпускать.
Хейго поставил меня на ноги и чуть отступил, дав возможность вдохнуть свободнее и обрести немного уверенности. Причем настолько, что я набралась смелости взглянуть ему в лицо. Отметила вспыхнувшие ярким светом бледно-голубые глаза и более отчетливо проступившие, чем до этого случая, черты лица, но обрисовать, запечатлеть их в памяти мне опять не удалось.
«Интересно, как им удается мгновенно менять ипостась?» – билось в голове. А еще было неудобно и стыдно. Наконец удалось хрипло выдавить:
– Благодарю вас, лар Хейго, за помощь и… простите. Это все нервное…
– Понятно, вы просто волнуетесь перед дорогой.
Я кивнула, мысленно поблагодарив темного за то, что не заострял внимания на моей истерике. Стыдливо отвела взгляд – и тут же увидела наблюдавших за нами его величество, свиту и стражей. Они смотрели с любопытством и едва заметным сочувствием, пожалуй, впервые вошли в мое положение – человека, испытывающего безотчетный страх перед темными. Наш общий страх, не раз мелькавший на лицах этих, без сомнения, храбрых мужчин.
Затем нас с Хейго сопроводили к конюшне, где в лучах рассвета в полной готовности выдвинуться замерли другие темные рядом со старыми заезженными клячами, накрытыми плотными попонами. Да на них садиться жалко, а не в дорогу брать!
– Не смотрите на них обреченно, леди Оливия, – неожиданно раздался голос одного из элементалей, – лошади вполне в состоянии дойти до границы и дальше. Старые животные не выделяют много тепла по причине угасания жизненных сил, поэтому скрывать их какое-то время удастся без труда. А дальше либо сами замерзнут, либо монстры сожрут…
– Какой ужас! – возмутилась я, невольно прижав ладони в меховых рукавицах к щекам.
– Это вынужденная мера, ваше высочество. Верхом вы быстрее доберетесь до места, где пересядете на сани, – строго прекратил мои моральные терзания лорд Хортус. – Поэтому мы используем старых лошадей.
– И поэтому вашего питомца, принцесса, оставили здесь, – веско заметил его величество.
И обратил внимание на приближающуюся к нам процессию из шести пограничников, несших нашу поклажу или груз, как говорили темные, – стеклянный саркофаг с телом Шарля Малины. Последнего представителя мужского пола проклятого королевского рода, а также жалкого труса и подлого вора.
Стражи осторожно поставили ношу на мерзлую землю и торопливо отступили. К саркофагу приблизился Кайго, если я верно запомнила цвет глаз этого риирца. Блеснув в неясной утренней мгле зелеными глазами, присел перед древним артефактом, положил ладони, тоже меняющие очертания, на стекло – и через несколько мгновений от них брызнула во все стороны тьма. Обволокла, скрыла саркофаг в невообразимой клубящейся массе и, кажется, начала сжимать. В первый момент мне именно так показалось.
Люди, дрогнув, отшатнулись, затем кто-то отошел еще дальше, кто-то нашел в себе силы стоять на месте. Но опасаться больше было нечего. Тьма медленно, будто неохотно, вернулась в ладони Кайго, а перед нами остался лежать на земле стеклянный артефакт. Только узкий, с ладонь, и длиной не больше пары локтей. После протяжного удивленного вздоха людей, большинство которых составляют маги, уменьшившийся «груз» аккуратно замотали одеялом, засунули в меховой мешок и приторочили к лошади.
За спинами короля и советников собралось, наверное, все не занятое непосредственно службой население форта. Задерживаться далее было незачем – разобранные сани, как я поняла, и провиант для меня уже навьючили на старых лошадок, отправляющихся в последний путь. На пятую, свободную, меня подсадил лорд Хортус.
– Пусть вам сопутствует удача в благом деле избавления Эйра от белых! – торжественно произнес его величество.
– А как же… они? – шепотом обратилась я к Хортусу. – Лошадей-то всего пять и все с поклажей. На каких поедут темные?
