Золушки в опасности Каури Лесса

Волшебница подняла глаза – на обрыве стоял Альперт и, покраснев от натуги, плел заклинание. А справа, балансируя на узком каменном карнизе, застыл барс, держа Виту за капюшон и не давая упасть. В ее горле застрял комок. Вита убила любимую Денеша, но он, не задумываясь, спасал ей сейчас жизнь.

– Аль, «Кулак ветра» второго уровня, – судорожно выдохнув, крикнула волшебница, – толкни меня ближе к Раю!

Попус кивнул, не отвечая, чтобы не нарушать собственного сосредоточения, и взмахнул руками.

Воздушная подушка под ногами Вительи зашевелилась, как живая, и прыгнула вбок. Дикрай перехватил узкий стан волшебницы второй лапой и втащил ее на карниз.

– И что дальше? – послышался голос рю Воронна.

Вита разглядела его выражение лица – Ягорай не любил, когда что-то шло не по плану. Тем более, не по его плану.

– Тут веревка надобна, – сообщил Йож, с опаской заглядывая вниз.

Волшебница прижалась затылком и спиной к стылому камню и на миг прикрыла веки. Архимагистр Никорин так и не научила ее левитировать, хотя она неоднократно просила об этом. «Тебе еще рано летать, девонька, научись сначала владеть собой», – отвечала она каждый раз. Но ведь у Виты получилось! Получилось без всяких советов! Надо… Надо лишь вновь услышать голос этого места и внять ему!

Вита посмотрела на барса, который был ее кровником. Тот сидел на карнизе (и как поместился?), аккуратно составив лапы. Подняв руку, волшебница с благодарностью погладила его между ушами и прошептала:

– Спасибо, брат! А сейчас возвращайся. Я сама…

Он испытующе взглянул на нее, беззвучно разинул пасть, словно соглашаясь, и пулей взмыл вверх. Снег посыпался с камня, нависающего над карнизом, прямо волшебнице на лицо. Она непроизвольно зажмурилась. И не стала открывать глаза. Постепенно звуки отступили на задний план, оставляя шум ветра. Под этими небесами воздух звучал, как орган, и это низкое гудение наполнило тело волшебницы каким-то странным ощущением. Она вдруг почувствовала пространство. Здесь твердое и надежное, там – пустое, воздушное, но оно было везде: под ногами и над головой, справа и слева. Не геологическая опция, не физическая… Магическая.

Собственная Сила, будто разбуженная пением простора, мягко подхватила Вителью под руки и приподняла над карнизом. Всего на чуть-чуть – наблюдающие сверху друзья не увидели, как подошвы сапог Виты оторвались от земли. Но они затаили дыхание, а Альперт не сдержал полного ужаса возгласа, когда волшебница, словно в трансе, шагнула за карниз и повисла в пустоте.

Медленно, будто просыпаясь от тяжелого сна, Вителья развела руки, повернула ладонями вверх. И открыла глаза. Несколько мгновений она напряженно хмурилась, а затем улыбнулась и начала плавно подниматься к обрыву, откуда наблюдали встревоженные «призраки».

Ягорай не дал ей самой шагнуть на каменный край – когда волшебница поднялась достаточно, поймал за пояс куртки и рванул на себя. И на миг она почувствовала страх в его движениях.

– Тяжело с тобой, Вита, – прошептал он ей на ухо и отпустил, как ни в чем не бывало.

– Хоу, Вителья, это было потрясающе! – подскочил к ней Альперт. – Я… Может мне… может я…

– У тебя обязательно получится, Аль! – хлопнула его по плечу Тори. – Когда-нибудь получится, вот увидишь!

Дробуш молчал. Когда Вита посмотрела на него сияющими от собственного успеха глазами, он отвернулся и проворчал:

– Мы волновались!

И ей ничего не оставалось, как только обнять его – нескладного, и поцеловать в щеку.

– Б… больше так не делай, – заикаясь, сказала Виньо, обнимая их обоих. – Это было жуть как страшно.

Ее супруг многозначительно кашлянул, и все вдруг вспомнили, для чего пришли сюда.

Барс уже сидел рядом с погребальным костром.

– Он не будет оборачиваться? – спросила Торусилья.

– Не будет, уважаемая рубака, – ответил Вирош, – так легче.

Он отошел в сторону, где оставил свои вещи, и достал четыре факела. Вытащил из поясного кошеля огниво, высек искру, запалил их и позвал:

– Дикрай Денеш Охотник Мглы, выбери среди друзей тех, кто откроет путь для Тариши Виден Белой Смерти, чтобы она отправилась в дальнюю дорогу с легкой душой, зная, что о ней будут помнить, и во славу Арристо!

