Глубина: Прыгун Подлевский Марцин

Сообщение они записали несколько часов назад. Оставалось лишь его зациклить и передавать до тех пор, пока не будет получен ответ от Флота Зеро. Возможная реакция стрипсов никак уже от них не зависела.

– Тут полно мусора, – морщил нос Примо. Седой астролокатор уже довольно долго сидел за навигационной консолью, и кто-то принес ему усиленную дозу флюида вместе с термокружкой дымящегося кофе. – Сплошной хаос. Сигналы отражаются от всего подряд. Эпицентр шумит как сумасшедший.

– А где эпицентр? – поинтересовался Натрий. Астролокатор стукнул пальцем по консоли и приблизил фрагмент парящей над ней голограммы.

– Здесь, – пояснил он. – Тут была когда-то звезда класса G2, а может, и побольше. Центр системы. Ее пришлось взорвать с помощью Оружия. О ней мало что известно, но взрыв солнца Оружием – не самая большая проблема. Вся система оказалась заражена Пепелищем, или как оно там называется. Эта зараза может передаваться – прямо как эпидемия. Я слышал, что выжженный фрагмент проник сквозь глубинное эхо и угнездился в чистой системе. Кошмар.

– Примо, не пугай парня, – бросил Тельсес. Нат улыбнулся, но не стал отвечать на эту издевку.

– Можем подлететь ближе? – спросил он.

Астролокатор пожал плечами.

– Да, но это мало что изменит. У меня есть несколько подходных путей, – пояснил он, показывая очередные фрагменты голограммы. – Можем перемещаться вдоль них, но я бы советовал оставаться в окрестностях локационных буев. Если они будут прыгать, им придется делать это отсюда. Как я уже… – он многозначительно кашлянул, – не раз говорил.

– Прошу прощения, – поморщился Нат. Действительно, случалось, что, кружа между каютой и СН с перерывами на туалет и кают-компанию, он задавал по несколько раз один и тот же вопрос. Наверняка его начинали считать чересчур назойливым, но они даже предположить не могли, чего ему стоит удержаться от очередной дозы психофизии.

Все просто – достаточно было лишь всецело отдаться знакомой силе… или, вернее, знакомому пороку… и указать точное местоположение прыгуна ценой очередных нескольких процентов собственного здоровья. Тем самым он ускорил бы свой бег к смерти, получив взамен нечто, что они могли добыть и сами, проявив чуть больше терпения. «Выдержу», – решил он.

– Они передают сообщение, – внезапно сказала сидевшая в кресле первого пилота Сори. Натрий моргнул и открыл было рот, но Тельсес оказался быстрее.

– Канто, – поспешно бросил Кайт. – Боевая рубка?

– Мы соединены с навигаторской, господин капитан, – послышался голос оружейника. – Если что, даю полный доступ.

– Отлично. Покажи им, насколько мы опасны. И немного шума, чтобы им нелегко было нас просканировать. Заряжай оружие, перезаряжай реактор, запусти системный гимн и так далее. Мне ведь не нужно тебя учить?

– Конечно, господин капитан.

– Сори, выведи их болтовню на громкоговоритель.

– Так точно, капитан.

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, – раздался зычный, похожий на компьютерный голос. – Необходимо подтверждение идентификации. Необходимо дополнительное выяснение. Необходимо отключение магнитных полей. Необходим отказ от заряжания оружия. Необходимо немедленное установление контакта.

Капитан Кайт Тельсес поправил очки и, искоса бросив взгляд на недовольную физиономию Сори, упер руки в бока.

– Снова говорит капитан Кайт Тельсес, – объявил он уже громче. – Подтверждаю идентификацию своего корабля. – Он махнул рукой жене, которая ввела на консоли соответствующие команды. – Не знаю, каких вы еще ждете объяснений. Груз был похищен из нашей системы и, соответственно, принадлежит Гатларку. Отказ в его выдаче будет воспринят нами как акт недоброй воли со стороны Флота Зеро и повлечет за собой значительное ухудшение наших дипломатических отношений. В связи с проводимой операцией мы также вынуждены оставить магнитные поля и оружие в полной готовности. Тем не менее мы вновь обращаемся к вам с просьбой о помощи в поимке беглецов и передаче их прыгуна вместе с похищенной технологией. Прием.

– Тишина, – после некоторой паузы сказала Сори Тельсес. – Они не отвечают, но наверняка сканируют «Пламя».