– Пойдут пешком. Они довольно быстро передвигаются на своих огах, – тоже шепотом ответил этот боевой маг, улыбнувшись глазами. – С богами, ваше высочество.
«Если у них вообще есть ноги», – подумала я, кивнув Хортусу. Проследив направление его быстрого взгляда (на подол плаща ближайшего темного), поняла, что он тоже сомневается.
Ворота форта с тоскливым скрипом медленно закрылись за нами. Я спиной чувствовала тяжелые безрадостные взгляды пограничников. От исхода нашей миссии будет зависеть и их жизнь, хоть она у этих боевых магов постоянно находится на острие.
Первое время я оборачивалась на последний оплот людей, противостоящий холоду и монстрам. Но мы в хорошем темпе удалялись от форта, и когда я уже не смогла разглядеть стражей на башне, поняла, что осталась один на один с риирцами, существами мужского пола. Мало того, совершенно чуждыми, наверняка с иными нравами, жизненными устоями и правилами. Даже призраки – и то когда-то были людьми. А элементали – незнакомая форма жизни абсолютно. Я чувствовала себя несчастной и одинокой маленькой заложницей в окружении больших, широкоплечих, высоких… мужчин. Жутких созданий.
Насмотревшись на унылый пейзаж, начала исподтишка наблюдать за своими спутниками, в первую очередь заинтересовавшись особенностями их передвижения. Пять лошадей темные распределили следующим образом: за ведущей, которую держал за повод один из них, парами шли другие четверо. Первая лошадь везла сани, следующая пара – провизию, последними тряслись мы с «Шарлем». Видимо, и вес артефакта уменьшился, потому что на конягу навьючили еще несколько мешков. Конечно, раздобыть еду в ледяном краю, захваченном белыми, просто невозможно. Поэтому пришлось взять с собой столько запасов.
Лошадка-старушка, на которой я ехала под присмотром Тижа, везла две сумы с моей личной поклажей. Иногда сопровождающий обращал в мою сторону «лицо», и из-под капюшона поблескивали нечеловечески пурпурные глаза, от чего поначалу бросало в дрожь. Черные плащи элементалей, словно существующие сами по себе, казалось, мели землю, но следа не оставляли. Да, земля мерзлая – я чувствовала ее слабый отклик, – но хотя бы легкую пыль поднять…
Получается, риирцы передвигаются, совсем чуть-чуть не касаясь земли. Лошади рысят, но не похоже, что темных напрягает подобная скорость. Мало того, они не идут или бегут, как люди, а – парят! И поэтому кажется, что меня сопровождают призраки. Ну мало ли, что я их вижу белым днем, не падаю в обморок от страха и, что становится привычным, чувствую особенное тепло; не важно, что повод первой коняги держит мужская рука… вроде бы. Если верить собственным глазам и ощущениям, «живая тьма» не может быть реальным, живым существом, в смысле – человеком с присущими ему качествами.
По дороге к границе мы встретили два разъезда. Пограничники, усталые и опустошенные магически, молча уступали нам дорогу и искренне желали удачи. Скоро я перестала коситься на темных и пытаться разгадать тайну их передвижения. В конце концов, либо сами расскажут или как-то раскроются, либо по-прежнему останутся тайной за семью печатями…
Энергетическую вибрацию Грани я почувствовала внезапно. Распахнула глаза, а то даже задремать успела под мягкий ход лошадки. Тем более ночью долго уснуть не могла, гадая о своем будущем. Наконец я увидела границу в непосредственной близости. Сотни вех убегали вправо и влево, а меж ними дрожала сама суть магии людей.
Нам всем повезло, как бы противоречиво это ни звучало, что именно на моей родине дед открыл треклятый портал в другой мир. Бывшая Цветана – край каменистых гор и долин, омываемый на востоке океаном, граничивший с королевствами Коралус и Шандар. Большая часть территорий этих соседей – степи, спускающиеся к каменистым каньонам, и такие же берега.