На его последних слова Вителья непроизвольно сжала кулаки. После событий в портовом складе вряд ли она захочет делать что-то во славу безумного бога, жаждущего поклонения и крови!

Один из факелов Грой воткнул в землю рядом с тем местом, где сидел Дикрай, и сам застыл рядом с ним.

Барс долго смотрел в огонь. Факел горел чистым пламенем, без копоти, танцующие языки двигались ровно – ветер вдруг стих, будто тоже ждал, какой же выбор сделает Денеш.

Дикрай переступил лапами и боднул головой Гроя в бок.

– Это большая честь для меня, брат, – склонил голову тот, и воткнул второй факел у противоположного угла погребального костра.

Между тем барс подошел к Виньо и ласково обтерся об нее боком.

Гномелла всхлипнула, на миг обняла его большую голову и пошла к Грою, который вручил ей третий факел. А барс развернулся и посмотрел на Вителью.

Они смотрели друг другу в глаза очень долго, и ветер терпеливо ждал окончания безмолвного разговора. Что они говорили друг другу? Просили понимания, прощения, обвиняли? Но о чем бы они ни говорили, четвертый факел Вирош отдал волшебнице, и она приняла его, и встала у своего угла погребального костра, вместе со всеми коснулась факелом политых горючим маслом бревен. Пламя радостно запрыгало по ним, заревело, охватив сразу весь костер.

Отступив назад, волшебница следила, как сгорает тело Тариши Виден, и думала о том, что вместе с ним сгорают и ее непримиримость, и ее сила воли, и ее любовь. Она старалась не смотреть на Дикрая, но даже не глядя на него, знала, что увидит – звериную маску безо всяких эмоций, черные зрачки, в которых бешено пляшет пламя, и навсегда застыло последнее прости и прощай.

Архимагистр Никорин затейливо расписалась в лежащем перед ней документе и ослепительно улыбнулась начальнику Тайной канцелярии, наблюдавшему за ней из волшебного стекла.

– Добрых улыбок и теплых объятий Твоему Могуществу! – воскликнул тот. – Не желаешь ли позавтракать со мной?

Ники с сомнением покосилась на груду бумаг. Все они требовали рассмотрения, но после Бунта бешеных у нее совершенно не было возможности заняться делами. Секретарь Брут был сердит – он не терпел беспорядка и промедлений, – а расстраивать собственного секретаря величайшая волшебница Тикрея не любила.

– И тебе доброго дня, Твоя Светлость, – ответила Ники, – у меня другое предложение – приходи ко мне? Мой завтрак, конечно, отличается от твоего, но мы что-нибудь придумаем.

Она махнула ладонью, позволяя амальгаме показать рю Виллю заваленный стол.

– Тебя поглотила рутина? – понимающе улыбнулся герцог. – Открывай портал!

Спустя мгновение он с комфортом устраивался в кресле для посетителей, а Никорин магическими пассами разгоняла бумаги по углам стола, освобождая место для подносов с едой. Яства не заставили себя ждать – Бруттобрут ступил на портальную плитку, почтительно поклонился начальнику Тайной канцелярии, подошел к столу и принялся расставлять тарелки, неодобрительно косясь на нерассмотренные документы.

Когда секретарь ушел, рю Вилль азартно придвинулся к столу, оглядывая перепелов в брусничном соусе, королевский омлет с фасолью и ветчиной, восхитительные булочки, горкой лежащие на тарелке, и кувшин с горячим морсом.

– Отличный у тебя завтрак, Твое Могущество! – воскликнул он. – Пожалуй, я напрошусь к тебе на каждое утро.

– Приходи, – усмехнулась Ники, – только имей в виду, я не всегда ночую в башне, а в мое отсутствие вещи в этой комнате не привечают чужих. Поэтому не удивляйся, если письменный стол зажмет тебя в углу, а стулья надают тумаков.

– Жестокая, – с наслаждением сказал герцог и потянул с блюда одного из перепелов. – И почему я до сих пор не нанял для тебя опытного убийцу?

– Да простит меня Твоя Светлость, но у тебя нет настолько опытных, – рассмеялась Никорин, тоном выделив слово «настолько», – разве только Вирош, но насколько я знаю, убийства не доставляют ему удовольствия. А кстати, откуда ты его выкопал? Он уже так давно служит короне.

– Впервые мы столкнулись в Гаракене, – рю Вилль принялся за перепела. – После удачного рейда на Крейский торговый караван моя «Мурена» стояла в столичном порту, а я проигрался в пух и прах местному бонзе. Отступить было решительно невозможно, и тогда я поставил на кон корабль…

– И?.. – блестя глазами, Ники подалась вперед.

