Фамильярам слова не давали! Романовская Ольга

Глава 3

Я не забыла вкуса варенья из крыжовника, которым пропитались воспоминания о детстве, и уплетала его за обе щеки. Правда, меня не покидало подозрение, что тетя поставила вазочку на стол не случайно. Целых три дня она даже не заикалась о работе, старательно делала вид, будто мы не ссорились. Никакой обиды, никаких вопросов – словно я вышла на минуточку.

Атмосфера дома лишь усиливала впечатление, будто ничего не изменилось. Та же скатерть с вышитыми уголками лежала на столе и десять, и двадцать лет назад. Не сомневаюсь, войди я в гостиную через пятьдесят, она никуда бы не делась. Фарфоровые чашки с кобальтовой сеткой, запах мимозы, пропитавший вещи тетушки, и она сама, яркая, улыбчивая. Настоящая ведьма!

Не понимаю, как Патриция умудрялась не стареть. Как ни старалась, не могла отыскать новых морщинок или паутины седины в волосах. Тетушка всю жизнь отрицала наличие дара, но я подозревала, таковой таки передавался из поколения в поколение по материнской линии. От отца я унаследовала другое, вовсе не страсть к травам и умение открывать Врата. Да ведь и Патриция как-то оказалась в магической академии. Вряд ли сюда брали людей с улицы даже на должность завхоза. Комендант общежития – и вовсе ответственный пост. Тяжело уследить, приструнить юных магов и волшебниц, когда нечего им противопоставить. Выходит, дар у тетушки имелся, только зачем она его скрывала? Я видела лишь одну причину: некий проступок, которого Патриция стыдилась, из-за которого запретила себе колдовать. Может, когда-нибудь я узнаю правду. Нам обеим найдется что сказать.

Тетушка пару раз вздохнула, явно привлекая внимание. От меня ждали вопроса, и я его задала:

– Что случилось? Неприятности на работе?

В самом деле, вдруг ректор ее отчитал, выместил гнев на племяннице. Драконы – народ злопамятный.

Мирно тикали часы в углу, старомодные, как положено, с кукушкой. На циферблате – цветочная вязь. Стебли словно прорастали из маятника. Зеленый, красный и синий – главная триада жизни.

– Да если бы неприятности! – снова вздохнула Патриция и налила мне еще чаю. Она собирала его сама, готовила по фамильному рецепту. Вкуснота необыкновенная! – Нехорошо академии без темной ведьмы.

– Так, не начинай! – Поднявшись, я вскинула руку. – И Крылатому лорду передай: бесполезно, пусть оставит в покое.

– Между прочим, он ни словечка о тебе не сказал. – Тетя поджала губы. – Мы закупки на следующий год обсуждали.

Связав два и два, Патриция нахмурилась и пригвоздила к полу тяжелым взглядом.

– Только не говори, – взмолилась она, – что ты и с ним в пух и прах разругалась!

Промолчала. Сама же просила не говорить.

– Орланда! – Тетя со стоном закрыла лицо руками.

– Он сам виноват.

Поддавшись соблазну, опустилась обратно на стул и потянулась за хрустящим тостом. Сверху варенье из крыжовника… Ммм!

– Орланда, так нельзя! – оправившись от первоначального шока, перешла в наступление Патриция. – Ты всю жизнь бегать собираешься, в нищете прозябать? И все из-за дурацкого характера! Лорд Дарел вежливый, обходительный, слова дурного не скажет. А ты… Хватит уже, надоело! Капризный ребенок, вот ты кто!

Тетушкина отповедь проняла, я даже тост обратно положила. Захотелось рассказать ей об «обходительном» Тигрии, но выражение лица Патриции подсказывало, что она воспримет все как ребячество. И я нанесла ответный удар:

– Смотрю, ты быстро простила драконов, забыла сестру.

Тетя промолчала, нарочито громко мешая ложкой сахар. А я поспешила закрепить успех:

– Да, Крылатые лорды обходительны, вежливы, но ровно до того момента, когда получат свое. Тогда весь лоск слетает, вылезает неприглядная суть.