Географически Цветана, Коралус и Шандар располагались на огромном полуострове, соединенном с единственным континентом, называемым Эйром, давшем название всему миру. Есть еще множество больших и маленьких островов, безлюдных и населенных. Некоторые – дикими племенами, до сих пор, как поговаривали бывалые мореходы, промышлявшими человечинкой. Но острова окружены водой. А белым нужна суша, большая земля!
Белые наступают на Эйр с полуострова, в западном направлении. Одно за другим вымерзли, погибли три королевства. И вот уже три года магам удается сдерживать нелюдей на узком перешейке, где дармаши срочно установили вехи, поддерживающие Грань. Если бы портал открыли в центре огромного континента, нас бы ничто не спасло. Потому что невозможно бесконечно растягивать границу. Нет у людей столько сил.
Пока я ворочалась с боку на бок и не могла уснуть в ночь перед походом, раздумывала и над тем, почему мы не отправились океаном, ведь с востока до дворца на неделю быстрее добираться. Вот и сейчас мы почему-то уходим все дальше и дальше от форта, хотя можно пройти сквозь Грань гораздо ближе. Наверняка лучшие стратеги и сами темные маршрут проложили и рассчитали, а мне остается довериться им.
В месте прохода Грани возле костра грелись несколько магов. Ждали нас. Двое из них встали, не сказав ни слова, разошлись в стороны. Каждый у своей вешки открыл проход и махнул нам, чтобы ехали дальше.
Стоило Грани прерваться, ледяной ветер с остервенением швырнул в лицо колючий снег. А я-то во дворе форта наивно полагала, что холоднее уже некуда. Темные поторопили лошадей двигаться быстрее.
Когда за спиной вновь завибрировала магическая преграда, я не сдержалась, всхлипнула. Конец! Путь назад отрезан. Впереди ждет лишь ужас, холод и, не приведи боги, смерть. Я обернулась посмотреть на магов, выстроившихся цепочкой. Люди провожали нас мрачными, печальными, суровыми взглядами. Думаю, они видели слезы, бегущие по моим щекам, но никто не произнес хоть слово в утешение. А уж мечтать о том, чтобы позвали обратно, под защиту Грани…
Кто бы осмелился осуждать их? Одна проклятая принцесса в обмен на выживание целого мира – выбор очевиден!
Отвернувшись, я пригнулась и крепче вцепилась в поводья, потому что моя лошадка тоже занервничала за Гранью. И ей, и себе я прошептала слова ободрения и утешения.
Глава 6
День первый. Лица
Холод мира белых стелился коварной поземкой и замораживал, замораживал землю моего мира, поднимаясь выше и выше, расползаясь дальше и дальше. И все же, запрокинув голову, я наслаждалась ослепительными лучами солнца, просто радуясь свету. Пока это единственное, чем можно заняться, кроме мысленного перебирания бесконечных страхов и опасностей. Хотя бы отвлечься от них. Благодаря солнцу даже ставший неприятным теперь звук хрустящего под лошадиными копытами снега перестал нервировать и пугать зловещими картинками из прошлого, где снег – предвестник монстров и смерти.
В этой части Эйра сейчас должно быть теплое время года. Но по-летнему высоко стоящее яркое светило совсем не греет. Зато длинный день позволит делать большие переходы, если… Я подсознательно ждала появления белой напасти.
Предложение Тижа застало меня врасплох:
– Леди Оливия, полдень. Вы не хотели бы сделать остановку? По нужде?
Опустив голову, я посмотрела на темного, но в первый момент из-за солнца или по причине нежелания риирца проявить лик, увидела привычное темное размытое пятно. Поморгав, наконец сфокусировала взгляд на собеседнике, ждущем ответа:
– Да, я буду очень благодарна вам за остановку.
