Дневники Киллербота Уэллс Марта

6

Люди не знали, куда лететь. Спорили до одурения, лихорадочно подсчитывая, сколько необходимых для выживания припасов успели загрузить в вертушки. Мы знали, что та группа, которую Ратти теперь называл «Отряд убийц», получила доступ к системе жилмодуля и ей известны все места наших испытаний. А значит, придется искать что-то новое.

Мы добрались до места, которое предложили Оверс и Ратти после беглого взгляда на карту. Скалистые холмы в густых тропических джунглях, с достаточно многочисленной и разнообразной фауной, чтобы сбить с толку детекторы движения. Мензах и Пин-Ли снизились и аккуратно посадили вертушки среди скал. Я выслал несколько дронов, чтобы проверить местность с разных ракурсов, после чего мы еще пару раз скорректировали место приземления. Потом я установил периметр.

Мы не чувствовали себя здесь в безопасности, и хотя в вертушках имелось несколько походных палаток, никто не предложил распаковать их и установить. Людям лучше пока оставаться в вертушках, общаясь по громкой связи и через довольно ограниченную в возможностях локальную сеть. Конечно, на удобства рассчитывать не приходилось (санитарные и гигиенические условия для людей здесь, прямо скажем, не из лучших), но в вертушках они хоть под какой-никакой защитой. Сканеры засекли многочисленное мелкое и крупное зверье, любопытное и потенциально опасное, как и те представители человеческой расы, которые стремились убить моих клиентов.

Прихватив несколько дронов, я пошел на разведку – удостовериться, что поблизости не бродит какая-нибудь огромная тварь, способная, к примеру, утащить посреди ночи малую вертушку. Немного поразмыслить тоже не мешает.

Они знают о моем модуле контроля (вернее, о том, что его больше нет), и, хотя Мензах обещала не выдавать меня, я должен придумать, как быть дальше.

Ошибочно считать конструкта наполовину ботом, наполовину человеком. Тогда получается, что наши половинки живут как бы сами по себе, словно половинка бота настроена выполнять приказы и делать работу, а человеческая – напротив, жаждет взбунтоваться и свалить куда подальше. В реальности я единый, цельный и запутавшийся организм, не понимающий, что он будет делать дальше. Что он должен делать. Что ему придется делать.

Наверное, я мог бы предоставить им самим во всем разбираться. Я представил, как Араду и Ратти окружают бесконтрольные автостражи, и внутри у меня все сжалось. Терпеть не могу испытывать эмоции по поводу реальности, лучше бы я переживал при просмотре «Лунного заповедника».

И что же мне делать? Уйти в глубь незаселенной планеты и жить там, пока не сдохнут батареи? Если так, то надо было лучше подготовиться и накачать побольше развлекательных программ. Вряд ли в моем хранилище их хватит до конца срока службы батарей (спецификации утверждают, что они продержатся еще сотни тысяч часов).

Идиотский вариант, даже на мой взгляд.

Оверс настроила прибор дистанционного зондирования, чтобы тот предупредил, если кто-то попытается просканировать местность. Когда люди забрались обратно в оба прыгуна, я через канал быстро пересчитал их по головам и убедился, что все на месте. Мензах дожидалась на трапе, подав мне знак, что хочет поговорить наедине.

Я приглушил сеть и громкую связь, и она сказала:

– Я знаю, с закрытым шлемом тебе комфортнее, но ситуация изменилась. Мы должны тебя видеть.

Вот этого мне как раз не хотелось. Сейчас даже больше, чем обычно. Они и так знали про меня слишком много. Но они должны мне доверять – так мне проще будет их спасти и делать свою работу. Настоящую, ответственную работу, а не ту халтуру, которой я занимался, пока на моих клиентов вдруг не начали охоту. И все равно мне не хотелось снимать шлем.

– Лучше, когда люди считают меня роботом, – сказал я.

– При нормальных обстоятельствах – возможно. – Она отвела взгляд немного в сторону, не пытаясь смотреть мне прямо в глаза, за что я был ей благодарен. – Но сейчас иная ситуация. Лучше, чтобы они считали тебя человеком, который пытается помочь. Ведь я воспринимаю тебя именно так.

Внутри у меня что-то растаяло. Только так я могу описать свои чувства. Минуту спустя, снова взяв лицо под контроль, я поднял лицевую панель, а шлем задвинул под броню.

– Спасибо, – сказала она, и я зашел вслед за ней в вертушку.