– Я ведь не замуж за него выходить предлагаю, – возразила Патриция. Мои слова ее задели. – Или ректор к тебе приставал?

Соврать я не могла и покачала головой.

– Он просто копался в моем белье. В буквальном смысле. А до того едва не сбил моторной каретой.

– И вел себя по-хамски, – подала голос Ара.

Кошка уже поела и теперь грела пузико у изразцовой печи, растянувшись практически от стенки до стенки.

Патриция метнула на нее короткий взгляд и посетовала:

– В мое время домашние животные в разговоры хозяев не вмешивались.

После она обратилась уже ко мне:

– Уверена, ректор уже сто раз извинился, но я тебя знаю: ты не прощаешь.

– Драконов, тетя, только драконов.

Взор сам собой обратился к акварели за стеклом.

– Ты должна согласиться, Орланда. – Голос Патриции изменился, заставил с тревогой обернуться, ловить каждое слово. – Ты знаешь, я не из пугливых, но мне страшно. Очень страшно, особенно по ночам. Останься хотя бы на полгода. Ради меня.

Я придвинула стул ближе к тете и взяла ее за руку. Патриция побледнела, пальцы едва заметно подрагивали. Теперь, то ли из-за света, резко обозначавшего тени возле носа и рта, то ли из-за тетушкиных переживаний, с сожалением убедилась: она постарела.

Словно прочитав мои мысли, Патриция пробормотала:

– Старики больше всего боятся смерти, а она бродит рядом.

– Брось, ты проживешь еще сто лет!

Расчувствовавшись, чмокнула тетю в лоб.

– Я не о том, Орланда, – покачала головой тетя. – Ректор написал, что случилось с прошлой ведьмой?

– Она умерла. Старая была.

– Старая, но умирать не собиралась. Ей помогли.

По гостиной словно пролетел порыв ледяного ветра, поиграл пламенем свеч. Поежившись, я отхлебнула чаю. О насильственной смерти моей коллеги ректор даже не заикнулся.

– Ее нашли повешенной в собственной спальне, – продолжила Патриция. – Под ногами, прямо на постели, нарисована пентаграмма. Несчастная успела закоченеть, болталась в ночной рубашке и домашних туфлях. Окно закрыто, дверь тоже.

Инстинктивно я обернулась. Вдруг таинственный убийца сейчас наблюдает за нами? Разумеется, ничего, за окном только темнота рано наступившей осенней ночи.

– Теперь ты понимаешь, почему мне страшно. В академии творятся разные вещи… Нехорошие вещи, Орланда. Если дальше так пойдет, ректору придется объявлять чрезвычайное положение и просить помощи властей.

И я сдалась. Уехать сейчас – бросить тетю в смертельной опасности. Лгать бы она не стала, тогда, пять лет назад, тоже могла бы, но приводила совсем другие аргументы. Да и разве я не вижу, как посерело ее лицо, как заострились скулы, когда Патриция рассказывала о смерти темной ведьмы. Наверное, это та самая, которая меня учила. Она действительно не производила впечатления старухи, примеряющей саван. Я поэтому на нее и не подумала, решила, речь о другой ведьме, ее преемнице.

– Хорошо, завтра схожу к ректору. Разумеется, – усмехнулась я, – если он пожелает меня принять.

– Если бы ты оставила адрес, – сварливо попеняла Патриция, – я давно бы написала тебе. Бросила тетку, пусть ее приносят в жертву!

Я удивленно заморгала:

– Разве не ты сообщила ректору, где я живу?

– Да ты сбежала быстрее лани, ни ответа, ни привета. Ректор по каким-то своим каналам разыскал, только спросил, правда ли ты темная ведьма.

Кровь снова прилила к лицу тети. Она успокоилась и вернулась к прежней тактике: укорам и взыванию к совести.

– Он оскорбил маму.

– Что? – не поняла Патриция.