– Как будто они уже нас не просканировали… Ладно. Ответим им тем же, – решил Кайт. – Дайте глубокий скан их корабля. Видно их где-нибудь?

– Есть помехи, но они торчат в этой части сектора, – астролокатор Примо вывел над консолью очередной фрагмент. – Похоже на какое-то пустое место, глаз циклона в Пепелище. Наверняка они используют подобные пункты в качестве локационных остановок. Не знаю, удастся ли что-нибудь поймать, – добавил он. – Мы у них как на блюдечке, в чистом пограничном космосе. Там, где они притаились, слишком много помех.

– Подтверждаю, капитан, – кивнула Сори. – Могу получить лишь поверхностный скан и подтвердить, что это крейсер.

– Не важно. Сканируй. Им незачем знать, каковы реальные возможности нашего оборудования. Пусть считают, что у нас есть некие… модернизации.

– Так точно.

«Крейсер, – с опаской подумал Нат. – Против старого разваливающегося эсминца, который помнит еще времена войн с Исемином. Абсурд. Достаточно им приблизиться и раз выстрелить – и нам конец. Мы даже не успеем прыгнуть до зарядки реактора».

– Есть идеи, Нат? – словно прочитав его мысли, обратился к нему Кайт Тельсес. – Если они нам откажут, у нас недостаточно аргументов, чтобы их убедить. Сам видишь – крейсер Флота Зеро.

– Они могут не знать, с чем имеют дело. Может, они считают, что речь идет о каком-то обычном прыгуне, который украл запас ядерных зажигалок, – улыбнулся Натрий, хотя знал, что это неправда. Вероятно, так же полагал и Тельсес, поскольку лишь пожал плечами.

– Нет. Если бы они не почуяли выгоду, ответили бы сразу. Раз молчат, значит, прекрасно понимают, что ставка высока, только, скорее всего, не знают насколько. Потому я и спрашиваю тебя насчет идей. Твои… друзья могли бы нам помочь?

– Да, но я пока не смог с ними связаться.

– В таком случае дело плохо. После зарядки реактора нам наверняка хватит энергии для обратного прыжка в систему Гадес, после того как выскажем им десятка полтора угроз. Потом уже все зависит от твоего умения убеждать и от того, захочет ли герцог атаковать Флот Зеро в секторе, хорошо известном лишь стрипсам. Боюсь, однако, что все кончится сотрясанием воздуха. – Кайт поскреб длинную седую бороду. – Именно так выглядит системная политика. Понимаю, что дело важное, но…

– Капитан, – прервала его Сори, нажимая кнопку приема. – Есть ответ.

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, – послышалось в громкоговорителе. – Необходима передача данных о распространении информации касательно пытающегося скрыться прыгуна с целью координации поисковых действий. Необходимо незамедлительно дать ответ.

– Чего они хотят? – не понял Тельсес.

– Они хотят знать, сообщили ли мы кому-либо, что ищем тот прыгун. Им нужно удостовериться, знает ли о нем кто-то еще, – недоверчиво проговорил Нат.

– Да они что, издеваются?

– Они намерены нас убить, – прошептал Примо. – Иначе зачем им было спрашивать?

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, – уже настойчивее прозвучало в громкоговорителе. – Необходимо незамедлительно дать ответ.

– Осторожнее, капитан, – сказал Натрий, пристально глядя на мигающую точку в голограмме, отмечавшую положение крейсера. – Что-то тут не так.

– Они не будут долго ждать, – заметила Сори. Тельсес откашлялся и поправил очки.

– Говорит капитан «Пламени» Кайт Тельсес, – сказал он в микрофон. – Все поисковые действия, связанные с межзвездной преступностью, отслеживаются силами правопорядка систем Гатларк и Исемин, а отчеты об их деятельности передаются непосредственно Контролю Альянса. Такова стандартная процедура. Помогла ли вам данная информация? Прием.

– Молчат, – проговорила Сори Тельсес.

– Я слышал, что они иногда так себя ведут, – бросил кто-то из персонала навигаторской. – Сейчас они проводят анализ данных. Эти психи функционируют как старые Машины из голофильмов. Они будут анализировать и симулировать ситуационные сценарии, пока что-то не выяснят, и тогда с ходу перейдут к делу, будто отключив собственные мозги.

– Пусть себе анализируют, – решил Кайт. – Дайте мне Типси Пальма.

– На связи, капитан.

– Пальм, как у нас дела с реактором? Хватит нам на глубинный прыжок?

