Глубина: Прыгун Подлевский Марцин

– Не нравится мне это, капитан, – кашлянула Тельсес. – Очередные выходы – в окрестностях «Джаханнама». Похоже, один тяжелый крейсер и еще два корабля поменьше. Наверняка стрипсов.

– Фрегаты?

– Скорее эсминцы. У нас появилась компания.

– У них тоже. Ладно, ладно… – Капитан «Пламени» начал шарить в бороде, словно ища в ней мысль. – Сделаем так. От шмыга не отказываемся, но стараемся максимально зарядить реактор для обратного прыжка. Типси утверждает, что у нас есть шанс на парсек. А тем временем ждем. Не думаю, чтобы Альянс собирался нас атаковать. Стрипсы тоже. Мы для этих игроков лишь мелкая рыбешка. В конце концов, и секта, и Альянс умеют считать. Один старый эсминец против двух крейсеров и двух эсминцев киборгов? И еще неизвестно, сколько в системе малых кораблей стрипсов. Дать им бой на их территории? Нет. – Старый чародей извлек руку из бороды и с явным удовлетворением ее погладил. – Атаковать их было бы абсурдом. Так что ждем развития ситуации, поскольку ситуации свойственно развиваться. Я закончил.

– Неплохая речь, капитан.

– Спасибо, Сори. Хочешь что-нибудь добавить, Нат?

– Нет, – поморщился Натрий. – Я согласен со всем на всем протяжении. Мы в проигрышной позиции, но игра все еще продолжается. И потому прошу на минуту меня извинить.

– В чем дело?

– Помните, как вы жаловались, что я привел на борт Машину?

– Ну да.

– А теперь вы будете меня благодарить. – Нат похлопал по подлокотнику коляски, которая после безуспешного звукового сигнала начала показывать маленькую голографическую картинку, сообщавшую об установлении связи. – Ибо эта Машина только что приняла передачу, которая может несколько смешать фигуры на нашей шахматной доске.

Захарий Лем не мог освободиться из-за навигационной консоли.

Когда «Няня» вышла из Глубины и была воскрешена команда, предполагалось, что он останется в стазис-навигаторской и проверит все координаты. Действовало неписаное правило: каждый астролокатор после совершения прыжка проверяет не только карту сектора, убеждаясь в успешности прыжка, но и сразу же планирует следующий. Когда-то это было необходимостью: во время Напасти, Ксеновойны или Машинной войны человечество приобрело рефлекс – немедленно обеспечить себе путь возможного бегства.

Что ж, он вынужден был получить те координаты, даже если прыгнуть они не смогут. А о том, что не смогут, он уже знал.

«Няня» после подзарядки реактора с помощью неполной зарядной установки, забранной с гатларкского Пурпура, могла совершить лишь единственный прыжок, который полностью исчерпал бы их резерв. Однако рефлекс оставался рефлексом, и Лем ввел несколько координат. Увы, ситуация выглядела не лучшим образом – они были прикованы к месту, пока не получат зарядные установки от «ТрансЛинии», которой уже было сообщено о прыжке в систему 32С. Все теперь зависело от времени и от того, удастся ли ему вовремя опознать второго агента Ложи.

Кто это мог быть? Пока что можно было предположить, что это Тартус Фим. Проблема, однако, заключалась в том, что убедиться в этом он не мог, по крайней мере, пока сидит за консолью. «Зря потраченное время, – мысленно проворчал он. – Жаль, жаль, жаль. Ну, может, не совсем».

В навигационной консоли эсминца, не считая поддержки астролокации, навигации или связи с боевой рубкой, имелись микрофоны. При некотором везении он мог бы под предлогом настройки потенциального прыжка одним выстрелом убить двух зайцев. В конце концов, вполне возможно, что агент Ложи находится на каком-то из близлежащих кораблей, так что можно попробовать отправить зашифрованное сообщение… Однако, чтобы его скрыть, требовалось некоторое замешательство, нечто, что могло бы отвлечь внимание. Может, небольшая авария? В тот самый момент, когда на заднем плане болтается гатларкский эсминец и крейсер стрипсов? Нет, это было бы чересчур рискованно.

Напасть, должен же быть какой-то способ! Пальцы Захария бегали по клавиатуре, словно конвульсивно дергающиеся пауки. Если бы его сейчас мог увидеть Цицеро, наверняка он был бы шокирован способностями добродушного лысого старичка.

«Мне нужен шанс, – подумал Лем. – Все-таки космос – холодное и пустое место, и счастливых случайностей в нем не бывает.

Разве что если отнести к их числу глубинных эха…»

Легкий крейсер появился почти рядом с «Няней», у самой полосы локационных буев. Возле него вышел из Глубины небольшой фрегат, стандартная модель поддержки. Одновременно возникли очередные эха и выходы – Лем успел насчитать еще три, прежде чем вокруг навигационной консоли и всей стазис-навигаторской разразился ад.

«Не верю, – подумал он. – Этого не может быть.

И тем не менее…

Сколько у меня времени, прежде чем воскреснет команда? Минута? Две? Три?»

Уже сейчас персонал «Няни» запускал сканирование, перебрасывал энергию на магнитные поля и наступательное оружие. Сидевшая в «Детке» смотрительница сектора Контроля наверняка уже касалась пальцем кнопки отсоединения своей «каюты», не будучи уверенной, что без этого ей удастся сбежать за пределы досягаемости орудий прибывшего корабля. Все было окутано неуверенностью и страхом.

Замешательство и шанс.

Не дожидаясь, пока его везение закончится, Захарий Лем достал шифровальный чип, воткнул его в консоль и наклонился к микрофону.

– Вызываю эсминец «Няня», Альянс, капитан Вермус Тарм. Говорит «Гром», крейсер Альянса, капитан Пекки Тип в сопровождении подчиненного фрегата «Терра», капитан Ама Терт, – услышала Маделла Нокс. Голос, как она и ожидала, звучал слегка пискляво. – Мы прибыли на вызов, протокол поддержки типа С. Просим связи. Прием.