Я несколько раз вздохнула и выдохнула. Хотелось забрать слова обратно, притвориться, будто я ничего не говорила. Почему прошлое так болезненно, почему я не могу откровенно обсудить его даже с тетей, самым близким мне человеком? Наверное, дело во мне. Но надо решиться, попытаться объяснить, иначе в глазах Патриции я навечно останусь вздорной девчонкой. Сейчас мне уже двадцать девять, сумею.

– Ты полагаешь, будто я отказалась преподавать из-за капризов. Юношеский бунт и всякое такое. Так вот, у меня была веская причина накричать на ректора и громко хлопнуть дверью академии. И если бы лорд Нерий не умер, никакие письма не заставили бы меня приехать.

Набрав в грудь больше воздуха, открыла одну из тайн, которые хранила в своем сердце:

– Лорд Нерий назвал мою мать шлюхой. Сейчас попытаюсь точно воспроизвести его слова. Перспектива провести всю жизнь в стенах академии не вызывала у меня большого энтузиазма, я намекнула, что с дипломом мне все дороги открыты, выберу сама. А он усмехнулся и заявил: мол, за полученное образование я должна благодарить тетку. Сказал, именно ты скрыла мое происхождение, и с нормальными детьми училась дочка шлюхи. Такая, как я, грязнокровка, незаконнорожденная дочь самоубийцы, должна радоваться любой работе. Теперь понимаешь, почему я запустила в него графином и в тот же день уехала в никуда?

Тетя молчала, не в силах переварить мои слова. Губы ее подрагивали, то и дело смыкаясь в тонкую линию.

– Завтра же пойду и плюну на его могилу, – наконец мрачно пообещала она и, раскрыв объятия, растерянно спросила: – Девочка, почему ты тогда не сказала?

– Я боялась, ты думаешь так же, посоветуешь забыть о гордости. Узнай клиенты о моем происхождении, действительно бы стали обходить дальней дорогой. Для всех я сирота, отец и мать погибли от несчастного случая.

– Деточка! Я? Да никогда!

Патриция пустила скупую слезу, растопившую мое сердце. Я порывисто бросилась ей на шею и зашептала:

– Мне так плохо было, так горько! И я на тебя злилась за то, что про маму я узнала от чужих людей. Не от ректора – до него нашлись доброхоты.

– Я не хотела причинять лишнюю боль, – погладив меня по щеке, сквозь слезы улыбнулась тетя. – Хватит того, что ты никогда не видела Лисбет. Уверена, она тебя любила, и ты когда-нибудь поймешь…

– Давно поняла и никогда не винила. Это все дракон. Ненавижу!

Я с чувством стукнула кулаком по столу. Жалобно зазвенели чашки. Чай расплескался, оставив коричневые пятна на кремовой скатерти.

– Ничего, отстираю, – успокоила Патриция и посоветовала: – Не держи в сердце ненависть, она разъедает.

Больше мы к этой теме не возвращались, мирно допили чай. О пугающих происшествиях в академии тоже не говорили – не хватало на ночь глядя беду накликать!

Как и обещала, с самого утра я направилась к ректору. Ара хотела увязаться со мной в качестве моральной поддержки, но я категорически запретила. Хвостатое напоминание о недавнем происшествии не прибавит мне очков в глазах Тигрия.

Поразмыслив, я таки смирилась с должностью преподавателя. То ли слова тетки повлияли, то ли думы о собственных долгах.

Поднимаясь по знакомой лестнице, старательно отгоняла прошлое, однако упрямое сердце учащало ритм с каждой ступенью. Ком подступил к горлу, стало трудно дышать, когда на ватных ногах я шагнула на площадку. Впереди коридор с огромными арочными витражными окнами, приемная и заветная дверь. В ушах стояло эхо собственных страхов. Покрасневший от возмущения лорд Нерий вбивал словами гвозди прямо в сердце: «Сомневаюсь, будто незаконнорожденная дочь шлюхи сумеет построить карьеру. Вам следовало подумать об этом, барышня, а не задирать нос».

Резко затормозив, я сжала ладонями виски и сделала глубокий выдох. Это не сейчас, это не со мной. Вот так, не позволяй фантомам прошлого управлять настоящим.