– Не на целый парсек, капитан. До парсека он зарядится часов через десять – пятнадцать. В данный момент мы можем прыгнуть на год, может, полтора – в необозначенный регион, где нас ждет настоящий ад с астролокацией. Если заблудимся, то даже никакая Напасть нас не отыщет.

– Великолепно, – поморщился Тельсес. – Тогда делаем шмыг.

– Шмыг, капитан?

– Да. Настраиваемся на шмыг. Примо, это работа для тебя. Найди мне место в этой проклятой системе, где мы сможем спокойно зарядить реактор, прежде чем нас обнаружат. И попробуй наделать как можно больше шума в глубинном эхе. Понял?

– Так точно, капитан.

– Только мне одному неизвестно, что это за шмыг такой? – спросил Натрий.

– Капитан называет этим словом внутрисистемный прыжок, – услужливо пояснила Сори. – Его очень легко локализовать и очень трудно рассчитать, к тому же он излишне нагружает реактор.

– Нагружает реактор? Но ведь расход энергии меньше…

– Это не важно. Такой энергии нельзя получить «меньше» или «немного», поскольку именно в таком случае дело может закончиться взрывом. Не существует достаточно широкого фильтра, через который можно получить меньше энергии, но с соответствующей ей концентрацией.

– Реактор может взорваться?!

– Да. К тому же Глубина пытается «проталкивать» корабли на большее расстояние, минимум парсек. При более коротких прыжках можно столкнуться с так называемым «глубинным сопротивлением», что вызывает локационные погрешности. Глубину трудно… «сжать».

– Угомонись, Сори, – кашлянул Тельсес, увидев расширившиеся от удивления глаза Ната. – Один раз шмыг у нас уже получился.

– Шмыг закончился почти в системном солнце, капитан.

– Все-то ты жалуешься. В нашей ситуации нам остается либо проделать шмыг, либо отдаться на милость стрипсов, либо затеряться где-нибудь в межсистемном пространстве, и тогда нам и наш дорогой Примо не поможет, даже если подключить его к нашему искину и оставить в качестве некастрированного искусственного интеллекта с седой бородой. Верно я говорю, Примо?

– Конечно, капитан.

– Тогда считай. А ты, Сори, слушай. Типси?

– Да, капитан?

– Придумай что-нибудь. Мне нужно аварийное перенаправление энергии на реактор, даже если от этого будет зависеть функционирование самогонных аппаратов на нижней палубе. Что ты так покраснел? Думал, я ничего не знал?

– Знали, капитан.

– Ну вот. Думай, Типси, думай! Я что, все должен делать один?

– Нет, – внезапно глухо проговорил Натрий, показывая на голограмму системы, которая неожиданно расцвела несколькими пульсирующими точками. – Вы уже точно не один. Как и все мы.

– Во имя Ушедших, – простонал Примо и приблизил картинку, чтобы каждый мог рассмотреть голубые глубинные эха.

Цара Джейнис все видела и слышала.

Пребывая в безопасности в своем летающем гробу, вращавшемся на орбите на половинной тяге в секторе 32С, она сканировала пространство пучками частиц и разбрасывала вокруг сеть бдительных радаров «Иглы». Если кто-то собирался начать в окрестностях сеанс связи, она была к нему готова точно так же, как и к чьему-либо неожиданному визиту.

Ее терпение вскорости оказалось вознаграждено.

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, – послышался почти машинный голос. Он был настолько громким, что у нее разболелись уши, но все равно звучал для нее словно сладостная музыка. – Необходимо отключение магнитных полей. Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо подчинение приказам. Необходимо незамедлительное установление контакта.

Во имя Ушедших… значит, поблизости все же находился крейсер стрипсов? Цара запомнила данные трансляционного пучка, не в силах поверить в собственное счастье. Несколько секунд спустя она услышала очередное сообщение – это уже была не музыка, а целая радостная оперетта!

– Говорит первый пилот прыгуна «Ленточка» Эрин Хакль, – на этот раз голос принадлежал женщине, но в нем чувствовалась некоторая жесткость. «Родственная душа, – улыбнулась Джейнис. – Привет, душенька…» – Мы готовы к сотрудничеству. Передаю связь капитану корабля, Миртону Грюнвальду.

– Говорит Миртон Грюнвальд, капитан прыгуна «Ленточка». Благодарю за прибытие.

– Привет, красавчик, – прошептала Цара.