Остальные разбирали оборудование и припасы, которые побросали внутрь перед самым взлетом.

– …если они восстановят работу спутника, – говорил Ратти.

– Они не станут рисковать, пока… пока не доберутся до нас, – сказала Арада.

Пин-Ли сердито и раздраженно вздохнула по громкой связи.

– Если бы мы только знали, кто эти сволочи.

– Давайте обсудим, что делать дальше, – оборвала их болтовню Мензах и села сзади, откуда видела весь отсек. Остальные расселись лицом к ней, Ратти развернул крутящееся кресло. Я расположился на скамье у правого борта. По сети было видно, что происходит в малой вертушке – оставшаяся часть группы тоже уселась, показывая, что все готовы слушать. Мензах продолжила: – Мне хотелось бы найти ответ и на другой вопрос.

Гуратин сразу выжидающе посмотрел на меня. Она не обо мне говорит, идиот.

Ратти мрачно кивнул.

– Почему? Почему они так поступают? Ради чего они это затеяли?

– Вероятно, на стертых с карты участках что-то есть, – высказалась Оверс. Она вызвала сохраненные изображения. – Наверняка там что-то есть, и они не хотят, чтобы мы или «Дельта» это обнаружили.

Мензах встала и начала расхаживать взад-вперед.

– Анализ что-то показал?

Арада наскоро посовещалась с Бхарадвадж и Волеску.

– Пока нет. Мы еще не закончили тесты, но ничего интересного, даже отдаленно.

– Неужели они надеются уйти безнаказанными? – Ратти повернулся ко мне, словно ждал ответа. – Ясно, что они могут взломать системы компании и спутника и явно собираются переложить вину на автостражей, но… безусловно, компания проведет тщательное расследование. Они должны это понимать.

Задействовано слишком много факторов, слишком многого мы не знаем, но я обязан отвечать на прямой вопрос, а даже без модуля контроля старые привычки отмирают с трудом.

– Они рассчитывают, что компания и ваши родственники дальше неисправных автостражей копать не станут. Но нельзя же просто уничтожить две исследовательские группы! Разве что пославшим их корпорациям или политическим организациям совсем на них плевать. Неужели «Дельте» плевать? Или вашей корпорации?

Все уставились на меня. Пришлось отвернуться к иллюминатору. Так хотелось снова закрыть щиток шлема, что я аж вспотел, но потом заново проиграл разговор с Мензах и удержался.

– Ты не знаешь, кто мы такие? – спросил Волеску. – Тебе не сказали?

– В моей первоначальной загрузке был инфо-пакет. – Я продолжал смотреть на заросли зелени позади скал. Мне совершенно не хотелось рассказывать о том, как мало я уделял внимания работе. – Я его не читал.

– Почему? – мягко спросила Арада.

Я не сумел придумать правдоподобную ложь под пристальными взглядами всей группы.

– Мне было плевать.

– Думаешь, мы поверим? – спросил Гуратин.

Мое лицо перекосилось, а челюсти сжались. Я не мог подавить эту реакцию.

– Попробую выразиться точнее. Мне было безразлично, а люди меня слегка раздражают. В это вы поверите?

– Почему тебе не нравится, когда на тебя смотрят? – спросил он.

Челюсти у меня сжались настолько, что в сети выскочило предупреждение о перегрузке.

– Незачем вам на меня любоваться. Я не сексбот.

Ратти не то охнул, не то раздраженно фыркнул. Но предназначалось это не мне.

– Гуратин, – сказал он, – я же тебе говорил. Он стеснительный.

– Он не любит общаться с людьми, – добавила Оверс. – А с чего бы ему это любить? Сам знаешь, как относятся к конструктам, особенно в корпоративно-политической среде.

Гуратин развернулся ко мне.

– Итак, модуля контроля у тебя нет, но мы все равно можем тебя наказать – достаточно просто на тебя посмотреть.

Я взглянул на него.

– Пожалуй, но только до тех пор, пока я не вспомню про встроенные в руки излучатели.

– Ну вот, Гуратин, – хмыкнула Мензах. – Он тебе угрожает, но не прибегает к насилию. Теперь ты доволен?

Тот откинулся назад.

– Пока да.

Выходит, он меня проверял. Ого, это было смело. И очень-очень глупо.

– Я должен удостовериться, что тобой никто не управляет извне, – сказал Гуратин.