Начальник Тайной канцелярии с хрустом разгрыз тонкую косточку и торжествующе довершил:

– И проиграл его!

Ласурский архимагистр выругалась. Матерно, виртуозно и длинно.

– Вот и я так думаю, – согласился рю Вилль, приступая к омлету. – Я проиграл в первый и единственный раз в жизни! И дал себе слово – если мне удастся вернуть «Мурену», я сяду играть только при одном условии…

Он замолчал, поглощая омлет.

– Ты меня интригуешь, Трой? – промурлыкала Никорин, с явным удовольствием наблюдая за тем, как он ест.

– Конечно, – расхохотался герцог. – Так приятно видеть на твоем прекрасном личике живой интерес ко мне!

– Ты невыносим! – хмыкнула волшебница. – Давай, рассказывай дальше!

– Итак, я сяду играть только при одном условии, – повторил рю Вилль, явно дразня ее, – если моим партнером по игре будет сам король.

– Гаракенский? – подняла брови Ники.

– Неважно, – отмахнулся Троян. – Любое коронованное лицо Тикрея. И, между прочим, свое слово я держу и до сих пор.

– А как же «Мурена»? – взволнованно спросила архимагистр.

– Я был молод и глуп, – пожал плечами рю Вилль. – Капитан – проигравший корабль, обесчещен, а такого может убить любой. И я отправился искать смерти. Однако, прежде чем я с ней познакомился, меня нашел Грой Вирош Солнечный бродяга и предложил сделку. Он отыграет «Мурену» назад, а я обязуюсь бесплатно доставить его, куда он пожелает. Парень сказал мне, что знает Гаракен, как облупленный, и что ему бесконечно скучно, поэтому он собирается повидать мир, не имея за душой ничего, кроме ножа, плаща и нахальства.

– Узнаю негодяя… – пробормотала Никорин. – И что произошло дальше?

Троян стукнул пустой кружкой по столу и потребовал:

– Морсу, хозяйка!

Ники фыркнула, но морсу гостю налила.

– Он отыграл корабль, – вылив в себя напиток, сообщил герцог, – и поднялся на борт «Мурены» в качестве единственного пассажира. В моей команде были одни буйные, как и я тогда, собственно. Конечно, к нему цеплялись, насмехались над тем, что он сухопутный и оборотень. Но Вирош повел себя так, что насмешки быстро прекратились. Дорога была долгой, море неспокойным… Мы попали в бурю. Затем в штиль. Столкнулись с противником, превосходящим нас числом. Грой показал себя отличным бойцом, мои ребята его зауважали, а я подумал, что не отказался бы от такого парня в команде. Я доставил его до Вейерфона, и мы расстались вполне довольные друг другом, не зная, что нам еще суждено встретиться. «Мурена» пришвартовалась в Вишенроге, где в каком-то кабаке я познакомился с парнем по имени Рэд, даже не подозревая, кто он на самом деле. Он был бешеный, как и я сам, ни Аркаеша не боялся и творил такое, что кому рассказать – не поверят. Спустя три года Рэд стал Его Величеством Редьярдом Третьим. Он предложил мне должность, которая пришлась по нраву – буйства к тому времени мне порядком наскучили. И я вновь стал собирать команду – только теперь не для откровенного разбоя на воде, а для тайной игры на суше. Вот тогда я вспомнил о Вироше, разыскал его и предложил работу. Он согласился. Это вся история.

Ники тоже налила себе морса, выпила его, откинулась на спинку стула и воскликнула:

– Отличная история, Твоя Светлость! Как я понимаю, с тех пор Вирош ни разу не разочаровал ни тебя, ни Его Величество?

Троян пожал плечами.

– Он авантюрист. Есть такая порода людей, ну или оборотней, как в данном случае. Таким не нужен дом или нужен, но ненадолго, их не интересует власть, а деньги требуются ровно настолько, насколько могут облегчить жизнь. Кто-то, став старше, устает от этого, но Грой к ним не относится. Он родился бродягой и останется бродягой. Предпочтет смерть в какой-нибудь стычке при переходе границы – кончине в собственной постели в окружении скорбящих родных и близких.

– Ты прав, – Ники снова разлила морс и, подумав, положила себе омлет. – Приятно поговорить с человеком, который хорошо разбирается в своих подчиненных.

– У тебя к нему какой-то интерес? – тонко улыбнулся рю Вилль. – Я имею в виду, кроме постельного.

Тонкая рука Ники, держащая вилку с омлетом, на мгновение прекратила движение от тарелки.

– Подписывая вон ту бумагу, – архимагистр глазами указала на документ, – я размышляла о том, какую беспрецедентную на просторах Тикрея команду мы с тобой собрали. И какие это будет иметь последствия в будущем.