– Мы заинтересованы в торговом обмене, – продолжал капитан. – У нас на борту находится ценный артефакт времен Машинной войны, и мы готовы его предоставить в обмен на ремонт нашего корабля и достойную оплату в кредитных единицах Альянса. Однако мы не станем отключать наши магнитные поля, пока не придем к взаимопониманию. Прием.

На этот раз наступила тишина, но наемница не теряла времени даром. Трансляционный пучок был записан в память, и этого вполне хватало. Кастрированный искин «Иглы» уже экстраполировал локационные данные обеих передач, а вскоре сообщил наиболее вероятные координаты кораблей. Чудесно, просто чудесно!

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, – снова отозвался крейсер. – Необходимо предоставление доступа к шлюзу. Необходимо принятие посланника. Необходимо незамедлительное установление контакта.

– Мы согласны на прибытие посланника, – ответила «Ленточка». – Немедленно начинаем приготовления. Конец связи.

«Великолепно, – подумала Джейнис, увеличивая тягу и покидая безопасный участок сектора. Приближаясь ко все еще пульсирующему глубинному эху, оставленному «Иглой», она начала передавать содержание переговоров вместе с локационными данными. – Малькольм, ты мне должен кофеек, водочку и немного удовольствия. А что касается вас, дорогие мои, пока, пока, пока. Бедняжки».

– Как это – нигде его нет?

– Он исчез, – подтвердил капитан «Няни» Вермус Тарм. Обычно прямой как струна службист выглядел крайне усталым. На его бритой голове уже появились первые тени отрастающих седых волосков, в которых застревали заблудшие капельки пота. – Известно, что, выйдя из СН и пройдя через главную палубу, он отправился в один из коридоров средней палубы и с тех пор в поле зрения камер больше не попадал.

– Не шути так, Тарм! Хочешь сказать, что ты потерял нашего первого астролокатора прямо перед запланированным отлетом из этой задницы?!

– Увы, да, смотрительница. На вызовы он не отвечает. Мне очень жаль.

– Если он где-то ужрался или дрыхнет, ты мне за это ответишь, – в голосе Мамы Кость звучал лед. – Но это потом – сейчас у меня нет времени. Уже пришел доклад Цары Джейнис, и мы готовимся к скачку в сектор 32С. Все указывает на то, что этот самый Грюнвальд именно там. Ставь счетчик, и побыстрее.

– Прыжок в Глубину? Так быстро после предыдущего? Стазис…

– Меня не интересуют последствия. Никто не доказал, что быстрые прыжки как-то влияют на статистику послеглубинной болезни. Просто выполняй приказ, Тарм, или я подумаю, не отправить ли тебя в какое-нибудь… местечко поспокойнее.

«Так точно, курица ты тощая», – с неудовольствием подумал Вермус, хотя, естественно, не подал виду. Он отдал распоряжения во вшитый в китель микрофон. Их реактор был заряжен примерно на тридцать процентов благодаря зарядной установке, долетевшей до них с Пурпура. К ним летели и следующие, но все указывало на то, что ждать их не станут. Хотя одной лишь Напасти ведомо, что может прийти в голову Нокс… Смотрительница сектора Контроля все больше вела себя как ненормальная.

«Это все тот чокнутый контролер с научными амбициями виноват, – решил Тарм. – Идиот, который забил ей голову какой-то чушью про древнюю машинную технологию. Ведь за парсек видно, что он сумасшедший. Крутится повсюду как юла и только то и делает, что проверяет, чтобы везде было чисто, даже постоянно бегает в туалет сполоснуть руки. Ну, и у этой тоже крыша поехала. Ничего удивительного, когда есть предрасположенность».

Чуть меньше лазурного года назад Вермус докопался до закрытой информации, касающейся Нокс, – будто она что-то нелегально себе генотрансформировала, якобы в мозгу, подкрутив элемент агрессии. Идиотка. Мало того что из-за этого она вела себя импульсивно, на грани истерики, но и вообще любая выходящая за пределы стандартов генотрансформация являлась с точки зрения Альянса незаконной, поскольку отдаляла человека от ему подобных. Исключением были лишь колонисты с нетерраформированных планет – сущая окаменелость времен Империи, теперь такого уже не делали… и элохимы. Может, Маделла симпатизировала этой секте? Как иначе объяснить ее навязчивую идею насчет Машин и древнего старья? И связь с этим самым Вальтером?