– Говорит Вермус Тарм, капитан эсминца «Няня», корабля Контроля Альянса. Благодарим за прибытие. Подтверждаю протокол поддержки типа С и приглашаю к официальному сеансу головизионной связи через пять минут с целью обсуждения подробностей операции. Прием.

– Подтверждаю. Начинаю подготовку. Конец связи.

Вермус пойдет наверх, поняла Мама Кость, и перенаправит голограмму на «Детку». Именно такие инструкции имелись у него на подобные случаи. Она встала из-за стола, размышляя, не вызвать ли Вальтера Динге. Пожалуй, да – без этого одержимого дурака пока было не обойтись. Она нажала на соответствующую кнопку на компьютерном столе. Интересно, как будет реагировать Динге на вундеркинда Альянса? Напасть их дери, неужели они не могли прислать другой корабль?

История капитана Пекки Типа была наполовину правдивой, наполовину подверглась художественной обработке с целью подогнать ее под оптимистичные сообщения Альянса. Вундеркинд, гений стратегии, отправленный в возрасте пяти лет в Академию Лазури и позднее собравший лавры в нескольких престижных космических академиях. Стремительный переход на фрегаты, потом на эсминец. Все это в свете голокамер, видеодокументов, интервью и славы. Маленький стратег с ангельской внешностью, с серьезным видом стоящий в мундире, едва доставая остальным капитанам до упитанных животов. И наконец – направление тринадцатилетнего гения на крейсер «Гром» с подчиненными ему двумя фрегатами. Насколько она помнила, первый фрегат он уже, впрочем, потерял, приказав ему совершить некий головоломный наступательный маневр во внутреннем конфликте Альянса, или еще одной короткой войне между Лигой, Федерацией и Государством. Абсурд.

Вторая часть этой истории была не столь цветиста. Пекки Тип, несомненно, был исключительным ребенком, но Маделла подозревала, что немалая часть его гения и славы была лишь прикрытием с целью затемнить некоторые операции Контроля. Появились слухи о некоей нелегальной генотрансформации, затем о том, что Тип является лишь подставной фигурой. Увы, в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, и Пекки, то ли из-за постоянного присутствия транслировавших его решения голокамер, то ли из-за болезненного интереса со стороны его фанатов, начал по-настоящему управлять кораблем. Некоторые из его решений наверняка тормозились или направлялись, но слухи утверждали, что мальчишка закусил удила и сам запутался в том, кто он на самом деле.

«Чудесно, – вздохнула смотрительница сектора Контроля. – Но если выбирать не приходится…»

Тихое попискивание двери сообщило о появлении Вермуса Тарма. Нокс впустила капитана. Вальтера все еще не было.

– Это он? – спросил Вермус. Он выглядел несколько лучше, чем когда она видела его в последний раз, – возможно, воспользовался душем. – Его нам прислали?

– Видимо, только он был поблизости.

– Еще только малыша нам нянчить не хватало, – буркнул Вермус. Маделла улыбнулась.

– Что ж, по крайней мере, название корабля у нас подходящее. Но не бойся, Тарм. Могу поспорить, большая часть его решений проходит через сито искина.

– Хочешь сказать, что «Громом» управляет искусственный интеллект?

– Нет. Я хочу сказать, что все приказы Типа отслеживаются и им можно управлять. Нам нужна поддержка, так что парень нам пригодится.

– Скорее уж его крейсер. И тот фрегат.

– Не стану спорить. Так что встань рядом и сделай грозный вид. Передача уже пошла. Что ж, начнем без Вальтера, – сказала Мама Кость, видя, что над столом начинает возникать голубоватое свечение голограммы. – Придет, никуда не денется.

Передача была чистой, может, даже слишком чистой, из-за чего показалась привыкшей к подрагиваниям и трескам Маделле даже жутковатой. Бесцветная голограмма показала похожего на призрак коротко подстриженного мальчика в капитанской фуражке и уставном мундире Альянса. Если бы не детское ангельское личико, могло бы показаться, что перед ними увешанный орденами карлик. Вокруг странно сосредоточенного лица Пекки кружили маленькие точки голокамер.

«Мы – часть программы, – поняла Нокс. – Разговор идет публично. Будем надеяться, передачей займется цензура. Так или иначе, придется следить за словами». Она надеялась, что Вермус тоже это понимает.

– Здравствуйте, капитан Тарм, – мальчик слегка поклонился. – И смотрительница Нокс.

– Здравствуйте, капитан Тип, капитан Терт, – столь же формально бросил Вермус. Мама Кость вежливо кивнула, позволив себе едва заметно улыбнуться.

– Как я понимаю, у нас мало времени, – заявил Пекки. – Как видите, передача транслируется также на фрегат «Терра», – он показал на едва видимую голограмму на заднем плане, принадлежавшую неприметной Аме Терт. «Интересно, насколько крепко малыш Тип держит ее на поводке? – подумала Маделла. – Наверняка крепко, если ей приходится молчать». – Прошу коротко ввести в курс дела.

«Маленький формалист», – поморщилась Нокс, но Тарм сразу же вписался в навязанную ему роль.

– Конечно, господин капитан, – согласился он и на мгновение смолк: в каюту вошел задумчивый или, скорее, полубесчувственный Вальтер Динге. – Вижу, контролер Динге уже с нами. Он отвечает за техническую часть нашей операции.

– Приветствую, – прохрипел Вальтер. Тип едва заметно кивнул, не сводя взгляда с Тарма. Глаза его напоминали две блестящие звездочки.

– Продолжаю, – сказал капитан «Няни». – Мы преследуем сбежавший прыгун «Ленточка», капитан Миртон Грюнвальд. Предполагаем, что это обычный торговый прыгун, но полной уверенности у нас нет.