Витражи. Я редко поднималась сюда, только когда требовалось что-то забрать или передать от тетушки, но всегда любовалась ими. Удивительно чистые краски! Помнится, я любила забираться на широкий подоконник (не с ногами, с ногами отчитали бы) и водить пальцем по фигуркам кавалеров и прекрасных дам, представлять себя на их месте. Академия старинная, изображениям не одна сотня лет. Вот и теперь яркие пятна вытащили меня из черной пучины, заставили улыбнуться.

Каждому воздается по делам его. Лорд Нерий мертв. Не удивлюсь, если убит собственной желчью.

– Здравствуйте! Я…

Переступив порог приемной, осеклась и недоуменно огляделась. Куда же делась секретарь? Самопищущее перо прыгает по бумаге, а ее нет. Ладно, обойдусь без доклада.

Дверь ректорского кабинета оказалась приоткрыта. Выходит, там кто-то есть. Ладно, осторожно загляну. Если отчитывают нерадивого студента, зайду. Если у ректора кто-то из преподавателей, смиренно подожду на стуле в приемной. Там новую карту Озольда из драгоценных камней повесили, хочу рассмотреть.

– Нет, я не боюсь! Зря стараетесь! – донесся до меня полный негодования голос ректора.

Пальцы замерли на дверной ручке. Похоже, я не вовремя. Однако врожденное ведьминское любопытство побудило взглянуть одним глазком. Хм, никого. А где же Тигрий и его таинственный собеседник?

В воздухе пахло жженой бумагой. Взгляд сам собой обратился к камину, где догорал конверт. Ничего необычного, Тигрий избавился от ненужной корреспонденции, только вот каминная решетка погнулась и покраснела. Выходит, дракон спалил бумагу врожденным огнем. Такое возможно только в порыве эмоций.

– Госпожа Мей?

Словно застигнутая на месте преступления школьница, вздрогнула и, обернувшись, уткнулась взглядом в подбородок ректора – сказывалась разница в росте. Спасибо, не в губы, а то вышло бы и вовсе по-дурацки.

– В кабинете две двери, – пояснил Тигрий. – Я полагал, вы в курсе.

– Я хорошо училась. – Я намекала на то, что к ректору студентов вызывали только для взыскания. – И давно вы так стоите?

– Как – так?

Ректор сделал шаг вперед, и я вежливо посторонилась. М-да, знакомство не заладилось и со второй попытки. Видно, это судьба.

– Я выходил, вернулся через приемную, только и всего. – Тигрий прошел к столу и собрал лежавшие на нем бумаги в аккуратную стопку. Не тронул только газету, помедлив с поднятой рукой, оставил на месте. – К слову, не видели моего секретаря?

Подозрительно покосилась на собеседника. Он всячески изображал нормального, хотя вряд ли страдал амнезией. Выходит, месть впереди.

– К сожалению, я ее не застала. – Войдя следом за Тигрием, закрыла за собой дверь. – Я к вам по делу, милорд.

– Вот как? – поднял брови ректор. Зрачок его на мгновение сузился, заискрился пламенем. – Позвольте полюбопытствовать какому. К сожалению, у меня мало времени…

– Я извинюсь.

Сказала – словно в воду прыгнула.

В кабинете ненадолго воцарилось молчание. Тигрий пристально рассматривал меня, а я – его.

– Патриция постаралась? – высказал предположение он.

– Сама надумала. Видите ли, – пальцы предательски теребили кант жакета, – у меня с драконами связаны не слишком приятные воспоминания…

– И вы перенесли их на меня? – Не забыл. – Вдобавок натравили свою зверюгу.

– Ничего бы вам не сделалось! – взорвалась я, позабыв о роли доброй вежливой девочки. – На драконах все сразу заживает.

Тигрий усмехнулся, нехорошо так, и направился ко мне. На мгновение стало страшно, но только на мгновение. Я встретила его во всеоружии, дерзко глядя в глаза.

– Поединок?