И быстро осмотрелась: когда-то широкий торговый тракт занесло снегом, словно белым покрывалом, искрившимся на солнце. Пушистым, расстелившимся, куда хватает взгляда. Красивый зимний пейзаж, если не знать о том, кто его «нарисовал», и о том, что эта часть света стала пустынной. С одной стороны дороги раскинулись бескрайние заснеженные поля, с другой – начался редкий голый перелесок. Ну хоть спрятаться для этих самых нужд есть где, осталось спешиться. Да только я никогда в жизни столько времени не ездила верхом. Слезть с лошади самостоятельно вряд ли смогу и тем более не отважусь просить о помощи темного.
Наш маленький отряд остановился на обочине. Тиж, посмотрев на меня, протянул руки помочь, но я резко отпрянула вместе со своей кобылкой. Сопровждающий насмешливо сверкнул красными глазами и отступил. А я, на все лады коря себя за глупость, с трудом перекинула ногу через седло, едва сдержав стон. Натруженный зад и бедра ныли от многочасовой езды. И толстый слой меховой одежды не очень-то спасал. Разве что кожу.
Взглянув вниз, я тяжело вздохнула: если спрыгну сама, могу не удержаться на ногах. Лошадь подо мной опять занервничала и я, качнувшись, вцепилась в луку, чтобы не ухнуть на землю.
– Мы же договорились, леди Оливия! – Рядом возник вездесущий Хейго и, с поразительной легкостью подхватив меня, снял с лошади. – Вы должны слушаться нас беспрекословно. Давайте не будем рисковать вашим состоянием из-за ерунды.
От неожиданности я дернулась, но хватка у Хейго была, как и в прошлый раз, железной. Вырываться бесполезно, да и откровенно неблагодарно, ведь он просто позаботился обо мне, не выходя за рамки, давая возможность вернуть подвижность затекшим, отказывающимся держать ногам.
Следующее, о чем я задумалась, замерев в объятиях темного: можно ли схватиться за его плечи? Ведь руки на своих боках и торс, к которому я оказалась прижатой, опять ощущались более чем настоящими. И на весу меня держал, словно перышко. Еще с ним общаться легче, чем с его соплеменниками, все-таки познакомились мы чуть раньше, беседовали… И тепло, опять окутавшее меня, какое-то… почти привычное.
Да, тяжко приходится магу, когда нельзя применить силу. Поневоле чувствуешь себя не в своей тарелке, будто частично утратил органы чувств.
Наконец Хейго осторожно поставил меня на землю, но не выпустил полностью из рук, поддерживал. Я качнулась на нетвердых ногах и непроизвольно схватилась за его предплечье. Опустила глаза и – поразилась контрасту белой меховой варежки и черного рукава. Плащ уже не выглядел живым воплощением Тьмы – вполне обычного черного цвета ткань, плотного на вид переплетения. Даже сквозь варежку я чувствовала твердую мужскую руку с хорошо развитой мускулатурой. Как же быстро они меняют энергетическую форму на телесную…
Интересно, а сколько в них человеческого?
Я опасливо убрала руку и попыталась отстраниться. Ладони Хейго медленно соскользнули с моих плеч. Теперь мы не касались друг друга. Подняв лицо, я уже открыла рот, чтобы поблагодарить, и приготовила вежливую улыбку, но осеклась, поймав мужской взгляд. В светло-голубых, прозрачных, будто горные озера, глазах Хейго таилось легкое любопытство и одновременно предупреждение, что терпение его не безгранично. Снова стало неудобно за свое поведение, пришлось срочно подбирать слова, чтобы выпутаться из дурацкой ситуации, в которую по собственной глупости и угодила.
Но получалось у меня плохо, потому что одновременно я пыталась уловить выражение лица Хейго, как обычно делала, разговаривая с людьми, и никак не могла. В какой-то миг, вглядываясь в его необыкновенно красивые глаза, единственный постоянный признак, вспомнила нашу длинную дворцовую галерею с парадными, в богатых рамах, портретами представителей династии Малина. Более всех я восхищалась изображенным на одном из них далеким предком, братом первого правителя, боевым магом, помогавшим создавать и защищать королевство Цветана, – Феодосом Малиной. Печально, что его линия прервалась, потомства он не оставил, погибнув в бою.
