Элантрис Сандерсон Брендон

– Я верую в Шу-Корат, жрец. Мы служим одному богу.

– Шу-Дерет – единственная истинная форма Шу-Кесег, – мрачно ответил Хратен.

Король пренебрежительно махнул рукой:

– Мне наплевать на раздоры между двумя сектами. Иди и обращай неверующих; многие арелонцы еще придерживаются старой религии.

– Вам не следует отмахиваться от предложения вирна, – предостерег джьерн.

– Ради всего святого, жрец, неужели нам необходимо затевать эту канитель? Твои угрозы ничего не стоят: уже прошло три столетия, как Фьерден лишился влияния в мире. Или ты решил запугать меня воспоминаниями о былой мощи?

Взгляд Хратена стал враждебным.

– Сейчас Фьерден гораздо сильнее, чем когда-либо раньше.

– Правда? И где же ваши обширные земли? Где ваша армия? Сколько стран вы покорили за последнее столетие? Может, вы наконец признаете, что Фьерденская империя рухнула триста лет назад?

После краткого молчания джьерн повторил легкий кивок, которым приветствовал короля, развернулся и в шуршании развевающихся крыльев плаща направился к двери. Молитвы Сарин остались без ответа – он так и не споткнулся. В дверном проеме жрец остановился и послал в направлении трона последний презрительный взгляд. Но вместо короля он встретился глазами с Сарин. Его лицо отразило легкое замешательство, пока он изучал ее непривычно высокий рост и светлые теодские волосы. Наконец жрец покинул зал, и двор взорвался тысячей приглушенных голосов.

Король Йадон фыркнул и вернулся к своим книгам.

– Он не замечает проблем у себя под носом, – прошептала Сарин. – Он не понимает.

– Не понимает чего, госпожа? – переспросил Эйш.

– Какую опасность несет этот джьерн.

– Его величество по натуре торговец, госпожа, а не политик. Он по-другому смотрит на вещи.

– Даже так, – вполголоса возразила Сарин. – У короля Йадона должно иметься достаточно опыта, чтобы понять – слова Хратена о Фьердене правдивы. На данный момент могущество вирна превышает даже мощь старой империи.

– Новоиспеченным монархам зачастую трудно представить, что помимо военной силы существуют и другие варианты. Королю даже в голову не приходит, что легион дереитских жрецов гораздо влиятельнее, чем вся его армия.

Сарин задумалась, постукивая по щеке пальцем:

– Ладно, Эйш, по крайней мере, теперь тебе не придется волноваться о смятении, которое я способна учинить среди арелонской знати.

– Я сильно сомневаюсь, госпожа. Как вы тогда собираетесь проводить время?

– Ох, Эйш, – сладким голосом пропела принцесса, – зачем мне тратить время на бестолковых выскочек, когда появилась возможность помериться силой с джьерном? – Более серьезным тоном она продолжала: – Вирн тщательно отбирает верховных жрецов. Если Йадон не будет присматривать за ним – а он явно не собирается этого делать, – Хратен обратит Каи у него под носом. И какую пользу принесет Теоду мой жертвенный брак, если Арелон перейдет к врагу?

– Госпожа, вы преувеличиваете.

По телу сеона пробежала мерцающая полоса. Слова звучали знакомо, – казалось, он считает своим долгом повторять их каждый день.

Сарин покачала головой:

– На сей раз нет. Сегодня Хратен прощупывал почву. Теперь у него появился законный предлог для действий против короля, – с точки зрения жреца, Арелоном управляет еретик. Он попытается найти способ свергнуть Йадона, и второй раз за последнее десятилетие королевство останется без власти. Но на этот раз претендента на престол выберет не купеческое сословие; решение примут жрецы Дерети.

– Значит, вы собираетесь помочь Йадону? – с веселым изумлением поинтересовался Эйш.

– Он мой суверен.

– Несмотря на то что вы считаете его невыносимым?

– Все что угодно, лишь бы не попасть под пяту Фьердена. К тому же я могу ошибаться насчет короля.

После первой унизительной встречи отношения между Сарин и арелонским монархом развивались не так уж плохо. На похоронах принца Йадон ее проигнорировал, что пришлось принцессе на руку: она высматривала в процессии подозрительные лица. К несчастью для нее, событие прошло совершенно заурядно: никто из видных дворян не бросил на себя тень виноватым видом и никто не пропустил церемонию.

– Да… – протянула девушка. – Возможно, мы с Йадоном сможем поладить, просто делая вид, что не замечаем друг друга.

– Что, во имя пылающего Доми, ты опять делаешь при моем дворе, девушка? – раздался позади голос короля.

Сарин обреченно подняла взгляд к небу и повернулась к его величеству, а Эйш замерцал тихим смехом.

– Как? – Она попыталась придать себе невинный вид.

– Ты! – рявкнул король, указывая на нее пальцем. Сарин не удивляло его дурное настроение; с другой стороны, если верить слухам, в хорошем настроении он пребывал крайне редко. – Неужели ты еще не поняла, что женщины появляются при моем дворе только по приглашению?

Сарин удивленно заморгала:

– Мне никто не говорил, ваше величество.

Она старалась выглядеть дурочкой, у которой в голове отроду не бывало ни единой мысли.

Йадон проворчал что-то о бестолковых женщинах и покачал головой, отмечая ее очевидную тупость.

– Я только хотела рассмотреть картины, – продолжала Сарин со слезливой дрожью в голосе.

Король поднял ладонь, приказывая ей замолчать, и вернулся к подсчетам. Принцесса с трудом сдержала улыбку, промокнув вместо этого глаза, и повернулась к картине на стене.

– Такого я не ожидал, – прошептал сеон.

– С Йадоном я разберусь позже. Меня больше беспокоят другие личности.

– Я никогда не думал, что увижу день, когда вы решите сыграть на женских слабостях. Даже ради прикрытия.

– Прикрытия? – Сарин захлопала ресницами.

Эйш фыркнул.

– До сих пор не могу понять, как сеоны ухитряются издавать такие звуки, – заметила принцесса. – Чем ты фыркаешь, если у тебя нет носа?

– Годы упорных тренировок, госпожа. Неужели при каждой встрече с королем мне придется выслушивать ваши всхлипывания?

Сарин пожала плечами:

– Он привык видеть женщин глупышками, так что придется и мне сыграть глупышку. Людьми гораздо легче управлять, если они считают тебя неспособной запомнить собственное имя.

– Ин?! – внезапно нарушил их беседу громкий оклик. – Это ты?

Глубокий, скрипучий голос казался знакомым. Как будто говоривший осип, хотя Сарин никогда не слышала, чтобы человек с больным горлом оглушительно кричал.

Принцесса повернулась. Огромный мужчина – высокий, широкоплечий и невероятно мускулистый – протискивался к ней через толпу. На нем был просторный шелковый дублет синего цвета (Сарин содрогнулась, представив, сколько шелковичных червей пряли для него нить) и отделанные по арелонской моде кружевами панталоны.

– Это ты! – воскликнул он. – Мы думали, ты приедешь через неделю!

– Эйш, – прошептала Сарин, – кто этот ненормальный и что ему от меня надо?

– Он кажется знакомым, госпожа. Прошу прощения, моя память слабеет с годами.

– Ха! – выдохнул гигант, сгребая девушку в медвежье объятие.

Ее нижняя половина утонула, как в подушке, в его необъятном животе, тогда как лицо упиралось в твердую, мускулистую грудь.

Принцесса подавила грозящий вырваться писк; оставалось только надеяться, что сумасшедший уронит ее прежде, чем она потеряет сознание. Возможно, если начать синеть, Эйш догадается позвать на помощь.

К счастью, нападавший отпустил ее прежде, чем возможность удушья перешла в серьезную угрозу, и ухватил за плечи, удерживая на расстоянии вытянутой руки.

– Ты изменилась. Когда мы виделись в последний раз, ты едва доставала мне до колена. – Он оглядел ее с ног до головы. – Ну… вряд ли ты когда-нибудь была по колено, но в любом случае не выше пояса. Твоя мать всегда утверждала, что ты вытянешься как деревце!

Сарин потрясла головой. Голос звучал до боли знакомо, но черты лица ничего ей не говорили. Принцесса обладала хорошей зрительной памятью. А вдруг?..

– Ханки Кэй? – нерешительно спросила она. – Доми всемогущий! Что случилось с твоей бородой?

– Арелонская знать не признает бород, малышка. Я сбрил ее много лет назад.

Это был он. Голос изменился, лицо без бороды стало неузнаваемым, но взгляд оставался прежним. Она помнила большие карие глаза, всегда искрящиеся от смеха.

– Ханки Кэй, – всплыли из памяти слова, – где мой подарок?

Дядя Киин расхохотался, скрипучий тон его голоса придавал смеху странное придыхание. Когда он приходил навестить маленькую принцессу, она всегда встречала его этими словами: он приносил необыкновенные подарки, каких не видывала даже дочь короля.

– Боюсь, что сегодня я забыл о подарке, малышка.

Сарин покраснела. Не успела она выдавить извинение, как дядя обнял ее за плечи и потащил прочь из тронного зала:

– Пошли, я познакомлю тебя с женой.

– С женой? – пораженно воскликнула принцесса. Она не видела Киина много лет, но точно помнила, что он убежденный холостяк и сердцеед. – Неужели Ханки Кэй женился?

– Не только ты подросла за последние десять лет, – прохрипел Киин. – Да, и хотя Ханки Кэй звучит очень мило, но лучше тебе называть меня дядя Киин.

Сарин снова залилась краской.

– Как поживает отец? Я полагаю, он ведет себя подобающе королевскому положению.

– У него все хорошо, дядя, – ответила принцесса. – Он очень удивится, когда узнает, что ты обитаешь при дворе Арелона.

– Он знает.

– Нет, он считает, что ты отправился в путешествие и осел на дальних островах.

– Сарин, если ты не поглупела с тех пор, как была маленькой девочкой, то должна понимать разницу между правдой и отговорками.

Принцесса вздрогнула, как будто ее окатили ледяной водой. Ей смутно припомнилось, как она смотрит вслед дядиному кораблю и спрашивает отца, когда Ханки Кэй вернется. Лицо Эвентио помрачнело, как туча, и он ответил, что Ханки Кэй отправился в далекое-предалекое плавание.

– Но почему?! – воскликнула она. – Все время ты жил в нескольких днях пути от дома и ни разу не навестил нас?

– Я приберегу эту историю для другого раза, малышка. – Киин покачал головой. – А сейчас приготовься встретить чудище женской породы, которое сумело захватить твоего дядю в плен.

Вряд ли кому-нибудь бы пришло в голову назвать жену Киина чудищем. Сарин нечасто приходилось встречать зрелых женщин, так хорошо сохранивших свою красоту. Даора обладала выразительными, правильными, как у статуи, чертами лица и прекрасными, ухоженными рыжеватыми волосами. Сарин ни за что бы не поверила, что она вышла замуж за ее дядю; с другой стороны, ее представления о Киине явно устарели.

Семья Киина обитала в просторном, похожем на крепость особняке. Принцесса знала, что раньше дядя имел какое-то отношение к торговле, и в памяти всплывали дорогие подарки и экзотические наряды Киина. Он был не только старшим братом короля, но и чрезвычайно успешным дельцом.

Самым большим сюрпризом оказались дети. Сарин никак не могла совместить воспоминания о бесшабашном Ханки Кэе с понятием отцовства. Ее представления о дяде рассыпались в прах, когда Киин и Даора распахнули двери в столовую.

– Папа пришел! – прозвенел девчоночий голосок.

– Да, папа пришел, – страдальческим тоном ответил Киин. – И я ничего тебе не принес. Я уходил всего на несколько минут.

– Мне все равно, принес или не принес. Я есть хочу!

Говорившая, девочка примерно десяти лет, произносила слова серьезным тоном взрослого человека. На ней было розовое платье, подпоясанное белой лентой, а личико окружали короткие, невероятно светлые кудряшки.

– И когда ты только не хочешь есть, Кэйс? – кислым тоном спросил мальчик, похожий на девочку как две капли воды.

– Дети, не ссорьтесь, – твердо прервала их Даора. – У нас гостья.

– Сарин, – торжественно объявил Киин, – познакомься с двоюродными братом и сестрой: Даорн и Кэйс – одна большая головная боль, свалившаяся на твоего несчастного дядюшку.

– Будет тебе, отец. Без них ты бы давно извелся от скуки, – откликнулся возникший в дверях молодой человек.

Он был среднего для арелонского мужчины роста (то есть на пару дюймов ниже Сарин) и стройного сложения, с очень привлекательным, резко очерченным лицом. Волосы разделялись пробором, и прямые пряди обрамляли скулы, усиливая сходство с ястребом. Рядом с ним стояла черноволосая женщина и с поджатыми губами рассматривала Сарин.

Молодой человек отвесил принцессе легкий поклон.

– Ваше высочество, – произнес он с едва заметной улыбкой.

– Мой сын Люкел, – представил его Киин.

– Твой сын? – удивленно переспросила Сарин.

Младшие дети – одно дело, но Люкел казался старше ее на несколько лет. Получается…

– Нет. – Киин покачал головой. – Люкел – сын от первого брака Даоры.

– И все равно я твой сын, – с широкой улыбкой вмешался Люкел. – Ты за меня отвечаешь, и так легко тебе не отделаться.

– Сам Доми не возьмется отвечать за тебя, – проворчал Киин. – Так или иначе, рядом с ним Джалла.

– Твоя дочь? – спросила Сарин, когда Джалла присела в реверансе.

– Невестка, – ответила черноволосая женщина.

Ее речь звучала с сильным акцентом.

– Ты фьерденка? – не удержалась принцесса.

Цвет волос наводил на подозрения, но имя и акцент не оставляли места для сомнений.

– Сворданка, – поправила Джалла.

Что не составляло большой разницы – Свордан по сути являлся фьерденской провинцией.

– Мы вместе учились в сворданском университете, – добавил Люкел. – И поженились месяц назад.

– Примите мои поздравления. Приятно узнать, что я здесь не единственная новобрачная.

Сарин намеревалась произнести слова шутливо, но не смогла удержать горечи. Широкая ладонь Киина сжала ее плечо.

– Мне очень жаль, Ин, – тихо сказал он. – Я не хотел ворошить эту тему, но… Ты заслуживаешь лучшего; ты росла таким счастливым ребенком.

– Небольшая потеря. – Сарин постаралась говорить равнодушно. – Я совсем не знала принца.

– И все равно, – вставила Даора, – такая печальная неожиданность.

– Можно сказать и так, – согласилась принцесса.

– Будет легче, если ты поверишь, что Раоден был хорошим человеком, – добавил Киин. – Одним из лучших, что встречались на моем пути. И когда ты поближе познакомишься с арелонскими политиками, ты поймешь, что мало о ком из придворных Йадона можно сказать подобное.

Сарин кивнула. С одной стороны, приятно было слышать, что она составила верное представление о Раодене, но в то же время в чем-то ей было бы проще считать его похожим на короля.

– Хватит разговоров про мертвых принцев! – раздался от стола тонкий настырный голосок. – Если меня не накормить, папе придется перестать жаловаться на меня знакомым, потому что я умру с голоду.

– Правильно, Киин, – поддержала дочь Даора. – Сходи на кухню и проверь, не подгорает ли твой пир.

Киин фыркнул:

– У меня каждое блюдо готовится по расписанию. Совершенно невозможно… – Тут он принюхался, выругался и поспешил из комнаты.

– Дядя Киин готовит еду? – изумленно выговорила Сарин.

– Твой дядя – один из лучших поваров Каи, – ответила Даора.

– Дядя Киин? – только и смогла выдавить принцесса. – Повар?

Даора кивнула, как если бы он занимался приготовлением обедов каждый день.

– Он повидал больше стран, чем кто-либо из арелонцев, и всегда привозил из поездок различные любопытные рецепты. Кажется, сегодня он готовит блюдо, которое попробовал в Джиндо.

– Значит, нас скоро накормят? – возгласила Кэйс.

– Ненавижу джиндоские блюда. – Голос Даорна почти сливался с голосом его сестры. – Они слишком острые.

– Вам ничего не нравится, если не посыпать сверху слоем сахара. – Люкел потрепал сводного брата по голове.

– Даорн, пойди позови Адиена.

– Еще один? – спросила Сарин.

Даорн кивнул:

– Последний. Родной брат Люкела.

– Он, скорее всего, спит, – вмешалась Кэйс. – Адиен всегда спит. Это потому, что у него мозги в спячке.

– Кэйс, маленькие девочки, которые так отзываются о своих братьях, часто отправляются в постель без ужина, – твердо заметила мать. – Даорн, иди же.

– Ты не похожа на принцессу.

Кэйс, с осанкой взрослой дамы, сидела на стуле рядом с гостьей.

Сарин обвела взглядом столовую: комната была уютно отделана темными деревянными панелями и наполнена сувенирами из путешествий Киина.

– Почему ты так считаешь? – Она пыталась разобраться с джиндоскими столовыми приборами.

Один имел острый и тонкий конец, а второй – широкий и плоский. Сидящие за столом пользовались ими, как будто родились с ними в руках, и принцесса решительно отказалась от мысли позвать на помощь. Либо она разберется самостоятельно, либо останется голодной – последнее казалось более вероятным.

– Во-первых, ты слишком высокая, – продолжала девочка.

– Кэйс! – одернула ее мать.

– Это правда! В книгах принцессы всегда хрупкие. Я точно знаю, что такое «хрупкая», но это явно не она.

– Я теоданка. – Сарин удалось подцепить кусок, похожий на маринованную креветку. – Мы все такие.

– Папа тоже из Теода, – добавил в ее защиту Даорн. – И он очень высокий.

– Но папа толстый. А ты почему не толстая, Сарин?

Киин, только что возникший в дверях кухни, легонько стукнул дочь по макушке пустым металлическим подносом.

– Так я и знал, – пробормотал он, прислушиваясь к гулкому звону. – Совершенно пустая голова. Нечему удивляться.

Кэйс обиженно потерла макушку и вернулась к еде, ворча:

– И все же принцессы должны быть маленького роста. К тому же они должны хорошо вести себя за столом, а кузина Сарин уронила половину со своей тарелки на пол. Кто слышал о принцессе, которая не знает, как пользоваться майпонскими палочками?

Сарин залилась краской.

– Не слушай ее, Ин, – засмеялся Киин и поставил на стол еще одно благоухающее блюдо. – Это джиндоская еда: она настолько жирная, что если половина не соскользнет на пол, значит что-то не так. Ты привыкнешь к палочкам.

– Хочешь взять ложку? – предложил Даорн. – Адиен всегда ест ложкой.

Взгляд принцессы немедленно переметнулся к последнему члену семьи. Адиен оказался бледным, тонколицым подростком, на вид лет около семнадцати. В его лице и фигуре присутствовала какая-то странность. Он ел неуклюже, скованными, неловкими движениями. При этом не переставал бормотать себе под нос; Сарин послышалось, что он повторяет цифры. Ей уже встречались такие дети, чей мозг работал только частично.

– Отец, еда великолепна, – произнес Люкел, отвлекая внимание от брата. – Я не помню, чтобы ты раньше готовил блюдо с креветками.

– Оно называется хайко. Меня научил в прошлом году заезжий торговец, пока ты учился в Свордане.

– Два миллиона сто шесть тысяч двести тридцать восемь, – пробормотал Адиен. – Столько шагов до Свордана.

Сарин поразили его подсчеты, но остальная семья не обратила внимания, так что принцесса тоже сделала вид, что ничего не слышит.

– Правда очень вкусно, дядя. Я никогда не думала, что ты умеешь готовить.

– Мне всегда нравилось готовить. – Киин наконец уселся на свое место. – Я бы с удовольствием угостил тебя чем-нибудь, когда навещал в Теоде, но повариха твоей матери свято верила, что членам королевской семьи нечего делать на кухне. Я пытался ей объяснить, что в некотором роде кухня принадлежит мне, но она все равно не позволила мне там появляться.

– Она оказала нам всем медвежью услугу, – ответила Сарин. – А здесь ты все время готовишь?

Киин покачал головой:

– К счастью, нет. Даора сама прекрасный кулинар.

Принцесса удивленно заморгала:

– То есть вы не держите повара?

Киин и его жена одновременно замотали головой.

– Наш повар – папа, – поддержала их Кэйс.

– И у вас нет слуг или дворецкого? – поразилась Сарин.

Она решила, что за столом никто не прислуживает, потому что Киин хочет провести встречу в семейной обстановке.

– Никого, – ответил Киин.

– Но почему?

Он посмотрел на жену, перевел взгляд на Сарин:

– Ты знаешь, что произошло в Каи десять лет назад?

– Реод? – догадалась принцесса. – Элантрийская кара?

– Правильно. А ты знаешь, что это значит?

Сарин ненадолго задумалась и чуть пожала плечами:

– Конец элантрийцев.

Киин кивнул:

– Ты, наверное, никогда не встречала былых элантрийцев; когда случился реод, ты была еще совсем юной. Трудно объяснить, как сильно изменился после катастрофы Арелон. Элантрис был самым прекрасным городом мира – и поверь мне, я побывал везде. Город сверкал светящимися камнями и роскошными металлами, а его жители казались изваянными из драгоценных материалов статуями. И вдруг они пали.

– Да, я это изучала, – кивнула Сарин. – Их кожа стала темной, покрылась черными пятнами, волосы начали выпадать…

– Ты читала о них в книгах, – ответил Киин. – Но тебя не было здесь, когда происходил реод. Ты не можешь представить себе ужас, когда на твоих глазах боги обращаются в жалкие развалины. Их падение погубило арелонское правительство, ввергло страну в хаос. – Он помолчал, потом продолжил: – Мятеж подняли слуги. В тот самый день, когда с их хозяевами случилось несчастье, слуги обернулись против них. Некоторые – в основном арелонская знать – считают, что в Элантрисе слишком хорошо обращались с низшим сословием, что их избаловали поблажками и поэтому они набросились на господ при первом признаке слабости. Я лично думаю, что все дело в слепом страхе при виде того, что Элантрис настигла страшная болезнь, – страхе, смешанном с ужасом от падения с пьедестала тех, кому ты всю жизнь поклонялся.

Так или иначе, именно слуги нанесли наибольший ущерб. Сначала они буйствовали небольшими группами, потом это переросло в жесточайший бунт, в котором убивали всех элантрийцев, попадавшихся на глаза. Самые могущественные элантрийцы погибли первыми, но потом их участь настигла и остальных.

Но они не остановились на элантрийцах, они нападали на их семьи, друзей и даже обычных людей, которые работали в городе. Мы с Даорой могли только с ужасом наблюдать за погромом, благодаря судьбу, что в нашей семье нет элантрийцев. После той ночи мы так и не смогли пересилить себя и довериться слугам.

– Мы в них и не нуждаемся, – добавила Даора. – Ты не представляешь, как много можно сделать своими силами.

– Особенно когда для грязной работы под рукой есть дети, – с лукавой улыбкой вставила Кэйс.

– Скрести полы – все, на что мы годимся? – со смехом поддержал ее Люкел.

– Единственная причина, чтобы иметь детей, – подтвердил Киин. – Мы с вашей мамой решили завести Даорна только потому, что нам требовалась помощь с ночными горшками.

– Папа, пожалуйста, – простонала Кэйс. – Я же ем!

– Да поможет милостивый Доми тому, кто встанет между Кэйс и ее обедом, – усмехнулся Люкел.

– Принцесса Кэйс, – поправила его девочка.

– О, так моя малышка стала принцессой? – со смехом спросил Киин.

– Если Сарин – принцесса, тогда и я тоже. Ведь ты ее дядя, а значит – принц. Правильно, па?

– В принципе, да, – согласился Киин. – Хотя я думаю, что официально титул мне уже не принадлежит.

– Тебя наверняка разжаловали за разговоры о ночных горшках во время еды, – заявила Кэйс. – Принцы так себя за столом не ведут.

– Конечно, – ласково улыбнулся отец. – Как я не догадался.

– И если ты принц, – продолжила девочка, – то твоя дочь должна быть принцессой.

– Это не совсем так, Кэйс, – поправил ее Люкел. – Наш отец не король, так что его дети не принцы, а бароны или графы.

– Правда? – разочарованно спросила Кэйс.

– Боюсь, что да, – ответил Киин. – Но поверь мне, любой, кто слышал, как ты капризничаешь перед сном, обязательно примет тебя за принцессу.

Девочка задумалась, но, не зная, как понимать слова отца, в конце концов вернулась к еде. Сарин перестала обращать внимание на спор после того, как Киин сказал, что титул ему уже не принадлежит. Фраза не выходила у нее из головы; от нее пахло политикой, а Сарин считала, что знает о всех важных событиях, случившихся в Теоде за последние пятьдесят лет. Она ничего не слышала о лишении Киина титула.