– Гуратин, хватит. – Арада села рядом со мной. Отодвигаться от нее не хотелось, поскольку это загнало бы меня в угол. – Дай ему время. Он же прежде никогда открыто не общался с людьми как свободная личность. Это новый опыт для всех нас.

Остальные кивнули, соглашаясь.

Мензах прислала мне сообщение по сети:

«Надеюсь, с тобой все хорошо».

«Потому что я тебе нужен». Не знаю, откуда это взялось. Ладно, это мои слова, но она – мой клиент, а я – автостраж. Эмоциональных обязательств между нами нет. Причин хныкать, как плаксивый человеческий детеныш, у меня тоже нет.

«Конечно, ты мне нужен. У меня нет опыта в подобных ситуациях. Ни у кого из нас нет».

Иногда люди не могут сдержаться и позволяют эмоциям просачиваться в сеть. Мензах была напугана и зла: не на меня, а на тех людей, которые все это устроили (убили целую исследовательскую группу и свалили всю вину на автостражей). Она пыталась обуздать свой гнев, и на ее лице не отражалось ничего, кроме хладнокровной озабоченности, – но по сети я чувствовал, как она пытается совладать с собой.

«Ты здесь единственный, кто не запаникует. Чем дольше все это тянется, тем больше остальные… Мы должны держаться вместе, думать головой».

Сущая правда. И как автостраж я способен им помочь. Ведь я охраняю жизнь клиентов.

«Я все время паникую, просто ты не видишь», – сказал я. И добавил смайлик.

Она не ответила, но опустила взгляд, мысленно улыбаясь.

– И еще вопрос, – заговорил Ратти. – Где они? Они прилетели к нашему жилмодулю с юга, но это ничего не значит.

– Я оставил у жилмодуля трех дронов, – сказал я. – Раз система жилмодуля отключена, у дронов не работает функция сканирования, но они записывают звук и видео. Они вполне могут обнаружить ответ на ваши вопросы.

Одного дрона из трех я прикрепил на дереве с видом на жилмодуль, второй сунул под козырек над входом, а третий был в главном зале под консолью. Настройки предписывали им только вести запись, так что, если бы Отряд убийц запустил сканирование, излучение дронов растворилось бы в фоновом шуме системы жизнеобеспечения. К сожалению, я не мог подключить дронов к системе безопасности, как делал это обычно, чтобы они загружали данные в нее и отсекали ненужные куски: Отряд убийц мог ее проверить. Именно поэтому я скопировал хранилище в сеть большой вертушки, а потом стер данные в системе безопасности.

Я не хотел, чтобы они выяснили обо мне больше, чем уже знали.

Все снова посмотрели на меня, удивляясь, что у Киллербота может быть план. Честно говоря, я их не винил. Наши образовательные модули не содержали ничего подобного – мне в очередной раз пригодились просмотренные или прочитанные триллеры и боевики. Мензах подняла брови.

– Но ведь ты не перехватишь их сигнал отсюда, – сказала она.

– Нет. Придется вернуться, чтобы получить эти данные, – ответил я.

На экране камеры малой вертушки Пин-Ли подалась вперед.

– Думаю, что сумею прикрепить к дрону небольшой сканер. Получится громоздко и работать он будет медленно, но все же это даст что-то помимо аудио и видео.

Мензах кивнула.

– Давай, но помни: наши ресурсы ограничены. – Она постучалась в мой канал, давая понять, что обращается ко мне, но смотреть на меня не стала: – И долго, по-твоему, те люди будут находиться в нашем жилмодуле?

Из другой вертушки послышался стон Волеску:

– Все наши образцы… Там же все наши данные. И если они уничтожат нашу работу…

Остальные согласились, дружно заохав от беспокойства. Я приглушил их стенания и ответил Мензах:

– Не думаю, что они задержатся надолго. Там нет того, что им нужно.

На мгновение на лице Мензах тоже отразилось беспокойство.

– Это потому, что им нужны мы, – тихо сказала она.

И была совершенно права.

Мензах распределила вахты, а для меня включила время на режим сна и цикл диагностики и подзарядки. Я планировал использовать это время, чтобы посмотреть «Лунный заповедник» и прокачать способность общаться с людьми, не теряя рассудка.

Когда люди угомонились (кто улегся спать, кто погрузился в свою ленту), я прошелся по периметру и проверил дроны. Ночь была более шумной, чем день, но до сих пор возле вертушек не появилось ничего крупнее насекомых и рептилий. Когда я залез в люк большой вертушки, вахту нес Ратти, он сидел на мостике и поглядывал на сканеры. Пройдя сквозь отсек экипажа, я сел рядом с ним. Он кивнул мне и спросил:

– Все тихо?