Бросать вызов дракону – глупо, но я темная ведьма, вдобавок с небольшим секретом, о котором не подозревала даже тетка. Пусть ректор заранее считает себя победителем.

– Мне нужна живая темная ведьма, а не мертвая, – покачал головой наглец. – Но вы правы, на драконах все неплохо заживает.

Он поднес покалеченную Арой руку к самому моему лицу. Абсолютно гладкая кожа, ни намека на царапины, не говоря о большем.

– Мне одно интересно, – успокоившись, Тигрий вернулся к столу, – как вы определяете драконов? Ведь вы поняли прежде, чем я это показал?

Плотно сжала губы. Посвящать ректора в тайну своего рождения я не собиралась.

– Отец? – Ректор тоже умел наносить удары. – Любовник?

Губы сжались чуть плотнее, но больше я себя ничем не выдала.

– Тетя сказала, вы нуждаетесь в преподавателе, – сухо заговорила о деле. – Если это так, обсудим детали контракта. Судя по письмам, моя кандидатура вас устраивает. Или штат уже укомплектован?

Я надеялась услышать положительный ответ и развести руками перед тетей: мол, сделала, что могла. Повторная встреча с Тигрием убедила: мы не уживемся. Но мои ожидания редко сбывались.

Отодвинув напоминавшее трон кресло с резными мордами саламандр, ректор сел, сплел пальцы «домиком» и огласил решение:

– Вы нам подходите. Я нанимаю знания, а не характер.

Глава 4

Как же холодно!

Я подула на пальцы и огляделась. Прежде мне не приходилось бывать в преподавательском крыле, а теперь я тут живу. Высокие потолки, голые каменные стены… и куча привидений. Одно из них уже пообещало не тревожить мой сон. Наверное, прежде встречалось с темными ведьмами и понимало: лучше не переходить им дорогу.

Зато Аре понравилось окно в спальне. Она облюбовала его для лежанки и сама перенесла туда подстилку. Вид из него действительно потрясающий, академия и город как на ладони. Я не боялась высоты, поэтому согласилась устроиться на верхнем этаже. Лучше жить под самым чердаком, чем в квартире убитой предшественницы! Я темная ведьма, а не некромант. Таковой в академии тоже имелся, нужно подловить, поговорить. Повод имелся – темным факультетом традиционно заведовали маги смерти.

Квартира состояла из двух небольших комнат: совмещенной с гостиной прихожей и спальни. К последней примыкал закуток для водных процедур со старомодными латунными вентилями и сидячей ванной. После Баши – практически роскошный номер. Жалко, мебель жесткая, но с той же кроватью все решаемо, всего-то новую перину купить. И шторы – с тем убожеством, что тут повесили, жить невозможно.

Об еще одном неудобстве я старалась не думать: из окна гостиной открывался вид на ректорскую башню. Крылатый лорд устроился с размахом, не хуже родового гнезда. Найдется и где гостей принять, и где с любовницей уединиться, и где библиотеку устроить. Сомневаюсь, будто он пользовался местной, не привез свою.

Первый день пришлось посвятить уборке. Ара помогала по мере сил, но больше мешала. В итоге я гоняла ее по мелким поручениям: попросить метлу, принести мыло и тому подобное.

К вечеру квартира обрела приемлемый вид, и я решила пригласить коллег на чай. Заодно познакомимся. Связи легче налаживать в неформальной обстановке.

Одевшись в лучшее из платьев, спустилась в столовую. Преподавателей кормили бесплатно, отдельно от студентов – еще один плюс. Правда, раз в неделю приходилось дежурить в учебной столовой – это минус. Дорогу знала благодаря Аре: пройдоха еще до полудня отыскала место, где можно набить пузо. Внешний вид фамильяра никого не напугал, из чего я сделала вывод, что подобные киски здесь не редкость. Ну или нервы у персонала железные.

Служебная столовая располагалась на первом этаже административного корпуса. В теплые дни можно прогуляться по двору, в прохладные – воспользоваться подземным переходом. Я выбрала второй вариант, чтобы не брать пальто.

