Огонь в твоих глазах. Испытание Черникова Любовь
– А мой племянник, Харила?
– Харила был не так плох, если бы не его тупость и лень. Впрочем, он-то как раз продержался дольше.
– Что?! – казалось тин Шноббер искренне удивлен.
– Болван сбежал сразу перед набегом Стаи. Даже жалованье не попросил.
В этот момент Пасита увидел, что охотницы нет за столом. Он протянул руку и схватил ее кубок, тот оказался полным, и вино плеснуло на деревянный стол.
– Где Кира?!
2.
Оказавшись в комнате, охотница поспешно выудила флакон из кармана, дрожащими пальцами размотала тряпицу. Тугая пробка не поддавалась, и Кира потянула сильнее. Снадобье выскочило и рук, и она едва смогла поймать его у самого пола.
– Сартог дери! – выругалась Кира.
На деревянном полу расплывались темные круги – часть все же пролилась. Киру едва не поддалась панике, но, взглянув на просвет, выдохнула. Оставшегося количества хватит еще на два-три раза. До цели день пути, так что можно не волноваться. В Орден же Матрена строго-настрого наказала его не брать. Если кто узнает, могут возникнуть ненужные вопросы, что обернется большими проблемами прежде всего для нее, для Киры. Охотница не могла взять в толк, что же тут такого, но на ее прямой вопрос знахарка ничего не ответила, лишь многозначительно постучала по лбу указательным пальцем. И все же она собиралась рискнуть. Зелье могло еще не раз пригодиться, так что она надеялась найти способ пронести его внутрь или же припрятать где-нибудь снаружи, чтобы воспользоваться, если станет совсем невмоготу. Надо только осторожно выведать у брата о порядках Ордена. Неужели всех, кто входит в его стены, тщательно обыскивают?
Кира открыла рот и зажмурилась. Сейчас жгучая капля коснется языка, и она испытает не самые лучшие моменты, но такова плата за спокойствие.
– Что это?!
Охотница вздрогнула от неожиданности, едва не выронив пузырек вновь.
– Это?
– Да. Что во флаконе?
– Снадобье от бессонницы, – буркнула Кира, отодвигаясь к окну, и отвернулась, спеша проглотить содержимое.
Рука Защитника перехватила запястье и больно сжала, прежде чем ей это удалось.
– Отдай! – прозвучало угрожающе.
– Эй, это мое!
Охотница попыталась переложить флакон в другую руку, но и та оказалась в плену. Пасита нажал особую точку на запястье, резкая боль вынудила Киру зашипеть и разжать пальцы. Без усилия Защитник отнял флакон и отошел в сторону, видимо, на всякий случай. Обиженно зыркнув, она было сделала шаг следом.
– Только попробуй, – он предупреждающе повскинул взгляд, – и я тебя отшлепаю! Причем с удовольствием.
Его слова и нехорошая ухмылка отбили напрочь все желание пытаться снова.
Тин Хорвейг поднес флакон к носу и втянул воздух. Его глаза округлились и он повернулся к Кире:
– Сартог тебя дери! Сколько ты выпила?
– Нисколько. Ты мне помешал, – мрачно ответила Кира.
– Как давно?
– Достаточно, чтобы не разгуливать по дну Излома на каждой медитации. И нормально спать. Без снов с твоим участием!
Кира с вызовом посмотрела в стальные глаза и опешила. Там плескалась такая ярость, что она невольно отступил на шаг. Пасита демонстративно поднял дрожащий кулак и сжал. Стекло треснуло, превратившись в мелкую крошку. Стряхнув ее с ладони вместе с несколькими каплями крови, Пасита вытер руку об штаны и вдруг молниеносно оказался рядом.
Кира не поняла как это случилось. Инстинкты подводили на каждом шагу, будто она и не тренировалась половину своей жизни. От неожиданности и испуга она не успела ничего противопоставить, и оказалась прижатой грудью к выкрашенной стене. Руки были заведены за спину, и любая попытка освободится оканчивалась весьма болезненно.
Шею обожгло дыхание. Оцарапав кожу щетиной Пасита, вибрирующим от гнева голосом, процедил прямо в ухо:
– Ты хоть понимаешь, что это измена?
– Что? – Кира даже застыла от удивления.
Она ожидала чего угодно, но только неподобных слов.
– «Слезы Киаланы»! Откуда у тебя яд?
– Это не яд. Это всего лишь зель…
– Это яд! – перебил Пасита. – Ты хоть понимаешь, что именно собиралась выпить?! – он зло ее тряхнул. – Знаешь, как он действует?
– Я не вижу снов и…
– Яд постепенно разрывает связи потоков силы с твоим телом, ее становится все меньше. Это похоже на то, как… как реки мелеют во время засухи. Если же откажешься его принимать, придет жажда, разрушающая твое тело и внутренности. Сила до поры до времени защищает тебя от этого губительного влияния. Но к тому моменту ее почти не останется, и ты попросту умрешь в муках!
Бесцеремонный рывок, и Кира приложилась грудью об стену всхлипнув. Было даже не столько больно, сколь обидно.
– Я не знала! – выкрикнула она. – Пусти!
Защитник резко развернул ее к себе. Холодные как лезвие ножа глаза зловеще светились в полумраке комнаты, озаренной лишь тлеющими в камине углям, губы сжались в тонкую полоску, ноздри раздувались.
– Кир-р-ра! – прорычал он сквозь зубы ей в лицо.
Охотнице показалось, что часто-часто бьющееся в груди сердце сейчас выпрыгнет и убежит далеко-далеко, к примеру – в Золотые Орешки. И неясно, что страшнее – этот мужчина, испепеляющий ее взглядом или его слова?
Пасита пояснил, уже чуть спокойнее:
– Тебе известно, что «Слезы Киаланы» создал мудрец-мятежник со своими учениками, чтобы отравить Защитника? Убийство Защитника – государственная измена, наказание за измену – смертная казнь!
Кира, холодея, выпучила глаза еще сильнее, хотя не думала сама, что такое возможно: «Да неужто Матрена ученица мятежного Хранителя Знаний? Это наша-то Матрена?!»
– Ты знаешь, что Кодекс не только дает право, но и обязует Защитника, обнаружившего «Слезы Киаланы» казнить на месте всех причастных? – продолжал он.
Кира сглотнула и сдавленно произнесла:
– Нааррон и Крэг… Они ни при чем. Они ничего не знают!
Пасита долго и пристально смотрел, а Кира думала только о неминуемой погибели: «Киалана… Сейчас или позже?»