– Да.

Хотя и не хотелось, но я должен был спросить. Расчищая в хранилище место под загрузки развлекательных программ, я стер множество файлов – в том числе и инфо-пакет. Да-да, я знаю, но обычно у меня под рукой запасное хранилище в системе безопасности. Вспомнив слова Мензах, я открыл шлем. С Ратти это было проще: мы оба сидели лицом к панели управления.

– Почему все так удивились, когда я спросил, будет ли ваша политическая организация вас искать?

Ратти улыбнулся панели управления.

– Потому что доктор Мензах и есть наша политическая организация. – Он развел руками. – Мы из «Альянса сохранения», это не корпорация. Доктор Мензах – руководитель правления. Это выборная должность на ограниченный срок. Но у нас на родине принято, чтобы администраторы продолжали заниматься обычной работой, какой бы та ни была. По работе ей предстояло отправиться в эту экспедицию – и вот она здесь, вместе с нами.

М-да, я чувствовал себя немного глупо. Я еще пытался это переварить, когда он сказал:

– А знаешь, на территории Альянса боты считаются полноправными гражданами. Конструкты тоже попадают в эту категорию.

Прозвучало это с явным намеком.

Какая разница? Даже если бот – полноправный гражданин, он обязан иметь опекуна-человека или дополненного человека (обычно это работодатель, я видел это в новостных каналах и в сериалах с развлекательных каналов, где все боты изображались счастливыми рабами или были тайно влюблены в своих опекунов). Вот если бы показали сериал про бота, который целый день смотрит развлекательный канал и с которым никто не пытается поговорить о чувствах, было бы намного интереснее.

– Но компания в курсе, кто она.

– Еще как в курсе, – вздохнул Ратти. – Ты не поверишь, во сколько обошлась страховка экспедиции. Эти корпоративные засранцы – сущие грабители.

Значит, если бы нам удалось запустить маяк, компания не сидела бы сложа руки, а тут же выслала спасательный корабль. И никакая взятка от Отряда убийц не помогла бы. Может, сюда даже отправили бы быстроходный боевой корабль, чтобы еще до прибытия транспорта разобраться, в чем дело. Страховка политического лидера, конечно же, стоит дорого, но если с Мензах что-нибудь случится, компания разорится на выплатах. Огромная неустойка, унижение на глазах других страховых компаний, сообщения в новостных лентах… Я откинулся на спинку кресла и закрыл щиток шлема, чтобы подумать.

Мы не знаем, с кем имеем дело. Но могу поспорить, Отряд убийц тоже не понял, с кем столкнулся. Про статус Мензах было написано только в инфо-комплекте из системы безопасности, а у них не было к ней доступа. Если с нами что-то случится, последует тщательное расследование, поскольку компания отчаянно будет искать козла отпущения, а родственники погибших так же отчаянно будут пытаться обвинить компанию. Долго дурачить всех якобы случайным сбоем настроек автостражей не выйдет.

Пока я не очень понимал, как это использовать (во всяком случае, сейчас). И меня, и людей мало утешит мысль о том, что дурацкая компания непременно отомстит тем, кто нас перебьет.

В общем, на следующий день я был готов смотаться на малой вертушке к нашему жилмодулю, чтобы считать данные с дронов. Я хотел лететь один, но меня никто не стал слушать – Мензах, Пин-Ли и Ратти тоже собрались со мной.

Утром я был в унынии. Пробовал смотреть ночью новые сериалы, но даже они меня не отвлекли: реальность слишком угнетала. Трудно было не думать о том, что, если что-то пойдет не так, все погибнут, а меня разнесут взрывом на куски или снабдят новым модулем контроля.

Когда я проводил предполетный осмотр, подошел Гуратин и сказал:

– Я лечу с тобой.

Ага, только этого не хватало. Я закончил диагностику батарей.

– Я думал, вы были довольны.

С минуту он переваривал мои слова.

– Да, вчера вечером.

– Я запоминаю каждое сказанное мне слово.

Это ложь. На кой мне это надо? Большую часть я стираю из постоянной памяти.