«Во имя Ушедших, – мысленно простонала Нокс. – Сейчас этот идиот скажет что-нибудь насчет Ложи! И это перед объективами камер!» Она нервно взглянула на Вермуса, который, видимо, что-то почувствовал, поскольку слегка откашлялся и продолжил:

– Сейчас, однако, это несущественно. Важно, что являющийся предметом нашего интереса прыгун совершил кражу технологии Альянса в системе Гадес, принадлежащей герцогству Гатларк во Внешних системах Рукава Лебедя. Свидетелями кражи были два корабля: торговый прыгун «Кривая шоколадка», который уже перехвачен нами, и патрулирующий окрестности гатларкский эсминец «Пламя». По непонятным пока для нас причинам эсминец пытался препятствовать нашей операции по перехвату прыгуна, утверждая, что технология Альянса должна принадлежать ему. Несмотря на разногласия, до перестрелки дело не дошло, и вопрос пока что носит процедурный характер. Мне продолжать?

– Да, пожалуйста.

– После обстрела прыгуна «Ленточка» нашими силами капитану Грюнвальду удалось сбежать в сектор, в котором мы находимся в данный момент. Как вам известно, это нестабильная выжженная система, безопасная для космоплавания лишь в пограничной зоне. Прыгун Грюнвальда, однако, оказался в глубине системы, где наткнулся на патруль Флота Зеро стрипсов. Мы предполагаем, что секта выражает интерес к украденной Грюнвальдом технологии, что совершенно недопустимо. Сюда прибыло также «Пламя». Его командир, капитан Кайт Тельсес, наверняка решил, что ему удастся поймать «Ленточку» раньше нас. Дело осложнилось тем, что мы только что наблюдали очередные прибытия из Глубины. Мы уже знаем, что это корабли стрипсов, по крайней мере один крейсер и, вероятно, два эсминца. Выжженное состояние сектора делает невозможным точное сканирование.

– Понятно. Есть предложения?

– Разумнее всего было бы подождать, – высказался Вермус. – В отличие от стрипсов, у нас нет карты сектора, а значит, и безопасных путей пролета.

<>– Не люблю ждать, – поморщился мальчишка. – Придется признать, что время работает не в нашу пользу. Стрипсы могут перехватить технологию. Попытки переговоров предпринимались?

– Почти сразу же по прибытии в систему, но в ответ один лишь шум. Мы предполагаем, что это молчание – намеренная тактика стрипсов, – сообщил Тарм. – Они не отвечают на наши стандартные вызовы, сваливая вину на проблемы со связью, которые могут, но не обязаны возникать из-за нестабильности сектора.

– Это все, что делалось до сих пор? – спросил Пекки.

«Я знаю, что меня раздражает, – решила Маделла. – Его надменная уверенность в себе. И мне она как-то странно… знакома, Напасть его дери».

– На данном этапе да, – признался Вермус.

– Понятно. Минуту… – Мальчишка на секунду исчез с экрана. – У меня тут вводные данные от наших астролокаторов, – он ввел что-то на экране небольшого переносного компьютера. – Анализ показывает, что самым разумным поступком Грюнвальда стал бы прыжок из данной системы в сектор NGC 1624. Это ближайшая глубинная дыра, так называемая Прихожая Куртизанки. Дыра находится в наиболее вытянутом фрагменте этого скопления и ведет непосредственно в глубь Рукава Персея. Если Грюнвальд намерен прыгнуть, то либо туда, либо обратно на Гадес, хотя второй вариант выглядит лишенным всякого смысла. Он может также прыгнуть в направлении Галактической границы, в сектора с небольшим количеством промежуточных станций и локационных буев, с патрулями пограничников и элохимов. Прыжок туда мог бы задержать его поимку, но мы все равно рано или поздно схватили бы его там. На Границе попросту слишком пусто. Так что вариант с глубинной дырой выглядит наиболее разумным. Поэтому предлагаю немедленно сообщить кораблям Альянса именно о таком, а не о других возможных действиях Грюнвальда. Есть шанс, что таким образом мы успеем перехватить его прыгун, если ему удастся сбежать из нынешнего сектора. Вы согласны?

– Да, – неохотно признала Маделла Нокс. Тарм утвердительно кашлянул, но не смог скрыть замешательства. Им следовало подумать об этом сразу же по прибытии в Тестер.

– Выход из Прихожей Куртизанки находится в регионе NGC 1624, открытого звездного скопления в созвездии Кассиопеи, расположенного в Рукаве Персея, – читал с компьютера Пекки. – Данная территория никогда не подвергалась атакам во время войн, в связи с чем воспринимается как безопасная, и ее называют также Транзитом Персея. Это один из часто используемых транспортных узлов «ТрансЛинии», и, соответственно, он отмечен многими локационными буями. – Тип погасил экран компьютера. – Там должны ждать Грюнвальда наши силы, – уверенно продолжал он. – Иначе он прыгнет оттуда куда-нибудь в глубь Рукава или, если ему не хватит энергии, спрячется в системе и воспользуется легкодоступными промежуточными станциями с зарядными установками для реактора. Однако это уже Внешние системы, которые не так-то легко обшарить. Если он сбежит, он будет для нас потерян. Нужно немедленно связаться с кораблями Альянса в Рукаве Персея, посредством Потока и глубинных зондов.

– Звучит логично, если, конечно, Грюнвальд сбежит из Пепелища, – язвительно бросила Нокс. Пекки кивнул. Каким-то чудом капитанская фуражка не свалилась ему при этом на глаза.

– Конечно, – согласился он. – Следует, однако, допускать такую возможность. А также то, что Грюнвальда кто-то оберегает. Как бы там ни было, стрипсы пока не уничтожили «Ленточку».

– Не пони… – начал Вермус, но прикусил язык. Тип, к счастью, ничего не заметил.

– Грюнвальд наверняка предложил стрипсам украденную технологию, – заявил Пекки. – В обмен на свою жизнь и, возможно, сопровождение. У него не было выхода. Потому стрипсы и не выходят с нами на связь. Вероятно, они уже приняли решение. Так что наша задача – перехватить «Ленточку» в секторе 32С, а если это не удастся, задержать Грюнвальда достаточно долго, чтобы у нас была возможность мобилизовать наши силы в Транзите. Это всё. Естественно, мы не можем также допустить, чтобы он передал технологию стрипсам. Предполагаю, что он будет пытаться это сделать перед входом в глубинную дыру, то есть в секторе NGC 1624. Нигде больше он не будет чувствовать себя в безопасности, – он задумался. – Он поступит стандартным образом – находясь в NGC 1624, выпустит груз в космос ожидающим его стрипсам, для надежности держа его на мушке. Затем он войдет в стазис и сбежит через дыру. Простое и изящное решение.

– Даже чересчур простое, – пробормотала Мама Кость, но Тип сделал вид, будто ее не слышит.

– Поэтому, когда Грюнвальд прыгнет, следует заняться Флотом Зеро, – продолжал он. – Мы не можем допустить, чтобы они прыгнули следом за ним. Если нам не удастся поймать «Ленточку» уже здесь, то нужно, по крайней мере, убедиться, что она доберется до Прихожей Куртизанки, а потом до Транзита Персея, где ее перехватит Альянс.

– Стрипсы ведь могут перехватить технологию прямо здесь, – внезапно предположил Вальтер. – Перехватить силой.

Пекки покачал головой.

– Нет. Грюнвальд их сдерживает. В любой момент он может уничтожить груз. А секта явно в нем заинтересована, так что они не станут рисковать, идя на конфликт с «Ленточкой». Они рискнут пойти против нас.

– А если «Ленточка» выбросит груз перед прыжком к Прихожей Куртизанки?

– Она может так поступить, но это было бы неразумно. Грюнвальд скорее предпочел бы, чтобы стрипсы прикрывали его прыжок в более безопасную систему, а если он отдаст им груз раньше, никто ему этого не гарантирует. Поэтому я исключаю подобный вариант.

– У нас нет никаких шансов с Флотом Зеро, – возразила Маделла. «Этот напастный мальчишка все продумал так, чтобы в живых остался только он и получил очередной орден!» – «Няня» тоже не в состоянии совершить новый глубинный прыжок! Без зарядки реактора!

– Это вооруженный конфликт, – спокойно проинформировал ее юный гений в скроенном по мерке мундире. – Приходится учитывать цену. – Ангельское личико скривилось в недовольной гримасе. – У меня вопрос к Вальтеру Динге. Стоит ли упомянутая технология больше, чем несколько кораблей Альянса?

– Да, – неохотно кивнул Вальтер. – Стоит.

– В таком случае решение очевидно. Впрочем, вряд ли вам стоит бояться смерти, смотрительница. Я постараюсь перехватить каждую спасательную шлюпку перед прыжком «Грома».

«Не дождешься, паршивец», – подумала Мама Кость.

– Несмотря на логичность вашего вывода, вынужден согласиться со смотрительницей, – вмешался Вермус Тарм. – В конечном итоге если мы задержим стрипсов, то задержим ненадолго. Не думаю, чтобы легкий крейсер, фрегат и эсминец, даже столь продвинутый, как «Няня», могли оказать сопротивление двум крейсерам и еще двум боевым кораблям поменьше.

– Конечно, – согласился Пекки и улыбнулся. Улыбка была адресована не им – мимо его лица пролетела голокамера. – Однако я полон оптимизма. Во-первых, я кое-что слышал о модификациях корабля знаменитой Мамы Кость. Меня лишь искренне удивляет, что при столь продвинутом сканере «Няни» вам не удалось тщательно проверить выжженный сектор. Впрочем, это уже не имеет значения. Существеннее то, что на «Няне» будто бы установлено не только стандартное лазерное орудие или турбинные пушки, но и плазменное копье или больше всего интересующее меня туннельное орудие. Любопытно… Я не предполагал, что такое оружие разрешено. Оно, случайно, не запрещено пактами Альянса? Если бы я знал, то попросил бы поставить такое чудо на «Громе».

«Сукин сын, – подумала Нокс. – Он все знает. Но откуда?»

– Остальное тоже впечатляет, – продолжал Тип. – Посмотрим… – он демонстративно бросил взгляд на экран переносного компьютера, хотя Маделла прекрасно знала, что в этом нет никакой необходимости. – Две ракетные установки, дающие возможность обстрела ракетами типа «М», то есть у вас на борту массовое оружие… две атомные бомбы с увеличенной силой поражения. Браво, браво. Остальное… гм… перехватывающие ракеты… насколько я понимаю, это стандартные «ищейки»? Хотя я бы удивился, если бы они были действительно стандартные. Ну вот вам пожалуйста – знаменитый корабль смотрительницы Нокс, почти экспериментальная боевая единица!

– Туннельная пушка ни разу не испытывалась, – сухо вмешался Тарм. – Насколько нам известно, выстрел пожирает огромную часть энергии, по сути отключая корабль. Существует также немалый риск серьезного повреждения реактора. Это выстрел последнего шанса. Маленькие туннельные пушки, установленные на истребителях… с ними ситуация выглядит несколько иначе. Они не только пожирают энергию реактора, но и не справятся с таким кораблем. Впрочем, это экспериментальная версия. Истребители также дополнительно снабжены двумя гравитационными ракетами.

– Туннельные пушки на истребителях? Гравитационные ракеты? Как я слышал, каждая из них может стоить как небольшой прыгун… У меня самого небольшая эскадра из шести «мух», но это скромные корабли с возможностью сосредоточенного турбинно-плазменного обстрела. Какие истребители есть у вас? Можете меня просветить? И каким чудом они вообще оказались на таком небольшом корабле?

– Истребители типа «стилет». Их два, и они составляют неотъемлемую часть эсминца.

– Два истребителя. На внешней конструкции. Очередная модификация. Чудесно… – Капитан «Грома» улыбнулся, но в его гримасе не было ни грамма радости. – Ситуация выглядит все лучше. И вы утверждаете, будто мы не справимся? – Он пискливо рассмеялся, но тут же посерьезнел. – Что ж, соглашусь, что мы не можем ввязаться в бесконечное сражение. Мы выдержим столько, сколько возможно, а потом сбежим. Впрочем, ключевое значение будут иметь не только наши стратегические умения, но и то, собирается ли Грюнвальд выжить.

– Подобная стратегия… любопытна, но не знаю, правильно ли вы меня поняли, капитан, – сказал Вермус Тарм, придавая голосу профессиональную, натренированную на курсантах жесткость. – Разница сил и без того слишком велика. Их крейсеры наверняка имеют по эскадре из шести истребителей, и мы не знаем, не подверглись ли их эсминцы подобной же… модификации, как и «Няня».

– Разведка Альянса уже давно занималась подробным изучением Флота Зеро, – совершенно неожиданно вмешалась капитан «Терры». Она выглядела напуганной, но Пекки позволил ей говорить. Нокс подняла брови – неужели Ама в самом деле боится этого мальчишку? – Корабли стрипсов действительно подверглись модификации, но не столь значительной, как могло бы показаться. Секта использует остовы погибших кораблей и израсходованные запчасти. Их корабли собраны из кусков, хотя и с прекрасным программным обеспечением. Почти у каждого есть какое-то… слабое место, в буквальном смысле «доработанная кувалдой» болевая точка. Стрипсы – прекрасные мастера ремонта, но, во-первых, невозможно ремонтировать что-либо без конца, а во-вторых, им недостает… утонченности и соответствующих условий, чтобы создать полностью новый корабль или умело его модифицировать. Что касается модификаций, то стрипсы больше сосредоточены на себе самих, чем на своих кораблях. Так я читала… Прошу прощения, что перебила, – добавила она и замолчала. Тип криво усмехнулся.

– Решаясь на эту операцию, я считаюсь с определенными издержками, – признался он. – Впрочем, все сводится к моему первому вопросу… – Он сделал эффектную паузу, которую запечатлели голокамеры, добавив очередной ценный материал к содержимому модулей памяти. – Это все, что сделано на данный момент?

– Да, – ответила Маделла, с трудом сдерживая злость. Маленький стратегический актеришка! – А что еще мы могли бы сделать, Напасть его дери?!

– Во-первых, отправить кого-нибудь на перехваченный прыгун, «Кривую шоколадку». Она может оказать поддержку нашим эскадрам истребителей. Неплохо было бы также попытаться убедить ее капитана поучаствовать в нашем деле. Во-вторых, связаться с «Пламенем», – самодовольно вещал Пекки. – Нам ведь нужны союзники, а «Пламя» – гатларкский эсминец, который охотно поддержит действия Альянса… если, конечно, хочет, чтобы герцогство Гатларк сохранило свою автономию. И если он не хочет, чтобы его уничтожили.

В наступившей после его последних слов тишине послышался лишь тихий вздох Динге.

3. Арсид

Все будет предначертано. Все будет забыто. Человечество вернется к своему величию, а правда станет явной.

Библиотеки Собрания, автор неизвестен

«Ничего из этого не выйдет, – бормотал он себе под нос. – Ничего не выйдет».

Контролер Эверетт Стоун не имел никакого желания беседовать с человеком, сидевшим в камере номер шестьдесят шесть тюремного сегмента на Серебре, единственном спутнике Лазури. Увы, должность контролера была достаточно многогранной, делившейся на периоды. Лишь те, кто добрался до высших постов, могли оставаться на них постоянно. С обычными чиновниками Контроля Альянса все было куда хуже. В данный конкретный период Стоун должен был при поддержке кастрированного искина заниматься рассмотрением преступлений. До конца выделенного на это времени ему оставалось еще три лазурных года. Потом должен был начаться период системного контроля, или уютная бумажная работа по контролю над двумя, может тремя, системами. Большую ее часть выполняли компьютеры и генокомпьютеры, а человек лишь сидел, глядя, не загорится ли красная лампочка, и летал на выборочный контроль планетарных властей. Чудесная работа. Эта, в общем, тоже была неплоха, пока он не познал свой самый страшный кошмар – человека, который стер сам себя.

Лучшие специалисты утверждали, что стереть данные из Потока или персоналя невозможно. Каждый гражданин Выжженной Галактики был генетически записан в сеть, которую невозможно было взломать даже не из-за ее сложности, а из-за количества разбросанных по всему Потоку данных. Достаточно было что-то купить или провести разговор посредством Потока, и копия данных этого разговора и покупки оказывалась в контрактах, описях, облаках данных, модулях памяти периферийных устройств или даже в отражениях данных человека, у которого что-то покупали или с которым разговаривали. Одним словом, стереть все свои данные и сменить спецификацию было абсолютно невозможно.

Вернее, было невозможно до сегодняшнего дня.

Лысый худой компьютерщик сидел в камере шестьдесят шесть и курил какую-то дрянь, окутав себя дымом, словно магическим туманом. Лишь его глаза выглядели живыми, напоминая глаза разумного пресмыкающегося. Едва заметно вздохнув, Эверетт занял место за столом. Пытаясь произвести определенное впечатление, он положил перед собой папку и отстегнул защелки. Компьютерщик молчал.

– Господин… Тански, – начал Стоун. – Именно такова ваша спецификация?

Компьютерщик пожал плечами. Контролер откашлялся.

– Если мы не будем честными, вы никогда отсюда не выйдете, – предупредил он. – Контроль никогда не согласится с тем, чтобы человек для него не существовал. Именно поэтому была записана ваша нынешняя личность, и сомневаюсь, что вам теперь удастся ее стереть… – Он на мгновение замолчал, позволив себе театрально вздохнуть. – Что ж, в этом виноваты вы сами. Может, таким образом вы и создали себя сами, но теперь находитесь под наблюдением, какого не чувствовал на себе ни один гражданин Альянса.

– Наблюдением? – заинтересовался компьютерщик. Даже голос у него был неприятный – сухой, ироничный, раздражающий. Он выдохнул, и Стоун закашлялся от дыма.

– Раз уж вы сумели себя стереть, то можете сделать и намного больше, – продолжал Стоун. – Изменить состояние своих кредитных счетов. Создать очередную личность. Продать информацию о способе стирания каким-нибудь террористам. Мы не можем этого допустить. Игра окончена, господин Хаб. Если вы хотите отсюда выйти, вы должны рассказать, как вы это сделали. Да? Мы друг друга поняли?

– Откуда я знаю… Но что вам, собственно, надо, контролер?

– Давайте без шуток! Вы еще живы исключительно потому, что вами заинтересовались сама Лазурь и Научный клан. Но нам этот их интерес не нравится. Вы ошибка, господин Тански. Ущерб для контроля Альянса. Назойливое насекомое.

Последнюю формулировку Стоун приготовил заранее, подумав еще, не добавить ли сравнение с песком в шестеренках махины Альянса, но один лишь взгляд компьютерщика лишил его удовольствия от изящно скомпонованной фигуры речи. «Что-то тут не так, – подумал н. – Только что?»

– Вы когда-нибудь слышали о Пограничных герцогствах, господин Стоун? – вдруг спросил компьютерщик. Эверетт моргнул.

– А это тут при чем?

– Подумайте. Внешние системы и Герцогства. Вы хотели бы быть там герцогом? А может, богачом в Ядре? Смотрителем сектора Контроля? Политиком Лазури?

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– На чем основана настоящая власть, господин Стоун? На бесконечной сумме кредитных единиц? Полчищах отдающихся вам женщин или мужчин? Количестве купленных должностей? А может, на числе находящихся во владении планетных систем? Нет, господин Стоун. Власть выглядит иначе. Настоящая власть – это возможность оборвать все нити и сплести собственные. Власть – это умение сбежать от власти.

– Да что вы говорите?

– Именно так. Так что объясню один раз, чтобы мы как следует друг друга поняли. Больше повторять не буду.

– Не понимаю…

Человек, выдававший себя за Хаба Тански, вздохнул:

– Я все равно рано или поздно отсюда выйду. Вы об этом знаете, и я тоже. Главным образом потому, что вы хотите выяснить, как стереть человека из Потока и как полностью очистить его персональ. Соответственно, вы рассчитываете, что я сбегу и снова сменю личность. Что я сделаю это на ваших глазах, под плотной опекой. Вы верите, будто меня можно превратить в лабораторную крысу. Ибо вам хочется знать… И поэтому я отсюда выйду. Уже скоро.

– Да вы тут сгниете!

– Возможно. Но, скорее всего, нет. – Компьютерщик выпустил очередное облачко дыма. – Я знаю это по двум причинам.

– И каким же это?!

– Во-первых, вы дали мне неокурево в рамках дружеского хлопка по плечу. Это кое-что значит. А во-вторых, вы проделали надо мной анализ. Сегодня вы его закончите. Здесь, – он махнул в сторону папки, – наверняка какой-нибудь продвинутый «ПсихоЦифр». Я не ошибся?

– При чем тут…

– Притом-притом. – Мужчина погасил окурок и сотворил откуда-то новую цигарку. Он закурил, а Стоун вдруг понял, что проиграл. – Так что вы сделаете свое дело, а потом меня выпустите, рассчитывая, что я раскроюсь, – продолжал он. – Ибо анализ обнаружит то, что и так уже вам прекрасно известно. Нечто такое, что делает невозможным любой приемлемый договор между мной и Контролем. Нечто, из-за чего под вопросом окажется даже возможность применить пытки.

– И что же это такое?

– Вы поймете, что никто не сможет мною управлять.

Не будь Хаб Тански столь напуган, происходящее безмерно бы его развеселило.

Он видел и слышал все с уровня Сердца. Мушки в стазис-навигаторской… можно сказать, обезумели. Эрин Хакль вскочила со своего места, как и полубесчувственный Миртон. Месье застыл с распахнутым настежь ртом. У старого доктора был такой вид, будто кто-то подключил его к электросети – он что-то попискивал и подпрыгивал. Одним словом – сущий цирк и переполох.

Всех, похоже, крайне взволновала молодая и неуравновешенная Вайз. Что она натворила? Глядя на подскакивающих и жужжащих мушек, Тански начал искать Пинслип, но, уже вводя команды, понял, что это бессмысленно.

Он прекрасно знал, где она.

Эта идиотка помчалась в трюм. Запер ли его Грюнвальд? Когда они несли того несчастного стрипса, ему наверняка было не до того, и он не заблокировал дверь. Пальцы Хаба почти без участия мозга ввели команду, и на мониторе высветилась информация об открытых дверях грузового отсека. Естественно.

«Они уже бегут, – понял он. – Взволнованный Миртон, возбужденная Хакль. Мчатся так, словно их ждет годовое жалованье. Перебирают лапками, машут крылышками. Следом за ними торопится наш дорогой док, спотыкаясь и трясясь, словно в эпилептическом припадке. Они бегут к открытым дверям наверняка на собственную погибель. Наверняка думают, что всё решат, стреляя из своих карабинчиков и пистолетиков. Они ошибаются. Машина превратит их в кашу.

А мне-то, собственно, какое дело? – подумал Хаб. – Я в Сердце, откуда могу угрожать мгновенным отключением всех систем или даже взрывом этой старой жестянки. Если машина доберется до СН и попытается подключиться – я ей это позволю, а потом поджарю ее порт доступа и поговорю по душам со стрипсами. Стратегия, благодаря которой выиграют все. Может, за исключением команды».

С другой стороны, существовала некоторая вероятность, что Машина войдет в Сердце и, не обращая внимания на угрозу самоуничтожения корабля, оторвет Тански голову. Одной Напасти известно, что у нее в башке после столетий дрейфа в Глубине, даже если она была тогда отключена. Машины вроде бы не страдали послеглубинной болезнью, но кто мог бы точно утверждать, на чем основано безумие искусственного мозга? Они могли быть больны, сами о том не подозревая.

«Ну вот, – усмехнулся Хаб. – Ты разгадал загадку Машинной войны. Машины атаковали человечество, поскольку заболели из-за глубинных прыжков. Должность в академиях Клана обеспечена.

Все это чушь. – Тански облизал губы и похлопал по карману потертого комбинезона в поисках неокурева. – Машина их убьет, – решил он. – И меня это нисколько не волнует, Напасть их дери».

Месье бросился бежать, едва осознав последствия исчезновения Вайз. Остановился он, лишь выбежав с главной палубы на среднюю.

«В стазис-навигаторской никого не осталось, – понял он. – Только этот чокнутый в Сердце. Если стрипсам что-нибудь ударит в голову, они нас разнесут, прежде чем Хаб успеет среагировать».

Вздохнув, он вернулся к навигационной консоли и сел в кресло первого пилота.

– Эй, Тански, – бросил он в интерком, – подключи-ка меня к боевой рубке. И дай какие-нибудь инструкции, а то я совсем не умею пилотировать эту напастную хрень.

Сердце молчало. Похоже, у Хаба не было никакого желания разговаривать с Месье, но инструкции дошли, появившись на голоэкране консоли вместе с услужливой иконкой кастрированного искина. Теоретически искусственный интеллект мог сам пилотировать корабль, но кастрация исключала интуитивность принимаемых им решений. В большинстве случаев это означало гибель корабля – достаточно было, чтобы в корабле противника сидел некто, чей разум превосходил схематическое мышление искина. В данном случае его собственный кастрированный искин предвидел действия искина противника, а дополнительный стратегический элемент был на стороне непредсказуемости и импровизации человека. Месье слышал, что этого не могли воспроизвести даже Машины.

– Тут лампочки, а тут черточки, – пробормотал он. – Ничего не понимаю. Ладно. Управление… – он схватился за торчащую из консоли ручку и потянул. Пока что все было заблокировано, и доступ к боевой рубке отсутствовал, но он рассчитывал, что в случае необходимости Тански разблокирует то, что нужно.

Нужно было чем-то заняться. Ему не хотелось думать о Вайз. При мысли, что она оказалась на волосок от того, чтобы стрипс превратил ее в месиво, он чувствовал странный пронизывающий холод. Неприятное ощущение ползло от яиц до самого верха позвоночника, создавая вокруг внушающее тревогу поле, мертвую ледяную зону.

«Чтоб тебя Напасть задрала, Вайз! Я к тебе даже не притронусь, – решил он. – На хрена мне это? Мало баб на станциях? С гораздо бльшими сиськами, к тому же готовых поэкспериментировать с сексуальным механиком за соответствующую сумму. Вот только Вайз еще заплатит за то, что сделала. Когда наступит подходящий момент. А тогда…»

Месье отпустил ручку. Несколько мгновений он смотрел на вырисовывающуюся перед глазами инструкцию по управлению, не видя, однако, анимированных схем и плоскофильмов. Он сглотнул, пытаясь справиться с непонятным возбуждением, и постепенно начал успокаиваться, хотя все еще чувствовал некую дрожь.

«В одном можно быть уверенным, – подумал он. – Теперь я, по крайней мере, знаю, что «АмбуМед» сделал свое дело. Раз меня так проняло, я здоров как рыба».

Времени, необходимого, чтобы добежать до грузового отсека, им как раз хватило, чтобы остыть. Миртон добрался первым, почти одновременно с Эрин. Сзади тащился доктор Гарпаго со своим вновь обретенным ядерным револьвером.

– Эрин, приготовь оружие, – велел Грюнвальд. Кивнув, Хакль сняла с предохранителя шестизарядный револьвер «зибекс». Миртон тихо выругался, снмая блокировку с плазменного карабина. – Если у нее магнитное поле, стреляешь из «зибекса». Обычная средневековая пуля должна его пробить.

– Хорошо, капитан, – прошептала Эрин.

– Доктор, у вас тот ядерный револьвер. Оставьте его себе, только, пожалуйста, нас всех не перестреляйте. Если Хакль снимет возможное поле пулей, я покончу с ним плазмой. Вы оказываете поддержку.

– Неизвестно, будет ли он… агрессивен, – кашлянул Джонс.

– Это Машина, – процедил Миртон. – Какая она еще может быть? Готовы?

– Да, – ответила Эрин, приготовившись стрелять. Испуганный доктор лишь кивнул.

– На счет три, – приказал Грюнвальд. – Раз, два… – он нажал кнопку открытия двери, – и три.

Дверь даже не дрогнула.

– Блокировка? – прошептал Гарпаго. Миртон удивленно коснулся панели, вводя дополнительный код, но устройство лишь пискнуло, и дверь осталась запертой.

– Тански, – сказал он в микрофон, – у нас проблема с дверью в трюм.

– Знаю, капитан, – ответил ему спокойный тихий голос Хаба. – Мне очень жаль, но я не могу вас туда впустить, по крайней мере, пока вы не остынете.

– Да что ты себе… – начала Эрин, но Тански еще не закончил.

– Вы могли бы туда войти и все погибнуть. Это Машина четвертого поколения. Вполне возможно, что она превосходит нас во всех отношениях. Есть немалый шанс, что она умеет успешно обороняться, и притом лучше, чем нам бы хотелось. Я не могу допустить, чтобы вас всех убили.

– Вайз… – начал Гарпаго, но у Хаба явно имелся ответ и на это.

– Если девушка там и включила Машину, то, скорее всего, ее уже нет в живых. Есть также немалый шанс, что она стала заложницей. Послушайте, капитан. Машина будет стремиться овладеть «Ленточкой». Устранив все угрозы, она заразит своим программным обеспечением корабль и сотрет импринт. В том, что она нас убьет, сомнений почти нет.

– Рад, что ты вспомнил про импринт, Тански. Ты прекрасно знаешь, что я открою эту дверь, – сказал Миртон. – Ты заблокировал ее механически, но я войду в систему с уровня консоли. Напасть, если повезет, можно подключиться и здесь, посредством генодатчика.

– Тогда я вызову короткое замыкание самой двери. Она откроется только после визита «Ленточки» на верфь.

– Напасть тебя дери, Тански! Ты не будешь командовать на моем корабле!

– Капитан… – в голосе Хаба послышались почти извиняющиеся нотки, – послушайте меня. Я… я вами не командую. Я лишь защищаю остальных от непродуманных последствий вашего решения.

Выругавшись, Грюнвальд протянул руку к двери, но тут же ее убрал.

– Что предлагаешь, Тански? – процедил он. – Я терпеливо слушаю.

– Все просто, капитан. Мы продолжаем. Прыгаем в Прихожую Куртизанки. Там сообщаем стрипсам, что Машина самопроизвольно активировалась. Затем… открываем грузовой отсек. Пока я его заблокировал, на случай, если Машина захочет его открыть и выбраться наружу. Мы не можем рисковать. Кто знает – вдруг она способна выжить в вакууме? Так или иначе, пусть стрипсы ее забирают.

– А что насчет Вайз? – спросила Эрин.

– Девушка уже для нас потеряна, – признался Хаб. – Даже если она осталась в живых и Машина ее не убила, в трюме нет стазис-консоли. После прыжка она подхватит послеглубинную болезнь.

– На это я не согласен, – покачал головой Грюнвальд. – Это не вариант, Тански. Ты заблокировал дверь, так что теперь думай, как вытащить оттуда Вайз. Мы не прыгнем, пока она не окажется в безопасности или пока мы не удостоверимся, что ее нет в живых.

– Подумайте, капитан, – в голосе Хаба слышалось сочувствие, но трудно было понять, говорит ли компьютерщик искренне или только притворяется. – Она почти наверняка погибла. В лучшем случае стала заложницей. Она сама выбрала себе эту судьбу. Никто ее не заставлял туда лезть.

– Нет. Послеглубинной болезни ни у кого не будет, – отрезал Миртон. – Только не на моем корабле. Говоришь, Машина нас всех убьет? Возможно, ты прав. Но ты либо сейчас же откроешь дверь, либо предложишь решение, которое спасет Вайз.

– Капитан…

– Нет. Переговоры завершены, Хаб. Разговор окончен, разве что ты намерен устроить настоящий бунт и захватить мой корабль. Но знай, что тогда я отстрелю тебе твою…

– Не хотела бы вам мешать, ребята, – мертвенным голосом прервала его Эрин Хакль, – но дверь в трюм как раз сейчас открывается.

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро, – загрохотало в громкоговорителе. Месье тряхнул головой, отбрасывая тревожные мысли. – Необходимо заявление, что проведенная симуляция нашла свое подтверждение, – бубнил кибернетический голос. – Необходимо заявление о выражении согласия на план Миртона Грюнвальда, капитана прыгуна «Ленточка». Необходимо подтверждение связи.

– Хаб! – крикнул механик. – Тут какая-то болтовня пошла! Слышишь?! Как это вывести на интерком, чтобы все слышали?! Напасть! Да прими же!

Увы, Тански все так же молчал – то ли сидел в своих компьютерах, то ли трепался с капитаном. Точно Месье не знал, но, честно говоря, это мало его волновало. Напастный компьютерщик! Все молчит и молчит, а Месье уже почти слышал тиканье внутренних часов: стрипсы славились постоянно проводимыми симуляциями собственных действий. Что, если молчание затянется, и они проведут очередную симуляцию, из которой будет следовать, что неплохо бы разнести «Ленточку» вдребезги? Полный самых мрачных предчувствий, механик приблизил губы к микрофону и снова нажал кнопку.

– Говорит… э… бортмеханик Месье. Могу я попросить передать данные относительно плана? Прием, – сказал он, рассчитывая, что это займет у них некоторое время, но, увы, они ответили сразу же.

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро. Необходима связь с Миртоном Грюнвальдом, капитаном прыгуна «Ленточка». Необходимо заявление, что личность «Месье» не может быть верифицирована. Необходимо подтверждение связи.

– Что ж, поболтаем, – пробормотал Месье. – К сожалению, необходимо заявление, что я пребывал в лазарете, – сказал он. – В процессе необходимого лечения… э… головы. Необходимо заявление, что капитан пошел в… э… гальюн. Необходимо заявление, что он делает там кучу. Необходим ли анализ данной кучи? Прием.

Как он и ожидал, ему ответила тишина. Он усмехнулся, отодвигаясь от навигационной консоли. Пусть теперь сделают симуляцию. Интересно, как…

– Говорит крейсер «Джаханнам» Флота Зеро. Необходимо заявление, что начата операция. – Возможно, Месье ошибался, но голос звучал почти злорадно. – Необходимо заявление, что операцию прыжка к NGC 1624, каталожное название Коллиндер-53, каталожное название Прихожая Куртизанки, будут поддерживать крейсер «Джаханнам», крейсер «Барзах», эсминец «Нихиль», фрегат «Шуньята». Необходимо заявление, что операция транспортировки к локационному бую системы Тестер начнется через десять лазурных минут. Необходимо заявление о начале отсчета. Необходимо закрытие канала связи.

– Мать твою… – простонал Месье.

Арсид.

Пинслип отпрянула, все еще ощущая на губах вкус холодного поцелуя. Ее принц лежал неподвижно, так, как она его оставила, неестественно красивый, с коротко подстриженными, почти белыми волосами. Кожа его, казалось, блестела в свете потрескивающих прожекторов.

А потом он пошевелился.

То было лишь мгновение – словно по его телу пробежала легкая дрожь. На миг Пин показалось, что движение ей лишь привиделось… но Арсид открыл глаза. Они были невероятно голубыми, и Пин едва удержалась от крика.

«Что я наделала?»

Машина села. В ее движениях чувствовалась некая неестественность, жесткость, казалось исчезавшая с каждой секундой. Она взглянула на свою ладонь, словно анализируя действия подсистем, и слегка приоткрыла рот. Машина дышала – это Вайз заметила сразу. «Необходима симуляция, – промелькнуло у нее в голове. – Она должна дышать, чтобы производить впечатление живой, даже если это не имеет особого значения.

Но ведь это не Машина. Это Арсид».

Был ли Арсид Машиной? Пин не имела ни малейшего понятия – инстинктивно принятое решение привело к тому, что все запуталось еще больше.

– Инципере, – произнес он, и Пин вскрикнула. Голос остался таким же, каким она его запомнила, но в нем отсутствовала прежняя ирония. – Унитас.

«Единство, – поняла она. – Он говорит на машинном языке… и ищет Единство».

Насколько она помнила, так называлось Машинное Бытие, командовавшее Машинами во время войны.

Страницы: «« « ... 1213141516171819 » »»