Герцог потянулся к документу:

– Я посмотрю?

Никорин кивнула и занялась омлетом.

– Собираешься присвоить ан Денец звание боевого мага? – рю Вилль, прочитав, отложил бумагу. – Не рано? Насколько я понимаю, она не закончила обучение в качестве адепта.

– У нее индивидуальная программа, – усмехнулась волшебница. – Девочка учится не столько теории, сколько практике. Мне глубоко плевать, что она не знает в каких годах состоялись пятнадцатый, двадцать третий и сороковой Высшие магические ковены, однако я вижу, что миссии, в составе которых ан Денец выполняет функции боевого мага, успешны. Потенциал у Вительи огромный, но время от времени следует напоминать ей, кому она обязана исполнением своей мечты.

Начальник Тайной канцелярии хохотнул.

– Ники-Ники, вы с Его Величеством Аркеем мыслите одинаково. Вчера вечером он подписал указ о присвоении Вителье Таркан ан Денец графского звания и соответствующих угодий в окрестностях Вишенрога. Вы оба привязываете девушку к Ласурии, каждый по-своему.

– Она – национальное достояние нашей страны, – пожала плечами архимагистр. – Аркей это понимает так же ясно, как и я.

– Но она крейка! Можно ли доверять крейке? – прищурился начальник Тайной канцелярии.

– Почему нет? Родина пыталась отнять у нее все, к чему она стремилась, а Ласурия подарила защиту, любимого и будущее.

– А если случится война?..

– Не если, Трой, – резче, чем хотела бы, прервала Никорин, – война случится при любом раскладе! Вот только отчего ты решил, что я собираюсь использовать ан Денец в войне с Креем? Это как из малопушек по крысам стрелять. С Креем справится и Аркей.

– Тогда для чего она тебе? Меня тебе не обмануть, Ники! Я-то вижу, как незаметно для остальных ты жестко контролируешь ее… Боишься, что девица разнесет Тикрей?

Ники положила вилку на край тарелки. Помолчала.

– Моли Индари, чтобы я ошиблась в своих предположениях, – наконец, проговорила волшебница. – Но если я не ошибаюсь – нам будет очень не хватать нескольких рокури аркаэлья, таких, как Вита. Давай сменим тему? – предложила она. – Поговорим о новом короле? Как ты думаешь, каким он будет?

– Каким королем будет Аркей? – переспросил герцог, понимая, что продолжение разговора о крейской волшебнице теперь стало невозможным. – Мне гораздо интереснее послушать твои предположения.

– Ох, с ним будет сложно, Трой! – засмеялась архимагистр. – С Рэдом куда проще договориться, его можно читать, как открытую книгу, а наследник – вещь в себе. И хотя я наблюдаю за ним с детства, он остается для меня загадкой. Взять хотя бы его скоропалительную любовь с трактирщицей. Я совсем не ожидала от принца такой пылкости. Думала, он найдет себе невесту, такую же, как и сам – для которой долг превыше всего. И они будут жить долго, счастливо… и по правилам.

Герцог хотел было ответить, но откуда-то сбоку раздался громкий всплеск. Он повернул голову и наткнулся на взгляд прекрасных голубых глаз лягушки, которая сидела на листе кувшинки в аквариуме у окна. От этого взгляда холодок пробежал по спине начальника Тайной канцелярии – лягушка не просто смотрела на него и Ники. Она РАЗМЫШЛЯЛА!

– Пресвятые тапочки, Ники, зачем тебе это чудище? – пробормотал рю Вилль, невольно сделав оберегающий жест. – Она же душу выворачивает своими глазищами!

– Это не просто чудище, – архимагистр с нежностью взглянула на земноводное, – это магический прецедент, проблема такого уровня, с которым мне еще не приходилось сталкиваться. Если бы Марьи не было – ее следовало бы придумать хотя бы для того, чтобы мне не было скучно. Скука, Трой, вечная проблема тех, кто может жить вечно…

Рю Вилль сглотнул и поспешно поднялся.

– Благодарю Твое Могущество за великолепный завтрак, в следующий раз жду у себя, – сказал он. – Откроешь портал?

Никорин милостиво улыбнулась и повела рукой.

Но едва герцог шагнул в портал, улыбка испарилась с ее бледных губ.

– И почему умные люди так боятся вечности? – спросила она сама себе. И сама же себе ответила: – Вопрос риторический.

Дверь, ведущая из королевских покоев на балкон, была распахнута. На балконе, в кресле-качалке, закутанный в медвежью шкуру, сидел Редьярд, – уже не Его Величество! – и терпеливо подписывал приглашения на коронацию собственного сына. Стопка справа – неподписанные письма – уменьшалась. Стопка слева росла.