«Только попробуй меня вышвырнуть, и я сообщу кому следует, что ты с собой сотворила, – решил Тарм. – И тогда уже ты посидишь в каком-нибудь „местечке поспокойнее“. Может, на планете под названием Дурдом. Кажется, у них там есть сектор для генотрансформированных. Но что все-таки случилось с Флинком? Молодой, способный, амбициозный – и вдруг пропал? Что-то тут не так. Пусть только отыщется! Понижением дело точно не кончится. Лучше, чтобы у тебя нашлось подходящее объяснение, Флинк.

Лучше, чтобы оно нашлось».

Отом, что он снова стал первым астролокатором «Няни», Захарий Лем узнал сразу же, как только закончил писать свой отчет.

Ему это не понравилось, хотя он прекрасно понимал, что именно таков будет естественный ход событий после того, как он избавился от Флинка. Вот только новое «повышение» вовсе не входило в его планы. Должность первого астролокатора была однозначно полезна на первом этапе внедрения, но позже, когда он уже запустил вирус в навигационную консоль, это начало его утомлять, хотя большую часть работы выполнял за него искин, который он позволил себе аккуратно «улучшить», превратив в почти полноценный искусственный интеллект. Когда тот начинал чересчур звенеть надетыми на него кандалами, Лем периодически его кастрировал. Одурманенный дух в машине. Шанс, что искин начнет представлять настоящую угрозу, был крайне мал, но всегда существовал. Казалось, что времена Машин и риска, связанного с незаконной деятельностью искусственного интеллекта, давно прошли. Пока что он собирался удерживать искин в рамках, прежде чем тот наделает ему хлопот. Время у него было.

Вернее, было до недавних пор.

Напасть его дери! Все из-за этой истерички Нокс, Вальтера и этого проклятого корабля! Лем предполагал, что его ждет спокойная работа – без необходимости убивать, как в последний раз. Но, естественно, все опять закончилось точно так же. Ложа, конечно, могла болтать что угодно, но, когда доходило до дела, все ее фразы переставали напоминать связные предложения, снова и снова вызывая в мыслях искаженное от ужаса лицо молодого парня. Лицо трупа.

– Жаль, – бормотал себе под нос Лем, вводя очередные строки отчета. – Жаль, жаль, жаль.

В то, что кто-то из них мог заинтересоваться Вальтером Динге, Захарий Лем не верил. Когда, однако, выяснилось, какова ставка, спокойная агентурная должность на «Няне», словно по мановению волшебной палочки, превратилась в тикающую бомбу. Кто-то, похоже, следил за Вльтером и в конце концов решил, что контролер слишком близко подобрался к чему-то интересному. А когда стало окончательно ясно, что Динге докопался до ценных данных, Захарий сразу же получил новое приоритетное задание.

Вместо того чтобы сидеть на попе ровно на «Няне» и отслеживать действия Нокс, он должен был довести дело до ее встречи с Вальтером и при возможности выкрасть добытую технологию. Его выбрали по простой причине – он был ближе всех. Как раз поползли очередные слухи насчет Возвращения Ушедших, и Маделла Нокс послушно полетела во Внешние системы, таким образом оказавшись поблизости от Вальтера. Оставалось лишь организовать их встречу и затащить Динге на корабль. Захарию даже не пришлось прилагать особых усилий – достаточно было перекинуть просьбу Динге о транспорте и помощи на компьютер Нокс. Прочитав, для чего требуется помощь и что можно благодаря ей приобрести, Мама Кость тотчас же полетела на Гатларк.

До сих пор все складывалось превосходно. Единственной помехой был нелегальный зонд на орбите главной планеты системы. Захарий сразу же сообразил, что обо всем стало известно кому-то еще помимо Ложи и Альянса. Нужно было проверить, кому именно, для чего оставалось подбросить след Цицеро – по сути, подать ему зонд на блюдечке, ненавязчиво намекнув, к кому тот летел. И тогда, к своему удивлению, Лем обнаружил, что во всем этом замешан некий другой агент Ложи. Полный бардак! Почему его не предупредили?!

Он решил, что в принципе это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, что данным вопросом не заинтересовался, например, кто-то из людей Паллиатива – древнего столетнего сумасшедшего, заправлявшего преступным миром Выжженной Галактики. Ничего не узнали также секты или Научный клан. Плохо, однако, что во время проверки зонда Захарий неосмотрительно рассекретил сообщение Ложи. Откуда, впрочем, он мог знать, что это зонд с сообщением самого Господина Тени? Но теперь делом занялся другой агент, благодаря чему ему самому не придется выкрадывать разыскиваемую технологию с «Няни», когда та наконец на ней окажется. По крайней мере, он на это надеялся.