Частенько в компании фрейлин, таких же юных болтушек-хохотушек, как и сама, обсуждались предпочтения по части мужской красоты. Девицы (или розочки, как ласково называли молоденьких красавиц на родине) спорили, кто лучше: брюнеты или блондины. А вот я – под впечатлением от образа рыжего и голубоглазого воина Феодоса Малины, изображенного талантливым художником в боевом доспехе, – считала, что подобный тип мужчин гораздо привлекательнее. И весьма брутальный!
На продолговатом светлокожем лице Хейго все отчетливее проступали присущие ему черты. Не точь-в-точь как те, которыми я когда-то восхищалась, но неуловимо похожие: высокие скулы, упрямый подбородок, четко обрисованные, плотно сжатые, бледно-розовые губы, прямой нос с тонкими крыльями. Светлые, словно выгоревшие брови, хмуро сведенные к переносице. Высокий умный лоб с парой черточек-морщинок.
Темный маг стоял неподвижно и взирал на меня с некоторым напряжением, а я вычленяла все больше особенностей в его внешности. Пока, наконец, не увидела светлые, с рыжеватым оттенком волосы. Его облик окончательно проявился и запомнился. Ничуть не изменились только голубые глаза.
Удивительным образом во внешности Хейго переплелись, по-моему, прямо противоположные и несовместимые вещи. Рыжий «окрас» считается признаком доброго и веселого характера, но в чертах этого мужчины отразился твердый, суровый и, кажется, непримиримый нрав. А уж на дне льдистых глаз порой сам бог подземного мира чудится, доводя до мурашек, испуганно разбегающихся по телу, до дрожи в коленях.
Едва я четко разглядела риирца, извечный страх перед неизведанным загадочным и непостижимым образом отступил. «Снаружи» он оказался почти обыкновенным мужчиной. Без сомнения, смертельно опасным и по-прежнему малознакомым. И сплошной тайной «изнутри». И в то же время голубоглазым, рыжеватым, широкоплечим, высоким… В общем-то, вполне привлекательным и вовсе не старым. Наверное, эта мысль полыхнула на моих щеках смущением, потому что после того как, шепнув «Спасибо!», я отвернулась, прямо-таки кожей почувствовала изумленные взгляды остальных шести темных. Во всяком случае, замерли они весьма выразительно.
Пару раз кашлянув, прочистила запершившее горло и поспешила в кусты. Следом за мной тенью скользнул Тиж – мелькнули красные глаза. Забравшись поглубже в облетевшие заснеженные заросли, я быстро, неловко раздвинула, стянула, скомкала одежду, даром что учили. О, ну почему все слишком сложно, даже в кустики сбегать!
Выходить к спутникам в очередной раз из кустов было мучительно стыдно. С таким-то позором я и о страхах забыла! Ненадолго забыла, оказывается. Буквально через несколько мгновений застыла на месте ни жива ни мертва, испытывая жгучее желание забраться обратно в кустики и зарыться с головой, потому что снег вокруг нас вздымался небольшими вихрями, из которых возникали монстры. Весь день ждала, когда же они появятся. Дождалась! Жуткий, леденящий душу кошмар, от которого я в первый момент хотела с криком кинуться наутек. Но в следующий миг поняла, что не могу – от ужаса и язык, и ноги словно примерзли.
Пятеро темных охраняли лошадей, положив ладони им на головы. Наверное, таким образом заставив тех тихо-смирно стоять. Лошади вращали глазами, дрожали, но не двигались, подчиняясь магам-иномирцам. Вокруг этой группы клубилась сероватая дымка, как обещано, спрятавшая темных и несчастных коняг.
Еще неизвестно, кто страшнее: Тьма или монстры.