У парапета слонялась долговязая, закутанная в зимний плащ фигура, и таким унынием веяло от нее, что Редьярд старался в ту сторону не смотреть.

– Да ты сядешь, наконец? – рявкнул он, когда терпение лопнуло. – У меня уже в глазах рябит. Давай, займись делом, расскажи что-нибудь, рассмеши меня!

– Я могу тебя разжалобить, чтобы ты решил вернуть себе корону? – мрачно спросила фигура и опустилась во второе кресло. – Прости, братец, у меня нет настроения веселить кого бы то ни было, включая тебя.

Редьярд кинул на Дрюню внимательный взгляд. В душе зашевелилось неприятное чувство. Похожее было, когда он уходил от границы леса, так и не дождавшись возвращения Стремы. Аркаеш его побери, этого шута! Мы в ответе за тех, кого приручаем, но иногда судьба сильнее нас. Или мы ее сильнее?

– Не держи на меня зла, братец, – мягко сказал Рэд, – ты давно знаешь, чего я хочу на самом деле. Тебе и объяснять ничего не надо.

– Не надо, – качнул головой шут. – Но я не могу представить этот дворец – без тебя. И что я буду делать? Кого веселить?

– У твоего Лягушонка есть поместье с отличным доходом, – воскликнул Редьярд, – так что ты больше не беден, братец. Пораскинь, как распорядиться деньгами, да заведи собственное дело! Вспомни о своей книге, той, которую ты пишешь… Как, бишь, она называется?

– Путеводитель «Обжираловки, вкусняшки и вусмертьупиваловки славного города Вишенрога, с разбивкой на содержимое кошельков и силу желудков».

– Точно! Отчего бы тебе не стать ресторатором? Покушать ты любишь, жена у тебя – первоклассная повариха. Станешь толстым и важным, в бархатном камзоле за стойкой денежки считать, а? Воплотишь лучшие блюда из своего Путеводителя…

– Отстань, братец, – вяло махнул рукой Дрюня, вытащил из стопки подписанных писем первый попавшийся свиток и немного оживился. – О, и гномы ожидаются? Во главе с Их Подгорным Величеством Виньогретом?

– Ну как же без него, – ухмыльнулся в усы Редьярд. – Драгобужье, считай, теперича первый друг Ласурии – вон как нам помогли, когда Бунт бешеных случился. Мы бы, конечно, и без них справились, но потери личного состава были бы совсем другими. Друзей надо всячески привечать, братец, да и просто приятно представить, что я утер нос Понтеломусу Крейскому, ведь ему приглашения я не отправлю!

– А ты отправь, – хихикнул Дрюня, – будет весело, если он решит приехать!

Рэд в задумчивости почесал бороду.

– Почему бы и нет? – пробормотал он. – Мы же – гонцы мира и понимания на Тикрее, не так ли?

Редьярд обмакнул перо в чернильницу и принялся писать. Заглядывая ему через плечо, Дрюня читал вслух: «Многие лета тебе, асурх Понтеломус Крейский, любимец богов! Как ты знаешь, в нашем государстве произошли некие события, которые серьезно подорвали мое здоровье, в связи с чем корона Ласурии переходит к моему сыну, наследному принцу Аркею. Мы были бы искренне рады видеть тебя на коронации, владетель Понтеломус, которая состоится…».

– Владетель? – уточнил шут. – Что еще за владетель?

– Асурх с крейского переводится как владетель мира, – пояснил Редьярд.

Дописал дату, подписался. Кинул свиток в одну из куч, посмотрел на Дрюню и добавил:

– Если он действительно приедет, я тебя казню. Как там Колька обещал: вырву язык и отрублю руки?

– Да не приедет этот… владетель, – презрительно заржал шут. – Зато о тебе пойдет слава, как о миротворце, мол давнишнего врага пригласил на коронацию сына. Да еще «искренне рад видеть»!

– Ну смотри, я предупредил, – предупредил Рэд. – А теперь давай-ка, проведай своего Лягушонка и моих внуков. А потом придешь, расскажешь мне, как они там…

– Могу и не ходить, так знаю – лопают да дрыхнут, – обиделся Дрюня, – и иногда… того…

– Про «того» не надо, а вот как лопают и дрыхнут, расскажешь! – повысил голос Редьярд. – Иди, я сказал!

– Ну ладно, понял-понял! – поднял ладони шут. – Ухожу!

Когда дверь за ним закрылась, Редьярд встал, сбросил шкуру и с наслаждением потянулся. Хорошо было ощущать себя живым. И вообще – ощущать!