Запахи кухни сюда не долетали: повара носили блюда по крытой галерее, через студенческую столовую. Удобно и практично устроено, в случае чего, можно быстро унять беспорядки. Студентов кормили только завтраками, а обеды и ужины предоставляли за отдельную плату, поэтому сейчас со стороны галереи не доносилось ни звука. Вдобавок поздно, восемь часов.

К моему облегчению, ректора в столовой не оказалось. Позже я узнала, он традиционно трапезничал у себя, появлялся только за завтраком, для поддержания дисциплины.

Кое-кого из коллег я помнила по студенческим временам, с кем-то пришлось знакомиться. Странно, вроде я приветливо улыбалась, а преподаватели смотрели косо, неохотно отвечали на безобидные вопросы. Может, Тигрий настроил их против меня? Прямо не спросишь, оставалось лишь строить догадки.

Прокашлявшись, представилась и пригласила всех на чай. После села за свободный столик. Все, что могла, я сделала.

Мое одиночество длилось недолго. Не успела я распробовать запеченную в соляном коконе рыбу, как ко мне подсел мужчина. Лицо его показалось смутно знакомым, но имя напрочь вылетело из головы. Гладко зачесанные за уши темные волосы, низко посаженные брови, прямой нос… и кулон с зеленым камнем прямо под воротничком рубашки. Отчего-то взгляд сразу уперся в него, перескочив губы и подбородок.

– Леонтий Грир.

Мужчина протянул руку. Пожала ее, гадая, где же я могла видеть тот самый кулон. Глупо – запомнить его, а не владельца!

– Приятно видеть знакомые лица, Орланда, – ошарашил новый старый знакомый. – Когда-то я подписывал вам диплом, а теперь вы совсем взрослая.

Леонтий выжидающе уставился на меня. И тут я вспомнила:

– Декан!

– Он самый. – Некромант широко улыбнулся.

Выглядел он дружелюбно, в отличие от большинства, расположен к общению. Может, удастся выяснить насчет ректора, права ли я в своих предположениях.

– Раньше были моей ученицей, теперь стали подчиненной.

– Хрен редьки не слаще! – усмехнулась я.

– Сейчас будет и хрен, и редька, – «обнадежил» Леонтий. – На втором курсе вы сдали зачет и забыли, а теперь придется каждый день видеться, отчитываться.

Я пожала плечами:

– Ничего, переживу.

Нехорошо, конечно, вышло, что не сразу признала. Попыталась сгладить неловкость комплиментом:

– А вы совсем не стареете!

– Рецептом не поделюсь! – пошутил в ответ Леонтий. – Но спасибо, приятно слышать из уст молодой женщины.

О возрасте сильных магов судить трудно. Обычно он замирает на некой отметке и держится до того момента, когда старость всей своей тяжестью обрушивается на человека. Полагаю, Леонтию лет сорок пять – пятьдесят, и до седины ему далеко.

– А что со всеми такое? – обвела взглядом зал. – Я прокаженная? Или все так любили прежнюю темную ведьму?

Как же ее звали?.. Ах да, Гермия Дирт. Казалось бы, всего пять лет прошло, но имена быстро стираются из памяти.

– Не обращайте внимания! – Некромант кивком поблагодарил духа-подавальщика за еду и заказал немного сидра. – Вы тут ни при чем, Гермия тоже. Все мерзкая газетенка! Найти бы уже того, кто распускает гнусные сплетни!

Сразу вспомнилась лежавшая на ректорском столе газета. Не она ли?

Оказалось, полгода назад в «Меробейтском вестнике» появилась колонка, посвященная преподавателям и студентам академии. Аноним полоскал чужое грязное белье, вытаскивал из шкафов скелеты, выдумывал разные факты, порочащие честь и достоинство. Колонка выходила дважды в месяц и неизменно приводила к скандалу: разводу, а то и увольнению. Сегодня вышел очередной выпуск.

– И о ком там? – осторожно поинтересовалась я, вступив на опасную территорию.