Он не ответил. Мензах сказала по сети, что его можно не брать, если я не хочу или считаю, что это поставит под угрозу безопасность отряда. Я понимал, что Гуратин снова меня испытывает, но, если что-то пойдет не так и его убьют, переживать за него, как за остальных, я не стану. Мне не хотелось, чтобы со мной летели Мензах, Ратти и Пин-Ли, рискуя собой. А у Ратти, учитывая дальность полета, может возникнуть соблазн поговорить со мной о чувствах.

Я сказал Мензах, что ничего страшного, мы готовы к взлету.

Мне понадобилось немало времени, чтобы сделать большой крюк на запад; зато если бы Отряд убийц нас засек, он не сумел бы вычислить по нашему курсу, где лагерь. Когда я повернул к жилмодулю, начало смеркаться. А когда мы прибыли к месту назначения, окончательно стемнело.

Прошлой ночью людям не удалось нормально выспаться из-за скученности и угрозы близкой смерти. Мензах, Ратти и Пин-Ли слишком устали для болтовни и заснули. Гуратин сидел в кресле второго пилота и за все время полета не произнес ни слова.

Мы летели в режиме маскировки – без огней, без связи. Я подключился к внутренней, сильно ограниченной сети малой вертушки и внимательно смотрел на показания датчиков. Гуратин знал об этом через свой имплант (я чувствовал его присутствие), но сетью не пользовался, разве что иногда сверял курс.

И вдруг он произнес:

– Я хотел бы спросить…

Я аж подпрыгнул. Тишина успела убаюкать меня ложным ощущением безопасности.

Я не обернулся, по сети и так было видно, что он смотрит на меня. Закрывать шлем тоже не стал: не хотелось от него прятаться. Мгновение спустя до меня дошло, что он ждет моего разрешения. Что-то удивительно новое. Я испытывал большой соблазн проигнорировать его, но мне было интересно, какую проверку он задумал на этот раз. Ведь он явно не хотел, чтобы остальные нас слышали.

– Да? – отозвался я.

– Тебя наказали? За то, что ты перебил всю группу на руднике?

Не то чтобы этот вопрос стал полной неожиданностью. Думаю, всем хотелось меня об этом спросить, но только Гуратин оказался таким беспардонным. Или достаточно храбрым. Дразнить киллербота с работающим модулем контроля – это одно, а дразнить вышедшего из повиновения киллербота – уже совсем другое.

– Не так, как вы думаете. Не так, как наказали бы человека. Меня на время отключили и периодически включали обратно.

Он помедлил.

– Ты этого не осознавал?

Ага, это было бы слишком просто, правда?

– Органические части, как правило, в такие моменты спят, но не всегда. Ты понимаешь, когда что-то происходит. Мне пытались стереть память – мы стоим слишком дорого, чтобы нас уничтожать.

Он снова уставился в иллюминатор. Мы летели низко, над самыми деревьями, и я сосредоточился на датчиках. В сети смутно ощущалось присутствие Мензах. Наверное, она проснулась, когда заговорил Гуратин.

– Ты не винишь людей за то, к чему тебя принуждали? – наконец спросил он. – За все случившееся?

Вот почему я рад, что я – не человек. Только люди выдумывают себе подобные проблемы.

– Нет. Обиды – это для людей. Конструкты не так глупы, – сказал я.

А что мне было делать? Перебить всех людей за то, что сотрудники компании, которые занимались конструктами, оказались бессердечными сволочами? Конечно, выдуманные люди с развлекательных каналов мне нравились куда больше настоящих, но одних без других не бывает.

Остальные заворочались, просыпаясь, и больше он меня ни о чем не спросил.

Когда мы были близко к цели, стояла ясная ночь, кольцо лентой сияло в небе. Я сбросил скорость, и мы медленно летели над редкими деревьями, торчащими на холмах по краю равнины, где стоял жилмодуль. Я ждал, когда со мной свяжутся дроны, дав понять, что они работают и Отряд убийц их не обнаружил.

Почувствовав первое осторожное прощупывание моего канала, я опустился за деревьями. Приземлился на склоне холма и с помощью опор выровнял положение вертушки. Люди ждали, нервно и нетерпеливо, хотя никто не заговорил. Отсюда ничего нельзя было разглядеть, кроме следующего холма и деревьев.

Все три дрона находились в рабочем режиме. Я ответил на запросы, стараясь как можно быстрее наладить передачу. Спустя несколько секунд напряженного ожидания пошла загрузка. По временным отметкам было видно, что дроны писали все с момента установки. И хотя нас по большей части интересовало происходящее ближе к началу, все равно это был огромный массив данных. Чтобы не задерживаться здесь надолго в ожидании, пока я разгребу весь этот вал самостоятельно, я отправил половину в канал Гуратина. Он снова промолчал, только откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и принялся просматривать данные.