Тяжело ступая, он вернулся в покои, сел за стол у окна, на котором уже дымился в кувшине горячий морс с медом и лежали на тарелке вафли, и подвинул к себе зеркало связи. Ответа ждать пришлось недолго. Амальгама потемнела, показала низкий потолок, стол из векового дуба, письменный набор из чистого золота, украшенный самоцветами, и его хозяина – рыжего, как пожар гнома, который читал какую-то книгу.

– Приветствую Твое Подгорное Величество и желаю тебе долгие лета и крепкого здоровья, дабы прожить их в достоинстве и удовольствии! – воскликнул Рэд. – Уделишь ли мне минуту?

– Твое Ласурское Величество! – радостно прогудел гном. – Рад, рад! Как драгоценное здоровье?

– Хреново, – подумав мгновение, честно признался Редьярд, – но я надеюсь еще поскрипеть. Правда, уже не в качестве короля всея Ласурии.

Виньогрет набычился.

– Слышал, и мне жаль! Страна – она как дите неразумное, без родителя болеет и идет вразнос…

– Аркей будет хорошим королем, – отмахнулся Рэд. – А ошибки… Кто из нас их не совершал?

Его Подгорное Величество закрыл книгу, отложил в сторону. И вдруг произнес:

– Я не должен об этом спрашивать и надеюсь, что ты не обидишься. Твоя невестка… принцесса Брунгильда, будет хорошей королевой? Она достойна твоего сына?

Редьярд внимательно посмотрел в лицо гнома. Тот интересовался не из простого любопытства.

– Сложный вопрос, друг мой, – искренне ответил он. – Она – хорошая хозяйка, и этим все сказано. Но будет ли она хорошей хозяйкой для страны все то долгое время, что ей выпадет быть рядом с моим сыном?..

– Она хоть его любит? – проворчал Виньогрет.

– Это без сомнения! – засмеялся Редьярд. – Но и ты не держи обиду на меня, ответь, зачем спрашиваешь?

Подгорный король поморщился.

– Дети… – проворчал он. – Они не всегда делают, как им приказываешь, не всегда оправдывают твои ожидания. Они взрослеют, уважаемый Редьярд, и иногда взрослеют слишком неожиданно…

– Постой, уважаемый, – Рэд помахал перед зеркалом подписанным свитком. – Это приглашение, Твое Величество, на коронацию моего сына. Я связался с тобой, чтобы пригласить лично, дабы ты узнал об этом от меня, а не от куска пергамента.

– Благодарю, – несколько удивленно ответил гном.

– Это я к тому, что, прибыв в Вишенрог, ты сможешь встретиться с дочерью и ее мужем, – ворчливо пояснил Редьярд. – Мне кажется, такая встреча вам не помешает…

– Плохо разговаривать с тем, кто знает не меньше тебя, – невесело улыбнулся Подгорный король, – но я искренне благодарен тебе за прямоту. Думаешь, – он заглянул ему в глаза, – пришла пора с ними свидеться?

Редьярд вспомнил, с какой прямой спиной уходил от него Аркей после их последнего разговора, и, тяжело вздохнув, ответил:

– С детьми надо говорить честно, Твое Величество, к каким бы последствиям это не привело. Лишь со временем станет ясно, кто был прав, а кто нет, но искренность они оценят.

– Я, пожалуй, поразмышляю над этим, – кивнул Виньогрет. – Прими мои сердечные поздравления для своего сына! Я обязательно прибуду на коронацию.

Рэд кивнул и выключил зеркало. На душе было тяжело, но он знал, что сказал верные слова. И что гном его услышал.

В отличие от многих своих однокурсников из Грапатукского университета, Вителья любила учиться. Ей нравилось искать и находить знания, собирать их в драгоценную шкатулку памяти, чтобы иметь возможность достать тогда, когда они будут необходимы. Неудача с лягушкой не шла у нее из головы. Вита терпеть не могла, когда в ее «шкатулке» ничего не находилось по какому-то конкретному случаю, как это произошло с «демонической» частью заклинания, наложенного на Марью. Поэтому, едва появилось свободное время, отправилась вместе с Дробушем в библиотеку Ордена Рассветного Лезвия, где пролистала все книги по нужной теме. Вырвиглот тоже открыл пару томов, но быстро закрыл, проворчав, что демонам надо «рвать бошки», а не тратить время на их изучение.