От неминуемой расправы меня закрыли Хейго с Тижем. Казалось, они совершенно спокойно следили за огромными зверюгами, будто перед ними лошади ходили по загону. Дальше я была не в силах оторвать глаз от снежных монстров, рыскавших поблизости подобно сторожевым псам в поисках воров, отважившихся вторгнуться в хозяйские владения.
На белейшей шерсти зверей чужого мира, будто из сонма снежинок сотворенной, переливались, сияли красными искрами лучи закатного солнца. Они плавно ступали по снегу, оставляя на нем глубокие следы от широких лап с ужасными когтями. Из голубоватых пастей вырывались белые облачка, а клыки походили на обломки сосулек. Очень-очень острых и больших сосулек, какие от любопытства ни один ребенок лизнуть не захочет. И глаза у монстров подобны кускам льда – пустые и бездушные.
Несколько тварей сновали вокруг нас, благо не нарушая границ дымки, скрывшей наше присутствие. Мы молча, неподвижно стояли, терпеливо ожидая, когда же они уберутся прочь, не обнаружив учуянного тепла. Я вцепилась зубами в меховую варежку, чтобы не разораться, когда белый монстр прошел в шаге от меня. Сердце колотилось где-то в горле и, кажется, все поджилки тряслись. Хейго сделал знак молчать и не дергаться, а от Тижа, стоявшего за спиной, прихлынула знакомая, явно магического происхождения, «волна», принесшая тепло и позволившая немного успокоиться.
Наконец монстры, тряхнув головами, взметнув снежные вихри, убрались прочь, а я всхлипнула от облегчения. Боги, ведь это еще цветочки, ягодки! Собственно белые ждут нас впереди. Трудно даже представить, как темным в прошлый раз удалось добраться до Цветаны! И что должно стать их наградой за спасение Эйра?! Может, когда-нибудь я решусь спросить их и об этом, и многом другом. Например, о том, почему видела монстров, а они меня – нет. Но не сегодня!
Риирцы выждали какое-то время, пока не убедились, что дорога и темнеющий горизонт чисты. Меня подсадили на лошадь и направили в лес. Я покорно, благодарно, вымученно улыбнулась Хейго, прошелестевшему, что недалеко есть сторожка, где мы заночуем.
Увидев вросшую в землю избушку вместо воображаемого крепкого и просторного охотничьего домика, я пала духом: моя жизнь катится под откос, в неизвестность. А ведь еще пару недель назад надеялась, что, наоборот, пошла в гору. Пришлось мысленно одернуть себя, ведь никто королевских покоев в походе не обещал. Точнее, никаких не обещал.
Темные быстро рассредоточились-разлетелись вокруг избушки, затем проверили ее внутри и завели лошадей под низкий навес. Отметив мой жалостливый взгляд, устремленный на бедных, уставших кляч, Хейго пояснил:
– Не беспокойтесь, леди Оливия, трое останутся снаружи с лошадьми и заодно зададут им корма. – Пропустил меня в хлипкую дверь и запустил под потолок магический светлячок. – Устраивайтесь, сейчас будете ужинать.
– Благодарю вас, лар Хейго, – кивнула я, сразу же почувствовав, насколько проголодалась.
Четверо темных сложили в углу тесной комнатушки, перегороженной печью, часть поклажи и предложили присесть рядом с ними. Наверное, чтобы не нервировать меня, фигуры в черных плащах приняли сидячее положение.
Деревянную плошку мне протянул Хал, риирец с бирюзовыми глазами, сияющими в сумраке убогой комнатенки особенно ярко. Как и янтарно-желтые глаза Тьюго, будто в дом забралась огромная, мягко ступающая кошка. Плошка была холодной, а мясо с картошкой – и вовсе ледяным. Чего и следовало ожидать. Разводить огонь в печи – чистейшее самоубийство. Но Хал, устроившийся рядом, почти скрыв плащом-тьмой мои колени, мягко коснулся миски руками и прикрыл на миг глаза. Еда нагрелась, а я вдохнула вкусный мясной аромат и радостно воскликнула:
– Спасибо, лар Хал! Какое счастье – не придется грызть застывшую картошку.