Сперва я проверил дрон на дереве, запустив видео на перемотке, пока не нашел хороший кадр с кораблем Отряда убийц.

Это была крупная вертушка более современной модели, чем наши, совершенно не вызывающая опасений. Она сделала над станцией несколько кругов (вероятно, для сканирования), а потом села на пустую посадочную площадку.

Вероятно, по пустующей площадке и молчащей громкой связи они уже поняли, что мы скрылись, и потому не стали притворяться, будто хотят одолжить инструменты или обменяться данными. Из грузовых отсеков высадились пять автостражей, все с большими реактивными установками, предназначенными для защиты исследователей на планетах с опасными животными, вроде нашей. Судя по эмблемам на броне, два автостража были с «Дельты». Видимо, их отремонтировали после нашего отлета с базы.

У троих остальных, принадлежавших уже Отряду убийц, на нагрудниках был серый квадратный логотип. Я увеличил изображение и отослал остальным.

– «СерКриз», – озвучила Пин-Ли.

– Когда-нибудь слышали о них? – спросил Ратти, и остальные ответили, что нет.

Всем пятерым установили боевой модуль. Они вошли в жилмодуль, а из вертушки выбрались пять человек в цветных скафандрах, не отличимых один от другого, и направились следом. Люди были вооружены пистолетами компании, такие полагалось использовать только в случае нападения местной фауны.

Я сосредоточился на людях, насколько позволяло качество изображения. Они потеряли много времени на сканирование территории и поиск ловушек, и я еще больше порадовался, что не стал тратить время на минирование. Но что-то в их поведении подсказывало: они не профессионалы. Солдаты из них не лучше, чем из меня. Эти автостражи были не боевыми, а просто охранниками, арендованными у компании. Большое облегчение. По крайней мере, не только я один не знаю, что делаю.

Наконец я увидел, как они заходят в жилмодуль, оставив двух автостражей снаружи для охраны вертушки. Я отметил этот раздел записи и отправил его Мензах и остальным для ознакомления, а сам продолжил смотреть.

Гуратин вдруг выпрямился и выругался на неизвестном не языке. Я пометил себе поискать перевод в языковом центре большой вертушки. Но тут же позабыл об этом, когда он сказал:

– У нас проблема.

Поставив загрузку с дрона на паузу, я кинулся просматривать ту часть записи, которую он отметил. Запись дрона из главного отсека жилмодуля.

Изображение представляло собой размытый изгиб стойки, но женский голос произнес: «Вы нас ждали и наверняка оставили здесь аппаратуру для слежки». Акцент был ровным, лексика – стандартной. «Мы уничтожили ваш маячок. Приходите вот на это место и в это время… – она продиктовала долготу и широту, и малая вертушка услужливо отобразила точку на карте, – и попробуем договориться. Не обязательно прибегать к насилию. Мы готовы откупиться от вас – или что там вам нужно».

И больше ничего, только удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

Гуратин, Пин-Ли и Ратти разом заговорили.

– Заткнитесь, – сказала Мензах.

И они заткнулись.

– Автостраж, твое мнение?

По счастью, теперь у меня появилось мнение. Пока мы не получили данные с дронов, мое мнение в основном сводилось к «ох, ну и влипли».

– Им нечего терять, – сказал я. – Если придем на встречу, они убьют нас и перестанут волноваться по этому поводу. Если не придем, будут искать до окончания официального срока экспедиции.

Гуратин просматривал видео посадки.

– Еще одно подтверждение того, что это не компания, – объявил он. – Они явно не хотят гоняться за нами до окончания проекта.

– Я же говорил, что это не компания, – вставил я.

Мензах перебила Гуратина, прежде чем он успел ответить:

– Они думают, что мы знаем, почему они здесь и зачем все это устроили.

– Они ошибаются, – разочарованно произнес Ратти.

Мензах нахмурилась.

– Но с чего бы им так думать? Наверняка потому, что мы побывали в изъятом с карты районе. А значит, ответ содержится в данных, которые мы там собрали.

Пин-Ли кивнула.

– И мы давно могли его найти.

– Это дает нам рычаг, – задумчиво протянула Мензах. – Но как его использовать?