Одной лишь Напасти было известно, кто добудет эту технологию первым. Нужно было как можно скорее связаться со вторым агентом Ложи. Вопрос лишь в том, где был этот агент. На прыгуне? На гатларкском эсминце? До получения подтверждения от Ложи Лему приходилось рассматривать обе возможности. Существовал, естественно, и вариант номер три – вариант, которого он больше всего боялся.

Агентом мог быть капитан «Кривой шоколадки». Джейнисы могли не только захватить его в плен, но и подвергнуть допросу. Здесь Захарий мало что мог сделать – владельца прыгуна немедленно препроводили в каюту супругов-наемников. Лему оставалось лишь мониторить компьютер Маделлы, которая заботливо генерировала очередные отчеты для бортжурнала. Службистка каких мало! Из них следовало, что Тартус Фим ничего не знает и сваливает все на некоего Миртона Грюнвальда, капитана второго прыгуна. Хоть эта информация и выглядела интересной, она все равно мало что объясняла. Кто был агентом – Фим или Грюнвальд? А может, кто-то еще?

Ладно. Подумаем. Из данных «жучка», который он подсадил несколько лазурных месяцев назад на «Детку», следовало, что Грюнвальд прыгнул в сектор 32С. Зачем? Что ж, почему бы и нет. Место ничем не хуже любого другого, если торчать на границе сектора, а не влетать в Пепелище. Мог так поступить агент Ложи? Если бы ему пришлось бежать… может, и да.

Однако, если рассуждать логически, наиболее вероятным выглядел вариант, что агент находился на «Пламени». Зонд кружил в системе Гатларк, и именно оттуда вылетел эсминец. Но чтобы это проверить, Лему требовалось время, а его-то как раз у него не было.

«Опять я вернулся в исходную точку, – подумал он. – Во имя Ушедших… я уже слишком стар для всего этого. Ну и бардак! Что мне теперь делать с этим Фимом? Убить его? Освободить?»

– Прекрасно все, пока ты молод, – буркнул он себе под нос, нажимая клавишу «отправить». Ложа, ответьте, Напасть вас дери! Дайте хоть какие-то клятые инструкции! – И не страшны ни жар, ни холод.

– Внимание! Запланирован глубинный прыжок! Внимание! Запланирован глубинный прыжок! Время: минус пятнадцать минут! Время: минус пятнадцать минут! Первому астролокатору Захарию Лему явиться в стазис-навигаторскую! Повторяю: первому астролокатору Захарию Лему явиться в стазис-навигаторскую!

Лем моргнул.

– Но вот когда ты уже стар… – вздохнув, закончил он, – то начинается кошмар.

«Темный кристалл» не относился к числу типичных кораблей – Керк Блум поняла это сразу же, едва подключившись.

В космических кораблях она не особо разбиралась, но, во-первых, на этом прыгуне имелся исключительно мощный реактор. Собственно, это не должно было ее удивлять – черные корабли в силу необходимости были приспособлены к частым прыжкам на большие расстояния. Кастрированный искин следил лишь, чтобы резервной энергии всегда хватало хотя бы на прыжок к ближайшей заставе, так что запрограммированная трасса полета всегда содержала заранее предусмотренные локационные точки. Во-вторых, «Темный кристалл» на девяносто с лишним процентов работал на автоматизированном программном обеспечении. Естественно, на каждом корабле в Выжженной Галактике имелось программное обеспечение и управляющее им Сердце, но здесь было иначе – казалось, будто Мать присутствовала почти повсюду. В-третьих и в-последних, из-за ориентированного почти исключительно на прыжки реактора корабль был вооружен лишь модифицированными электромагнитными импульсными передатчиками. Атаковать с их помощью было абсурдом – пограничники использовали пучки ЭИП, чтобы ослепить корабль противника или ненадолго парализовать его механику. К помощи ЭИП прибегали лишь для того, чтобы сбежать.

На космические корабли ЭИП обычно не устанавливались. Строившие корабли ОКЗ и некоторые частные верфи разумно распределяли энергию реактора на реальное оружие, а ЭИП ставили скорее как помехосоздающий фактор, впрочем использовавшийся редко из-за высокого расхода энергии реактора.