– Обо мне, – беззаботно отозвался Леонтий. – Поэтому не обижусь, если откажетесь сидеть за одним столом. Другие вот брезгуют.

А я-то решила, декан надумал поддержать новенькую.

– Не интересно, что я сделал? – подначивал некромант.

– Абсолютно. Если это ложь, не стоит ее обсуждать.

– А если нет?

Взгляд серых глаз на миг замер на моем лице.

– Тогда это дело вашей совести. Я не судья, чтобы выносить приговор.

Едва заметная морщинка на лбу Леонтия разгладилась. Выходит, я дала нужный ответ.

– Я к вам потом загляну. Вы во сколько ложитесь? Не хочу портить чаепитие своей персоной. Занесу методички, раскладки занятий, заодно обсудим план на полугодие.

– И Гермию Дирт.

– Как угодно, – неохотно кивнул декан. – Только обсуждать там нечего.

Очень интересно! Почему некромант столь старательно избегает разговоров о ее странной смерти? Она ведь по его профилю.

Будто прочитав мои мысли, Леонтий заторопился, чуть ли не давясь, заглотил последний кусок и с маловразумительным объяснением: «Не хочу вас компрометировать» ретировался. Вообще. Не пересел на другой стол, а сбежал.

Присутствующие проводили его долгими взглядами. Мне не досталось ни одного. Еще более странно. А где интерес к особе, которая заставила сбежать некроманта? Или такое здесь в порядке вещей?

Подперев кулаком подбородок, я погрузилась в воспоминания. Чудесные студенческие годы!.. Только не у меня. Никакой романтики, море пыли, книг и неудачный роман, укрепивший в худших подозрениях. Происхождение слишком много значит. От него зависит, пригласят ли вас на вечеринку, обратит ли на вас внимание мальчик, как станет отзываться о вас в беседе с друзьями – да много чего! Даже то, окажетесь ли вы в сонном Баши или повесите диплом над новеньким столом из красного дерева. Но в прошлом меня волновали не обиды, я вспоминала преподавателей. К примеру, декан производил впечатление уверенного флегматичного мужчины. Гермия Дирт была из другого теста. Желчная, острая на язык женщина, зато отличная ведьма. Именно ее стараниями мы превращались из заносчивых неумех в настоящих колдуний. Только вот любви к наставнице все равно не испытывали, да она и не требовалась. Может, убийство связано с ее дурным нравом? Тетя не уточняла насчет характера смерти, но я сомневалась, будто ведьма начертила пентаграмму на кровати, а потом повесилась. Ритуальные убийства – по части некромантов. И тут мы снова возвращались к Леонтию. Пора раздобыть сегодняшнюю газету, почитать, что о нем пишут.

Я хлопнула в ладоши, вызывая духа. Извинившись, попросила принести свежий выпуск «Меробейтского вестника»:

– Скажи библиотекарю, это для меня.

– Не утруждайтесь, милочка, я и так дам вам эту гадость.

Промокнув губы салфеткой, на меня в упор смотрела женщина неопределенного возраста в экстравагантном наряде. Она будто специально куталась с головы до ног, даже в столовую явилась в чалме, полностью скрывавшей волосы. Сколько же шпилек потребовалось, чтобы их уложить! Зеленое платье фасона «летучая мышь» при ближайшем рассмотрении оказалось верхней одеждой. Под него женщина надела второе, облегающее черное.

– Ловите!

Порыв ветра зашелестел страницами, отправив газету в полет. Привстав, я ловко поймала ее и поблагодарила женщину.

– Не стоит! – Она скривила тонкие, алые от помады губы.

Меня волновала исключительно колонка академического «доброжелателя», поэтому я оставила без внимания заметки о светской жизни и мудрых решениях монарха. Надеюсь, его величество не обидится.