Пользуясь тем, что архимагистр Никорин была занята и не вспоминала о миссии «Ласурские призраки», Вита безвылазно провела в библиотеке несколько дней, заполняя собственные пробелы в образовании. Подобных книг в библиотеке университета она не встречала, вероятнее всего, они хранились в закрытом для студентов разделе, доступ в который был лишь у посвященных. С теорией она совладала, однако практики не хватало. Самостоятельно вызвать демона волшебница не решилась, но в Вишенроге имелось место, где можно было заглянуть им в глаза и даже поговорить с ними. Таким местом была больница Святой Евгесии, располагавшаяся в Сакральном квартале. Простые горожане искренне верили, что это клиника для душевнобольных, однако магам было известно больше. Здесь содержали тех, чье безумие не поддавалось целительскому искусству. Чаще без причины, но иногда…

Ни от Яго, ни от Дробуша Вителья не скрыла, куда идет. И если Вырвиглот, выслушав ее, молча кивнул, то в глазах рю Воронна промелькнуло беспокойство.

– Вита, ты уверена, что хочешь увидеть подобное? – спросил он. – Когда я с отцом был в Крее, однажды стал свидетелем казни бесноватых, так их там называют. Лишь на мгновение – перед самой гибелью, когда демон покидает их тело, – они вновь становятся людьми и вспоминают все, что с ними произошло. Ты можешь представить себе их ужас и отчаяние в этот миг?

– В тех, кто уже был одержим, демонам легче вселиться повторно. Поэтому для освобожденных существует множество оберегов, которые они должны носить постоянно, дабы не допустить нового вторжения. Но, насколько я знаю, в Крее все проблемы решают радикально – нет человека, нет угрозы, – ответила волшебница. – Яго, я не боюсь смотреть на одержимых. Я боюсь однажды не суметь кому-то помочь!

– Кому-то, вроде Марьи? – кивнул рю Воронн. – Хочешь, я пойду с вами?н. ому-то помочь! Я боюсь однажды не суметь кому-то помочь. пустить повторного вторжения. ых. остать тогда, когда он.

Вителья покачала головой.

– Я пойду одна.

Одна она, конечно, не пошла. Вырвиглот упрямо топал за ней до самых дверей больницы, где она настоятельно попросила его остаться.

– Я здесь по поручению Ее Могущества Никорин, – сообщила она служителю на входе, нагло глядя ему в глаза. – Собираю для нее информацию. Кто-нибудь может показать мне больницу?

Надо сказать, что после Бунта бешеных, Вителью Таркан ан Денец жители славного города Вишенрога начали узнавать в лицо. Многие пришли на площадь Университетов, чтобы посмотреть, как будут гореть погибшие оборотни, и видели, как две волшебницы – ласурская и крейская, удерживали мощные языки пламени, поглощающие тела, и не давали им перекинуться на стены и крыши близь стоящих домов.

– Конечно, госпожа, я сейчас кого-нибудь позову, – засуетился тот.

Спустя некоторое время к Вите вышла высокая и худая целительница, с таким пристальным взглядом, что волшебнице стало не по себе.

– Вителья Таркан ан Денец? – требовательно спросила женщина.

Сердце Виты ухнуло вниз – она решила, что ее обман раскрылся, однако она кивнула, пытаясь сохранить невозмутимый вид. Когда-то красивое лицо целительницы неожиданно осветилось ласковой улыбкой.

– Так вот какая ты, дитя! – воскликнула она. – Настоящая красавица – Софи меня не обманывала в своих письмах!

– Софи? – изумилась Вита. – Вы имеете в виду Софину Дали ан Денец, мою маму?

Целительница засмеялась.

– Я имею в виду Софину рю Кароль, мою подругу по университету, которая, влюбившись без памяти в крейского студента, – надо сказать, очень привлекательного! – уехала с ним в страну зноя и песков!

– О, Боги! – прошептала потрясенная Вита. – Должно быть, вы – Лисана рю Зарис, ее подруга – студентка целительского факультета, которую она называла Лиской?

– Да, это я, – кивнула женщина. – Не чаяла увидеть тебя здесь, Вителья, хотя о твоих подвигах наслышана. Ты простишь мне вольный тон? Софи в своих письмах много писала о тебе, и ты стала мне почти родной.

Вита помнила рассказы мамы о жизни в Ласурии, которая казалась девочке далекой, сказочной страной. Больше всего она любила слушать о совместных приключениях и проказах мамы и ее рыжеволосой подруги Лисаны. Сейчас волосы целительницы были скрыты под белым чепцом, а веснушчатое лицо – изборождено морщинами. Для Витиной мамы жизнь сохранила красоту, а у этой женщины беспощадно отобрала, хотя она приходилась Софине ровесницей.

– Конечно, госпожа Лисана, – горячо кивнула она. – Вот мама обрадуется, когда я расскажу ей, кого здесь встретила!

– Зови меня матушкой Лисаной, – целительница взяла ее под руку, – так меня называют мои пациенты. Помня твое пожелание увидеть клинику, я сейчас тебе все покажу, но прежде обещай мне, что придешь в гости!

Вита кивнула. Неожиданная встреча слегка сбила ее настрой, однако она уже научилась не отвлекаться от основного дела.