Все это являлось следствием того, что, по мысли договора Альянса с пограничниками, черные корабли не могли иметь оружия. Задача их заключалась в сканировании космоса, и установка на них оружия подпадала под Пакт о вооружениях. У Альянса и без того хватало проблем с собранным из обломков кораблей флотом стрипсов, кораблями-артефактами элохимов, бывшими кораблями Альянса во владении Собрания или с разнообразными флотилиями Пограничных герцогств, чтобы добавлять к ним еще и Погранохрану – особенно если учесть, что мифы о Возвращении Ушедших все чаще считались чушью и сказками.

Сразу же после подключения Керк Блум поняла, что информация об отсутствии оружия на кораблях Погранохраны была не совсем правдой. «Сразу» в данном случае являлось понятием относительным – снаружи прошло всего полтора десятка секунд, но для нее время шло значительно медленнее.

Через протоколы и защиты кастрированного искина она пробилась почти машинально, не обращая внимания на огненные круги и смертоносные волны из нулей и единиц. Несмотря на страх, она полна была решимости. В иных обстоятельствах она трижды подумала бы – ей доводилось слышать, что может совершить действенная программная защита с мозгом генохакера. Но вокруг «Темного кристалла» кружили корабли элохимов, грохотавшие приказами впустить их на борт, пытавшиеся залить ее вирусами и дистанционно перехватить управление кораблем. То, что обычно потребовало бы долгой и утомительной работы, само свалилось ей в руки, когда она очутилась глубоко внутри виртуальной версии Сердца, – и только там наткнулась на парадокс.

«Темный кристалл» был вооружен. «Темный кристалл» не был вооружен.

Закодированная информация предназначалась для использования исключительно полноправными членами Ордена Пустоты, и то не всегда. Пограничники-контрактники не имели о ней ни малейшего понятия. Погранохрана, однако, наверняка знала, поскольку не могла себе позволить патрулирование космоса без оружия – в конце концов, она верила в Возвращение не меньше, чем в элохимов. Соответственно, глубоко в системе имелся код, превращавший ЭИП в электромагнитный, сильно сжатый пучок, чем-то напоминавший лазерный луч. В его задачу, однако, не входил паралич компьютерных систем – при столь высокой интенсивности энергии импульс приобретал другие, намного более разрушительные свойства. Он мог прожечь магнитное поле и ударить в корпус. Насколько сильно? Об этом не сообщалось.

«Великолепно, – подумала Керк между одной и другой пикосекундами. – Посредством Ната мною хочет завладеть Собрание. Посредством Гама – элохимы. А уж пограничники точно мне не простят, что я докопалась до величайшего секрета Погранохраны».

В любом случае привести в действие это оружие она все равно не могла. Его защищал простой, но твердый как сталь протокол: использование исключительно в случае Возвращения Ушедших. Хуже того, это был не просто компьютерный протокол – на боевую функцию ЭИП была наложена нанитовая пломба, полностью отрезанная от Потока, систем корабля и прочего, к чему могла подключиться Керк.

– Мама… – прошептала она кастрированному искину «Темного кристалла». – Управление бета.

Это был вовсе не мифический импринт – полная связь человека с системой, – являвшийся якобы эффектом экспериментов Машин, но обычная виртуальная надстройка, в которой Керк оказалась в роли пилота – рисованная версия навигационной консоли, огоньки систем, пятна тяги, цветные столбики распределения энергии реактора. И затемненные зоны, заполненные машинными пиктограммами.

Керк внезапно очутилась в продолговатой сфере, заполненной порталами и рядами цифр. В ее воображаемое тело проникали светящиеся нити данных. Блум не дала себя обмануть – виртуальное управление было лишь отображением реального, своего рода мостом между ней и Матерью, и, что хуже, намного более слабым, чем реальное управление. Программная надстройка служила скорее для компьютерного анализа системы и предназначалась не для пилота, а для Сердца как тестовая программа.

Но другого выхода у Керк не было.

По крайней мере, она видела корабли элохимов – похожие на белые пузыри, подсвеченные лишь позиционными огнями. Они кружили вокруг черного корабля, словно любопытные светлячки, – ни одного большого корабля, лишь отдельные прыгуны. Мать услужливо вывела сигнатуры их реакторной энергии. Большинство кораблей закачивало энергию в боевые системы. «Они будут стрелять, – поняла Керк. – Их много, так что они попытаются обездвижить „Темный кристалл“. Обстреляют меня со всех сторон, мне никуда не деться. И куда мне прыгать? Я же совсем не разбираюсь в этом гребаном пилотировании! Но я знаю кое-кого, кто разбирается. И притом хорошо».