Заветные абзацы притаились на предпоследней странице, в самом низу. Автор поскупился на название опуса, вдобавок редакция обставила все так, будто публиковала письма частного лица. Премерзкие, с этим не поспоришь. Прочитав всего пару строчек, я посочувствовала декану. Какая Гермия, какое расследование – на край света от позора сбежишь. Аноним обвинял Леонтия в растлении студенток. Якобы на дополнительных занятиях они практиковали постельные утехи. Тех, кто отказывался, декан принуждал силой. Аноним утверждал, некромант не довольствовался только студентками, активно насиловал горожанок в ночной тиши и даже стал причиной смерти одной из них, переусердствовав со злости. Если та же газета лежала сегодня на столе у ректора, над Леонтием нависла угроза увольнения. Вряд ли родители захотят, чтобы их детей обучал подобный преподаватель. Доказательств не требовалось, брошенной тени достаточно.

– И как вам, милая? – обратилась ко мне все та же экстравагантная женщина.

– Пасквиль, не более. Его автор – больной человек.

– И все же мой вам совет: осторожнее с Леонтием Гриром! Вы молодая, хорошенькая… Он ведь действительно частенько занимался с девушками после занятий, некоторые, уходя, плакали. Может, от боли и унижения, а не из-за едких замечаний и собственной криворукости.

– Благодарю. – Иногда лучше не спорить и закончить неприятный разговор.

С деканом разберусь сама, доверюсь собственному опыту и интуиции, а не газетным анонимам. Но осадок остался. На это автор и рассчитывал.

– Как знакомство? – лениво полюбопытствовала Ара, когда я вернулась к себе.

Проказница тоже успела раздобыть еду и теперь, облизываясь, нежилась на окне. Подоконник ей явно мал, в полную длину не вытянешься, лапы свешиваются.

– Крысятник, – одним словом выразила я отношение к будущим коллегам.

Может, в душе они милые люди, но в столовой таковыми не показались.

– Зато оклад в двадцать тысяч, – глубокомысленно озвучила питомица главный аргумент моего нахождения здесь.

– И никаких сыновей мясника. – При мысли о провинциальных смотринах передернуло.

– Мясо – это хорошо. – Ара придерживалась другого мнения.

– Вот и вышла бы за него замуж. Ты тоже девушка, вдобавок говорящая.

Кошка насупилась и отвернулась. Вот так всегда, мясо есть ей, а отдуваться мне.

Не особо надеясь, что кто-то придет, я занялась подготовкой к чаепитию. Переодеваться не стала, обошлась без приветственных подарков. Угощение тоже скромное: теткино варенье, чай по ее же рецепту и воздушные меренги, купленные в городе. Коробку имбирного печенья благоразумно припрятала в шкафу. Если вечер не превратится в молчаливую пытку или соревнование по острословию, достану. Мне не жалко, но врагов я не подкармливаю. Чашки одолжила в столовой, клятвенно обещав назавтра вернуть в целости и сохранности.

В ожидании гостей устроилась на окне – Ара любезно выделила пятачок. Так мы и сидели, думая каждая о своем, пока в дверь не постучали.

Первыми явились коллеги по факультету, затем прибежала секретарь ректора, невысокая, но крайне подвижная. Интересно, сколько рас в ней намешано? За секретарем вплыла любительница эпатажа, успевшая сменить шляпку и макияж. Последней пожаловала библиотекарь с удивительными змеиными глазами. Увы, она всего лишь баловалась иллюзиями: стоило взглянуть на ауру, как я убедилась: передо мной человек. Ну вот, теперь голова разболится! Зато убедилась, что библиотекарь не василиск.

Ни одного мужчины, тесный женский кружок.

Дамы вели себя по-хозяйски: расселись, разлили чай и принялись изучать меня, словно решая, достойна ли я новой должности.

– Да-а, тяжело вам придется! – вздохнула светлая ведьма. – Совсем молоденькая!

– И? – не поняла я претензии к возрасту.

Если у меня нет морщин, это ничего не значит.

– Опыта нет, – пояснила собеседница.

Ну да, судя по внешнему виду, у нее пресловутого опыта хватало.

– Ох, студенты такие неуправляемые! – поддакнула преподавательница теории магии. – Их нужно держать в ежовых рукавицах, не давать спуску, подчеркивать дистанцию. А вы для них как подружка.