Боги, как же мало надо, оказывается, замерзшему и голодному человеку! Уставшему настолько, что бояться уже и сил нет! Вот и я жадно налегала на еду, оставив приличия.
Почувствовав себя после ужина совсем другим человеком, сытым и довольным, я сладко зевнула и решила укладываться спать. Глаза слипались, чего доброго с миской в руках усну. Залезла в меховой мешок, специально сшитый, чтобы ночью не замерзать, притулилась к суме с одеждой и под тихий разговор темных на неизвестном языке и ночные шорохи сразу уплыла в сон.
Глава 7
День третий – день пятый. Одинокий розан
Яркий лучик света, проникший сквозь щель покореженных ставней очередной заброшенной избушки, дал знать об окончании «летней» ночи и наступлении раннего утра. Посланник солнца игриво коснулся моих век, заставляя жмуриться и прятаться под пологом мехового мешка. Я не выспалась, солнце ясное. Целыми днями трястись в седле – нелегкий труд, а ночь слишком коротка для полноценного отдыха. Мы делали достаточно большие переходы, останавливаясь только из-за меня да на короткую ночь. При встрече с монстрами темные действовали по-военному четко и слаженно, словно проводили отточенный до последнего движения ритуал.
Отодвинув край шкуры, я высунулась наружу и, выдохнув облачко пара, сразу уперлась взглядом в лежащего рядом Хейго. Вернее, парящего с закрытыми глазами в горизонтальном положении, потому что между ним и полом ничего, кроме свисающего плаща, не обнаружила. Сон как рукой сняло!
Слегка приподнявшись, удивилась еще больше: в приглушенном голубоватом свете магического светляка трое других темных, карауливших сегодня внутри избушки, тоже повисли в воздухе подобным образом. Правда, их плащи не спадали на пол, а клубились плотной живой тьмой, скрывая тела и лица. Впрочем, уверенности в том не было – может, под плащом и нет ничего. Да точно нет, духи же…
Как «сидят» – видела, но чтобы лежали по-человечески – впервые! Жутковато!
Решив не обнаруживать своего пробуждения, чтобы тайком полюбопытствовать, я посмотрела на «улегшегося» рядом со мной риирца, отметив, что привычное, присущее ему тепло продолжает исправно согревать меня. Черты его лица остались четкими и неизменными, какими день назад проявились, такими и остались. Третий день в пути, но другие темные не показали «свои» лица, видно, не захотели, и узнавала я их по цвету глаз. Кроме Хейго со мной общались только личные охранники – исключительно по необходимости, односложно, скучно.
Даже во сне лицо командира отряда было строгим, суровым, словно вырезанным из камня. И общее впечатление сглаживали лишь видневшиеся из-под капюшона завитки рыжих волос. Неожиданно мне захотелось потрогать их, узнать, каковы они на ощупь: мягкие или жесткие, как сам риирец. Светлые брови мужчины, которого я с большим интересом рассматривала, чуть сошлись к переносице, будто он недоволен чужим вниманием или ему снится что-то неприятное.
Невольно скользнув глазами немного ниже, а то вдруг он взгляд почувствует, я осмотрела вызывающе упрямый подбородок, неожиданно оказавшийся гладким, без темной щетины. Неужели у этого мужчины нет волос на лице? Вообще? Он никогда не пользуется бритвой? Нет, ну правда?! Темный же… Дальше шел глухо закрытый ворот, и на мощной груди полы плаща словно спаяны – ни завязок, ни пуговиц. Затем я неторопливо прошлась взглядом по телу Хейго до ступней: тьма там клубилась сильнее, потому разглядеть что-либо еще оказалось невозможным. Мое любопытство – есть ли у темных ноги? – так и осталось неудовлетворенным.