– Мама, – попросила она, – возьми управление на себя. В ближайшее время нас атакуют. Нам нужно как можно скорее прыгнуть.

– Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.

Во имя Ушедших!

– Как это «отсутствуют полномочия»? У меня все права.

– Права Керк Блум не касаются подключения к системе и пилотирования «Темного кристалла».

– Я не умею пилотировать космические корабли! Бери управление – и сматываемся отсюда!

– Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.

«Срыв, – поняла Блум. – Необходимое условие кастрации искусственных интеллектов. Их интеллект может расти по экспоненте, но обязательно наступает срыв. Осцилляция. Примерно как примитивный удар в мозг боксерской перчаткой, после которого спортсмен на какое-то время теряет сознание, и, прежде чем он придет в себя, его интеллект падает на несколько порядков. Здесь причиной стало предоставление полномочий. Возникла непредвиденная ситуация, потребовавшая принятия неординарного решения, а значит, и возросшего интеллекта, – Возвращение, смерть пограничника, корабли элохимов – и случился срыв. Может, я и сумела бы справиться… будь у меня время».

Один из кораблей элохимов подлетел столь близко, что почти коснулся ее силового поля. В нем начало что-то открываться – элохимский прыгун выдвигал некий инструмент.

Магнитный захват.

«Они хотят ко мне прицепиться», – мысленно простонала Керк. Мир нулей-единиц и машинного кода задрожал и на мгновение рассыпался веселыми светящимися каплями.

– Мама, – холодно проговорила она, – сейчас ты получишь дополнительное обновление. Вспомогательную программу «Тетка».

– Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.

– Мне насрать.

– Отсутствуют полномочия отдавать приказы искину Пограничной охраны.

– Тебе понравится, – добавила Блум. – «Тетка» – это программа… искин в моем персонале. По сути, это и есть мой персональ. Трудно объяснить. Ее модифицировали для обслуживания… периферийных устройств, вроде гравитационных скутеров или ездолетов. – Она сама не знала, зачем все это объясняет, но разговор странно успокаивал. – Наверняка и кораблей тоже. А даже если и нет, то она сразу научится. От тебя.

– Отсутствуют полномочия…

– До свидания, Мама.

– Отсутствуют полномочия, дитя мое дорогое. Ты что, с ума сошла?

– Тетка, – простонала Керк. – Бежим! Забери нас отсюда!

«Темный кристалл» внезапно сорвался с места – сердце даже не успело завершить удар – и совершил обманную петлю. Корабли элохимов закружились, словно одурманенные. Наконец какой-то из них выстрелил, но, к счастью, промахнулся. У остальных внезапно вспыхнули голубым огнем двигательные дюзы.

– Ставь прыжок и счетчик, Тетка! Куда угодно!

– А тебе плохо не станет? Ремни застегнула?

– Погоди! – крикнула Керк, отключаясь от системы. – Мне нужно… я сейчас!

– Эти кораблики – такие белые, красивые – к нам летят? Счетчик… это такой с циферками? Голова болит… На пять минуток ставлю, ладно? Ты хорошо себя чувствуешь? Ела что-нибудь? Прыгнем… вот сюда! Будет очень-очень мило.

– Ставь счетчик! – заорала Блум, уже мчась в сторону коридора. Голод, к счастью, был там. Схватив кота на руки, она побежала к небольшой стазис-консоли. Гам, правда, упоминал, что кошки в состоянии преодолеть Глубину без особых последствий, но рисковать не хотелось. – Не сердись, – прошептала она, вводя ему инъектор. Хватило нескольких секунд, чтобы кот перестал шевелиться. Керк пристегнула его к ремням и помчалась обратно к креслу первого пилота.

– Впустить! Впустить! – вновь заревело в громкоговорителе. Судя по всему, элохимам знакомо было раздражение, но Блум наклонилась над консолью и отключила микрофон. Сев в кресло, она нажала кнопку введения в стазис. Система радостно затарахтела, а из кресла выдвинулись ремни. Керк взглянула на счетчик. Три минуты двадцать семь секунд.

– Только разбуди меня после прыжка, Тетка, – попросила она.

– Что мне сделать?

– Разбуди меня потом!

– Что?

– Разбуди меня потом, говорю!

– Я не глухая, милая.

– Всё, – прошептала Блум и обреченно закрыла глаза, позволяя залить себя «белой плесени».