Рю Зарис повела ее вглубь здания, рассказывая об истории клиники. Вита не слушала – анализировала собственные ощущения. Прежде дремавшая Сила неожиданно проснулась, проявилась ощущением гудения в кончиках пальцев – так было всегда, когда волшебнице что-то угрожало. Но что могло угрожать Вителье в стенах Дома скорби? Так и не найдя ответа на вопрос, девушка прислушалась к словам целительницы.

– Больница небольшая, располагается в трехэтажном каменном доме, с толщиной стен, которой не могут похвастаться и некоторые здания квартала Белокостных, – с гордостью говорила Лисана. – Она была построена на средства, завещанные мэтром Сольвегом, знаменитым целителем, который одинаково успешно лечил и богатых, и бедных, причем с бедных не брал и гроша, а с богатых – брал вдвойне. Ее месторасположение не случайно. Если ты взглянешь на карту Вишенрога, увидишь, что больница расположена на равном удалении от четырех старинных храмов, она будто окружена ими, словно они – крепости на границе государства…

Лисана замолчала и испытующе посмотрела на гостью. Вителья напряглась – целительница проверяла ее познания.

– Храмы создают дополнительный, так называемый «сакральный щит», – сказала волшебница, радуясь тому, что успела побывать в библиотеке и подчерпнуть нужные сведения. – Эманация веры отпугивает вредоносных сущностей, каковыми являются демоны, защищая пациентов больницы от повторных вселений.

– Умница, – похвалила Лисана. – Софи писала, что у нее растет не по годам умная дочь! Итак, на первом этаже расположены: приемный покой, кухня, целительская. Второй этаж занимают пациенты, из-за которых наша больница считается приютом для умалишенных. Те несчастные, которых ты хочешь увидеть, живут на третьем этаже. Слава Индари, их не много – всего семь человек. Шесть мужчин и одна женщина…

– И сколько из них одержимы? – не утерпела Вита.

– В настоящий момент – двое.

– А остальные?

– Еще в четверых демоны пытаются вселиться повторно, поэтому мы держим их под наблюдением. – Лисана тяжело вздохнула. – Разум последнего оставшегося настолько искорежен чужеродным вторжением, что мы и сами не понимаем, одержим он или нет. Кого именно из перечисленных ты хотела бы увидеть?

– Тех, кто одержим и этого, последнего, – решительно сказала волшебница.

– Идем наверх. Лестницы есть в конце каждого коридора, так что можем повернуть направо или налево, – кивнула Лисана.

Вителья проследовала за ней. Каменная широкая лестница была забрана решетками на всех трех этажах. Впечатление это производило удручающее.

В первой палате их встретил мужчина с всклокоченными волосами, который сидел на полу, вжавшись спиной в угол и обхватив колени руками. Он что-то говорил, обращаясь в пустоту, да так быстро, что невозможно было разобрать ни слова.

И опять Вителья отметила, как загудела Сила в кончиках пальцев. Остановившись на пороге, она наблюдала за одержимым. И едва не отшатнулась, когда его глаза вдруг залила чернота. Мужчина медленно встал и приподнял верхнюю губу, обнажая неровные желтые зубы. Так обычно скалились оборотни. Но он оборотнем не был.

– Смотри-ка, а они тебя боятся, – сказала Лисана.

Посмотрев на нее, Вита не заметила ни капельки напряжения или страха в ее лице.

– А вы их не боитесь, – заметила она.

– Мы с Софи мечтали стать боевыми магами, но она поторопилась выйти замуж за твоего отца, – улыбнулась целительница. – А я стала боевым магом Ордена Королевской Десницы и по иронии судьбы долгое время служила на границе с Креем, в который уехала жить моя лучшая подруга. Все работники этой больницы – маги, дополнительно освоившие целительское искусство. Это – гарантия того, что демоны не причинят вреда посторонним.

Мужчина зарычал. Негромко и жутко.

– Не наглей, Ваас, – не повышая тона, произнесла Лисана. – Эта девушка может развеять тебя, не пошевелив и пальцем.

Вита физически почувствовала ненависть существа, овладевшего сознанием несчастного. Она не испугалась, но ей стало не по себе, будто из залитых чернотой глаз мужчины глянула на нее совершенно другая реальность.

Волшебница развернлась и вышла. Лисана шагнула следом через порог и запечатала за собой дверь хитроумным магическим пассом.

– Зачем вы назвали демона по имени? – спросила Вита.

– Для демона имя – сила, – ответила рю Зарис. – Тот, кто знает имя демона, отнимает его силу. Я просто напомнила ему об этом.

– Вааса нельзя изгнать? – продолжала спрашивать волшебница.