Почувствовав на себе взгляд, я быстро посмотрела в лицо Хейго и вздрогнула от неожиданности – попалась! Предмет моего внимательного изучения не спал и совершенно ясными, не затуманенными сном глазами смотрел на меня. Неуловимое движение, чуть рассеянный след – и вот он уже опирается на локоть и, лежа на боку, с нескрываемым интересом тоже разглядывает меня.
С трудом подавив порыв нырнуть в мешок поглубже, как ребенок под одеяло, чтобы спрятаться от пристального льдистого взгляда иномирца, я сипло шепнула, заливаясь краской:
– Доброе утро.
– Как ваше самочувствие? – Кажется, Хейго улыбнулся глазами, а вопрос прозвучал совершенно серьезно, как будто целитель спросил. Причем уже второе утро интересовался.
– Привыкаю, – ответила я, не собираясь вдаваться в подробности о «самочувствии» моего многострадального зада. Да только от мысли, что скоро снова придется садиться в седло, утро перестало быть добрым.
Не выдержав одолевавшего второй день любопытства, отважилась спросить:
– Вы вообще спите?.. Едите?..
В конце концов, не съедят же они меня.
Сзади раздался насмешливый «хмык» и, обернувшись, я увидела взметнувшиеся полы черного плаща – «поднялся» Хал.
– Все зависит от формы нашего тела. – Черты его лица плыли, но улыбка достаточно хорошо проступила. – Элементали в первой ипостаси не нуждаются в отдыхе, питаемся мы энергией окружающей среды. А для поддержания физической формы необходима еда и полноценный сон, как и вам, людям.
Голоса у риирцев тоже отличаются, не так ярко, как глаза, но при сходном «шелестящем» звуке тембр разный. У Хейго – более глубокий грудной; у Хала – резковатый; у Тижа – глухой. Другие спутники пока не обращались ко мне и беседы вели между собой совсем тихо. Иногда казалось, что это ветер шумит, усиливаясь, а иногда – что они безмолвно каким-то образом разговаривают.
– Но ведь сейчас вы вроде бы спали? – уточнила я, усевшись и наполовину выбравшись из мешка.
– Нет! – Хейго так же, как и Хал, резко принял вертикальное положение, отчего в стороны слегка брызнула тьма, частично скрыв мой белоснежный мех. – В этой форме мы попросту тратим время, а лежим, чтобы не пугать вас, леди Оливия.
В его голосе не прозвучало упрека – обычное пояснение, констатация факта. А по части «не пугать», так их что поставь, что положи – один черт. Но опять-таки немаловажно – заботятся о моем душевном состоянии. Еще, в который раз за время нашего знакомства, поймала себя на мысли: Хейго не сюсюкал со мной будто с ребенком, чем грешат мужчины, разговаривая с хорошенькими женщинами или молодыми незамужними аристократками. Словно те глупее обычных и замужних. Не пытался приукрасить или обмануть. Отвечал конкретно, по делу, четко и понятно.
– Можно поинтересоваться, лары? – не унималась я, коль собеседники не выражали недовольства моей, нет, не настырностью, любознательностью. – Зачем меня одели в белое, а сами – в черном? Вы же выдаете нас… на снегу…
Тиж с Тьюго молча забрали поклажу и вышли из избушки. Отвечать пришлось Халу:
– Мы – энергетические сущности, как вы говорите, духи стихии, поэтому монстры нас не видят в первой ипостаси. Мы наблюдали за ними и выяснили, что они ориентируются на тепло. И перерожденные люди тоже. Выражаясь ученым языком, обладают тепловым зрением, поэтому им все равно, какого цвета наша одежда. А вот их хозяева, которых вы назвали белыми, цвета различают. Мы специально проверяли. Цвет вашей одежды может послужить защитой, не полной, но не лишней. Мало ли что в дороге может произойти… Ни те, ни другие не представляют для нас опасности, когда мы в этой форме!
Читать бесплатно другие книги:
