Снимай меня полностью Сойфер Дарья

Друзья! Многие читатели интересовались, что же там будет с Вадиком, неужто этот предприимчивый проныра так и останется без пары? Для тех, кого волнует этот вопрос, я и написала небольшой бонус. Приятного чтения!

С любовью,

Дарья Сойфер

Снимай, Вадик, снимай!

Нога опасно скользнула по выступу на стене, и Вадик, чуть не схватив инфаркт, уцепился за подоконник. Чертовы голуби! И так-то умирать не особо хотелось, а преставиться из-за белесой голубиной кляксы было бы и вовсе досадно.

Отдышавшись, Вадик медленно переставил ногу дальше и, обнимая стену, пролез поближе к окну. Какому-нибудь альпинисту второй этаж показался бы сущим пустяком, кошачьим чихом. Ради высоты в четыре метра опытный скалолаз не стал бы даже морочиться со страховкой, а вот Вадик предпочел бы сейчас обойтись без трюков с риском для жизни, если бы не одно «но». И добраться к этому «но» через дверь не представлялось возможным.

Там, на земле, план казался простым и безупречным: сначала – вверх по пожарной лестнице, потом вправо по выступу, а дальше всего-то подцепить фиксатор приоткрытого окна и влезть внутрь. Впрочем, Вадик не учел, что ржавая лестница будет гнуться, скрипеть и шататься, и что московских голубей неоправданно много кормят.

Окно поддалось легко – первая хорошая новость за всю ночную вылазку. Но вот залезть в него… Вадим Куприянов считал, что находится в отличной физической форме. Да, он не бегал по утрам и в тренажерный зал последний раз ходил только потому, что ему заказали рекламный фотосет, но ведь и от лишнего веса Вадик не страдал. Сейчас же, обхватив подоконник, как жертва «Титаника» обломок бревна, он жалел, что не сходил в свое время на пару-тройку бесплатных тренировок.

Пыхтя и пыжась, будто толстяк, что пытается завязать шнурки, Вадик втаскивал свое неожиданно тяжелое тело в темноту чужой студии. Подоконник врезался в живот, сминая кишки, из-под ног летели вниз куски штукатурки, со лба струился пот, застилая глаза. Но что не сделаешь для спасения любимого бизнеса? Утробный стон, с которым Вадик перевалил-таки себя на ту сторону, больше бы приличествовал теннисистке, отбивающей мяч соперницы, но приличия сейчас волновали Куприянова меньше всего. Он знал, что народу во всем здании нет, и лично часом ранее угостил охранника термоядерной смесью кофе со снотворным.

Рухнув на пол, как груда металлолома, и сшибив попутно то ли этажерку, то ли тумбочку, Вадик растянулся на блаженной твердой поверхности и замер на пару мгновений. Во-первых, он пытался пересчитать целые косточки, во-вторых – слушал, не привлек ли своей возней нежелательных гостей. Все было тихо. И вот, когда Вадик, уже решив, что отделался легким испугом и синяками, захотел встать, его ослепила вспышка. Перед глазами поплыли зеленые круги и фиолетовые мошки. Щелчок затвора и снова вспышка. И снова. Видно, кто-то задался целью довести Вадима до слепоты или хотя бы ожога сетчатки.

– Сдаюсь! – червяком скрючился Вадик, закрывая лицо руками. – Хватит!

– Ну ты что! – пропел над ухом ненавистный голос. – А улыбнуться в камеру?

Еще одна вспышка.

Вадим чуть не зарычал от досады. О, как давно сидела у него в печенках эта девица! Казалось, все, что она делает, направлено исключительно против Вадима. Она будто родилась с целью свести его в могилу! Да он в жизни не видел столь невыносимых людей и не смотрел бы впредь, но тут зажегся свет, и перед глазами возникло лицо, которое Вадик мечтал распечатать на мишени и проводить сладостные часы досуга, обстреливая ее дротиками.

– Саша… – прошипел он, как кобра, которой наступили на хвост. – Тебе что, даже жить негде?

Физиономия с мириадами веснушек склонилась над ним, проступая сквозь пятна от вспышек, и нахально улыбнулась.

– У тебя есть еще запал шутить? Уважаю.

– Нужно мне твое уважение… – дернулся было Вадик, но что-то холодное впилось в запястье.

Куприянов перевел взгляд на руку: так и есть. Наручники. Она приковала его к батарее! Но как? Когда? Вот ведь правильно делали инквизиторы, когда всех рыжих сжигали за ведьмовство!

– Значит, так, – произнесла Саша, выпрямившись и одернув красную кожаную куртку, которая вступала в дикий диссонанс с ее морковными волосами. – Ты будешь сидеть здесь… – ведьма сверилась с часами. – Где-то до завтрашнего вечера.

– Ты… Ты что… – чуть не задохнулся Вадик. – Это похищение!

– Это, мой дорогой, взлом с проникновением или как там… Короче, доказательства у меня есть, – и она похлопала по «Никону», что болтался у нее на шее.

Вадика аж передернуло, словно вампира от святого распятия. Кто бы сомневался, что она еще и снимает на «Никон»! Ни разборчивости, ни вкуса.

– Я не могу тут сидеть, – отрезал Вадик. – Завтра у меня встреча с клиентом…

– Вот именно поэтому ты тут и будешь сидеть. А с клиентом встречусь я, так и быть. И раз уж я такая добрая, там, в столе, завалялась пачка печенья. Ей пара месяцев, но с голода ты не умрешь.

– Не смей уходить! – Вадик снова дернулся и тут же поморщился от боли в запястье. – Стоять! Я вызову полицию!

– И как, интересно? – она повертела телефоном, и Вадик с ужасом признал свой гаджет. – Ариведерчи! – Саша махнула рукой, а затем выключила свет, и из кромешного мрака до Вадика донесся щелчок замка.

Да, именно эту железную дверь Куприянов и пытался обойти через окно. Один в темноте без средств связи в этой чертовой клетке… А ведь каким простым до гениальности казался план! Вадик не учел лишь одного: инфернальные существа вроде Александры Лиховой по ночам не спят, а устраивают шабаши в своих злачных фотостудиях.

«Лексингтон»… Вадик поморгал, привыкая к темноте, и разглядел в отсветах фар золотистую вывеску. Мало того что никакой фантазии, так еще и эго размером с дирижабль. Назвала студию в честь себя любимой: Александра – Лексингтон… Клиентам представлялась как Алекс. Неудивительно, что с ней никто не захотел работать. Это ж какое самомнение! Вот у него, Вадика, был Рома. А все почему? Потому что Вадик был надежным и верным другом, и Роме с ним несказанно повезло. Они оба знали: команда – это сила, и за «Кукушкиным гнездом» будущее… И так бы, конечно, оно и было, если бы по соседству не открылась вражеская контора.

Вадик прислонился спиной к холодной батарее и вздохнул. Не отобрала бы она телефон, Рома бы давно уже летел сюда на всех парах. Вместе они залезли бы в ноутбук Лиховой, стерли фотографии невесты, а без них Сашу бы не подпустили к съемкам свадьбы. А теперь что? Сгнить тут без еды и воды, сдаться на милость победительнице…

Вадик бросил тоскливый взгляд на компьютерный стол, и голову будто током прошибло. Ноутбук! Еще и включенный в розетку! Какой-то жалкий метр отделял Вадика от спасительных технологий, и этот метр Вадик собирался преодолеть во что бы то ни стало.

– Свадьба Воронцовых, – пробормотал он для пущей мотивации. – Триста тысяч с заказа…

Говорят, избыток адреналина способен любого смертного сделать суперменом. Кто-то ради спасения ребенка вдруг поднимает машину, кто-то гнет железные прутья или живым выбегает из пожара… Перед Вадиком маячили заветные триста тысяч, а потому он изогнул прикованную руку, вытянулся балериной и, едва не порвав себе связки, подцепил носком шнур. Ноутбук с глухим стуком шлепнулся на пол.

– И только попробуй мне не включиться! – пригрозил Вадик тоном, от которого завелся бы даже «Запорожец».

Плоский шедевр китайской промышленности, чудом пережив падение, испуганно замигал голубым и включился.

– В следующий раз поставишь пароль. – Вадик скривил рот в злорадной усмешке.

Сашу Лихову трудно было назвать глупой, напротив, эта хитрая заноза умудрялась покалывать «Кукушкино гнездо» изо всех щелей, но эта рыжая ведьмочка еще не знала, на что способен Куприянов. Думала обойтись железной дверью? Наивная девчонка! Да Вадик одной левой, – правая была прикована к батарее, – вошел в ее ноутбук, открыл мессенджер и набрал Рому.

– Ну же!.. Отвечай!.. – Вадик нетерпеливо постучал пальцами по тачпаду. – Где тебя носит в такое время… Ро-ма…

– Ты совсем, что ли?! – отозвался, наконец, Кулешов, подслеповато щурясь в камеру. – На часы смотреть не пробовал?!

– Ром, это срочно! Дуй в «Лексингтон», сейчас же!

– Лексингтон в Кентукки, – Рома сонно потер глаза. – Сколько раз говорить, если тебе в клубе предлагают таблетку, не бери…

– Кулешов, мать твою, просыпайся! – озверел Вадик. – Какие Кентукки?! «Лексингтон», студия!

– Чего ты орешь? Платона разбудишь! – Рома испуганно встрепенулся.

– Кто там? – раздался на заднем плане голос Юны. – Опять Вадик? Завтра на работе поговорите…

– Ты ее слышал, – вздохнул Рома. – Давай до завтра.

– Она приковала меня к батарее!

Рома снова потер глаза и осоловело вытаращился на приятеля.

– Чего?

– Быстрее дуй сюда и захвати ножовку по металлу. И я без телефона, так что не звони. Залезешь через открытое окно, там просто. Значит, слева пожарная лестница…

Не прошло и получаса, как до Вадика донесся скрежет ключа в замке. Только бы не она! Если вдруг она сейчас вернется, а Рома влезет в окно, она прикует их обоих, и тогда точно пиши пропало! Хотя отец Юны, возможно, вышлет своих дуболомов в качестве армии спасения, но потом не миновать новых проблем. Нагоняй от депутата Мосгордумы – это вам не хухры…

– Ты тут? – прошептал Рома, раскрывая дверь. – Вадик!

– Но… – совершенно опешил Куприянов. – Как ты… У тебя что, отмычки?

– Нет, там просто охранник внизу спит, – и Рома включил свет. – Ключ с крючка снял и все. Я ж не идиот в окно лезть!

Вадик шлепнул бы себя по лбу, если бы одна рука безвольно не висела в наручниках, а вторая не удерживала побитый ноутбук. Охранник! Это ж надо быть таким остолопом, чтобы усыпить охранника, а потом корячиться с пожарной лестницей…

– Тебе просто повезло, что он уснул… – нехотя выдал Вадик. – Ножовку взял? Отпиливай меня отсюда!

Создатели ножовки, видимо, преследовали какую-то свою цель. Возможно, хотели воспитать в людях терпение и упорство, возможно, просто решили посмеяться над своими несчастными клиентами. Так или иначе, пилил Рома долго. Вадику же, который не подумал сходить на дорожку по-маленькому, этот процесс и вовсе показался бесконечным. Чтобы скоротать время, он поведал другу увлекательную историю, которая начиналась словами «Воронцов искал фотографа на свадьбу сына» и заканчивалась логичным «Поэтому я решил влезть в ее студию».

– Ты что?! – присел Рома. – Зачем?

– Понимаешь, я не могу позволить ей увести еще и этот заказ, – Вадик вздохнул. – Сначала она уволокла то модельное агентство, потом, сволочь такая, отбила соседний детский сад…

– Ну да, конкуренция, – Рома отер пот со лба и покрепче сжал ножовку. – Что мы, других клиентов не найдем?

– Это не конкуренция, – Вадик подался вперед, из-за чего чуть не лишился кисти. К счастью, ножовка была на редкость тупая. – Она мстит мне! Хотела устроиться в нашу студию, помнишь?

– А ты не взял, потому что она на «Никон» снимает, – кивнул Рома. – Хотя по мне, разницы особо нет.

– Рехнулся?! – ахнул Вадик. Ладно бы какая-нибудь подзаборная шантрапа, которая кроме мыльницы ничего в руках не держала, покусилась на святое, но чтобы Рома?! Совсем от отцовства мозги разжижились! – Во-первых, «Никон» делает все синим. Во-вторых, у них линейка оптики, как… как… Пипка у твоего Платона!

– Так, во-первых, успокойся, а во-вторых, ребенка моего не трогай, – нахмурился Рома. – Это к делу не относится. Влезать к ней в студию было нельзя!

– Еще как можно! – и Вадик уставился на товарища горящими глазами. – Смотри, я сотру ее снимки с жесткого диска. Что она предъявит невесте? Ее не допустят до репетиции, выпнут вон за разгильдяйство. И тут я! Отснимаю их так, что мама дорогая! И свадьба наша!

Воронцов, которого люди из двадцать первого века именовали «рыбным королем», а дружки из девяностых попросту «Воронком», мог себе позволить такой маленький каприз, как тендер на свадьбу сына. Будь его наследник не таким своенравным, заботливый отец устроил бы тендер и на пост невесты, но поскольку тут Воронцова-старшего поставили перед фактом, он решил оторваться на фотографах. Клиенты поскромнее ограничивались просмотром портфолио, королям же, пусть и рыбным, о скромности можно забыть. Воронцов развернул конкурс, который с легкостью можно было бы транслировать как реалити-шоу по одному из федеральных каналов. В первом туре фотографы соревновались в съемке жениха и невесты, во втором – узкого семейного круга Воронцовых. К репетиции свадьбы были допущены две студии: «Кукушкино гнездо» и «Лексингтон». И на этом этапе, на волоске от такой крупной рыбы, Вадик бы лучше удавился, чем уступил главный приз этой стерляди Лиховой.

– Пока ты тут ехал, я стер все фотографии с ее жесткого диска, – довольно провозгласил Куприянов, разминая освобожденную руку. – А на репетиции намекну клиенту, что она все посеяла. И вуаля, мы в финале.

– А если она уже отправила все снимки клиенту? – Рома отчего-то не разделял энтузиазма. Конечно, его-то жена была наследницей олигарха! Куда ему до насущных проблем нищебродов?

– Ты не знаешь эту хитрую заразу, – прищурился Вадик. – Зуб даю, она им просто показала картинки, чтобы не работать бесплатно. Вот закажут свадьбу – получите, распишитесь, – он сделал паузу. – По крайней мере, я сделал именно так.

– Допустим. А если она хранит копии в облаке?

Вадик на автомате хотел что-то возразить, но так и замер с раскрытым ртом. Об этом он почему-то не подумал. Придется генерировать план «Б»…

– Ты ведь не собираешься натворить еще глупостей? – с подозрением поинтересовался Рома. – Студию ей поджечь или стащить фотоаппарат?

– Еще чего! Стану я марать руки о «Никон». Не волнуйся, я просто приеду на репетицию и раздавлю ее профессионализмом.

Здесь Вадик немного слукавил. Вообще говоря, он просто не хотел беспокоить Рому лишний раз: что поделать, когда ты такой образцовый друг. Бедному Кулешову и так пришлось вылезать из теплой постели посреди ночи, того и гляди, новая военная стратегия и вовсе его бы добила.

Нет, Вадик твердо решил дальше действовать в одиночку. Разве что одолжил у Ромы телефон, – буквально на пару секунд, – чтобы по геолокации отследить собственный. Возвращать себе гаджет именно сейчас Вадик не собирался: пусть лучше Саша подольше остается в неведении. Вадик просто доехал до ее дома, благо адрес он добыл, отыскав местоположение телефона, а уж там, на парковке, аккуратненько спустил каждую шину ее пижонского «Мини Купера».

На репетицию свадьбы Вадим приехал заранее и при полном параде. Надел лучший костюм, хорошенько полился французским парфюмом, чтобы соответствовать местной публике, и уже успел побегать по банкетному залу, изучить освещение и разведать обстановку. Давненько он не пребывал в столь благостном расположении духа. Предвкушал, как Лихова явится с опозданием, в идеале еще и замызганная после смены шин, начнет жалко оправдываться перед Воронцовым… О, до чего же сладкой была эта картина! Вадик шествовал по залу, улыбаясь, как человек, познавший мироздание.

– Кого-то ищешь? – выдернул его из нирваны насмешливый женский голос.

Вадик обернулся так резко, что едва не сшиб с ног худенького официанта с подносом шампанского.

– Ты… – выдохнул Куприянов в мириады веснушек.

– Ну а кто, – дернула обнаженным плечиком Лихова. – Что-то ты долго. Я думала, для тебя это важный заказ, но если ты уже заранее смирился с поражением…

Редко случались моменты, когда Вадик не знал, что сказать. И сейчас был именно такой. Пора бы уже перестать удивляться, что Саша возникает из ниоткуда и глядит так, будто заранее обо всем знала. Воистину ведьма! Одно Куприянов так и не понял: зачем она пошла в фотографы? Неужто в салонах ясновидцев уже не требуются вот такие хитро сделанные шарлатаны?

Саша выглядела как хозяйка жизни. Расфуфырилась похлеще жениха с невестой: нацепила неоновое желтое платье с открытым плечом, от которого хотелось выколоть себе глаза. Не от плеча, конечно, от платья. Она что, на Ибицу собиралась или на рейв-вечеринку? Или просто решила испортить Вадику всю работу? Будет маячить в каждом кадре, чтобы засветить к чертовой бабушке все снимки? Хотя… Может, она и вовсе не отображается на фотографиях, как и положено нечисти?

– С тобой даже не поболтаешь, – Саша равнодушно зевнула. – Ладно, удачи тебе. Надеюсь, батареек хватит доснимать этот вечер… – и отошла, оставив Вадика гадать, что она имела в виду.

И почему ему не должно хватить батареек? Во-первых, старый добрый «Кэнон» работал на аккумуляторах, во-вторых, Вадик всегда носил в кофре запасной. И уж сегодня точно не мог его забыть, потому как собирался с особой тщательностью. Но из-за слов Саши и ее уверенной тигриной походки внутри у Вадика все засвербело от нехороших предчувствий.

Он бросился в дальний конец зала, где пятью минутами ранее сложил все оборудование, расстегнул кофр и застыл с таким видом, будто там вместо тушки фотоаппарата лежала чья-то отрубленная голова. Впрочем, лучше бы это была голова.

Запасного аккумулятора не было. Вадик схватился за камеру – так и есть. И оттуда тоже вынула! Ну почему прямо под ней до сих пор не разверзся портал в преисподнюю?

Вадик без труда отыскал в зале Лихову, ее неоновое платье слепило и, казалось, источало легкое свечение. Удивительно, как на нее до сих пор не слетелась всякая мошкара?

– Верни сейчас же! – он ухватил ее за тонкое запястье.

– Что? – Саша с деланым изумлением похлопала ресницами. – Ты что-то потерял?

– Ты отлично знаешь! – яростно процедил Вадик. – Отдай аккумуляторы, иначе я пойду к Воронцову и все ему расскажу!

– Наябедничаешь взрослым? – скривилась Лихова. – Прекрасная мысль! А я тогда, пожалуй, покажу ему твой вчерашний фотосет. Ну, тот самый, где ты вламываешься в мою студию.

– А я… Я… – Вадик на мгновение почувствовал себя беспомощным шестилеткой. – Я скажу, что ты потеряла все снимки невесты.

– Ты что, их удалил?! – Саша сделала испуганное лицо, и Вадик было восторжествовал, решив, что эта битва осталась за ним, как вдруг она снова открыла рот. – Ну и прекрасно. Я давно хотела почистить жесткий диск, – и она бессовестно ухмыльнулась. – Ты же не думал, что у меня нет копий на облаке? Впрочем, ваше «гнездо» так устарело, что вы, видимо, все на бумаге храните…

Вадик понимал, что проигрывает. Снова. И от бессилия и досады ему захотелось немедленно что-нибудь швырнуть или разбить. И хорошо бы – об эту рыжую макушку.

Внутри у Вадика будто заработал ядерный реактор. Куприянов схватил с подноса бокал шампанского, выпил залпом и слегка отдышался, глядя, как Лихова уже делает свои первые кадры. Уступить ей клиента? Сдаться и поднести «Лексингтону» трехсоттысячный гонорар на блюдечке? Вот уж точно не в этой жизни. Вадик стиснул ножку бокала, и ощутил нечто, похожее на облегчение. Но вовсе не из-за алкоголя, нет. Просто гениальный мозг Куприянова уже генерировал новый план.

До банкета по случаю репетиции свадьбы, – как будто нельзя расписаться сразу! – оставалось около получаса. И это время Вадик собирался провести с пользой до последней секунды. Он позвонил Роме, чтобы тот пулей вез из студии запасные аккумуляторы, а сам бросился на поиски ближайшей аптеки.

– Слабительное! – выпалил он фармацевту, растолкав очередь. – Самое сильное!

– Бедненький, как же тебя припекло-то, – сочувственно покачала бабулька у соседнего окошка.

– Да, с запорами шутки плохи, – вздохнула ее товарка.

– Ты уж поаккуратней-то с таблетками, – первая бабулька доверительно потянулась к Вадику. – Я как-то выпила сразу две… Ох, что было! До ночи с горшка не слезала! Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо…

Вадик просиял. Знала бы эта очаровательная старушенция, насколько ценный совет дала!

– Я буду очень аккуратен! А что, говорите, были за таблетки?..

Сначала Вадик растолок две штуки. Потом подумал, поглядел на скромную кучку белого порошка, и растолок еще две. В конце концов, на слонов с дробовиком не ходят, тут уж надо наверняка. Потом выцепил из толпы официанта с подносом, схватил два бокала. В левую руку— себе, в правую – Сашеньке. В таких делах ведь главное – не перепутать. Хорош бы был Вадик, если б сам обделался на таком важном мероприятии!

– Саша! – позвал он зловредную конкурентку елейным голосом. – Можно тебя?

– Прости, я работаю, – она склонилась перед столиком и щелкнула разряженную парочку гостей. – И тебе советую. Тут такой удачный свет… – Саша выпрямилась и, взглянув на Вадика, состроила скорбную мину. – Ах, да, ты же аккумуляторы посеял…

Вадик стерпел. Да, с трудом, да, его так и подмывало высказать Лиховой в ее веснушчатое личико все, что он о ней думает, но от одних лишь слов она бы не сбежала в ближайший туалет до самого вечера. А вот от шампанского с сюрпризом…

– Знаешь, я хотел попросить прощения, – как можно правдоподобнее произнес он. – Мне не стоило влезать в твою студию… В общем, я сам виноват, что все так вышло.

– Серьезно? – на сей раз она, судя по распахнутым голубым глазам, удивилась вполне искренне. – И что, даже не попытаешься разбить мне объектив?

– Да, никоновская оптика – штука хрупкая… – не удержался Вадик, но тут же взял себя в руки. – Но какой смысл? Я уже все равно не смогу снимать, так что, считай, ты выиграла. Просто хотел угостить тебя шампанским и уйти с честью.

– Да ладно, – Саша подозрительно прищурилась. – Думаешь, я поведусь на твои уловки?

– Какие? – напрягся Вадик. Неужто она уже расчехлила свой хрустальный шар и уже успела узнать, что он ей подмешал?

– Ты ведь на жалость мне надавить пытаешься, верно? Решил, что я растрогаюсь и верну тебе аккумуляторы, чтобы победить по-честному?

– Оставь себе, – вздохнул Вадик. – Может, подкопишь и купишь нормальный «Кэнон»… Давай выпьем, и я пошел.

Саша недоверчиво взглянула на него, но бокал все-таки приняла.

– Я и не думала, что ты так легко сдашься… – протянула она и поднесла шампанское к губам.

Вадик затаил дыхание: вот сейчас! Еще чуть-чуть, и враг будет повержен на обе лопатки. На долю секунды Куприянову даже стало жаль Сашу. Кто знает, как она переживет это извержение Везувия в миниатюре…

– Фотографы! Где оба фотографа, вашу мать?! – прогремел сзади бас Воронцова. – Я что, плачу вам за то, чтобы вы тут шампанское пили? Почему никто не снял приезд молодых?

– Простите, – мгновенно отозвалась Саша. – Но представитель «Кукушкиного гнезда» пытается отвлечь меня от работы… Сплошной саботаж.

– Я?! – чуть не задохнулся Вадик. – Это ты скомуниздила мои аккумуляторы! Сейчас их подвезут, и я все сниму, благо у меня нормальная техника…

– Это «Кэнон»-то? – Лихова аж фыркнула от пренебрежения и повернулась к Воронцову. – Конечно, если вы хотите, чтобы молодые выглядели на снимках желтыми, как из музея восковых фигур…

– Хватит! – рявкнул Воронцов. – Я не для этого вас… – от возмущения щеки рыбного корабля покрылись багряными пятнами, глаза налились кровью, и хозяин торжества стал пыхтеть, как старинный локомотив.

Хватанув ртом воздух, Воронцов отобрал у Саши бокал и опрокинул в себя прежде, чем Вадик успел сориентироваться. Никогда еще он не испытывал подобного страха. Вадик смотрел на потенциального заказчика в ожидании неизбежного, а между лопатками уже ползли первые капли ледяного пота. Воронцов, впрочем, как ни в чем не бывало поставил бокал на ближайший столик и возмущенно взглянул на фотографов.

– Вы еще здесь?! – прорычал он с угрозой, и Саша с Вадиком сорвались с места с такой скоростью, будто все это время стояли на низком старте.

Лихова, будь она неладна, вылетела из ресторана первой. Молодые уже лобызались с гостями у неприлично дорогой машины, и Саша, вооруженная камерой, спикировала к ним, как ястреб к добыче. Вадик же лихорадочно шарил глазами по парковке в поисках Ромы, и, едва заметив друга, припустил к нему со всего духа.

Они словно репетировали этот пас годами, Вадик и сам не понимал, как умудрился на лету поймать аккумулятор, в секунду зарядить его в камеру и даже отыскать приличный ракурс. Когда из ресторана вышел Воронцов, Вадик и Саша уже вовсю щелкали затворами, шныряя из стороны в сторону перед молодыми.

– Вот это другое дело! – довольно произнес рыбный король. – И чтобы больше от них ни на…

Договорить Воронцов не успел. Замер на месте, побледнел, схватился за живот и до гостей донеслось неприлично громкое урчание. Вадик никогда не думал, что человек такой комплекции и такого возраста, как Воронцов, способен так быстро бегать. Хотя бегом это сложно было назвать: Воронцов то подпрыгивал, сжимая ноги, то семенил, но окажись он сейчас на спринтерском забеге, непременно бы финишировал первым.

– Что это с ним? – задумчиво спросила Саша и посмотрела на Вадика. – Погоди-ка, он ведь выпил мое шампанское… Ты мне что-то подсыпал?

– Не докажешь, – Куприянов вздернул подбородок. – И потом, бокал ему подсунула ты, значит, и слабительным его траванула тоже ты, – и он похлопал ее по плечу. – Приятно было с тобой работать, но…

– Стойте, вы что, дали моему мужу слабительное?! – Из уст супруги Воронцова эта фраза прозвучала как смертный приговор.

– Я не… Формально, это она… – пролепетал Вадик.

– Нет! Это он подсыпал!.. – перебила Саша.

– Слышать ничего не хочу! – Воронцова разве что пламя не изрыгала. – Вон отсюда! Оба!..

Вадик уже готов был распрощаться с солидным кушем, как вдруг на глаза ему попался Рома. Новый план вызрел моментально.

– Вот черт! – выругался Вадик и повернулся к Саше. – Из-за тебя этот заказ достанется Кулешову!

– Что ты несешь? – нахмурилась Лихова.

– Да-да, раз мы выбыли, тендер выигрывает третий фотограф, разве нет?

– Какой третий? – Воронцова от неожиданности забыла о злости. – Мой муж ведь только двух приглашал. Вроде…

– Так и есть, – начала было Саша, но Вадик мастерски ее отпихнул.

– Вы все путаете, вон третий фотограф, – и Вадик указал на Рому, а потом украдкой подманил к себе жестом. – Поздравляю!

– Ну… – растерялась Воронцова. – Ладно, а то я уж боялась, мы вообще без фотографий останемся… – она окинула Рому оценочным взглядом. – А что вы стоите?! Идите работать!

В кои-то веки Вадик победил. Он готов был плясать от радости, но сдерживался, изображая досаду и разочарование. Стоило Воронцовой отвернуться, Вадик быстро нашептал другу, что к чему, передал камеру и легкой походкой двинулся к машине. Вот сейчас бы шампанское подошло как нельзя кстати!

По дороге в студию Вадик рисовал в мыслях упоительную картину банковской выписки. Часть гонорара он обязательно пустит на новую вывеску. Такую яркую и огромную, что никто даже не заметит унылую табличку «Лексингтон» неподалеку. И интернет, конечно, интернет. Какая-нибудь контекстная или всплывающая реклама. Интересно, можно взломать Сашин сайт? Чтобы люди заходили к ней и тут же видели мигающий баннер: «Хотите попасть к настоящим фотографам?» Ну, что-нибудь такое, над текстом Вадик бы еще потом подумал.

Он заходил в родную студию, как триумфатор. Мурлыкал себе под нос что-то из Бетховена, – не так давно работал с парочкой виолончелистов и теперь никак не мог избавиться от навязчивой мелодии. Кто бы знал, что эти симфонии прилипают похлеще «Ласкового мая»? Вадик стянул с шеи нарядный галстук, плюхнулся в кожаное кресло на колесиках – истинный трон для победителей, – и хотел уже закинуть ноги на стол…

– Ты серьезно подсыпал мне слабительное?!

От неожиданности Вадик беспомощно забарахтался ногами в воздухе и вместе со своим троном завалился назад.

– Твою ж мать!.. – и Вадик, поднимаясь, подкинул еще пару ругательств в надежде, что белая ведьмина кожа от них воспламенится. Ну, или, на худой конец, треснет один из ее проклятых объективов. К сожалению, ни того, ни другого не произошло. – Что ты тут делаешь?

Саша сидела в углу на стопке ящиков и сжимала в руке полупустую бутылку «Джеймсона». Ее узкие плечики ссутулились, из-под неонового платья торчали острые коленки, а рыжая шевелюра поникла. На мгновение Вадик ощутил нечто похожее на жалость и угрызения совести, но он быстро подавил в себе это чувство.

– Ты не ответил, – она сделала большой глоток огненной воды и поморщилась. – Ты правда хотел меня отравить? Воронцову ведь даже «Скорую» вызвали… Теперь он думает, что это я ему подсыпала…

Новый приступ угрызений совести так легко побороть не удалось. Вадик поднял кресло, сел на него и подъехал к Саше.

– Я не думал, что все так серьезно… В смысле… Мне казалось, это будет забавно… И я заказ тебе не хотел уступать.